Глава 12

Шури была практически уверена, что ей удалось провернуть свое дерзкое исследование за спиной у брата. Теперь предстояло заставить К’Дарте замолчать, и тогда они смогут выбраться из Великого Кургана.

Она и ее партнер проработали уже несколько часов и сейчас собирали оборудование. Их исследования выявили какое-то субатомное колебание в образцах чистой вибраниумовой руды. Последний час они обсуждали, какие причины могли вызвать подобное. Поначалу молодой ученый не был настолько заинтересован в обсуждении, как она. Ему хотелось отвезти образцы в лабораторию, провести повторную проверку и посовещаться со своими коллегами.

Но Шури не желала ждать. Она знала, что Т’Чалла обязательно накажет ее за неповиновение. Если предоставить ему максимум полезной информации, брат может смягчиться и не так разозлиться из-за действий, которые она предприняла без его ведома.

Однако тайная вылазка заставила сердце К’Дарте возжаждать приключений, и ему не хотелось, чтобы этот огонек авантюризма угас. Ученый уже планировал их следующую операцию, хотя эта еще не закончилась.

Слушая его, Шури качала головой, параллельно упаковывая вычислительное оборудование, которое ей одолжила Накия. К’Дарте продолжал болтать о том, что их секретное проникновение в Великий Курган пробудило в нем стремление к полевой работе и что только сейчас он понял, как же ему надоело быть запертым в четырех стенах лаборатории или учебного класса.

Если у него будет такая возможность, утверждал К’Дарте, он, вне всяких сомнений, обменяет свой лабораторный халат на резиновые сапоги и москитную сетку. Конечно, если жена ему разрешит.

– Понятно, что работа вам не нужна, но в этой миссии вы показали себя тихим и старательным ассистентом, принцесса, – бесцеремонно произнес К’Дарте. Он отнес охапку инструментов в моторную вагонетку, на которой они собирались выехать из туннеля обратно на поверхность. – Может, если его убедить, ваш брат сделает вас постоянным руководителем геологических экспедиций типа этой.

Шури вновь разочарованно покачала головой. Даже ее самопровозглашенный напарник пытался решить, как ей жить, – хотя этот вариант, безусловно, звучал заманчиво.

– Что-то я не представляю, чтобы Т’Чалла и моя мама захотели бы, чтобы я тратила жизнь на копание в грязи, – вздохнула девушка, помогая сворачивать карты.

– А чего хотите вы сама, Шури? – ученый положил руку ей на плечо и взглянул прямо в глаза. – Я не хочу показаться грубым, но даже эта пара часов, проведенных с вами здесь, открыли мне, что у вас гораздо больше талантов, чем вы показываете.

На секунду К’Дарте замолчал. Единственным шумом, раздававшимся в темном тоннеле, был звук сворачиваемых и пакуемых ими карт.

– Разум, запертый в клетку, – это страшная вещь, принцесса, – продолжил К’Дарте, закладывая оборудование внутрь вагонетки. – Но в какой-то момент они должны понять, что вы не просто юная девушка, а юная девушка с отличными мозгами и большой жаждой знаний. Зачем же это скрывать? И даже если вы не захотите заниматься полевой работой, можете сделать очень многое, популяризируя занятия наукой в глазах вакандийских девочек. Даже в нашем прогрессивном обществе юным особам часто нужен дополнительный стимул, чтобы набраться смелости заняться естественными науками. Вы можете стать образцом для подражания независимо от того, станете ли когда-нибудь королевой в этой стране или нет.

Шури продолжала молча собирать вещи. Она обдумывала слова ученого. Возможно, ее судьба вовсе не в том, чтобы быть Черной Пантерой, как она когда-то думала.

Но она же сможет пойти сразу несколькими путями, правда? Может быть, именно это пытался донести ей Т’Чалла тем утром в гимнастическом зале. Но почему тогда она его не послушала? Может, просто было неподходящее время для разговора?

Но теперь она наконец поняла, что он хотел сказать. Шури улыбнулась:

– Если я буду заниматься с вами полевыми исследованиями, нам придется брать с собой вашу супругу, – пошутила она. – Не думаю, что она позволит мне оставаться с вами наедине целыми ночами.

