Глава 29
Новая авантюра
– Жорик, останься, поговорить надо! – Монах покосился на дверь. Анжелика в кухне мыла посуду. Майор Мельник отбыл, и друзья остались одни.
Жорик взглянул вопросительно.
– Можешь остаться на ночь?
– Тебе плохо? – испугался Жорик.
– Ну… так себе.
– Останусь, если надо.
– Мальчики, отбой! Жорик, собирайся! – Анжелика появилась на пороге.
– Анжелка, тут такое дело… я, наверное, останусь, боюсь за него, – Жорик кивнул на Монаха. Тот лежал с закрытыми глазами, не то спал, не то в коме. – Не нравится он мне. Кроме того, а вдруг за ним заявятся?
– Кто? – удивилась Анжелика.
– Братки майора, знаешь, как это бывает? От греха подальше. Тут и раскладушка есть, я принес, помнишь?
– Конечно, оставайся, – сказала, подумав, Анжелика. – Может, мне тоже остаться?
– Не надо, Анжелка. Мелкие дома одни, еще пожар устроят. Мы уж тут сами как-нибудь.
– В случае чего сразу вызывай «Скорую»! – сказала Анжелика. – Завтра утром я забегу проверить, как вы тут. И не пейте кофе! И вообще ничего.
– Не будем. Захватишь перекусить.
Жорик проводил Анжелику, запер дверь и вернулся к Монаху.
– Ты спишь?
– Спать не придется, Жорик, у нас куча дел, время не ждет.
Монах чувствовал азарт, а также всякие мелкие толчки, флюиды и молоточки судьбы – предвестники удачи. Он попытался сесть – напоминал он при этом жука, упавшего на спину. Жорик поспешил на помощь. Усадил друга, подсунул подушку.
– Какие дела, о чем ты, Монах! Тебе нужно отдыхать, доктор в больнице сказал…
– Жорик, у меня образовалась нехилая идейка… ты со мной?
– Ну… да, а что ты надумал?
– Я все думаю… а ведь он что-то искал! Он же не дурак.
– Кто? Йог?
– Он. Понимаешь, у их матери были дорогие украшения, на фотках она в диадеме, если не фейк, то цена приличная. Кстати, эта фотка висит у него в кабинете.
– Ну и что? Ты же сам сказал, что Денис все продал, чтобы отдать долг, а йог не знал. Вот и шарится без толку.
– Сказал. А теперь думаю, что не мог он продать диадему, понимаешь? Это была любимая вещь матери, не верю! Он загнал всякую мелочовку, а диадему оставил. Сначала я думал, что шарится даром, а теперь думаю, а что, если не даром? Что, если диадема все еще в квартире?
– Откуда ты знаешь, что не продал?
– Чувствую. Девчонок нет, они сбежали…
– Каких девчонок? – не понял Жорик.
– Дианы и Марины. Они сбежали в Зареченск.
– И что?
– А то, что такой шанс выпадает один из тысячи. Мы найдем эту диадему и…
– В смысле?
– В самом прямом. Вени, види, вици. Придем, найдем и… найдем.
– Монах, ты серьезно? – Жорик не верил собственным ушам. – Куда ты собрался идти?
– К Диане. Пока ее нет дома. Без приглашения.
– Даже не думай! Ты же нетранспортабельный! Мало тебе йога с пистолетом, ноги и руки, так ты хочешь, чтобы тебя и там прихватили? Нас, в смысле.
– Не ожидал, – сказал горько Монах. – Где твой дух авантюризма? Посмотри на себя! Ты перестал лазить в окна, ты перестал делать красивые яркие глупости. Я не узнаю тебя, Жорик. Последний раз спрашиваю: ты со мной?
Жорик только рукой махнул…
…Монах, опираясь на костыль, прислонившись спиной к стене, наблюдал, как Жорик орудует отмычкой.
– Готово! – Жорик, оглянувшись на пустую лестничную площадку, распахнул дверь. У него это получалось лучше, чем у Монаха.
Монах перевалился через порог; за ним шмыгнул Жорик и осторожно закрыл за собой дверь. Негромко клацнул замок.
– Включи свет! – приказал Монах. – Справа!
Под потолком вспыхнул плафон.
