Глава 1
НАОМИ
…Он почувствовал. Я знаю что меня никто не видел. Не сработала ни одна система сигнализации: ни соловьиный пол, ни электронные датчики движения. На видеокамерах я тоже не засветилась.
Этот вампир просто-напросто почуял чужого. И, надо знать Вито, он не стал поднимать тревогу и вызывать охрану. Он решил разобраться сам.
Мы столкнулись на лестнице, ведущей из казарм к Львиной башне. Я как раз спускалась, прихватив в арсенале меч…
Вампир то-ли вернулся с вечеринки, то ли еще откуда: волосы гладко зачесаны и блестят, как лакированные, в петлице белоснежного фрака черная орхидея, штиблеты начищены так, что отражают потолок.
Мы замерли друг против друга на расстоянии лестничного пролета: у меня — меч Токугавы, по-сути просто катана, у него — длинный но-дачи. По тому, как заострились скулы и сузились зрачки вампира, я поняла, что он меня узнал. Хорошо. Значит, и я не ошиблась.
Первым же выпадом он меня чуть не задел, пришлось подняться на несколько ступеней. Вито вновь атаковал — но-дачи позволял держаться на расстоянии — и мне пришлось подняться еще выше.
В конце концов, отступая, я вновь уперлась в двери Львиного зала. Вампир, победно оскалившись, коротко рубанул сверху, я успела присесть. Площадка тесная, мы едва могли разминуться. Длинный меч в таких обстоятельствах — не самое удобное оружие. Изловчившись, выбила но-дачи из рук Вито, меч загромыхал по ступеням.
Я слегка расслабилась, но тут вампир достал кинжал: длинные хвостовики, обоюдоострое прямое лезвие с необычным поперечным хватом. Индийский катар, я видела такие в коллекции Ярриста.
Уперевшись в дверь спиной, я выставила перед собой меч. Патовая ситуация: он не может меня достать, а я не могу сбежать.
Глядя мне в глаза, вампир плавно повел головой из стороны в сторону, как кобра. Я в ответ подмигнула: такие штучки на меня не действуют.
Тогда Вито попытался дотянуться катаром, я отбила выпад и зацепила его чуть выше локтя. На белоснежной ткани смокинга проступило черное пятно, вампир отшатнулся. Будто испугался, что царапина его убьет.
Еще один выпад. Меч звякает о хвостовик кинжала, но кончиком я успеваю чиркнуть Вито по щеке. Вампир отлетает так, будто щеку прижгло раскаленным железом. Позволяю себе улыбнуться: вампиров убивать легко.
Усмехнувшись в ответ, Вито расстегивает фрак. Грудь его пересекает перевязь с метательными ножами.
В панике оглядываюсь: площадка со всех сторон закрыта, мне просто некуда деться, а вампиру всего лишь нужно спуститься на несколько ступеней, а затем, не спеша, пригвоздить меня к дубовым доскам. И почему я не прихватила пистолет? Он бы меня сейчас ой как выручил! Видно, сработала вбитая палками программа: идя на кражу, не бери шумного оружия…
Первый нож просвистел над ухом, второй — вампир метал их с дикой скоростью — чуть задел плечо, пропоров куртку и кожу под ней, третий летел прямо в правый глаз, я в последний момент успела отвернуться и нож зацепил хвост на затылке, отрезав прядь волос. Времени на раздумья не осталось. Издав пронзительный боевой клич, я бросилась напролом. Вампир этого не ожидал.
Меч прошел между боком и рукой Вито, вспоров плотную ткань фрака. Он отскочил, как ошпаренный, я ссыпалась по лестнице и рванула к выходу из башни, каждое мгновение ожидая, что вампир бросится за мной или поднимет тревогу. Но всё было тихо. Вито ничего не сделал: упустив меня, он потерял лицо. И, естественно, не хотел привлекать к инциденту лишнего внимания.
Под стеной, в тихом месте, у меня был подводный скутер, а на другом берегу пролива ждала «Цессна». Ныряя в воду, я поняла, что не могу двинуть правой рукой, и только в самолете обнаружила ножик, застрявший в плече. Такие дела.
