Рекламная кампания

Вот уже сорок пять минут Аркадий Белов поджидал в автомобиле супругу. Он ориентировался не по стрелкам на часах, а по прослушанной ровно наполовину аудиокассете с записью живого концерта «Битлз». Аркадий включил музыку довольно громко. Прогуливавшиеся неподалеку студенты косились в его сторону, словно говоря: «Ну, дает, старый перец!»

«Старый перец» решительно выключил магнитолу и вылез из машины. Накрапывал мелкий дождь. Несмотря на это, он собирался отправиться в здание центрального корпуса университета, куда «буквально на минутку» забежала его супруга. До этого она так же, «буквально на минутку», посетила женскую консультацию, где добрый час беседовала с Инной Юрьевной Уппер. Затем побывала в роддоме номер семь, где так же около часа общалась с Виолеттой Артуровной Греднигер. А теперь вот университет. С кем она собиралась говорить здесь, Аркадий не знал. Он переживал, что они опаздывают к Панфиловым, где почти наверняка стол заставлен блюдами с разнообразной выпечкой. Сердце Аркадия обливалось кровью. В желудке урчало.

Впрочем, по-настоящему он забеспокоился, увидев жену, вышедшую из здания университета. Она шла бледная, держась за левый бок.

– Валюша, милая, что с тобой? – Аркадий подскочил к супруге, не на шутку разволновавшись.

– Ничего, сердце прихватило… Посижу в машине, все пройдет.

Аркадий помог ей расположиться на сиденье, а дверь оставил открытой.

– Поехали, Аркаша, – тихо попросила Валентина. – Нас ведь, наверное, уже давно ждут.

– Подождут, – отмахнулся супруг.

– Нет, нет! Нужно ехать, мне необходимо там кое с кем встретиться.

– Работа тебя доконает. Завтра же пойду к твоему начальству и потребую отпустить тебя в декрет!

– Завтра я с удовольствием уйду в него сама, – слабо улыбнулась Валентина. – А сегодня нужно довести до конца одно дело…

В доме Панфиловых гостей встречали радостными криками. Нетрудно догадаться, что те, кто пришел раньше, успели немного выпить. Кроме Анатолия, Людмилы и Александры Прокопьевны, за столом расположились подполковник Успенский и Алла Дементьева.

– Алина здесь? – с порога задала вопрос Валентина.

– Мы так и не смогли до нее дозвониться, – Алла ответила за всех.

– Очень жаль…

– Да что молодой красивой девушке делать в вашем обществе! – Раскрасневшаяся от домашней наливки Александра Прокопьевна подталкивала гостей к столу, желая поскорее выпить рюмочку-другую за здоровье будущего ребенка и его мамы. – У молодых – свои интересы! Им нужно развлекаться!

– Попрошу без обобщений! – вступилась за всех молодых Людмила.

– Ой, ой, простите великодушно, вас-то мы и не заметили! – разошлась совсем бабушка.

На столе выстроилась батарея початых бутылок.

– Штрафную!

Подполковник Успенский бодро налил Аркадию стаканчик коньяку.

– За что пьем? – поинтересовался Аркадий.

– Ясно, за что! – шумел Успенский. – За успех нашей грандиозной операции!

Не дожидаясь остальных, Успенский осушил свой стакан. Его примеру последовали остальные, кроме Валентины и Людмилы, довольствовавшихся газированным напитком «Дюшес».

– Замечательный коньяк! – Аркадий взял бутылку и долго шевелил губами, силясь прочитать текст на этикетке. – Буквы мелкие…

– Спроси Аллу, – толкнул его локтем в бок Успенский. – Она коньяк принесла. Подарок этнической преступной группировки лучшему криминальному репортеру города!

– Товарищ подполковник шутит, – внесла ясность Алла. – Мужу привезли ящик из Армении, а я увела одну бутылочку. Повод все-таки…

– Божественный напиток! – нахваливала Александра Прокопьевна. – Плесни-ка еще старушке!

– Мама, не части, вспомни о возрасте и давлении, – пытался умерить ее пыл Анатолий.

– Вот ты на меня не дави, и не будет давления!

Веселье только начиналось. Успенский вновь наполнил рюмки.

– Я хочу выпить за моих друзей, за Анатолия и Валентину! За этих скромных тружеников закона, которые без лишней помпы делают свое дело, в то время как вся слава совершенно незаслуженно достается другим…

– Это ты о чем? – забеспокоился Анатолий. – Кто украл нашу славу?