– Простите ее, ваше высочество. Это все гормоны, – К’Дарте засмеялся, и его глаза засветились гордостью. – Мы пока никому об этом не рассказывали… но она беременна.

Шури запрыгала на месте и захлопала в ладоши, а потом слегка приобняла смущенного ученого:

– Мои поздравления!

К’Дарте улыбнулся и вернулся к работе.

– Думаю, вам легче будет убедить короля Т’Чаллу в том, что вам нужно заняться полевыми исследованиями, чем мне убедить в этом жену, принцесса, – признался мужчина. Пародируя высокий голос жены с визгливыми интонациями, он произнес: – Куда-куда ты идешь? И надолго? Что, наедине с НЕЙ? – К’Дарте положил руки на бедра и посмотрел на Шури. – И что, ты собираешься оставить меня здесь одну, как горлицу, сидеть и ждать твоего возвращения?

Шури захихикала в ответ на кривляния К’Дарте, чувствуя, что у нее отлегло от сердца.

– Я готова поговорить с вашей женой, если вы согласитесь уговорить моего брата, – произнесла она.

К’Дарте улыбнулся.

– Не думаю, что это равноценные вещи, принцесса, – ответил он. – Ваша семья – это ваша собственная ответственность. Но если король спросит мое мнение, я дам высокую оценку вашим способностям.

К’Дарте наклонился, поднимая еще одну охапку оборудования, которое надо было сложить в тележку.

– Ну вот, это последняя партия. Давайте подниматься наверх. Уверен, моя жена уже с ума сходит от беспокойства. Кстати, предлагаю вам позавтракать с нами, принцесса. Для ученого моя жена делает не такие уж плохие яйца «Бенедикт».

Шури хихикнула и направилась за угол, чтобы подобрать забытую киркомотыгу. Вдруг включилась сигнализация, и мигающие сирены осветили туннель мрачным красноватым светом. Она зажала руками чувствительные уши и побежала обратно к вагонетке. К’Дарте, осознав, как велика вероятность быть пойманным в запрещенных для посещения подземных туннелях, запаниковал. Шури подбежала к ученому и потрясла его за плечи, чтобы заставить прийти в себя.

– Кажется, нашу запрещенную экспедицию засекли, – простонал он. – Как я объясню жене, почему меня бросили в тюрьму?

– Не беспокойся, я скажу брату, что все это – моя вина! – завопила Шури, пытаясь перекричать вой сирен. – Он простит тебя, если ты скажешь, что я тебя шантажировала, заставив спуститься сюда.

– А как же моя жена? Ей мы тоже наврали.

– Здесь я тебе ничем не могу помочь, напарник, – улыбнулась Шури. – Твоя семья – твоя ответственность.

– Очень смешно, – ответил ученый, слегка придя в себя. – Что ж, тогда мне просто придется сдаться на милость суда. Давайте выбираться отсюда.

Они забрались в вагонетку, и Шури повела ее прямо к выходу из туннеля. Они быстро поднимались наверх, как вдруг всю гору потряс невероятной силы взрыв. Вокруг раздался глухой гул, и они услышали, как туннели над их головой взрываются и складываются, как при эффекте домино.

Вагонетка начала трястись и качаться, потому что под ними тряслась сама земля. Куски руды сыпались с потолка, заставив Шури прикрыть голову и глаза, чтобы в них не попала грязь и пыль. Удивительно, но туннель, через который они двигались, не обвалился, хотя один из падающих камней попал К’Дарте по голове, оставив глубокую царапину, из которой ему на глаза капала кровь. Шури потянулась за аптечкой и передала ему марлевый бинт, одной рукой продолжая вести вагонетку вперед.

И вот дальше ехать было некуда. Огромный зубчатый валун перегородил туннель так, что пролезть сбоку мог только один человек. Обвал прекратился, оставив в туннелях столбы пыли, из-за которых было трудно дышать. Шури достала еще одну чистую повязку и обернула ею нижнюю часть лица, чтобы не надышаться каменной взвесью, а потом выпрыгнула из тележки. К’Дарте был все еще немного оглушен ударом по голове, он тихо постанывал, качаясь туда-сюда на сиденье. Шури подошла к нему и проверила рану. Кровь остановилась, и рана не была опасной, хотя ученый продолжал стонать от боли.