Слежку заметила, только оказавшись в родном городе. Выругалась, отчитав себя за глупость и сентиментальность, но идти на попятный было поздно.
…Захотелось побывать дома. Прийти к старикам на могилу, похвастаться: — смотри, деда, я совсем взрослая! Вот он меч, опять у семьи Ямада.
Потом заглянуть в наш старый дом, проверить, что там и как. Продолжает Никодим ухаживать за виноградником, или уехал куда-нибудь?
Вспомнить, как это было в детстве: я вбегаю в комнаты, в глазах темно после яркого солнца, почти на ощупь иду по теплым доскам пола, останавливаюсь возле дайсё, протягиваю руки… Если вытащить меч из полированных ножен и приложить лезвием к щеке, можно почувствовать пение клинка. Как будто грохочет горный поток. Это дедушка научил: когда очень жарко — так, что хочется упасть в траву под забором с высунутым языком, как наш пес Стрелок, — можно подойти к подставке, чуть вытащить лезвие и прижаться к нему щекой. Сразу становится легче.
Почувствовала их на остановке трамвая: в метро с мечом точно не пустят, а в трамваях, кроме пенсионеров, никто не ездит, можно спокойно устроиться на задней площадке.
Трое вампов, почти не скрываются: первый — метрах в десяти. Делает вид, что любуется своим отражением в витрине продуктового. Второй — у газетного ларька, изучает журнал кроссфордов, третий — в черном тонированном джипе.
Профессионалы: обычный человек и не поймет, что они кровососы. Глаза за солнцезащитными очками, свободные летние рубашки, кожа не бледная — успели подкрепиться.
А может, это местные? Получили заказ и теперь отрабатывают гонорар? Да нет, только не в нашем городе. Не там, где жил дедушка.
Придется менять план: с вампирами в трамвай нельзя. Мало ли, что им в голову взбредет? Хорошо бы разобраться по-тихому, заманив в глухой переулок или на помойку…
Я огляделась: вон, одинокая шестнадцатиэтажка! Выше ничего нет — из-за землетрясений высоток у нас не строят. Значит, если забраться на самый верх, можно рассчитывать, что драки никто не увидит. Я хорошо знаю этот тип домов: люк из чердака ведет на плоскую крышу, а подъезды, как правило, не запирают.
Двигаю в сторону шестнадцатиэтажки. Над головой — высокое небо, на горизонте — синие горы, мимо — равнодушный поток машин, а за мной, один — руки в карманах и зубочистка в зубах, второй — томно обмахиваясь газетой, — вампиры из Сицилийской мафии.
А где же третий? Ага, в пробке застрял, на своем черном раскаленном монстре. Так ему и надо.
Ныряю в подъезд, вызываю лифт, еду на последний этаж. Затем, по пахнущей пометом и пылью узкой лесенке, на чердак. Замка на почерневшей, засиженной мухами решетке нет, так что беспрепятственно выбираюсь на крышу. Залитая гудроном площадка пуста и раскалена, как электрическая плитка.
…Схватка оказалась короткой. Переводя дыхание над тремя дымящимися трупами, я подумала, что впервые убивала дедушкиным мечом. И, что греха таить, это было здорово! Меч сам находил цель, рассекая плоть легко и свободно, будто воздух.
Не удержавшись, я рассмеялась. Святые Серафимы! Владеть таким оружием — счастье. Этот меч создан для меня!
Стряхнув кровь и полюбовавшись своим отражением в червленом лезвии, убрала его в ножны. Это было легко! Трупы к вечеру истлеют, останется только дурно пахнущая одежда, и никто ни о чем не догадается. Может, на крышу до самой осени никто не заглянет. Вприпрыжку побежала к люку, но, услышав негромкий свист, обернулась.
Они стояли у самого края крыши. Лысые черепа обтянуты желтоватой татуированной кожей, лица похожи на экзотические маски: раскосые глаза, высокие скулы, остро подпиленные зубы… Носферрату, одетые в черные глухие плащи, походили на злодеев из комикса. Убийцы Тригинты я еще не встречала, но много слышала.
