Глава 21

– Прошу простить, книги выдаются только тем, кто проживает в санатории «Рябиновый лес», – сказала библиотекарша, увидев меня перед своим столом.

– Я приехал побеседовать с вами, – объяснил я.

– Нахожусь на работе, – попыталась увильнуть Филина.

И тут на ее столе зазвонил большой черный телефон, похоже, он здесь находится с пятидесятых годов прошлого века.

Дама подняла трубку.

– Да, слушаю, Николай Всеволодович. Конечно, на месте. Ясно.

Она отсоединилась, и я улыбнулся:

– Вас беспокоил директор санатория?

Тетушка поправила круглые очки.

– Да. Велел мне поговорить с корреспондентом из Москвы, который пишет о нашем прекрасном доме статью. И зачем вы беспокоили начальника? В обеденный перерыв я могу ответить на все ваши вопросы. Всего-то часа четыре надо подождать. Занята я сейчас.

– У вас нет ни одного читателя в зале, – заметил я.

– Кроме выдачи литературы я обязана еще карточки составлять, фонд вести, – ответила Филина.

– Вот поэтому я и направился к директору, – пояснил я, – попросил его разрешить вам общение с прессой в служебное время в ущерб работе.

– Хоть сейчас и утро, самая напряженная часть дня, я не имею права ослушаться Николая Всеволодовича, – вздохнула Филина. – Начинайте.

– Вас зовут Маргарита Валерьевна? – завел я беседу.

– Верно.

– Живете неподалеку?

– В селе Глебовка у меня маленький дом.

– Удобно, когда работа неподалеку.

– Да.

– Вы коренная жительница?

– Нет.

– Откуда приехали?

– Что за странный интерес к моей личности? – опешила Филина. – Спрашивайте о книжном фонде!

– Хочется понять, какие люди служат в сельских библиотеках, – вывернулся я.

– Я работаю в санатории, – поправила Маргарита, – сюда колхоз не суется. Тут приличные люди, обеспеченные. Шантрапу на порог не пускают.

Я решил взять быка за рога:

– Вы знакомы с Натальей Загорской?

На лице библиотекарши не дрогнул ни один мускул.

– Впервые слышу это имя.

Я вынул планшет и положил его на стол.

– Можно вас попросить положить руку на экран?

– Прямо на айпад? – удивилась Филина. – Зачем?

– Компьютер считает отпечаток вашей ладони, вмиг снимет размеры, мы дарим всем, кто дает нам интервью, красивые кольца, – лихо соврал я.

– Правда? – по-детски удивилась Маргарита, выполняя мою просьбу. – Забавно. Что он там пишет?

– Вы, Маргарита Валерьевна Филина, – прочитал я, – родились в Москве, воспитывались одинокой матерью Галиной Петровной, отца не знали, других родственников тоже. Верно?

– Да, – согласилась библиотекарша.

– С книгами обращаться научились на зоне, – не утихал я.

– Так вы из полиции, – решила тетушка. – В вашем планшетнике программа, которая по отпечаткам человека определяет?

Насчет компьютера мошенница права: Борис на днях загрузил интересное приложение. Где секретарь его взял, понятия не имею. И проигнорирую вопрос Филиной.

Библиотекарь поджала губы:

– Давнишние времена вспоминаете. В юности каждый может оступиться.

– Если вы имеете в виду свою первую ходку, то она давно состоялась, – согласился я, – госпожа Филина потом неоднократно оказывалась за решеткой. В последний раз вы отсидели четыре года и были условно-досрочно освобождены. Значит, я вижу перед собой Маргариту Валерьевну?

– От того, что вы сто раз повторите мои паспортные данные, они не изменятся, – огрызнулась собеседница.

– Раз вы подтверждаете свою личность, а компьютер по отпечаткам тоже установил, что рука принадлежит Филиной, объясните мне, почему вы называете Наталью Загорскую своей дочерью.

