И снова Гуров оставил жену в машине, а сам вошел в здание. Ему повезло, в учебной части он застал секретаря – миловидную женщину преклонных лет, сразу предложившую называть ее по имени. Имя у нее было под стать возрасту, Валентина Ивановна. Красные «корочки» и настойчивость Гурова сделали свое дело. Секретарша согласилась удовлетворить его просьбу, не дожидаясь официального запроса из органов и разрешения местного начальства. Как оказалось, архив располагался в этом же здании. Следуя за Валентиной Ивановной, Гуров прошел в комнату со стеллажами, снизу доверху набитыми картонными папками.

– Какой, говорите, год вас интересует? – уточнила секретарша.

Он назвал примерный год окончания учебы Андрея Беркутова, вычисленный по дате его рождения, с погрешностью в два года. Валентина Ивановна отыскала нужный стеллаж, выложила на стол несколько папок и заявила:

– Искать будем вместе. – И, как бы извиняясь, добавила: – Так быстрее.

Гуров и не думал возражать. Он в первую очередь был заинтересован получить нужные сведения как можно быстрее. Они принялись перебирать личные карточки учащихся. Прошло всего полчаса, и их старания увенчались успехом. Валентина Ивановна отыскала нужную карточку. Теперь Гурову был известен номер группы, в которой учился Беркутов. Дело было за малым: из двадцати семи учащихся вычислить того, кто был дружен с Беркутовым. Как это выяснить, он понятия не имел. И тут ему на помощь пришла Валентина Ивановна. Изучая личное дело Беркутова, она внезапно воскликнула:

– Я ведь помню вашего протеже!

– Помните? Вы помните Андрея Беркутова? – радуясь удаче, воскликнул Гуров.

– Да, и Андрея, и его закадычного друга, – подтвердила Валентина Ивановна. – Признаться честно: Андрей ваш не шибко хороший человек. Я и запомнила-то его исключительно по той причине, что он отличался от своих одногруппников неким оппозиционным настроем. А вот друг его, Вадик Плеханов, тот совсем другой. Отличник, общественник и вообще хороший парень. Он еще тогда подавал надежды. Сейчас наверняка большой начальник на железной дороге в своем родном городе.

– Это они? – Гуров достал снимок и показал Валентине Ивановне.

– Точно. Вадик и Андрей, – подтвердила она.

– Невероятно! Как же вы умудрились вспомнить рядового ученика в этой массе студентов?

– С ним была связана неприятная история, – призналась Валентина Ивановна. – Естественно, по имени я его не помнила, но вот некоторые отметки в личном деле помогли мне освежить память.

– Что за дело, можете рассказать?

– Зачем вам это? Дела давно минувших дней. Просто один непокорный ученик решил самоутвердиться за счет других учеников, вот и все.

– И все же ваши воспоминания могут мне помочь, – с нажимом произнес Гуров. – Прошу вас, расскажите.

– Так и быть. Открою вам тайну, – улыбнулась Валентина Ивановна. – Был у нас такой профессор, Химичев. Он любил ставить студентов в неловкое положение. Подлавливал на шпаргалках, сажал в лужу в присутствии других учащихся и прочая ерунда. Все студенты знали об этой его слабости и старались избегать конфликтов с ним. А вот ваш Беркутов, тот не хотел с этим мириться. Он открыл на него самую настоящую травлю. Писал прокламации с порочащим профессора содержанием и распространял по училищу. Тогда еще учебное заведение не носило этого глупого названия «колледж». Несколько раз его ловили за этим занятием и хотели даже отчислить, но не стали. Знаете, почему? За него заступился его товарищ, тот, о ком я уже упоминала, Вадик Плеханов. Он пошел к профессору и имел с ним серьезный разговор. О чем там шла речь, так никто и не узнал, только с того памятного дня закончилась эпопея с прокламациями, и профессор перестал доставать учащихся группы Беркутова. Притих и сам Беркутов. А вскоре они окончили учебу и ушли в свободное плавание. Вот такая история.

– Нужно найти личное дело Плеханова, – попросил Лев. – Похоже, это тот человек, кого я ищу.

– Подождите минуту, – ответила секретарша.

Она покопалась в папках и извлекла на свет карточку с личными данными Вадима Плеханова. Там было все, что могло понадобиться Гурову. Вадим Плеханов приехал в Москву из небольшого городка в Московской области. Валентина Ивановна сообщила, что обучался он по направлению от местной железной дороги и после учебы должен был вернуться туда уже дипломированным специалистом. Гуров переписал адрес Плеханова, поблагодарил Валентину Ивановну и вернулся к машине.