Стало быть, красавчик Вито сам преследовать поленился. Или испугался? Говорят, Носферрату всегда выполняют заказ. И пленных не берут.
Киллеры разошлись в стороны и замерли. Я снова достала меч. Сейчас и проверим, кто круче: охотники за головами из Бразилии или я, скромная ученица Ярриста Барбароссы…
Когда всё закончилось, я без сил рухнула на крышу, жадно глотая тягучий, как смола, воздух. Не вставая, отползла в тень от пристройки, утыканной телевизионными антеннами и закрыла глаза. В висках стучало, дыхание никак не успокаивалось, в горле чесалось от пыли. Водички бы… можно даже из арыка. И отдохнуть. Немножко, всего несколько минут.
Как так вышло, что я убила двоих Носферрату? Яррист говорил, они — самые крутые.
Поднялась, но голова закружилась, пришлось наклониться и замереть на пару секунд, глядя в зернистый пыльный толь, залитый гудроном.
Я хороша с мечами. Это всегда говорил Никодим и признавал Яррист. Но сейчас я поняла: без дедушкиного клинка я бы не справилась. Не будь его, кровососы настрогали бы меня, как бастурму и съели без перца. Живую.
Еле передвигая ноги, спустилась в тесный и пыльный чердак. Думала переждать до вечера, когда мой потрепанный вид, свежие ссадины и синяки не будут так бросаться в глаза, но здесь было еще хуже, чем на крыше. Пыльная, раскаленная духота, пол устилают перья: это место облюбовали голуби. Их сонное воркованье доносилась со всех сторон.
Сокрушенно вздохнув, я полезла вниз. Глоток холодной воды, иначе я погибну от теплового удара. Спущусь к арыку, напьюсь, промою царапины, а затем где-нибудь спрячусь до темноты…
На поскрипывающих качелях перед подъездом сидел драгоценный учитель и ел мороженное. Я остановилась, как вкопанная, забыв про усталость, жажду, дохлых вампиров на крыше…
Он же, Ктулху его заешь, должен пребывать в Маннергейме и ни о чем не догадываться! Я же специально устроила так, чтобы меня не хватились, как минимум, трое суток!
Учитель был в камуфляжных штанах и такой же рубашке. За погон засунута защитного цвета панамка. Разглядев острый блеск воткнутых в тулью крючков и блесен я поняла, что Яррист, до того, как отправиться устраивать мне головомойку, предавался любимому своему занятию: рыбачил на озере за замком.
Поймав себя на том, что сутулюсь и прячу меч за спину, выпрямилась. Сделала глубокий вдох…
Когда я вижу Ярриста, сердце подскакивает к горлу, живот сводит судорогой, а колени подгибаются. Не важно, виделись мы десять минут назад или я только что вернулась с задания, проведя в отлучке не меньше двух недель.
Чувствуя себя последней замарашкой в драных джинсах, стоптанных кроссовках и пыльной, пропахшей смолой и вампирами куртке, я сделала несколько шагов навстречу учителю. По вискам и спине текли горячие струйки. Надеюсь, это всего-навсего кровь.
На тренировках мы оба потели, и это нормально. Бой в прохладной каменной зале, затем — горячий душ, легкий ужин на веранде замка, с видом на горы и альпийские луга…
Но сейчас, во дворе обычной многоэтажки, рядом с чахлыми кустиками чертополоха, ободранной лавочкой и забитой окурками песочницей, Яррист казался небожителем, существом из другого мира. И это — несмотря на заляпанные тиной берцы и стаканчик с недоеденным мороженным. А я…
Дернув щекой, я вынула меч из-за спины. Яррист, аккуратно поставив стаканчик на сиденье качели, поднялся и подошел ко мне.
— Сколько трупов? — буднично спросил он.
— Вампиры и так мертвые. — чего я хотела? Признания? Да нет, хотя бы искры, намека на уважение в его глазах. А вместо этого:
— И чего ты добилась?
— Меня не убили, вот чего! А Носферрату гниют на крыше.
— Это очень плохо.
— Плохо, что я осталась жива?
Яррист скривился, будто от зубной боли.
