ДОБРАЯ ФЕЯ В ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ
(повесть)

— Простите меня, ваше высочество! И прощайте.

Рука девушки выскользнула из ладоней недоумевающего принца. Часы ударили во второй раз, и незнакомка помчалась прочь. Бальный зал, в котором так весело развлекались гости, коридор, лестница, еще один зал… А часы все продолжали бить — третий раз, четвертый, пятый, — и казалось, будто от каждого удара дрожит земля. Принц погнался следом за незнакомкой, но она оказалась проворнее, и единственным трофеем, доставшимся его высочеству, стала белоснежная туфелька, что посверкивала в отблеске свечей так, словно была сделана из хрусталя.

А девушка выбежала за ворота дворца и поспешила укрыться за ближайшими деревьями. Как раз вовремя, ибо часы пробили в двенадцатый раз, и в воцарившейся затем тишине ее роскошный белоснежный наряд обернулся старым коричневым платьем с видавшим виды передником.

Я провела по воздуху рукой. По иллюзорному изображению, будто по озерной глади, прошла рябь, и вскоре плачущая девушка, туфелька, дворец — все исчезло. Остался лишь обычный просторный класс с двумя рядами парт, за каждой из которых сидело по одной студентке. Доска, мел, преподавательский стол с незанятым, как и обычно на моих лекциях, стулом. И разве что большие круглые часы на стене чем-то напоминали о недавнем виде нии.

— Итак. — Я неспешно зашагала между партами, точно там, где совсем недавно бежала вниз по иллюзорной лестнице столь же иллюзорная Золушка. — Что сделала неправильно крестная фея?

Я остановилась и обвела класс вопросительным взглядом. Девушки молчали, спешно пряча глаза. Я продолжила медленно шагать по проходу, громко стуча каблуками по паркету. На девушек больше не смотрела, давая им возможность вздохнуть свободно и как следует подумать.

— Она не провела предварительную беседу с принцем? — высказала предположение невысокая, крепко сложенная студентка с короткими черными волосами.

— Нет, дело не в этом, — возразила я. — Беседы с предполагаемым партнером подопечной проводятся далеко не всегда. В некоторых случаях это действительно бывает полезно, в других, наоборот, вредно. В ситуации, которую рассматриваем мы, без беседы вполне реально было обойтись.

Я замолчала, тем самым призывая студенток продолжить выдвигать версии.

— Она подарила Золушке просроченное заклинание, — предположила, вытянув руку, худая светловолосая девушка с тонкими чертами лица.

— Верно, Динь, — одобрительно кивнула я. — Почти. Заклинание было не совсем просроченным, но до истечения срока его годности оставалось всего несколько часов. В этом отношении фея, безусловно, действовала безответственно.

— Почему же она так поступила? — подала голос студентка с задней парты.

Теперь и прочие девушки глядели на меня в ожидании ответа.

— Как знать? — хмыкнула я. — Возможно, в тот день она просто вдруг вспомнила, что у нее завалялось заклинание, срок годности которого истекает ровно в полночь. Ей стало жалко, что заклинание пропадет, вот она и нашла ему применение. Вы сами видели, что в итоге получилось. Девушке пришлось совсем не сладко.

— Но ведь туфельки в полночь не исчезли, — заметила со своего места темненькая.

— Туфельки подарил мальчик-паж, фактически подмастерье, — напомнила я. — А он пока еще только учится. И потому не успел стать в должной степени циничным. Ему не жалко потратить время, силы и отличное, новенькое заклинание. Будут еще какие-нибудь вопросы?

К этому моменту я успела обойти класс и, вернувшись на свое место, привычно уселась на рабочий стол. Расправленные за спиной крылья позволили забраться на него быстро и без малейших сложностей. Хоть какая-то от них польза.

Девушка с бледным лицом и платинового оттенка волосами подняла руку.

— У Золушки кариес нижней пятерки. Это ее собственные зубы или часть заклятия феи?

— Не кариес, а пульпит, Силия, — неодобрительно отозвалась я. — Будущей зубной фее не пристало путать такие вещи. Что же касается вашего вопроса — нет, это не часть заклятия. Заклятие касалось внешнего вида, но никак не заболеваний. Если бы у Золушки был насморк, она продолжала бы сморкаться и на балу. Так что пульпит — настоящий.

— А фея действительно была ее крестной?

На этот раз вопрос задала шатенка с падающей на глаза челкой и пухлыми губками.

— Нет. — Уголки моих губ изогнулись в легкой улыбке. — Феи, при всех своих способностях, не всемогущи. И мы не можем на том этапе, когда ребенок только-только родился, предвидеть, что именно ему в юном возрасте понадобится наша помощь. Так что «крестная фея» — это не более чем термин. Специализация, если хотите. И зародилось такое понятие как раз тогда, во времена этой самой Золушки.

Я махнула рукой в сторону противоположной стены, намекая на дорогу, которую иллюзорная девушка недавно преодолела между партами.

— А почему крестных фей стали называть именно так? — вновь проявила неравнодушие к теме обсуждения темненькая.

Я одобрительно улыбнулась: думаю, из девушки выйдет толк.

— Людям очень трудно понять, как кто бы то ни было, человек или фея, может творить добро без особых причин. Помочь родственнику — это, с их точки зрения, нормально и понятно. Такое поведение работает на выживание вида. Крестная — это почти что родственник, насколько фея вообще может оказаться родственницей тому, в чьих жилах течет исключительно людская кровь. А вот бескорыстная помощь совершенно посторонней девушке — или совершенно постороннему юноше — вызывает в людях когнитивный диссонанс. Такова человеческая природа, — развела руками я. — Об этом вы подробнее поговорите на уроках психологии с профессором Мелюзиной. И да, для будущей феи-брауни такие знания особенно важны, — улыбнулась темноволосой я. — Вам важно не просто понять людей, а еще и полюбить их такими, какие они есть. Это совсем не просто. Но думаю, Дейве, у вас получится.

Уроки закончились к шести часам вечера, и я, чувствуя себя дико уставшей, вошла в учительскую. Первым делом направилась к шкафчику, в котором хранились наши чашки, а также все, что нужно, дабы приготовить горячие напитки. Я привычным движением выхватила коробочку с кофейным порошком.

— Привет.

Можно было подумать, что голос принадлежит умирающему, но я-то отлично представляю себе состояние преподавателя, который в шесть часов вечера все еще не разделался со своей работой. И, более того, знает, что продолжать придется долго.

Фея Мелюзина была обладательницей огненно-рыжих волос и наряды носила соответствующие — яркие, привлекающие внимание, выделяющиеся на фоне одежды окружающих. В данный момент она сидела за столом и скользила слегка безумным взглядом по пергаменту. В руке она при этом держала перо, с которого почти готова была сорваться алая капля. Ни дать ни взять демоница, подписывающая договор на крови. И только идеально зная ситуацию, можно было определить, что это всего лишь добрая фея, уставшая к концу рабочего дня, вчитывается в студенческие каракули и исправляет ошибки красными чернилами.

— Ну как? — сочувственно спросила я, привычно давая чайной ложке указание насыпать в чашку две порции с верхом.

Мелюзина шумно вздохнула, выпуская из груди полустон-полурык.

— Вот, посмотри. — Она развернула в мою сторону пергамент, полный скачущих букв, перечеркиваний, клякс и стрелочек, должных показать, в каком порядке следует читать абзацы. — И знаешь, что написано в конце? — Она нашла нужное место и с выражением зачитала: — «Профессор Мелюзина, пожалуйста, простите меня за неаккуратность. В моей комнате творится то же самое». И как прикажешь к этому относиться?

Я рассмеялась и переместилась с чашкой к коллеге поближе.

— Много еще экзаменов?

— Порядочно, — тоскливо протянула она. — Знаешь, я иногда так завидую боевым магам с соседнего отделения. Ну посуди сама, что такое у них экзамен? Призвал на тренировочную площадку дракона, выставил туда же студентов. И все! Кто справился, тот прошел курс. А кто не справился, тем даже двойку ставить не надо. Опять-таки и возмущаться они уже не придут, апелляцию подавать не станут. Красота! — мечтательно выдохнула она напоследок и вновь с несчастным видом взялась за перо.

— Я думаю, с практическими предметами все тоже не так просто, — усмехнулась я, наливая в чашку воды. Пока холодной.

— Наверное, — отмахнулась Мелюзина. В итоге кроваво-алое пятно все-таки слетело с пера и капнуло на стол. Фея поморщилась и небрежным движением руки заставила пятно вновь превратиться в каплю и занять прежнее место на кончике пера. — А все-таки я иногда мечтаю о том, как было бы здорово упростить наши теоретические экзамены. Скажем, ввести систему выбора правильного ответа из четырех. Вот, например:

Что отрубил Змею Горынычу Илья Муромец?

а. Первую голову

б. Вторую голову

в. Третью голову

г. Все ответы верны

Здорово, правда?

Я рассмеялась.

— Тут не хватает еще одного варианта: «Студентки, молчать!».

— Можно добавить, — махнула рукой Мелюзина. — Главное, посуди сама: никаких расшифровок почерка, никаких стрелочек, непонятных загогулин и попыток решить, можно ли засчитать ответ, если среди трех абзацев ничего не значащей отсебятины обнаружилось полтора правильных слова. А вот еще, как тебе такой вариант:

Кого полюбил Иван-царевич?

а. Василису Прекрасную

б. Марью-Искусницу

в. Златовласку

г. Все ответы верны

— Просто отлично, — с усмешкой заверила я. — Но в некоторых случаях четырех вариантов может не хватить. Например:

С кем жила Белоснежка?

а. С первым гномом

б. Со вторым гномом

в. С третьим гномом

…Ну, и так далее.

— Нет в мире совершенства, — согласно вздохнула Мелюзина.

Но, видимо, обсуждение предполагаемых экзаменов подействовало на нее благотворно и отвлекло от экзаменов реальных. Поэтому теперь она посмотрела на меня более внимательно, я бы даже сказала, изучающе.

— Ты выглядишь уставшей, — заметила она затем.

— Я и чувствую себя такой же.

Моя ладонь застыла над наполненной чашкой. Я шепнула заклинание, и вода в одно мгновение достигла нужной температуры.

— Тебя никогда не посещала мысль, что надо время от времени отдыхать? — полюбопытствовала Мелюзина, склонив голову набок.

— Свежая мысль, — сыронизировала я.

— Я серьезно. Жизнь состоит не только из работы. Как насчет того, чтобы сходить в таверну, посетить гномий подземный музей, оторваться на ведьмином шабаше на Лысой горе? Очень рекомендую. Прекрасный способ встряхнуться и отвлечься от забот. Ведьмы вообще отлично умеют расслабляться. У них есть чему поучиться.

— Да я не сомневаюсь, — отмахнулась я. — Но когда? Сама же знаешь: здесь у меня фактически полторы ставки. Плюс основную специальность никто не отменял, хоть я и занимаюсь ею гораздо меньше, чем прежде. А вечером, когда возвращаюсь домой, у меня уже пошевелиться сил не остается, не то что к ведьмам на Лысую гору лететь. Я лучше на диване полежу, журнальчик почитаю. А если сил случайно больше чем обычно, то книжку какую умную…

— Если так, то хотя бы возьми и вместо этих своих книжек и журналов ляг спать пораньше. Вот как придешь, так сразу и ложись!

— Да не получится. — Я досадливо поморщилась. — Я сова, не могу уснуть часов до трех ночи. Уже и пробовать ложиться раньше перестала. Надоедает, знаешь ли, по несколько часов крутиться в постели.

— Кофе меньше пить не пробовала? — насмешливо осведомилась Мелюзина, покосившись на приготовленный мной напиток.

Вроде она не колдовала, но моя рука как-то сама собой отдернулась от стоявшей на столе чашки.

— И что ты предлагаешь?

Идея отказаться от чашки-другой (а то и третьей) запланированного на вечер напитка мне не нравилась.

— Я предлагаю не пить сегодня вечером никакого кофе. Отправиться сейчас домой, укрыться с головой одеялом и залечь спать! До утра, а лучше до полудня. У тебя круги под глазами. Нельзя так!

Я вздохнула и посмотрела на свое отражение в маленьком круглом зеркале. Должно быть, Мелюзина в чем-то права…

Вернувшись домой, я решила последовать совету коллеги. От кофе отказалась, хоть такое решение и далось мне нелегко. Правда, в спальню, располагавшуюся на втором этаже, не пошла. Поняла, что, если лягу в свою кровать, привычная ночная обстановка заставит лишь напрячься. Вместо этого я улеглась в гостиной на уютном диванчике, где нередко приятно проводила время с книжкой, и укуталась теплым и мягким пледом. Не стала гасить свечи, лишь немного притушила их сияние при помощи волшебства. И решила спокойно полежать минут тридцать-сорок. Если не усну — а скорее всего, так и будет, — смогу со спокойной совестью встать и заняться своими делами. И уже не ложиться до обычных двух — половины третьего.

Именно с такими мыслями я натянула плед на голову. И уснуйа.

Мне снился бал в королевском дворце. Лилась музыка, пары кружились в танцах. А я почему-то была Золушкой. Это казалось странным, неестественным, но и притягательным одновременно. И тут раздался бой часов. Я побежала: просто знала, что надо бежать. В сердце поселилась паника — не потому что меня могли догнать (принц во сне и вовсе отсутствовал), а оттого что я понятия не имела, в каком направлении двигаться. Потом пришло воспоминание о лестнице, по которой надо спуститься, и она тут же появилась — широкая, укрытая ковровой дорожкой, — словом, точно такая, как в созданной мною иллюзии. Я побежала вниз, а часы продолжали бить, и происходило это очень странно. Совсем не так размеренно, как положено часам, а наоборот, часто-часто. После этого наступил короткий перерыв, а затем часы забили вновь, и я сильно сомневалась, что двенадцатый удар до сих пор не прозвучал. При этом звук так бил по ушам, словно на голове у меня был шлем и стучали непосредственно по нему. А потом я проснулась.

