19

Параду приехал к «Монталамбер», чтобы сменить Шарнье, в самом начале восьмого. Завидев его, напарник выбрался из машины и с удовольствием потянулся. Непрерывно зевая, он доложил, что ночью ничего интересного не произошло. Клиенты вернулись в отель вскоре после полуночи, а после этого все было тихо. Уже утром, около шести, доставили свежий хлеб и pâtisserie , а через час после этого из отеля выехала пара гостей, улетающих ранним рейсом. Спокойная смена, никакой суеты, легкие деньги. Всегда бы так.

— Сдаю их вам, шеф. Днем позвоню.

Шарнье поднял воротник куртки и ушел, а Параду поспешил открыть в машине окна, чтобы поскорее выветрился застоявшийся табачный дым и запах чеснока. Шарнье славный парень, очень надежный, но вечно приносит с собой эти вонючие andouillettes , да еще оставляет под сиденьем грязную, промасленную бумагу. Параду вышвырнул ее в канавку и разложил вокруг себя все нужные вещи: сигареты и телефон — на приборную доску, сумку с оружием — на пассажирское сиденье, а пятилитровую пластиковую канистру с завинчивающейся крышкой — на пол. После того как вчера он два раза чуть не оскандалился, Параду решил проявить предусмотрительность. При долгой слежке два самых вредных профессиональных фактора — это мочевой пузырь и скука. О первом он позаботился, а ради шестизначного гонорара, ожидающего его в конце, можно и поскучать.

Тротуар, по которому недавно проехались поливальные машины, был еще мокрым, воздух — по-утреннему чистым, и солнце изо всех сил старалось пробиться сквозь тучки. Один из служащих отеля подметал улицу перед входом, второй поливал зеленые, аккуратно подстриженные кусты в кадках. Параду посмотрел на соседнее здание. Судя по темным, грязным окнам и цепи на входной двери оно было необитаемым и рядом со своим безупречным соседом выглядело особенно запущенным и жалким. Вот если бы пробраться в него, а там, сломав стену, проникнуть в отель… И что потом? Нет, не годится. Слишком сложно и слишком шумно. Их надо подловить всех вместе где-нибудь на природе, подальше от людей. Например, в Булонском лесу. Почему они не бегают там трусцой? Все американцы бегают.

Сайрес как раз выбривал сложный участок под самым носом, когда раздался телефонный звонок.

— Доброе утро, друг мой. Это Нико Францен. Надеюсь, у вас все хорошо?

Голландец был весел, уверен в себе и совсем не похож на того перепуганного человека, с которым Сайрес говорил вчера.

— Рад слышать вас, Нико. Где вы?

— Далеко от Сен-Жермен, слава богу. Слушайте: я остановился у близкого друга неподалеку от Экса. Вы сможете приехать сюда? Это очень просто: в Париже садитесь на скоростной поезд и за четыре часа доезжаете до Авиньона. Там на вокзале можете взять напрокат машину.

Сайрес стер с трубки крем для бритья и потянулся за ручкой и записной книжкой.

— Мы приедем. Где вы предлагаете встретиться?

— Я дам вам номер телефона. Позвоните мне, когда доберетесь до Экса. Нам надо многое обсудить. — Он сделал паузу. — Сайрес, а вчера вы ничего не заметили? За вами не было слежки?

Сайрес минуту раздумывал. Если сказать голландцу о приезде Хольца, его можно спугнуть. Лучше сделать это при личной встрече.

— Нет, старина, ничего не заметили.

— Ну хорошо. Готовы записывать?

Францен продиктовал ему номер Анук и заставил повторить.

— Могу я задать вам один вопрос? — спросил он так серьезно, что Сайрес насторожился. — Где вы обедали вчера вечером?

— В «Брассери Липп».

— Ели choucroute ?

— Разумеется.

— Прекрасно. Ну, тогда à bientôt .

Сайрес позвонил Андре и Люси, добрился и через полчаса спустился вниз. Через несколько минут они присоединились к нему и сразу же потребовали новостей.