— Спрошу по-другому: зачем ты залезла в вампирское гнездо и похитила меч?
— Затем, что именно этому меня и учили! Затем, что я была обязана это сделать! — почувствовав, что перехожу на крик, я сделала глубокий вдох. — Затем, что это дедушкин меч. После его смерти… Вампиры не имели права держать меч у себя. Я должна была его забрать.
— После убийства Носферрату уладить недоразумение будет гораздо сложнее. — сказал Яррист. И, кивнув на меч, добавил: — Во всяком случае, это придется вернуть.
Вцепившись в рукоять так, что побелели пальцы, я уставилась ему в глаза и процедила сквозь зубы:
— Ни. За. Что.
Яррист усмехнулся. Так, как умеет только он один. Сердце зашлось от восхищения его красотой, а разум… Разум прекрасно понимал: меня считают слизняком. Меньше, чем слизняком. Пылью под ногами. И, что гораздо хуже: учитель считает меня ребенком.
— В данный момент сей артефакт принадлежит дону Фортунато, главе одного из самых могущественных вампирских семейств. Члену Тригинты. Если он сделает официальное заявление…
— Пусть этот член лучше расскажет, как вампиры убили моего деда!
Лицо Ярриста посуровело.
— Замолчи. — сказал он, и я замолчала. Слово окутало, будто тяжелый плащ. Плечи согнулись под непомерной тяжестью, язык прилип к небу, в груди не осталось воздуха.
Ненавижу Ярриста. Сильнее, чем хочу отомстить вампирам, я ненавижу Ярриста Барбароссу! Он думает, что может пользоваться мною, как послушным инструментом, просто отдавая приказы. Но я — живая!
На детской площадке кроме нас ни души. Самое жаркое время дня: ни бабулек с вязаньем, ни мамаш с колясками, мальчишки не носятся с воинственными воплями, играя в войнушку, алкаши не роются в мусорках, даже собак нет.
«Можно поднять меч и всадить Ярристу в живот».
От этой простой мысли потемнело в глазах. Что со мной твориться? Ни в самых страшных снах, ни в припадках отчаяния мне не приходило в голову убить Учителя. И не только потому, что я твердо знала: убить его невозможно. Сама идея была кощунственной…
Отмечая краем уха, как на улице гудят машины, как на чьем-то балконе захлебывается плачем ребенок, я думала: — убить Ярриста прямо сейчас — легко. И даже правильно.
Вспороть живот, разворотив внутренности, а затем смотреть, как он валится навзничь, подергивая ногами, как взвиваются фонтанчики пыли вокруг его лица… подождать, пока не прекратятся конвульсии, и… уйти. Равнодушно переступив через труп.
Ладонь на рукояти меча вспотела, пальцы свело судорогой, в глазах запрыгали цветные пятна, а в уши врезалось свербящее жужжание. Я будто провалилась в жирно поблескивающую, ребристую глотку Левиафана, на дне которой поджидала голодная тьма.
И вдруг лица коснулся порыв прохладного ветра. В нос ударил пряный аромат шашлычного дыма, в желудке забурчало и… наваждение схлынуло. Уже так поздно? Как я не заметила наступления вечера?
По традиции, с уходом дневной жары, в нашем городе разжигают мангалы, выкладывая на угли шампуры с ароматным, маринованным в специях мясом.
Непроизвольно сглотнув, я шмыгнула носом.
— Пойдем, поедим. — вдруг предложил Яррист. — он заметно расслабился и уже не выглядел таким потусторонним и чужим, как несколько минут назад. Будто ничего и не было.
— Только где-нибудь на воздухе. — поспешно сказала я, тоже делая вид, что ничего не произошло. — в чайхане, например.
Зная Ярриста, я ожидала, что он захочет пойти в какой-нибудь пафосный ресторан с крошечными порциями и запредельными ценами, но он неожиданно согласился.
— За городом сейчас очень хорошо. Прохладный ветер с ледников, соловьи в яблоневых садах…
Я закатила глаза.
— Здесь мой дом, не забыл?
Учитель улыбнулся. Простой доброй улыбкой палача.
