Глава 25
— Оружие на стол, — приказал Алекс, подняв пистолет на вытянутых руках.
В комнате воцарилась тишина. Лишь еле слышно лепетал Яков Соломонович из угла гостиной:
— Простите меня. Так получилось, простите.
Он был вконец подавлен. Бледный как мел, он стоял на негнущихся ногах, прислонясь спиной к такой же белой, как он сам стене и без остановки бормотал извинения. Но его никто не слышал. Марк и Роза не отводили взглядов от человека в белой рубашке с кровавым пятном на животе. Так и застыли, будто завороженные, не успев войти в гостиную, когда навстречу им из спальни стремительно вышел Алекс с пистолетом в вытянутой руке и остановился посреди комнаты прямо перед ними. Трое замерли в ожидании.
Алекс внимательно осмотрел девушку, затем ее спутника и приказал:
— Оружие на стол.
«Без сомнения, тот самый парень», — отметил он про себя.
Ствол пистолета смотрел Марку между глаз. Тот достал свой и не спеша опустил его на книжный столик рядом с кушеткой.
Оружие блондин держал уверенно и агрессивно. О его ране напоминали лишь застиранные пятна крови на рубашке. Он махнул дулом вверх и вошедшие нехотя подняли руки. Напряжение, заполнившее комнату, звенело в воздухе так, что казалось, любое неосторожное движение, любой шорох или звук могут привести к необратимым последствиям для всех присутствующих. И хотя пистолет был направлен на Марка, но блондин смотрел не на него. Он разглядывал Розу и повязку на ее руке.
— Убэшник жив?
Роза не шелохнулась.
— Понятно.
Затем показал свободной рукой на плюшевое кресло посреди комнаты.
— Пусть девушка присядет.
Тон его был ровным и даже галантным. Марк взял Розу за руку.
— А вы, молодой человек, отойдите-ка туда. — Он махнул стволом в сторону окна и передернул затвор, тем самым показывая, что не шутит.
Марк оставил девушку и спиной попятился к окну. Роза же, не сводя глаз с пистолета, неторопливо опустилась в продавленное старое кресло, то самое, в котором Яков Соломонович вот уже много лет подряд каждый вечер перечитывал заученные им почти наизусть книги из отцовской библиотеки.
Марк оперся на подоконник. Блондин подошел к книжному столику, взял лежащий пистолет, вынул обойму и отметил, что патроны в ней все до единого на месте. Понюхал ствол и убедился — из оружия не стреляли минимум неделю. Затем сунул его за пояс.
— Неожиданная встреча, — улыбнулся он, отходя в сторону, — но для меня приятная.
Заботливо осмотрел всю троицу, одного за другим, и остался доволен. Лившиц дрожал в углу и то и дело извинялся. Роза сидела в кресле напротив, и по ее сдвинутым к переносице черным бровям было видно, что она лихорадочно перебирает в голове варианты как выбираться из сложившейся ситуации. И лишь Марк казался невозмутимым. Стоя у окна, весь залитый солнечным светом он с нескрываемым живым интересом изучал своего противника. Это настораживало. Выбивало из равновесия. Алекс пригладил бородку и, пытаясь подобрать максимально вежливый тон, произнес:
— Полагаю, дорогой Марк, именно с вами сейчас у меня состоится серьезный разговор.
— Вероятно, — еще шире улыбнулся Марк.
Он был спокоен так, словно и не было ни давящего, заполнившего квартиру чувства опасности, ни человека с пистолетом, от которого эта опасность исходила, ни бормочущего Лившица, ни притихшей Розы. Марк стоял в апрельских солнечных лучах и улыбался. Со стороны казалось, он даже был рад такому повороту событий.
Блондину его спокойствие явно не нравилось.
— С воскрешением вас, — сказал он. — Если будете откровенными со мной, то больше воскресать не придется.
Марк улыбнулся так широко, как только смог. Алексу стало неловко от этой пластмассовой улыбки. Так и хотелось всадить в нее пулю. Но дело есть дело, и он опустил пистолет.
— Сразу перейдем к главному, — произнес блондин, — почему вас ищет Агата?
— Кто?
— А я надеялся, у нас с вами получится серьезный и честный разговор.
— Я не понимаю, о ком вы говорите, — Марк пожал плечами.
— Я говорю о хозяйке Черной Башни. А если точнее, о председателе Управления Безопасности Агате Грейс.
— Теперь понятно.
— Что именно?
— Понятно, кто стоит за всем этим безобразием. И понятно, кто стоит за полковником.
Минуту они молчали. Алекс нервно перекладывал пистолет из одной руки в другую. Марк был невозмутим.
— Нам обоим понятно. Ну и… — как-то скорее самому себе, чем своему собеседнику сказал Алекс.
Он сел на стул рядом с дверью в спальню и положил пистолет на колено.