– Я пойду проверю, сможем ли мы пролезть сквозь дыру, – голос Шури немного приглушала повязка, но она была уверена в том, что К’Дарте понял ее. Ученый кивнул, она обернула и ему лицо марлей, чтобы уберечь легкие от пыли.

Шури подошла к камню и осмотрела его, легонько нажав на него сбоку. Со свода упало несколько камешков, но на большой валун это никак не повлияло. Она аккуратно забралась на груду камней и заглянула поверх них. Впереди виднелся почти свободный туннель, который вел в одну из главных подземных пещер – правда, из нее почему-то шел странный свет.

– Видишь что-нибудь?

Шури обернулась и увидела, что К’Дарте стоит рядом с завалом и с надеждой смотрит вверх.

– Да, впереди все чисто. Поднимайся сюда, похоже, нам придется дальше идти самим.

Шури наклонилась и помогла мужчине взобраться. Они аккуратно перелезли через кучу щебня, помня о том, что камни неустойчивы и в любой момент все под ними может осыпаться. Только когда ее ноги коснулись земли с другой стороны препятствия, Шури поняла, что все это время сдерживала дыхание. Одно неверное движение спровоцировало бы обвал и заперло бы их внизу до тех пор, пока Накия не призналась бы, что помогла ей, и не отправила бы на поиски спасательный отряд.

К’Дарте грустно оглянулся на оставленную ими пещеру, явно мечтая спасти свое оборудование и результаты измерений, которые остались в вагонетке, но времени для беспокойства об этом не было. Шури толкнула ученого в сторону большой пещеры, и они направились туда.

Через несколько минут они вышли из туннеля и оказались в подземном зале. Тут их глазам предстали все те разрушения, звуки которых они слышали. Шури даже присвистнула, оглядывая дымящиеся камни и ошметки брусьев, которые когда-то поддерживали стены. Даже несмотря на то что огромная пещера, в которой они стояли, была на минус втором или минус третьем уровне, теперь сквозь обвалившийся свод вверху было видно небо. Прямо над ними зияла дыра, обнажавшая разрушенные этажи, так что теперь было непонятно, как отсюда выбраться. Наверху утреннее солнце пыталось прорваться сквозь ночной туман.

Шури решила, что они смогут забраться по одной из скалистых стен наверх и выбраться через дыру. Но когда она посмотрела на К’Дарте, то поняла, что ученому это не под силу, хотя из гордости он явно попытается. Так что нужно было ждать, когда прибудет спасательная бригада.

– Смотри! – К’Дарте показал на очертания чего-то в дыму. – Корабль!

Шури повернула голову и посмотрела в указанном им направлении. И правда, в центре пещеры виднелся какой-то большой металлический объект.

– Что это? – спросила она, подходя ближе.

К’Дарте шел за ней прямо по пятам.

– Похоже, что-то вроде пилотируемого корабля, – прокашлялся К’Дарте в повязку, пока они подползали к находке. – Скорее всего, это та штука, которая упала на гору и спровоцировала обвал. Я-то думал, что воздушное сообщение над Великим Курганом под запретом.

Шури остановилась в паре метров от неопознанного объекта:

– Кажется, это больше напоминает боеголовку.

Ученый встал рядом с ней и начал надавливать на стенки металлического сооружения, надеясь открыть его.

– К’Дарте, будь аккуратнее, – предупредила его Шури.

– Оно еще теплое, – отметил он. – Прошло уже не так мало времени, пора бы ему остыть. Он обошел корабль вокруг, руками проводя по корпусу. – Возможно, там есть радиосвязь, с помощью которой мы сможем передать сигнал бедствия! – крикнул он Шури, которую теперь загораживал от него корабль.

К’Дарте приблизился и заметил, что круговой шов двигается по часовой стрелке, как будто кто-то откручивает крышку изнутри. Он наклонился вперед, положил обе руки на корпус и надавил. Люк открылся внутрь.

– Я нашел вход! – громко оповестил он, пытаясь ладонью разогнать дым, и засунул голову внутрь ракеты.

– Эй! – прокричал он внутрь. К’Дарте уже забрался наполовину в круглую кабину, моргая, чтобы глаза привыкли к зеленоватому свету внутри. – Кто-нибудь пострадал?