…Вина он заказывать не стал — Яррист не любит вино, а скотча, такого, к которому он привык, боюсь, не сыскать и во всём нашем городишке.
Мы взяли шашлыку из молодого барашка, маринованного в гранатовом соке, лепешек, только что из тандура, огромный пук зелени с капельками родниковой воды на листьях и чайник душистого чаю с чабрецом.
Иногда Яррист может перестать быть Командором и побыть просто человеком. Жаль, это случается очень редко.
— Меч придется вернуть. — буднично напомнил учитель, разливая чай. Я подавилась куском мяса. Чуть не выплюнула ему в лицо, честное слово!
Зажмурившись, я замотала головой.
— Даже не уговаривай!
— А я и не собираюсь. — он коротко глянул на меня, и смягчился. — Но… Постараюсь объяснить.
Учитель поудобнее умостился на застеленном ковром топчане. Берцы он снимать не стал, но ослабил ремень на брюках и расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, обнажив исчерченную тонкими шрамами шею. Духота — такая, как бывает перед грозой — ощущалась даже здесь, в предгорьях.
— Дед когда-нибудь говорил тебе, что это — необычный клинок?
— Сто раз. — я погладила ножны. Меч лежал у меня на коленях.
— Но не объяснял, почему именно?
— Ну…
— Давай я просто расскажу.
Учитель никогда не отличался терпением.
…Когда Господь завершил Творение, и люди расселились по всей Земле и стали плодиться и размножаться, как Он им велел, Создателю стало скучно…
Большого труда стоило не зевать во весь рот: байками про Бога меня потчевали с тех пор, как я выросла из пеленок. Надоело. Всё это было очень, очень давно.
Если Бог ушел, и вряд ли снова вернется, какой смысл мусолить древние сказки о том, как было при нем? Что это изменит?
…Он решил проведать детей своих, живущих на Земле. — Яррист, не обращая никакого внимания на мои мучения, продолжал говорить. — Спустившись с Небес, Господь создал себе в помощь железный посох, прицепил к нему железную миску для подаяний, а на голову надел железную шапку, и, под видом бродячего сказителя, стал ходить из селения в селение, из дома в дом. Так Он путешествовал много лет, пока не обошел все, до единого, человеческие жилища, и не познакомился со всеми Своими детьми…
Сделав глоток чаю, Яррист промокнул рот салфеткой и сообщил:
— После того, как Он вновь удалился к себе, на Седьмое Небо, на Земле остались свидетельства Богоявления: посох, шапка и чашка для подаяний. Никто не знает, куда делись чашка и шапка, но посох… — он сделал многозначительную паузу, — Жезл, на который опирался сам Господь в Своих многолетних странствиях, которого касались Его руки… Учитель замолчал, но я терпеливо молчала. На Ярриста иногда находит: нужно просто дождаться, чтоб он вернулся к реальности.
— Доподлинно известно, что в свое время сим святым предметом удалось завладеть одному из Тригинты, Носителю Седьмой Печати. Токугаве Иэясу… Он выковал их посоха меч, а затем покорил Страну Восходящего Солнца и основал собственный Дом.
Я недоверчиво поджала губы.
— Хочешь сказать, это тот самый меч? — Яррист кивнул.
— Может меняться форма, размер, даже предназначение. Но он всегда останется подлинной Вещью и Вещью в себе. Дланью Господа.
Вот почему Вито шарахался от меча. Даже небольшая рана причиняла ему неимоверные страдания: Длань Господа — единственное, чего боится плоть умертвий.
Яррист, как ни в чем не бывало, взял тонкий лист лаваша, положил на него несколько кусочков шашлыка, посыпал маринованным луком, бросил щепотку кинзы, завернул кебаб и начал есть.
А мне кусок не лез в горло. Значит, это действительно меч, мне не показалось. Так легко убить Носферрату!
И он хочет отдать такое сокровище в лапы вампиров? Он что, спятил? Вспомнилось почти непреодолимое желание всадить меч в живот учителя.
