Итак, настало время очередного выпада против Ирины. У Лорелеи заранее прыгало сердце, заранее болел живот. Всего несколько дней назад она спровоцировала Ирину на использование чар – и чуть не погибла на речном дне, под каменным истуканом. Неизвестно, как отреагирует Ирина сейчас, какого монстра оживит или создаст.

Не исключено, что Ирина изрядно устала, и они с Кэлем пока в безопасности. С той же долей вероятности можно предположить, что Ирининых сил хватит и для грядущей битвы.

В любом случае нужно быть готовой защищать себя и свой маленький отряд. Защищать – или спасаться бегством. К этому же должны быть готовы Кэль и Габриль. Скоро Лорелея приступит к выполнению замысла, что зрел в ней почти две недели.

– Прежде чем я займусь уничтожением перекрестка, нужно сделать кое-что не менее важное.

Габриль возился с тесемками заплечного мешка, Кэль сворачивал шатер. Светили звезды.

– О чем ты говоришь, девочка? – уточнил Габриль.

– О твоей ноге.

«А вот это уже интересно». Кэль вскинул бровь и поспешно запихнул свернутый шатер к себе в мешок.

– И думать забудь, – отрезал Габриль. – Я тебе не позволю тратить магическую силу на мое старое колено.

Габриль говорил твердо, и Лорелею взяла досада.

– Если ты не будешь сопротивляться всем своим упрямым сердцем, я ни капельки магической силы не потеряю.

Девушка шагнула к старому воину.

– Откуда такая уверенность? До сих пор, когда ты кого-нибудь лечила, ты потом по нескольку часов была без сознания. По нескольку часов, Лорелея! А иногда – и по нескольку дней!

– Когда я лечила Сашу, я совсем не устала.

Услышав свое имя, Саша слетела с ветки к Лорелее на плечо.

«Глупый человек. Так и будет хромать всю дорогу».

«Ничего, Саша, я изменю ситуацию».

«Может, мышь ему пообещать? Или кролика?»

«Не надо, он и сам подчинится».

Лорелея вздернула подбородок и вслух произнесла, обращаясь к Габрилю:

– Довольно никчемных споров. Сейчас я займусь твоей ногой.

Габриль попятился.

– Ни за что.

– Габриль, послушай…

– Нет, это ты послушай! Что будет, если Ирина ответит на эту магию, а? Что будет, если ты потеряешь силы, если будешь без сознания, не сможешь защищаться?

Лорелея метнула на него гневный взгляд; Габриль не остался в долгу.

– Думаешь, я себе когда-нибудь прощу, если ты погибнешь из-за моего дурацкого колена?

– Если из-за своего дурацкого колена, из-за неспособности сбежать погибнешь ты, Габриль, мне жизнь тоже будет не мила!

Лорелея вскинула руки, уже засветившиеся изнутри от прилива магической мощи.

– Как только я уничтожу перекресток, Ирина сделает ответный ход. Я не представляю, какое оружие она использует. Знаю только одно: мы должны быть готовы либо к битве, либо к бегству. А ты бежать не можешь! Страх за твою жизнь не даст мне сосредоточиться на магии.

– Но…

– Теперь ты видишь, сколь важное стратегическое значение имеет твоя нога? – Лорелея заговорила мягче. – Просто доверься мне, Габриль. Подчинись. Тогда я не устану или почти не устану. Если Ирина отреагирует именно на этот сеанс магии, а я вдруг не смогу защищаться, Кэль меня спасет. Унесет в безопасное место.

«Едва ли старый упрямец одобрит эту идею. Едва ли позволит Лорелее пойти со мной. Он даже по ночам ложится спать между нами, да еще и меч рядышком кладет. Он мне не доверяет, и ты это отлично знаешь, Лорелея».

Так думал Кэль. Лорелея попыталась его разубедить.

«Дело вовсе не в тебе. Просто Габриль хочет быть уверен, что я хорошо понимаю, на что способна, а на что – нет».

«Ну так убеди его».

– Спасибо, девочка. Я очень ценю твое желание помочь мне. Но даже если я соглашусь на сеанс магии и даже если он тебя не слишком измотает, Ирина всё равно вполне может об этом пронюхать и опередить нас. В смысле, она нападет раньше, чем ты разрушишь перекресток. И что тогда мы станем делать?

Так говорил Габриль. Лорелея удерживала его взгляд.

– Тогда я с помощью магии уничтожу и перекресток с дорогами, и любое чудовище, которое Ирина на нас нашлет. Или же мы сбежим и составим другой план. Зато твоя нога будет как новенькая.