– Гостиная – первая дверь налево! Открой вторую створку, а то я не впишусь. Выключатель справа.
Он тяжело опустился на диван.
– Дом старый, тайник может быть в стене. Давай, Жорик!
– Нужен миноискатель, – сказал Жорик.
– А мы навскидку, я верю в удачу.
Жорик принялся простукивать стены.
– Теперь пол! – скомандовал Монах.
Жорик опустился на колени.
Он проверил керамические вазы, цветы на окнах, массивные напольные часы в углу. Он открыл их механическое нутро, обнажив большие и маленькие зубчатые колесики, детали и детальки сложного старинного механизма.
Ни-че-го.
– Ну что ж, отрицательный результат тоже результат, – сказал Монах. – Теперь проверим сервант. Ему лет сто, вполне возможны потайные лакуны.
Потайных лакун в серванте не оказалось.
– Ладно, давай ящики, – сказал разочарованный Монах. – Что там?
Жорик стал выдвигать один за другим ящики, комментируя:
– Мельхиор, вилки-ложки-ножи, салфетки, льняные, между прочим, ножницы, косметичка, коробка с нитками, бусы, ключи, батарейки, штопор, деньги – немного, шкатулка… Украшения!
– Покажи! – встрепенулся Монах.
Жорик положил на диван около Монаха деревянную шкатулку. Тот раскрыл шкатулку, вытащил нитку жемчуга, рассмотрел; затем рассмотрел брошку в виде бабочки и подвеску с Клеопатрой.
– Фуфло! Это не то, это бижу.
– Дальше что? – спросил Жорик.
– Посмотри в кофейниках и сахарницах. Вряд ли, конечно…
Кофейники были пусты, в одной из сахарниц лежал окаменевший сахар.
– Теперь в тумбе! – последовала новая команда.
В тумбе лежали старые журналы и книги. Похоже, сюда давно никто не заглядывал. Жорик засунул вглубь руку и вытащил плоский сверток в черном полиэтилене.
– Есть!
Увы. Это был всего-навсего толстый конверт с большими черно-белыми фотографиями. Видимо, с похорон Полины Карловны. Заплаканная Диана с застывшим лицом; Венката, обнимающий ее за плечи; незнакомые Монаху люди – без особой скорби на лицах, необычно одетые – шляпы, вуали, шубы до пят. Часть черного обелиска с золотыми буквами: …нис Руд… Видимо, Денис Рудник. Марина отсутствует, чем объясняется ее неведение – она не видела его памятника и не знала о его смерти.
Цветы, живые и искусственные, венки, черные с золотом ленты. В центре – горка чего-то, каких-то мелких вещей, явно чужеродных здесь… Монах с удивлением присмотрелся. Маленькая кукла с черными волосами в пышном платье с блестками, большой бант, колокольчик светлого металла – медный или латунь. Отчетливо видна перчатка с металлической пряжкой и камешками… одна? Крошечная елочка с крошечными блестящими игрушками – видны шарики, серебряный дождик. Фигурка непонятного зверька, фарфоровая, видимо. Еще какие-то неразличимые мелкие предметы. Прощальные подарки Дианы? Монах напряг воображение, чтобы представить все это в цвете… хотя в черно-белом варианте тоже впечатляет – вид фантастический и нереальный, с отголоском языческого ритуала. Странная все-таки девушка. Летящий снег – цветы, венки, шляпы припорошены белой крупой, – делает картину еще более нереальной и какой-то потусторонней…
Оба вздрогнули, когда часы на площади стали отбивать время.
– Четыре! Монах, пора сматываться, – сказал Жорик. – Ничего здесь нет. Надо бы потрусить другие комнаты, но… сам понимаешь. Так что подъем.
– Подожди, я хочу посмотреть в спальне Дианы.
В спальне Дианы не было ничего интересного. Громадное королевское ложе под синим шелковым покрывалом; торшер с абажуром, тоже синим. Гардины – синие, в мелкие желтые лилии. Желто-синяя циновка на полу у кровати. Монах выдвинул ящик прикроватного столика. Пачка салфеток, носовые платки, прозрачная коробочка с розовыми пилюлями, глазные капли, заколка для волос…
Напоследок Монах сунулся в кухню, пошарил в ящиках буфета, раскрыл металлические коробочки с травяными чаями, понюхал. Задумался…
– Монах, хорош мечтать! Делаем ноги! – Жорик потянул друга за руку. – Пятый час!