– Как все прошло? – поинтересовалась Мария.

– Лучше, чем я мог надеяться. Мне удалось получить адрес закадычного друга Беркутова. И теперь я еду к нему. Отвезешь меня в отдел?

– А как же твои слова насчет Стаса? – заволновалась Мария. – Ведь ты говорил, что он не одобрит твоего побега из больницы.

– На этот раз ему придется смириться. Мне есть чем заинтересовать его. Не беспокойся за меня, все будет хорошо.

Больше Мария вопросов не задавала, довезла мужа до Главка, высадила у входа и уехала. Гуров прошел в кабинет. Увидев друга, Стас приподнялся со стула и удивленно проговорил:

– Почему ты здесь? Ты ведь должен быть в больнице.

– Генерал на месте? – вместо ответа спросил Гуров.

– Пять минут назад был.

– Пошли, дело есть.

Секретарша генерала доложила об их приходе, после чего позволила полковникам войти в кабинет Орлова.

– Лева, ты? А мне сказали, что ты в больнице. – Брови генерала удивленно поползли вверх.

– Пришлось внести небольшие изменения в планы профессора, – усмехнулся Гуров. – Долечусь после того, как возьмем Беркутова.

– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Крячко. – Мы можем гоняться за ним неделю. Этот сукин сын научился хорошо заметать следы. Двенадцать часов прошло, а о нем никаких вестей.

– Не настолько хорошо, как тебе кажется, – возразил Лев. – Я знаю, где искать Беркутова.

– Знаешь? Откуда? – в один голос воскликнули Орлов и Крячко.

– Провел кое-какую проверку. Есть вероятность, что моя теория ошибочна, но раз уж у вас нет вообще никакой, то моя сгодится.

– Так, Гуров, выкладывай по порядку! – приказал генерал.

– Когда я был в квартире Беркутова, то видел там фотографию с изображением двух парней в ученической форме железнодорожников. Я поехал к нему домой, убедился в том, что память меня не подводит, и выяснил, в каком учебном заведении обучался Беркутов.

– Ты сел за руль в таком состоянии? – сердито произнес Крячко. – Нельзя было меня вызвать?

– Меня подвезла жена, – спокойно ответил Гуров.

– Он еще и Машу в это втянул! – закатил глаза генерал. – Ну что ты за человек, Лева! Мало тебе было того, что Беркутов натворил ночью? Не отводи взгляд, все равно от выволочки тебе не отвертеться.

– Я не собираюсь уходить от ответственности, Петя, только давай отложим это хотя бы на сутки? Поймаем Беркутова, вызывай на ковер, отвечу за все. Идет?

– Ох и шустрый ты, – покачав головой, смягчил тон Орлов. – Ладно, рассказывай дальше.

– Спасибо, товарищ генерал, – искренне поблагодарил Гуров. – Я остановился на том, что узнал, где учился Беркутов. Маша отвезла меня туда, я пообщался с секретаршей и выяснил, кто второй парень на фото. Это Вадим Плеханов, бывший одногруппник Беркутова и его закадычный друг. Беркутов еще во время учебы устраивал провокационные акции против педагогов, чье поведение ему казалось несправедливым. Как думаете, кто в те времена вытаскивал его из передряг?

– Плеханов? – догадался Орлов.

– Совершенно верно. Вот я и подумал: что, если и сейчас Беркутов станет искать поддержки у него? Живет Плеханов в Подмосковье, не так далеко, всего сотня километров. Беркутов мог добраться туда на попутках. Там он сможет переждать, пока шумиха не уляжется, а потом свалить в любую точку страны. Нам нужно ехать к Плеханову.

– Адрес есть? – уточнил Крячко.

– Взял из личного дела.

– Хорошо, я свяжусь с местным отделением полиции, они отправят на квартиру Плеханова наряд. Если Беркутов там, они его возьмут, – дал «добро» Орлов.

– Нет, Петя, я должен поехать туда сам, – заявил Гуров. – Я не могу доверить задержание кому-то другому. Беркутов хитер, он может кого угодно обвести вокруг пальца.

– Ничего не случится, – возразил генерал. – Нужно только правильно обрисовать ситуацию.

– Разреши нам поехать, Петя, – вступился за друга Крячко. – Мы поедем вместе, возьмем с собой бригаду ОМОНа. Арестуем Беркутова и привезем сюда. Зачем втягивать в наше расследование кого-то еще?