Бой часов не прекращался. Спустя несколько секунд я оклемалась достаточно, чтобы понять: стучат в дверь. Подняла глаза на настоящие часы: девять. Судя по темноте за окном, вечера. Значит, проспать я успела часа полтора, не больше.

Я здорово рассердилась. В кои-то веки последовала чужому совету, чуть было не выспалась по-настоящему — и вот на тебе! Я слезла с дивана и, накинув на плечи шаль, в раздражении прошаркала к двери. Кто это вообще может быть в такое время? Ах, да! Конечно!

— Игнатьич, повторяю в последний раз! — заявила я, даже и не думая открывать дверь. — Зубные феи не вставляют новые зубы, тем более золотые. Они исключительно забирают выпавшие, притом молочные.

Стук прекратился; теперь с той стороны не раздавалось ни звука. Я понадеялась, что приставучий «клиент» наконец-то понял свою ошибку и ушел. Может, еще удастся повторно заснуть? И только я собралась вернуться к дивану, как незнакомый мужской голос немного неуверенно сообщил из-за двери:

— Я не Игнатьич.

Я закатила глаза. Тем хуже для посетителя.

— А кто тогда?

— Принц.

Принц? Давненько они ко мне не хаживали. Но настроения улаживать их личную жизнь у меня все равно сейчас не было. Я и без того на полторы ставки работала, и это не считая функций научного руководителя…

Дверь я все-таки приоткрыла, но совсем нешироко. Мрачно поглядела на ожидавшего на пороге мужчину. Это был именно мужчина, уже не мальчик. Держался уверенно, но без апломба. Одет, в общем-то, оказался просто: высокие сапоги, темные брюки, светлая рубашка и короткая кожаная куртка нараспашку. Но все равно видно, что не врет: действительно принц. Я их на своем веку много повидала.

— Если туфелька не подходит ни одной девушке, ничем не могу помочь, — отрезала я, не давая ему заговорить. — В глаза надо было возлюбленной смотреть, а не на грудь пялиться. Глядишь, и признал бы.

Не знаю, как именно и куда смотрел принц, танцуя со своей незнакомкой, но на меня он сейчас взирал совершенно ошарашенно.

— У меня нет никакой туфельки, — сказал он затем.

Я закатила глаза.

— Ладно, если ваша красавица спит и от поцелуя не просыпается, попробуйте перейти к более решительным действиям. Тогда авось пробудится. Чтобы заехать вам по физиономии, — мстительно добавила я.

И попыталась захлопнуть дверь, чтобы заснуть, как та красавица. Но не тут-то было. Принц оказался проворным и успел просунуть ногу в дверной проем.

— У меня нет спящей суженой, — сообщил он, на сей раз почти злорадно.

Я прикинула в уме, какие остались варианты.

— Целоваться с лягушкой — только на свой страх и риск, — заявила я тоном наемной торговки, которой все равно, продастся товар или нет, зато хочется, чтобы покупатели хоть ненадолго оставили в покое. — Какая зараза в болотах водится, о том даже кикиморы не ведают. Будут еще вопросы?

И я со значением покосилась на ногу, обутую в сапог для верховой езды и по-прежнему препятствовавшую благому делу закрытия двери.

— Будут, — расстроил меня поздний гость. Потом посмотрел на меня как-то странно и, растеряв всю свою недавнюю уверенность, спросил: — А вы действительно добрая фея?

— Добрая, — злобно подтвердила я. — Только у меня настроение плохое. Так зачем пришел-то, а?

— Мне нужна помощь феи. — Решимость к посетителю снова вернулась. — Я должен жениться на девушке, которая никогда не смеется.

— И за что же ты ее полюбил такую, без чувства юмора? — полюбопытствовала я.

— При чем тут «полюбил»? — поморщился принц. — Отец приказал. Я младший сын, унаследовать трон мне не светит, вот отец и решил устроить брак с заграничной царевной.

— А ты что? — хмыкнула я.

Недовольство потихоньку отступало, и теперь незваный гость вызывал даже симпатию.

— А что я? — пожал плечами он. — Мое дело подневольное. Меня, собственно, и не спрашивает никто. Раз для блага государства надо, значит, надо.

Раздражение, прежде одолевавшее меня, теперь словно перекочевало к собеседнику. Решение отца принца явно не радовало, он даже от избытка чувств пнул ногой стену. Теперь, благодаря такому порыву, ничто не мешало мне захлопнуть дверь, но я уже и сама не торопилась этого делать.

— Ты кофе пьешь? — спросила я, никак не предупредив гостя о смене темы.

Тот немного удивился, но все же ответил:

— Пью.

— Что ж ты раньше не сказал? — попеняла ему я и, призывно распахнув дверь, зашагала на кухню.

Я возилась с посудой и потому стояла к двери спиной, но слышала, как принц вошел следом.

— С коньяком будешь? — решила уточнить я.

— Буду, — с должным энтузиазмом ответил он.

Я одобрительно кивнула. То-то же. За кофе с коньяком и о деле можно поговорить. Вот боги свидетели: хотела я последовать совету Мелюзины. Как хорошая девочка. И что из этого вышло? Новое дело в придачу ко всей навалившейся на меня работе плюс очередная чашка кофе в десятом часу вечера. Судьба.

— Ну, рассказывай, — произнесла я, когда мы уже сидели в уютной атмосфере домашней кухни, глотая божественный, с моей точки зрения, напиток и закусывая печеньями. — Чем тебе так не понравилась невеста, если ты даже мою ни в чем не повинную стену ногой сломать пытался? Неужели только тем, что не смеется?

— Да не в этом дело, — скривился принц. — Не смеется — и ладно, мало ли у кого какой характер. Тут штука в другом. Отец Несмеяны жутко из-за этой особенности дочери переживает. И решил так: кто царевну рассмешит, тот на ней и женится. А заодно полцарства в приданое получит. И так это обставил — право слово, сумасшедший дом какой-то. Каждую неделю в тронном зале проходит прием. На этот прием являются кандидаты в женихи. И все по очереди пытаются царевну рассмешить. Пока никому не удалось. И выходит так, что я тоже должен туда идти и предпринять свою попытку. Но, понимаешь, всему есть предел. Жениться ради нужд, королевства — ладно. Но я не шут и не клоун, чтобы при всем честном народе травить анекдоты, корчить рожи или ходить на голове. Или что они там еще вытворяют. У меня пока еще есть гордость, и вот так ее попирать я не готов.

— Занятно, — проговорила я, глядя на него поверх чашки. — Стало быть, прожить всю свою жизнь бок о бок с нелюбимой женщиной ты готов. И камень преткновения — всего лишь в том, чтобы разок выставить себя на посмешище?

— В твоих устах это звучит странно, — нахмурился он. — Скажем так, я готов пожертвовать своей личной жизнью в интересах государства. Но не согласен отказаться от своей чести.

— Хм… — Я задумчиво постучала кончиками пальцев по подбородку. — Что-то в твоих словах есть, но… все равно это одно и то же. Впрочем, ладно. — Я вздохнула и снова глотнула горячий напиток. — Если ты так уверен в своем решении, попробую тебе помочь.

— Правда?!

По-моему, он слегка опешил. Хотя, казалось бы, именно за этим ко мне и пришел. Я наблюдала за ним, иронично изогнув бровь.

— И… что вы за это хотите? — спохватился принц. — То есть, я хочу сказать… Я заплачу любые деньги.

Я страдальчески закатила глаза.

— Да не нужны мне никакие деньги, право слово! — простонала я. — Что же вы, люди, простых вещей понять не можете. Мы, феи, добрые дела делаем, потому что это наше призвание. Вот как ты думаешь, боггарты, когда пакостят, ради денег стараются?

— Да нет, — подумав, качнул головой принц. — Просто… характер такой, наверное. Нравится им это.

— Правильно, нравится, — подтвердила я. — А между прочим, дело-то непростое. Как следует напакостить — это еще суметь надо. И почему-то в их бескорыстность вы, люди, верите легко. А нам, феям, вечно какие-то странные мотивы приписываете. И откуда такая асимметрия?

— Не знаю, — растерянно протянул принц. — Ты извини, если обидел.

— Ничего, — отмахнулась я. — Так-то я привыкла, просто студенткам особенности вашей психологии объяснять — это такая головная боль! Ну да неважно. Отправлюсь я, так и быть, навестить твою царевну. Знаю, где такая проживает. — Я прошла к буфету и извлекла оттуда бутыль с темной жидкостью. — А это поможет мне выяснить, что там к чему.

— Что это? Зелье? — спросил принц, с суеверным ужасом глядя на жидкость, которая сейчас, в свете свечей, казалась багровой.

Я смерила его осуждающим взглядом и, отодвинув бутыль подальше, укоризненно произнесла:

— Ликер!

В десять часов вечера из-за закрытых дверей личных покоев царевны Несмеяны раздавался громогласный женский хохот. Вернее, раздавался бы, если бы я благоразумно не использовала заклинание, изолирующее звуки. Изрядно опустевшая бутылка крепкого ягодного ликера стояла на столе; на дне двух бокалов поблескивала в свете свечей причина нашей жизнерадостности.

— Ты представляешь, — Несмеяна не то чтобы говорила совсем уж пьяным голосом, скорее, в нем звучало повышенное веселье, — и после этого — после ЭТОГО! — он мне говорит: «Хочу на вас жениться!» И хоть стой, хоть падай!

— Да уж, картинка впечатляющая, — охотно согласилась я.

— И они еще удивляются, что я не смеюсь, — вздохнула, грустнея, царевна. — А попробуй тут посмеяться. Отец с этим сватовством такое позорище устроил, что плакать впору. Каждую неделю приходят кандидаты в женихи, представляешь? И все с идиотскими попытками рассмешить. Одни рожи корчат такие, что не то что замуж не выйдешь — на другую сторону улицы перейдешь, чтобы рядом не шагать! Другие анекдоты травят, всё больше пошлые. Уши вянут, не знаешь, как лицо сохранить. А отец — ничего, допускает, терпит, даже улыбается вежливо, хотя раньше из дворца бы вышвырнул за такие шуточки. А вдруг родной дочери что-нибудь да понравится, что-то да рассмешит. — Она тоскливо покачала головой. — Позор на весь двор.

— М-да, то, что сейчас тебе не до смеха, более чем понятно, — признала я. — Ну, а с чего все началось-то? Почему смеяться перестала?

— Ну как же. — Принцесса отставила бокал и устремила взгляд на собственные ногти, покрашенные, кстати, в красивый вишневый цвет. — Злая ведьма прокляла. Еще в детстве.

— Что, обиделась, когда ее на праздник не пригласили? — сочувственно спросила я.

— Почему? Пригласили, — возразила девушка.

Но такой ответ меня с толку не сбил.

— Стало быть, не понравилось, что ей столовый прибор хуже, чем соседке, дали?

— А вы откуда знаете? — удивилась Несмеяна. — Правда, столовый прибор был точно такой же, из того же самого сервиза. Но она все равно обиделась.

— Это нормально, — кивнула я. — Злые ведьмы предсказуемы, впрочем, как и все мы. Никакая обида к ее проклятию отношения, конечно же, не имела. Такие проклятия за один день не готовятся, над ними надо много работать. Так что проклясть тебя она собралась задолго до того, как пришла на праздник. А столовый прибор — это так, предлог, чтобы хоть как-то оправдать свой поступок.

— Зачем злой ведьме оправдываться? — удивилась царевна.

Я лишь многозначительно пожала плечами.

— Тут надо с другого вопроса начинать: зачем ей вообще быть злой ведьмой? Но эдак мы с тобой в такие дебри заберемся, что до утра не выберемся.

— А ты случайно проклятия снимать не умеешь? — спросила царевна, разглядывая дно своего бокала и старательно делая вид, будто никакой надежды не испытывает, а спрашивает так, беседы поддержания ради.

— К сожалению, нет, — призналась я. — У меня для тебя две новости: одна хорошая, другая плохая. Начну, пожалуй, с плохой. Снимать проклятия не умеет никто. Даже человеку, проклятие наложившему, развеять его, как правило, не дано. Это как пятно: поставить-то можно, а потом поди смой. Но есть и хорошая новость. У любого проклятия обязательно есть контрпроклятие. То есть условие, позволяющее его снять.

— Да это не новость, — вздохнула царевна. — Я знаю свое условие. Проклятие спадет, только если я встречу мужчину, который заставит мой разум помутиться и отступить под напором нахлынувших чувств, — продекламировала она. И снова вздохнула. — Да только толку-то? Я уже тогда, в детстве, была довольно рациональным человеком. Думаю, ведьма отлично об этом знала. Мне не свойственно терять самоконтроль. Вот алкоголь немного помогает, потому и проклятье, когда я в таком состоянии, не действует. Но не становиться же теперь алкоголиком, верно?

— Верно.

Тут я с царевной не согласиться не могла.

— Ну вот, — продолжала она, — а что касаемо мужчин… Увлекалась я пару раз, но такого, чтобы прямо себя от любви забыть, не было. Думаю, что и не будет. Уж сколько я за последние месяцы мужчин перевидала, даже подумать страшно. Отец ведь еще и потому всю эту затею придумал, что понадеялся: вдруг я своего мужчину встречу. Который если не рассмешит, так по-другому от заклятия избавит. Да только бесполезно это все. Не та, видать, у меня натура.