Я всегда чувствовала, что этот меч особенный. По отношению к нему дедушки, по тому, как он заботился о клинке…
— Дедушка погиб, охраняя его. — сказала я тихо. — В тот самый день… — я сглотнула, во рту сильно пересохло. — В тот самый день, как деда не стало, я поклялась вернуть меч. И отомстить за смерть своей семьи. Только благодаря этой клятве я держалась все эти годы. Сначала — у Никодима, затем в Иокогаме, и наконец — у тебя. Выполняла все твои прихоти… Ради этого я стала убийцей, Яррист! Мне уже никогда не очиститься, не стать обычной девушкой. Счастье, любовь… У меня никогда этого не будет. Потому что меч — это только начало. Я поступила правильно, отобрав его у кровососов… Теперь я буду убивать вампиров, пока не почувствую, что отомстила. Пока не обрету покой. Пока не останется никаких умертвий… Разве не это — долг и задача каждого Рыцаря?
Он молчал. На миг, на одно только мгновение в глазах Ярриста мелькнуло что-то… Понимание? Сочувствие? И он вновь закрылся.
— Двенадцать лет я ждала. — с нажимом сказала я. — И вот, когда я почувствовала, что время пришло, что наконец я смогу исполнить свою клятву, ты хочешь мне помешать!
— Я должен.
Показалось, что я уперлась лбом в каменную стену. Это равнодушие не поколебать. Никакие признания, никакие просьбы мне не помогут. Ему просто всё равно.
Конечно, я задумывалась, почему мы с дедом жили именно здесь? Маленький городок, простые люди… Барон Ямада был рыцарем Ордена Святого Динария высшей ступени посвящения, так почему он выбрал такое место? Скромный дом, виноградник… Он мечтал снова увидеть Фудзи, но когда я спрашивала, почему он не поедет, дед только улыбался.
Он берег меч. Барон Хирохито Ямада был Хранителем Длани Господней.
Я вновь прикоснулась к гладкой, прохладной поверхности ножен, чувствуя кончиками пальцев каждую извилину чуть выпуклого узора.
— Если ты отдашь меч вампирам, я тебя никогда не прощу. Слышишь, Яррист?
У него чуть заметно дрогнули пальцы правой руки. Старый рефлекс: при малейшем намеке на агрессию выхватывать оружие.
— Если ты вернешь меч деда вампирам, я снова его украду. Он не должен быть у них… Ты сам говорил, что грядет война. Представляешь, что может натворить Вито Лучано, например, владея Дланью Господней? Хочешь получить еще одного Токугаву? Я, Ктулху меня заешь, хотела убить тебя час назад! Слышишь? Я! Хотела! Убить! Тебя… Этот меч, он ставит человека на самую грань, понимаешь? Еще чуть-чуть, и…
— Спасибо, что удержалась.
Повисла долгая пауза. Наконец я разлепила губы и прошептала:
— Ты знал.
— Разумеется.
— Знал, и выжидал, гадая, как я поступлю?
— Я не гадал. Я верил.
… Я еще раз вгляделась в его расстегнутую рубашку с пятнами пота на боках, впопыхах засунутую за погон панамку… берцы его были заляпаны тиной и грязью… при том, что Яррист просто не терпел никакого беспорядка в одежде. Ни при каких обстоятельствах.
Получается, как только драгоценный учитель узнал, что я стащила меч, моментально прыгнул в самолет и рванул сюда, в мой родной город. И покорно, как агнец, ждал: совладаю я с силой Бога, или превращусь в такое же умертвие, как Вито Лучано…
Значит, вот в чем дело! Он меня провоцировал. Вернуть меч вампирам… Какая ерунда! Учитель хотел вывести меня из равновесия, чтобы понять, кем я являюсь. Кем я стала.
Мерзавец. Ненавижу его.
Спросила, пересилив очередной приступ ярости. Не время злиться. Нужно во всем хорошенько разобраться:
— Значит, я прошла проверку?
— Нет.
Такого бессилия я не ощущала никогда. Он специально это делает? Наказывает? Или… Всё-таки не принимает всерьез?
— Ты еще маленькая, Наоми.
Я закрыла глаза и уткнула лицо в ладони, пытаясь сдержать слёзы. Хорошенькое будет подтверждение его словам!
