Глава 15
После беседы с Филатовым я ожидал увидеть пенсионерку, которая крепко дружит с алкоголем. А учитывая возраст Шанхаева, я предполагал, что мне предстоит беседа с опустившейся старухой, которая за поллитровку готова на все. И антураж в ее берлоге будет соответственный: грязь, матрас на полу, вместо занавесок на окнах газеты. Я иногда встречался с людьми, страдающими разными зависимостями, и знаю, как они живут. Но на мой звонок дверь открыла милая женщина в аккуратном домашнем платье, у ее ног крутилась маленькая пушистая собачка.
– Семен Андреевич, – обрадовалась хозяйка, – а мне сказали, что вы придете поздно вечером. Работа самая простая. Если вам неудобно, ботинки не снимайте.
Но я скинул штиблеты и пошел за Раисой, которая привела меня в уютную кухню. Я огляделся. На окне накрахмаленные занавески в красно-белую клетку, на столике электрочайник, тостер, там же несколько кружек с изображением псов. Дверца холодильника украшена магнитами, судя по ним, госпожа Булкина летала в Грецию, Египет, Турцию и Болгарию. Бытовая техника стоила недорого, люстра тоже не поражала великолепием, но у хозяйки было все необходимое: и свч-печка, и крохотная кофемашина, и соковыжималка. А царящей чистоте могла позавидовать больничная операционная. Мне стало неудобно за лежащую в сумке бутылку, которую я приобрел по дороге.
– Оправдывая свою фамилию «Булкина», хочу предложить вам чаю с плюшками, – весело сказала Раиса, – а потом оцените фронт работ.
Я достал из кармана удостоверение.
– Прошу простить, но я не мастер.
– Генеральный директор частного детективного агентства? – растерянно прочитала вслух Раиса. – Господи! Что натворил Стасик? Это вы меня извините, приняла вас за краснодеревщика. Подруга телефон дала, предупредила: «Руки у него золотые, а характер мерзейший. Если решит, что ему уважения не оказали, сразу уйдет». Я специально свежую выпечку купила. Ой, что я несу! Угощайтесь, пожалуйста. Только скажите: где Стасик?
– Не знаю, кто он такой, – ответил я.
– Мой внук, – сказала Раиса, включая чайник, – сын дочки. Мальчику тринадцать, шкодник невозможный.
– Надеюсь, с ним сегодня никаких проблем не приключится, – улыбнулся я.
– Ох, хватит с нас трудностей, – вздохнула Раиса. – Не так давно наша семья пережила невероятный стресс. У мальчика вдруг стала подниматься температура, не очень высоко, но каждый день. Неделю он сидел дома, вторую… Районный педиатр не волновался, потом вообще заявил: «Симулянт он, ремня ему дать и в школу гнать». А зять задергался, повез сына в платную клинику, вернулся весь белый. Подозрение на рак крови. Стасика положили на обследование в эту дорогую лечебницу, и…
Раиса закрыла лицо ладонями.
– Ужас! Диагноз подтвердился. Начали его лечить, уколы делали, ребенок в обмороки падать стал, профессор из этого центра посоветовал немедленно лететь в Германию. А где деньги взять? Как мы выкрутились, лучше не спрашивайте, за две недели требуемые тысячи евро насобирали. Стасик с мамой улетел в Мюнхен…
Хозяйка убрала руки, открыла шкафчик, достала банку с чаем.
– Дочь через сутки позвонила в рыданиях. Не поверите. Нет никакой онкологии. И не было. Районный педиатр оказался прав. Он Косте, зятю моему, заявил: «Ничего у вашего сына нет. Прекращайте его лечить, отправляйте в школу. Симулянт он». Константин доктора идиотом назвал, и я с ним была солидарна. У внука постоянно тридцать семь и пять, тошнота, слабость. И у него ничего нет? Да какие в местной поликлинике специалисты! Пробирки они куда-то отсылают, по дороге, наверное, все портится. Такие мысли в голове крутились.
Раиса поставила передо мной чашку, налила жидкую заварку.
– И что немцы выяснили? Сделали они всякие исследования, их врач мигом сообразил, в чем дело, загнал Стасика в угол, потребовал рассказать правду. Сурово ему сказал: «Знаю, ты что-то принимал. Если не признаешься, не назовешь, что глотал, тебе сделают кучу операций, ногу отрежут!» Внук зарыдал и признался. У них в классе сменилась учительница математики. Вместо доброй Валентины Ивановны появилась строгая Мария Николаевна. Стасик нахватал двоек. Педагог его предупредила: «На следующей неделе устрою пять дней тотальной проверки знаний. Каждый урок контрольная. Если хоть на одной неуд заработаешь, поставлю в году «лебедя», не перейдешь в следующий класс. Ты сейчас еле тянешь на тройку, но есть шанс не стать лузером, если тщательно подготовишься к контрольным». Стасик представил, как ему от родителей за то, что он второгодник, достанется, и запаниковал. Сосед по парте давай его успокаивать: «Ерунда! Тебе просто надо заболеть. У моей мамы есть таблетки. Она ими от рака лечилась, выздоровела, но лекарство не выкинула. От них температура растет и тошнит. Я тебе принесу коробку, там тридцать штук. Выпьешь, останешься дома, как больной, контрольные пропустишь, никто не придерется, получишь трояк в году».