– Вранье, – живо открестилась от услышанного Филина, – я не делала этого.

Я поморщился:

– Маргарита Валерьевна, вы не раз попадались на мошенничестве. Звонили родственникам покойных людей и лгали, что усопшие должны вам деньги.

– Ни слова вранья не сказала, – опомнилась Филина, – у меня были расписки на руках.

– Верно, – улыбнулся я. – Перед тем как ехать сюда, я выяснил подробности о вашей, так сказать, профессиональной деятельности. Вы умеете филигранно подделывать чужой почерк, показывали родне покойного бумагу и в большинстве случаев получали сумму, которая в ней указывалась, благо она никогда не была запредельно высокой. Где вы брали информацию о мертвых, телефоны членов их семей? Вы работали санитаркой в больнице, имели возможность посмотреть документы. Люди верили вам еще и потому, что вы говорили: «Добрый день, Анна Ивановна, Сергей Петрович перед кончиной оставил мне номер телефона жены, обещал: «Аня отдаст долг». Наличие у мошенницы номера, знание ею имен покойного, расписка – все убеждало людей в вашей честности. Но в конце концов вы попались, отсидели срок. Однако за ум не взялись. Снова устроились поближе к тем, чей земной путь подходит к концу, и принялись за старое, за что опять очутились за решеткой. В вашей анкете, которую вы заполнили, нанимаясь в санаторий, нет ни слова о пребывании на зоне. Зато к ней приложена ваша характеристика от главврача одной из столичных клиник. После ее чтения возникает ощущение, что один из ангелов сошел с небес и сейчас служит в библиотеке. Но вот что забавно: главврач, который расхвалил подчиненную, никогда о ней не слышал. Почему? Ну не может же он помнить каждого из нескольких тысяч простых сотрудников, ему бы имена врачей не забыть. Но, даже обладай он феноменальной памятью, о Филиной ни хорошего, ни плохого сообщить не мог, поелику сия дама никогда под его началом не служила. Иными словами: подделали вы рекомендацию. Поэтому у меня есть следующее предложение. Я никому не сообщу, что вы предоставили фальшивую рекомендацию. А вы честно отвечаете на мои вопросы, увольняетесь из санатория и живете, не обманывая окружающих. Если вам это не подходит, то я иду к главврачу…

– Согласна, – живо отозвалась Филина, – задавайте свои вопросы.

Я перелистнул айпад.

– Даже если человек очень хочет скрыть информацию, всегда можно найти торчащий «хвост». Прокалываются порой профессионалы из спецслужб, а уж они тщательно готовят свою легенду. Мы выяснили правду…

Я на секунду умолк. Местоимение «мы» тут лишнее. Я не имею ни малейшего отношения к поискам подробностей биографии супруги Загорского. Я мирно спал до утра, а вот Борис не сомкнул глаз, пустил в ход несколько своих компьютеров, залез во все темные углы и вытащил на свет божий сведения, которые Максим Петрович считал надежно закопанными и заваленными камнями.

Я посмотрел на Филину и продолжил:

– Когда Наталья еще не пошла в первый класс, Елизавета угодила в клинику. Отец сказал дочке, что мама погибла в автокатастрофе. Каким-то образом он ухитрился раздобыть свидетельство о смерти жены, но в реальности Лиза скончалась намного позднее, когда Наташа уже училась в школе. Вы тогда работали в больнице, но не в той, где содержалась жена Загорского. Откуда вы узнали про Наталью? Зачем сейчас прикинулись ее матерью?

Маргарита подперла щеку кулаком.