— Я же говорил вам, что он позвонит, — торжествовал порозовевший от возбуждения Пайн. — Как видите, события развиваются. Жаль только, что мы так скоро увозим нашу милую Люси из Парижа. — Он виновато пошевелил бровями. — Но, говорят, Прованс тоже неплохое место. Сам я в Эксе никогда не был. А вы, Андре?

— Самые красивые девушки в мире. Студентки университета. Наверное, и пара состоятельных вдовушек найдется. Тебе там понравится, Люси. Чудесный город.

Люси капризно надула губы. Она репетировала эту гримаску с тех пор, как впервые понаблюдала за француженками: нижняя губа выдвинута вперед, уголки рта опущены.

— Красивые девушки? — переспросила она. — И мне должно там понравиться? А в каком-нибудь другом месте мы не можем с ним встретиться? Желательно в таком, где живут одни мужчины. Там мне было бы уютнее.

К тому времени, когда они позавтракали и расплатились за номера, Параду успел выкурить пять сигарет и пожалеть о том, что оставил дома журнал. Когда он увидел, как клиенты выходят из отеля с вещами, у него упало сердце. Все, они едут в аэропорт и возвращаются домой. Вместе с его сотней тысяч долларов. Merde. Рядом с ними остановилось такси, и он завел двигатель, инстинктивно проверив уровень бензина.

Такси перевезло их через реку и, вместо того чтобы ехать на северо-восток, резко свернуло направо. Параду тоже включил сигнал поворота и облегченно вздохнул. Выходит, они направляются на Лионский или Аустерлицкий вокзал. Еще через пять минут стало ясно, что на Лионский, а это означало, что машину ему придется оставить в той зоне, где постоянно орудуют эвакуаторы. Ну и черт с ними. Что такое штраф по сравнению с сотней штук? Он взял с приборной доски телефон и засунул его в карман. Такси остановилось у входа, предназначенного для пассажиров скоростного поезда. Если у них заранее куплены билеты, ему придется туго. Двумя колесами он заехал на тротуар, схватил сумку и бегом бросился в здание вокзала.

И сразу же резко остановился, потому что едва не врезался в свою клиентку, стоящую у газетного киоска. Потом он увидел и двух других: они уже заняли очередь — длинную и медленную, на радость Параду, — в билетную кассу. Он быстро купил газету и, заслонившись ею, встал в соседнюю.

Его очередь подошла первой.

— Аlors, monsieur? — раздраженно поторопил его кассир.

Мец? Страсбург? Марсель? Пробормотав извинения, Параду притворился, что ищет что-то в сумке, и, повернувшись спиной к соседней очереди, навострил уши. Он едва не пропустил пункт назначения, потому что ожидал услышать американский акцент и не обратил никакого внимания на парижский выговор Андре. К счастью, тот сразу же перешел на английский: «Сайрес, отправление через десять минут».

Значит, Авиньон. Параду плечом отодвинул человека, уже занявшего его место у кассы, бросил свирепый взгляд на возмущенную женщину с тявкающей собачкой на руках и сунул кассиру деньги. До отхода всего несколько минут. Нет смысла звонить Хольцу сейчас. Сначала надо убедиться, что они сели в поезд.

Камилла очень старалась не поддаваться унынию, но это было ужасно трудно. Хорошее настроение Руди испарилось без следа, и она была совершенно уверена, что виноват в этом тот ужасный, неотесанный человек, который даже не опустил за собой сиденье на унитазе — этот грех Камилла не прощала никому. Обед в «Тайеване» не удался, хотя еда была просто дивной, и сегодня все утро Хольц непрерывно брюзжал: он едва прикоснулся к завтраку, отказался от массажа и очень-очень грубо ответил, когда она предложила ланч с Жан-Полем и Филиппом, такой прелестной парой. В результате Камилла уже начинала жалеть о том, что приехала в Париж. Только посмотрите на него — сидит у телефона, точно в трансе. Наверное, надо сделать хотя бы попытку помочь ему, хотя, честно говоря, она совсем не хочет знать эти ужасные подробности.