В нескольких шагах от него внутри корабля лежал мужчина, который, увидев К’Дарте, протянул ему руку.

– С вами все в порядке, сэр? – спросил ученый.

Внезапно незнакомец сжал руку К’Дарте смертельной хваткой, и ученый почувствовал болезненный жар, будто стоял слишком близко к раскаленной печи.

– Я в порядке, товарищ, – ответил мужчина с русским акцентом.

– Что за… – К’Дарте посмотрел на свою руку.

Кожа в том месте, где коснулся незнакомец, начала чернеть и сходить, и ему в нос ударил запах жженой плоти и волос. Мужчина в ужасе посмотрел на человека напротив. Глаза того сузились и дергались, и он притянул ученого ближе к себе.

– Да ты… ты же весь зеленый! – пробормотал К’Дарте.

Мужчина поднял вторую руку и поднес ее к лицу вакандийца – жар опалил брови ученого и мгновенно вскипятил бегущий по его лбу пот.

– А ты – мертвец, – презрительно ответил Радиоактивный Человек за секунду до того, как прижать раскаленную руку к голове К’Дарте.

Лицо вакандийца зашипело и потрескалось, а предсмертные крики прекратились в тот момент, когда Игорь Станчек неумолимой хваткой сжал ему челюсть. Едва ученый наконец перестал дергаться, Станчек схватил его за шею и бесцеремонно выбросил тело из корабля. Труп глухо ударился о пол. От черно-красных останков того, что когда-то было головой, шел дымок.

Шури зажала рот рукой, сдерживая крик, когда увидела тлеющее тело друга. В воздухе стоял стойкий запах горелой плоти. Из люка показалась сияющая зеленая нога, а за ней и весь крупный мужчина в комбинезоне. Он потянулся и осмотрелся, разглядывая очертания предметов в дыму и гари. Его зеленые ястребиные глаза остановились на принцессе.

– Это мое первое убийство сегодня, – издевательски улыбнулся ей Станчек, заставив Шури оцепенеть, как испуганный олень перед хищником. – Но точно не последнее, дорогуша.

В’Каби взглянул на мониторы и вздохнул с облегчением:

– Камеры не фиксируют никакого взрыва на Великом Кургане, ваше величество. Кажется, боеголовка просто упала на землю и разрушила подветренную часть шахты. Вряд ли будут жертвы, учитывая, что вчера шахта была опечатана, – он посмотрел на Т’Чаллу с надеждой во взгляде. – Вдруг снаряд вообще не разорвался?

– Может, это и не бомба вовсе, – король внимательно смотрел на экран, на котором виднелся теперь уже разрушенный склон горы, и постукивал пальцами по подбородку. – Эвакуируйте всю охрану с этой стороны, готовьтесь открыть огонь и подгоните туда скорую помощь, – приказал он.

Он с любопытством посмотрел на Накию и Окойе, которые о чем-то яростно спорили в углу. Разъяренная Окойе явно нападала на свою более юную сестру, выглядевшую так, будто сейчас расплачется.

Т’Чалла сделал шаг по направлению к ним, чтобы спросить, что же случилось, но его отвлекла Найя, пилот дрона:

– Ваше величество, у нас запись с границы. Вам стоит это увидеть.

В’Каби тоже подошел и стал смотреть в экран:

– Клянусь кровью Богини Пантеры, – пробормотал он, – выведи это на большой экран!

Главный монитор заполнили приближающиеся к границе танки и войска. Нигандийцы прокладывали себе путь сквозь остатки электрической ограды, которую за пару часов до этого разрушил Носорог, направляясь по почерневшей тропе к центру минного поля.

– Несколько нигандийских батальонов пересекают наши рубежи, – доложил шеф по безопасности. – Танки, бронированные квадроциклы, джипы и пехота – все они направляются сюда.

– А Носорог? Где он? – спросил Т’Чалла.

– Я все еще преследую его, ваше величество, – голос капитана Х’Рама прорезался по внутренней связи, – сейчас мы где-то в трех километрах от пригорода. Он направляется прямо сквозь густонаселенный район, через гражданских и военных. Я несколько раз пытался в него попасть, но он отбил снаряды так, будто это были назойливые мухи. Я пока не хочу использовать тяжелые снаряды: там, внизу, слишком многолюдно.

