Политика коленопреклонения
Китайский историк Сюй Цзиюй в своей книге 1848 года писал, что западные культуры с удовольствием делят мир на части, которые они называют «части света». Это Европа, Африка, Америка и Азия. Сюй Цзиюй объяснял китайцам, что европейцы относят Китай к «Азии», совершенно справедливо напоминая читателям, что деление на части света абсолютно условно. Особенно в отношении огромной территории Евразии: тут деление на Европу и Азию является каким угодно, только не географическим. Он хотел наглядно показать западную политическую географию, которая стала мировой. У европейцев, движущихся вдоль берега Китая, было огнестрельное оружие, к чему надо было отнестись всерьез, но совершенно неудивительно, что китайцам ни о чем не говорило деление континента на Европу и Азию.
При этом китайское определение положения своей страны в мире исключительно эгоцентрично. Иероглиф для слова Китай означает «центр». Китай — центральное государство, его окружает более низкий мир, заселенный варварами. Отношение китайцев к внешнему миру, считает финский писатель Пекка Нихтинен, объясняется тем, что в течение нескольких тысячелетий они не сталкивались ни с чем, что могло бы сравниться с их развитой цивилизацией. Гималайские горы и бесконечные степи в течение многих веков отделяли Китай от других крупных цивилизаций, таких как Индия и Персия.
Раскол Китайской империи, начавшийся во время правления династии Мин, принес много проблем. Китайцы избегали торговли с иностранцами. В 1480 году военное министерство уничтожило все документы адмирала Чжэн Хэ об экспедициях в Африку. Потом под страхом смертной казни император запретил строительство кораблей и выход в море. Это привело к тому, что в следующие несколько веков выросло количество морских пиратов, но правительство, сидящее в глубине материка, в Пекине, об этом не думало.
Иностранным первооткрывателям и купцам не удалось установить с китайцами доверительных отношений. Эти контакты скорее утвердили последних во мнении, что вокруг них живут одни варвары. Их можно понять, если представить себе голландских моряков, которые встречались в китайских портах. Отбросы общества, неотесанные авантюристы, после долгих морских путешествий они кишели паразитами и страшно воняли. На севере разбойничали русские.
В XVII веке русские искатели приключений заинтересовались Сибирью. Казаки совершали набеги на пограничные территории, грабили, насиловали и убивали. Захватнические вылазки велись в сторону реки Амур, где казаки основали Албазинский острог. В начале 1660 года русские захотели вести торговлю с китайцами. Китайцы ответили царю, что торговля начнется только при условии прекращения конфликтов на пограничных землях.
Царь отправил в Китай очень образованного и много где побывавшего ученого Николая Гавриловича Спафария. Ему было поручено завязать между Россией и Китаем дипломатические отношения. Но Спафарий был невероятно самоуверен и абсолютно незнаком с Китаем.
Милеску не посчитал нужным ехать в Пекин. Когда же он наконец понял, что поездка в столицу Поднебесной неизбежна, то проигнорировал китайский протокол.Прошло несколько недель, прежде чем его допустили к городским воротам, но он все еще не мог понять, что китайцы очень недовольны набегами казаков на свои земли. Спафарий счел это пустяком по сравнению с заключением большого торгового договора между Россией и Китаем. Именно это высокомерное отношение злило китайцев. Даже европейские иезуиты, гостившие в тот момент у императора, сказали об этом Спафарию, но он упрямо твердил, что торговый договор важнее. Ответ китайцев был однозначен: спокойствие на Амуре, возврат захваченных территорий и замена Спафария на другого представителя, который умеет себя вести.
Россия отправила в Китай нового посла. В пограничном городе Нерчинске провели первые в истории официальные переговоры с Китаем. В 1689 году было подписано соглашение. Амур отдали Китаю, пограничную линию официально отнесли назад, и потянулись торговые караваны.
Русские на примере Милеску научились вести себя с китайцами, а вот британцы, которые хотели иметь постоянного представителя в Поднебесной и разрешение торговать не только в Кантоне, но и в других портах, нет. В 1792 году лорд Джордж Макартни с тремя кораблями и экипажем в 700 человек отправился в путь. В сентябре корабли, нагруженные лучшими продуктами британской империи, прибыли в Китай. Переговоры с императором должны были вот-вот начаться. Но непреодолимым препятствием на этой встрече стал коутоу —обряд коленопреклонения и челобитья. Ритуал происходил перед императором и начинался с трехкратного коленопреклонения. После каждого коленопреклонения надо было отвесить три низких поклона, касаясь лбом земли.
Лорду Макартни объясняли, что ему придется совершить перед императором Цяньлун традиционный коутоу. Макартни смутил китайских переводчиков, сказав, что тогда ему пришлось бы делать коутоу и перед портретом своего правителя, Георга III. В конце концов остановились на том, что Макартни просто встанет на колено и поклонится.
Но поведение английского посла сильно разгневало императора. Подарки англичан китайский император расценил как дань от подданных, а не как торговые образцы. Это выяснилось из письма, которое император направил королю Великобритании Георгу. Император писал, что не может назвать ни один товар из Европы, в котором бы у них была нужда, поэтому торговля между странами попросту бесполезна.
Прагматичные голландцы постарались избежать ошибок Великобритании. Им пришлось преклонить колено даже перед рыбой, которую император отправил в качестве подарка. Говорят, за 36 дней, проведенных в Пекине, голландцы преклонили колена целых 30 раз. Если коутоу получался плохо, наказывали розгами. Поклоны европейцам никак не удавались. Когда один из дипломатов отвесил такой коутоу, что потерял парик, император Цяньлун чуть не умер от смеха.
В 1816 году из Великобритании в Китай была направлена новая делегация. В этот раз на встречу с императором прибыл лорд Армхерст. Но император Цзяцин в тот день был не в духе. И снова в приветственном протоколе возникли проблемы. Армхерст отказался совершать челобитье, но пообещал трижды преклонить колено. Император вышел из себя и заявил, что Китай — владыка мира и невозможно, чтобы китайцы безропотно стерпели высокомерие других.
Отказ вести торговлю пришелся не по нраву империалистическим британцам. Они ответили на этот вызов безнравственностью: начали торговать опиумом. Британцы обошли вопрос моральной ответственности тем, что поставляли опиум обосновавшимся в Индии частным британским фирмам, а те везли и продавали его китайцам. Это была самая аморальная торговая политика за всю историю, в ней был задействован чуть ли не миллион человек. Китайский чай покупали на деньги от продажи наркотиков. Даже философ Джон Стюарт Милль, заседавший в правлении Ост-Индской компании, утверждал, воспевая свободу: «Продолжение свободной торговли опиумом полезно и китайскому народу, и потребляющим».
Когда в 1839 году китайцы уничтожили британские опиумные склады и выдворили англичан из страны, торговец опиумом Уильям Джардин предложил министру иностранных дел лорду Палмерстону начать войну. В 1841 году англичане захватили Гонконг, и китайцы были вынуждены вновь открыть страну для торговли опиумом. За это Джардину дали титул члена парламента, его фирма Jardine Matheson Holdings по сей день работает в Гонконге.
Несмотря на то, что эту войну называют опиумной и многие думают, что дело было в торговой выгоде британцев, на самом деле причины иные: британцам было трудно принять грубое отношение китайцев. Встреча двух государств, из которой могло выйти плодотворное сотрудничество, споткнулась о высокомерие с обеих сторон.
Презрительное отношение к остальному миру часто оказывается роковым для больших государств. Так случилось с Римской империй, Византией и империей Великих Моголов.
