Несмотря на события прошлой ночи, а может быть, именно благодаря им караван мастера Рэндома выехал рано поутру.

Он гордился ехавшими с ним людьми. На рассвете они затянули песню. Брились у зеркал, подвешенных к бортам фургонов, точили клинки, заостряли наконечники стрел и арбалетные болты. Плотно скатывали одеяла, пряча их от сырости. Кипятили воду в медных котелках или разогревали оставшуюся со вчерашнего ужина кашу. У своего костерка старый маг подогревал в медной, в форме сапога, кружке эль.

— Смотрю, вы вполне освоились, — произнес Рэндом.

Гармодий нисколько не смутился.

— Знаете, я сделал вам комплимент, предположив, что вы — человек щедрый. Я и для вас немного подогрел.

Рэндом захохотал. В то прохладное весеннее утро он оказался в одном лагере с легендарной личностью, угощавшей его элем. Слушая щебетание птиц и людское многоголосие, Рэндом заметил юного Адриана, сына золотых дел мастера, сидевшего на повозке и рисовавшего.

Адриан был ювелиром–декоратором, работавшим с сусальным золотом. Подавал большие надежды и вот–вот должен был перейти из учеников в подмастерья, среди которых вряд ли задержится чересчур долго. Его отец, талантливый и богатый мастер, тоже ехал с караваном. Среднего роста, худой и стройный, Адриан был облачен в сделанные на заказ дорогие доспехи, состоявшие из нагрудника, наспинника и кольчужного капюшона, на коленях лежали латные рукавицы. Множилось число молодых людей, перенявших поведение наемников: они не снимали доспехи целый день и усердно следили за оружием.

Разглядеть, что именно рисует Адриан, Рэндом не мог: паренек сидел в дальнем конце повозки ювелира. С кружкой теплого эля в руке он направился к юноше.

Зловоние купец почувствовал еще до того, как увидел его причину. Воняло ужасающе — запах серы и чего–то приторно–сладкого, будто засахарился ливер. Он вдохнул этот смрад, но не остановился. Мертвое существо оказалось демоном. Юный Адриан оторвался от эскиза.

— Генри нашел его в кустах.

Второй ученик ювелира стоял рядом с находкой, хотя труп чудовища его пугал.

Вблизи вид демона приводил в глубокое замешательство. Тело покрывала мелкая, как у речного окуня или солнечника, чешуя. Бело–серая, с просвечивавшимися через нее сине–черными венами, она переливалась всеми цветами радуги, как перламутр. Под опущенными веками просматривались очертания пустых углублений, словно вместе с жизнью смерть унесла и глаза. Тяжелая, как у ящера, голова с клювом вместо носа и гребнем, напоминавшим плюмаж на турнирном шлеме рыцаря. После смерти тело существа обмякло и непонятно отчего вызывало образ поникшего цветка. Длинный торс, лапищи, пугающе похожие на мускулистые руки кузнеца, мощные ноги. Стоя он был бы высотой с человека, стоящего на повозке. Массивные ноги и туловище уравновешивались тяжелым хвостом с острыми шипами.

Не возникало сомнения, что он покинул мир живых.

Клюв и шипы украшали фантастические узоры из золота и свинца. На костяном гребне над глазами переплеталось множество всяческих орнаментов. Сдохший демон был одет в ярко–красную кожаную котту с меховой подкладкой великолепной работы. Рэндом не удержался и, несмотря на зловоние, присел и провел пальцами по материалу — сшитой сухожилиями животных оленьей коже. Столь яркого и насыщенного цвета он еще никогда не встречал.

Повреждений на теле чудовища Рэндом не заметил. И больше всего смущало лицо демона, одновременно неимоверно красивое, но и пугающее.

Потягивая эль, к ним неспешно приблизился старый маг. Он остановился, посмотрел на демона и воскликнул:

— Вот, значит, как!

Рэндом колебался, не зная, рассказать ли о своем желании.

— Я бы хотел забрать эту котту себе, — наконец сказал купец.

Гармодий посмотрел на него, как на умалишенного.

— Кто убил, того и добыча, — пожал плечами Рэндом. — Так, по крайней мере, было принято, когда я служил в армии короля.

Старый маг покачал головой.

— Вот оно что! Тогда забирай ее себе в подарок за гостеприимство.

Трое учеников ювелира помогли Джеральду перевернуть демона. На то, чтобы снять с трупа котту, ушло добрых пять минут. Размером она была с попону, возможно, чуть меньше; не важно, что убило ее бывшего хозяина, котта была абсолютно целой и чистой. Рэндом плотно свернул ее, засунул в мешок и закинул в свой фургон.

Ученики внимательно изучали золотые узоры чудовища.

— Оставьте его, — сказал Гармодий. — Обычно их тела исчезают, а не разлагаются. Интересно…

И он склонился над трупом, ткнув в него посохом. Ученики отскочили, хотя недавно сами переворачивали мертвого демона, а Генри спешно зарядил арбалет. Маг извлек из своей котты короткую палочку. Она походила на веточку, но блестела не хуже молнии, покрытая отменной масляной полировкой, которая не могла бы долго сохраниться на обычной ветке. А еще на ее концах имелись крохотные серебряные колпачки.

