На расстоянии в двести лиг на северо–запад от Лиссен Карак, под огромным, словно окаменевшим дубом, простоявшим уже целое тысячелетие, расположился Шип. Дерево разрослось как в ширину, так и в высоту, а его отпрыски заполнили промежуток между холмами, простиравшимися с севера, и полноводной в любую пору года рекой Кохоктон с юга.

Скрестив ноги, Шип сидел на земле. Он больше не был похож на человека, которым был когда–то: ростом почти с амбар, когда вставал и распрямлял спину, а его кожа, видневшаяся между накинутыми одеждами изо мха и выделанных шкур, напоминала серый камень. Посох из цельного прямого ясеня, который на двадцатом году своего существования был надвое расколот ударом молнии, покоился поперек колен. Рисуя магические знаки из бледно–зеленого пламени шишковатыми и длинными, словно зубья вил, пальцами, он мысленно перенесся в земли Диких в поисках своих шпионов.

Он нашел самого младшего и наиболее агрессивного из кветнетогов — наделенных невероятной силой существ из глубин земель Диких, которых люди называли демонами. Танксиса. Молодого, злобного и легко управляемого.

Шип повелел, и Танксис явился. Он действовал с крайней осторожностью, поскольку более могущественные родственники младшего демона могли оскорбиться и с его же помощью уничтожить самого Шипа.

Танксис появился с восточной стороны, выбежав из дубовой рощи. У него были длинные ноги с прекрасно развитой мускулатурой. Наклоненное вперед при движении тело уравновешивалось тяжелым, защищенным броней хвостом, столь характерным для его племени. Туловище, плечи и руки напоминали человеческие, если бы не их отталкивающий сине–зеленый цвет. Ангельской красоты огромные, глубоко посаженные и слегка раскосые глаза выражали невинность. Разделявший их костный вырост плавно переходил в высокий изящный гребень, служивший отличительной чертой мужских и женских особей их вида. Клюв демона был начищен до зеркального блеска и украшен лазуритом и золотом, что указывало на его статус. Вооружен он был мечом, который смогли бы поднять лишь немногие представители рода человеческого.

Заметно было, что Танксис пышет злобой — характерная черта мужских особей его возраста.

— Зачем ты меня призвал? — недовольно заорал он.

Шип склонил голову.

— Потому что ты мне нужен.

Демон с презрением щелкнул клювом.

— А мне, может, не нужен ты и твои игры.

— Забыл, что благодаря им ты убил ведьму, — без тени улыбки произнес Шип. Он давно утратил способность улыбаться, однако еще мог представить, как его губы скривились бы в ухмылке. Танксис был еще так молод.

Щелчок клюва.

— Она — ничто. — Снова щелчок, на этот раз от глубокого удовлетворения. — Ты хотел ее смерти. Слишком юная. Пригласил на пир, а угостил объедками. Ничто.

Шип поднял посох.

— Теперь она уж точно ничто.

Друг попросил умертвить ее. Зачинщики заговоров. Просители услуг и должники. Дикие. Сознание, казалось, уводит его от демона в события прошлого. Должно быть, он совершил ошибку, когда позволил Танксису устроить в долине бойню.

— Кузина говорит, по долине скачут вооруженные люди. По нашей долине, — выплевывал слова демон, показывая особое презрение. Все его сородичи поступали точно так же, когда их обуревали страсти.

Шип подался вперед. Известие чрезвычайно его заинтересовало.

— Моган видела их?

— Чувствовала запах. Наблюдала. Пересчитала лошадей.

Танксис шевельнул бровями — так поступали демоны, когда, с человеческой точки зрения, улыбались, — отчего клюв защелкнулся. Таким образом они выражали, к примеру, удовольствие от вкусной пищи. Шип многие голы изучал демонов. Они были его ближайшими союзниками, помощниками, которым, впрочем, не стоило доверять.

— Сколько их? — проявив терпение, спросил он.

— Много, — ответил поскучневший Танксис. — Найду и убью всех.

— Не убьешь.

Шип подался вперед и медленно, осторожно поднялся. Его тяжелая голова задевала средние ветви древнего дуба.

— Где она видела солдат? — громко спросил чародей у демона.

Если долгое время живешь в землях Диких в полном одиночестве, то рискуешь начать говорить в полный голос. Он привык вслух разговаривать сам с собой, и поначалу это не беспокоило.

— Они пришли с востока, — произнес Танксис. — Найду и убью.

Шип вздохнул.

— Нет, найдешь и будешь следить. Следить издалека. Узнаем их сильные и слабые стороны. Скорее всего, они отправятся на юг через мост или же присоединятся к гарнизону настоятельницы. Но это уже не наша забота.

— Не твоя забота. Наша земля. Наша долина. Наши холмы. Наша крепость. Наша сила. Поскольку ты слаб… — Танксис три раза отчетливо щелкнул клювом.

Шип резко раскрыл руку длинные тонкие пальцы сверкнули, и демон упал на землю, словно ему перерубили сухожилия.

Теперь голос Шипа походил на шипение змеи.