Я качнула недопитый бокал и задумчиво поглядела на остатки ликера, поблескивавшие внутри. Напиток, конечно, не дурманил, особенно меня, даму взрослую и бывалую, но к откровенности все-таки располагал.

— Видишь ли, — заговорила я, подняв глаза на собеседницу, — как крестная фея я, конечно, должна бы тебе сказать, что все ерунда, надо просто ждать и надеяться — и однажды появится мужчина, который заставит тебя забыть обо всем. Но штука в чем. Я не просто крестная фея, я крестная фея с жизненным опытом. И поэтому скажу тебе так. Может вполне случиться, что ты такого человека действительно не встретишь. Люди все разные. Есть те, кто живет разумом и не теряет его от чувств. Это не значит, будто такие люди не умеют любить. Умеют, и порой даже сильнее тех, кто охает, ахает и в обмороки падает. (В обмороки, кстати, к твоему сведению, падают вовсе не от прилива чувств, а от излишне затянутого корсета.) Но проявляется их любовь по-другому. И может статься, если судить по твоему рассказу, что ты как раз к этим самым людям и относишься. Поэтому обнадеживать понапрасну не буду. Может, и повезет. Везение — штука такая: ни добрые феи, ни злые ведьмы не раскрыли секрета, как оно работает. Но кое-что интересное сказать тебе могу, а ты подумай, как к этому отнестись. Есть у меня для тебя один мужчина.

Царевна такого поворота не ожидала и явно заинтересовалась. Конечно, женихов она перевидала столько, сколько иной женщине и муравьев в своей жизни не довелось увидеть. Но все-таки жених от крестной феи — дело другое. Это, можно сказать, знак качества.

— Он хороший человек, — принялась расписывать я. — Принц. Правда, младший сын, так что корону не наследует, но благородных кровей. Красив, умен, образован. Уже не мальчишка, но еще не сложившийся холостяк. И — думаю, это должно тебе понравиться, — категорически не хочет участвовать в инициативе твоего батюшки, поскольку считает такие представления унизительными.

По одобрительному хмыканью Несмеяны я поняла, что этот момент действительно ей импонировал.

— Кроме того, — продолжала я, — вы подходите друг другу. Я это проверила. Я ведь фея, а мы умеем видеть такие вещи. Не стану утверждать, будто вы созданы друг для друга. Может, да, может, нет: на этот счет приметы, к которым я обращалась, молчат. Но что подходите — это точно. Так что ты подумай.

— Ну что ж, у меня для тебя хорошие новости, — сообщила я принцу, который зашел ко мне домой следующим вечером, дабы узнать, как прошла встреча с царевной.

Я сильно устала после целого дня преподавательской деятельности и, мимоходом глянув в зеркало, увидела там чрезвычайно утомленное, бледное лицо с синеватыми кругами под глазами. Добрая фея, ничего не скажешь! Остается только косу на плечо — и ночью по кладбищу бродить. Принц, однако же, вроде не испугался.

— Царевна согласна с тобой познакомиться, — объяснила причину для оптимизма я. — Без всяких приемов и попыток рассмешить. До знакомства, конечно, ничего не обещает, но настроена положительно.

— Не может быть! — Принц выпалил это с такой неподдельной радостью и таким восхищением, будто я только что сообщила, что достала для него звезду с неба или научила разговаривать его любимого кролика. — Когда я впервые постучался в этот дом, даже не думал, что настолько правильно поступаю. Я твой должник. Если могу сделать для тебя хоть что-то, только дай знать.

Не могу сказать, будто не была тронута таким заявлением.

— Ты мне ничего не должен, — убежденно возразила я. — Однако… если просто захочешь оказать мне небольшую услугу, то есть кое-что, о чем я хотела бы тебя попросить.

Утром я вошла в класс непривычно бодрой походкой. Оглядела девушек, уже устроившихся за партами, но еще не успевших как следует настроиться на учебный лад. Темноволосая Дейве тайком засунула за щеку карамельку, светленькая Динь рассматривала свое отражение в зеркальце. Кстати, уж больно характерная у него ручка, широкая, узорчатая… Надо будет поинтересоваться, а то иные зеркала до добра не доводят. Фритта листала какую-то книжку, явно не учебную.

Я остановилась, немного не доходя до преподавательского стола, и это привлекло внимание студенток.

— Ну что ж, — бодро произнесла я, — сегодня у нас с вами необычный урок. Надеюсь, все готовы к плодотворному учебному процессу. Мы будем говорить о Прекрасных Принцах. Тема особенно актуальна для будущих крестных фей, но также полезна и для остальных.

Девушки оживились: тема урока не оставила их равнодушными.

— Сегодня у нас с вами будет необычное наглядное пособие, — продолжила подогревать их интерес я.

И подала принцу знак, приглашая его войти в класс.

Девушки все как одна приподнялись над партами, а потом и вовсе повскакивали с мест.

— Вот, перед вами Принц Прекрасный, одна штука, — деловито объявила я. — Руками не трогать!

Я небольно стукнула проворную Фритту по шаловливым ручкам, которые она уже протянула, чтобы пощупать настоящего принца.

— Совсем-совсем нельзя трогать? — огорченно протянула девушка.

— Совсем, — отрезала я. — Вот своего принца раздобудете — тогда и трогайте. А сейчас можно смотреть, задавать вопросы и делать в тетрадях записи.

— А принца в разрезе вы нам покажете? — кровожадно спросила еще одна студентка, пожирая гостя взглядом, каким всецело преданный работе лаборант смотрит на подопытного кролика.

Принц на всякий случай подался назад.

— Только изображение, — откликнулась я. — Вот вы, Моргана, его и начертите. В качестве домашнего задания, — добавила я, пристально и жестко глядя студентке в глаза.

Вот сердцем чую: не на тот факультет она записалась.

— А зубы его можно посмотреть?

Будущая зубная фея встала на цыпочки, с азартом присматриваясь ко рту принца. Тот упрямо сомкнул губы.

— Но ведь смотреть-то можно! — возмутилась Силия.

Я повернулась к принцу и взглядом попросила его пойти студентке навстречу.

— Я не конь, — стараясь не размыкать губ, промычал он.

— Эта девушка учится на зубную фею, — успокаивающе объяснила я. — Поэтому ей интересно. Не волнуйтесь, ваше высочество, она просто осмотрит ваши зубы на предмет кариеса. В случае чего вы получите информацию на самом что ни на есть раннем сроке и сможете принять меры.

Принц смерил сначала меня, а потом студентку неодобрительным взглядом, но рот все-таки приоткрыл. Правда, нешироко, но для феи, в отличие от дантиста, этого было достаточно.

— Кариес в правой верхней семерке, — сообщила она принцу примерно через минуту. — Но вы не беспокойтесь, я уже все вылечила.

Последние слова студентка произнесла с победной улыбкой.

— По-моему, мы с вами говорили, что к лечению можно приступать не ранее чем на третьем курсе, а вы на втором, — неодобрительно покачала головой я. — Но в данном случае сделано все было аккуратно, так что замечания не напишу. Тем не менее настоятельно прошу принять эту деталь к сведению.

Силия кивнула, но взгляд ее не стал от этого менее довольным.

— А почему у него нет хвоста? — раздался вдруг возмущенный девичий вопль.

Как оказалось, Фритта, воспользовавшись общей суматохой, успела зайти принцу за спину и теперь в обличающем жесте указывала на ту часть его тела, откуда теоретически мог бы расти хвост. Причем возмущена была так сильно, словно на принце в этот момент не было штанов и вышеупомянутую часть тела было отлично видно.

— Потому что у принцев не бывает хвостов, — спокойно ответила я. Глаза наглядного пособия от удивления стали сопоставимы по размеру с двумя крупными блюдцами.

— Как не бывает?! — недоверчиво выдохнула Фритта. — Я сама читала! У настоящего принца непременно есть хвост. Хвост — это самое интересное!

Я огорченно закатила глаза.

— Фритта, вам надо читать меньше женского фэнтези. Принцы — это те же самые люди, а у людей, как вы отлично знаете, хвостов нет.

— А рога? — продолжала допытываться девушка.

— Рога бывают, — ответила я. — Но только у женатых.

— И у этого будут? — подключилась к анатомической дискуссии Динь.

— У этого не будет, — отрезала я. — У его невесты не тот характер. Так, девушки, вы вопросы задавать собираетесь, или на этом можем считать данную часть урока законченной? Принцы — у них тоже дела есть.

Девушки спохватились, сосредоточенно уставились в пол. Просто так отпускать Прекрасного Принца никому не хотелось. Первой нашлась Тинкер, девочка шустрая и юркая, что проявлялось не только в движениях, но и в характере.

— А белый конь у вас есть? — спросила она, глядя на принца снизу вверх: рост у Тинкер был невысокий.

— Нет.

Принц ответил почти равнодушно. Он явно давно уже понял, что таким, какой есть — без хвоста, без рогов и даже не в разрезе, — в глазах студенток все равно не реабилитируется.

— Как? — ахнула в праведном возмущении Тинкер. — А почему?

— А потому что коня я выбираю не по цвету, — язвительно ответствовал принц.

— А по чему? — тут же вклинилась в беседу Динь. — По размеру?

— А у вас длинный меч? — подхватила Тинкер.

Я уже собиралась прервать этот допрос, пока дело не дошло до сакраментального «Какой фрукт вы предпочтете — яблоко или банан?», но к разговору неожиданно подключилась Майя, учившаяся на цветочную фею.

— Девочки, принц совершенно прав, — заметила она. — Белый конь — это непрактично. Коней ведь не держат дома, в идеальной чистоте. На них ездят по пыльным дорогам, по лужам, по болотистой местности. В дождливую погоду конь за один час перестанет быть белым.

— Майя, по-моему, ты не учитываешь, что конь — это не предмет одежды, — фыркнула Моргана.

— Именно что учитываю, — возразила Майя. — Одежду можно постирать в температуре 90 градусов. Коня так не постираешь. Поэтому лучше всего покупать коня цвета хаки.

Моргана лишь страдальчески закатила глаза. А к принцу между тем шагнула Дейве.

— Ваше высочество, а каково, по вашему мнению, оптимальное число жен? Одна, две или все-таки больше?

— Чем меньше, тем лучше, — откликнулся принц, вкладывая в эти слова весь сарказм, на какой был способен. — В идеале — ноль.

Я невольно задумалась, придерживался ли он такой точки зрения всегда, или пришел к ней лишь сейчас, после кратковременного общения с моими подопечными.

— Н-ноль? — изумилась Дейве. — А как же наследники?

— Зато жить будем душа в душу, — ласково улыбнулся принц.

— Вот, девушки! — тут же вступила в разговор я, потихоньку оттесняя принца к стенке, подальше от повышенно любознательных студенток. — Запомните: принц с чувством юмора — это практически гарантия успешной работы для феи. Любая женщина, будь то Золушка или принцесса, с радостью пойдет за такого замуж. Чувство юмора гораздо важнее, нежели, к примеру, привлекательная внешность.

— Так ведь он все равно не хочет жениться, — удивленно напомнила Динь.

— А мы не этот конкретный случай разбираем, — заметила я. — Кроме того, когда мы, феи, творим добрые дела, совершенно не обязательно спрашивать жертву, согласна она или нет. Осчастливим в любом случае.

Домой я вернулась, как обычно, поздно. Первым делом скинула туфли, от которых к вечеру начали болеть ноги. Взлохматила на ходу волосы, села на стул перед трюмо и, подперев руками щеки, уставилась на измученную женщину, которая смотрела на меня с той стороны стекла. Зрелище, прямо скажем, не слишком воодушевляющее. Косметика к вечеру слегка размазалась, под глазами — синяки от недосыпа и усталости, лицо бледное, взгляд потухший. Права Мелюзина, надо к ведьмам на Лысую гору наведаться, это освежает. Глядишь, и энергией от них заряжусь.

Я вздрогнула. Нет, не от мыслей про ведьм. А потому что внезапно показалось, что у меня стало двоиться в глазах. Ибо из зеркальной глади на меня смотрела не одна фея, а целых две. Правда, вторая на вид была постарше. Зато она, в отличие от меня, могла пользоваться крыльями по назначению. Понять это было несложно, поскольку фея не стояла на полу, а висела в воздухе, держа в руках классическую волшебную палочку. Не столько предмет первой необходимости, сколько символ. Крыльям я определенно позавидовала. Палочке — нет.

Обернулась, чтобы проверить, существует ли вторая фея в реальности или исключительно в зеркале. Оказалось — первое.

— Здравствуй! — торжественно объявила фея. — Я — твоя крестная фея.

Я поморгала. Точно с таким же успехом нежданная гостья могла бы заявить «Здравствуй! Я — твоя белая горячка». Хотя справедливости ради надо сказать, что одета она была вовсе не в белое. Вполне приличные и приятные сиреневые тона. Надеюсь, у меня все-таки не началось раздвоение личности и я не делаю сейчас комплимент самой себе.

— Вы что-то перепутали, — вежливо сказала я. — Я сама крестная фея. Так что вы, коллега, видимо, ошиблись адресом.

Сказала — и сама поняла, что несу чушь. Потому что какая же крестная фея руководствуется адресом и тому подобными анкетными данными? Нас к потенциальному клиенту приводит совершенно другое, особое чутье. И ошибки оно не предполагает.

— Мне это известно, — откликнулась в унисон моим мыслям фея. — Я пришла именно к тебе.