– Обещаешь приглядывать за Гуровым? – вздохнув, спросил Орлов.

– Если прикажешь, он даже из машины не выйдет. Я за этим прослежу, – быстро согласился Станислав.

– Ладно, пусть будет так. Насчет ОМОНа я распоряжусь, а ты, Стас, смотри, чтобы без самодеятельности.

– Есть без самодеятельности, товарищ генерал! – весело заявил Крячко и потащил Гурова к выходу.

Спустя пятнадцать минут две машины отъехали от здания Главного управления. В микроавтобусе расположилась бригада ОМОНа в составе шести человек. Гуров ехал в машине Крячко. Чтобы не тратить время попусту, план решили обсудить по дороге.

В родной городок Плеханова они въехали около восьми вечера. Дорога заняла больше времени, чем рассчитывал Крячко, виной тому были столичные пробки. Пока не выехали за МКАД, он то и дело чертыхался, раздражаясь задержкой. Гуров, напротив, был абсолютно спокоен. Главное для него было то, что он неуклонно двигался к цели. А время? В данном случае он не считал его врагом. Наоборот, двухчасовая прогулка давала возможность восстановить физическую форму и уговорить друга на небольшие отклонения от первоначального плана.

Выполнять требование генерала и отсиживаться в машине Гуров не собирался. Он планировал пойти к Плеханову один. «Сначала выясним, там ли Беркутов, а уж потом будем бойцов засылать, – убеждал он Крячко. – Возможно, ОМОН вообще не понадобится». Поначалу Крячко и слышать об этом не хотел, но в конце концов Гурову удалось убедить его, что идея не так уж и плоха. Учитывая то, что ранее Беркутов похитил полковника полиции, можно было предположить, что он воспользуется своим другом как заложником. А тот факт, что Беркутов завладел пистолетом, делал положение Плеханова еще более опасным. К концу поездки Крячко согласился дать Гурову шанс уговорить Беркутова сдаться добровольно.

Дом Плеханова располагался на центральной улице районного центра. Стандартная пятиэтажка с единственным подъездом. Машины припарковали с двух торцов, чтобы не привлекать внимания и отрезать путь к отступлению, вздумай Беркутов бежать. Гуров и Крячко последний раз проговорили детали плана, после чего Крячко отпустил друга со словами:

– Иди и помни: у тебя не больше десяти минут.

Гуров согласно кивнул и направился к подъезду. Сопоставив количество квартир на этаже с номером нужной квартиры, поднялся на четвертый этаж. У двери Плеханова задержался. «Не напрасно ли я настоял на своем? Может, это очередная ошибка, идти на встречу с Беркутовым в одиночку? В прошлый раз это закончилось не очень хорошо. Быть может, Стас прав и штурм квартиры лучший выход?» Но нет. Этого Гуров допустить не мог. Он должен сам арестовать Беркутова. Слишком много он ему задолжал.

Отбросив сомнения, Лев вдавил кнопку дверного звонка. Резкий звук разнесся по квартире. Его сменили быстрые шаги. Кто-то подошел к двери. Гуров чувствовал, что его рассматривают в дверной «глазок». Спустя минуту замок пришел в движение. Мгновенное чувство дежавю охватило Гурова. «Сейчас на пороге появится Беркутов и произнесет знакомую фразу про то, как он рад гостям», – подумал он. Но дверь открыл незнакомец. Вернее, не совсем незнакомец. Парень с фотографии, только теперь он был солидным мужчиной, хотя вполне узнаваемым. Он не стал задавать вопросов, просто смотрел на Гурова и ждал, когда тот заговорит.

– Вы – Вадим Плеханов? – отбрасывая в сторону навязчивые образы, спросил Лев.

– Да, я Плеханов, – подтвердил мужчина.

– Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Зависит от того, какого рода дело привело вас ко мне.

– Вопрос личного характера, – пояснил Гуров.

– Хорошо. Задавайте, – разрешил Плеханов, но в квартиру пройти не предложил.

– Предпочитаете обсуждать личные вопросы на пороге?

И снова это мерзкое чувство: подобное уже было. Эту фразу Лев произнес у дверей квартиры Говорова. Говоров предпочел тогда впустить полковника в квартиру, а чему отдаст предпочтение Плеханов, сейчас выяснится.

– У меня не убрано, – заявил Плеханов. – Простите, но я не ждал гостей.

