12

После ланча с Сэмом «У Марселя» Филиппа одолевали противоречивые мысли. Он чувствовал, что у Сэма почти нет шансов преуспеть там, где потерпели поражение три команды полицейских. Однако за годы знакомства он несколько раз наблюдал, как его друг принимался за, казалось бы, безнадежные дела: два раза в Марселе и один раз на Корсике. И всегда он выходил победителем. Почему бы ему не одержать победу и на этот раз? Кроме того, вынужден был признать Филипп, история чертовски соблазнительная. Эксклюзив «Salut!», который будет опубликован во всех приложениях журнала по всему миру, где только носят и крадут бриллианты. Его карьере это точно не повредит.

Правда, остается проблема, как совместить это дело с его повседневной работой хроникера сказочных развлечений les people. Сезон уже начался, и скоро обычные скандальные бесчинства – пьянки, передозировки кокаином, секс в мужских уборных – начнут приносить многообещающий материал. Филипп не мог пропустить все это, о чем он и сказал Сэму за ланчем. Сэм отнесся с пониманием, хотя и легкомысленно махнул рукой. «Кто я такой, – сказал он, – чтобы посягать на священные узы, связывающие журналиста и читателя?» В общем, они договорились, что «Salut!» на первом месте и Филипп будет подстраивать свои обязанности переводчика и коллеги под нужды журнала.

В качестве первого шага Филипп решил расспросить Луи, с которым он свел знакомство во время предыдущей работы в газете «La Provence». Луи являл собой проверенный источник информации и принадлежал к числу тех старомодных полицейских, которые верят в старомодные способы расследования. Он предпочитал беседу лицом к лицу письмам по электронной почте и звонкам по мобильному телефону, уверяя, что при сборе информации нет ничего более действенного, чем бродить по улицам, выслушивая сплетни от барменов и «ночных бабочек» и зачастую «вынюхивая следы», как он сам это называл.

Они с Филиппом договорились о встрече в баре «Saint-Charles» неподалеку от вокзала. Там было темно и тихо, а бармен не скупился, наливая пастис, отчего это место стало очень популярным среди страдающих от жажды марсельских полицейских. Когда Филипп пришел, Луи уже стоял у стойки бара и листал номер «L’Équipe», желая узнать, какова вероятность, что «Тур де Франс» снова выиграет какой-нибудь иностранный выскочка.

– Лулу! Прости, опоздал. Как дела?

Ça va?

Здоровяк-полицейский распрямился, улыбнулся и кивнул:

– Oui, oui, ça va. Рад тебя видеть. Ты по делу или как?

– По делу, – сказал Филипп. – Поэтому плачу я. Что будешь пить?

Лулу позволил угостить себя пастисом, и мужчины устроились за столиком в углу.

Три идеальные кражи, отсутствие улик, озадаченные полицейские, Сэм, его друг, представитель страховой компании из Штатов, – Филипп рассказывал, а Лулу внимательно слушал.

– Вот что у нас имеется на данный момент, – подытожил Филипп. – Мы хотим получить доступ к полицейским отчетам, но я сомневаюсь, что они захотят с нами делиться. Ну, я и подумал, нет ли у тебя каких-нибудь знакомых парней в Антибе, Монако или Ницце, которые могли бы помочь. Нам бы очень хотелось поговорить с кем-нибудь, кто принимал участие в расследовании.

Лулу хмыкнул:

– Все равно что спросить, нет ли у меня знакомых на Марсе. Мы обычно сидим по своим участкам. Видит бог, у каждого хватает своих проблем, чтобы соваться еще и в чужие дела. – Он потер подбородок, поглядел в пустой стакан и вздохнул: – Обезвоживание. Чем старше становлюсь, тем быстрее оно происходит.

Было заказано по второму пастису, и, кажется, он освежил память Лулу.

– Вообще-то, – сказал он, – пару лет назад мне довелось работать с парнями из Ниццы. Я им позвоню.

Сэм перечитал только что прибывшее письмо, написанное на официальном бланке «Нокс иншуренс» и подписанное Фрэнком А. Ноксом, президентом компании. Это был маленький шедевр бюрократической пом пезности, в котором Сэма призывали приложить все возможные усилия для установления точных подробностей краж, вызвавших «такую обеспокоенность в страховых кругах Америки». Идеально. Он сделал мысленную заметку отправить Ноксу ящик шампанского. Теперь, когда у него имеются фальшивые верительные грамоты, можно приступать к работе.

Он показал письмо Ребулю, который не меньше Сэма интересовался этими ограблениями.

– Письмо безупречное, – сказал Ребуль, – но желательно заполучить официальную бумагу и от французской стороны. Как тебе письмо от старшего офицера марсельской полиции с требованием к коллегам обеспечить подателю всевозможное содействие и доступ к информации?

– От Эрве? И он сделает это для меня?

Ребуль улыбнулся:

– Он сделает это для меня. А ты сможешь выразить свою благодарность одним проверенным способом. Помнишь сигары, которые ты привез с Ямайки и которые мы положили в хьюмидор в винном погребе?

– «Беликосос Финос»?

– Эрве ценит хорошие сигары. А целая коробка его просто осчастливит. И сделает сговорчивым. – Ребуль пожал плечами. – У нас всех есть маленькие faiblesses.

