23
ОБЕДАЮЩИЕ ЛЕДИ
Спенсер нажала на звонок Дома Плюща, затем сделала шаг назад и изучила отражение в стекле рядом с дверью.
Это был воскресный полдень, несколько минут назад Харпер позвонила ей и сказала, чтобы она приезжала на потлак, и она была готова.
С волосами она управилась с помощью низкопробного фена из мотеля и накрасилась, используя треснувшее зеркало.
От утюга на платье появилось ещё больше складок, но, самое главное, она держала в руках три противня со сладкими шоколадными пирожными с травкой.
Дверь распахнулась, и Харпер, одетая в облегающее платье в горошек и высокие лакированные туфли, холодно ей улыбнулась.
- Привет, Спенсер.
Ты пришла.
- Да, и принесла пирожные.
Спенсер протянула формочку из алюминиевой фольги.
- Двойной шоколад.
"С вкраплениями марихуаны," - хотела добавить она.
Харпер выглядела довольной.
- Пирожные безупречны.
Входи же.
Спенсер полагала, что на потлаке будут лишь десерты—а именно пирожные с травкой.
Но когда Харпер провела её в огромную ультрасовременную кухню, заканчивающуюся громадной духовкой Wolf на 8 горелок и массивным холодильником, на центральном островке, который оказался больше обеденного стола Хастингсов, были разложены всевозможные блюда.
Запеканка с лебедой.
Пирог с заварным кремом.
Запечённые макароны-трубочки, из лотка поднимался пар.
Большая чаша с пуншем была наполнена красноватой жидкостью с плавающими на поверхности яблочными ломтиками.
Блюдо с сыром было завалено Бри (прим. сорт французского сыра), Манчего (испанский сыр из овечьего молока) и Стилтоном (английский).
Она уставилась на угощения.
Как они умудрились втиснуть дурь во всё это? Спенсер с трудом испекла простые пирожные; духовка на кухне мотеля оказалась большой удачей.
Она упросила парня с ночной смены позволить воспользоваться плитой, потом поставила партию пирожных в своё ведёрко для льда и покрошила травку в последнюю минуту.
Она заснула на кожаной кушетке в вестибюле и проснулась только когда сработал таймер.
Спенсер не имела понятия вкусные пирожные получились или нет, но это не имело значения, она же сделала их.
Предостерегающие слова Рифера обрушились на её голову.
"Тебе и вправду нужен дурацкий клуб, который скажет, что ты - крутая?" Но он, вероятно, сказал всю эту пренебрежительную чушь о Плюще потому, что знал - ему никогда не попасть во что-то столь престижное.
Неудачник.
- Тарелки и столовое серебро там.
Харпер жестом указала на стол.
Спенсер зависла над едой, поражённая тем, что каждое изделие содержало незаконное вещество.
Она не хотела есть ничего из этого.
Она пробормотала, что не голодна, и проследовала за Харпер в гостиную.
Комната была переполнена хорошо одетыми мальчиками в галстуках и бежевых брюках и девочками в платьях.
Фоном играла классическая музыка, а официантка бродила с фужерами мимозы (прим. напиток из шампанского и апельсинового сока).
Спенсер подслушала разговоры о композиторе, о котором узнала впервые, о противостоянии социо- и биогенетизма, об иностранных войсках в Афганистане и отдыхе в Сент Бартс.
Именно поэтому она хотела быть частью Плюща—все говорили такими умными, осведомлёнными взрослыми голосами на замысловатые темы.
К чёрту Рифера и его осуждающее отношение.
Харпер присоединилась к Куинн и Джесси.
Девушки изумлённо посмотрели на Спенсер, но потом осторожно улыбнулись ей и радушно поприветствовали.
Все опустились на кожаный диван и возобновили беседу о девушке по имени Патриция; по-видимому, она забеременела от бойфренда на каникулах.
- Она собирается оставить ребёнка? - спросила Харпер, нанизывая на вилку кусочек салата с макаронами.
Джесси пожала плечами.
- Не знаю.