– Не украл, а поделил… Два часа назад мне позвонили из управления. За блестяще проведенную операцию «Маячок» и ликвидацию верхушки наркосиндиката я представлен к награде.

– Вот так всегда! – воскликнул Панфилов. – Чтоб я еще раз…

Валентина успокаивающе похлопала его по плечу.

– Радоваться надо, что тебя до старлея не понизили. То, что остался капитаном – это тоже вроде как повышение…

– Знали бы вы, ребята, как я вам благодарен! – продолжал Успенский. – Если бы не вы… Но я обязательно доложу наверх о тех, кому обязан успехом операции.

– Не надо! – отказалась Валентина.

– Почему?

– Ты – птица высокого полета, тебя не тронут… А мы – люди маленькие. Чего доброго, скинутся приятели посаженных наркоторговцев и наймут киллера. Зачем оставлять сиротой еще не родившееся чадо! Да и странно, с чего бы это вдруг твое начальство так раздобрилось?

– Действительно, странно! – поддержал Панфилов. – Еще два дня назад, когда мы сидели у тебя в кабинете, ты говорил, что тебя вот-вот уволят. А сейчас награждают. Да еще, что самое невероятное, никто не вмешивается в ход следствия. Могучие покровители словно сгинули, прокурор пинками выкидывает адвокатов из кабинета, отклоняя ходатайства об изменении меры пресечения. Такое ощущение, что мне снится сон, будто мы, страшно сказать, живем в правовом государстве. И больше того, что у нас вдруг все стали равны перед законом!

– Все просто объясняется, – вмешалась Алла. – В дыму пожара задохнулась дочь Виталия Чернышева…

– Того самого Чернышева!

– …того самого. Его дочери Тамаре едва исполнилось четырнадцать.

– Тамарочка была классная девчонка, – услышав знакомое имя, вклинилась в разговор Людмила. – Прикольная такая…

– Откуда ты ее знала? – удивилась Александра Прокопьевна, пододвигая к себе бутылку с коньяком.

– Так, тусовались вместе…

– Хорошо, что в ту ночь вы не вместе… трусовались! – разволновалась бабушка. – Больше в клубы ни ногой.

– Ты, бабуль, закусывай! – успокоила внучка. – На вот, съешь пирожок! А я гулять пошла. Скоро вернусь…

– Ну, лиса! – Александра Прокопьевна проводила внучку любящим взглядом. Затем взяла пирожок, попыталась его разломить, но только засыпала крошками стол. – Ну вот… Не надо мне больше пить…

– Слушай, Костя, твои следователи будут забирать у меня дело об убийстве Моргулина и Шнитко?

– Обязательно! – Успенский поморщился, закусывая коньяк долькой лимона. – Но не раньше, чем через пару дней. Сам видел, мы сейчас просто зашиваемся. Задержали прорву народа, каждого надо допросить, предъявить обвинение. Надавить, если упираться вздумают. Так что раньше никак не получится!

– А раньше и не нужно. Два дня, думаю, мне хватит.

– Что значит «хватит»? С убийствами что-то не так? Репейник в отказ пошел?

– Нет. Пока он настаивает на своем, утверждая, что лично отправил на тот свет и Моргулина, и Шнитко.

– А почему «пока»?

– Меня не покидает ощущение, что Репейник темнит, – пояснил Панфилов. – Вот только зачем ему это нужно, ума не приложу!

В профессиональный разговор вклинилась Александра Прокопьевна. Она успела сходить на кухню и выпить настойку гриба, чтобы прогнать хмель из головы.

– Боже мой, мальчики, я слушаю вас и просто поражаюсь! Вы много работаете, а потому не читаете детективов, как я! Это же классический сюжет, который имеет два развития! Этот ваш Репейник может темнить по двум причинам! Или он выгораживает кого-то из близких или кого-то очень боится! Причем боится намного сильнее, чем милицию и всех бандитов, вместе взятых. А раз он продолжает бояться, значит, загадочный «кто-то» все еще гуляет на свободе! Это же элементарно!

В зале повисла тишина. Александра Прокопьевна необычайно легко сформулировала мысль, которая буквально витала в воздухе.

– Александра Прокопьевна права, – слово взяла Алла. – Я убеждена в том, что Ботаник, Академик, Гуревич и Семенец – не самые главные действующие лица во всей этой истории. Они, сами того не подозревая, играли по чьему-то хитроумному сценарию. Причем очень давно.

Алла выдержала небольшую паузу, словно ожидая возражений, но их не было.

