Глава 30

Когда они подъехали к дому Дабни, было уже почти семь часов утра. На круговой дорожке перед крыльцом стояли две машины. Вероятно, их взяли напрокат приехавшие в Вашингтон дочери. В доме было темно, свет горел только на крыльце.

Марс приехал вместе с ними. Пришлось воспользоваться его машиной, поскольку Джеймисон с трудом помещалась в своей машине вместе с Декером. Но Марс остался ждать в машине.

Они поднялись на крыльцо, и Амос постучал в дверь. Никого.

– Как ты думаешь, домработница уже пришла? – спросила Алекс.

– В домработницах я ничего не смыслю, – ответил Декер.

Услышав шаги, они повернулись к двери.

Дверь открыла Джулис Дабни. Она была в шортах и спортивной кофте. Волосы у нее были забраны в хвостик, ноги оставались босыми.

– Господи Иисусе, знаете, еще рано, – смерив взглядом незваных гостей, недовольно произнесла Джулис.

– Ваша сестра Натали дома? – спросил Декер.

– Да, но она спит.

– Нам нужно с ней поговорить.

– Это может подождать?

– Если б могло, мы не приехали бы в такую рань.

– Послушайте, я буду настаивать на…

– Нам нужно с ней поговорить, – протянув удостоверение ФБР, повторил Декер.

Джеймисон шагнула вперед.

– Просто скажите сестре, что мы хотим поговорить с ней о ее муже.

– О Корбетте? С ним что-то случилось?

– Просто передайте, что мы хотим поговорить о нем. Если она откажется, мы уедем и вернемся позже.

Поколебавшись, Джулис закрыла дверь. Послышались ее удаляющиеся шаги.

Джеймисон и Декер остались ждать перед дверью. Подъехал небольшой внедорожник «Киа». Из машины вышла домработница, пожилая негритянка, которую Декер и Джеймисон уже видели в доме. Она поднялась на крыльцо, улыбнувшись, кивнула им и, открыв дверь ключом, вошла в дом.

Алекс взглянула на часы.

– Отлично, теперь мы знаем: домработницы богачей приезжают на работу ровно в семь утра.

Прошло еще несколько минут, и когда дверь отворилась снова, на пороге стояла Натали. Она была в халате по колено. Волосы у нее были примяты с одной стороны. Глаза налились кровью.

– Джулис сказала, что вы хотите поговорить о Корбетте?

– Может быть, мы пройдем в дом? – предложила Джеймисон.

– Пожалуй, – рассеянно произнесла Натали и отступила в сторону, освобождая дорогу.

Натали провела гостей в библиотеку и закрыла за ними дверь. Джеймисон и Декер уселись на диван, а она села напротив, уставившись в пол.

– Мама еще не вставала.

– Всё в порядке, мы не будем ее беспокоить, – сказала Алекс, оглядываясь на Амоса.

– Нам известно об игорных долгах, – сказал тот. – И о том, что ваш отец достал деньги, чтобы с ними расплатиться.

– О господи! – Закрыв лицо руками, Натали начала всхлипывать.

Встав, Джеймисон подошла к ней, села рядом и обвила рукой дрожащее тело, бросив хмурый взгляд на Декера.

Натали судорожно глотнула воздух.

– Все в порядке? – спросила Алекс.

Сунув руку в карман, Натали достала ингалятор, дважды быстро прыснула себе в рот, и ее дыхание тотчас же вернулось в норму.

– Все хорошо. Астма, – добавила она, показывая ингалятор. – У нас у всех астма, кроме папы. Она досталась нам от мамы.

Откинувшись на спинку кресла, женщина закрыла глаза, дыша глубоко и ровно.

Вернувшись на диван, Джеймисон шепнула Декеру:

– По-моему, тебе нужно быть помягче.

Тот подождал, когда Натали совладает с собой. Наконец она медленно выпрямилась, насухо вытерла глаза поясом халата и посмотрела на него.

– Я не знала, к кому еще обратиться, – раздраженно произнесла Натали. – Они угрожали убить Корбетта. Угрожали убить всех нас.