Но она ужасно боится рассказать родителям.
Знает, что они взбесятся.
Куинн сочувственно покачала головой.
- Мои бы тоже взбесились.
То, что девочки говорили о проблеме, которая была так близка сердцу Спенсер, приводило в замешательство.
Глядя на ситуацию Эмили объективно, представлялось безумием то, что она скрыла беременность почти от всех, кого знала.
Даже безумнее того, что она тайком вынесла малышку из больницы и оставила у кого-то под дверью.
Более того, Э—Гейл—выяснила, что конкретно случилось.
Гейл собирается рассказать? Не только об этом, но и обо всём остальном, что они сделали?
Она уставилась на свою пустую тарелку, желая занять чем-нибудь руки.
- Спенсер, очень вкусно получилось, - сказала Харпер, показывая на пирожное, которое она взяла с подноса Спенсер.
Попробуй.
Она поднесла угощение ко рту Спенсер, но та отшатнулась.
- Они хороши.
- Почему? Они восхитительны!
Квинн прищурилась.
- Если только ты тоже не воздерживаешься от сладкого?
Девушки так насмешливо на неё пялились, что Спенсер почувствовала себя неуверенно.
Она задавалась вопросом, было ли обрядом посвящения Плюща поедание этой пищи.
Может, у нее не было выбора.
- Спасибо, - сказала она, откусив немного.
Харпер была права: пирожные были восхитительно сладкими, и Спенсер даже не чувствовала, что внутри запечена травка.
Её желудок заурчал в ответ: она не ела со вчерашнего вечера.
Одно маленькое пирожное не повредит, ведь так?
- Хорошо, ты меня убедила, - сказала Спенсер, вставая, чтобы взять себе квадратик пирожного.
Когда она вернулась, съев почти всё пирожное к тому времени, Спенсер снова присела, девочки говорили о том, как хотели снять фильм для участия в Студенческом Конкурсе Фильмов Принстона.
- Я хочу снять о волчках, как Чарлз и Рэй Имзы (прим. "Волчки" - короткометражка знаменитых американских супругов-архитекторов), - сказала Куинн.
- А я подумываю сделать фильм о Бетани.
Помните, я рассказывала вам о ней? Настоящая толстуха, сидящая передо мной на Введении в психологию? - Джесси закатила глаза.
Его можно будет назвать "Девушка, которая ест пончики".
Спенсер откусила пирожное, желая набраться храбрости, чтобы сказать Джесси, что она-то уж точно не стройна.
По какой-то причине слово "стройная" вдруг показалось ей забавным.
Большеватые веснушки на щеках Джесси тоже были типа забавными.
Джесси странно посмотрела на неё.
- Что?
- Эм-м, даже не знаю, - сказала Спенсер, снова откусывая шоколадное пирожное с орехами.
Несколько крошек упало на колени, напомнив ей мышиные какашки.
Она снова начала смеяться.
Харпер встала, подарив Спенсер взгляд ты-безнадёжно-странная.
- Я возьму ещё одно пирожное.
Девочки, вы в деле?
- Захвати мне одно, - сказала Куинн.
Джесси тоже кивнула.
ПИРОЖНЫЕ.
Вот почему Спенсер всё казалось таким смешным.
До этого она лишь дважды курила травку, оба раза на вечеринках в доме Ноэля Кана, но хорошо знакомые ощущения вновь обрушились на неё.
Её пульс замедлился.
Ее обычно навязчивые тенденции стали отходить на второй план.
Она откинулась на спинку и расплылась в улыбке, глядя на красивых молодых людей, окружавших её, удивляясь их красочным платьям и шёлковым галстукам.
Она почувствовала, как веки потяжелели, а конечности расслабились на кушетке.
Внезапно она проснулась.
Пара зажималась посреди комнату, их руки и языки скользили друг по другу.
Другая пара целовалась у величественного фортепиано.
Они были настолько поглощены друг другом, что опирались на клавиши, от чего по комнате раздавался перезвон.
Группа ребят уставилась на китайский шкаф, стоящий в углу, отмечая, насколько удивительны были узоры на стекле.