– Не имеет значения. Я не из Санэпиднадзора. Чужая грязь меня не интересует.

Плеханов воспринял слова Гурова как шутку, но поддерживать шутливый тон не собирался.

– Будет лучше, если вы придете ко мне в офис. Там я привык решать все вопросы. И деловые, и личные, – хмурясь, заявил он.

– При всем уважении, – мягко произнес Гуров, – привычке придется изменить. Разговор состоится здесь и сейчас. Не вижу причин, почему бы нам не поговорить в квартире, разве что вам есть что скрывать.

– Скрывать мне нечего, – запнувшись, заявил Плеханов. – Просто в данный момент я не расположен к общению.

– И все же придется поступиться своими желаниями, – утратив терпение, заявил Лев и, оттеснив хозяина плечом, прошел в прихожую.

Там ему в глаза сразу бросилась знакомая пара обуви. Замутненный рассудок не помешал запомнить обувь похитителя. Грубые ботинки коричневой кожи с жестким протектором. Беркутов был здесь, теперь он в этом не сомневался. Плеханов что-то прочел на его лице, так как выражение его собственного лица мгновенно изменилось. Он аккуратно прикрыл входную дверь и, понизив голос, прошептал:

– Напрасно вы все это затеяли.

Ответить Гуров не успел. В дверном проеме, ведущем в гостиную, появился ухмыляющийся Беркутов.

– Добрый вечер, Лев Иванович. Приятная встреча, не так ли? – почти ласково произнес он.

Гуров приостановился, позади тяжело вздохнул Плеханов. И лишь Беркутов не испытывал никакого замешательства.

– Проходите, Лев Иванович. Гостям я всегда рад, – сделал он рукой приглашающий жест.

Гуров прошел в комнату. Плеханов нехотя плелся сзади. Беркутов указал на кресло:

– Присаживайтесь. Полагаю, вы пришли для того, чтобы получить ответы на волнующие вас вопросы. Значит, разговор будет долгим, а задушевные беседы приятнее вести сидя.

Гуров занял указанное кресло. Плеханов тяжело опустился на диван. Беркутов предпочел остаться стоять.

– Успели познакомиться? – обратился он к Плеханову. – Нет? Ладно, сам представлю. Знакомься, Вадим, перед тобой полковник Гуров. Я зову его по-простому, Лев Иванович. Думаю, тебе его никак звать не придется, просто чтобы ты вкуривал, с кем имеешь дело.

– Полковник? Почему полковник? Разве такими делами занимаются люди вроде вас? – воскликнул Плеханов, с его лица сошла краска.

– Расслабься, Вадим, его чин роли не играет. По крайней мере, для меня, – усмехнулся Беркутов. – Итак, Лев Иванович, поговорим?

– Можно и поговорить, – согласился Гуров.

– Вопрос, что привело вас в нашу скромную обитель, будет выглядеть смешно, лучше спросить, как вам удалось выбраться из заточения? Ваши друзья настолько хороши, что вычислили место?

– Сам справился, – коротко ответил Лев.

– Вот как? Выходит, я вас недооценил. Респект вашим способностям, – зааплодировал Беркутов. – Признаюсь: оставляя вас в том подвале, я испытывал некоторое беспокойство. В мои планы не входило убивать вас. Поверьте, я ценю чужую жизнь, а вашу ценю особо. Знаете, до того, как встретиться с вами, я считал, что людям наплевать на проблемы других людей. Вы опровергли данное мнение. Честь вам и хвала.

– Андрей, к чему весь этот разговор? – вмешался Плеханов. – Не о том ты должен сейчас думать. Совсем не о том.

– Вы в курсе, в чем обвиняется ваш друг? – обращаясь исключительно к Плеханову, спросил Гуров.

– Не нужно меня игнорировать, – зло оборвал его Беркутов. – Представьте себе, я не оставил своего друга в неведении. Первое, что я сделал, приехав сюда, это выложил ему всю правду. Разница в том, что ему безразлично, что я натворил и чем мне это грозит. Мы друзья, и это главное. А вот вы явились сюда напрасно. Один раз судьба вас пожалела, но вам этого оказалось мало. Вы решили испытывать ее на прочность до тех пор, пока везение не кончится. Зачем вы явились сюда? Зачем вообще влезли в это дело? – В голосе его послышались истерические нотки.

Плеханов приподнялся с дивана, готовый к любым неожиданностям, и проговорил:

– Успокойся, Андрей. Здесь тебе ничто не угрожает. Я уверен, этот человек не доставит тебе хлопот. Так ведь?