— Мой дедушка владел этим клинком. — я пыталась говорить твердо. — Значит, смогу и я.
— Твой дед был великим воином! — перебил Яррист, повысив голос, но, опомнившись, заговорил тише. — Более того: он был Рыцарем и знал, что такое долг. Тебе еще рано. После посвящения, лет через пятнадцать — двадцать…
— Через двадцать лет я буду старухой! Хотя, скорее всего, просто не доживу. Я не могу столько ждать.
— Пойми. — он накрыл мою руку своей. — Назревает большая война. И мне нужно время, чтобы подготовиться. Не время ссорится с Тригинтой.
С руки Ярриста в мою истекал почти нестерпимый жар. Но Боже! Как это было приятно… По телу разлилась сладкая истома, мысли текли тягуче, лениво. Я чувствовала себя счастливой. Пусть только не отпускает, пусть поглаживает мою ладонь, нежными круговыми движениями, а я буду улыбаться, и соглашаться со всем, что он скажет…
Вцепившись в рукоять меча, я рванулась что есть сил. Задела чайник, он опрокинулся и на стол хлынул кипяток. Спасаясь от потопа, мы оба вскочили.
— Всё. — я судорожно вздохнула. — Дальше можешь не продолжать, у меня тоже есть гордость.
Ему ведь было совершенно не важно, что говорить. Учитель прекрасно знал: как только он усыпит мою бдительность, как только у него появится возможность прикоснуться ко мне, я перестану соображать и, пуская слюни, соглашусь на всё, что бы он не предложил.
Но я смогла освободиться. У меня получилось!
Отряхнув джинсы и вытерев руки салфеткой, я отошла от него подальше.
— Что ты задумала? — Яррист следил за каждым моим движением, будто ожидал, что я нападу.
Все эти годы он меня использовал. Делал вид, что он на моей стороне, что искренне хочет обучить всему, что знает сам… Что самое большое его желание — защитить меня. Но, как выясняется, всё это неправда. Просто он хотел и дальше иметь на меня безоговорочное влияние. И манипулировать.
Никогда больше я не позволю ему это сделать.
Шагнув к столу, я вытянулась во весь рост.
— Я ухожу от тебя, Яррист. Вот меч. Раз я его, по твоим словам, недостойна, забирай. — преодолев себя, с коротким поклоном протянула ему клинок. Официанты с недоверчивыми ухмылками косились на нашу беседку… — Я ухожу. Не знаю, как там у вас в Ордене принято увольняться, так что скажу просто: я больше тебе не ученица. Я не желаю становиться Рыцарем. Мне плевать на ваш кодекс. — он не спешил брать клинок, так что я осторожно опустила его на стол и сунула руки в карманы куртки, сжав кулаки. — Прощай, Яррист. Теперь у меня свой Путь.
Он усмехнулся. Будто не верил, что я говорю серьезно.
— Ты не можешь вот так, просто, уйти.
— Еще как могу.
— Вампиры будут на тебя охотиться. Они будут гнать тебя, как дичь, как раненого кролика. Пока не прикончат. Без меча у тебя нет шансов.
— Заодно и проверим.
— Хочешь умереть? — глаза его вдруг стали бездонными и ледяными. Тот самый черный колодец, в который я непрерывно падаю. Бездна без дна — это глаза Ярриста Барбароссы.
— Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью: как ему поступить? — спросила я учителя.
— Пресечь сомнения и выбрать единственный Путь. — откликнулся он.
— Единственный Путь — путь смерти. — закончив коан, я в последний раз прикоснулась к рукояти меча, лежащего на столе, между мной и Ярристом, и пошла прочь.
Наверное, он был удивлен. А может, решил — баба с возу… По моему, Яррист никогда не был в восторге от того, что в ученицы досталась я. Девчонка. С мальчишками проще — он всё время это повторял. Теперь найдет себе хорошего ученика.
Несколько мгновений я ожидала услышать окрик, почувствовать тяжелую руку на плече… Но нет. Он меня отпустил.
Шла всю ночь, не разбирая дороги, ничего не замечая вокруг, а на рассвете встретила Стаю.
