Глава 15
Хоть мне и показалось, что я провела в Подлунном мире вечность, оказалось – всего около трех часов. Меня даже искать не бросились, и никто моим отсутствием особо не озаботился. Только Ксеня, встревоженно влетевшая в комнату. Но я отмахнулась от ее вопросов, буркнула, что все в порядке, обулась, торопливо заплела косу и выскочила в коридор, словно фурия промчавшись мимо удивленных послушниц. Видимо, у меня сегодня день такой, все меня недоуменными взглядами провожают.
Арххаррион, как всегда, не попрощался. Хотя и я тоже. Вышла из перехода в своей комнате, даже не оглянулась.
А теперь вот несусь по Риверстейну, не разбирая дороги и желая лишь сбежать ото всех, чтобы побыть в одиночестве. Очнулась, только когда осознала, что стало непривычно тихо, ни гула голосов, ни треска каминов, ни шороха ученических свитков… И оглянулась озадаченно.
Я стояла в крытой галерее, соединяющей вторые этажи западного и восточного крыла. Этим проходом давно никто не пользовался, послушницы опасались сюда ходить из-за подгнивших досок. Запросто можно было провалиться и рухнуть в каменный колодец внизу. К тому же западное крыло давно заброшено, туда отправляют старую мебель и ненужный хлам, и делать там решительно нечего. Разве что мы с Ксеней порой прятались за рухлядью, но и то, чтобы туда попасть, предпочитали пользоваться коридором, а не галереей, не желая свернуть себе шеи. Да и не заходили дальше небольшой каморки в конце коридора.
Я осторожно двинулась вперед, внимательно глядя себе под ноги. В запале я промчалась почти по всей длине узкого перекрытия и сейчас стояла в его конце, ближе к западному крылу. Я повернула голову – мои следы четко темнели в пыли, ровным слоем покрывавшей подгнившие доски. Не уверена, что смогу повторить свой подвиг и так же непринужденно пройти обратно. Все же в бездумье есть свои плюсы. Например – бесстрашие.
Лучше уж дойти до конца галереи и вернуться через коридор в конце западного крыла. Правда, тогда придется пройти через все крыло: заброшенное, заросшее паутиной и загаженное мышами. И, как нас пугали, обжитое неупокоенными духами.
Но духи… что они могут сделать живым? А после клыкастой невесты Арххарриона разве можно опасаться каких-то маленьких пугливых мышек? Я хмыкнула и тут же погрустнела. Лучше бы не вспоминала.
Подобрав подол, я уверенно двинулась в глубь западного крыла.
Здесь было непривычно тихо, по пустынным залам гулко разлеталось эхо шагов, отражалось от стен, создавая иллюзию, что кто-то крадется следом. Я старалась идти тише, мягко ставя ноги в кожаных ботинках с пятки на носок. В маленьких комнатах за основным холлом эхо утихло, утонув в нагромождении снесенного сюда старья, затянутого темными сырыми холстинами. Эта часть Риверстейна не отапливалась, и здесь было ощутимо холодно. Несмотря на быстрый шаг, я начала дрожать и постукивать зубами. Помедлила, растирая озябшие руки и пытаясь сориентироваться. Так, я пришла с той стороны, прошла через холл, петляющий коридор, несколько комнат… потом снова коридор. Там свернула налево. Или направо? И куда нужно было?
Неужели заблудилась? Повертела головой, пытаясь понять, в какой части здания оказалась.
Небольшая проходная комната. В Риверстейне много помещений с двумя дверьми в противоположных сторонах. И эта такая же. Похожа на нашу ученическую, так же окна на двух стенах, комната была угловой. Я наморщила лоб. Если угловая, получается, я все же свернула не там. Лестница на первый этаж в середине коридора, как это я ее проскочила? Или прошла через одну из проходных комнат, минуя основной коридор? Ох… и куда теперь идти? Я задумчиво застыла, с досадой думая, что хоть бы какой-нибудь неупокоенный дух явился, дорогу подсказал.
– Есть тут кто-нибудь? – неуверенно пискнула я. Звук пролетел по комнате, запутался в нагромождении ветоши, затерялся, прошелестел «…будь… иди…», я испуганно оглянулась.
Заколоченные окна без занавесей затянуты мохнатой паутиной, серый свет почти не пробивается сквозь них, как ни старается. Может, вернуться по своим следам? А это мысль!
Я радостно уставилась в пол, потом нахмурилась, присела, разглядывая внимательно. И обернулась тревожно. Чудилось, что смотрит кто-то в спину. Конечно, там никого не было, глухая стена с облезшей штукатуркой неопределенного цвета и завитком потемневшего от времени бронзового светильника.
Я снова уставилась в пол. Следов не было. Как и пыли. Но как такое возможно? Кому понадобилось мыть пол в давно заброшенном помещении? И совсем недавно, новый слой еще не успел скопиться.
Света не хватало, и, еще раз обернувшись через плечо, я сконцентрировалась и сделала то, чему терпеливо учил Шайдер, но что у меня категорически не получалось. Сейчас получилось. На кончиках пальцев засветился огонек и легко слетел с них, зависнув в воздухе. При его свете я внимательно осмотрела все помещение – так и есть, вернее так и нет. Пыли. Я дошла до противоположной двери и выглянула в коридор, разглядывая потемневшие доски. От моей ноги остался четкий отпечаток.
Вернулась в загадочную комнату, прошла насквозь, выглянула за дверь. И здесь на полу четко обозначилась цепочка моих следов. Но как это можно объяснить? Ответа не находилось. Еще потоптавшись на месте, я вышла и в задумчивости побрела вперед, раздумывая над этой странной загадкой. Так и дошла до основного коридора, в который уже долетали голоса воспитанниц, спешащих в трапезную. Торопливо загасив плывущий за мной огонек, я отправилась обедать, так ничего и не придумав.
