Глава 13
НАОМИ
Петербург
Выйдя их душа следующим утром, обнаружила обновку, красиво разложенную на кровати. Не удержалась и погладила ткань: шелк цумуги ручной выделки. Такой гладкий, что хочется зарыться в ткань лицом… По лазурному фону — водяные лилии и стрекозы. И такую роскошь воплотили всего лишь в домашнем кимоно.
— Солнце, солнце, распахни оконца! — Тристан влетел в спальню без предупреждения, веселый, как жаворонок. Я напряглась, покрепче вцепившись в полотенце. Надо было догадаться, что он не будет соблюдать церемоний. — Вот он я, твое солнце! Как подарок? Понравился?
У меня защемило сердце. Ну почему он такой милый? Это ведь не правильно, я этого не заслужила. Собравшись с силами, я сказала холодно:
— Рисунок не тот.
— Чего? — у Тристана вытянулось лицо.
— Нужен цветочный мотив, только предвещающий лето.
— Какая разница, Фоморы тебя побери?
— Дарить летнее кимоно весной — жуткая безвкусица.
— Ладно, считай, что справилась. — пришла моя очередь обескураженно пучиться. — Ты как-то упоминала, что провела несколько лет в Японии, и у меня возникла одна идейка. Походу, всё получится.
— Поясни…
— Анклав Эдо — самый удаленный и изолированный, оттуда мало кто приезжает. Хочу выдать тебя за княжну. Если будешь выглядеть, как японская аристократочка, никто и не вспомнит о Бэлль Морт. Окончила, мол, школу и родители отправили в Европу, на мир посмотреть, себя показать…
— Ну конечно. Надо же как-то девушек из хороших семей замуж выдавать. — буркнула я сердито. Идея стать аристократкой что-то не очень нравилась. Другое дело — полк Фиан.
— Замуж, чтоб ты знала, можно только по генетической карте. С этим жестко.
— То есть, никаких тебе «по любви» и «сердцу не прикажешь»?
— Да почему? Люби, сколько влезет! Но потомство — только по расчету. Чтобы исключить «дикие гены». Ладно, не об этом сейчас. Во избежание недоразумений: ты говоришь по-японски?
— Домо оригато гоцзаимасьта. — я сложила руки перед грудью и поклонилась. — Тристан уважительно кивнул.
— Ты где училась?
— В школе гейш в Иокогаме, затем в Камакура.
— О как! А я-то предполагал какой-нибудь Шаолинь.
— Шао-Линь в Китае. И туда берут мальчиков. Для девочек — школа гейш. Игра на сямисене, чайная церемония и танцы с веером. — Тристан смотрел с недоверием. Я рассмеялась.
— Что смешного-то?
— Да так… вспомнила нашего мастера Иай-до. У нее был такой писклявый голосок… «Буредокаракетзики-о-ферихару-у»… — я изобразила, как это звучит. Тристан усмехнулся.
— Это тебе кажется смешным?
— Иногда, чтобы подчеркнуть доброе ко мне отношение, она говорила по русски: — Стряхните с кринки кровь… Очень смешно.
Тристан потряс головой и отмахнулся.
— Надевай кимоно. Заодно попрактикуешься. — скомандовал он.
— Зачем?
— Сегодня в Эрмитаже открытие выставки современного искусства сидхе Эрина. Там будут все на свете — отличная возможность представить тебя широкой публике, так что ты уж постарайся. Представлю тебя, как свою новую девушку.
— И в чем прикол?
— Потом узнаешь. Но это — идеальное прикрытие, уж поверь.
— Ладно. — мне и самой хотелось куда-нибудь выбраться. Нарядиться, посмотреть на нормальных людей, которые не убивают друг друга каждые пять минут. — Но кимоно нужно другое. Тем более у этого — домашние рукава. Слишком короткие.
— Да понял я, понял… Там, в прихожей несколько пакетов, тащи сюда.
— Сам тащи, а мне причесаться надо. Прямо не знаю, что с этим делать… Может, подстричь? — я стала осторожно драть волосы, после мытья похожие на клубок мокрых водорослей.
За последний год волосы сильно отросли, я к таким не привыкла.
— Дай сюда! — он дернул меня за руку, я отскочила, чуть не оставшись без полотенца.
— Чего?