— Ты знаешь полковника? — спросил он, перейдя на «ты».
— Да.
— Откуда?
— Отсюда, — Марк показал на свое лицо.
Алекс задумчиво поправил очки.
— Значит тот пожар — его рук дело?
Марк утвердительно кивнул.
— Но зачем?
— Тем самым они тебя и всех остальных пустили по ложному следу. — Марк тоже перешел на «ты». — Чтобы отвести внимание. Есть такое правило в манипулировании людскими поведенческими паттернами — «Если хочешь, чтобы никто ничего не узнал — никогда ничего не скрывай. Всего лишь уведи внимание интересующихся чуть в другую сторону». Как ты мог не догадаться? Ты, Александр Деев, который три года подряд на «отлично» сдавал «Психологию толпы» в Берновском университете.
Алекс опешил:
— Откуда тебе это известно?
Марк пожал плечами.
— Я просто это знаю.
— И много ты знаешь обо мне? — удивленно спросил блондин.
Улыбка испарилась с синтетического лица.
— Многое, но не все. Про твое детство… еще знаю о твоем отце. О том зимнем дне… его последнем. И про мать твою знаю. Я знаю твою главную боль.
Он развел руками.
— Но какая разница, что я знаю о тебе? Зачем тебе это? Ты же пришел сюда за другим. Хочешь информацию не о себе, о другом человеке. Я прав?
Марк отошел от окна и, как ни в чем не бывало, будто и не было у его оппонента пистолета в руке, подошел к креслу, на котором сидела Роза, и встал за ним.
— Ты хочешь знать, зачем они его ищут? — продолжил Марк, облокотившись локтями о плюшевую спинку. — Хочешь знать, что они ищут? Странно, что им понадобились те бомжи. И почему их вдруг заинтересовала скромная персона вполне заурядного инспектора полиции, так?
Марк дружески смотрел на Алекса. Так, будто они сто лет знакомы.
— Да, Алекс Деев, — он снова широко улыбнулся, — эта история подбросила тебе много вопросов.
Затем подошел ближе и по-приятельски положил руку на плечо.
— Я скажу тебе, чего они хотят. Но сначала хорошо подумай, нужно ли тебе это?
* * *
— Я же просил купить без сахара, — раздраженно буркнул Хромой. — Эту гадость пьет исключительно био-мусор.
— Вот и пей, — смеясь, парировал напарник.
Так они пререкались вот уже больше часа. Труп Черного увезли еще вчера, и теперь они без явного интереса наблюдали за тем, как бригада экспертов почти до винтика разбирает белый спортивный «Нагано». Обоим было откровенно скучно. Они сидели в служебном электрокаре, и Хромой вот уже полчаса разглядывал сквозь солнечные очки молоденькую девушку-эксперта, склонившуюся у стены над большим пятном засохшей крови.
— Как тебе та пышечка? — спросил он своего напарника, высокого худощавого шатена в светлом болоньевом плаще.
Тот почти дремал, прикрыв глаза широкополой шляпой. Он выглядел моложе Хромого и был довольно симпатичным сукиным сыном. Потому и нравился женщинам. Потому и презирал окружающий мир.
— Куда тебе, Альфред. Пора уже ноги в тазике греть по вечерам, а не на девчонок пялиться.
Напарника звали Пьер, и он был отличным «утилизатором». Хладнокровным и циничным. Несмотря на молодость, считался настоящим профессионалом, и Хромому приходилось молчаливо терпеть его хамский тон.
— Ну, ты и фрукт, — тихо прорычал Хромой. — Не понимаю, как я тебя терплю?
— Была у меня недавно одна история. С такой же, как эта… — Пьер намеренно пропустил брошенный упрек мимо ушей.
Он приподнялся на пассажирском кресле, убрал с глаз шляпу и продолжил:
— В общем, приглянулась как-то мне такая пышечка-криминалист из пятого экспертного отдела. Симпапулька. Но недоступная… меня аж трясло, когда я сталкивался с ней в коридоре. Запах такой от нее шел приятный. Лаванды. Одним словом — влип по уши. Запал на нее так, что даже снилась пару раз. Такая светленькая, чистенькая, как куколка. Ты ее может тоже видел в управе. Так вот, решил я — познакомлюсь, во что бы то ни стало, а там будь что будет. И понеслось. Один раз подмигнул ей — она отвернулась, аж фыркнула. Эх…сучка! В другой раз улыбнулся — ноль реакции. И так продолжался месяц. Месяц! И вот как-то раз, так же как сегодня, на выезде столкнулись мы с ней нос к носу. Смотрю — глаза в пол воткнула и краской заливается. Мне потом ее коллеги из группы говорят — мной интересовалась. Представляешь? Спрашивала кто, да что… в общем, клюнула на меня. Так, думаю, растопил лед. Теперь точно моя будет. Решил дальше действовать настойчивее. Неделю поджидал ее на Главной Площади под Черной Башней. Чтоб эффект случайности и неожиданности получился. Тогда они лучше ведутся. Но столкнулись не там, а после службы. В центре Мегаполис-Сити. И точно — совсем случайно. Увидела меня — чуть в обморок не упала. Предложил подвезти, она согласилась. Ну, Хромой, дальше тебе не интересно будет…
И Пьер презрительно расхохотался.