Куинн стояла в дверном проёме, рассказывая о том, как её домработница всегда говорит "скрозь" вместо "сквозь" раздражающим голосом уборщицы-простолюдинки.
У Джесси были стеклянные красные глаза, она водила пальцами перед глазами, словно в них было что-то удивительное.
Спенсер потёрла глаза.
Как долго она была в отключке?
- Голый бегун! - завопил кто-то на парня, одетого лишь в лыжную шапочку Принстона и бегущего по гостиной с полусъеденным пирожным в руке.
Пара ребят стянули с себя одежду и последовали за ним в коридор.
Над Спенсер нависла Харпер, поднимая её на ноги.
- Присоединяйся, соня!
Спенсер в обалдении стянула хлопковое платье через голову, обнажив комбинацию.
Они проследовали за студентами, выстроившимися в ряд, через библиотеку, обеденную комнату, а потом на кухню.
По всему полу кухни была разбросана посуда, на столе был опрокинутый поднос с чипсами, и, по какой-то причине, рулон туалетной бумаги был нанизан на люстру над кухонным островком.
Её поднос с пирожными был почти пуст.
Спенсер схватила последний кусок и засунула его в рот.
Когда они вернулись в гостиную, там целовалось ещё больше ребят, несколько человек играли в свою версию "Твистера на раздевание" (прим. популярная студенческая игра, в которой на каждом участнике изначально одинаковое количество одежды; особенность - снимать одежду можно лишь при помощи одной руки или ноги, остальные конечности должны быть прижаты к коврику), используя большой ковёр в центре комнаты как настил.
Спенсер плюхнулась обратно на диван.
- Мне кажется, или эта вечеринка вдруг стала реально дикой? - спросила она Харпер.
- Разве это не клёво? - глаза Харпер блестели.
- Все на седьмом небе от счастья, да?
"Эм-м, правда?" - хотела сказать Спенсер, но Харпер резко отвернулась и уставилась на окна.
- Эй, знаете, что я хочу сделать? - взволнованно сказала она.
Сделать себе платье из занавесок как Скарлетт О'Хара в "Унесённых ветром"!
Она вскочила на подоконник и сорвала занавески с жерди, прежде чем кто-то успел остановить её.
Затем, схватив нож для писем с ближайшего стола, она разрезала материю на длинные полоски.
Спенсер полухихикнула, полувздрогнула.
Наверняка это были ценные старинные занавески.
Куинн вытащила мобильный.
- Поразительно.
Таким должен быть наш фестивальный фильм!
- Хочу, чтобы мы все были в главных ролях! - неряшливо сказала Харпер, спотыкаясь о слоги.
Она посмотрела на Спенсер.
- Можешь записать нас на свой телефон?
- Ладно, - сказала Спенсер.
Она вышла в режим видео на айфоне и начала запись.
Харпер сдёрнула ещё больше занавесок и вытащила содержимое подушек кожаного дивана, выглядя при этом сумасшедшей.
- Даа! - Даниэль, парень, организовавший пятничную вечеринку, схватил полосу занавесок и обернул ею своё обнажённое тело—он был частью пронёсшегося парада—как тогу.
Несколько других ребят последовали его примеру, и стали маршировать по кругу, скандируя: "То-га! То-га! То-га!"
Когда этот парад миновал её, Спенсер мельком увидела парня с длинноватыми тёмными волосами.
Это был Финес? Она не видела его с прошлогодней стычки с законом в Пене.
Но как только она моргнула, он исчез, словно его и не было здесь вовсе.
Она сжала пальцами виски и совершила несколько медленных круговых движений.
Она была сильно под кайфом.
Спенсер повернулась к Харпер.
По-видимому, ей наскучило портить занавески, и она лежала на ковре, болтая ногами в воздухе.
- Чувствую себя такой... живой, - трещала она.
Затем она уставилась на Спенсер.
- Эй.
Мне есть что тебе рассказать.
Ты же знаешь того парня, Рейфа—Рифера? Он запал на тебя.