— Отдай расческу. И присядь. — он требовательно протянул руку. Я осторожно села на краешек кровати, Тристан пристроился у меня за спиной. — Вот так… От кончиков, медленно и аккуратно…
Его дыхание щекотало шею, руки ловко разбирали длинные пряди. Я вновь пожалела о том, что одета только в полотенце. Хоть бы вчерашнюю пижаму напялила… По животу начал растекаться жар, в голове зашумело. Ну почему этот лукавый сидхе так на меня действует?
— Где ты научился обращаться с женскими волосами? Парикмахером работал? — он не обиделся.
— Моя мамочка обожала, когда её расчесывали. Правда, у братца получалось не в пример лучше…
Впервые он что-то рассказал о себе.
— А кто еще у тебя есть? Сестры? Невеста? Может, жена и дети? — то, что он молодо выглядит, еще ничего не значит. Тристану вполне может быть лет пятьдесят.
— Только отец.
— Чем занимается?
— На государственной должности. Он, как бы это сказать, функционер.
Тристан коленом наступил на полотенце, оно поползло вниз. Я судорожно вцепилась в край и вскочила.
— Хватит! Спасибо, дальше я сама. Феном вот подсушу…
— Чего ты боишься? — он подошел вплотную. Так, что я ощутила жар его тела.
— Я не боюсь. Просто…
Сидхе провел кончиками пальцев по моей спине и, стремительно наклонившись, легонько поцеловал в шею, под ухом. Стало невыносимо жарко, захотелось отбросить полотенце…
Вывернувшись из его рук, я сбежала в ванную. Не сейчас. Не с ним. Это слишком больно. Быть с кем-то, а потом всё потерять… Снова.
Надев пижаму, я выглянула из ванной, надеясь, что Тристан ушел. Но он ждал, глядя в окно.
— Вот… — вытащив из кармана коробочку, протянул её мне. — Это к кимоно.
Набор заколок для волос: нефритовые бабочки на длинных стальных иглах.
— Как красиво… — я улыбнулась.
У моей бабушки была серебряная заколка, борабори. Иногда, чтобы порадовать деда, она надевала кимоно и делала прическу. Только кимоно было очень простое, с набивным рисунком, а заколка всего одна. Мы вообще жили небогато…
Заколку дедушка подарил, на свадьбу. Такие украшения дарят женихи невестам. Тристан, наверное, об этом не знает.
— Прости. Такие заколки тоже не годятся.
— Да что с тобой такое? Белены объелась? Тихо свистишь, низко летаешь…
— Дорогие кандзаси носят только замужние дамы! — я чуть повысила голос. — Девушкам положены цветы и ленты, но ни в коем случае не глицинии. Те только для майко. — Тристан закатил глаза.
— С ума меня сведешь.
Я притворно-равнодушно пожала плечами.
— Сам хотел правдоподобия.
После того, как я довольствовалась одной сменой одежды круглый год, все эти хэйянские церемонии казались ненастоящими. Игра в театр.
— Одевайся! — пока я пряталась в ванной, пытаясь совладать с чувствами, Тристан принес другое кимоно, упакованное в рисовую бумагу. — Это, надеюсь, подойдет?
Я развернула похрустывающий сверток: пионы и бабочки. Фон — увядшая роза, густо-кофейный по подолу и прозрачно-розовый, как заря, к плечам. Оби, как и положено, черный.
Нижнее, батистовое кимоно — белоснежное, как вершина Фудзи зимой, узор — тоже бабочки, вышитые белым по белому.
Восхищенно присвистнув, я посмотрела на Тристана.
— Да вы меня балуете, господин сидхе. Это поистине королевский наряд.
— Для княжны из Эдо — в самый раз. Одевайся же!
Он чмокнул меня в щеку и убежал.
А я села на кровать, ткнулась лицом в колени и разревелась. Никак не могла успокоиться. Ну какая из меня княжна? Тоже мне, принцесса сидхе!
Подойдя к окну, я прижалась лбом к стеклу и стала смотреть на город. Машины, люди, мосты… Там живут те, кому не надо задумываться: будут ли они живы, например, завтра? Для кого Носферрату — не больше, чем ночная страшилка, а Орден — всего лишь красивая форма и помпезные парады по телевизору.
Вот если б… Если б я могла сбежать ото всех? Познакомиться с обычным парнем, каким-нибудь инженером. А еще лучше — писателем или художником. Гулять, ходить в кино, сидеть в кафешках — просто так, убивая время в компании друзей.
Забыть, как страшный сон, вампиров, оборотней, Рыцарей… Просто жить.
