Глава 26

Оставив Дейнари укладывать Соли, я отправилась на огненный арианский мостик, намереваясь посоветоваться с Даргэном и расспросить его насчет купания в волнах. Он был там, но увидев меня, поменялся местами со смутно знакомым мне желтоглазым арианцем. Когда уже я их всех запомню?

– Лик?

– Да, Даргэн, если я не помешаю, хочу кое-что спросить?

– Не помешаешь, – он усмехнулся и уже серьезным тоном уточнил: – Почему так и не позавтракала?

– О! – я удивленно на него воззрилась. – Откуда такая осведомленность? Я как-то не собралась, да и есть не очень хотелось.

– Я же капитан, поэтому любая информация, касающаяся ситуации на корабле, у меня есть. Поэтому предлагаю пойти на обед, заодно и поговорим.

Я кивнула, соглашаясь.

Устроившись в пустом пока пищеблоке, мы выбрали в меню блюда и приготовились получить заказ.

– Дейнари мне сказала о купании в волнах. Это для ее лечения?

– Да, не волнуйся – совершенно безопасная и безвредная процедура. Для арианцев, конечно. Полагаю, после этого ее сознание окончательно пробудится. Изначально я собирался убрать ее воспоминания, но, обдумав наш вчерашний разговор, решил оставить все как есть. В надежде, что она сможет с ними сама справиться.

Благодарно погладив ладонь арианца, уточнила:

– Сейчас Дейнари упоминала метха; рассказала, как он спас ее, сумев снять кулон, который, как она считает, начал ее уничтожать.

– Снял арианский родовой кулон?! – Даргэн в изумлении уставился на меня.

– Угу. Хотя сильно пострадал при этом. Мне хочется связаться с ним. Он наверняка волнуется, как его арианки адаптируются, не плохо ли им? Что думаешь? – я выжидательно посмотрела на мужа.

Даргэн недовольно поморщился, услышав от меня «его арианки», но промолчал.

– Хорошо. Сообщи ему, что все благополучно. Позывные скину на твой скидер. Но, Лика, не стоит делать это постоянно, так только еще мучительнее… – с нажимом произнес Даргэн.

Я нехотя кивнула. Мне было откровенно жалко метха.

– Кстати, даже если изначально Дейнари сильно пострадала психологически, сейчас она в достаточно неплохом состоянии – я только что с ней разговаривала. Конечно, некоторая отрешенность и инфантильность наблюдается, но это сложно считать острым безумием. А учитывая, как ее поведение описывал тот пленный метх, можно сделать вывод, что пребывание с Киреном на Набире пошло ей на пользу, как бы ты к этому ни относился! Кстати, Кирен – это его имя, – и с милой улыбкой я принялась за еду.

Даргэн хмыкнул, уловив мою издевку, и тоже начал есть. На некоторое время мы полностью погрузились в процесс, пока меня не осенила запоздалая мысль:

– Кстати, если моя мама спросит тебя о пирогах, скажи, что твои любимые – с яйцом и капустой! – встретив недоуменный взгляд арианца, продолжила. – Ты все равно о них ничего не знаешь, а маме будет приятно!

Понятливо кивнув, Даргэн засмеялся.

– Теперь ты, – я вопросительно уставилась на него.

– Что?

– Скажи мне, что надо сделать, чтобы расположить к себе твоего дядю?

– А! Думаю, ты уже все сделала. Он ценит в окружающих выдержку и ум, а ты, предложив обратиться за помощью к тому метху, вполне проявила себя. И опять же, он в курсе, что идея военной взаимопомощи принадлежит тебе! И, надо думать, Жанна от себя тоже добавила дифирамбов.

Теперь довольно засмеялась я.

– Ты ему рассказал о Дейнари?

– Да, сегодня. Он, кстати, не очень расположен попустительствовать каким-то контактам с метхом.

Последнее меня не обрадовало.