— Вот ты, Пьер, молодой ты дурак, — недовольно скривился Хромой.
— Ладно, слушай дальше, — хамовито продолжил напарник. — Там, в машине и случилось у нас все. Ну, ты понимаешь? Оказывается, она сама давно этого хотела. Давно ко мне не ровно дышала. Прямо сохла по мне. Вот такая пышечка была.
Он замолчал и опять накрыл лицо шляпой, намереваясь заснуть.
— А дальше? — нетерпеливо спросил Хромой.
— А что дальше? — удивленно спросил Пьер, приподняв шляпу с глаз.
— Ну, дальше… чем закончилось все?
— Ничем, — небрежно бросил напарник, и его глаза опять скрылись под фетровыми полями.
— Как это? — не понял Хромой.
— Так, ничем, — послышалось из-под шляпы.
Пьер устало зевнул. Было видно, что его утомила затянувшаяся беседа. Они редко разговаривали так долго, а историями делились и того реже.
— Она исчезла куда-то, — добавил он бесстрастно. — Потом выяснилось, что пыталась покончить с собой. Сейчас таких случаев много. Суета, стресс, нервы…
Хромой понял, больше он от напарника не услышит ничего. Лимит общения на сегодня был исчерпан. Он скрестил руки на груди, удобнее устроился в водительском кресле и, прикрыв глаза, тоже задремал.
Его разбудил знакомый голос. Он проснулся и в зеркале заднего вида увидел глаза полковника.
— Доброе утро всем, — сказали глаза.
— Вы… ты это откуда? — обескуражено выдавил из себя сонный Хромой.
— Господин полковник? — вырвалось у проснувшегося Пьера.
Он узнал голос шефа и подпрыгнул на пассажирском кресле настолько, насколько позволяло пространство в машине.
Феликс не обратил внимания на их удивленные помятые физиономии.
— Как я понял, вы здесь уже закончили?
— Да-а, — невнятно промычали оба, — вроде того.
— Очень хорошо. Тогда поехали.
— Куда ехать, шеф? — запинаясь, спросил Хромой.
Он все никак не мог понять, как на целых два дня без вести пропавший полковник вдругпоявился вот так просто из ниоткуда. Да еще на заднем сидении их спецкара и разговаривает с ними, как ни в чем не бывало.
— Не объяснишь, где был? И как оказался… — добавил он, наконец, взяв себя в руки.
— Потом, — сдержано отмахнулся Феликс, — …может быть. Не подходящее время. Да и вы не поймете. Я сам толком не понимаю.
Он рукой показал в сторону Мегаполис-Сити и добавил:
— Нам кровь из носу нужно быть в Черной Башне. Поехали, Альфред.
— Хорошо, как скажешь. Ехать, так ехать.
Он завел мотор, и служебный электрокар тронулся с места в направлении центра.
— Давайте перекусим по дороге, — косясь на полковника, предложил Пьер. — Все утро торчим здесь, как бараны привязанные.
Казалось «чистильщик» не особо задавался вопросом, как босс попал в машину. По жизни Пьер вообще мало задавался вопросами. Он не спрашивал, предпочитал давать ответы. А по части ответов лучшим его аргументом был автоматический «люггер» под широким плащом.
— Ничего кусать не будем, — твердо сказал полковник.
Он взглянул на свою кобуру и спросил присутствующих:
— Оружие при вас?
— Обижаете шеф, — хихикнул Пьер и хлопнул себя в оттопыренный бок.
— Это хорошо.
«Как там говорил тот волосатый? — вспомнил он. — Если мы умеем перемещаться в пространстве и времени в своей голове, то сможем это сделать и наяву?»
Полковник закрыл глаза и представил Черную Башню. Сто восьмой этаж, Агату, сидящую перед бассейном. Но в бассейне не вода — лед. Сверкающий яркий лед. Феликс не обратил внимания на это странное изменение. Сейчас он видел лишь ее.
«Так и передайте это Агате Грейс», — пронеслось в голове.
Феликс знал сейчас, как никогда он должен быть рядом с ней.
Проехав метров сто, машина вырулила из темного тоннеля на залитую солнцем автостраду, быстро набрала скорость и вдруг блеснула как вспышка, как молния в чистом небе и исчезла, без следа растворилась в ослепительных солнечных лучах.