Гармодий провел ею над трупом — туда и обратно. Туда и обратно.

— Ничего себе! — воскликнул он и прочел строфу на высокой архаике.

Все присутствовавшие обрадовались, ведь никто даже представить себе не мог, что им доведется увидеть знаменитого мага за работой. При свете дня все выглядело иначе. Когда он принялся колдовать прошлой ночью, люди попрятались, теперь же они внимательно следили за каждым его движением, не заботясь о том, что он о них подумает.

Рэндом наблюдал, как около рук старика собиралась сила. Сам он колдовать не умел, но ему дано было видеть то, чего не видели другие.

Старый маг произнес заклинание, протянув руки к трупу демона. Тело начало переливаться еще сильнее. Окружающие затаили дыхание, и вдруг все закончилось: от чудовища осталась лишь горстка пепла. Причем совсем небольшая.

— Так–то! — довольно заявил Гармодий. — Что–то препятствовало его разложению.

Собравшиеся ничего не поняли, но мага это нисколько не смутило.

— Не волнуйтесь, — успокоил он их. — Я просто разговариваю сам с собой.

И, рассмеявшись, добавил:

— Мастер, на пару слов.

Рэндом последовал за магом, удаляясь от своих фургонов. Сзади во всеоружии к купцам подъехал Старый Боб. Парнишка–декоратор показал ему свой набросок, и наемник буквально онемел.

— За последние три дня я убил двух демонов, — заявил Гармодий. — Это очень плохой знак, от имени короля я прошу вас о помощи. Но сразу предупреждаю, она сопряжена с опасностью, большой опасностью.

— О какого рода помощи идет речь? — уточнил Рэндом. — И каково будет вознаграждение? Простите, милорд. Знаю, при дворе все думают, будто люди вроде меня живут лишь ради наживы. Это не совсем так. Но, видит Бог, мессир, в этих фургонах находится состояние не одного горожанина. И в первую очередь мое собственное.

— Знаю, — сказал Гармодий. — Но речь идет о нападении, а возможно, даже о вторжении Диких. Демоны — самые ценные и могущественные воины врага. Меня сильно пугала даже сама мысль о встрече с одним из них. Наличие двух означает, что за нами следят и в тылу у нас собираются некие силы. Наличие трех… просто немыслимо. Посему я прошу вас отправить к королю гонца, причем незамедлительно. Кого–то из ваших лучших людей. А нам следует продвигаться дальше на север.

Рэндом кивнул.

— Не имею ни малейшего понятия, сможет ли король возместить вам стоимость всего каравана, — добавил Гармодий. — Кстати, во сколько вы его оцениваете?

— Шестьдесят тысяч золотых ноблей.

Старый маг глубоко вздохнул и рассмеялся.

— Что ж, могу с уверенностью сказать, король не сможет выплатить вам такую сумму. Господи Иисусе, на что вы только рассчитывали, отправляясь со столь ценным грузом в земли, прилегающие к владениям Диких?

Купец пожал плечами.

— Мы собираемся купить выращенное в этом году фермерами зерно, у горцев приобрести около пятнадцати сотен голов скота, откормленного под убой, затовариться пивом, кое–каким вином, шкурами — оленей, бобров, зайцев, выдр, медведей и волков — этого будет достаточно для работы в течение всего года всех галантерейщиков и меховщиков в Харндоне. В этом суть Северной ярмарки, и это все еще без учета тамошних товаров из шерсти.

Гармодий покачал головой.

— Никогда об этом не думал или позабыл.

— Товарооборот Северной ярмарки оценивается в полмиллиона золотых ноблей, — сказал Рэндом.

— Я даже не знал, что где–то в мире существует столько золота, — рассмеялся старый маг.

— А его и нет, именно поэтому мы везем с собой шлемы, арбалеты, отменные вина, ювелирные изделия, яркие безделушки и рулоны тканей всевозможных видов, а еще изюм, финики, оливковое масло и множество других товаров, которых нет в северных землях. Ими мы и торгуем. Поэтому мой караван просто обязан туда добраться.

Гармодий посмотрел на далекие горные хребты, закрывавшие горизонт.

— Никогда об этом не думал. Теперь же мне это кажется очень… рискованным. — Он огляделся вокруг. — А что будет, если ярмарку отменят?

За последние два дня Рэндом несколько раз задавался этим вопросом.

— В таком случае Харндон останется без говядины; зерно город сможет закупать лишь в прилегающих графствах; не будет меха и шкур для изготовления одежды, не будет меда, чтобы намазать его на хлеб, а пива и эля в каждом доме станет значительно меньше. В казну короля поступит меньше денег от торговли. И, судя по всему, уменьшится — по–видимому, вдвое — количество производимой нами шерсти, из–за чего разорятся восточные купцы, которые закупали ее у нас. Народ начнет голодать. Большинство харндонских богачей обанкротится, сотни людей останутся без работы. И это только зимой. Весной станет еще хуже.

Старый маг посмотрел на собеседника так, будто тот рассказывал какие–то небылицы, и покачал головой.

— Что ж, прямо–таки утро открытий, господин купец. Нам следует отправляться в дорогу, если, конечно, вы согласны.

— Согласен, ибо если я поверну назад, то потеряю кучу денег и уже никогда не стану мэром.