– Мамашка Лизки дружила с Галиной Петровной Филиной, бабой, которая меня родила. Я старше Елизаветы, но разница в возрасте не мешала нам дружить. Родительницы нам достались злые, они дочек за неправильное, по их мнению, поведение буквально на улицу выкинули. А мы ничего ужасного не совершали, просто были глупыми детьми. Если ребенок непослушный, членам семьи надо удерживать его от дурных поступков. Моя мамашка, узнав, что я в четырнадцать лет с мальчиком в близкие отношения вступила, обозвала меня шлюхой и отправила в интернат. Ей, как многодетной, этот фортель легко проделать удалось, и я оказалась в приюте. Хорошо, что не надолго. Когда через два года меня из интерната выпихнули, пришлось по знакомым скитаться, домой меня мать не пустила. Лизку вон выгнали, когда выяснилось, что у нее со взрослым мужиком, профессором, любовь. Вот почему у нас жизнь наперекосяк пошла! Из-за подлых старших!

Я терпеливо ждал, когда немолодая особа перестанет обвинять давно умерших родных во всех своих проблемах. Не стал ловить ее на лжи, хотя Борис узнал, что в подростковом возрасте Маргарита обокрала соседей и ее отправили в спецшколу, мать государству дочь не по своей воле отдала.

В конце концов библиотекарь подошла к сути вопроса. Маргарите в жизни не очень везло. Жилья у нее не было, приходилось снимать комнату, замуж она никак не могла выйти, жила с разными партнерами. У Елизаветы судьба складывалась веселее. Она переехала к профессору, потом познакомилась с Загорским. После ряда приключений Елизавета вышла замуж за Максима Петровича, тот признал Наташу своей дочерью. Казалось бы, можно радоваться, воспитывать ребенка. Но Лизу тянуло на приключения. Супруг работал в разных местах одновременно, добывал деньги для семьи, а жена по-тихому ходила налево. Господь наградил Лизавету редкой красотой, недостатка в кавалерах у нее не было.

– Макс мало денег приносит, – жаловалась подруга Маргарите, – хочу найти богатого, надоело копейки считать.

Среди любовников Лизы были обеспеченные люди, но вот удивление: восхищаясь красотой любовницы, они не спешили бросать своих толстых неуклюжих жен и вести в загс очаровательную блондинку. Елизавета жила с Максимом в ожидании лучшего варианта для брака, а он ну никак не появлялся. О том, что у Лизы СПИД, выяснилось случайно. У госпожи Загорской вдруг начались разные болячки: то насморк, то кашель, то с желудком чехарда, а потом ее свалило воспаление легких. Да такое серьезное, что Елизавета попала в больницу. Там взяли анализы крови, и открылась правда.

В людском сознании ВИЧ – стыдная болезнь, по мнению многих, ее зарабатывают только те, кто ведет развратный образ жизни. То, что подцепить вирус можно во время укола, который сделает недобросовестная медсестра, используя зараженную иглу, или вступив в отношения с человеком, намеренно не сообщающим о том, что он инфицирован, мало кому приходит в голову. Народ твердо уверен, раз диагноз СПИД, значит, больной гей или проститутка. И если от онкобольных большинство здоровых людей теперь шарахаться перестали, то от ВИЧ-инфицированных народ бежит как от чумы. Объяснять, что при простом рукопожатии вы не заразитесь, бесполезно. Поэтому подавляющее большинство заболевших ничего не говорит коллегам по работе, друзьям, а иногда не знают о болезни даже родители и взрослые дети.

Но Загорский-то узнал истину и выдал стандартную реакцию. Сначала он обозвал жену шлюхой, потом кинулся с Наташей к доктору. Максим узнал, что он и ребенок здоровы, и устроил супруге допрос. Та, рыдая, призналась в изменах. Оцените выдержку Максима Петровича. Девять мужчин из десяти, вспомнив, сколько жена им лгала ранее, надавали бы бабе пощечин и разорвали брак. Загорский не распустил рук, он не хотел, чтобы кто-либо узнал про диагноз Лизы, боялся позора, пересудов, косых взглядов в свой и Наташин адрес, поэтому оплатил пребывание супруги в клинике, где ее лечили анонимно. Развод Загорский не оформил по той же причине, он просто объявил супругу умершей.