– Давайте копнем глубже! Вспомните, что произошло в криминальной жизни города за последние три-четыре месяца? Что можно назвать «событием номер один»? Безусловно, появление нового дискотечного наркотика, «Освежителя «Локи»! Он распространился в молодежной среде так быстро, как ни один другой наркотик до него. Буквально в считанные недели покорил всю продвинутую тусовку. Я абсолютно уверена, что этот феномен имеет разумное, а не мистическое объяснение. Это – результат агрессивной и очень талантливой рекламной кампании.

Успенский недоверчиво хмыкнул. Панфилов тоже смотрел скептически – это было видно по выражению его лица.

– Понимаю вашу иронию, – Аллу хмыканьем не проймешь. – Я сама совсем недавно посмеялась бы над столь невероятным предположением, но факты – вещь упрямая.

Алла хитро прищурилась и обратилась к напросившемуся в оппоненты Успенскому:

– Появись у вас желание открыть ночной клуб, на какой срок его работы вы бы рассчитывали?

– Чем дольше, тем лучше!

– Логично. А вот господин Тохтамишев, таинственный владелец клуба «Локи», изначально планировал, что его детище просуществует всего полгода. Так записано в договоре аренды.

– Глупость какая-то! – не удержался от реплики Успенский.

Валентина и Панфилов молчали. Каждый имел свои соображения по поводу столь краткого срока, отведенного неведомым Тохтамишевым для жизни его ночного клуба.

– Список глупостей будет не полон, если не знать сумму арендной платы за подземный гараж, в котором располагался «Локи». Цифра космических масштабов, уж поверьте! Причем сумма внесена до копейки по предварительной оплате.

– А что, если этот Тохтамишев – сумасшедший? – предположил Успенский. – Был у меня однажды случай…

– Тохтамишев – персонаж виртуальный. Что-то вроде торговой марки, – пояснила Алла. – Впрочем, как и сам клуб «Локи».

– Что значит «виртуальный»? Не пугайте меня, Аллочка, – попросила Александра Прокопьевна.

– Да, виртуальный – слово не совсем подходящее, – поправилась Алла. – Точнее будет сказать – мобильный… Интерьер клуба «Локи» изготовлен из разборных конструкций. При необходимости их можно разместить где угодно: в подземном гараже, в подвале, в ангаре, даже на пустыре. Это своеобразный цирк-шапито. Насколько мне известно, очень скоро этот «цирк» разместится в заброшенном ангаре возле машиностроительного завода.

– На Вознесенской улице? Это ведь наш район! – возмутился Панфилов. – Уволюсь! Честное слово, уйду из органов! Как представлю себе снова неоновую надпись «Ночной клуб «Локи»…

– «Лофт».

– Что?

– Теперь это называется «Клуб «Лофт». Название с намеком. «Лофт» – одно из имен все того же Локи.

– И сколько же всего имен у этого Локи?

– Хватит еще на нескольких переездов.

– Хоть бы он снова сгорел! – не утерпела Александра Прокопьевна и тут же испуганно прижала ладонь ко рту.

– Этот клуб – как набор юного техника… Собрать новую конструкцию из комплекта деталей – ерундовое дело. Пара дней усердной работы бригады монтажников. Не в клубе дело, а в творимой им атмосфере. «Культ живет в голове того, кто ему поклоняется». Не помню, кто это сказал. Культ Локи прочно засел в мозгах огромного числа ночных тусовщиков. Но вот в чем загвоздка: трудно представить, что такую блестящую идею разработали столь мелкие сошки, как Ботаник, Академик, Семенец с Гуревичем или даже покойный Стас Шнитко. Роль исполнителей им по плечу, но фантазия у них бедная.

– Да уж, едва ли они читали Саксона Грамматика, – вздохнул Панфилов, искоса поглядывая на собравшихся. Слова произвели должный эффект. Алла выронила чайную ложечку и уставилась на Панфилова.

– Мне не послышалось? Может, вы и Юнга почитывали?

– Посидел в библиотеке час-другой, – честно признался Панфилов. – Больше не выдержал. Но ведь культурку надо поднимать! А то для меня что война асов, что воздушный бой – одна петрушка. Но я пока не вижу связи между «Освежителем «Локи» и задумкой идеолога, разработавшего культ «Локи». Ведь любая идея внедряется в сознание людей с какой-то целью. А здесь в чем цель?

– Купите игру «Монополия», – с нескрываемым сарказмом отозвалась Алла. – Играйте с дочерью и мамой по вечерам. Тренируйте коммерческую сообразительность и реакцию.

Панфилов съежился. Валентина сжалилась над ним и прошептала:

– Толя, Алла привыкла зло шутить. У них на телевидении так принято.

