Когда вы больше ничего не боитесь, это отражается на вашей личной жизни. Помните моего дядю, который не оценил моей идеи с кроссовками на колесиках? Мы не всегда сходимся во мнениях, но я точно знаю, что мой дядя меня очень любит и заботится обо мне как о родном сыне. Он всегда желал мне самого лучшего, будь то материальные блага или воплощение моих мечт. Но он по-другому смотрит на то, как этого нужно достигать. И наши различия обусловлены разницей наших поколений.

Мой дядя родился в Китае во время бебибума. Когда он перебрался в США, у него почти не было денег. Он очень много работал и шаг за шагом двигался к достижению своих целей. Со временем он осуществил свою мечту и пошел учиться на адвоката, а потом открыл очень успешную практику. Для него стать адвокатом значило осуществить американскую мечту. К тому же эта работа гарантировала ему финансовую независимость, которая, по его мнению, должна быть приоритетом для любого молодого человека.

Мне же, классическому миллениалу, с детства не прививали стремление разбогатеть. Я с детства хотел быть следующим Биллом Гейтсом, и разница здесь очевидна. Да, Билл Гейтс богат, но ему удалось изменить мир, быть у истоков компьютерной революции, благодаря которой возможны все современные информационные технологии. Меня больше всего привлекала идея «сделай мир лучше». Именно поэтому я мечтал стать предпринимателем и не выносил функцию винтика в большой корпоративной машине, пусть и за хорошую зарплату.

За последние 10 лет я понял, что как раз эта разница между мной и моим дядей и заставила его отвергнуть ту мою идею с кроссовками. Он был уверен, что предпринимательство и стартапы – не больше, чем мечты и фантазии, и что мне стоит сосредоточиться на карьерном росте в крупной компании или пойти дальше учиться, чтобы заработать побольше денег.

Но сыграла ли свою роль разница наших поколений? Мой эксперимент показал, как опасно может быть строить догадки о мыслях и мотивах другого человека (помните ту парикмахершу?). Дядя отказал мне годами раньше, но я никогда не просил его поделиться тем, почему же он это сделал. Я просто предположил, что он отреагировал так, потому что думал, что я витаю в облаках.

Поэтому я позвонил ему, и, можете поверить, этот звонок дался мне непросто. Было очень неловко. Однако я сказал себе, что если мне под силу заставить целый зал людей выслушать меня, то я точно мог спросить дядю, почему он тогда отверг мою идею. Чтобы успокоиться, мне понадобились все приемы, которые я узнал за время эксперимента. И я набрал его номер.

Было слышно, что его немного удивил мой вопрос.

– Ну… – сказал он после недолгого молчания, – мне не понравилась эта идея, я подумал, что из нее ничего не выйдет.

– Погоди… – ответил я. – То есть ты так отреагировал не потому, что думал, что быть предпринимателем глупо?

– Нет, – как бы между прочим сказал он. – Мне всегда нравился размах твоих идей. Иногда, конечно, они были немного нереалистичными, но ты осмеливался мечтать – и это замечательно. А та идея с кроссовками мне просто не понравилась.

Услышав это, я и обрадовался, и расстроился. Все это время я полагал, что мой дядя отверг меня из принципа: потому что думал, что я витаю в облаках, что у меня не тот характер, чтобы создать свой бизнес, что я был безответственным мечтателем. Я носил в своей душе эти страхи, но был не прав. Он отказал мне просто потому, что не был в восторге от одной конкретной идеи. Если бы моя задумка ему понравилась или хотя бы была понятна, то он с радостью бы сказал «да».

Жаль, что я не затеял этот эксперимент раньше. Может, если бы в колледже преподавали теорию и практику преодоления отказа, сейчас я был бы уже профессионалом. Тогда я бы правильно воспринял слова дяди и не позволил бы им так повлиять на меня. Может, вся моя жизнь была бы иной. Может, тогда кроссовки на колесиках запатентовал бы я, а не Роджер Адамс.

Если бы тогда я обладал этими знаниями, моя реакция на слова дяди была бы совсем иной. Вообще, я даже составил список важнейших уроков, которые я извлек из моего эксперимента, чтобы никогда не возвращаться к старым привычкам.

Отказ – это взаимодействие двух людей. Ни отказ, ни согласие не являются истиной в последней инстанции и показателем качества какой-либо идеи. В моем случае я принял слова дяди за истину и поэтому слишком быстро сдался.