— Зачем? — нахмурилась я в искреннем недоумении.

— А зачем мы, крестные феи, обычно приходим в чужие дома? Уж ты-то как никто другой должна это знать.

— Чтобы устроить счастье их обитателей, — озвучила прописную истину я. — Но мой-то дом тут при чем?

Взгляд феи так и лучился ответом: «Ну вот, ты сама все поняла!»

— Бред, — пробормотала я, недоверчиво глядя на коллегу. Может, все-таки белая горячка? — Говорю же: я сама фея.

— Ну и что? — и бровью не повела гостья. — Кому же устраивать счастье феи, как не коллеге по волшебству? Костоправ не может излечить собственный позвоночник, а дантист — исцелить собственный клык. Так и ты не можешь стать крестной феей самой себе.

Я представила себе клыкастого дантиста и содрогнулась.

— Но я же не Золушка и не принцесса, — вздохнула я, раздраженная необходимостью объяснять очевидное. — У меня работы много. Преподавание, научное руководство, добрые дела, будь они неладны. Мне не до мужчин. Право, я совершенно не гожусь на роль крестницы.

— А тебя не спрашивают. — В голосе феи зазвенели жесткие нотки. — До чего же клиенты упрямые пошли! Неужели так трудно понять: если к тебе в дом пришла добрая фея, остается только расслабиться и получать удовольствие!

— Я спать хочу, — пожаловалась я. — Давайте так: вы сядете на кухне пить чай, а я — в спальню. Расслабляться и получать удовольствие.

— Ну неужели ты сама не хочешь познакомиться с мужчиной своей мечты?! — воскликнула фея, заламывая руки.

Я устремила на нее скептический взгляд. Вообще-то, несмотря на патетику, что-то в ее словах было. Я действительно очень устала. Забегалась, заработалась, совершенно забыла о себе. Следить, вон, за собой перестала. А разве плохо было бы, если бы рядом появился сильный мужчина, всегда готовый подставить хрупкой фее свое плечо?

Я поджала губы, чувствуя, что сама не верю собственным мыслям. Как бы бедному мужчине от посягательств хрупкой феи плечо не вывихнуть. Впрочем, попытаться ведь никто не мешает?

— Ну, и что там за жених? — подозрительно осведомилась я. — Неужто какой-то принц неучтенный нарисовался?

— Ну, принц не принц, а мужчина видный, — с важным видом заверила фея. — Красив, богат, знатен. Без пяти минут герцог, между прочим. Ты нос-то не вороти, не вороти. Для таких, как мы, знатность мужа тоже значение имеет. Статусный муж и поможет, когда понадобится, и на нашем фоне не потеряется. Итак, — увидев, что «клиент созрел», она перешла на деловой тон и извлекла из воздуха перо и бумагу, — давай для начала заполним анкету.

— Бюрократию-то зачем разводить? — возмутилась я.

Сама я такие анкеты своим подопечным сроду не давала. Зачем? К тому моменту, как фея является потенциальной крестнице или крестнику, она все уже знает и так.

— Так положено. — В голосе феи послышалось неудовольствие. — Чтобы сюрпризов потом не было. Итак… — Она уселась за появившийся из ниоткуда стол, но меня-то такими фокусами не удивить. — Это понятно, это пропустим… Семейное положение — не замужем, происхождение — знатное…

Тут я не удивилась. Нет, никаких королей или герцогов у меня в роду не было. Но феи сами по себе среди людей на особом положении, поэтому мы приравниваемся к знати в силу своей природы.

— Возраст… вносить не будем, — произнесла фея, к моему немалому облегчению. — У людей представление о возрастных категориях несколько иное. Так… А теперь, — она соизволила наконец-то оторвать взгляд от бумаг, — опиши мне идеального мужчину.

Я округлила глаза. Вопрос совершенно меня огорошил. Но, к счастью, пришло воспоминание о сегодняшней лекции и о студентках, которые, в отличие от меня, задумываются над такими вопросами.

— На белом коне, — принялась перечислять я, — с рогами и хвостом. И еще зубы должны быть хорошие.

На сей раз фея смотрела на меня очень долго, лишь изредка хлопая ресницами.

— Кто должен быть с хвостом? — сглотнув, решила уточнить она.

— Жених, — объяснила я. Немного подумав, добавила: — Но конь, в общем-то, тоже.

— А с рогами?

— Что же я, по-вашему, в биологии ничего не понимаю? — возмутилась я. — Коня от козла отличить не могу? С рогами — только жених.

Фея смотрела на меня еще дольше. Наконец, сделав в анкете какую-то пометку, снова заговорила:

— Дареному жениху, как говорится, в зубы не смотрят. Однако, насколько мне известно, у нашего жениха с зубами все в порядке. Рога — дело наживное. Белый конь в конюшнях наверняка отыщется. А хвост… Будем считать, что это маленький безобидный недостаток. Так что, — подытожила она, — жених твоим пожеланиям вполне соответствует.

Я сцепила ладони, положила на них подбородок и пристально взглянула на фею.

— Слушайте, давайте начистоту. Какая там у нас выходит совместимость?

— Высокая, — заявила она и демонстративно отвернулась.

— А точнее? — не поддалась я. — В процентах?

— А фея вовсе не должна отчитываться о таких скучных подробностях перед подопечной.

— Послушайте, — я уперла руки в бока, — я ведь и сама могу посчитать, если понадобится.

— Ну, восемьдесят три, — пробурчала фея. — Восемьдесят три целых триста двадцать семь тысячных процента, если быть совсем точной, — едко добавила она.

Я прикинула. В общем-то, совместимость действительно неплохая. Не сто процентов, конечно, но такого на деле почти что и не бывает. Наверное, и вправду стоит дать ее предложению шанс?..

— Ну хорошо, — сдалась я. — И что от меня потребуется?

— Только сходить на бал, — с невинным видом сообщила фея.

Настолько невинным, что я заподозрила: одним только балом дело наверняка не ограничится.

— Ладно, — тем не менее согласилась я. — Оставьте мне приглашение, и я туда схожу.

— Вот оно, — мгновенно среагировала фея, извлекая из воздуха прямоугольный листок с золотистой надписью, выведенной на зеленом фоне. — Бал состоится сегодня в двенадцать.

— Что?! — возмущенно выдохнула я. — То есть как сегодня? Сегодня я не могу!

— Почему еще? — нахмурилась фея. И голосом, полным скептицизма, уточнила: — У тебя что, на сегодня какие-то планы?

— Планы, — мрачно подтвердила я. — Выспаться. Мне завтра рано вставать, между прочим! У меня лекции!

Фея раздраженно покачала головой.

— Один раз не выспишься, ничего страшного с тобой не случится. Ради счастья в личной жизни можно и потерпе… Что?! — возмутилась она вдруг. — Я же смотрела твое расписание. Ты раньше одиннадцати вообще преподавать не начинаешь!

— В десять сорок пять, — педантично поправила я. — И это же начало занятий! А в университет надо попасть хотя бы на пятнадцать минут пораньше! А привести себя в порядок, одеться, собраться, подготовиться, позавтракать? Вот и получается, что встать надо в девять. Ну, в четверть десятого, — справедливости ради уточнила я. — А учитывая, как подолгу я засыпаю, времени на отдых выходит всего ничего!

В моей гостиной царила сейчас атмосфера полного отсутствия взаимопонимания. Фея возмущалась несостоятельностью приведенного мной аргумента. Я возмущалась ее нежеланием понять совершенно элементарные, с моей точки зрения, вещи.

— После бала устанешь и уснешь быстрее!

Для убедительности она даже притопнула ногой.

— Да ничего подобного! — фыркнула я. — Как раз наоборот. От такой усталости засыпаешь еще хуже. Впечатления, будь они неладны! Слушайте, у вас что, нервная система совсем непробиваемая? — изумилась я, сделав свои выводы из ее непонимающе-непримиримого взгляда. — Что ж вы с такой в крестные феи пошли? Надо было сразу в терминаторы.

Судя по злому взгляду, крестная фея дошла до кондиции и была готова начать карьеру терминатора непосредственно с меня.

Я тяжело вздохнула, приняв решение не нагнетать обстановку еще сильнее.

— Ладно, пойду я на ваш бал, — согласилась я скрепя сердце. — Но только предупреждаю: на пару часов. Гулять до утра все равно не буду. Меня студентки не поймут.

— Студентки тебя как раз очень даже поймут, — проворчала фея.

Впрочем, ворчала она исключительно для порядка, ибо моим решением была довольна.

— Только у меня ничего не готово, одежды подходящей нет, — спохватилась я.

— Не беда, — заверили меня. — Одежду я тебе устрою. На то я и добрая фея.

Три минуты спустя я стояла перед зеркалом, застыв так, словно меня не принарядила добрая фея, а заморозила Снежная королева.

— Что это такое? — медленно, с трудом ворочая языком, заставила себя вопросить я.

— Платье.

Судя по интонации, фея была полностью довольна результатом своих трудов.

Я вновь уставилась на свое отражение. Вот это нечто, снятое, по всей вероятности, с любимой королевской болонки, — это платье?

— А тебе разве что-то не нравится? — изумилась фея.

Если бы у меня были хотя бы зачатки способностей Горгоны, она бы точно окаменела под моим тяжелым взглядом.

— Отличное платье! — убежденно заявила она. — Самый писк моды.

— Писк моды? — мрачно переспросила я. — Отлично. А как насчет того, чтобы подбирать наряд в соответствии с образом клиентки, вместо того чтобы идти у моды на поводу? Что это за цветочки? — Я обличительно ткнула себя в грудь, указывая на искусственные цветы, украшавшие корсаж. — Мне уже давно не двадцать лет!

— Мужчинам необязательно об этом знать! — нашлась фея.

— Да? А этот розовый цвет? — Я указала на полосу ткани означенного оттенка чуть ниже груди. Вообще платье было белым, что также не приводило меня в восторг, но и вот такие вкрапления розового на нем тоже присутствовали. — Мне давно не четырнадцать, и уж об этом-то точно догадается любой кавалер!

— Послушай, — гостья тоже начала сердиться, — здесь я крестная фея, а не ты. И мне виднее, как правильно одеть свою крестницу!

— Между прочим, я профессионал! — возмутилась я.

— Между прочим, я тоже! — парировала фея.

— Тогда почему бы вам самой не отправиться на бал в таком платье? Так нет, сами, небось, прилично одеваетесь!

— А я, небось, и не невеста!

— Так я пока тоже. И такими темпами вряд ли когда-нибудь ею стану.

Я обличительно покосилась на ее наряд, вполне соответствующий возрасту как по цвету, так и по фасону. Я же в своем нынешнем одеянии чувствовала себя отчего-то как домашний кролик, наряженный хозяйской дочкой в кукольное платьишко.

Однако же взгляд на часы вынудил нас прервать профессиональную дискуссию. Настала пора отправляться на бал, а я понимала, что, если пропущу его сегодня, придется отложить всю эту процедуру до следующего раза. Отстреляться прямо сейчас выйдет менее болезненно. Что ж, ладно. Если стараниями дорогой крестной предполагаемый жених станет от меня шарахаться, тем лучше. Вопрос отпадет сам собой.

— Как его хоть зовут, этого вашего жениха? — вздохнула я.

— Не моего, а твоего.

— Ладно. — Я сочла, что споры в данный момент будут излишними. — Моего жениха как зовут?

— Похвальное любопытство, хотя и запоздалое, — одобрительно кивнула фея. — Маркиз Дарьей Корр.

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
попробуй осчастливить всех,
а тяжелей всего счастливить
коллег!

Ну что ж, вот я и отправилась на встречу с господином Корром, который, по всей вероятности, об оной встрече даже не подозревал.

Бал, на мой скромный вкус, был устроен прекрасно. Впрочем, я судья нестрогий, ибо посещать подобные мероприятия мне выпадает редко. Занятость высокая, да и вообще голова не тем забита. Однако же, слушая музыку, исполняемую отличными музыкантами, прогуливаясь по освещенному разноцветными фонариками парку, видя вокруг веселые, искренне улыбающиеся лица, я чувствовала, что Мелюзина права. Мне определенно стоит хотя бы иногда выходить в свет. Ощущение праздника, даже ожидание чуда, царившее в атмосфере, невольно передавалось и мне.

Полупрозрачные крылья были широко расправлены за спиной: платье изначально подразумевало подобную демонстрацию собственной сущности. Заодно и вопрос того, кто я такая и как попала на бал, ни у кого не возникал. Время от времени мне встречались знакомые лица. Я поздоровалась с коллегой (кажется, единственной, кроме меня, феей в этом дворце) и время от времени приветственно кивала своим бывшим подопечным, теперь уже остепенившимся мужчинам и женщинам, счастливым в браке. Внутренне порадовалась, обнаружив здесь и принца с царевной Несмеяной. Стало быть, их разговор прошел благополучно, и они решили продолжить общение таким вот образом. Вопрос того, как именно им удалось попасть на бал сквозь немалое расстояние, меня не тревожил. Королевства у нас маленькие, их много, и волшебное перемещение между всеми налажено вполне неплохо. Я и сама попала на этот бал, воспользовавшись магическим порталом.

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
но среди праздничного гама
так важно вспомнить: Фея — тоже
дама!

