Глава 14
Женское начало
Мир начался с женщины. Мир мужчин скучен и сер. Мир женщин, наоборот, полон красок и звуков. Представьте себе мир, населенный одними мужчинами! Нет, лучше не представлять. Марина, Диана… даже Анжелика! Букет!
Философические рассуждения Монаха были прерваны хором из «Аиды» – позывными Добродеева.
– Христофорыч, переоденься, буду через полчаса не один, а с дамой.
– С Мариной?
– Нет. Сюрприз. И расчеши бороду.
– Бегу! Скажи хоть, хорошенькая?
– Хорошенькая. Будь готов, Христофорыч!
…Она действительно оказалась прехорошенькой!
– Леночка Суходрев! – объявил Добродеев, появляясь на пороге гостиной, пропустив вперед тоненькую маленькую девушку в коротком кружевном платьице со встрепанной головой. – Прошу любить и жаловать. Мой друг Олег Монахов, философ и экстрасенс.
Монах стоял навытяжку, с восхищением разглядывая гостью.
– Леночка! Рад, рад, весьма. – Он уронил голову на грудь и попытался шаркнуть ногой в гипсе – поклонился.
– Вы правда экстрасенс? – спросила девушка. Голосок у нее был звонкий и приятный.
– Не слушайте Лешу, – привычно вырвалось у Монаха. – Так, практикую в узком кругу, для себя.
– Здорово! Я тоже знаю одного экстрасенса…
– Не Венкату случайно? – спросил Монах.
– Вы его тоже знаете? Только я думаю, он никакой не экстрасенс!
– А кто?
– Просто гуру. Жил в Индии, выучился на йога. А экстрасенс это вроде таланта, уродился таким.
– Садитесь, Леночка. Леша, как насчет легкого ужина в домашней обстановке?
– У нас все есть. Через пятнадцать минут прошу к столу.
– А про что вы хотели поговорить? – спросила Леночка. – Леша сказал, у вас ко мне дело.
– Леночка, вы дружили с Ией Рудник…
– Дружила! Мы учились в одном классе, сидели вместе. И на художественной гимнастике тоже. Бедная Рутка!
– Рутка?
– Она называла себя Рутой. Это такая трава ядовитая, вроде мяты, она рассказывала. Рутка увлекалась всякими страшилками, всякой мистикой, потому и пришла к Венкате. Носила всякие амулеты с черепами и крестами…
– Она была из этих… готов?
– Да нет, она сама по себе, прикалывалась вроде. И ники придумывала всякие магические. Она учила латынь на инязе, потом бросила. Знала всякие пословицы, вроде… сейчас! – Леночка наморщила лобик. – Моритурум те салютант, Цезарь! Вот! Это значит: идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь. Все такое. Какая была? – Леночка на секунду задумалась. – Рутка была классная, мы все время хохотали, вы не представляете! И упрямая – как решит что, уже не собьешь. Решила уйти из центра, как я ее ни уговаривала – ни в какую, плюнула и ушла. Говорила все, что думает. Бросалась как в омут головой. Пугала меня… иногда я у нее ночевала, так она всю ночь рассказывала всякие страшилки, я укроюсь с головой, кричу, хватит, я боюсь, а она таким загробным голосом про призраков, живых мертвецов, что они среди нас, вампиров, что живут в темноте. И страшно, и смешно… – Леночка шмыгает носиком и смахивает слезинку. – Говорила, что ждет любовь на всю жизнь.
– Как Ия познакомилась с Венкатой?
– Он увидел ее на соревнованиях по гимнастике и позвал к себе в центр. Потом она и меня пристроила. Мы там почти два года работали. Там хорошо было, денег тоже побольше. Центр все знают. Ваш друг в газете написал, там еще фотки центра и Венкаты.
– Она любила его?
Леночка рассмеялась.
– Любила? В смысле как мужчину? Ну что вы! Он же старый. Ну, восхищалась поначалу, как же! Такой весь из себя необыкновенный. И голос, и глаза – как посмотрит, аж мороз по коже, будто все про тебя знает. И трагическая судьба – пришлось уехать из ашрама из-за несогласия со старейшинами, а любимая жена с четырьмя детьми осталась, их не выпускают, и ему нужны деньги, чтобы выкупить их из плена. А я думаю, вранье. Легенда такая. Тетки кипятком писают, так жалеют. Душу готовы отдать. А мы с Руткой хихикали. Венката… как бы вам это объяснить… он вроде актера, понимаете? Мы думали, он ясновидящий и вроде ламы, восхищались, а он типа лектор. Учит, как любить себя, как выстраивать отношения с людьми, как делать карьеру, как воспитывать силу воли и даже как правильно сидеть на диете. Дешевые приколы, нахватался из сети и шпарит. Трепло. Мы сначала думали, он о-го-го, великий гуру, а он только деньги заколачивает.