— Дорогуша, может, тебе станет легче, если ты мне обо всем расскажешь?

— Сомневаюсь, — бросил он, не сводя глаз с телефона.

Камилла закурила сигарету и демонстративно выпустила дым в его сторону.

— Руди, иногда твоя мужская прямота бывает утомительной. Я ведь только хочу помочь. В чем дело? В этом голландце?

Разумеется, дело было в голландце, который болтался по Парижу с Сезанном стоимостью в тридцать миллионов под мышкой. И давно уже должен был позвонить и сообщить, где находится. Пока Хольц не дождется звонков от него и от Параду, он не может даже отойти от телефона. Должен сидеть как привязанный в этом «Ритце».

Он поднял глаза на Камиллу:

— На самом деле ты ведь вовсе не хочешь это знать?!

Она наклонила голову и невольно порадовалась тому, как изумительно смотрятся ее двухцветные туфли от Шанель на фоне розового с зеленым обюссонского ковра.

— Если честно, дорогуша, то да. Совершенно не хочу. Я лучше схожу прогуляюсь.

Хольц только буркнул что-то в ответ.

Поезд отходил от станции, а припозднившиеся пассажиры еще бродили по проходам в вагонах в поисках своих мест. Трудолюбивые менеджеры уже сняли пиджаки и раскрыли на коленях лэптопы, мамаши с маленькими детьми рылись в багаже в поисках игрушек, туристы углубились в путеводители, и никто не обращал внимания на то, как мягко и плавно разгоняется поезд, который повезет их на юг со скоростью больше ста миль в час.

Параду купил билет второго класса и теперь пробирался из хвоста поезда поближе к вагонам первого. Его глаза, скрытые черными очками, нетерпеливо обшаривали купе в поисках характерной копны черных кудряшек. Все его тревоги были позади: он видел, как они сели в поезд, и знал, где сойдут. Можно было звонить Хольцу, но сначала ему хотелось убедиться, что они ни с кем здесь не встретились. Потом можно будет несколько часов отдохнуть.

Наконец он увидел их: они сидели в четырехместном отгороженном купе со столиком. Четвертое место оставалось пустым. Параду зашел в туалет в конце вагона, достал из кармана телефон, поудобнее устроился на крышке унитаза и набрал номер «Ритца».

Разговор получился длинным: Хольц решил поделиться с ним тревогой, терзавшей его все утро. Что, если Францен ведет с ним какую-то игру? Он уже давно должен был позвонить, но почему-то не делает этого. Почему? Либо потому, что собрался вытянуть у него сумму больше той, о которой договаривались, либо потому, что, наплевав на предостережения, здравый смысл и неоплатный моральный долг перед Хольцем, он все-таки решил взять заказ у Пайна. Хольц попытался описать Францена, но Параду вскоре прервал его:

— Послушайте, месье Хольц, может, он и точно жадный и неблагодарный голландский поц — хоть мне неизвестно, что это такое, — но вряд ли я узнаю его по такому описанию. Лучше объясните мне, как он выглядит и что с ним делать, если я его увижу.

Хольц взял себя в руки и ограничился описанием внешности, а потом еще заставил Параду повторить услышанное. Относительно дальнейших инструкций он был менее точен, хотя бы потому, что и сам не знал, что делать с голландцем. Конечно, лучше всего было бы его убрать — тут он слегка поежился, понимая, что Параду сразу же поднимет цену, — но это исключалось, по крайней мере до тех пор, пока картины находятся у Францена.

— Просто сообщите мне, как только его увидите, и тогда я решу, — распорядился он. — И дайте мне номер своего мобильного.

Люси вернулась из вагона-ресторана с тремя чашками кофе и новыми впечатлениями.

— Такого я еще не слышала! А что, во Франции мальчики ходят в туалет по двое?

Андре поднял на нее глаза и улыбнулся.

— Ничего об этом не знаю. А что?

— Я сейчас проходила мимо туалета, и там внутри кто-то разговаривал. То есть я слышала самый настоящий разговор!

Она покачала головой. Какая все-таки неожиданная страна Франция.

