Надежда на завтра
Весь путь до развлекательного центра «Меркурий» Валентина Глушенкова и ее муж проделали под приятную мелодию, звучавшую по радио. Только перед самым въездом на стоянку эту мелодию сменили ритмичные звуки и колкий подростковый речитатив. Какая-то молодежная команда выплескивала на радиослушателей всю правду о нелегком тинейджерском житье-бытье. В конце песни звучал вопрос: «Кто даст нам надежду на завтра?» В голосах ребят чувствовалась какая-то обреченность.
Глушенкова и сама который уже год задавала себе этот вопрос и не находила ответа. Еще ни разу ей не доводилось повстречать человека, облеченного властью, пообщавшись с которым, она бы твердо сказала: «Он даст нам надежду на завтра!» А пора бы уже! Рынок ударил по самым слабым и незащищенным всей своей безжалостной мощью. Наркомания, проституция, бродяжничество, воровство и прочие напасти буквально захлестнули ее район, ее город, ее страну. Даже дети, которые воспитывались в, казалось бы, благополучных семьях, все чаще оказывались в поле зрения милиции.
Валентина вспомнила своих хороших знакомых Валька, Петьку Пряника, Вовку Кощея, Колю Пупса и многих других ребят, самостоятельно зарабатывавших на жизнь. Она вдруг с ужасом подумала, что как раз этих подростков, забывших, что такое школа и домашний уют, можно назвать более-менее благополучными. У каждого из них собственное дело, собственные деньги и твердые жизненные устремления. Вряд ли они променяют все это на иглу или тюремную баланд у.
«Приобщение к труду с самого раннего детства – уж не это ли панацея от всех социальных болячек?» – спрашивала себя Валентина. Она не знала точного ответа. Знала она только одно: если еще лет десять государство будет закрывать глаза на молодежные проблемы, страна погрузится в хаос.
– Валюша, мы уже минут пять как приехали, – прервал ее раздумья Аркадий.
Их «Волга» находилась на стоянке в окружении очень солидной компании. Слева стоял черный «Ягуар», который она уже где-то раньше видела, справа – темно-голубой «Вольво», а впереди чернел большой лимузин с голубым маячком на крыше.
«Вероятно, машина хозяина «Меркурия» Игоря Опарина, – предположила Глушенкова. – Что ж, большому человеку – большой автомобиль! Но вот мигалка – это явный перебор!»
Чуть поодаль стоял длинный фургон, рядом с которым неторопливо курили какие-то люди в рабочих спецовках.
Она открыла дверцу и едва выпростала ногу из салона, как рядом уже возник широкоплечий мужчина в черном костюме.
– Здравствуйте. – Мужчина помог Валентине выйти. – Мне велено встретить вас и проводить в кабинет.
– А вы, часом, не ошиблись? – на всякий случай спросила Глушенкова.
В роли VIP она чувствовала себя непривычно.
– Нет, нет, все верно…
Проходя по ступеням, ведущим к входу в развлекательный центр, Валентина заметила еще двоих людей в черном.
«Словно президента встречают или какого-нибудь важного свидетеля в деле против итальянской мафии. Не хватает только вертолета и снайперов на крышах!»
Зайдя внутрь, Валентина оказалась в обществе бронзовой статуи Меркурия и еще большего числа секьюрити, чем на улице. В сопровождении того же мужчины в черном она поднялась на второй этаж и постучалась в кабинет с табличкой «директор». Валентина знала, что эта табличка несколько устарела. Сразу после пожара в «Локи» руководство и персонал развлекательного центра были уволены, а новый штат еще не набран.
Как только она очутилась в кабинете, стало понятно, почему вокруг столько охраны. Помимо Игоря Опарина, там находился главный городской прокурор Виталий Чернышев.
«Так вот чей это лимузин с мигалкой!» – догадалась Глушенкова.
Главный прокурор и Опарин протянули ей руки. Поздоровавшись, Валентина присела в любезно пододвинутое мягкое кресло. Мужчины расположились на стульях.
– Большое спасибо, что приехали, – первым заговорил прокурор. – Мы вынуждены были прибегнуть к столь нестандартному месту встречи, исходя из обстоятельств. Вы наверняка уже наслышаны, что несколько дней назад при пожаре погибла моя дочь Тамара.
Твердый прокурорский баритон слегка дрогнул.
– Да, я знаю, – кивнула Валентина.
– Тогда, наверное, вы понимаете, что найти и покарать организатора этого поджога для меня теперь дело не только профессиональное, но и личное!
«Бедный Репейник!» – с горечью подумала Валентина, и это, как видно, отразилось на выражении ее лица.