Закончив обед, мы расстались: Даргэн вернулся на мостик, а я отправилась в нашу сферу, намереваясь пообщаться с метхом и выбрать для арианок какую-нибудь сказочную человеческую визоисторию для просмотра.

Метх ответил сразу, словно сидел, уставившись на экран в ожидании вызова. Я даже растерялась от стремительности его ответа:

– Ээ…

– С Дейнари и Соли все хорошо? – опередил он меня.

– Да, я как раз и хотела сообщить, что они устроились с комфортом, отдыхают и готовятся к прибытию на планету. Сегодня у Дейнари намечена лечебная волновая ванна, которая полностью восстановит ее сознание, вернет память, – немного механически от неловкого смущения произнесла я.

– Понятно. Вряд ли лично мне это пойдет на пользу, – грустно прозвучало в ответ, но это не соответствовало огню, буквально пылающему во взгляде абсолютно черных глаз четырехрукого. – Соли не пугается всего незнакомого?

– Нет, не волнуйтесь об этом. Все настроены очень деликатно, вокруг них нет толпы незнакомцев. Малышку постепенно знакомят с новым окружением.

Замолчав, я задумалась о том, что еще могу добавить к своим словам, чем обнадежить? Ничего толкового в голову не приходило, но неожиданно он сам прервал неловкую паузу, предупредив меня:

– Я думал обо всем этой ночью. Согласен, что, с вашей точки зрения, ситуация выглядит не в мою пользу. Но я решил, что могу хотя бы попытаться изменить впечатление о себе. Здесь меня больше ничего не держит, поэтому перебираюсь на Тридар! Там торговая база, поэтому разрешено проживание представителей совершенно разных рас. И… я буду в двух днях пути от Цезариона. Я настаиваю на том, чтобы вы сдержали свое обещание, позволяя нам изредка видеться! И если вдруг понадобится моя помощь – я буду относительно рядом. Хотя бы Соли… – на последней фразе метх опустил взгляд, не позволяя мне увидеть выражение глаз.

Потрясенно уставившись на него, я медленно осмысливала услышанное. Такого интенсивного развития событий я не ожидала. Как бы это не вызвало осложнений…

– Должна вам откровенно признаться, что Правитель Цезариона – это дядя Дейнари и… он не слишком доволен выставленным вами условием, – все же решилась предупредить я.

Метх, резко вскинувшись, окинул меня изумленным взглядом. Но упрямо сжал губы, одним своим видом дав понять, что идти на попятную не намерен!

«Ну что ж, время все решит!»

И попрощавшись, я разъединила связь.

Посидев в тишине несколько минут, думая над новостями, решила, что как бы то ни было, но лично у меня метх вызывает уважение. Хотя это все равно ничего не значит: если Дейнари решит оставить прошлое в прошлом! С данной мыслью я отправилась в сферу арианок.

И мама, и малышка уже пообедали, так что мое предложение посмотреть настоящий земной визофильм вызвало опасливое изумление – а что это такое? а как? а чем? Предложив увидеть все собственными глазами, я пригласила их в нашу с Даргэном сферу. Врубив просмотр по скидеру, удобно устроила завороженно глядевших на экран арианок. Далековато все же Земля от Цезариона…

Вскоре заглянувший Даргэн увел Дейнари на «купание», оставив меня присматривать за Соли. Девочка уже вполне освоилась с моим присутствием, поэтому никаких проблем не возникло. И вообще, она производила впечатление на редкость благополучного ребенка, не сталкивавшегося со злом или агрессией, поэтому даже от незнакомцев не ожидала плохого. Земная сказка очаровала ребенка – глазенки только успевали изумленно распахиваться на множество ярких спецэффектов и необыкновенных героев. Разумеется, вместе с Соли просмотра удостоился и лучший друг – мохнатое, так и не идентифицированное мною нечто по кличке Туся.