Под мерный, усыпляющий перестук колес поезд спешил на юг. Они уже проехали Лион, и плавные, зеленые холмы Бургундии сменились более отчетливым и резким пейзажем региона Юг-Пиренеи. Виноградники здесь с трудом цеплялись за крутые склоны, а небесная синева стала заметно гуще. Сайрес спал, деликатно похрапывая, а Андре рассказывал Люси о Провансе: об удивительном, непохожем на остальную Францию крае со своим собственным языком и особой манерой речи, часто непонятной даже для французов; о людях, горячих и темпераментных, как и положено жителям Средиземноморья; об их своеобразном чувстве времени, которое они отмеряют не часами и минутами, а временами года, о том, что пунктуальность считается в этих краях смешной северной причудой; о великолепных безлюдных пейзажах и оживленных, переполненных рынках; о фламинго и ковбоях Камарга; и о еде — tapenade и estouffade, трюфелях и инжире, козьих сырах, оливковом масле, пахнущей травами баранине из Систерона и удивительном calissons из Экса.

— Замолчи! — наконец взмолилась Люси, приложив палец к его губам. — Ты как будто целая туристическая компания в одном лице. И еще я захотела есть.

Скоро голос диктора по-французски и по-английски объявил, что поезд подходит к Авиньону и что стоянка там ровно две минуты. Сайрес открыл глаза и потряс головой:

— Чуть не заснул. Мы приехали?

Вокзал Авиньона — это не то место, с которого стоит начинать знакомство с Провансом. Он неизменно находится в состоянии, требующем срочного ремонта и реорганизации. Эскалаторы здесь отличаются вздорным характером и часто бастуют, множество лестниц специально построены так, чтобы по ним неудобно было таскать багаж, а площадь перед вокзалам, похоже, спроектировал строитель, питающий непримиримую ненависть к автомобилям. Здесь вечно царит хаос и крик, а заблокированные водители частенько объясняются при помощи довольно вульгарных жестов.

Параду проследил за тем, как трое его клиентов зашли в бюро проката автомобилей, и только после этого уселся на заднее сиденье такси. Шофер вопросительно оглянулся на него.

— Подождем минутку, — сказал Параду. — Я хочу, чтобы вы ехали следом за одной машиной.

Таксист широким жестом обвел парковку:

— Выбирайте любую. Какой цвет предпочитаете?

Шут гороховый. Параду не сводил глаз с дверей бюро.

— Я скажу вам, когда увижу.

— Деньги-то ваши, — пожал плечами таксист, включил счетчик и углубился в газету.

Десять минут спустя голубой «рено», за рулем которого сидел Андре, выехал со стоянки.

— За ними, — скомандовал Параду. — Аllеz. Не отставайте.

Одна за другой обе машины проехали под железнодорожным мостом и влились в поток транспорта, стремящийся к шоссе А7. Первое время Андре, еще не приспособившийся к местной манере езды, вел машину очень осторожно. Каждый раз, когда он возвращался во Францию после долгого отсутствия, ему приходилось заново привыкать к повышенной скорости, неожиданным перестроениям из ряда в ряд и к тому, что у него на хвосте, словно пристегнутый к выхлопной трубе, неизбежно висел какой-нибудь автомобиль, дожидаясь самого опасного момента для обгона. Только когда, миновав аэропорт Авиньона, «рено» выехал на широкое шоссе, он немного расслабился.

Люси с Сайресом сидели молча и только вздрагивали каждый раз, когда их подрезали или раздавался сердитый сигнал.

— Не понимаю я этих людей, — пожаловалась Люси. — Куда они все спешат? Ты же говорил мне, что жизнь здесь спокойная и неторопливая.

Андре резко нажал на тормоз, потому что прямо перед ним неизвестно откуда выскочил миниатюрный «ситроен».

— Это у них в генах, Лулу. Все французы рождаются гонщиками. Смотри по сторонам, наслаждайся видами, а на дорогу лучше не обращай внимания.