– Я на шесть часов от вас, капитан, – произнесла Шарифа. – Будьте осторожны: вижу, как из вашего второго двигателя все еще вырывается большой столб дыма. А я пока играю в прятки с летающим мужиком. Он вмешивается каждый раз, когда я пытаюсь сделать выстрел.

– Просто не подпускай его ко мне, Шарифа. У меня для Носорога кое-что припасено, если, конечно, мы выйдем на менее населенное место.

– Продолжайте его преследовать, – приказал В’Каби, – а мы расчистим близлежащие районы.

Он повернулся к одному из ассистентов, стоящих за его спиной:

– Перебросьте все отряды, которые не нужны для эвакуации районов перед Носорогом, на границу, чтобы они заткнули дыру. Я хочу, чтобы нигандийцев остановили до того, как они доберутся до пригородных районов. Оставьте Носорога на совести воздушной поддержки.

Он повернулся к Т’Чалле:

– Ну что ж, зато теперь мы хотя бы знаем одного из противников.

Т’Чалла кивнул:

– М’Буту. Сколько у нас сейчас работоспособных самолетов?

В’Каби посмотрел на показатели:

– Около дюжины, ваше величество, и еще несколько на подходе.

Т’Чалла внимательно посмотрел на В’Каби и заговорил негромким голосом, слегка приглушенным еще и благодаря маске Пантеры:

– Я знаю, в чем состоит мой долг, В’Каби, а вы знаете, в чем – ваш. – За его спиной вновь встали «Дора Милаж». – Пусть эти два самолета продолжают охотиться за Носорогом, а все остальные направьте выводить из строя нигандийские войска, – приказал Т’Чалла. – Как только мы закончим, скажите Х’Раму и Шарифе, чтобы они сбросили на Носорога бомбу, а потом пусть возвращаются на базу за едой и топливом.

– Да, и свяжите меня по телефону с М’Буту! – прорычал он напоследок.

М’Буту засунул виноградину в рот и лениво ее пожевал. Он наслаждался роскошным завтраком, который приготовила для него шеф-повар. Жареный поросенок и фазан с одной стороны стола, с другой стороны – более традиционные оладьи, ассорти из фруктов и вино. И, конечно, повсюду его любимый виноград.

М’Буту подумал, что нужно будет точно поблагодарить шеф-повара за столь преданную работу в тяжелый период ее жизни. Ее сын прожил всего час после того, как починил туалет Станчека, испустив свой последний вздох прямо во внутреннем дворе замка, сотрясаясь всем телом от отравления радиацией. М’Буту потребовал, чтобы от тела избавились до того, как повариха узнает об этом: не стоит приносить ее таланты в жертву какому-то частному горю. Сегодня, в этот великий решающий день, ему необходимо плотно позавтракать.

Пока операция проходила весьма успешно. Носорог нанес страшные разрушения защитной системе Ваканды, проложив дорогу славным нигандийским солдатам, которые стремились к богатствам, столь несправедливо украденным у их предков. А теперь, когда Носорог уже добрался до густонаселенных районов, он может устроить там настоящий хаос, зная, что Т’Чалла никогда не отдаст приказ применить тяжелые снаряды, а Черный Рыцарь будет держать в страхе все военно-воздушные силы.

Модифицированная транспортная боеголовка показалась ему верным решением, и в итоге Радиоактивный Человек приземлился прямо в вибраниумовую шахту – идеальное место, откуда можно будет уничтожить всю Ваканду, если остальные попытки провалятся. «А ведь еще есть Кло», – подумал он, засовывая в рот следующую виноградину.

До встречи Кло с вакандийцами осталось немного времени.

– Ваша божественность! – девочка вбежала в столовую задыхаясь. (Он уже один раз в этом месяце отстегал ее плетью за то, что слишком медленно бегала. Как хорошо, что она усвоила урок.) – Ваша божественность, срочный звонок из Ваканды. Черная Пантера хотел бы с вами побеседовать.

– Неужели? – улыбнулся М’Буту. – Тогда, безусловно, давай послушаем, что скажет наша кошечка. Переключи звонок сюда. Я не хочу, чтобы завтрак остыл.