Рита про СПИД подруги не слышала, она часто звонила Максиму с вопросом: «Как там Лизонька? Вылечила пневмонию? Скажи, где она лежит, я хочу ее навестить». Загорский отделывался ответом: «Жена не желает никого видеть, потому что плохо выглядит». Потом он вдруг сказал: «Лиза выписалась. Все ок». Рита захотела пообщаться с Лизаветой, но ей это не удалось. В тот день трубку снимал только Макс, он говорил: «Жена в ванной», «Она устала, спать легла». На следующий день Загорский сообщил ужасную новость: «Елизавета трагически погибла в ДТП. О дате и месте похорон извещу завтра».

Маргарита не сомневалась в том, что Лизы более нет. Да и как не поверить, стоя у могилы, куда опускали закрытый гроб? Присутствующим объяснили: покойная сильно изуродована, привести ее в нормальный вид не удалось. Лицо погибшей шокирует, лучше запомните ее красивой.

Прошло время.

Однажды в полночь Маргарите позвонили.

– Алло, – пробормотала Филина, – кто и какого черта ночью не спит?

– Это я, Маргошик, – прошептал знакомый голос.

Рита похолодела. На свете был лишь один человек, который так ее называл.

– Кто это? – в ужасе осведомилась Филина.

– Лиза, – ответили из трубки.

Безбожница Маргарита взвизгнула, отшвырнула от себя телефон и начала креститься, горько сожалея, что не знает ни одной молитвы. Снова раздался звонок, а поскольку Филина не отвечала, включился автоответчик, и Рита услышала:

– Понимаю, ты в шоке. Я жива, но скоро умру. Меня запрятали в больницу, которая похожа на тюрьму. Это на самом деле я, Лиза. В это трудно поверить, да? Полагаешь, что общаешься с шутником-идиотом? Маргошик, помнишь, как мы влезли на дачу к Серовым, украли там пару колечек тети Нины, сдали их в скупку и купили тебе туфли? Об этом никто, кроме нас, не знает.

Рита дрожащей рукой схватила аппарат:

– Лизок! Боже! Ты где?

– Записывай адрес, – деловито велела подруга, – приезжай во вторник после полуночи. На дежурство заступит Маркова, она нам встречу устроит. Возьми денег, Зинке заплатить надо.

Филина прибыла в указанный день и час в небольшой подмосковный городок. Хмурая медсестра отвела ее в кладовку, через пять минут там появилась Елизавета.

Филина хотела обнять воскресшую подругу, но та резко отстранилась.

– Лучше не надо. У меня СПИД. Сядь и выслушай.

Вот так Рита узнала о болезни Елизаветы, а заодно и по какой причине Максим не развелся с женой, а объявил ее покойницей.

Загорский любил непутевую Лизу, несмотря на то что она скрыла свое замужество, прикидывалась свободной. А еще он хотел детей. Когда Максим удостоверился, что Наташа его родная дочь, он простил Лизе все, женился на ней, переоформил девочку на себя. Думаете, жена была благодарна Максиму? Как бы не так! Вскоре после свадьбы новобрачная завела любовника. Тут уж даже Рита, всегда одобрявшая безумные затеи подруги, сделала ей замечание:

– Если Максим что-то заподозрит, тебе не сладко придется. У Загорского не бесконечное терпение, не натягивай веревку, лопнет! Уймись. Загорский тебя обожает, шубу купил. Чего тебе еще надо?

– Мужика настоящего, – честно ответила Лиза. – Я хочу секса утром, вечером и днем. Каждый день. А Макс еле-еле два раза в неделю удосужится. Ширь-пырь, три минуты. Мало мне этого. И денег он нормальных не зарабатывает. Манто из кролика припер, а я о норке мечтаю. Да и как он узнает про моих парней? Я не дура, домой их не вожу!

– Хорошо хоть на это ума хватает, – вздохнула Филина. – Не профукай свое счастье. Остановись!

– Ты же меня всегда прикроешь, – хихикнула подружка.