Они по-прежнему ехали на юг, солнце стояло еще высоко, но уже начинало свой ленивый спуск к Средиземному морю. Даже в закрытом автомобиле чувствовалось, как жарко снаружи и как раскален известняк окружающих гор, чьи острые вершины четко вырисовались на синеве неба. А потом, перед самым Эксом, перед ними вдруг выросла изрытая, темная громада горы Сен-Виктуар, так любимой Сезанном.

Когда они въехали в центр Экса, Андре опустил стекло, и скоро с улицы потянуло влажной свежестью — это ветерок срывал водяную пыль с большого причудливого фонтана в начале Кур-Мирабо.

— Смотрите, леди и джентльмены, — объявил Андре, — перед вами самая красивая улица во Франции.

Они екали по длинному зеленому и прохладному туннелю, образованному ветками платанов, что росли по двум сторонам бульвара.

— И, насколько я помню, где-то здесь должен быть… А вот и он! Отель «Негр-Кост». Устраивает?

Параду видел, как они вручили швейцару ключи от машины, взяли вещи и вошли в отель. Дав им пять минут на то, чтобы получить номера, он расплатился с таксистом и нашел скамейку напротив входа. Телефон в кармане зазвонил в тот момент, когда он раздумывал, где бы взять напрокат машину.

— Параду? Где вы? — Слабый голос Хольца был еле слышен.

— В Эксе. Пять минут назад они поселились в отель.

— Они там с кем-нибудь встретились?

Параду устало покачал головой.

— Я же не вижу сквозь стены. Подождите, вот они выходят. Нет, их только трое. — Он немного помолчал, наблюдая, куда они пойдут. — Все в порядке, зашли в кафе. Позвоню позже.

Со своей скамейки Параду хорошо видел, что кафе переполнено, стало быть, обслужат их нескоро. Он облизнул пересохшие губы при виде официанта с запотевшими кружками пива на подносе и пошел искать бюро проката автомобилей.

Сайрес отправился внутрь звонить Францену, а Люси с Андре, сидя на широкой террасе кафе «Дю Гарсон», с интересом рассматривали других посетителей: туристов, местных бизнесменов, отдыхающих от дневных трудов, и студентов университета, переводящих дух неизвестно от чего. Особенно заинтересовали Люси студентки, некоторые из них, как справедливо заметил Андре, были и вправду очень хороши. Они флиртовали, смеялись, непрерывно жестикулировали черными очками и сигаретами и то и дело вскакивали с места, чтобы кого-нибудь обнять.

— Это не студенты, это какие-то маньяки-целовальщики, — изумлялась Люси. — Ты только посмотри!

— Это входит в учебную программу, Лулу, — заверил ее Андре. — Что ты будешь пить?

Они сделали заказ, а потом молча сидели и любовались непрерывным людским потоком, катящимся мимо них по тротуару. Прохожие разглядывали тех, кто сидел за столиками, сидящие за столиками разглядывали прохожих, и этот взаимообмен праздного любопытства ни на минуту не прекращался. Андре с улыбкой наблюдал за Люси: боясь что-нибудь пропустить, она крутила головой, как радаром, и тут же жадно впитывала все увиденное. Он приподнялся на стуле, сжал ее лицо между ладонями и силой повернул к себе.

— Эй, ты еще не забыла меня? Я тот парень, с которым ты приехала.

— Боже милостивый, — ахнул вернувшийся одновременно с официантом Сайрес. — Не иначе как это заразно. В соседней кабинке я сейчас видел парочку — так они просто прилипли друг к другу. Они и до сих пор там. Ох, молодость, молодость. — Он сел и поднял кружку. — Ну что ж, я обо всем договорился. Мы встречаемся с Нико в деревенском ресторане «Фиакр», это примерно в получасе езды отсюда. Он приведет с собой свою, как он выразился, petite amie . — Сайрес с удовольствием отхлебнул пива и промокнул губы. — Интересный будет вечерок.

— Еще одна красотка, — закатила глаза Люси. По-моему, их тут явный перебор.

— Думаю, нам не стоит заранее ничего планировать, — продолжал Сайрес. — Будем, как говорится, действовать по обстоятельствам. Как вы считаете? Но вообще-то я склонен рассказать ему всю правду. Пора уже.