Когда вечером Эрве заглянул в гости, оказалось, что его не нужно особенно уговаривать. Он уже был знаком с Сэмом, Сэм ему нравился, и интерес Сэма к этим кражам его позабавил, хотя намерение раскрыть их показалось ему чересчур оптимистичным. С другой стороны, Сэм ведь американец, а всем известно – и пес симистичные французы, кажется, даже завидуют этой особенности, – что американцы оптимисты.

Подали rosé. Сэм принес и открыл коробку с сигарами, протянул ее Эрве, тот выбрал сигару, рассмотрел сигарный бант, легонько сжал сигару и понюхал ее. Затем поднес к уху и покатал между пальцами.

– Нужно слушать бант, – пояснил он. – Всегда можно понять, если сигара пересохла. Но эта великолепна.

Он отрезал кончик и раскурил сигару, следя за тем, чтобы она горела ровным красным огоньком. Ритуал полностью его удовлетворил; улыбаясь, он устроился поудобнее, весь окутанный душистым дымом.

Пока Сэм рассказывал свою историю, Эрве кивал, ничего не говоря, отчего у Сэма возникло ощущение, будто его допрашивают. Под конец он показал Эрве письмо от Нокса.

– Франсис посоветовал мне раздобыть еще одно письмо, лучше всего от высокопоставленного сотрудника марсельской полиции, с требованием оказывать содействие.

Эрве снова кивнул:

– Понимаю. И тебе кажется, что это поможет?

– Именно так. Это позволит мне стать человеком, которого всерьез воспринимают здесь, во Франции.

Эрве сделал долгую затяжку и погрузился в задумчивость.

– Что ж, буду рад помочь тебе, но только в том случае, если ты обещаешь сообщать мне обо всех своих достижениях. Сказать откровенно, не думаю, что у тебя что-нибудь получится. – Он пожал плечами. – Но если вдруг откопаешь что-то, я хочу знать об этом первым, d’accord?

– Обещаю, – сказал Сэм. – И надеюсь, ты примешь эти сигары в знак моей признательности за помощь.

Просиявшее лицо Эрве было достаточно красноречивым ответом.

На Кап-Ферра было время ланча. Некогда резиденция бельгийского короля Леопольда, Кап-Ферра стал самым дорогим после Монако местом на побережье. Кэти Фицджеральд пригласила Коко в гости, по скольку предстояло обсудить множество насущных вопросов. Прежде всего, гостям дома необходимо знать имена людей, которые составляют «группу поддержки», жизненно необходимую богатым, когда те выезжают на отдых: парикмахерш и маникюрш, самого модного в сезоне повара, тренеров по тайчи, массажистов и, главное, врача, который говорит по-английски. Кроме того, необходимо ознакомиться со свежими сплетнями Ривьеры и, наконец, проверить список гостей, приглашенных на вечеринку.

Моник, кухарка Фицджеральдов, приготовила то, что Кэти назвала ланчем snack de luxe: ассорти из жареных овощей, приправленных розмарином и тимьяном, и мусс из козьего сыра с бальзамическим уксусом. Под крепившись, дамы сосредоточили внимание на главном событии в повестке дня: вечеринке. Коко пробежалась по списку выбранных гостей: Арман и Гийом, очаровательная пара геев из парижского мира моды; Нина де Монфор, наследница многочисленных состояний, и ее последний юный воз дыхатель; Осборны, молодые клиенты Ко ко из Англии; Ален Лаффон, играет в поло с гандикапом в восемь очков, когда не продает элитную недвижимость, и его девушка по фамилии Станиславская, модель из Чехии; Юбер, пластический хирург, с женой Элоизой (которую чаще недобро именуют Мадам Ботокс); разумеется, отец Коко, Алекс; ну и Элена с Сэмом.

– Звучит недурно, – сказала Кэти. – И все они говорят по-английски? Не хочу, чтобы кто-нибудь из французов попусту подпирал стены.

Коко засмеялась:

– Не волнуйся. Все они говорят по-английски, и всем, кроме моего отца, не больше сорока. Нет, кроме Нины, но ее возраст – это государственная тайна, и ей уже много лет тридцать девять. Мне кажется, ты поладишь с Эленой и Сэмом, они американцы, я сейчас занимаюсь их домиком, который они купили под Марселем. Так что они почти соседи.

– Великолепно. Можно я попрошу тебя всех их пригласить? На двадцать третье?

– Ну конечно.

В тот же день Коко начала обзванивать гостей. Сочетание Кап-Ферра и богатых американцев по разным причинам было весьма привлекательным для всех, оказавшихся в списке, и, когда Коко дошла до Элены, никто еще не отклонил приглашения.

– Я уверена, вы прекрасно проведете время, – сказала она Элене. – Кэти с Фицем милейшие люди, а все остальные гости по меньшей мере интересные. Я знакома со всеми, и вечеринка должна получиться веселой.

Когда Элена пересказала новость Сэму, тот немедленно вспомнил о Филиппе.

– Высший свет на Ривьере, – сказал он. – Наверное, они не против увидеть себя в номере «Salut!». Что скажешь?