М’Буту с наслаждением обгладывал вторую фазанью ножку, а кость от первой уже валялась за королевским троном. Он глядел на то, как техники пытаются наладить видеосвязь прямо за столом, стряхнул с облачения ошметки мяса, в то время как одна из работниц PR-отдела накладывала ему на лицо грим. Он нанял их несколько лет назад, когда заметил в записи своего первого международного интервью в программе «60 минут», как нездорóво блестит его кожа.

Те, которых он еще не уволил, теперь отлично справлялись со своей работой.

Юноша пододвинул огромный телевизионный экран на колесах с видеокамерой наверху и подсоединил к чему-то за экраном, а потом включил трансляцию. Монитор мигнул и показал темную комнату. Т’Чалла стоял в полном своем костюме, а за его спиной суетились подчиненные.

М’Буту рассмеялся, когда юноша дал ему знак, что связь налажена.

– Т’Чалла-а-а, – позвал он, – как твое утречко, не задалось?

Т’Чалла в маске Пантеры молча пристально смотрел в экран. Все еще не говоря ни слова, он нажал на кнопку на маске, и забрало шлема отодвинулось. Теперь нигандиец мог видеть в глазах юноши неприкрытый гнев.

– Хотел поблагодарить тебя, М’Буту, – прогремел Т’Чалла.

– За что же? – захихикал тот. – Или корона слишком сильно сдавливала твою набитую знаниями голову, молодой король?

М’Буту замолчал, и Т’Чалла продолжил:

– Как вы знали (и на этом часто зиждилось ваше благополучие), Ваканда не имела никаких внешних связей с другими государствами и не вмешивалась в их внутренние дела, какие бы ошибки они ни совершали. Так что мы позволили твоему бесцельному правлению продолжаться слишком долго. Надеялись, что твой народ, который страдает под твоим игом, в конце концов восстанет и самостоятельно расправится с тобой. Но теперь ты наконец развязал нам руки.

М’Буту наклонился прямо к камере и выплюнул в нее виноградную косточку:

– Ты даже и половиной достоинств твоего отца не обладаешь, Т’Чалла, а Кло легко его убил. Теперь он пришел за тобой, а я очень скоро приду плюнуть на могилу твоего прославленного государства!

М’Буту жестом показал, как отрезает Т’Чалле голову, и экран потемнел. Он наклонился к столу, взял еще виноградину с блюда и положил ее в рот.

– Кажется, все прошло неплохо, – сказал он сам себе, улыбаясь.

Никто в комнате не посмел ему возразить.

– Кло, – задумчиво произнес В’Каби. – Итак, теперь мы знаем имя нашего главного врага.

Т’Чалла прикрыл забрало шлема, вновь отгораживаясь от всего мира:

– Готовьте мой воздушный байк. Мне нужно обменяться парой слов с М’Буту.

В’Каби взглянул на него с недоумением:

– Ваше величество, вы что, покидаете Ваканду… в такой момент? – шеф службы безопасности, казалось, был выбит из колеи. – Но вы необходимы нам здесь!

Т’Чалла уставился на В’Каби.

– Ваше величество, не позволяйте эмоциям руководить вашими действиями, – В’Каби сделал шаг вперед и преградил королю выход из командного центра. – Именно это и нужно нашим противникам.

Рыча, Окойе оттолкнула В’Каби, а Накия вынула мачете и приставила его к горлу шефа. В комнате стало тихо, и наконец-то мужчина был вынужден медленно отойти в сторону. Т’Чалла помахал «Дора Милаж» и начал подниматься по лестнице.

– Эмоции? – переспросил он, обернувшись в дверях. – Да я просто счастлив. Я наконец-то знаю, где именно мои враги.

И он исчез в потоке света.

Т’Чалла завел мотор своего изготовленного по специальному заказу летающего черного мотоцикла и уже намеревался лететь по направлению к Ниганде.

Пока он готовился, Окойе и Накия стояли рядом с ангаром, молча следя за его движениями. Глаза у Накии были красные и опухшие, как будто она плакала, а каменное выражение лица Окойе было еще более суровым, чем обычно, – оказалось, что это возможно. Ни одна из женщин не сказала ему ни слова во время его подготовки к полету в Ниганду. Т’Чалла надеялся, что они поняли, что места для них на мотоцикле не найдется, а готовить другой транспорт, над которым работали его инженеры, было уже некогда.