Со мной здоровались, приветственно кивали, предлагали напитки, уступали дорогу — словом, относились весьма уважительно. Однако в том факте, что все присутствующие с ходу узнавали во мне фею, имелись и свои недостатки. К примеру, спустя приблизительно полчаса после моего появления ко мне приблизились две женщины. Вне всяких сомнений, это были мать и дочь. Об этом свидетельствовали схожие черты лица: форма носа и подбородка, разрез глаз, а также оттенок волос. Глаза, правда, были серыми у матери и карими у дочери, но ведь должно было дитя унаследовать хоть что-нибудь от отца. Последнего, к слову, поблизости не наблюдалось.

Несмотря на внешнюю красоту, мать производила не слишком приятное впечатление, ибо во всем ее облике — взгляде, жестах, манерах — сквозило высокомерие и пренебрежительное отношение к окружающим. Со мной, впрочем, она заговорила весьма вежливо: все же феи — это, с точки зрения высшего света, элита.

— Госпожа фея! — обратилась ко мне она, приветственно склонив голову.

— Госпожа…? — Я ответила тем же намеком на поклон.

— Меня зовут Силенция Брист. А это моя дочь Артина.

Дама подтолкнула вперед девушку, которой я бы дала где-то от шестнадцати до двадцати. Артина поздоровалась, но очень невнятно, поскольку ее внимание было полностью сконцентрировано на пирожном — одном из тех, что в изобилии подавались сегодня гостям. Судя по комплекции барышни, она была неравнодушна как к сладостям, так и к приему пищи в целом.

— Госпожа фея, у меня к вам есть маленькая просьба, — заискивающе улыбнулась Силенция.

— Я вас слушаю, — сказала я, отдавая дань вежливости, хотя подобное начало разговора совершенно мне не понравилось.

— Я хочу сделать вам прекрасное взаимовыгодное предложение, — заявила она. — У меня есть для вас идеальная кандидатура на роль крестницы.

— И какая же? — без малейшего энтузиазма спросила я.

— Вот. — Торжественно улыбаясь, Силенция подтолкнула ко мне поближе Артину. — Моя дочь.

Та, в свою очередь, не слишком интересовалась происходящим. С пирожным было покончено, зато теперь в руках девушки откуда-то материализовался нежный воздушный кекс, покрытый сверху слоем шоколада.

— Взаимовыгодное предложение подразумевает, что в нем заинтересованы обе стороны, — отметила я. — И в чем же, по-вашему, заключается моя выгода?

Разумеется, выгода меня интересовала в последнюю очередь. Просто было любопытно понять логику обратившейся ко мне женщины.

— У меня отличные связи, — доверительно сообщила дама. — Я буду всем рассказывать, что именно вы устроили счастье моей дочери.

Энтузиазма у меня, ясное дело, не прибавилось.

— Госпожа Брист, я сейчас на отдыхе. И делами не занимаюсь, — сообщила я, надеясь, что на этом разговор будет закончен.

— Но вы же добрая фея! — Настойчивости даме было не занимать. — Вы не пройдете мимо такого предложения!

— Видите ли, госпожа Брист. Дело в том, что феи не принимают заказы, — принялась объяснять я. — Обычно мы сами выбираем себе подопечных. Из тех, кто просто не смог бы устроить свое счастье без нашего вмешательства. К примеру, помогаем выбраться из нищеты, спастись из-под гнета злой мачехи, одолеть проклятие злой ведьмы. И нашей крестницей может стать далеко не любая девушка.

— Конечно же, не любая! — энергично подхватила Силенция. — Но я и не предлагаю вам любую. Моя дочь — просто идеальная кандидатура! Взгляните сами. Она красива, изысканна, благородна, непорочна, обладает тонкой душевной организацией!

Я в очередной раз взглянула на Артину. В данный момент непорочная дева с тонкой душевной организацией безжалостно уничтожала кусок торта, которым, по-моему, запросто можно было бы накормить трех менее изысканных барышень. Ничего, кроме сладостей, ее по-прежнему не волновало.

— Вот и прекрасно, — натужно улыбнулась я, изо всех сил стараясь сохранить при этом добрый взгляд. — С такими достоинствами ваша дочь с легкостью найдет себе мужа сама, без помощи феи.

— Увы! — Силенция принялась резкими, нервными движениями обмахиваться веером. — Сегодняшняя молодежь — совсем не то что раньше. В мое время мужчины были куда более галантными. А эти, — она пренебрежительно поморщилась, — сами не знают, чего хотят. И с легкостью могут пройти мимо своего счастья.

Я мысленно рассмеялась. Положим, мимо своего счастья действительно может пройти любой. Однако меня всегда умиляло сетование на разницу между поколениями, которое раз за разом можно услышать из уст людей постарше. Даже сам факт, что эти сетования продолжаются из десятилетия в десятилетие и из века в век, свидетельствует о том, что разница между поколениями далеко не так велика. Да, она есть, но больше связана с модой и общими веяниями времени. Сами же люди остаются такими же.

— Госпожа Брист, я действительно не могу вам помочь, — твердо сообщила я. — Вы можете воспользоваться услугами свахи.

— То есть как это не можете?! — возмутилась Силенция, тут же растеряв весь давешний налет вежливости. — Да вы просто обязаны нам помочь!

— Почему это я вам чем-то обязана? — изумилась я.

Ее святая уверенность даже не возмущала, а скорее умиляла.

— Потому что вы — добрая фея! — Силенция обличительно ткнула меня пальцем в грудь. — А добрые феи не отказывают людям в помощи!

— Еще как отказывают, — фыркнула я. — А вы знаете, откуда берутся злые колдуньи? — Я сделала шаг в сторону Силенции, заставив ее отступить. Артина продолжала меланхолично домучивать торт. — Злые колдуньи — это бывшие добрые феи, которые никогда никому не отказывали и в конце концов озверели.

— Это просто ужасно! — воскликнула Силенция, картинно заламывая руки и явно ориентируясь на зрителей, которые уже и правда начали собираться вокруг. — Такое пренебрежение к потенциальным клиентам! Такое неуважительное отношение к не последним в королевстве людям!

Я почувствовала, что моему терпению пришел печальный конец. Не выдержав столь продолжительного общения с Силенцией, оно, оставив предсмертную записку, повесилось в моем мозгу, и теперь разговор готовился перейти в совершенно иную фазу. Но тут у меня за спиной неожиданно раздался голос:

— Госпожа Брист! Вам же сказали, что госпожа фея здесь на отдыхе, точно так же, как и мы с вами. Простите, но ваше поведение выходит за рамки допустимого. Имейте смелось принять отказ.

Я обернулась и принялась с немалым интересом разглядывать выступившего против Силенции мужчину. Аристократические черты лица, чуть грубоватая линия подбородка, густые брови, крепкое телосложение. Он разговаривал с моей собеседницей жестко, но одновременно как будто скучающе — тон, какой нередко можно уловить в высшем свете. Своеобразная дань моде.

Вновь повернувшись к госпоже Брист, я поняла, что тут тоже было на что посмотреть. Силенция, явно вне себя от смущения, тяжело дышала, с такой силой сжав в руке веер, что я удивилась, как он еще не треснул. Однако вступившийся за меня человек, по-видимому, занимал слишком высокое положение в обществе, чтобы ввязываться с ним в ссору. Поэтому Силенция, недовольно поджав губы, развернулась и зашагала прочь, громко стуча каблуками. Свою дочь она ухватила за руку и потащила за собой. Та не сопротивлялась, благо что успела стянуть с подноса очередной пирожок.

— Благодарю вас, — улыбнулась я своему спасителю.

— Не стоит, — поморщился он. При этом, что мне импонировало, говорил искренне, а не, как это зачастую бывает, с плохо скрываемым бахвальством. Дескать, я скромно промолчу, но вы, конечно, должны обратить внимание, что я настоящий рыцарь, да к тому же еще и скромный. — Мы с вами не знакомы, стало быть, полагаю, вы оказались здесь впервые. Так что считайте мой поступок нормальной поддержкой, какую оказывает новичку, так сказать, завсегдатай. Тем более, по-моему, вы и сами отлично справлялись.

— Смотря с какой стороны посмотреть, — возразила я. — Думаю, еще совсем немного — и я превратила бы госпожу Брист в лягушку.

— Черт, какая жалость, что я вмешался! — расстроенно всплеснул руками мужчина. — Мне следовало умерить свой пыл и подождать еще немного. Ни за что бы не упустил такое зрелище. Думаю, и все присутствующие бы обрадовались.

Неожиданно заиграла музыка. Вернее, полагаю, это было вполне предсказуемо на балу, но за последними событиями я как-то успела подзабыть, где нахожусь.

— Вы позволите?

Собеседник галантно вытянул руку, приглашая меня на танец.

— Надеюсь, что я хоть что-нибудь вспомню, — вздохнула я, слегка покривив душой.

Я и правда почти не посещала балы, но танец был незамысловатый, так что особых сложностей не предвиделось.

— А что, госпожу Брист так не любят в здешнем обществе? — спросила я, запоздало возвращаясь к последнему, что сказал партнер перед началом танца.

— Госпожа Брист ужасно извела всех своим стремлением выдать замуж дочь, — скривившись, просветил меня собеседник.

— Девушке можно посочувствовать, — искренне заметила я.

— Да ерунда все это, — довольно-таки бескомпромиссно откликнулся он. — Она просто очень юна. Еще пара лет — и она похорошеет, если, конечно, хоть немного придержит свою любовь ко всему съедобному. Единственное, что станет удерживать женихов, — это характер потенциальной тещи. Но и эта проблема решаема, если владения будущего мужа будут расположены достаточно далеко. В идеале — в другом королевстве, — добавил он, немного подумав.

Я усмехнулась. Что ж, рассуждал мой партнер по танцу вполне здраво. Любопытно, входил ли он в число пострадавших, которых пыталась заполучить себе в зятья Силенция? Наверняка. Мужчина он видный, положение в обществе явно высокое… Кстати, а какое? Кто он вообще?

— Не подскажете, как вас зовут?

Быть может, такой вопрос и прозвучал не вполне по-светски, но я ведь и не придворная дама, а крестная фея. Профессии, прямо скажем, совершенно разные.

— Простите. — На этот раз мой собеседник испытал чувство искренней неловкости. — Как-то за разговором совершенно забыл о правилах хорошего тона. Дарьей Корр, к вашим услугам.

Долгие годы преподавательской деятельности вырабатывают идеальную выдержку и способность (при желании) держать лицо практически при любых обстоятельствах. Поэтому я ничем не продемонстрировала, что это имя мне известно. Вот так-так… Предполагаемый жених? Неужто явившаяся ко мне фея и вправду знает свое дело? Отчего-то до сих пор мне в это не верилось: уж слишком бредовой представлялась вся ситуация.

Я поймала на себе вопросительный взгляд и поняла: маркиз ждет, что я представлюсь в ответ.

— Элрана, добрая фея, — сообщила я.

— Не знал, что добрые феи превращают докучливых собеседниц в лягушек, — усмехнулся он.

— Еще как превращают — если довести их до белого каления, — заверила я.

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
хам на халяву так и прет
и пополняет население
болот.

— И чем же вы занимаетесь все остальное время? — полюбопытствовал Дарьей. — Судя по тому, что число лягушек на наших болотах не превышает норму, у вас явно есть и другие занятия?

— Занятий более чем достаточно, — хмыкнула я. — Я преподаю на кафедре благородных фей, занимаюсь научным руководством, да и добрые дела, опять же, никто не отменял. Так что даже вздохнуть особенно некогда.

— Как и пойти на бал, — проницательно предположил Дарьей.

— На бал — еще хуже, — усмехнулась я. — Сегодняшний случай — исключительный. Да что там бал, я даже на шабаш ведьм уже седьмой год выбраться не могу!

Партнер по танцу помолчал, видимо, переосмысливая свои представления о добрых феях.

— Должно быть, это серьезный повод для переживаний, — не без сарказма заметил он наконец.

— Конечно! — делая вид, будто не заметила иронии, подтвердила я. — Очень вредно не летать на шабаши, когда ты этого заслуживаешь.

— Чему же вы обучаете своих студенток?

В свете предшествовавшего этому вопросу разговора Дарьей явно ожидал от меня самого худшего, но тут я его разочаровала.

— Всему понемножку, — вздохнула я. — Творить добро, высчитывать вероятность счастливого брака, понимать людей. Контактировать с нечистой силой раньше тоже учили, но ректор запретил, сказал, что мы почем зря спаиваем студентов на семинарах… Иногда факультативы веду — ну, там, по прекрасным принцам, по злым мачехам, по белым коням…

Названия курсов и тем отскакивали от зубов, и на душе стало как-то тоскливо. Я люблю свою работу, но вроде же на бал пришла, а разговор все о том же. Похоже, собеседник почувствовал мое настроение, потому что внезапно интересным образом перевел тему.

— Любопытно, и что же пьет нечисть? — осведомился он.

— О, это кто как! — охотно откликнулась я. — Вот, например, леший — тот неприхотлив. Ему любое, хоть самое дешевое пойло, лишь бы почаще наливали. Ведьмы, наоборот, с претензиями, им подавай красное вино самых лучших марок, еще и не любой год подойдет. Хотя, говоря откровенно, не такие у них изысканные вкусы, просто пыль в глаза пускают. Кикиморы сами гонят, из чего — лучше даже не знать. А вот черт и правда станет пить только самое изысканное, коньяк пятидесятилетней выдержки или еще что-нибудь в этом роде.

Вот так, за интеллектуальным разговором, я даже позабыла о ходе времени. И чрезвычайно удивилась, когда услышала бой часов. Удивилась и вздрогнула, отыскав взглядом неумолимые стрелки.

— Ой! Было очень приятно пообщаться, но мне пора убегать. Простите!