Не обращая внимания на такие мелочи, как чувства милицейского капитана, Алла продолжала развивать свою мысль:

– Вот вам простейшее упражнение для начинающих менеджеров. Предположим, Анатолий разработал рецепт напитка похлеще кока-колы. Но требуется убедить людей в том, что его баночная газировка получше всех других на рынке аналогичных товаров. Что вы сделаете в первую очередь?

– Получу официальный патент.

– Очень предусмотрительно! – похвалила Алла. – Дальше?

– Найду спонсора, чтобы он вложил деньги в производство.

– Замечательно! Дальше?

– Налажу сбыт и продвижение товара на рынок.

– Отлично! И каким же образом вы это сделаете?

– Ну, устрою презентацию или закажу рекламную компанию известному агентству… Ох ты, черт! Так вот в чем дело!

Алла вопросов больше не задавала. По лицам окружающих было ясно, что цель игры достигнута.

– Невероятно! – воскликнул Анатолий. – Неужели клуб «Локи» – лишь рекламная компания для продвижения на рынок нового наркотика?

– Гениальная рекламная компания! – Алла не скрывала восхищения талантом организаторов. – Согласитесь, нужно обладать наглостью, чтобы подойти к раскрутке подобного продукта с таким размахом. Цель, к сожалению, полностью оправдала средства. Благодаря скандальному ночному клубу об аэрозоле «Локи» в считанные месяцы узнал весь город, а затем и публика в европейских ночных заведениях. А из-за недавних громких арестов о нем стали говорить не только продвинутые круги тусовщиков, но и весь народ!

– Уж не хотите ли вы сказать, что аресты – часть рекламной компании? – ошеломленно спросил Успенский.

– Я не исключаю такую возможность.

– Ну, уж это слишком! – Подполковник вскочил и принялся бегать по квартире, как по собственному кабинету. – Если в ваших предыдущих словах присутствовал какой-то здравый смысл, то это утверждение – из разряда фантастических! Этот ваш злой гений, если он действительно существует, должен прекрасно понимать, что после ареста его сообщников, ликвидации производства, а также фирмы, прикрывающей производство, ему будет очень сложно развернуться с прежней силой! Я бы даже сказал, невозможно!

– Он мог этого опасаться в том случае, если преследовал цель раскрутить аэрозоль «Локи» только на внутреннем наркорынке, – пояснила Алла, снисходительно посматривая на Успенского. Еще час назад она была более высокого мнения об умственных способностях главного борца с «наркодурью» в городе. – К сожалению или к счастью, рекламная кампания изначально нацелена на западного потребителя. В основном – на европейского. Судите сами: за время существования клуба в нем побывала сотня лучших диджеев Европы, а с ними приезжали толпы простых клаберов. Заметьте, всех иностранцев пропускали в «Локи» без фейс-контроля и предоставляли приличную скидку на входной билет. Таким образом, в сжатые сроки с товаром ознакомилась масса народа. Не удивлюсь, если узнаю, что где-то в Берлине или Амстердаме уже строится небольшой заводик по производству «Освежителя». Продаваемый в розницу, «Освежитель» будет стоить много дороже, чем здесь. Я предполагаю, что наш рынок и наши люди использовались лишь в качестве испытуемых перед вторжением в Европу. Об этом говорит название продвигаемого бренда: аэрозоль «Локи». Не «Петрушка», «Матрешка», «Винтик» или «Шпунтик», а бесшабашное божество, о котором с детства знает едва ли не каждый европейский житель.

– Вы намекаете, что рекламную кампанию организовали по заказу с Запада?

Удовлетворять любопытство тех, кто по долгу службы должен знать побольше нее, было делом не из приятных, но Алла продолжила:

– Капитал появляется там, где он в данный момент необходим. Наркоденьги – это глобальная транснациональная корпорация со множеством дочерних фирм и подразделений, где, работая рядовым менеджером, за всю свою жизнь можно так ни разу и не увидеть лица хозяина.

– Логично, – вынужден был согласиться Успенский. – Только вот от этой логичности как-то не по себе. «Продвижение товара», «рекламная кампания»… Полнейшая безысходность… А уж при мысли о том, что вместо верхушки наркокартеля я изловил мальчиков на побегушках, делается и вовсе тошно!

– А как тогда понимать убийства Моргулина и Шнитко? – спросил Панфилов.