Несмотря на то что король сказал В’Каби, это все же было эмоциональным решением. Он надеялся, что к концу дня два основных незаконченных дела его жизни будут завершены навсегда. Правитель был полностью уверен в способности вакандийских вооруженных сил противостоять нигандийцам и даже появившимся вместе с ними суперзлодеям, так что о своем народе он почти не беспокоился. Но пришло время навсегда покончить с гнусным правлением М’Буту. Как может Ваканда улучшать жизни людей на всех континентах, если буквально в нескольких километрах от ее границы соседи существуют в нищете?

Нет, пришло время М’Буту сойти с мировой арены – добровольно или нет, неважно. На самом деле Т’Чалла надеялся, что тот будет сопротивляться и даст ему возможность стереть негодяя с лица земли. А если совсем повезет, то окажется, что М’Буту сделал Кло своим главным телохранителем в Ниганде, так что Т’Чалла убьет одним выстрелом двух зайцев.

Король свернул в кольцо один из электрокнутов, положил его в почти заполненный багажник, закрыл его, перекинул ногу через седло, взялся за руль и включил ионную передачу. Двигатель, как и следовало ожидать, заурчал.

– Обожаемые, – произнес Черная Пантера, спустился с мотоцикла и подошел к Накии и Окойе.

Но Окойе поразила его, жестом заставив замолчать. Она сделала шаг вперед, и Т’Чалла заметил в ее глазах яростный свет, а на лице – решимость. Руки женщины были сжаты в кулаки, и она почти тряслась от гнева.

– Не смей говорить нам, что мы должны остаться здесь, пока ты будешь защищать свое королевство, Бесценный. НЕ СМЕЙ! – ядовито прошипела она. – Если ты отправляешься на верную смерть, не оставляй нас с этим позором: не быть рядом, когда твоя душа отлетит на встречу с Богиней Пантерой. Я не переживу этого, в отличие от Амаре: не вынесу стыда, что не смогла спасти своего Бесценного.

Т’Чалла покачал головой:

– Я не могу взять тебя с собой, Окойе. Я должен лететь как можно быстрее, до рассвета, и не могу позволить себе даже малейшее промедление. Но я оставляю тебя защищать самое ценное, что мне принадлежит: королеву-мать и коронованную принцессу. Охраняйте дворец и ждите моего возвращения, Обожаемые. Это мой вам приказ.

– Мы не можем его выполнить, Бесценный. Шури во дворце нет, – Накия сотрясалась всем телом, уставившись в бетонный пол ангара: это признание явно далось ей с трудом. – Принцесса на Великом Кургане.

Т’Чалла приблизился к телохранительнице, приподнял ее голову за подбородок и посмотрел прямо в глаза:

– Принцесса где, Накия?

Девушка заставила себя взглянуть на белые ирисы на маске Черной Пантеры:

– На Великом Кургане, Бесценный. Она ушла этой ночью и еще не вернулась во дворец.

– И как так получилось, Накия? – Т’Чалла открыл забрало и посмотрел на девушку, явно пораженный этим предательством.

– Она попросила моего молчания и помощи в исследовании странной дрожи в вибраниуме, – видно было, что Накия не раскаивается. – Я помогла ей. «Дора Милаж» всегда выполняют пожелания королевской семьи, даже когда сам король не позволяет нам выполнять наш долг.

– Ясно! – прорычал Т’Чалла на вакандийском. – Поговорим об этом позже.

Он достал смартфон, вставил наушник в ухо и нажал несколько кнопок на панели, чтобы наладить связь.

– Шури, Шури! – позвал он в микрофон.

На линии были помехи. Т’Чалла услышал мягкие шаги и шуршание одежды, потом отчаянное дыхание, будто кто-то закрывал рот руками, пытаясь приглушить любой звук.

– Т’Чалла, тсс! – наконец прошептала в ответ Шури. Со связью явно были какие-то неполадки.

– Шури, у тебя все нормально? – спросил король тихим голосом. – Тебя завалило в пещере?

– Т’Чалла, – в отчаянии прошептала Шури едва слышно. – Мне жаль, что я не подчинилась тебе, брат. Не вини Накию: я заставила ее помочь.

Правитель посмотрел на Накию, которая стояла и внимательно слушала:

– Я разберусь с ней позже. Что у тебя там происходит? Ты можешь выбраться сама?