Они еще раз припомнили все вопросы, на которые у них пока не было ответов: сделал ли Францен копию Сезанна (скорее всего, да); являются ли они с Хольцем партнерами (Сайрес в этом сомневался); знаком ли Францен с Денуайе; и известно ли ему, где находится оригинал «Женщины с дынями». В конце концов все согласились с тем, что пора, по выражению Сайреса, «выкладывать карты на стол».

На город уже опускались фиолетовые сумерки, и бульвар Мирабо превратился в светящуюся пещеру. Студенты начали уходить из кафе, вероятно намереваясь продолжить свое образование в каких-то других местах. Прогуливающиеся под руку пары останавливались у входа, чтобы почитать меню. Параду поднялся со скамейки, потер затекшие ягодицы и вслед за своими клиентами двинулся в сторону отеля.

— Теперь вы понимаете, почему старик так часто писал ее? — говорил Сайрес. — Вы только взгляните — она в самом деле волшебная.

Они ехали на восток по шоссе Д17, а слева возвышалась гора Сен-Виктуар: ее склоны уже тонули во мгле, а на вершине еще розовел последний отблеск заходящего солнца. А потом без всякого предупреждения все вокруг погрузилось в темноту. Они отъехали от Экса всего на несколько миль, но не видели здесь никаких признаков жилья, если не считать крошечных огоньков дальних ферм. Машин на дороге почти не осталось: им попался только одинокий трактор, возвращающийся домой, да еще пара машин пронеслась навстречу. Сзади, на большом расстоянии виднелись фары какого-то попутчика, который в отличие от большинства французских водителей не стремился сократить дистанцию.

Параду удовлетворенно откинулся на спинку сиденья. Вот так-то лучше. Здесь, в глуши, он наверняка не упустит своего шанса. Сначала он собирался просто догнать их, столкнуть с дороги и воспользоваться пистолетом, который давно уже жег ему подмышку, но профессиональная осторожность возобладала. Раз они не взяли багаж, значит, едут недалеко. Скоро они должны остановиться, и тогда он начнет действовать.

— Сайрес, а вы уверены, что это та дорога? Вряд ли в такой глуши отыщется хороший ресторан, а Францен любит поесть. — Андре снизил скорость перед крутым поворотом.

— Он сказал, что на Д17 должен быть указатель. Смотрите, что это там впереди?

Скоро они разглядели деревянный столб с прибитой к нему сине-красно-белой вывеской: «„Фиакр“. Lе раtronmangeici» . Стрелка указывала на узкую дорожку, больше похожую на тропу. Сайрес облегченно вздохнул.

В конце дорожки путешественников ждал приятный сюрприз, который большинство французов восприняли бы как должное: небольшой, симпатичный и — судя по количеству машин на стоянке — очень популярный ресторан посреди глуши. Он располагался в скромном двухэтажном здании, покрытом розовой crépis : французы так любят ее, что часто кладут даже на натуральный камень. Домик, хоть и скромный, был в отличном состоянии, по фасаду его густо оплетал виноград, а широкая терраса со столиками выходила в залитый электрическим светом садик с кипарисами, олеандрами и древней, сморщенной оливой.

— Прошу прощения, Сайрес, — сказал Андре, с трудом нашедший свободное место для машины. — Я был неправ. Ресторан выглядит более чем серьезно.

Несколько голов повернулись в их сторону, а они сразу же заметили на террасе Францена: он был погружен в разговор со статной женщиной в сером платье, красиво оттеняющем ее седеющие волосы.

— Вот они, — обрадовался Сайрес. — Ну что, скрестим пальцы на удачу и пойдем?

Неслышно ступая, из темноты появился Параду. В руке он нес сумку с оружием. Машина осталась на обочине трассы. Он огляделся, спрятавшись за стволом кипариса, и был разочарован увиденным. Слишком много света и людей. Правда, есть еще машина, и с ней можно поработать. Он отправился на парковку и там отыскал голубой «рено».