Он ждал от полковника поддержки. В какой-то степени Гурову было жаль его, но дать то, чего тот желал, он не мог, поэтому заявил:

– Напротив. Я приехал сюда именно за тем, чтобы доставить беспокойство вашему другу. Он преступник, и место ему в тюрьме. Скажите, Андрей, вы были так же честны со своим другом, когда сообщали ему о сумме, которую забрали при последнем ограблении? Быть может, вы обещали поделиться с ним награбленным?

– О чем вы говорите? – забеспокоился Плеханов. – Андрей лишь забрал свое у обманщиков. Так ведь, Андрей?

Беркутов молчал, буравя Гурова испепеляющим взглядом. Лев же молчать не собирался:

– Вы уверены в том, что ваш друг забирал свое именно у тех, кто это «свое» ему недоплатил? Странно. У меня другая информация. Ваш друг грабил ни в чем не повинных предпринимателей. Если ему так сильно хотелось получить кровно заработанные гроши, почему же он не залез в заводскую кассу? Разве не они прикарманили его денежки? А как насчет тех трехсот тысяч, что он забрал при последнем ограблении? Хотелось бы знать, за какую работу платят подобные суммы? Быть может, я что-то пропустил, и теперь сумма в триста тысяч – это минимальная заработная плата в нашей стране?

– Какие триста тысяч? О чем он говорит? – Плеханов перевел взгляд с Гурова на Беркутова: – Андрей, скажи хоть что-нибудь! Ведь это все неправда, верно?

– А вы проверьте его сумку, Вадим, он ведь приехал к вам не с пустыми руками, – посоветовал Гуров.

Плеханов снова взглянул на друга, и тот отвел глаза. Тогда он поднялся с дивана и направился в прихожую. Выйти из комнаты Беркутов ему не дал.

– Сядь, Вадим! – жестко приказал он.

– Почему я должен тебя слушаться?

– Потому что у меня есть кое-что посущественнее болтовни этого недоумка. – Беркутов неожиданно выхватил из-за пазухи пистолет и направил его на друга.

– Андрей, ты совсем свихнулся? – опешил Плеханов.

– Сядь, Вадим, не маячь! – повторил приказ Беркутов.

Почувствовав в его голосе реальную угрозу, Гуров поспешил вмешаться:

– Сядьте, Вадим, так будет лучше.

– Я должен проверить сумку, – упрямо произнес Плеханов. – Должен убедиться в том, что в ней нет никаких денег. И мне плевать на пистолет. Андрей не убийца, он не станет в меня стрелять.

– Не убийца, говорите? Жаль вас разочаровывать, но на совести вашего друга уже есть одно убийство. Так что я бы на вашем месте поостерегся.

– Теперь еще и убийство? Что будет следующим? Терроризм? Насилие или, может быть, шпионаж в пользу иностранных государств? – вспылил Плеханов. – Андрей, скажи, что это неправда. Ты ведь никого не убивал! – посмотрел он на друга.

То, что он прочел на лице Беркутова, повергло его в шок. До него дошло, что полковник говорит правду.

– Почему я должен его слушаться? – вконец растерявшись, повторил Плеханов, но на диван сел.

– Не нужно волноваться, – негромко произнес Гуров. – Все будет хорошо.

– Для вас уже ничего не будет хорошо, – злорадно расхохотался Беркутов. – Вы, Лев Иванович, зашли слишком далеко. Теперь вопрос стоит так: либо я, либо вы. Как думаете, что предпочту я?

– Расслабьтесь, все под контролем, – повторил Гуров, обращаясь только к Плеханову.