– Лорелея…

– Верь в меня, Габриль. Я знаю, что делаю. Вот ты сейчас сомневаешься, что мне хватит сил исцелить тебя. А как же я смогу целым королевством управлять, если я, по-твоему, такая слабенькая?

«Железный аргумент», – мысленно одобрил Кэль.

Габриль молчал довольно долго, сохраняя непроницаемое выражение лица. Наконец обнял Лорелею и, опустив тяжелый подбородок ей на темечко, произнес:

– Ты права. Это пугает меня; пугает настолько сильно, что я гоню такие мысли. Я привык заботиться о тебе и наставлять тебя, но в том, что тебе предназначено свершить, я не могу участвовать. И знала бы ты, девочка, как горька эта пилюля!

Лорелея повисла у Габриля на шее, затем чуть отстранилась. Руки ее светились в ночной тьме.

– Ты можешь мне помочь. Не упрямься – это и будет содействие. Верь в меня – и дашь мне дополнительную силу.

Габриль не отвел глаза. Своей большой темной рукой он взял руку Лорелеи – обнаженную, светящуюся – и крепко сжал. Магия обожгла кожу.

– Я верю в тебя, девочка.

– Отлично! Займемся твоей ногой на перекрестке. Боль из нее я отправлю прямо в землю и сопровожу командой к разрушению. Твоя боль посодействует мне в этом деле.

Все трое вышли из рощи эбеновых деревьев и зашагали через пустошь с редкими полугнилыми кустарниками. Саша летела впереди, высматривала возможных путников. Впрочем, никого не было. Кто рискнет путешествовать глухой ночью?

Скоро они выбрались на перекресток двух трактов. За долгие годы использования множество подошв до блеска отполировали грубый камень, которым были вымощены тракты, делившие пустошь на четыре части. Лорелея направилась к южному квадрату.

Она взглянула на Габриля и заговорила твердым голосом, хотя внутренне содрогалась при мысли о новой каверзе, которой, без сомнения, следовало ждать от Ирины.

– Сейчас я приму твою боль в себя и переправлю ее в землю, в эту дорогу. Как только почувствуешь, что боль ушла, – беги через пустошь к Хиндерлиндскому лесу. Мы с Кэлем присоединимся к тебе сразу после того, как я разрушу перекресток.

– Я тебя здесь не оставлю, – отрезал Габриль.

– Кэль не причинит мне вреда. Мы с ним общаемся с помощью телепатии, он будет сражаться на моей стороне. Не знаю, чем ответит Ирина; не уверена, что земля мне подчинится, ведь Ирина давно отравила ее своими чарами. Если я почувствую, что земля не поддается, Кэль унесет меня отсюда. Кэль сильнее и быстрее любого из людей, и он…

– Кэль здесь ни при чем.

Габриль крепче сжал руку Лорелеи, сверкнул глазами.

– Я не могу и не хочу останавливать тебя сейчас, хоть ты и рискуешь. В конце концов, ты много лет именно к этому готовилась. Но не жди, что я скроюсь в лесу, как последний трус.

«Лучше не спорь, всё равно Габриля не переспоришь», – телепатировал Кэль. В его словах была уверенность, но Лорелея заметила и страх перед возможными Ириниными каверзами.

«Я только хочу обеспечить ему безопасность».

«Он – твой защитник. Ты – его королева. Ты просила Габриля верить в твои силы. Того же самого он ждет от тебя. Ты веришь в него, Лорелея?»

О да, Лорелея верила в Габриля. Могла ли она не верить в человека, который ради нее и Лео оставил дом, любимую жену и родных сыновей и вот уже девять лет хромает и терпит жестокие боли? Могла ли не верить в человека, который защищал ее, заботился о ней, учил выживать? Дело было в другом: Лорелея потеряла слишком многих; смерти Габриля она просто не перенесет.

При мысли об этой вероятности скорбь удесятерилась. Лорелея задрожала всем телом.

Она еще может уйти отсюда. Она останется в живых, Габриль останется в живых. Почему бы им не покинуть Рэйвенспир? Кэль будет счастлив предоставить им политическое убежище у себя в королевстве. Лорелея подружится с его сестренкой. Забудет про Ирину, похоронит болезненные воспоминания.

Но что же будет с рэйвенспирцами? Их, без сомнения, ждет медленная и мучительная смерть. Всё королевство обречено. Получается, что ее отец и брат погибли напрасно; получается, что Габриль зря пожертвовал своей семьей. И вдобавок Кэль так и останется в тисках ошейника-мучителя, а его человечье сердце – во власти Ирины. Сможет ли Лорелея жить, зная, что предала свою землю и своего друга?