– То есть между ними ничего не было? В своем дневнике Ия пишет, что восхищается Венкатой, что он – воплощение Гаутамы, пришелец из Лемурии…
Леночка рассмеялась и махнула рукой.
– Да это мы вместе сочиняли, прикалывались так. А потом оставляли на видном месте, типа забыли, а он читал. – Личико ее вдруг помрачнело.
– Что? – спросил Монах.
– А только лучше бы мы этого не делали! Он начитался и стал тянуть к Рутке лапы. Тут уже стало не до смеха. Он у нас гордый, не привык к отказам. Ему любая с радостью… ну вы понимаете. Стал цепляться с замечаниями, снимал с занятий. Дешевка! Рутка плюнула и ушла. Причем сказала все, что про него думает. Так и врезала.
– А вы?
Леночка слегка смутилась.
– А я осталась. Работа хорошая, такую сразу не найдешь. А после смерти Рутки я тоже ушла. Через три месяца. Так противно стало, не передать! Мы из-за этого с ней вроде как разошлись, она не хотела со мной говорить, бросала трубку.
– Из-за того, что вы остались в центре?
Леночка мнется. Монах и Добродеев переглядываются.
– Понимаете… только это между нами, ладно? Венката вымогал деньги у своих… мы их называли тетки. Особенно у тех, которые постарше. Рутка считала, что он с ними… – Она запнулась.
– Встречается? – подсказал Монах.
– Да! Она видела его в городе с одной… К ней тянет лапы, а путается со старухой. Из-за денег. Думаете, откуда у него деньги на бизнес? От теток. Рутка еще и поэтому ушла. А я что, я слабая… – Она вздыхает. – А после ее смерти и я ушла. Противно стало.
– Он ей не угрожал?
– Нет вроде. Стращал, говорил, что пропадет без него, что не имеет права, так как он ее научил всяким приемам. А Рутка сказала: все! Как отрезала. Понимаете, иногда я думаю, у них что-то было! Только это между нами. Рутка там еще до меня была…
– Любовь?
Леночка мнется, уводит взгляд.
– Это очень важно, – говорит Монах.
Она машет рукой:
– Ладно! Не знаю точно, Рутка не говорила. Но… понимаете, уж очень она над ним прикалывалась! Мне, например, пофиг, что он вымогает деньги и спит с кем попало, противно только, а вот Рутку зацепило всерьез, ее аж трясло при одном упоминании про Венкату. Потому и со мной разбежалась, типа я предатель, она ушла, а я осталась.
– Может, она любила его?
Девушка пожимает плечами.
– Может, и любила. Знаете, есть люди, которые не прощают. Эти… как их?
– Максималисты? – подсказал Монах.
– Ну да. А откуда у вас Руткин дневник?
– Венката прислал, сказал, случайно нашел.
– Он ничего не делает случайно. Спер, чтоб перечитывать.
– А зачем отдал?
Она пожимает плечами.
– Как по-вашему, почему она покончила с собой? Вы сказали, у нее был сильный характер… такие с собой не кончают.
– Не знаю! Характер-то сильный, но понимаете… – Леночка задумывается на миг. – Понимаете, она все время говорила о смерти! Рассказывала, что любит гулять по кладбищу ночью в грозу, любила всякие хорроры, всякую мистику, у нее в компе целая куча сайтов: ведьмы, вурдалаки, зомби… У них вообще вся семья с прибабахом. Мать – актриса, любовников было немерено, пила, ни о чем, кроме своих любовников, не говорила, все про то, как ее безумно любили, что дарили, куда возили. Братец Денис держал девчонок в кулаке, ничего не разрешал, встречал из школы. Семейный деспот страшный. Я думаю, он не хотел, чтобы они пошли по дорожке матери. Рутка потому и ушла из дома, когда поступила в институт. Они ее просто достали. Она училась и еще подрабатывала в секции аэробики, а потом ушла в йога-центр. Так он что сделал! Познакомился с Венкатой и Димой…
– Кто такой Дима?
– Дима Боеску вроде охранника в центре. И еще сторож. Перестал говорить после травмы, работал в полиции, его ранили при облаве на бандюков, а потом он жил в доме для инвалидов, у него никого нет. Венката там сеансы исцеления проводил, ну и вытащил, Дима заговорил. Он его и на работу взял. Дима на него молится. Денис каждый день ходил, проверял насчет Рутки и Венкаты. А потом вроде подружились. А Диана – та вообще!
– В смысле?