– Боеголовка разрушила лифт и лестницу и обвалила несколько туннелей, – снова прошептала принцесса. – Я не знаю, что осталось целым.

– Почему ты шепчешь? Ты можешь говорить громче?

– Нет! Тише, – едва слышно произнесла она. – Я прячусь от какого-то русского с зеленой кожей. Он бродит здесь рядом и рассказывает вслух, что сделает со мной, когда поймает.

– С зеленой кожей? – переспросила Накия.

Т’Чалла жестом подозвал ее.

– Зеленокожий русский в Великом Кургане, – прошептал он ей, и девушка начала яростно гуглить. – Проверь, – Накия продолжала стремительно печатать.

– Он называет себя Радиоактивным Человеком, – произнесла Шури и тихонько всхлипнула: – Брат… я видела, как он расплавил лицо К’Дарте.

– Он что, тоже с тобой ходил? – сурово спросил Т’Чалла. – Ох, Шури…

Накия тронула короля за плечо и повернула планшет к нему, чтобы он мог просмотреть досье:

– Игорь Станчек, Радиоактивный Человек, – прочитал он вслух для Шури. – Впитывает радиацию, яркая зеленая кожа, способность распространять радиоактивные потоки любого спектра. Может воплощать их в форме тепла, сильной радиации и гипнотизирующего света.

– Да-да, – сказала Шури нетерпеливо. – Ты можешь спасти меня, Т’Чалла? Мне очень нужна помощь.

Правитель тяжело вздохнул и поставил звонок на паузу. Он на мгновение прикрыл глаза и начал расхаживать туда-сюда. Это не слишком хорошее решение. Если он не отправится в Ниганду, войска М’Буту и суперзлодеи-наемники будут драться до последнего и убьют огромное число людей. Но если он бросит Шури в беде и с ней что-то случится… то никогда себя не простит. В любом случае чью-то жизнь придется поставить на карту.

Т’Чалла возобновил звонок:

– Шури, на наше королевство совершено нападение, но помощь уже в пути к тебе. Держись как можно дальше от Станчека. Будь тихой как ночь и быстрой как антилопа. Помнишь?

– Поторопись, Т’Чалла, – прошептала Шури последний раз, и связь оборвалась.

Король с отчаянием уставился в пол. Когда он поднял глаза, и Накия, и Окойе невольно сделали шаг назад. Решимость во взгляде заставляла его будто светиться изнутри, а от его тела шла почти животная дрожь.

– Вам нужны приказы, Обожаемые? Вот они, – тихо произнес Т’Чалла, но голос его содрогался от внутренней мощи. – Есть только три человека, которых Кло не смог убить: моя сестра, моя мать и я. В конце концов он сделает своей целью дворец, а я не оставлю мать без защиты. Окойе, ты будешь защищать королеву-мать. Привлеки моего дядю и других своих сестер, если нужно. Я отдаю тебе, одной из величайших воительниц моего королевства, священный приказ защищать ее до последней капли крови. Если моя мать погибнет, а ты, Окойе, выживешь, то будешь отвечать передо мной. А я не буду с тобой так добр, как моя семья с твоим генералом.

Окойе кивнула, и Т’Чалла повернулся к ее напарнице:

– Накия, ты отправишься к Великому Кургану. Твоя цель – защищать принцессу. Сделай так, чтобы она осталась жива и невредима, любой ценой. Ты помогла ей проникнуть туда – ты ее и вытащишь.

Т’Чалла наконец окинул взглядом обеих телохранительниц.

– Этой ночью вы станете кулаками Пантеры – наконечником священного копья. Богиня Пантера сказала мне, что я должен доверять тем, кого люблю, в том, что они должны сделать. Я не предам свою миссию, Обожаемые. А вы не предайте ваши.

– Т’Чалла, – благоговейно произнесла Накия, опустившись на одно колено, – я не подведу тебя, Бесценный.

Окойе тоже встала на одно колено рядом с ней:

– Т’Чалла, – повторила она, – я не подведу тебя, Бесценный.

Пантера кивнул, забрался на мотоцикл и завел двигатель. Он вновь поднял забрало и бросил на женщин последний взгляд, прежде чем взмыть к утреннему солнцу.