– Вы знали об игорных пристрастиях мужа? – спросил Декер.

– Я не подозревала о масштабах. И не знала, что он связался с такими людьми, которые не задумываясь пойдут на убийство.

– Вы уверены, что впредь такое больше не повторится? – спросила Джеймисон.

– Корбетт перепугался до смерти. Но на самом деле сейчас мне уже все равно. Я с ним развожусь. Из-за него я потеряла отца. Я его ненавижу. Ненавижу всеми фибрами души. Мы с дочерью возвращаемся в Штаты. Мне просто нужно определиться, где жить.

– Вам известно, где ваш отец достал деньги?

Натали покачала головой.

– Я знаю, что они с мамой люди состоятельные. И все-таки сумма была огромной.

– Десять миллионов, как нам известно, – сказал Декер.

Натали кивнула.

– Я не думала, что у них есть такие деньги наличными. Но, может быть, если б они продали дом и еще что-нибудь…

– И вы полагали, что ваш отец пойдет на это? – спросил Декер. – Продаст все, что у него есть? Все, ради чего он работал?

– Я… не знаю. Наверное, я не могу сказать, чего ожидала от папы. – Натали помолчала. – Когда я была маленькой и у меня случались какие-либо неприятности, отец всегда все улаживал. Всегда. Любые неприятности. Наверное… наверное, я к этому привыкла.

– Это работает, когда падаешь с велосипеда и разбиваешь коленку, а тебя гладят по головке и говорят ласковые слова, – твердо произнес Декер. – Но вы уже не ребенок, Натали.

– Знаю, – глядя ему в лицо, сказала она. – И я не хочу, чтобы ФБР читало мне нравоучения, хорошо?

– Значит, отец ничего не сказал вам насчет того, где собирается раздобыть деньги?

– Да. Он просто сказал, что обо всем позаботится.

– Как он переправил деньги? – спросила Джеймисон.

– Кажется, переводом. Но точно не могу сказать. Я просто знаю, что Корбетт их получил. Он сам мне об этом сказал. Для него это явилось таким облегчением…

– Не сомневаюсь в этом, – резко промолвил Декер. – Итак, когда вы услышали о том, что случилось с вашим отцом, о чем вы подумали?

– Я даже не знала, что думать. Я решила… решила, что папа, наверное, сломался. Когда Джулис позвонила мне, она была такой спокойной и деловитой… Как всегда, – презрительно добавила Натали. – Но я поняла только то, что папы нет в живых, что он застрелился. Даже о той женщине, которую он убил, я узнала только тогда, когда приехала сюда, хотя Джулис утверждает, что говорила мне о ней. Наверное, это просто не отложилось у меня в сознании. Я не такая хладнокровно-деловая, как моя старшая сестра.

– Вы не думали, что поступок вашего отца как-то связан с тем, каким образом он достал деньги? – спросила Алекс.

Натали подавленно кивнула, и у нее по щекам потекли слезы.

– Я подумала, что это несомненно связано. И поняла, что я виновата во всем. Я напилась в самолете по пути из Франции. Приехав сюда, продолжала пить. У меня в памяти мало что сохранилось.

– Вижу, вы очень помогли своим родным, – строго заметил Декер.

– Послушайте! – отрезала Натали. – Я вовсе не горжусь собой, понятно? Так что можете приберечь свое высокомерие для кого-нибудь другого. А если вы будете и дальше продолжать в том же духе, я вам ничем не стану помогать!

– Леди, позвольте выложить вам все, чтобы вы хорошенько осознали, какие в этом деле ставки, – подавшись вперед, сказал Декер. – Я здесь не для того, чтобы выпрашивать у вас одолжение. Для того чтобы достать деньги и расплатиться с чертовыми игорными долгами вашего Корбетта, ваш отец совершил государственную измену!

Натали побледнела как полотно, и у нее отвисла челюсть. Казалось, ее сейчас вырвет.