– Не от мира. Блаженная какая-то. Иногда встречаю ее в городе, здороваюсь, а она смотрит мимо, не узнает. Лицо как будто прислушивается к голосам, брови нахмурены, и вдруг как побежит по улице! Будто увидела кого и бежит спасаться. У меня аж мороз по коже. Рутка говорила, она всех боится, без Дениса шагу не сделает, а еще она ходит ночью. Во сне. Может, оттого, что мать пила. Рутка мать не жаловала. Я и Рутку не всегда понимала, а Диану… – Она махнула рукой. – После смерти Рутки она вообще с катушек слетела. Из дома перестала выходить. Я иногда забегаю по старой памяти, проведать, ну там, цветы или пирожные принесу, так она долго не открывает, иногда по десять минут стою под дверью, звоню. А то еще выйду из дома, чтобы она меня в окно рассмотрела, и только тогда она открывает. Рутка со своими прибамбасами по сравнению с Дианой вообще нормальная, это у нее просто приколы такие были. Сидим, пьем чай, а она жмется как от холода, молчит, глаза отводит, я даже не знаю, о чем с ней говорить. Начинаю вспоминать Рутку, она молчит. Про Дениса тоже…
– Кто ее отец, не знаете?
– У них один отец, у Дианы и Рутки. А Денис от другого. У них квартира шикарная в элитном районе, из старых. Рутка говорила, папашка постарался, он вроде шишка какая-то.
Они помолчали.
– Леночка, вы сказали, у Ии были странные ники, не помните, какие? – спросил Монах.
– Были! Конечно, помню! Разве такое забудешь. Морта – значит «смерть». Она в институте латынь учила, нахваталась. Еще вроде Вита и Венди. А! Еще Викка. Это ведьма такая.
– Интересные ники. Леночка, в дневнике упоминается человек с ником Вагант. Вы не знаете, кто это?
– Господи, конечно, знаю! Это Влад Курко из нашего Молодежного театра.
– Они встречались? Он ей нравился?
– Они познакомились в сети, стали встречаться незадолго до ее ухода из центра. Понимаете, мы тогда почти не виделись, я не знаю точно. Влад красавчик, может, и нравился. Она меня осуждала, говорила, что я шестерка Венкаты, даже обидно! Просто с работой сейчас трудно. Я дура, конечно, мне надо было сразу уйти из центра, я же знала про Венкату и про теток… Противно!
– А Денис знал про Влада?
– Знал, наверное. Он все про сестер знал. Ходил следом, следил, оберегал. Денис был мотогонщик, занимался боксом, мог накидать при случае. Был такой, как говорят, весь из себя брутальный мачо. Здоровый, накачанный, взгляд исподлобья. Он мне нравился, на Антонио Бандераса похож. Как-то мы столкнулись на улице, уже после смерти Рутки, он затащил меня в кафе. Хорошо так посидели… Заговорили про Рутку, он возьми да спроси, правда ли, что она сняла квартиру из-за Венкаты, мол, встречались они. Я говорю, понятия не имею, наоборот, она над ним смеялась, а потом подумала, может, и встречалась. Только я не знаю, она не говорила. Вряд ли, конечно, Венката… – Она ежится. – Я бы с ним не смогла, честное слово!
– Может, самоубийство из-за Влада? В дневнике Ия написала, что он перестал звонить, уехал куда-то. А Венката сказал, что она призналась ему, что разочарована в человеке, который ей нравился.
– Влад известный бабник, Рутка прекрасно об этом знала. Не думаю, что из-за Влада. И не верю, что она жаловалась Венкате, пусть не свистит. Может, чтобы ревновал, тогда да. А может, сам прочитал в дневнике. Ему нравится быть в курсе, ну вроде как путеводная звезда, все ходят, совета просят, плачутся, а он, великий гуру, типа утешает. Дима все ему про всех докладывал, кто что сказал, даже про телефонные разговоры, чисто шпион, мы при нем старались особо не болтать. Не мужик!
– Леночка, вы случайно не знаете, почему Денис уехал? По сути, бросил больную мать и Диану? Он же так им предан.
Глаза у Леночки делаются огромными, рот приоткрывается; она судорожно сглатывает и с трудом выдавливает из себя:
– Он не уехал… Денис. Его убили через полгода после Рутки. Я была на похоронах, на Новом кладбище. Рядом с Руткой лежит. Представляете, сначала Рутка, а всего через шесть месяцев Денис. Полина Карловна… их мама, на похоронах Рутки была как в кино – вся в черном, шикарная шляпа, вуаль, как на спектакль явилась, резкие духи. Диана была застывшая, глаза в землю уставила, уцепилась двумя руками за Дениса. А он почерневший, угрюмый, только глазами зыркает… я еще подумала, обвиняет себя, что не уберег. Венката в черном, в чалме… все наши из центра. Я думала, Влад придет, но его не было, наверное, не знал или не захотел. А смерть Дениса ее подкосила, уже ни шляпы, ни вуали… страшная седая старуха! Рот перекошенный, опирается на Венкату, он тоже был. Диана едва на ногах держится, с таким лицом, как будто не понимает, что происходит. Их обеих подкосило… Ужас!