Спенсер застонала.
- Что за неудачник.
Как он вообще поступил в Принстон? По наследству?
Глаза Харпер расширились.
- Ты не знаешь?
- Не знаю что?
Харпер приложила пальцы к губам и захихикала.
- Спенсер, Рифер - типа, гений.
Как Эйнштейн.
Спенсер усмехнулась.
- А... Я так не думаю.
- Нет, я серьёзно.
Харпер вдруг стала выглядеть убийственно трезвой.
- Он получил полную стипендию.
Он изобрёл какой-то химический процесс, который, типа, преобразует растения в возобновляемую энергию, очень дёшево.
Он получил Грант Гения МакАртура.
Спенсер фыркнула.
- Хм, мы говорим об одном и том же человеке?
Выражение лица Харпер по-прежнему оставалось серьёзным.
Спенсер откинулась на локти, позволяя информации войти в сознание.
Рифер... умный?
Жутко умный? Она подумала о том, что он сказал вчера у себя дома.
"Не суди о книге по обложке".
Она начала смеяться.
Хихиканье так быстро переросло в неистовые слёзы, что она едва могла дышать.
Харпер тоже стала смеяться.
- Что такого смешного?
Спенсер покачала головой, не до конца уверенная.
- Думаю, я съела слишком много пирожных с дурью.
Я мало вешу.
Харпер нахмурилась.
- Пирожные с дурью? Где?
Мышцы рта Спенсер стали тягучими и рыхлыми.
Она внимательно посмотрела на Харпер, интересно, была ли это очередная галлюцинация.
- Я запекла травку в пирожные, которые принесла, - сказала она голосом разве-это-не-очевидно.
Рот Харпер вытянулся в О.
- Не может быть, - прошептала она и "дала 5" Спенсер.
Это лучшая идея за всю историю.
Её это по-настоящему рассмешило.
- Неудивительно, что я чувствую себя такой игривой! А я-то думала, что кто-то разбавил пунш абсентом!
Спенсер нервно засмеялась.
- Ну, это ведь не обязательно из-за моих пирожных, да?
Харпер ела и все остальные блюда, в конце концов.
Кто знает, что запекли в них.
Когда она заметила озадаченное лицо Харпер, всё перевернулось вверх дном.
Может, во всех остальных блюдах не было запрещённых веществ.
Что если пирожные Спенсер сделали всех такими сумасшедшими?
Она оглядела комнату.
В одном углу девушка кормила другую девушку чем-то липким, похожим на пирожное.
Два парня у окна кусали пирожные так, словно это была их последняя трапеза.
Пирожные были везде.
Они остались на тарелках на тумбочках.
В руках людей, глотающих пунш.
На щеках, под ногтями и на полу, в волокнах ковра.
На кофейном столике стоял полупустой поднос.
Другой поднос балансировал на батарее.
Она глянула на кухню.
Три её подноса по-прежнему были там, дочиста выскобленные.
Кто-то ещё принёс пирожные, или она принесла пять вместо трёх? Её разум был так затуманен, что она не могла думать ясно.
Кожу покалывало.
Харпер, казалось, была в восторге от шалости с пирожными с дурью.
Но одно дело, если её пирожные были одним из множества нелегальных блюд на вечеринке, и совсем другое - если только в них была скрытая доза, заставившая всех вести себя безумно.
Казалось, стены надвигаются на неё.
- Сейчас вернусь, - пробормотала она Харпер, продвигаясь к буфету.
Она обогнула группу ребят, изображающих снежных ангелов на ковре, и двух парней, сражающихся на антикварных мечах, которые они стащили с крючков на стене, и выхватила своё пальто из груды рядом с кухней.
Перед ней оказалась тяжёлая дверь, ведущая в задний дворик; она толкнула её и вышла к хрустящему воздуху поздней зимы.
К её удивлению, лишь крошечная полоска солнечного света сверкала сквозь деревья.
Должно быть, прошли часы с тех пор, как она приехала.
Спенсер вышла во внутренний дворик, глубоко вдыхая холодный воздух.