Не обращая внимания на ее вид, Декер продолжал:

– Так что это делает вас как минимум соучастником предательства. И вы не предоставили добровольно информацию, которая могла бы по крайней мере частично объяснить поступок вашего отца. А это – препятствие правосудию. Если добавить к этим двум преступлениям другие обвинения, которые без особого труда предъявит вам любой мало-мальски компетентный прокурор Соединенных Штатов, вам больше не придется беспокоиться о том, где жить после развода с Корбеттом. Федеральная исправительная система обеспечит вас жильем до конца жизни.

– О господи!..

Но, прежде чем у Натали началась истерика, Декер сказал:

– Однако если вы окажете содействие следствию, возможно, этого не произойдет.

– Что вам от меня нужно? – выпалила женщина.

– Один человек, к которому я отношусь с большим уважением, считает, что отец мог сказать вам нечто такое, что будет нам полезно.

– Что именно?

– Я так понимаю, вы младший ребенок, – произнес Амос.

– Да, вы правы… Почему вы так решили?

– Вы сказали, что отец всегда заботился о вас. И еще сказали, что Джулис такая деловая. Она старший ребенок и в первую очередь берет на себя ответственность.

Натали молча кивнула.

– То есть у вас с отцом были особо доверительные отношения.

– Да.

– Вы прилетели сюда и вместе с ним отправились в клинику, так?

– Папа… папа позвонил и сказал, что, кажется, болен, – сказала Натали. – Я имею в виду, по-настоящему болен. Он сказал, что больше никому не говорил. И попросил меня приехать. – Не сдержавшись, она всхлипнула. – Папа хотел, чтобы я была с ним, когда ему будут ставить окончательный диагноз. Он прислал деньги на билет на самолет.

– И вы прилетели? – спросила Джеймисон.

Натали вытерла глаза, достала из кармана халата платок и высморкалась.

– Да. И врачи подтвердили, что у папы четвертая стадия неоперабельной опухоли головного мозга. Они сказали, что вскоре он не сможет действовать нормально.

– И как к этому отнесся ваш отец?

– Сказал, что никакое лечение не нужно. Это даст ему еще пару недель, от силы месяц, но он этого не хочет. Папа собирался сказать маме, и мы обсуждали, как сообщить ей эту новость.

– И отец не говорил вам о каких-либо других своих планах? – спросил Декер.

Натали посмотрела на сотрудников ФБР и наконец остановила взгляд на Амосе.

– Если вы спрашиваете, говорил ли он о том, что через месяц собирается кого-то убить, после чего покончить с собой, тогда мой ответ «нет». О таких вещах я не стала бы молчать.

– Но отец как-то намекнул вам на то, что собирается сделать? Возможно, в тот момент вы не придали этому значения, и все же это может быть очень важно.

Натали задумалась. Потерев глаза, она сказала:

– Как-то ночью мы говорили по телефону. Папа ни с того ни с сего позвонил мне во Францию.

– Когда это случилось?

– Где-то с неделю назад.

– Продолжайте, – сказал Декер.

– Так вот, он сказал, что до сих пор ни о чем не сказал маме и остальным, но намеревается это сделать. А затем произнес: «Ты думаешь, что знаешь человека уже очень долго, и вдруг выясняется, что ты его совсем не знаешь. И не успел ты опомниться, как уже слишком поздно».

– Вы спросили у отца, что он имел в виду? – спросила Джеймисон.

– Спросила… по крайней мере, попыталась. Я решила, что он принял какой-то обезболивающий препарат и поэтому говорит несвязно. Но, прежде чем я успела что-либо спросить, папа сказал, что любит меня. После чего положил трубку. Это был наш последний разговор. – Уронив голову, Натали начала тихо всхлипывать. Затем она подняла голову и сказала: – Все это обязательно станет известно? Мама и сестры это узнают?

– В настоящий момент я не представляю себе, как сохранить это в тайне, – сказал Декер.

Когда они вышли, Джеймисон посмотрела на Амоса.

– Что ты думаешь по поводу всего этого?

– Я думаю, что Уолтер Дабни говорил буквально.