На самом деле уверенности он не ощущал. В руках у Беркутова не игрушка из «Детского мира», у него настоящий, к тому же заряженный пистолет. Его, Гурова, пистолет. Тот самый, с которым он пришел в дом Беркутова. Табельное оружие, верный спутник полковника вот уже долгих десять лет. В какие только передряги он с ним не попадал, каких только преступников не обезвреживал. Этот пистолет имел послужной список, о котором мог бы мечтать любой молодой опер. Гурову редко приходилось стрелять на задании, как правило, преступников успокаивал сам вид оружия в руках оперативника. И только в стрелковом тире на Петровке он получал полную свободу, пули здесь только успевали вылетать из патронника. Внезапно мозг Гурова как молнией пронзило: он вспомнил, что в пистолете осталась всего одна пуля. Так уж вышло, что цепочка различных обстоятельств привела к тому, что за неделю полковник не успел ни почистить оружие, ни перезарядить. Последний раз он вынимал его вечером накануне ограбления в магазине Сунгурова. Из тира его в срочном порядке вызвали на ковер к генералу, он даже обойму разрядить не успел. У Орлова просидел до полуночи, домой отправился, не заходя в кабинет. Наутро началась эта гонка за «идейным вором Володей», а пистолет так и остался незаряженным. Знает ли об этом Беркутов? Судя по его уверенности, проверить оружие он не удосужился. На этом можно сыграть. Мысли стремительно проносились в голове, точно воды горной реки. Гуров понимал, что надо заставить Беркутова сделать выстрел. Если он поддастся на провокацию и выпустит пулю, будет не так уж сложно обезвредить его до того, как ситуация выйдет из-под контроля. «Думай, Гуров, думай! – приказал себе полковник. – Счет идет на секунды».

– О чем задумались, Лев Иванович? – насторожился Беркутов. – Не ожидал, что вид оружия вызовет у вас такую реакцию. Вроде бы полицейский должен быть к оружию привычный. Или ностальгия замучила? Догадались ведь, что в моих руках ваше оружие.

Гуров решил, что пришло время переходить в наступление.

– Смешно, – негромко произнес он.

– Смешно? – дернул плечом Беркутов. – Что вас развеселило?

– Да то, что мы сидим тут, безоружные, в полной вашей власти, а вы отчего-то нервничаете все сильнее и сильнее. Это наводит на размышления.

– Ну, поразмышляйте, поразмышляйте. Пока я позволяю, – злясь, проговорил Беркутов.

– Разве вы в силах мне что-то запретить?

– А разве нет? Вы, похоже, не догоняете, кто из нас на мушке.

– Это-то меня и беспокоит. В вашем положении, да с вашими более чем скромными навыками недолго и себя подстрелить, – усмехнулся Лев.

– Зачем вы дразните его? – забеспокоился Плеханов. – Он же вас пристрелит!

– Не выйдет, – покачал головой Гуров. – Для того чтобы попасть в цель, нужны навыки. Сомневаюсь, чтобы ваш друг попал в мишень даже с двух шагов. Наверняка до этого дня ему не приходилось ни держать оружие в руках, ни стрелять из него.

– Ошибаетесь, Лев Иванович, я отличный стрелок, – расслабляясь, заявил Беркутов.

– Неужели что-то из вашей биографии прошло мимо моего внимания? – притворно удивился Лев. – Сдается мне, вы блефуете, Андрей.

– Хотите проверить? – Беркутов был доволен тем, как повернулся разговор. – Ладно, но условия ставлю я. Устроим пари. Если я попаду с одного выстрела вон в ту статуэтку и отстрелю ей голову, вы уберетесь отсюда и больше никогда не побеспокоите меня. Идет?

– А если промахнетесь? – Гуров старательно изображал азарт.

– Если промахнусь, сам сдамся, – рассмеялся Беркутов. – Только я не промахнусь.

– Не путайте самоуверенность с уверенностью в своих силах, – заметил Лев, делая вид, что предложение Беркутова пугает его.

– Не делайте этого! – взмолился вдруг Плеханов. – Андрей был лучшим стрелком на курсе. Он не один год посещал клуб ДОСААФ.

– Замолчи! – прикрикнул на него Беркутов и заторопил Гурова: – Итак, по рукам?

– По рукам! – уверенно проговорил полковник.

Беркутов прицелился и выстрелил. Гуров даже не удостоил внимания статуэтку, разлетевшуюся на мелкие осколки. В момент выстрела он бросился на Беркутова и одним поставленным ударом вырубил его. Беркутов выпустил воздух из легких и рухнул на пол. В этот момент входная дверь затрещала, и через секунду комната заполнилась людьми в масках и с автоматами наперевес. Ворвавшись в комнату, бойцы повалили Плеханова на пол, заломили ему руки и защелкнули на запястьях наручники. Осмотрев тело Беркутова, бойцы озадаченно покачали головами и без усилий заключили его руки в плен наручников. Тот начал медленно приходить в сознание. Мутный взгляд блуждал по незнакомым лицам, губы беззвучно шевелились. Он будто пытался отыскать кого-то взглядом. Омоновцы подняли Беркутова и Плеханова на ноги.

– Чисто сработано, – сухо похвалил Крячко, ворвавшийся в квартиру в числе первых, и приказал выводить задержанных.