Отказ – это мнение. Он больше отражает внутренний мир отказывающего, нежели того, кому отказывают. Мой дядя думал, что я способен придумать что-то достойное, но эта конкретная идея ему не понравилась. Как адвокат он мало понимал в том, что касается потребительских товаров и нужд потенциальных покупателей. Его мнение не было истиной. Даже если бы он был таким же гением продаж, как Стив Джобс, он все равно мог бы заблуждаться насчет моей задумки. Да и сам Стив Джобс не раз ошибался за всю карьеру.

У отказа есть конкретная «цифра». Я мог рассказать о моей идее очень многим, а не только моему дяде. Судя по успеху, которого добился Роджер Адамс, кто-нибудь из этих людей наверняка оценил бы мою задумку, а я получил бы необходимую мне поддержку, чтобы сделать следующий шаг.

Прежде чем уйти, спроси почему. Кто знает, какой была бы моя жизнь, если бы я задал ему простой вопрос «почему» не сейчас, спустя долгие годы, а тогда? Вместо этого я позволил обиде определять мои действия и замкнулся в себе. И лишь сейчас я точно знал, почему он тогда ответил «нет».

Отступай, а не убегай. Я мог бы отступить и преподнести ему эту идею по-другому. Например, мог бы создать модель кроссовок со встроенными в них колесиками и посмотрел бы, что он скажет. А я просто-напросто убежал с поля боя.

Сотрудничай, а не соперничай. Я мог попросить дядю помочь мне, объяснить мне, как он видит эту затею. Если бы он представил, как мое изобретение может быть использовано всеми, в том числе и им, то, возможно, он бы понял, что у моей идеи есть потенциал.

Переключайся, а не сдавайся. Я стремился стать предпринимателем и не собирался довольствоваться одним изобретением. Я мог переключиться, предложить дяде что-нибудь другое, а не просто все бросить.

Мотивация. Его отказ мог меня смотивировать: я бы все равно создал эти кроссовки и показал дяде, что он был не прав. Я уверен, что он, как любой любящий отец, был бы рад такой своей ошибке.

Работа над собой. Услышав дядин отказ, я мог бы заняться переработкой моего чертежа, создал бы более практичную модель и еще раз спросил бы его мнения.

Идеи, достойные быть отвергнутыми. Я вполне мог сделать вывод, что реакция моего дяди свидетельствует о необычности и креативности моей идеи.

Формирование характера. В конце концов, благодаря его отказу я мог стать умственно сильнее. Отказ члена семьи может служить прекрасной подготовкой к отказам будущих клиентов и инвесторов. Я мог размышлять так: Если я не сдался, когда услышал «нет» от моего дяди, то почему я должен сдаваться, когда мне отказывает кто-то другой?

И самое важное: я бы понял, что в отказе нет совершенно ничего страшного. Тогда, в юности, я выбрал худший вариант развития событий: из-за одного отказа человека, которого я люблю и уважаю, я решил не воплощать мою мечту.

И вообще, почему мне было так необходимо услышать мнение моего дяди? Тогда мне нужно было признание и одобрение практически всего, чем я занимался, будь то выбор профессии или блюда на ужин. Слова «да», «действуй», «я тоже так думаю» и «прекрасная идея» были моим наркотиком, я жаждал услышать их даже тогда, когда они, по большому счету, не были нужны.

Из тысяч писем, которые я получил за время всего моего эксперимента, я узнал, что желание получать всеобщее одобрение – это весьма распространенная проблема. Может, тут виной всему наше воспитание: ведь в детстве выполнение желаний родителей приносило нам одобрение и похвалу, а за невыполнение могли и отругать. Или, может, дело в общественном давлении, которое обязывает нас стремиться заслужить одобрение каждого в нашем кругу общения или на работе. А возможно, все из-за строения нашего мозга, что на генетическом уровне заставляет нас желать одобрения и бояться отказа, как было у наших предков? В любом случае, если мы будем все время пытаться добиться признания окружающих, мы не сможем оставаться верными самим себе. Нам пришлось бы надевать маску и притворяться счастливыми, компетентными, уверенными в себе и достойными внимания, чтобы нас приняли в свой круг. Со временем мы бы изменились до неузнаваемости и погубили бы того ребенка, что по-прежнему живет в каждом из нас и мечтает стать президентом, ракетостроителем, художником, музыкантом или следующим Биллом Гейтсом.

На самом деле нам не нужно, чтобы нас приняли окружающие. Нам нужно принять самих себя такими, какие мы есть. Гармония с самим собой – это главное требование, а не результат одобрения окружающих. Каждый должен знать, что этой гармонии достаточно, чтобы услышать заветное «да» от самого себя.