Здания университета сияли на горизонте.
На рекламном щите, перерезавшем небо, был изображён новорожденный с подписью ВЫБЕРИ БОЛЬНИЦУ ПРИНСТОНА ДЛЯ САМЫХ ДРАГОЦЕННЫХ МОМЕНТОВ.
Это напомнило Спенсер день, когда она встретилась с Эмили в больнице перед кесаревым сечением.
К тому времени, как она подъехала, по-прежнему сбитая с толку новостями Эмили, Ария и Ханна уже стояли рядом с ней.
У Спенсер отвисла челюсть при виде раздутого живота Эмили.
Сердцебиение ускорилось, когда она увидела расплывчатое изображение малышки на экране внутриутробного монитора рядом с кроватью Эмили.
Это была реально.
- Эмили? - сказала медсестра, просунув голову в палату.
Они готовы.
Ребёнку пора появляться на свет.
Ни у Спенсер, ни у остальных не было сомнений, что Эмили предстоит операция.
Они надели голубые халаты и проследовали за каталкой в операционную.
Эмили нервничала, но три подруги всё время держали её за руки, убеждая в том, что она - сильная и потрясающая.
Спенсер не хватило смелости заглянуть за перегородку и посмотреть, как акушер сделал Эмили срединный разрез, но через несколько минут он издал счастливый возглас.
- Малышка здорова!
Доктор приподнял крошечное совершенное создание над разделителем.
Она была красной, крохотной, со сморщенной кожей, закрытыми глазами и большим кричащим ртом.
У всех хлынули слёзы из глаз.
Это было удивительно и грустно одновременно.
Они крепко сжали руки Эмили, столь благодарные оттого, что могли разделить это с ней.
К счастью, малышка не нуждалась в отделении интенсивной терапии, что означало бы невозможность осуществить их план - тайком покинуть больницу в ту же ночь.
В полночь, когда сменялись медсёстры, девочки помогли Эмили подняться с кровати и одеться.
Они как можно тише одели малышку и на цыпочках вышли из палаты Эмили.
В родильном отделении было тихо и спокойно.
Медсёстры ухаживали за младенцами в палате новорожденных.
Когда доктор завернул за угол, Спенсер отвлекла его вопросом о местонахождении кафетерия.
Остальные тайно провели Эмили с малышкой в лифт.
На первом этаже никто не обратил на них особого внимания.
Они прокрались к крытой автостоянке, огни Филадельфии освещали всё вокруг.
Но когда они забрались в машину Арии, глаз Спенсер уловил какое-то движение за одной из бетонных балок.
Нервы испещрили её внутренности.
Уносить младенца из больницы до выписки - незаконно? Она замерла на несколько секунд, ожидая, что кто бы то ни было проявит себя, но никто не появился.
Она подумала, что это просто от усталости, хотя теперь уже не была так уверена.
Может, Э был там.
Возможно, Э всё видел.
Щёлк.
Спенсер, встрепенувшись, вернулась в настоящее.
Её окружали тёмные деревья.
Ветви царапали кожу.
Кора деревьев психоделически закручивалась; в небе ярко сияли огромные звёзды, как на картине Ван Гога.
Да что за чертовщина была в этой травке?
Раздался свист, под кем-то хрустели листья.
Спенсер потёрла глаза.
- Эй? Кто здесь?
Ответа не последовало.
Хруст становился всё громче и громче.
Спенсер моргнула, пытаясь найти тропу, ведущую обратно к Дому Плюща, но она видела всё искажённым и расплывчатым.
- Эй? - закричала она снова.
На её плечо с хлопком опустилась рука, и она закричала.
Она взмахнула руками, стараясь увидеть, кто это, но её сознание было слишком спутанным, а ночь слишком тёмной.
Её ноги отказали, и она почувствовала, что падает, падает, падает.
Последнее, что она запомнила - тёмная фигура рядом, ослепляющая.
Возможно, хочет навредить ей.
Может, желает навсегда от неё избавиться.
А потом всё потемнело.