– К сожалению, никак. – Алла заглянула в пачку и вытянула последнюю сигарету. Закурив от огонька услужливо протянутой Успенским зажигалки, она призналась: – Эти убийства – загадка загадок. Ребус. Головоломка. ЭТИХ УБИЙСТВ ПРОСТО НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ! Шнитко – талантливый организатор и наверняка принес бы своему хозяину еще немало пользы. А Моргулин – очень важное звено, своего рода «окно в Европу». Так что хозяину не было никакого резона их убивать.

– А он их и не убивал, – в наступившей тишине прорезался голос давно молчавшей Валентины. – Отравление Моргулина и Шнитко – совсем другая история. – Валентина говорила с видимой неохотой. – Невероятная случайность, из-за которой «рекламную кампанию» ее организаторы свернули намного раньше запланированного срока, а мелких сошек сдали на съедение правоохранительным органам…

Заявление Глушенковой ошеломило присутствующих. Они замерли в ожидании разгадки.

– Несколько часов назад я посетила роддом номер семь, где имела интереснейшую беседу с Виолеттой Артуровной Греднигер, директором роддома. Не подумайте, что я выбивала себе лучшую палату… – Валентина слабо улыбнулась. – В этом роддоме появился на свет Женя Найденов, гораздо позже получивший кличку Баунти. К моему величайшему сожалению, его мать так никогда и не поинтересовалась судьбой своего ребенка. Зато примерно полгода назад судьбой мальчика интересовалась некая молодая журналистка!

Все непроизвольно посмотрели на Аллу, которая испуганно замахала руками:

– Нет-нет! Это не я!

– Конечно, нет, – улыбнулась Валентина. – Мадам Греднигер описала мне ее внешность. Рост – метр семьдесят, великолепная фигура, светло-русые, средней длины волосы, забранные в косу, карие, чуть раскосые глаза и небольшая родинка над верхней губой.

– Алина! Наша Алина? – первой догадалась Алла.

– Алина. Наша Алина, – кивнула Валентина.

– Но зачем? Зачем представляться журналисткой? Зачем ей этот Женя?

– Я тоже задалась этим вопросом, – продолжила Валентина. – Поэтому после роддома отправилась в университет, к профессору Льву Юрьевичу Моисееву. Выяснилось, что в прошлом году никаких заданий по журналистике Алина не выполняла. Но интереснее другое. Оказалось, что в его голове никогда не существовал курсовой проект под названием «Что такое клубная культура?». За сутки до оглашения курсовых тем Алина сама явилась к профессору Моисееву и упросила придумать для нее нечто подобное. Профессору нравятся исследования на актуальные темы, и он с удовольствием согласился. Так Алина обзавелась хорошим прикрытием для того, чтобы окунуться в неоновую жизнь.

– А какое отношение это имеет к убийству Шнитко и Моргулина? – не выдержал долгой прелюдии Панфилов.

– Сейчас, Толя, ты все поймешь! – недовольно отрезала Валентина и повернулась к Алле. – Мне только нужно уточнить кое-какие факты. Ты помнишь, как зовут мать Алины и что с ней сейчас?

– Мама Алины, Ольга Ивановна Тришина, умерла от рака примерно год назад, – произнесла Алла, словно считывая информацию с экрана компьютерного монитора. Память никогда ее не подводила.

– Кем она работала при жизни?

– Переводчиком в какой-то фирме…

– Что все это значит? – У Панфилова нервы не выдерживали.

Валентина отпила остывший чай. Ее рука дрожала.

– Это значит, что Алина – родная сестра нашего таинственного Жени Баунти, – ответила за Глушенкову Алла.

– После визита в роддом у меня возникли смутные предположения, – вновь заговорила Валентина. – После посещения университета предположения приняли реальные очертания. Теперь, я укрепилась в своих подозрениях. Убийство Моргулина и Шнитко – не результат бандитских разборок или гнева таинственного хозяина наркокартеля. Это – месть! Безжалостная месть. Поэтому и стрихнин… Чтобы жертва перед смертью как можно сильнее помучилась. Нам следовало догадаться об этом с самого начала!

– Месть? Но за что? – Панфилов отказывался верить собственной догадке. – Неужели ты думаешь, что это Алина так жестоко отомстила за брата?

– Алина – убийца! Не верю! – Алла проявила солидарность с Панфиловым. – Нет, нет! Этого не может быть.

Валентина молчала. Чашка в ее руке дрожала еще сильнее. Ей самой ужасно не хотелось верить фактам.

От ответа Валентину спас звонок в дверь. Открывать вызвалась Александра Прокопьевна. По возвращении ее лицо выражало странную смесь страха и удивления.

– Вы не поверите, кто пришел, – тихо прошептала она.

За ее спиной стояла Алина.