– Вот и все, – проговорил Гуров. – «Идейный вор Володя» нейтрализован.

– Ты все еще думаешь, что больной мозг этого шизофреника может иметь какие-то идеи? – пошутил Стас.

– Поехали уже, – устало произнес Лев. – Ужасно хочется домой.

Они спустились на первый этаж и вышли во двор. Там стоял полицейский «уазик». В него грузили задержанных. Беркутов стоял возле машины, угрюмо оглядываясь по сторонам. Взгляд его скрестился с взглядом Гурова. Тот прочитал в этом взгляде такую ненависть, что по коже невольно поползли мурашки. «Похоже, ты нажил себе еще одного кровного врага», – подумал Лев, пробираясь к машине. Крячко ничего не заметил. Он принялся рассказывать, как группа захвата готовилась к штурму, как он сдерживал себя, не желая нарушить обещание, данное другу. Гуров слушал вполуха. Единственным его желанием было поскорее добраться до дома, повалиться на кровать и спать до тех пор, пока воспоминания об этом деле не выветрятся из головы.

С того памятного вечера, когда был задержан Андрей Беркутов, прошли сутки. Гуров снова лежал в одиночной палате на попечении профессора Щепоркина. Из его руки торчала игла, насыщая организм недостающими элементами, и на этот раз он был рад этому. На обратном пути, когда Крячко вез его в столицу, он едва успел предупредить напарника, что теряет сознание. Дальнейшего он не помнил.

Проснулся уже в больничной палате, с иглой в вене. Возле кровати дежурила знакомая медсестра Оксана. Увидев, что Гуров очнулся, она так обрадовалась, что чуть не расплакалась. Она видела, в каком состоянии его доставили в больницу повторно, и винила себя в том, что поддалась на уговоры и позволила полковнику уйти из больницы. Сдерживая слезы, Оксана тепло пожала ему руку и помчалась за профессором. Судя по поведению профессора, тот ничего не знал об участии медсестры в побеге Гурова. Для порядка он отчитал Льва за безрассудное отношение к собственному здоровью, чем и ограничился. Проверив показания приборов, велел плотно кушать и побольше отдыхать, после чего удалился, сославшись на невероятный приток тяжелых больных.

Гуров остался наедине с самим собой. Мысли крутились вокруг Беркутова, но теперь это были приятные мысли. Преступник задержан. Сейчас он, наверное, дает признательные показания. Улик против него столько, что любой судья, особо не утруждаясь, вынесет обвинительный приговор. Жаль, что Беркутов так и не воспользовался возможностью сдаться добровольно, но это был его выбор. Гуров сделал все, чтобы он получил эту возможность, остальное не в его власти.

Голова болела не так сильно, как раньше. Тошнота и слабость в конечностях еще давали о себе знать, но профессор заверил полковника, что явление это временное.

Спустя час приехала Мария. Она привезла традиционный для больницы набор продуктов: куриный бульон, фрукты, сок – и заставила мужа есть в ее присутствии. Для успокоения души, как сказала Мария. Гуров был рад ее визиту. Она ни словом не обмолвилась о прошлом вечере и о его поездке в районный центр, чему Лев тоже был рад. Мария целый час болтала о всякой ерунде, отвлекая мужа от мыслей о работе.

Крячко пришел почти перед самым отбоем. Он осторожно постучал в дверь и, заглянув в палату, спросил:

– Не спишь? А я тут тебе апельсинчиков принес. Говорят, больным это полезно. – Он вошел в комнату, осторожно прикрыл за собой дверь и, придвинув стул к кровати, присел рядом с другом. – Я к тебе с хорошими новостями. Беркутов запел, да так, что диктофон записывать не успевает. До него наконец дошло, в какое дерьмо он вляпался. Генерал довольный, как слон.

Не успел Крячко закончить фразу, как в дверь просунулась голова Орлова. Белый халат поверх генеральских погон смотрелся внушительно.

– Здорово, орлы, не помешаю? – входя в палату, поздоровался он.

– Входи, чего уж, – разрешил Гуров. – Видимо, сегодня у меня день открытых дверей.

– Скорее ночь, – уточнил Крячко. – Ты, Петр Иванович, в своем репертуаре. Я только человека порадовать хотел, как явился ты и спутал все планы.