Медленно она расправила плечи, напрягла каждый мускул, чтобы избавиться от противной дрожи, чтобы избавиться от страха, недостойного истинной королевы.

Да, она может выбрать другую судьбу – но не может мириться с последствиями такого выбора. Она встретится с Ириной лицом к лицу, пусть даже это будет стоить ей жизни. Она нанесет удар, она выдержит бой, она сделает всё, от нее зависящее, чтобы свергнуть и покарать узурпаторшу. И пусть она погибнет или даже хуже – пусть потеряет дорогого человека, – решения она не изменит.

Собственные мысли настолько поглотили Лорелею, что она отвлеклась от мыслей Кэля. Поэтому, когда он пожал ей руку и телепатировал «спасибо», девушка вздрогнула.

За этим «спасибо» она вмиг увидела его упования стать достойным правителем – что невозможно сделать без человечьего сердца и в тисках ошейника.

Лорелея ответила мягким пожатием, а вслух сказала:

– Постарайся выжить, Габриль. То есть, нет, не постарайся – выживи! Это приказ твоей королевы, так и знай.

Не дожидаясь ответа, Лорелея стала на колени и потянула вниз Габриля.

– Ты готов?

– Готов, – твердо произнес Габриль.

Магическая сила заструилась в ее ладонях. Сердце Габриля открылось для нее.

– Накх гор. Отыщи перелом, который неправильно сросся. Каз прин. Пусть кость срастется заново, пусть уйдет боль. Пусть уйдет через меня в землю.

Сердце Габриля подчинилось. Магия с легкостью проникла в его тело, заструилась по его венам. Лорелее это почти не стоило усилий. Когда обогащенная магией кровь достигла больной ноги, место перелома стало светиться. Раздался резкий щелчок, и кость, треснув, срослась заново. Габриль вскрикнул от боли и упал, но боль уже покидала его тело, перемещаясь в Лорелею.

Девушка стиснула зубы. Таких страданий она не ожидала. Боль была острой, пронизывающей. Лорелею бросило в пот, к горлу подкатила тошнота.

«Выпускай боль, Лорелея», – телепатировал Кэль. Эта мысль была подобна веревке, брошенной утопающему. Лорелея ухватилась за нее, вынырнула из омута агонии.

«Нога уже в порядке. Ты исцелила ее. Отправь боль в землю».

Лорелея отпустила руку Габриля и обеими ладонями уперлась в полотно дороги. Волны боли шли через нее, камень, которого она касалась, раскололся надвое. Лорелея погрузила ладони в обнажившуюся почву, не обращая внимания на острые осколки камня.

– Дай мне часть своей силы, – заклинала Лорелея.

Земля безмолвствовала. В горле девушки стоял ком, в глазах – слезы. Она ждала, когда рэйвенспирская земля признает свою королеву.

– Молю тебя, земля. Я лишь хочу избавить тебя от той, что насылает смерть. Помоги же мне – и себе!

И Рэйвенспир отозвался. От сердца земли, из самых недр, потянулись к Лорелее светящиеся нити. Потянулись – и замерли на полпути. Это не земля вдруг засомневалась. Это явила себя Ирина.

«Ирина! Ее магия! Сеть, которой она опутала землю!»

«Она уже здесь? Где? Что она делает? Я ничего особенного не вижу!» – телепатировал Кэль.

«Она расставила ловушки под землей. Значит, перекресток имеет для нее большое значение. А это, в свою очередь, значит, что битва измотает Ирину. Нам придется действовать быстро. В ту секунду, как я произнесу заклинание, Ирина сделает ответный ход».

Кэль сверкнул янтарными глазами.

«Я готов».

– Прош рашк!

Голос Лорелеи загремел, загудел, магическая сила брызнула из-под ее ладоней, устремилась к измученному сердцу Рэйвенспира, завихрилась вокруг него. Наконец проникла внутрь.

– Да покатятся камни, коими мощена эта дорога, да рассыплются они в пыль!

Несколько секунд земля противилась; несколько секунд Ирине удавалось удерживать контроль над своей сетью. Сердце принцессы прыгало, в груди нарастал гнев. Нет, это сражение она не проиграет. Она не отступит. Почти десять лет Ирина травила землю Рэйвенспира. Пора с этим покончить.

Лорелея закинула голову назад. Ночь прорезал ее крик:

– Прош рашк!

Магическая мощь струилась по жилам, внутренний огонь передавался земле.