– Нет, нет, вы меня неправильно поняли, – тут же среагировал прокурор. – Речь не идет об этом несчастном юноше. В последнее время я сам не свой. Совершенно разучился правильно формулировать мысли. Я хотел сказать, что пора кончать с теми, кто убивает наших детей, выдавая за достижения массовой культуры то, что ею вовсе не является!
Валентина испугалась еще больше: «Похоже, грядет крестовый поход против «неонового мира»!»
– Пора ударить по этой лжекультуре, развенчать ее, превратить в пыль! – продолжал Чернышев. – Я слышал о вашем умении работать с подростками, а также о вашей принципиальности и неподкупности. Поэтому именно вам я предлагаю возглавить «ударную группу». Закроем к чертовой матери все эти бордели и наркопритоны, украшенные неоновыми вывесками! Я дам вам в подчинение сотни людей, огромные денежные средства и неограниченные полномочия…
«Похоже, личное горе ударило по мозгам прокурора слишком сильно!» – не веря ушам, думала Валентина.
– Да, я знаю, вы ждете ребенка! – продолжал Чернышев. – Вы можете заняться этой работой после родов.
– А может, вам следует поступить иначе? – не выдержала Валентина. – Что, если предоставить неограниченные полномочия, людей и средства полковнику Успенскому и его отделу? Пользы будет намного больше.
Главный городской прокурор покраснел как рак. Не часто его так дерзко осаживали.
– Я искренне сочувствую вашему горю, – Валентина пошла в атаку. – Но нельзя все смешивать в одну кучу. Индустрия развлечений и наркоиндустия – совершенно разные вещи.
Глушенкова поймала себя на мысли, что защищает то, против чего еще недавно готова была бороться денно и нощно. Но тем не менее продолжала свою пламенную речь:
– Это как раз наша с вами вина, что два этих понятия слились воедино. Но теперь уже поздно посыпать голову пеплом! Нужно воспринимать действительность, как она есть! Нельзя закрывать ночные клубы. Как только это произойдет, героиновые реки хлынут на улицы, в школы и вузы. Нужно бороться с причиной. Нужно выбить экономическую почву из-под ног наркоторговцев, а с ними самими не нянчиться и не прикрывать со всех сторон.
Прокурор намеревался что-то сказать, но Валентина не дала этого сделать:
– Статистику арестованных и привлеченных к ответственности за распространение наркотиков я знаю, – сказала она. – Цифра впечатляет! Но за этой цифрой не видно логики. Тысячи осужденных за продажу двух-трех грамм героина или одной-двух таблеток экстази. А где же те, кто продают дрянь килограммами и коробками? Не пора ли браться за этих негодяев? Или они слишком высоко сидят?
Глушенкова замолчала. Достав из кармана носовой платок, она вытерла лоб от покрывшей его испарины. То же самое сделал и прокурор.
Игорь Опарин как-то странно улыбался.
– Что я вам говорил? – Опарин обратился к Чернышеву. – Валентина Андреевна – настоящий оратор! Чем не кандидатура?..
– Да-а-а, – согласился Чернышев. – И какая убежденность, какой напор! Похоже, Игорь, твой выбор оказался правильным.
Прокурор встал со стула и направился к выходу. У самой двери он остановился и, глядя Валентине прямо в глаза, сказал:
– Как бы высоко они ни сидели, мы все равно оторвем им головы. Это я вам обещаю!.. До свидания!
Прокурор удалился, оставив Глушенкову и Опарина наедине.
Валентина недоуменно посматривала на Игоря.
«Что все это значит?» – говорил ее взгляд.
– Валентина Андреевна, ради Бога, извините, что пришлось устроить весь этот спектакль! – заговорил Опарин. – Это была идея Чернышева. Он не поверил моим рекомендациям и захотел лично с вами встретиться. Посмотреть, что вы за человек!
– Он зря потратил время, – сказала Валентина. – Я никогда не соглашусь с его предложением. Воевать с ветряными мельницами – занятие не по мне!
На лице Опарина вновь появилась улыбка, из которой Валентина сделала вывод, что истинная цель прокурорских смотрин ей так пока и не известна.
– Валентина Андреевна, вы никогда не задумывались о том, чтобы заняться политикой?..
К подобному повороту Валентина была совершенно не готова, поэтому вопрос остался без ответа.
– Я понимаю, вопрос странный, и ответить на него вот так, с наскока, довольно сложно. – Опарин встал со стула и стал медленно прохаживаться по кабинету. – Посудите сами, сколько полезного вы бы сделали, управляя комитетом по делам молодежи, например.
– А куда же денется старый управляющий? – поинтересовалась Глушенкова.
Опарин удивленно посмотрел на собеседницу. Видимо, он рассчитывал на ее большую сообразительность.