Моя рука выскользнула из ладони кавалера, и я бросилась прочь мимо вереницы танцующих. Часы пробили во второй раз и укоризненно затихли.

— Эй! Вы куда?

Не уверена, что произвела на Дарьена такое уж неизгладимое впечатление. Скорее, он просто не смог оставить без внимания столь странное поведение.

— Почему вы так спешно убегаете?

Он все-таки меня догнал, но остановить благоразумно не пытался, вместо этого просто пристроился справа от меня. Гости озирались, провожая бегущую пару недоумевающими взглядами.

— У вас что, заклятие какое-то в два часа ночи теряет силу? — столь же недоумевающе вопросил мой недавний кавалер, стараясь перекричать шум праздника.

— Хуже! — огорошила его я. — Гораздо хуже! Мне на работу рано вставать!

— Это… уважительная причина, — подумав на бегу, согласился предполагаемый жених. — И во сколько же вы начинаете преподавать?

— В полдень! — честно сообщила я.

Дарьей, шокированный таким ответом, отстал. Я же еще быстрее припустила по дворцовому коридору.

А что тут такого? Считаю, что стесняться мне нечего. Пока доберусь до дома, пока засну, будет уже ближе к четырем. Лекция — в 11:45. Встать, приготовиться, собраться — стало быть, будильник надо поставить часов на десять. В крайнем случае, на 10:15. Ладно, допустим, на 10:20. И сколько всего останется спать бедной уставшей фее? И если потенциальный жених не сможет этого понять, зачем мне тогда такой муж?

Комментарий:
сбежала фея среди бала,
заклятий, чур, не приплетать —
ей на работу завтра рано
вставать!

— Итак, тема нашего сегодняшнего урока — добро, — размеренно говорила я, проходя между партами.

Студентки отнеслись к заявленной теме в высшей степени несерьезно. Тинкер украдкой погляделась в зеркальце, Фритта, думая, что я не вижу, на миг закатила глаза, а Моргана и вовсе недовольно поморщилась.

— И нечего так реагировать, — заявила я, напугав подопечных своей наблюдательностью. Зеркальце сразу же исчезло где-то в недрах дамской сумочки, а Фритта и даже Моргана постарались изобразить заинтересованные взгляды. — Я вовсе не собираюсь распространяться здесь полтора часа о том, как важно быть добрыми, белыми и пушистыми. Что добро — это хорошо, а зло — совсем наоборот, что как аукнется, так и откликнется и другие тому подобные тривиальные истины. Для того чтобы услышать все это, а то и додумать самим, совершенно не обязательно поступать в университет. Я собираюсь говорить совсем о другом. А именно — о том, каким добро НЕ ДОЛЖНО быть.

Девушки оживленно зашевелились. Пробудившийся во взглядах интерес на сей раз не был притворным.

— Итак, существует три важных правила, — продолжила я, удостоверившись, что в полной мере завладела вниманием своих учениц. — Правило первое: добро должно быть уместно.

Некоторые девушки непонимающе переглянулись.

— А разве добро может быть неуместным? — высказала причину всеобщего удивления Майя.

— Безусловно, — хладнокровно отчеканила я. — Творить добро надо исключительно там, где оно действительно нужно; в противном случае результаты могут оказаться воистину разрушительными. В качестве примера представьте себе, что ваша соседка по общежитию готовит суп. У нее закончилась соль, и она попросила у вас две щепотки. Вы же горите неуемным желанием помогать ближнему и творить добрые дела. Поэтому с радостью спешите ей помочь. Нужна соль? Ну конечно! Две щепотки? А почему так мало? Разве две щепотки могут удовлетворить страстное стремление к добру?! И вот вы, ведомые приступом недержания добра, извлекаете из-под стола целое ведро соли и начинаете сыпать ее прямо в кастрюлю. Соседка сперва, остолбенев, ошалело вращает глазами, затем принимается махать на вас руками, кричать, а может быть, даже бить. Но маниакальная тяга к добрым делам неистребима, и вы высыпаете-таки все ведро — сначала в кастрюлю, а потом, когда в ней уже не хватает места, соль сыплется прямо на плиту. Смеетесь? — Я обвела студенток суровым взглядом. — И совершенно напрасно. Знаете, сколько людей поступают именно по такому принципу? А затем жалуются на жизнь и удивляются, отчего люди — такие неблагодарные твари. Им же добро делают — ДАЖЕ без того, чтобы они об этом попросили. Так вот, девушки, такое добро сродни самолюбованию.

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
ведь нелегко определить,
сейчас уместно ль то добро
творить.

Заскрипели перья. Студентки делали записи на приготовленных для этой цели листах. Очень надеюсь, что записывают они только суть, а не трогательную историю про соседку с солью. Впрочем, я отлично знала, что у каждого студента своя манера делать записи на лекции. Одни записывают лишь ключевые выводы, другие — каждое слово, третьи — вообще ничего. Причем предсказать успеваемость студента по этому принципу совершенно нереально.

— Правило второе. — Немного постояв возле учительского стола, я вновь принялась размеренно вышагивать между партами. Не могу во время лекции стоять на одном месте, тем более — чур меня! — сидеть. — Добро должно быть выстраданным. Легко быть добрым и любить окружающих, когда от людей в жизни своей ничего плохого не видел. Не слышал дурного слова, не страдал от человеческой жестокости и безразличия, не познал боли предательства и обмана. Вот только такое добро мало чего стоит. А вы попробуйте любить человечество со всеми его пороками, насмотревшись и нахлебавшись того, на что это самое человечество способно. Не сможете? Ничего страшного, вас к этому никто не принуждает. Вот только в таком случае не надо изображать из себя добряков. Сумели? Вот тогда вы и есть воистину доброе существо.

Скользя взглядом по студенткам, я с легкостью ловила их реакцию. Моргана кривила губы так, будто речь шла не о людях, а о тараканах. Вот уж кто не будет мучиться угрызениями совести из-за того, что не сумел полноценно возлюбить человечество. Она и пытаться не будет. Тинкер и Фритта напряженно хмурили брови, но это не слишком им помогало. Девушки пока еще слишком непосредственны, чтобы по-настоящему осознать, о чем идет речь. А вот Майя и Дейве слушали в высшей степени внимательно. Последняя даже забыла про приготовленное для записей перо, и оно бесцельно заскользило по бумаге, нарисовав неровную линию. Думаю, у этих двух студенток — самые высокие шансы овладеть настоящим, ненадуманным добром.

— Итак, невыстраданное добро сродни наивности, — припечатала я, прежде чем продолжить дальше. — И, наконец, третье правило. Добро должно быть мудрым. Отчего-то многие думают, будто доброе сердце с легкостью заменит здравый смысл. Однако помните: подставлять спину врагам, в тридцатый раз наступая на одни и те же грабли, — признак не доброты и всепрощения, а скорее отсутствия интеллекта. Подлинное добро не имеет отношения к идиотизму. Вот такие факты о добре я хотела вам рассказать.

Таким образом подкинув будущим феям пищу для размышлений, я перешла к следующей теме.

Во второй половине дня, ближе часам к пяти, мне нужно было подвезти кое-какие университетские бумаги помощнику мэра. Порталы ради такой ерунды практически никогда не открывали, так что отправилась я традиционным путем, в карете. О чем достаточно быстро пожалела. Ибо задолго до достижения пункта назначения, когда ехать оставалось не менее двадцати минут, что-то вдруг скрипнуло, пронзительно и чрезвычайно неприятно, царапая слух. Карета дернулась, будто на колдобине, и остановилась. Я приоткрыла дверцу как раз вовремя, чтобы услышать смачные и, естественно, нецензурные эпитеты, каковые кучер щедро раздавал экипажу, лошадям, дорогам и вселенной в целом.

Сказать по правде, использованные им выражения не слишком меня покоробили. Во-первых, поработай с мое со студентами — и не такое услышишь. Во-вторых, я не выспалась, хотела поскорее отделаться от своего поручения и отправиться пораньше домой. Так что готова была и сама выплеснуть свои эмоции в весьма похожей форме, и только природная сдержанность в сочетании со статусом преподавателя пока меня останавливали.

— Что там? — спросила я, имея в виду, разумеется, вовсе не родственные связи колеса и не те неприличные отношения, в которые мать оного (вероятнее всего, карета) вступила, похоже, со всеми окружающими предметами.

— Простите, госпожа фея, — взял себя в руки кучер. — С колесом проблемы, так его растак! Спица выскочила. В общем, чинить надо.

Я поджала губы. Ну, и что теперь делать? Идти пешком? Долго, да и сил я в себе на такой подвиг не ощущала. Мне бы, наоборот, прикорнуть где-нибудь в уголке. Может, прямо в карете? Да нет, посреди улицы — как-то неприлично. Махнуть рукой на все правила и открыть портал в мэрию? Я скривилась. Уж очень неразумная трата магического потенциала. Подождать здесь, пока починят?

Раздумывая, я вылезла из кареты и потянулась, распрямляя затекшую спину. Неподалеку успокоительно журчал установленный на улице фонтан. Из дверей дома, напротив которого мы застряли, вышел лакей и чинно, но одновременно ускоренным шагом направился к нам.

— Госпожа фея? — Все-таки какая-то польза от моих крыльев есть. В воздух не поднимают, но хоть опознавательным знаком служат. — Быть может, вам нужна помощь? Я могу прислать слуг, чтобы они помогли посмотреть колесо.

— Благодарю вас, — с искренней признательностью ответила я. — Это было бы очень кстати.

Лакей с поклоном удалился, а спустя минуту из дверей вышел хозяин дома.

— Вот так встреча! — усмехнулся он, направляясь ко мне широким шагом.

В этот момент я была как никогда близка к тому, чтобы выразиться наподобие своего кучера. Вот только упомянула бы не мать колеса и спицы, а скорее мамашу некой крестной феи, которая, как я теперь не сомневалась, устроила мне нынешнюю заминку. Как еще объяснить тот факт, что я застряла не где-нибудь, а именно напротив дома маркиза Дарьена Корра? Случайное совпадение? Три раза «ха»!

— О, господин Корр, это вы? И вправду неожиданная встреча!

Признаться, я чувствовала себя в высшей степени неловко, опасаясь, будто он решит, будто данное «стечение обстоятельств» было подстроено лично мной. Ух, поймаю одну фею и прямо не знаю, что ей устрою!

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
добро непросто сотворить,
и за него порой мечтают
побить.

От неловкости на лице выступил румянец, я ощущала его жаром на щеках.

— Что-то случилось с вашей каретой? — осведомился маркиз, и в его тоне мне почудился сарказм, словно он совершенно не верил в правдивость такого объяснения.

— Да, — подтвердила я, чувствуя, что щеки покраснели еще сильнее. — Вот… с колесом какая-то проблема. — Я беспомощно развела руками. — Подробнее сказать не могу: совершенно не разбираюсь в подобных вещах.

— А решить проблему при помощи волшебства?

Ну всё. Он точно решил, что я специально подстроила случившееся, и теперь ищет в моей версии событий слабые места. Придушу крестную фею собственными руками.

— Увы, — излишне агрессивно ответила я. — Мы, феи, не всемогущи. Для того чтобы починить колесо, пусть даже при помощи магии, необходимо понимать, что и как следует делать. Не обладая соответствующими навыками, не имеешь ни малейшего шанса решить проблему. Волшебство — это, знаете ли, не просто взмахнула палочкой — и все готово. Этому надо обучаться, как и любому другому искусству. И лично я специализируюсь на работе с людьми, а не с колесами.

И я оскорбленно поджала губы.

— Отчего вы так… напряжены? — Дарьен какое-то время подбирал последнее слово и, кажется, так и не остался полностью им доволен. — Вас что-то беспокоит? По-моему, колесо — недостаточная причина для волнений.

Я поглядела на него исподлобья, с трудом удерживаясь от желания совершенно по-детски ковырнуть носком землю.

— Говоря откровенно, я чувствую себя несколько некомфортно. Мне всё кажется, вы не поверите, что я застряла здесь случайно. Решите, что колесо — всего лишь предлог, а в действительности я остановилась возле вашего дома умышленно.

Маркиз поморщился и передернул плечами.

— По-моему, вы уже не юная девочка, чтобы страдать из-за такой ерунды. Прошу вас.

И он сделал пригласительный жест, предлагая мне пройти в дом.

Я насупилась, несколько обидевшись на фразу про «не девочку». Я, конечно, и вправду отнюдь не юна, но как-то не слишком корректно прозвучали его слова. Не по-джентльменски. Тем не менее торчать на улице, пока слуги решают проблему с колесом, было глупо, так что я все-таки направилась к дому.

— Что будете пить?

Дарьен принимал меня в гостиной на втором этаже, солнечной благодаря двум широким окнам и обставленной мебелью светло-зеленого цвета.

Я собиралась попросить кофе с коньяком, но отчего-то в последний момент передумала и назвала вместо этого чай. Маркиз кивнул, и лакей поспешил на кухню, дабы выполнить распоряжение.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если сам я выберу другой напиток? — осведомился Дарьен, подходя к шкафу и открывая стеклянную дверцу, за которой стояло несколько бутылок несомненно дорогого алкоголя. — Признаться, я равнодушен к чаю, а в это время суток предпочитаю бокал белого вина.

— Мне совершенно безразлично, что вы пьете, — пожала плечами я, отлично осознавая, что мой ответ не вполне вежлив. Но я все еще злилась на маркиза за бестактность.

Однако он воспринял мой выпад неожиданно позитивно.

— А вот это очень хорошо.

С этими словами он наполнил свой бокал — не как положено, на две трети, а почти до краев, — и возвратился ко мне.