– Хотел, так порадуешь, я не возбраняю, – заявил Орлов, присаживаясь на свободный стул. – Я ведь тоже не с взысканием пришел. Завтра передаем дело Беркутова в прокуратуру. Пусть дальше они конопатятся. Вы свою часть работы выполнили. Господа потерпевшие в восторге, даже Игонин.

– Пришла похвала сверху? – догадался Лев.

– Вряд ли это можно назвать похвалой, – рассмеялся генерал, – скорее знак того, что давление снято. Ничего, нам и так сойдет. Особой похвалы я и не ждал.

– Выходит, премия накрылась? – пошутил Крячко.

– Накрылась, Стас, накрылась. В качестве компенсации приглашаю вас в воскресенье к себе на дачу. Супруга пирогов напечет, шашлычка поджарим, расслабимся. Давно не собирались, есть повод.

– А что, я «за»! – обрадовался Крячко. – Природа, мясо, пироги и приятная компания, о чем еще может мечтать простой опер? Ты как, Лева?

– Природа – это, конечно, хорошо, – рассеянно произнес Гуров. – Только вот мне не дает покоя один вопрос: как Беркутов выбирал жертвы, как вышел на них? Признаться, этот вопрос сводит меня с ума.

– Спроси Стаса, он тебя просветит, – посоветовал Орлов.

– Легко! – вскинулся Крячко. – Дело в том, что Беркутов какое-то время крутил роман с одной из сотрудниц отдела розничной торговли. Он частенько наведывался к ней в обеденный перерыв. Когда начальник отдела ОТК потребовал написать заявление на увольнение, Беркутов наведался к своей зазнобе, отвлек ее внимание и скопировал данные обо всех покупателях, включая ограбленных. Дальше выбор зависел от того, что давало наблюдение. Как только Беркутов узнавал, что кандидат хранит деньги в сейфе, его участь была предрешена.

– Не зря умные люди говорят – храните деньги в банке, – назидательно заключил генерал.

– Жаль, не додумались до этого раньше, – покачал головой Гуров. – Могли бы избежать многих ошибок.

– Между нами говоря, в голове этого Беркутова столько тараканов, на добрую сотню психов с лихвой хватило бы, вздумай он поделиться. Как можно было вообще такой план придумать? Да если бы каждый стал так поступать, в мире наступил бы полный хаос. Подрезал у тебя карманник кошелек, а ты идешь и грабишь старушку. Мол, должен же я получить компенсацию. Или избили гопники в переулке, а ты заваливаешь в кинотеатр и начинаешь молотить всех подряд. И при всем при этом еще считаешь себя борцом за справедливость. Как, скажите на милость, таких преступников ловить, если их действия лишатся логики?

– Своя логика у него была, – заметил Гуров. – Он не грабил старушек и подростков и все деньги забирать не собирался. Он просто запутался, а рядом не оказалось человека, который бы помог ему во всем разобраться. В том, что случилось, отчасти виновато наше общество. Те, кто сквозь пальцы смотрит на произвол людей, наделенных властью, также виновны в совершенном Беркутовым.

– Вот что ты, Гуров, за человек? Все закончилось, преступник обезврежен, а ты продолжаешь копаться в деле, точно золотоискатель на прииске. Ты вообще когда-нибудь бываешь доволен результатом? – заворчал Крячко. – Пойми ты, каждый сам выбирает свой путь. Нельзя прожить жизнь за другого!

– И все же, – начал Гуров, но договорить не успел, в дверь заглянула медсестра Оксана, окинула всю тройку строгим взглядом и произнесла:

– Пора расходиться, больному нужно отдыхать.

– И правда, что-то мы заболтались, – спохватился Крячко. – Прощаемся, и на выход. Поправляйся, друг! Встретимся на даче.

Генерал вышел первым, за ним последовал Крячко. Гуров проводил друзей долгим взглядом. «Стас прав, – подумал он. – Цель достигнута, преступник обезврежен. С теми уликами, что удалось собрать, его ни один адвокат не сумеет отмазать. А все же жаль, что не удалось убедить его признать свою вину до того, как стало поздно. Но ничего не поделаешь, правильно сказал Стас: нельзя прожить жизнь за другого». Он закрыл глаза и постарался выкинуть из головы мысли о Беркутове. Вскоре сон полностью завладел его сознанием. Гуров снова плыл на яхте, его красавица жена нежилась в лучах заходящего солнца. Крикливые чайки проносились над головой. «Жизнь прекрасна, – радовалось сердце. – Как все-таки хорошо, что ты, Гуров, сделал в жизни правильный выбор».