Все. Финита, Монах. Хоть ты и волхв, а лажанулся конкретно.
…Жорик втащил Монаха в лифт; потом вытащил из лифта. Поддерживая, впихнул в прихожую, почти на руках доставил и гостиную и опустил на диван. Монах упал со стоном облегчения. Жорик устроил сломанную ногу друга на подушке, подсунул еще одну подушку под раненую руку и третью под голову; пригладил растрепанную гриву. Уселся рядом.
За окном меж тем уже разливалось прекрасное ранее утро, обещая новый прекрасный день. Через открытую дверь балкона лился прохладный сладкий воздух.
– Кофе будешь? – спросил Жорик, отдышавшись. Несмотря на страшную усталость, он испытывал эйфорию оттого, что их дурацкая эскапада благополучно завершилась, что их не поймали, что им удалось смыться незамеченными. Что называется, свалили вовремя. Ему страшно хотелось обсудить вылазку в деталях, вспомнить другие интересные случаи из общей биографии, начиная с детства, а также принять рюмашку для релаксации. Монах, наоборот, был недоволен, разочарован, и болтать ему не хотелось.
– Давай, – сказал он скупо, не открывая глаз. – И водки.
Когда Жорик, спустя полчаса, появился в гостиной с подносом, и по квартире поплыл божественный запах кофе, Монах уже крепко спал. На груди его веером расположились черно-белые фотографии, поверх – большая лупа в медной оправе. Еще две фотки лежали на полу…
Жорик крякнул. Подумал и поставил поднос на тумбочку. Подтянул стул; плеснул в кофе изрядно из бутылки и сыпанул сахару. Собрал фотографии и, поглядывая на Монаха, стал пить кофе. Отхлебывал и рассматривал. Черно-белая резкая графика, черные памятники, черные столбы кипарисов, мрачный серый день, хмурые лица. Отлично передан пасмурный и беспросветный настрой. Понятно, почему Диана засунула фотки подальше с глаз долой, это же невозможно без слез! Едва стоит на ногах, несчастная, вся в черном, с опущенными глазами; а йог, этот… как его… Венката, наоборот, смотрит орлом: брови нахмурены, губы сжаты, рука по-хозяйски лежит на плечах Дианы. …Анжелка сказала, глазки накрашены и маникюр. Не мужик! А туда же. И серьга! Жорик присмотрелся. Точно, серьга. Друг и духовный наставник… тьфу! Жорик сплюнул. Венката ему не нравился. Жорик был далек от всякой чертовщины, не верил в ясновидение – наукой не доказано, значит, нету, но допускал, что Монах обладает неким даром… что-то все-таки есть, ладно, пускай, мы еще не все знаем. Но то Олег Монахов, Монах, а то какой-то фальшивый йог! Две большие разницы. Самозванец, блин! Серийный убийца! А с другой стороны, у Монаха ума палата, айкью зашкаливает. Интеллект и интуиция – то же ясновидение, к бабке не ходи. В это Жорик готов был поверить. Интеллект и интуиция! И наука не возражает. Хотя с Монахом никогда не знаешь…
Он посмотрел на спящего Монаха – разбудить разве, пусть расслабится? Долил в кофе водки. Эх, хорошо! Монах всхрапнул, и Жорик с сожалением от своей идеи отказался – устал, бедняга, пусть оклемается, – и снова потянулся за бутылкой…
Когда спустя еще час прибежала Анжелика с сумками, оба спали младенческим сном, правда, сильно храпели.
– Жорик! – Анжелика потрясла плечо мужа; Жорик прикрылся локтем. – Как он?
– Анжелка! – Жорик уставился на жену, помял лицо в ладонях. – Ночка та еще была! – вырвалось у него.
– Что случилось?
– А… это… – опомнился Жорик. – Всю ночь снилась какая-то хрень!
– Мне тоже, – пожаловалась Анжелика. – Вся на нервах. Буди Олежку, будем завтракать.