Пустошь дрогнула, земля стала дыбом. Каменная кладка рассыпалась, воздух наполнился грохотом, пылью, осколками камней. Трещина, образовавшись под руками Лорелеи, змеилась в западном направлении. Дорога рушилась. Лорелея закрыла глаза, сосредоточилась на заклинании. Ее ладони давили на землю. Одной трещины недостаточно. Нужно взорвать весь перекресток. Нужно изолировать столицу.

Магия билась в жилах, пульсировала в глазах. И вдруг Кэль подхватил Лорелею, поднял с земли.

Она распахнула глаза и выкрикнула:

– С дороги! Не мешай!

И сама попятилась, увидев, как раздваивается вдали змеистая трещина.

«Что ты делаешь, Кэль? Я ведь еще не закончила!»

«А ты прислушайся».

– Уходим немедленно, – скомандовал Габриль.

Лорелея напрягла слух. Сначала ей было слышно только биение собственного сердца, но уже через несколько секунд его заглушило странное бульканье – словно похлебка закипала на огне. Под верхним слоем почвы что-то шевелилось, щелкало, хрустело – всё громче и громче, пока гнилая трава не задрожала, пока сеть трещин не распространилась по земле. Рои жуков, пауков и многоножек полезли на поверхность. Миллиардная армия мелких тварей устремилась к Лорелее.

– Бежим в лес! – выкрикнула она, и все трое пустились наутек, кроша подошвами своих бесчисленных врагов.

Они проделали половину пути, когда земля перед ними исчезла, полностью закрытая членистоногими, каждое из которых было размером с ладонь и имело пару клешней. Щелкая этими клешнями, шевеля усами, твари надвигались на Лорелею.

«Святое Небо! Мы окружены!»

Лорелея оглянулась. Позади тоже не видно было земли из-за насекомых. Вместе с Кэлем и Габрилем она стояла на крохотном пятачке, меж двух лавин отвратительных тварей.

То был излюбленный Иринин прием – завоевать сердца мелких и многочисленных существ, напустить их на противника, рассеять его внимание.

Нечто ползло по сапогу. Лорелея задергала ногой, Габриль с проклятиями давил и топтал насекомых вокруг себя. Кэль следовал его примеру, но на смену каждому раздавленному жуку или пауку являлись десять живехоньких. Саша пронзительно кричала, бросалась на тварей сверху, однако не могла уничтожить за раз больше полудюжины.

Паук взобрался на ногу Лорелее, она прихлопнула его, но сапоги были уже облеплены бесчисленными многоножками, пауками всех размеров и расцветок, а также огромными клешнястыми жуками, что запросто могли бы рассечь надвое любого обычного жука.

Лорелее требовалось оружие против этой армии – сердце живого существа, способного справиться с тварями, или валун, чтобы раздавить их, или мощная струя воды, чтобы смыть. Или огненный шар…

«Используй мой огонь».

Кэль взял ее за руку, и драконье сердце – жестокое, мощное, кровожадное – замерло в ожидании всплеска магии.

«А ты сможешь контролировать себя, если мы задействуем твое драконье сердце?»

Лорелея спросила просто на всякий случай. Ответ был ей известен. Она уже выбирала заклинание, стряхивая многоножек, щекотавших обнаженную руку. Пятку пронзила боль – клешнястый жук прорезал сапог и впился в плоть.

«Я постараюсь. Если я потеряю контроль, ты мне его вернешь. Поторопись, не то нас сожрут заживо!»

– Лорелея!

Габриль стряхнул с ее спины очередного маленького монстра, бросив его в общую кишащую массу.

Земля задрожала, заставив всех троих упасть на колени. Количество тварей резко увеличилось, и через миг Лорелея, Кэль и Габриль оказались по пояс в их массе.

Лорелея разжала пальцы, потеряла руку Кэля. Теперь она обеими руками сгоняла насекомых, подбиравшихся к лицу. Очередная живая кишащая волна поднялась с земли, и новые полчища поползли по телу.

Боль была не резкой, о нет. Но укусы, покалывания, щекотания ощущались во всех местах сразу. Взор помутился. Габриль что-то кричал, голос заглушало шуршание бесчисленных лапок. Гадливость пересилила все эмоции, все мысли.

Твари добрались до волос Лорелеи. Твари шествовали по ее животу. Лезли выше, норовя проникнуть в рот.

Лорелея плотно сжала губы. Она пыталась встать, но всё время оскальзывалась на массе своих врагов.

«Держись».

Кэль нащупал ее руку, и вместе, поддерживая друг друга, они поднялись на ноги. Габриль, по пояс в насекомых, стряхивал с шеи многоножек.

Из-за насекомых уже не видно было земли. Если Лорелея ничего не предпримет сию же секунду, им, всем троим, нечего и рассчитывать на спасение.