Дейнари вернулась часа через три, когда сказка уже совсем подходила к концу. С первого же мгновения ее появления я заметила очевидные изменения, произошедшие с ней. И дело не в том, что она как-то преобразилась физически, а в ее ставшем совсем другим взгляде! Следом за сестрой появился и сумрачный Даргэн. Понаблюдав за Дейнари, подсевшей поближе к ребенку, но при этом отрешенно уставившейся в пустоту немигающим взглядом, он незаметным жестом поманил меня в ванную. Там, тихонько склонившись к уху, прошептал:

– Она переживает все заново и очень подавлена своими воспоминаниями, но при этом ни со мной, ни с Нираном разговаривать не захотела. Может быть, ей будет легче поговорить с тобой? – в голосе звучала просьба, но я и сама без этого предложения была готова выступить в роли «жилетки». Уж очень горестно-ожесточенный взгляд был у Дейнари, подтверждающий, что испытаний на ее долю выпало немало. Главное, чтобы она осознала, что они закончились, и смогла начать новую жизнь, примирившись с уже не поддающимся изменению прошлым.

Быстро кивнув Даргэну, так же шепотом ответила:

– Соли забери. Пока присмотришь за ней. В присутствии ребенка любая мать будет держаться, не даст волю эмоциям, если это возможно. А ей действительно лучше выговориться!

Переглянувшись, мы вернулись в сферу, где Соли досматривала финальные кадры визофильма, а Дейнари все так же сидела, уставившись прямо перед собой пустым взглядом.

– Соли, – позвал Даргэн, – а Туся не хочет осмотреть корабль?

Туся, разумеется, хотела. Быстро подхватив непонятное нечто на руки, Соли в компании дяди удалилась на экскурсию. А я, присев рядом с арианкой, медленно взяла ее за ладонь, привлекая внимание к себе и возвращая Дейнари из мира вновь обретенных воспоминаний. Сейчас она казалась вполне взрослой, от детской наивности во взгляде не осталось и следа. Зато появилась горечь, боль утраты и какая-то ранимость.

– Вспомнила все? – сочувственно поглаживая ее руку, прямо спросила я.

– Да.

– Совсем ужасно?

– Да.

– Сможешь рассказать?

Дейнари резко вскинула голову, уставившись на меня взглядом испуганного кролика:

– Н-нет!

Вздохнув, поняла, что придется идти на крайние меры.

– Тогда прошу выслушать меня.

Испуганные глаза арианки изумленно распахнулись, после чего она как-то неловко закивала. И я рассказала ей все, с самого начала – с момента старта «Линнеи» и до вчерашнего дня. Подробно, в деталях, не приукрашивая радость и счастье и не умаляя горестей и трагических эпизодов. Рассказала про Павла, Рената, экипаж «Линнеи»; про плен на верпанском корабле; о столбе, отделенном пропастью от моря заключенных в подземной тюрьме; о встрече с ее старшим братом; о несправедливом бое за меня; о гибели ее младшего брата и нападении тарта, жутком побеге и эйфории спасения…

Дейнари потрясенно взглянула на меня, по мере повествования все больше сосредотачиваясь и осмысливая события, отвлекаясь от собственных бед. К счастливому концу она уже тихонько плакала от облегчения, прижав стиснутые руки к груди.

– Ты понимаешь, – прорыдала она, – только ты… У меня все так похоже!

И словно прорвав плотину, из нее вместе со слезами хлынул поток торопливых, порой совершенно бессвязных слов, избавляя ее душу от груза пережитого. Очищая, изгоняя всю ту горечь и озлобленность, что успела поселиться в ее душе.