— Я слаб? Солдат много? Они пришли с востока? Ты — глупый детеныш, Танксис. Я могу отделить твою душу от тела и съесть, и ты даже пальцем не сможешь шевельнуть, чтобы меня остановить. Двигаться не можешь, не можешь призвать силу. Словно только что вышедший из икринки малек в бурлящей от нерестящегося лосося воде. Верно? И ты смеешь отвечать мне: «Много», словно лорд, бросающий объедки своим крестьянам. Много? — Чародей склонился над распростертым на земле демоном и поставил на живот существа тяжелый посох. — Сколько точно, глупец?

— Не знаю, — выдавил Танксис.

— С востока или юго–востока? Из Харндона и от короля? Из–за гор? Это ты знаешь? — прошипел Шип.

— Нет, — съежившись, произнес демон.

— Танксис, мне нравится быть вежливым. Относиться к вам как… — он попытался подобрать подходящие слова, понятные для чужеродного разума. — Относиться к вам как к союзникам, с которыми у нас общие цели.

— Ты относишься к нам как к прислуге! Мы не служим господину! — выплюнул демон. — Мы не похожи на людей, которые лгут и лгут и говорят лишь угодные вещи. Мы — кветнетоги!

Шип сильнее надавил на посох.

— Иногда я чувствую неимоверную усталость от земель Диких и бесконечной борьбы. Я ведь пытаюсь помочь тебе и твоему народу вернуть долину. Твоя цель — моя цель. Поэтому, каким бы заманчивым это сейчас ни казалось, есть я тебя не стану.

Он убрал посох с живота демона.

— Кузина советует не доверять тебе. Каким бы ни было твое тело, все равно ты — из людей.

Танксис уселся, затем грациозно и плавно поднялся.

— Кем бы я ни был, без меня против сил Скалы вам не выстоять, вы никогда не отвоюете свои земли.

— Люди слабые и жалкие. — Танксис сплюнул.

— Люди много раз побеждали твое племя. Они сжигают леса, вырубают деревья, строят дома и мосты. Они собирают армии, и вы проигрываете.

Он понимал, что пытается достучаться до детского сознания.

— Танксис, — произнес Шип, завладев сущностью молодого демона, — выполни мое повеление. Иди и проследи за ними, затем вернись и расскажи, что видел.

Но Танксис обладал собственной силой, и Шип заметил, что заклинание принуждения почти не действует на него. Он отпустил его, и демон скрылся за деревьями.

Только тогда Шип вспомнил, что призывал мальчишку вовсе не за этим. Внезапно он почувствовал себя уставшим и старым. Снова сотворил заклинание и на этот раз призвал одного из абнетогов, которых люди называют вивернами.

Этими существами управлять проще. Они не столь капризны, хотя агрессивны не меньше, чем кветнетоги. Не способные напрямую использовать силу, они избегали открытых ссор с колдунами.

Сидхи изящно приземлился на открытое пространство перед окаменелым дубом, хотя воздушная акробатика требовала определенных умений.

— Я здесь.

Шип кивнул.

— Благодарю тебя. Мне нужно, чтобы ты осмотрел нижнюю долину на востоке, — повелительно произнес чародей. — Сейчас там люди. Вооруженные. И, возможно, очень опасные.

— Разве может человек быть опасным для меня? — спросила виверна.

Сидхи посмотрел Шипу в глаза, потом расправил крылья. Их размеры поистине впечатляли. Когда абнетог приходил в ярость, даже колдун опасался его.

Шип опять кивнул.

— У них есть луки и другое оружие, которое может сильно тебя поранить.

Сидхи издал горловой звук.

— Тогда почему я должен помогать тебе? — спросил он.

— Не я ли очистил глаза твоих детенышей, когда их окутало пеленой во время зимы? Не я ли отдал тебе гору с теплыми источниками для гнезда твоей самки?

Шип сделал жест, показывающий, что он и дальше будет лечить больных виверн.

Сидхи расправил крылья.

— Я собирался на охоту, — заявил он. — Я голоден, а ты позвал меня, будто собаку. — Размах его крыльев становился все больше и больше. — Хотя, вполне возможно, мне захочется поохотиться на востоке. Может быть, я даже увижу твоих врагов.

— И твоих врагов тоже, — устало произнес Шип.

«Почему они все ведут себя как дети?»

Виверна откинула голову назад и закричала, взмах крыльев — мгновение разверзнувшегося хаоса, и она взмыла в небо. Воздушный поток оказался столь сильным, что на стоявших поблизости деревьях почти не осталось листвы. Такое не под силу ни одному ночному ливню.

Шип обратился к собственной силе — мягко, нерешительно, подобно человеку, поднявшемуся с кровати темной ночью для того, чтобы спуститься по незнакомой лестнице. Мысленно он отправился на восток — дальше и еще дальше, пока не нашел то, что всегда искал.

Ее. Леди на Скале.

Он изучал стены, как человек, проводящий языком по бальному зубу. Она там, закутанная в кокон своей силы. И рядом с ней появилось нечто чуждое. Он не мог понять, что это, поскольку крепость обладала собственной силой и ее древние знаки не пропускали его.

Шип тяжело вздохнул. Шел дождь. Он сидел под капелью, пытаясь насладиться ароматами расцветавшей вокруг весны.

Танксис убил монашку, из–за этого у настоятельницы стало больше солдат. Он сам позволил переменам начаться и теперь не был уверен, стоило ли. И размышлял, а не ошибся ли он.