— Почему же?

Я невольно испытала прилив любопытства.

Дарьей вздохнул и опустил на столик пузатый бокал, вино из которого успел лишь слегка пригубить.

— Видите ли, Элрана, — заговорил он, задумчиво глядя на слегка покачивающуюся жидкость. — Мне сорок два года. Я унаследовал серьезный титул и в ближайшее время унаследую еще один, даже более серьезный. И я отлично осознаю, какую ответственность накладывают эти обстоятельства.

Я слушала с искренним интересом, хоть и немного недоумевая, как соотносится его рассказ с желанием или нежеланием некой гостьи знать, что именно пьет в это время суток хозяин дома.

— В двух словах: мне следует жениться и обзавестись законным наследником, — продолжал маркиз, снова взяв в руку бокал. — Официальный «сезон охоты» я, конечно, не объявлял, — усмехнулся он, — но присматриваться к окружающим женщинам начал. — Степень моего интереса становилась все выше. — Так вот, из тех женщин, с кем я начинал общаться с намеком на это направление, решительно все, без малейшего исключения, практически сразу принимались давать мне советы. А также их мамки, няньки, двоюродные тетки и прочие сопровождающие (а без сопровождающих юные девицы на выданье в гости не ходят и вообще с холостыми мужчинами не общаются). И вот к середине каждой такой встречи начинается поток ценных указаний. Пить белое вино до четырех часов дня вредно для здоровья. Вам бы пошел камзол на три дюйма длиннее. Камин должен располагаться на два ярда севернее. Даже если при этом он окажется в центре комнаты, — прокомментировал он, заставив меня рассмеяться. — И так далее. Складывается впечатление, будто я должен незамедлительно бросать любые дела и мчаться перешивать, переставлять и перестраивать все, что имеет хоть малейшее отношение к моей персоне. А ведь это только самое первое свидание! И что же будет, если такая женщина станет моей женой? Мне даже страшно об этом подумать. В итоге до второго свидания дело, как правило, не доходит. Терпеть не могу, когда мне указывают, без спроса дают советы и вообще пытаются решать что-либо за меня.

Он залпом допил содержимое бокала.

— А вдруг белое вино и вправду вредно до четырех часов дня?

Поймав взгляд резко поднявшего голову Дарьена, я подчеркнуто невинно похлопала глазками. Поняв, что это была всего лишь шутка, он рассмеялся, но смех вышел несколько натужным.

— На самом деле все не так уж и страшно, — заметила я, инстинктивно принимая наиболее привычную для себя роль — роль крестной феи. — Возможно, они просто так страстно хотят выйти за вас замуж, что всеми силами пытаются доказать свою нужность. А также заботливость и наличие вкуса. То есть продемонстрировать то, чего вы — как они полагают — ожидаете от хорошей жены. Быть может, на самом деле им глубоко плевать на размер вашего камзола и уж тем более расположение камина. Им всего лишь хочется, чтобы вы увидели в их лице потенциальных хозяек.

Маркиз покрутил в руке опустевший бокал, держа его за тонкую ножку.

— Может быть, вы и правы, — признал он затем. — Откровенно говоря, я никогда не задумывался об этом в таком ключе.

— Взглянуть на ситуацию с позиции противоположной стороны вообще бывает полезно, — поучительно заметила я.

Я уже собиралась предложить ему свои услуги в качестве крестной феи. Почему бы не найти человеку хорошую девушку? Но потом вдруг припомнила, при каких обстоятельствах познакомилась с ним сама, а также о том, кто и, собственно, зачем меня сюда привел… и решила временно попридержать свои профессиональные порывы.

— Тем не менее в упомянутых мною обстоятельствах безразличие к тому, что именно я пью, делает вас почти идеальной женщиной, — с усмешкой заключил Дарьен.

— О, это что! — рассмеялась я. — Мне еще и безразлично, как вы одеваетесь! Поверьте, после всех тех студенческих нарядов, которые мне довелось повидать, у вас нет ни малейшего шанса ни удивить меня, ни тем более шокировать. Даже если вы обреете голову налысо, а на шею наденете ожерелье из мышиных черепов.

Я наконец-то почувствовала себя достаточно расслабленно и комфортно, чтобы вольготно устроиться на своем диванчике.

— Ну, если вам еще и все равно, где стоит камин, то вы — просто идеальная женщина, — развел руками маркиз.

Я задумалась.

— Главное, чтобы он находился непосредственно под дымоходом, — вынесла свой вердикт я.

— Вот видите, стало быть, небольшое условие все же есть, — рассмеялся он.

— Нет в мире совершенства. — Я притворно вздохнула.

В дверь постучались, и слуга, вошедший лишь после разрешения Дарьена, объявил:

— Карета госпожи феи готова.

Кажется, хозяин дома был не слишком доволен такой расторопностью своих подчиненных. Однако я поспешила соскочить с дивана. Как известно, дело не ждет, а мэрия вполне могла в скором времени закрыться до завтра. Да и злоупотреблять импровизированным гостеприимством не хотелось: хорошего понемножку. Общение оказалось вполне приятным, но на сегодня, пожалуй, достаточно.

Маркиз проводил меня до кареты и даже помог подняться на ведущую внутрь ступеньку.

— Кстати, удалось ли вам сегодня выспаться? — не без ехидства спросил он меня по пути.

— Нет, — откровенно и ни капли не смущаясь ответила я.

— Очень жаль, — посетовал Дарьей. — Надеюсь, завтра вы начинаете преподавать не столь рано?

— Господин маркиз, — я повернулась к нему с лукавой улыбкой, — неужто вы собираетесь дать мне совет касательно того, в какое именно время мне следует вставать по утрам?

Я особенно выделила интонацией слово «совет». Дарьей намек понял и, следует отдать ему должное, рассмеялся. По правде сказать, я бы на его месте выдала в ответ: «Что вы, что вы, я всего лишь собирался посоветовать вам вставать по утрам». Но — и тут я снова отдам маркизу должное — ничего подобного он не сказал.

Все свои дела я привыкла доводить до конца, а дело принца и царевны законченным пока не считала. Да, судя по их присутствию на балу, первое знакомство прошло вполне удачно, но это еще, мягко говоря, не гарантия счастливого итога. Поэтому я договорилась с принцем о встрече, дабы выяснить дополнительные подробности и исходя из них решить, как действовать дальше. Встречу я назначила принцу, а не царевне, поскольку именно его считала своим подопечным. Все же это он пришел ко мне в дом с просьбой о помощи, не побоявшись гнева разбуженной феи.

Вновь приглашать его к себе домой не хотелось: не такой уж у меня там порядок, да и вообще место не вполне подходящее для деловых встреч. Нередко в подобных случаях я беседовала с подопечными в своем университетском кабинете. Но побоялась, что у принца успела выработаться аллергическая реакция на заведение, в котором ему заглядывают в рот и разыскивают на копчике хвост. Заявляться в его дворец тоже не хотелось, так что в итоге мы договорились встретиться на нейтральной территории. А поскольку припозднившееся немного лето наконец-то вступило в свои права, я остановила свой выбор на природе.

В итоге мы встретились недалеко от города. Место было вполне удачным. С одной стороны, так сказать, «в чистом поле» (хотя скорее на лугу), то есть ничего предосудительного или интимного. С другой — путников мало, подслушать беседу нереально, так что мы имели возможность поговорить спокойно. А заодно и по свежей зеленой траве походить не зазорно, чем я незамедлительно и занялась, первым делом разувшись.

— Ну что, как прошло свидание с царевной? — спросила я у принца.

Тот разуваться по моему примеру не стал, зато с удовольствием сел прямо на землю, наполовину утонув в высокой траве. Его конь, непривязанный, гулял поблизости и с удовольствием эту самую траву пощипывал.

— В общем-то, неплохо, — ответил принц, задумчиво рассматривая покачивающийся на ветру колосок.

— А точнее?

Когда это необходимо, я умею быть весьма дотошной.

Он медленно пожал плечами.

— С ней приятно поговорить. Она умна, рационально мыслит, у нее хороший вкус. В общем, мы нашли общий язык. Брак без дурацких шутовских фокусов ее более чем устраивает, так что, по-видимому, все сложится как нельзя лучше.

— Но о большой любви с первого взгляда речи не идет? — заключила я.

— Не идет. — Принц ни на мгновение не усомнился в своем ответе. — Но, знаешь, я на брак по большой любви особо и не рассчитывал. Несмеяна, насколько я понимало, тоже. Так что тут все как раз нормально. У нас жизненные позиции похожи, неприязни мы друг у друга тоже не вызываем, так что, думаю, со временем брак может получиться вполне себе счастливым.

— Может, — согласилась я.

Не могу сказать, чтобы мне сильно нравилось такое развитие отношений у моих подопечных. Но, с другой стороны, принц прав: в королевских семьях своя специфика. Прав он и в другом: с имеющимися у них исходными данными счастливый брак действительно реален. Звучит неромантично, но принцип «стерпится — слюбится» никто не отменял. Вот только работает этот принцип отнюдь не для тех молодоженов, которые ненавидят друг друга или попросту не имеют друг с другом ничего общего. А именно в таких случаях, как у принца и царевны. Общих интересов достаточно, оба подходят к жизни рассудительно, минимальная взаимная симпатия есть. Года через три они могут оказаться более счастливой парой, чем те, что на сегодняшний день глядят друг на друга с обожанием.

— Жалко ее, правда, — проговорил неожиданно принц. — Ну, из-за проклятия.

Ага, стало быть, и об этом ему Несмеяна рассказала. Что ж, начало отношениям и впрямь положено неплохое.

— Ваша встреча, стало быть, никак на колдовство не повлияла? — на всякий случай уточнила я.

Хотя и так было понятно, что нет.

— Не повлияла.

Принц рассеянно наблюдал за пчелой, подлетевшей к ближайшему колокольчику. Цветок раскачивался на ветру, и потому насекомому никак не удавалось добраться до вожделенного нектара.

— А тебе это мешает?

Я, в отличие от принца, наблюдала не за природой, а за своим собеседником. И весьма внимательно, поскольку из мимики и жестов можно порой почерпнуть куда больше, чем из значения произнесенных слов. Даже столь неожиданный интерес к миру пчел — и тот много о чем свидетельствовал.

— Мне — нет, — откликнулся принц. — Какая мне, в общем-то, разница, будет моя жена смеяться или нет. Но саму ее жалко. Ей ведь не все равно. Мне даже показалось, что зациклена она на этой теме больше, чем нужно. Впрочем, может, я и неправ. Так или иначе, я предложил ей разойтись, чтобы она смогла дождаться того, кто снимет заклятие. Она отказалась.

— Отказалась? — Я склонила голову набок.

Принц кивнул. За пчелой он уже не следил, но взгляд по-прежнему был отсутствующий.

— Отказалась, — неспешно повторил он. — Говорит, что ждать такого человека ей уже надоело. Да и не дождется, скорее всего, темперамент, мол, не тот. В общем, мы договорились еще три раза встретиться, прежде чем официально объявить о решении вступить в брак. Пообщаемся, немного приглядимся друг к другу. Если увидим, что все идет хорошо, отметим помолвку.

— Ну что ж, во всем есть свои плюсы, — оптимистично заявила я. — Зато, если твоя жена однажды засмеется, ты будешь точно знать, что тебе наставили рога.

— Ага, и тогда у меня появятся шансы реабилитироваться в глазах твоих студенток, — поддержал мой оптимистичный настрой принц.

— Зря ты на них обижаешься. — Я уклонилась от летевшей прямо на меня мошки и помахала перед лицом рукой, чтобы она не вздумала возвращаться. — На самом деле ты им понравился.

— Я заметил, — расхохотался принц.

— Да нет, правда, — настаивала я. — Просто… ну… такие они, девчонки. К ним надо привыкнуть.

— Что-то подсказывает, что я без этого обойдусь, — продолжал веселиться он.

Понимая, что разговор о делах завершен, я легла на траву и устремила взгляд в небо, по которому неспешно плыли редкие, но очень объемные облака. Очертания одного из них немного напомнили крылья, и это заставило меня захихикать.

— О чем вспомнила? — полюбопытствовал принц.

Сам он ложиться, как я, не стал, но откинулся назад и повернулся набок, опираясь на один локоть.

— Ко мне крестная фея приходила, — призналась я.

— Зачем? — не понял принц.

Не иначе, решил, что для светской болтовни или для обмена опытом.

— Замуж меня выдать решила, — со смешком сообщила я.

Принц приподнялся повыше и в течение нескольких секунд вглядывался в мое лицо, хмуря брови. А потом громко расхохотался. Я последовала его примеру, тем более что предпосылки к такой реакции на собственные воспоминания у меня были и прежде.

— Что, фея к фее? — уточнил принц, отсмеявшись.

— Ага. Я в зеркало смотрю, а фей — две! Смотрю — и сама не знаю: то ли у меня раздвоение личности, то ли белая горячка!

— Что-то мне подсказывает, что белой горячки от кофе с коньяком не бывает, — возразил он. — Так что остается раздвоение личности. Вряд ли ты пьешь алкоголь литрами.

— Давненько не пивала, — призналась я. — Такое только на шабашах с ведьмами хорошо идет, но я с ними сто лет не сидела по-человечески…

— А сейчас что же, времени не хватает?

— И времени, — подтвердила я. — Да и потом… Стоит подумать о том, как назавтра голова болеть будет, и пить не хочется. Вот годы уже не те.

— Да ладно, сколько тебе там? — фыркнул принц. — Лет семьдесят?

— Пятьдесят! — поправила я, гордо подбоченившись.