– Управляющий собрался в отставку, нельзя руководить молодежной политикой при полном отсутствии молодежной политики, – пояснил он. – Вы слышали, что через полгода состоятся выборы мэра? Я собираюсь в них участвовать. Виталий Чернышев тоже. Нам нужен третий…
Пока Глушенкова удивленно моргала, Опарин продолжал:
– Я понимаю, что предложение возглавить комитет слегка преждевременное и напоминает дележ шкуры неубитого медведя. Но в ходе предвыборной гонки у людей наверняка возникнет желание узнать, кого мы именно мы предлагаем на ключевые посты. Я абсолютно уверен, что глава комитета по делам молодежи – пост не просто ключевой, а наиглавнейший. Уверен и в том, что лучшей кандидатуры на него, чем вы, просто не существует!
Глушенкова продолжала растерянно молчать.
– Прекрасно понимаю, что с рождением ребенка забот у вас прибавится, поэтому не прошу участвовать в самой предвыборной компании. Вы можете присоединиться к нашей команде после. Поверьте, люди соберутся весьма достойные!
Опарин остановился у окна, которое выходило на автостоянку, и неожиданно сменил тему:
– Вы видели на стоянке большой автофургон, возле которого курит с полсотни рабочих?
– Да.
– Это переезжает клуб «Локи».
Опарин повернулся и посмотрел на Глушенкову.
– Помните наш последний разговор?.. Тогда я вам обещал узнать, кто же истинный хозяин «Локи», кто скрывается под смешным псевдонимом Тохтамишев, кто отец «Освежителя», кто наводнил наш город наркотиками? Так вот, я выполнил обещание. Только, когда я это сделал, то понял, что это знание ничего не дает! Такая акула вам не по зубам! Не по зубам она и мне. Даже одержимому местью Виталию Чернышеву в одиночку с ним не справиться. Вот тогда я и принял решение пойти в политику, чтобы немного утяжелиться. Вы понимаете, о чем я?
«Ну и амбиции! – кивнув, подумала Валентина. – Но кто же это у нас такой крутой в городе, что даже такие люди, как Чернышев и Опарин, не способны его свалить?»
Есть только один человек рангом выше Опарина в бизнесе – Яков Заболоцкий, бывший союзник, а ныне главный его конкурент.
«Не зря Опарина прозвали Пиранья! Хочет вцепиться во врага, сидя в депутатском кресле, в союзе с убитым горем прокурором. Хотя – почему бы и нет. Но меня-то в вендетту и разборки впутывать ни к чему», – думала про себя Глушенкова.
– Только не подумайте, что я хочу свести счеты с конкурентом, – прочитал мысли Валентины Опарин. – Моя заинтересованность намного практичней и в тоже время глубже.
– У вас кто будет, мальчик, девочка? – спросил Опарин.
– Мальчик.
– А у меня девочка. То есть у моей жены, Динары, – с улыбкой поправился Игорь. – Она беременна. Скоро рожать. Когда я узнал о том, что у нас появится малыш, то невольно задумался – в каком мире он будет жить? И представьте себе, ужаснулся! Конечно, можно отгородить родное чадо от внешнего влияния многометровыми заборами и десятком охранников. Но тогда это не жизнь, а заточение. Так не лучше ли попытаться изменить саму окружающую среду, пока еще есть время?
Пока Опарин говорил все это, Валентина лихорадочно соображала. Яков Заболоцкий – торговец наркотиками? Но у него и так денег невпроворот. Впрочем, Опарин не похож на клеветника! Тогда в чем же дело? Неужели она ошиблась в предположениях? А может, это кто-то из близких людей Заболоцкого? Очень близких. Тот, за кого он будет драться, как за себя самого. Сын, например…
В голове ее вдруг зазвучала услышанная по радио музыка. Словно боевой клич перед кровавым боем в ушах звучал текст: «Кто даст нам надежду на завтра? Кто даст нам надежду на завтра? Кто даст нам надежду на завтра?»
Мысль, что этим самым человеком может стать она сама, сильно взволновала Глушенкову. На лбу снова выступила испарина. Она смахнула ее платком и подумала: «А почему бы и нет!»
Вдруг распахнулась дверь. Влетевший в нее охранник закричал:
– Игорь Михайлович, внизу в подземном гараже какая-то стрельба!
– Строительные пиропатроны? – предположил Опарин.
– Все рабочие на улице. У них перекур!
Не говоря ни слова, Опарин и Глушенкова покинули кабинет. В сопровождении нескольких охранников они пошли вниз по бывшему ВИП-коридору. Уже на ходу Валентина вспомнила, что у Заболоцкого есть сын… И его имя она много раз слышала. Она слышала его от Алины…
– Антон Заболоцкий…