– Родители… они так отчаянно сражались за нас, надрываясь, буквально сжигая себя заживо. Отдавая свою жизнь по глотку, отдавая в тщетной попытке уберечь нас с братом. Но верпанов было столько… Помню, как они затаскивали нас, совершенно обессиленных, отдавших все жизненные ресурсы, к себе, в свои мерзкие склизкие логова. Помню боль… постоянную, много-много… ужасающие крики всех тех, кого они истязали, медленно замучивая, озлобленно, особенно мучительно уничтожая. Они ненавидят нас. Все это я видела, все на моих глазах… снова и снова… Все меньше и меньше оставшихся в живых… сплошное агонизирующее безумие, которому я и отдалась с огромной страстью, согласная на что угодно, только бы прекратить это. Мне было так страшно… совсем одной… без семьи. Я тогда впервые осталась одна, я звала и звала Дарга, а он все не приходил. И во мне умирало последнее, что оставалось живым, – надежда.

Речь Дейнари прервалась судорожными всхлипываниями и ручейками горячих слез, с новой силой хлынувшими из ее глаз. Я обхватила ее руками за плечи, чувствуя, что тоже рыдаю, переживая все это вместе с ней, сопереживая несчастному ребенку, как она тогда была!

– А потом все изменилось – появился Кирен. И все стало иначе, но тоже плохо. Это длилось долго – он мучил меня, измывался над собой, пугая меня еще больше! Не могу даже рассказать, насколько болезненно, мучительно и как-то изощренно-собственнически он изгалялся надо мной, стремясь лишить всего, заставив жить только собой, полностью растворившись в нем. И я не выдержала – сломалась, решив уйти, уйти навсегда. У меня оставался кулон Дарга, снять его не смогли ни верпаны, ни метхи. И я из последних сил обратилась к брату, вкладывая весь остаток себя, отдавая всю душу в этом прощании, и – приказала кулону уничтожить меня.

– Бедная, бедная девочка! – мысль настойчиво билась в моей голове, пока Дейнари в душе снова переживала то время, замолчав и прикрыв омраченные болью глаза.

– Сломав меня, фактически уничтожив, Кирен… словно надломился сам. С того момента все опять изменилось. Он совсем отстранился от меня, перестав предпринимать любые действия, хоть как-то касающиеся порабощения меня. Но при этом никуда не отпускал от себя, даже во сне постоянно удерживая за руку или за ногу. Заботился, берег, ухаживал, не позволяя мне что-то делать вообще – и мыл, и кормил, и одевал сам. Весь мой мир надолго сузился до размеров его каюты, а он сам превратился в невыносимого тюремщика, одновременно желавшего полной власти надо мной и подчинявшегося любому моему желанию. Это было жутко… Я чувствовала, что опять умираю, умираю уже в душе. И я стала уходить, все глубже погружаясь в себя, закрываясь от мира, скрываясь от него, сознательно засыпая, превращаясь в бездушную и бесчувственную куклу. Он так бесился, пугая меня до одури. Когда во сне я звала Дарга, крушил все вокруг, доводя меня до паники. И постоянно боялся, что меня отнимут… О, Лика, ты не представляешь, как мне было жутко с ним! Не понимаю, как я вынесла все это время. А когда появилась Соли… Я была как во сне… с трудом вспоминаю то время. Он боготворил нас, совсем задушив меня потоком нежности и ласки. И я, спасаясь, опять все глубже уходила в себя.

Мы уже вдвоем, обняв друг друга, рыдали, сидя на мягком ложе. Каждая из нас, только что избавившись от страшного груза воспоминаний, омрачающих жизнь, ощутила легкость. Слезы смывали последние следы страшных эпизодов из памяти.

«Ведь главное, чтобы все плохое оставалось позади…»

Краем глаза уловив какое-то движение, перевела взгляд на немного отъехавшую в сторону дверь лифта. В образовавшуюся щель медленно заглянул Даргэн. Внимательно обозрев нас, прижавшихся друг к дружке и синхронно всхлипывающих, покачал головой. Быстро приняв решение, он «втянулся» обратно в лифт, и дверь за ним закрылась.

Не представляю, сколько мы так просидели – сначала рыдая, потом успокаиваясь, потом молча приходя в себя. Надеюсь, Даргэн догадается покормить племянницу и уложить ее спать.