Глава 18
– Где Наташа нашла сову? – с запозданием спросил я после того, как рассказал Борису о том, что узнал от Булкиной.
Борис достал из холодильника молочник.
– Тайна за семью печатями. Когда я задал ей аналогичный вопрос, она увильнула от ответа: «Иван Павлович приказал мне превратить гостевую в гадальный салон. Вчера у меня было мало времени, я сделала работу спустя рукава. Сегодня исправляю косяки. За пятнадцать минут до прихода Николетты сова будет там, где надо». И унеслась.
– Полагаете, что Ната общалась с матерью? – уточнил я.
– Она именовала свою собеседницу «мама», – напомнил Борис.
– Девушка могла и не соврать, возможно, театральная студия существует и там скоро состоится премьера… – высказал я свой взгляд на проблему.
– Я проверил ее мобильный номер с помощью приятеля, он в офисе телефонной компании не последний человек, – не дал мне договорить Боря. – Когда я услышал «зубрежку роли», Наталья беседовала по сотовому, она общалась с кем-то в пансионате «Рябиновый лес». Там тридцать номеров, с жильцом какого из них она говорила, узнать невозможно. Тот, кто намерен поболтать с постояльцем, сначала набирает телефон ресепшен, слышит обычные слова: «Здравствуйте, вы соединились…» – и в тоновом режиме вводит номер комнаты. Женщина за стойкой понятия не имеет, кто с кем общается. Единственное, что я смог выяснить: никого по имени Елизавета в пансионате нет.
– И как вам это удалось? – спросил я. – Неужели нашли в Сети медкарты клиентов?
– Я действовал проще, – улыбнулся Боря. – Звякнул в богоугодное заведение и сказал дежурной: «Будьте любезны, соедините меня с Елизаветой Загорской. Она моя тетя. Увы, я потерял айфон, в нем записал номер ее комнаты. Подскажите его». Администратор вежливо ответила: «Вы перепутали. Госпожа Загорская у нас не живет». Значит, она не под своим именем зарегистрирована в доме престарелых, который красиво называется санаторий «Рябиновый лес». Да и как она может телефон использовать, если свидетельство об ее смерти выдано? Но я все же спросил про Елизавету Загорскую на всякий случай. Списка постояльцев на сайте, конечно, нет. А вот врачи, медсестры и прочие сотрудники там представлены. Небольшое фото, краткая биография, награды, достижения. Никого не забыли, даже библиотекаря. Ни одной Лизы среди работников нет, равным образом отсутствует и женщина по фамилии Загорская. Но обратите внимание, вот снимок жены Максима Петровича Загорского.
– Где вы его откопали? – поразился я. – Удивительная красавица.
– На сайте холдинга Максима Петровича, – объяснил секретарь. – Ему принадлежит куча всего, в частности страховая компания «Семья». Она создана год назад, позиционируется как спасательный круг для всех членов вашей семьи. Допустим, вы хотите купить страховку от несчастного случая, если вписываете в него только себя любимого, то платите высокую цену. Если присоединяете жену, платеж будет ниже. Чем большее количество родственников в полис включено, тем меньше взнос за каждого, ну и еще всякие программы. Рассказ об услугах предваряет текст. Сейчас найду его. Ага, читаю: «Люди часто интересуются: «Почему у вас такие выгодные условия для членов семьи? Где подвох?» Ответ содержится в вопросе. Недорогая страховка для родственников, потому что вы семья, а ее надо беречь. Идея выпустить пакеты страхования членов одной семьи с понижением стоимости в зависимости от количества людей в полисе принадлежит нашему президенту господину Загорскому. К сожалению, он знает, что такое терять любимых родственников из-за того, что не нашлось денег на их лечение. В свое время Максим Петрович лишился жены. И теперь сострадает тем, у кого есть больные в доме…» Далее изложена душераздирающая история о том, как господин Загорский много лет назад во времена своего бедного студенчества не смог спасти свою обожаемую Лизу. Той поставили диагноз «рак в запущенной стадии». В России врачи отказались делать операцию, отправили ее домой умирать. А вот в Америке пообещали поставить Лизу на ноги. Но за огромные деньги. Загорский бросился собирать требуемую сумму и не успел. Елизавета похоронена в семейном склепе князей Загорских на кладбище в деревне Паново. Вот почему «Семья» постоянно советует… ну и далее про невероятно выгодную страховку, которую страховая компания предлагает в ущерб себе из-за того, что Максим Петрович потерял в молодости обожаемую жену.