Кэль крепче стиснул ее руку, и магическая мощь прилила к пальцам.

– Каз жех. Пусть его пламя вольется в меня и покарает тех, кто желает нам зла.

Мощь, исполненная драконьей жестокости, вливалась в ее жилы, стремилась к сердцу. Когда обжигающая волна достигла сердца, Лорелея издала вопль, извергла из груди ярость, и жажду разрушений, и бешенство, которые едва не выпарили ее кровь и не искрошили кости в пыль.

«Сожги их!» – телепатировал Кэль, взмахивая рукой, увлекая вверх руку Лорелеи. Лучи ее магии приобрели оранжевый оттенок, сформировали огненный шар, который был брошен на землю. Лорелея взмахнула свободной рукой, сделала вдох – воздух показался острым, как множество лезвий – и снова выкрикнула:

– Каз жех! Да покарает их пламя!

Ее ладони продолжали извергать огонь, который стелился по земле, пожирая остатки травы. Поток был оранжевый по краям и ослепительно белый в середине. Жар разрывал Лорелею изнутри, и она, дрожа, полагалась лишь на силу драконьего сердца. Они стояли, окруженные огнем со всех сторон.

Насекомые обратились в бегство; огонь настигал их и сжигал без остатка. Распространился горький, терпкий запах паленого хитина. Дым выедал глаза.

Лорелея дрожала и клацала зубами. Натиск драконьего огня оказался сильнее, чем она ожидала. В груди бился жар, дышать было почти невозможно. Сейчас ее кожа растрескается и обуглится, кости обратятся в пепел… Лорелея пыталась удерживать руки поднятыми, но в глазах замелькали пестрые хвостатые точки, и мышцы ослабли.

Кэль отпустил ее руку, осторожно уложил Лорелею на землю. Смутно ей слышался шепот ошейника: «Убей. Разорви. Уничтожь». Драконье сердце алкало крови.

– Ты смогла, – прошептал Габриль, сбрасывая с сапога последнюю полудохлую тварь.

Пустошь чернела хитиновым пеплом, едко дымилась. Огонь, покончив с заданием, что дала ему Лорелея, унялся, погас сам собой. Бешеный, невыносимый жар драконьего сердца покидал Лорелею, и она жадно вдыхала пропитанный гарью воздух.

Боль ушла. Лорелея не лишилась чувств, не впала в сон. Кэль не потерял контроль над собой. А Ирина, проиграв битву, стала еще слабее.

«Ты цела?» – телепатировал Кэль, склоняясь над Лорелеей.

Она не просто цела. Она победила. Эта мысль вызвала пьянящий восторг. Лорелея обняла Кэля за шею и засмеялась.

«Мы это сделали. Ирина снова в проигрыше. Она ослабела, она лишилась стратегического объекта! Мы еще на один шаг ближе к победе».

Кэль обнял Лорелею в ответ, на секунду привлек ее к себе. Его сердце оглушительно колотилось.

«Мы отлично справляемся, когда действуем вместе».

С этими словами Лорелее передалась волна столь теплая, столь дивная, что она внезапно осознала: она, принцесса Рэйвенспира, лежа на пепелище, прижимается всем телом к юному дракониту. Она его обнимает. Ее сердце колотится столь же сильно, как и его сердце.

Мигом разомкнув объятие, Лорелея поднялась на ноги. Ее пошатывало.

«Ой… Извини. Да. В смысле, я не это имела в виду. То есть это было бесподобно. Правда».

Что она бормочет? Неужели в ходе битвы лишилась разума?.. Лорелея взглянула Габрилю в лицо, отметила удивленно поднятую бровь, скепсис в глазах. Кэль тоже поднялся на ноги. Хвала Небесам, что они сейчас темны; звездный свет не дает полного представления о том, сколь густой румянец покрыл щеки Лорелеи!

«Ладно, притворюсь, что ничего не понял», – усмехнулся Кэль.

«Это всё потому, что… Короче, я не хочу это обсуждать, и точка».

Кэль расплылся в улыбке. При свете звезд его медно-рыжие волосы отливали серебром.

«Почему же? Тема свежая…»

Лорелея закатила глаза.

«Уходим отсюда. Во-первых, здесь нечем дышать, а во-вторых, Ирина может очухаться и измыслить еще какую-нибудь мерзость».

И Лорелея побежала нагонять Габриля, который уже почти добрался до опушки Хиндерлиндского леса. Спиной она чувствовала взгляд Кэля, и щеки ее пылали так, словно с ними поделилась румянцем сама заря.