Вообще-то пятьдесят два, но кому нужны такие точности? Мы же не в бухгалтерии, право слово!

— Пф! — вынес свой вердикт принц. — Тогда вообще о чем говорить? Пятьдесят лет для феи — это же, если перевести на человеческие мерки, небось, не больше тридцати!

— Больше — не больше, но уже не девочка, — припомнила я недавний разговор с Дарьеном.

— И что с того? Самый золотой возраст! — стоял на своем мой нынешний собеседник. — Характер сложившийся, обучение закончилось, хвостов у принцев уже не ищешь, зато вся жизнь впереди.

— И ничего уже не хочется, — хмыкнула я.

— А что ж тогда фея приходила?

— А у нее свои взгляды на жизнь, — пожала плечами я. — Решила выдать меня замуж и пинком отправила на бал, чтобы познакомить с женихом.

— Ах, вот оно что! — воскликнул принц и удовлетворенно кивнул, будто у него в уме наконец сложились детали головоломки. — Поэтому ты была на том балу?

— Ну да. — Я болезненно поморщилась. — Разряженная, как чучело.

— Вовсе нет.

— Только не надо щадить мои чувства! — отмахнулась я. — Я, знаешь ли, не первый год живу на этом свете и от подобных вещей не сильно страдаю. А то белое нечто, в которое меня нарядила «добрая» крестная, за нормальный наряд никак не сойдет.

— Наряд как наряд. — Принц, судя по выражению его лица, не понимал сути моих претензий. — Не только белый, кстати. Там вроде бы еще что-то розовое было.

— Тем хуже, — желчно выдохнула я. — Самое оно для университетского преподавателя.

Я поежилась, будто от холода, хотя подлинная причина заключалась в воспоминании о платье.

— Ах, вот в чем дело! — щелкнул пальцами принц. — Теперь понятно. Ты смотришь на этот наряд в другом ключе. Конечно, для профессора, читающего лекцию, он не подходит. Но для незамужней-то женщины на балу — в самый раз.

— А для незамужнего профессора на балу? — решила уточнить я.

— Сложный вопрос! — рассмеялся он в ответ. — Но мы отвлеклись. Так что за жених? Это тот, с которым ты танцевала?

— Ну да. Маркиз Дарьей Корр, — сообщила я, будто твердила на экзамене зазубренный текст.

— Я с ним не знаком, — сказал принц, задумчиво разглядывая проплывавшее мимо облако. — И как он тебе?

Я пожала плечами. Сказать по правде, более точного ответа у меня не было, но, понятное дело, вопрос предполагал дополнительные подробности.

— Вроде бы неплох. Зрелый мужчина, неглупый, прямой — правда, иногда сверх меры, но для меня это, в общем, ближе к плюсу, чем к минусу. Сама не без этого. Общий язык мы вроде бы нашли, да и совместимость у нас высокая — восемьдесят три процента. Это очень хороший показатель.

— И все? — выжидательно спросил принц.

Я приподняла брови в знак непонимания. Какого дополнения он ожидает?

— Стало быть, о любви с первого взгляда речи не идет? — уточнил принц.

— Какая любовь с первого взгляда у феи моего возраста, уже повидавшей жизнь? — призвала его к логике я. — Просто нормальный человек, которого я, кажется, могу уважать, который не вызывает во мне отрицательных эмоций и с которым мы во многом похоже мыслим. Это, знаешь ли, совсем не мало.

— Не мало, — задумчиво подтвердил принц, вертя в руке сорванную травинку. — А ты информацию про него собрала?

— Какую такую информацию? — удивилась я.

— То есть как «какую»? — Принц, похоже, удивился еще сильнее. — Биографию, послужной список, если имеется. Где жил, чем занимался, какие имеет склонности, нет ли дурных привычек, был ли замечен в нечистоплотных интригах, преступлениях, государственных переворотах, да мало ли? Может, он убийца, конокрад или сексуальный маньяк!

— Вот спасибо тебе большое! — Подозрительность принца чрезвычайно меня повеселила. — Ты хочешь сказать, что у меня может быть восемьдесят процентов совместимости с сексуальным маньяком?

Принца такая постановка вопроса не смутила ни капельки.

— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил он. — На эти самые восемьдесят процентов он может быть обаятельным молодым человеком, который обожает кошек и читает сентиментальные романы.

— Вот как раз если бы он читал сентиментальные романы, у нас никак не могло бы возникнуть такой высокой совместимости, — съязвила я.

Но принц, похоже, не был настроен иронизировать.

— Значит, так, — заявил он, поняв, по-видимому, как все запущено, и решив взять инициативу в собственные руки. — Я сам займусь проверкой. Соберу всю нужную информацию на этого Корра и дам тебе знать. А ты до тех пор слишком сильно ему не доверяй. Ну, я не говорю совсем уж от него прятаться, — добавил он, видя мой скептический взгляд. — Просто веди себя поосторожней. Не давай обещаний, не встречайся с ним в уединенных местах и ни в коем случае ничего не подписывай.

Не могу сказать, чтобы теории принца произвели на меня большое впечатление. Сама я его подозрительности не разделяла. Но принципиальных возражений не имела, так что спорить не стала. Мы сошлись на том, что снова встретимся через несколько дней. Тогда принц расскажет мне, как продвигаются их матримониальные планы с царевной, а заодно просветит касательно результатов предпринятого по собственной инициативе расследования.

Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно,
пристраивай чужих девиц —
а ведь самой бы пригодился
сей принц!

На следующей неделе мы дважды встречались с Дарьеном, теперь уже не «случайно». Говоря точнее, без помощи моей крестной феи. Разговаривали, гуляли по парку, сходили в ресторан. Итогом этих встреч стало сделанное мне маркизом предложение. Немного поспешно, однако, учитывая наш недавний разговор, не могу сказать, чтобы я была прямо уж шокирована подобным поворотом. Памятуя о нашей договоренности с принцем, окончательного ответа не дала, пообещала подумать, однако же намекнула, что ответ, по всей видимости, будет положительным.

А в скором времени произошло еще одно значимое событие. Пожалуй, существенно более значимое, нежели какое-то там предложение руки и сердца. Я снова начала летать. Никак не ожидала, что такое опять со мной случится. Я была полностью убеждена в том, что способность подниматься в воздух навсегда осталась в юности. Но крылья оказались совершенно иного мнения на этот счет, и однажды, пребывая в чрезвычайно хорошем настроении, я сама не заметила, как оторвалась от земли. А когда заметила, безумно удивилась. А после того как первая волна удивления отступила, безумно обрадовалась. Я могу летать!

Я сделала круг над лугом, по которому в тот момент гуляла, не поднимаясь слишком высоко. Затем рискнула взлететь повыше и совершила еще один, маленький, круг. Затем решилась опуститься на землю. Это было самое страшное: вдруг подняться повторно уже не выйдет? Но нет, я снова взлетела, на этот раз запланированно, и снова все получилось. Конечно же, в тот день я была вне себя от восторга.

Вот и задумала я на радостях не ограничиваться, как обычно, простеньким обедом, а приготовить что-нибудь посущественнее. Например, рагу. Мясо, картошка, овощи и всяческие специи.

Взялась за дело серьезно. Подготовила продукты, отыскала нож покрупнее и поострее, большую-пребольшую кастрюлю и приступила к процессу. Но как следует сосредоточиться на «правильном женском занятии» — приготовлении пищи — мне не дали. Постучали в дверь.

Вытерев руки о кухонное полотенце и поправив выбившуюся из хвостика прядку волос, я пошла открывать. Возникло ощущение дежавю: на пороге стоял принц.

— Заходи, — первым делом пригласила я. И только потом спросила: — Что-нибудь случилось?

С Несмеяной они поссорились, что ли? Или совет какой срочно понадобился?

— Нет, все хорошо, — развеял мои сомнения он. — Просто хотел кое о чем поговорить.

— Ну хорошо, — улыбнулась я, немного успокоившись. — Тогда проходи на кухню. Ты уж прости, что я тебя каждый раз там принимаю, — повинилась я по дороге. — Как-то так выходит. У меня вообще дом не вполне приспособлен к приему гостей, а тут я еще готовку затеяла.

Принц выставил руки ладонями вперед, сопроводив этот жест укоризненным взглядом. Дескать, ему совершенно все равно, в каком именно помещении я стану его принимать, и извиняться тут не за что.

— Рассказывай! — предложила я, усаживая гостя на стул и возвращаясь к досочке, на которой нарезала ингредиенты будущего рагу.

— В общем, так, проверил я этого твоего Корра.

Это заявление, произнесенное серьезным деловым тоном, малость сбило меня с толку. До того момента я пребывала в полной уверенности, что принц пришел поговорить о своих собственных делах. Говоря точнее, о своих отношениях с Несмеяной либо каких-то технических трудностях, связанных с их будущим браком.

— И что? — спросила я, еще не окончательно сориентировавшись.

— Все в порядке, — сообщил принц. — Ни в чем по-настоящему компрометирующем Дарьен Корр замечен не был. Святошей, конечно, не жил, но это не преступление. Как ты и упоминала, прямолинеен, что привело к некоторым обидам, но ничего серьезного. Да и вообще, сама понимаешь, на маркизов (да еще и без пяти минут герцогов) подолгу не обижаются. А так, в остальном, вроде бы отличный парень. Можешь брать.

Я усмехнулась.

— Вообще-то он мне предложение сделал.

— А ты что?

— А я пока вроде как думаю. А у вас что с Несмеяной?

— Встретились несколько раз. По логике вещей, до помолвки уже недалеко.

— Поздравляю.

— Взаимно.

Нарезанный кубиками картофель отправился в кастрюлю, и наступила очередь мяса.

— Хочешь рагу? — спросила я у принца.

— С удовольствием, — воодушевленно ответил тот.

— Отлично. Только тебе придется подождать часа полтора.

Я взяла нож покрупнее и приступила к нарезке мяса.

— Когда мне будет грозить голодная смерть, к тебе я не обращусь, — со смешком заключил принц.

— Зато это будет вкусно, — заступилась сама за себя я. — Наверное.

И я с остервенением принялась распиливать мясо, которое ни резаться, ни пилиться, ни вообще разделяться каким бы то ни было образом на части почему-то не желало. Вскоре первая победа оказалась за мной, но это оказалось только началом.

— Помощь не предлагаю, поскольку в кулинарии не понимаю ровным счетом ничего, — заявил принц, вольготно рассевшись на кухонном стуле.

Мне стоило большого труда удержаться от замечания о том, что сама я понимаю в оной не намного больше.

Мясо с трудом, но поддавалось, однако мой благородный кулинарный порыв вновь был бесцеремонно прерван стуком в дверь.

Раздраженно рыкнув, я пошла открывать. На пороге стоял мальчишка лет двенадцати, в помятых штанишках, рубахе, рукава которой были закатаны из-за жаркой погоды, и почему-то страшно запуганный.

— З-здравствуйте, — заикаясь, произнес он. — А я добрую фею ищу.

— Я это, — отозвалась я вновь с ощущением дежавю. — Что нужно?

— А… — Мальчик сглотнул, опуская взгляд, и спросил: — А это точно вы?

Да что его так напугало? Я тоже опустила глаза на собственную руку, в которой держала большой острый нож, только что использованный для резки мяса, и на свою юбку, забрызганную красными пятнами.

— Я добрая фея, я, — заверила я ребенка. — Ну подумаешь, с окровавленным ножом! С кем не бывает. Каждый творит добро по-своему.

Последним предложением я как бы хотела уточнить, что приготовить рагу, дабы накормить друзей, — это тоже своего рода добро. Но мальчик, кажется, понял меня совершенно иначе.

— В-вам сообщение из университета, — взволнованно и стараясь держаться от меня на приличном расстоянии сказал он. — Госпожа Мелюзина просила передать, что вас ректор срочно вызывает.

— Ну вот. Сделала рагу, называется, — тяжело вздохнула я.

— Можно я пойду? — спросил посыльный, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Можно.

Закрыв дверь, я развернулась и поплелась на кухню.

— Я все слышал, — сразу же сказал принц.

— Рагу отменяется, — подытожила я.

— Да ладно. Я уже догадался. Часто такое бывает, чтобы тебя срочно вызывали?

— Очень редко, — мотнула головой я, выхватывая из шкафа чистое полотенце. — Даже не припомню, когда в последний раз.

— Может быть, тебя подвезти?

— Да нет, у меня своя карета.

Очень надеюсь, что уж на этот-то раз никаких сюрпризов от крестной не будет.

— Хорошо. Тогда удачи!

Распрощавшись с принцем, я поднялась на второй этаж. Быстренько приняла душ и переоделась, после чего поспешила в университет.

Подъехать непосредственно к зданию университета было нельзя. Кареты приходилось оставлять у ограды, а дальше идти пешком через небольшую парковую аллею и следовавший за ней двор. Вот тут-то я и повстречала Мелюзину. Она сидела на скамейке и явно внимательно следила за дорогой, поскольку вскочила на ноги, стоило мне появиться в поле ее зрения.

— Элрана, вот и ты! — облегченно воскликнула она. — Наконец-то!

— Что случилось? — обеспокоенно спросила я, не сбавляя шаг и рассчитывая, что коллега присоединится ко мне. — Ореол Гулливерович ждет?

— Уже нет.

Мелюзина схватила меня за руку и потянула к себе, заставив остановиться и обернуться.

Назад: ЭПИЛОГ

Дальше: Примечания

ДОБРАЯ ФЕЯ В ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ (повесть)

ДОБРАЯ ФЕЯ В ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ
(повесть)