– Навряд ли владелец огромного холдинга читал материал, размещенный на сайте, – предположил я. – Определенно есть человек, который отвечает за интернет-ресурс. И он напортачил. Много нестыковок. Время учебы Загорского в институте пришлось на советские годы. Какие полеты на лечение в США? Смешно. Да, я могу назвать фамилии писателей, знакомых отца, которые в приснопамятные времена ездили в Германию оперироваться. Но вопрос об их лечении решался чуть ли не на уровне Политбюро, и эти литераторы являлись столпами советской прозы и поэзии. А вот прозаику Андрею Павлюкову не позволили отправить в Англию умирающую дочь, которую там могли вылечить, в КГБ сказали: «Вы вдовец, в СССР никаких родственников не имеете, кроме того, вы неблагонадежны, пишете клеветнические романы, изображаете в них советских людей в невыгодном свете. Улетите в Лондон и останетесь там». По слухам, Павлюков встретился с Брежневым. Леонид Ильич частенько инкогнито приезжал в Переделкино к одному барду, тот ему свои песни пел. Павлюкову удалось попасть на это строго закрытое мероприятие, он упал перед генсеком на колени. Брежнев был добрым человеком, он велел завтра же отправить отца с девочкой в Лондон. Счастливый Павлюков помчался на электричку, но в поезд так и не сел: его на переезде сбил грузовик. Машину и шофера не нашли. Больная за границу не улетела и умерла. КГБ не побоялся расправиться с известным писателем, которому дал согласие на лечение в Лондоне сам Леонид Ильич. В «сером доме» решили, что писатель не вернется на родину, станет рассказывать всей западной прессе правду о жизни в СССР. Загорский в юности был не богат, не имел веса в обществе. Все выдумано неудачно. Склеп на погосте в Панове! Село это хоть существует?
– Есть на карте, – кивнул Борис, глядя в ноутбук, – на границе с Тверской областью. Если верить поисковику, там находится музей князей Загорских, усадьба, церковь, кладбище, где похоронены несколько поколений этой семьи.
– Надо же! – изумился я. – Полагал, что это «утка». Но хватит и онкологии с полетом в США.
– Вернемся к тому, с чего начали, – продолжал Борис, – к фото Елизаветы, которое помещено на сайте. Вот оно чуть крупнее.
– Молодая очаровательная девушка, настоящая красавица, – повторил я еще раз. – А снимок прямо иллюстрация к стихам Есенина. Березовая роща, зеленая трава, солнечный день. Елизавета стоит, обняв ствол.
– Это определенно фотошоп, – усмехнулся секретарь. – Взяли снимок девушки и поместили на природу. На тени посмотрите.
– Что с ними не так? – заинтересовался я.
Борис смахнул с клавиатуры невидимую соринку.
– Загорскому нужно нанять других специалистов. Те, что у него сейчас занимаются сайтом, заслуживают звания «мастер – кривые руки». В тексте они дурака сваляли, и в иллюстрации к нему тоже. Куда смотрят тени от берез?
– Налево, – сказал я и рассмеялся: – А тень от фигуры Елизаветы падает направо. Непорядок.
Борис нажал на одну кнопку.
– Глупость, которую в наш век планшетов-ноутбуков-компьютеров-сенсорных телефонов даже первоклассник не совершит. Но то, что привлекло мое внимание, обработчик не тронул, а зря. У левого уха девушки на щеке есть темное пятно, сейчас его увеличу.
Я прищурился:
– Родинка размером с пятикопеечную монету, которые когда-то для входа в метро использовали.
– Теперь открываю снимок библиотекаря санатория «Рябиновый лес», – протянул Борис. – Зовут даму Маргарита Валерьевна Филина. Кого она вам напоминает?
– А должна? – насторожился я. – Полная крашеная блондинка. Возраст определить не могу. Не очень удачная прическа и слишком яркий макияж прибавляют ей лет. Выглядит на шестьдесят с хвостиком, но, возможно, она моложе.
Раздалось тихое попискивание.
– Готово, – обрадовался Боря, – смотрите. Родимое пятно на том же месте. Красавица в березовой роще и обрюзгшая библиотекарша – один и тот же человек.
– Время безжалостно, – только и смог произнести я. – Однако вероятно, что мы имеем дело с дамой, у которой просто похожая родинка.
Секретарь чуть наклонил голову.
– Снимок Елизаветы на сайте старый, думаю, над ним поработали, чтобы улучшить изображение. Родимое пятно могли слегка подкорректировать. А у Филиной его не полностью видно, прядь волос прикрывает изъян. Я не могу сравнить у этих женщин родинки, чтобы доказать их идентичность или различие. Но! То, что родинка есть и у той, и у другой, является фактом. Месторасположение одинаковое. Наташа беседовала с кем-то по телефону, называла человека на том конце провода мамой. Еще один нюанс. Всем сотрудникам санатория, даже уборщицам, от тридцати до сорока лет. В коллективе есть только одна дама, которая по возрасту годится в матери Наташе. Библиотекарь Филина. У нее есть родинка. Думаю, надо потолковать с Маргаритой Валерьевной. Не исключаю, что мы ошибаемся. Но, возможно, Елизавета…
– …жива, – договорил я. – И зачем весь этот спектакль?
Борис закрыл ноутбук.
– Лучше задать госпоже Филиной вопрос: не вы ли в анамнезе Загорская, а еще ранее Коркина? Иван Павлович, катить в сторону Тверской области лучше вам. Вас дамы обожают и сразу выкладывают все свои большие и маленькие секреты.
– Делать нечего, – вздохнул я. – Завтра отправлюсь в путь. Придется рано вставать… Кто-то в дверь звонит.