И выполнил обещание. Стасик десять дней препарат пил, и весь организм у него в разнос пошел. Немец все матери объяснил. В районной поликлинике у нас нормальный педиатр, но, когда он анализы смотрел, Стасик еще не так долго химией травился, на крови это не отразилось. Поэтому доктор и заподозрил симуляцию. А когда мальчика в платную клинику привели, там уже такое в лаборатории увидели, что прямо жуть! Испугались, не поняли, что с ним. Назначили Стасику уколы. Ему совсем худо стало. В Мюнхене врач самый сообразительный оказался, он дочери моей сказал: «Я отец четверых мальчишек, знаю, что они способны на масштабные глупости». Стасик в Москву вернулся, сейчас вроде поправился, восстанавливался все лето, но осенью его еще шатало.
– Да уж, – вздохнул я, – теперь понятно, почему вы у Шанхаева брошку украли. Из-за внука пошли на этот отчаянный шаг.
Раиса опустила голову:
– Понятно. Вениамин нанял вас, чтобы обвинить меня в воровстве? Да. Я взяла брошь, думала, что это драгоценность. Звезда с бриллиантами. Очень красивая. Сергей Ильич мне ее подарил, но я тогда приняла только деньги, о которых мы договаривались. Я честный человек, не краду чужие вещи. Но когда речь зашла о жизни Стасика… потеряла самоконтроль. Что хочет Вениамин? Моего покаяния? Я ему честно рассказала, как обстояло дело. Да, я биологическая мать сына Шанхаевых. Но с Сергеем Ильичем никогда не состояла в любовной связи, работала в винном магазине кассиром. Пошла на службу по одной причине: была матерью-одиночкой, родила по большой любви Анечку, а ее отец нас с девочкой бросил, алиментов не платил, брак не оформил. Советское время, мне едва восемнадцать стукнуло. По тем понятиям я была женщиной легкого поведения. Родителей нет, живу в коммуналке. Денег ноль. Дно… Но у меня были хорошие соседи по квартире. Одна – нянечка в яслях, она туда Анечку пристроила и за ней там следила. В другой комнате жила продавец из винного магазина, она меня на кассу работать устроила. Зарплата маленькая, я подрядилась еще почту разносить по утрам, алкоголем тогда с одиннадцати торговали, познакомилась с Шанхаевыми, они неподалеку жили, начала у них полы мыть. Аврора Михайловна оказалась очень доброй женщиной, терпеливой, мужа обожала. И всех детей на свете любила, просила меня Анечку почаще приводить, покупала ей платья, туфельки. Своих детей у них не было, у жены возникла какая-то проблема со здоровьем. Я Аврору полюбила, она мне кем-то вроде тети стала, только ласку и заботу от нее видела. Прекрасная женщина, трудолюбивая, спокойная, умная. Сергей Ильич…
Раиса сложила руки на груди.
– У него была страсть. Тотализатор. Он на ипподроме пропадал, ставки большие делал. На моей памяти он всего один раз выиграл. Закатил пир по этому поводу! Прогулял весь барыш. Жили Шанхаевы широко. Гости, холодильник всегда полон, дача, квартира – полная чаша, машина. По нынешним меркам ничего особенного, а по советским они считались богачами. Я сначала думала, что они много зарабатывают, потом, со временем, истина открылась. У Авроры скромная зарплата, Сергей Ильич вроде картины рисует, кольца делает, но клиентов у него не видно, и на мольберте один и тот же лист стоит. И что выяснилось? Отец и дед Сергея Ильича собрали уникальную коллекцию украшений, она в квартире в специально оборудованном тайнике хранилась. Как только деньги в семье начинали таять, Сергей Ильич брал из тайника кольцо, серьги, браслет, мастерил копию, прятал ее, а подлинник продавал. Он был талантливый ювелир, но ему хотелось, чтобы его живописцем считали. Аврора Михайловна, грустно улыбаясь, объяснила:
– Сережа полагает, что я не знаю о подмене драгоценностей. Иногда «алмазный фонд» мне покажет и говорит: «Видишь, все цело». А я делаю вид, что ему верю. Так и живем. Муж мне достался лучший в мире, можно ему страсть к игре на бегах простить.
Спустя некоторое время Аврора вдруг предложила:
– Раечка, я в квартире Сергея Ильича не прописана, зарегистрирована в Строгино в большой трешке, где с родителями жила. Апартаменты прекрасные, дом кирпичный, кооператив от Моссовета по особому проекту построен, кухня большая и аж два санузла, комнаты по двадцать метров. Хочешь, подарю тебе это жилье?
Я ахнула:
– Да!
Но потом догадалась спросить:
– Что надо сделать за хоромы?
Она ответила:
– Родить ребенка от Сергея Ильича. В придачу к апартаментам мы тебе еще хорошо заплатим. Как только малыш родится, квартира твоей станет. Со всем, что в ней есть.