* * *
Пришлось извиняться перед Ксеней за свое странное бегство, правда, не объясняя причин. Не оттого, что не доверяла подруге, а оттого, что и не было у меня связного объяснения. Я сама не понимала, что со мной творится, откуда эта маета и злость, непонятные порывы то петь, то кричать. Пришлось сказать, что сидела в часовне, хотела побыть одна. Почему мне не сиделось в теплой комнате, не придумала. Но подруга привыкла к моим причудам, так что выспрашивать не стала, и я вздохнула с облегчением. И пообещала себе, что обязательно вскорости все ей расскажу. Вот только сама разберусь со своими мыслями…
Ксеня рассеянно теребила сладкую булку, кроша в пальцах тесто, но есть не торопилась, что было на нее не похоже. Мысли ее тоже были где-то далеко, может, потому и ко мне с вопросами не приставала.
– Ты не видела лорда? – спросила я. Ксеня покачала головой, выстилая на столе дорожку из крошек. – И от Данилы никаких вестей, – вздохнула я. – Что там Данина говорит? Не знает, как он?
– К ней лорд заходил, сказал, что отправил ее сына в Старовер обучаться, мол, способности у него к знахарству. И что определил парню довольствие, а после обучения возьмет к себе лекарем. Данина руки кинулась целовать, а он, представляешь, смутился так, растерялся… Обещал, что Данила приедет к полной луне, повидаться.
– Вот как… Значит, к тому времени посвящение у Источника пройдет. Может, ему что-то новое удастся увидеть. Хорошо бы.
– Думаешь, те дети еще живы?
Я грустно пожала плечами.
Ксеня в сердцах стукнула кулаком по столу, так что подскочила треснувшая глиняная кружка и на нее недовольно шикнули с другого конца стола.
– Самое обидное, что знаем, а ничего сделать не можем! – опустила она голову. – Если бы понять, где их держат!
Мы помолчали. Мысль, что в каком-то сыром подвале сидят голодные истощавшие ребятишки, которых по одному убивают ритуальным клинком, не укладывалась в голове. И вызывала тягучую и жутковатую оторопь. Ксеня угрюмо рассматривала потемневшие доски стола.
– Я тут поспрашивала потихоньку. В прошлом году в Риверстейне пропало пять девочек, все малявки, из младших. Настоятельницы сказали, что гниль.
– Так, может, и правда гниль?
– Данина говорит, в прошлом году ни у кого пятна не видела. Ни разу.
Я с ужасом посмотрела на подругу.
– Как же так?
– А вот так. Кто интересовался, куда делась Мила три весны назад или Рада? Нам говорят – гниль, или волк, или утопла, вот и весь сказ… Подружки поплакали, да и только. Мы ведь привыкли верить тому, что нам говорят, Ветряна. А где на самом деле послушницы – Пречистая Мать ведает. Одни думают, что пропавшие по Зову ушли, а настоятельницы это скрывают, другие гнили боятся, предпочитают не лезть. Маленькие так и вовсе не задумываются особо…
– Неужели кто-то в Риверстейне в этом замешан?
– Не знаю, Ветряна! Даже думать страшно, что кто-то из наших может в этом участвовать! Хотя ту же Гарпию взять… Легко! Мы для нее мусор, может, она таким образом решила очистить мир от скверны? В лице послушниц?
У меня тоже аппетит пропал. Я невидяще осмотрела трапезную: оживленные послушницы бойко стучат ложками по тарелкам с наваристым густым супом, хрустят теплыми поджаристыми лепешками с маслом и мягким сыром. Одна из младших настоятельниц присматривает за девочками, рассеянно одергивает второгодок и неспешно потягивает теплый травяной настой. Весело потрескивает огонь в камине, согревая живым теплом помещение. Из кухни выглядывает раскрасневшаяся от жара печей Авдотья и довольным взглядом окидывает сытые лица послушниц… И за каждой чудится черная тень убийцы с занесенным ритуальным клинком.
Я мотнула головой, скидывая морок. Ксеня ободряюще сжала мне ладонь.
– Лорд во всем разберется, – уверенно сказала она. – Не бойся, Ветряна.
Я промолчала.
Шайдер объявился к закату и вошел в ученическую во время вечерних занятий. Походил, заглядывая в тетради и вызывая смущенный румянец на девичьих щеках, глубокомысленно послушал старенькую мистрис Пану и завис над моим плечом.
– Что нового? – прошептал он мне на ухо.
Я посмотрела недовольно. Нашел место для общения. Рогнеда поглядывает злобно, да и остальные ревностно блюдут передвижения куратора. Но от вопроса не удержалась. К тому же ученицы начали вслух проговаривать задание, от голосов стало шумно.
– Вы перемещались в Эллоар? – как можно тише спросила я.
Лорд кивнул:
– Нужно было пополнить резерв. И амулеты перемещения зарядить, а то рискую застрять тут навечно!
– Надеюсь, такие жертвы с вашей стороны не потребуются, – вздохнула я.
– А почему бы и нет? – задумчиво протянул он. – Свежий воздух, природа, места красивые. Может, мне здесь стоит задержаться? А, Ветряна? Как считаешь?
Я удивленно пожала плечами. Я-то откуда знаю, что ему лучше? Потому отвечать не стала. Лорд присел рядом со мной, отобрал тетрадь и сделал вид, что изучает мои записи. Ксеня с другой стороны ученической мне вопросительно улыбнулась. Мистрис Пана нам сидеть вместе не разрешала с детства. Считалось, что мы друг на друга плохо влияем. Я сделала страшные глаза, чтобы и остальные заодно увидели, мол, «ай-яй-яй, этот злой лорд ко мне прицепился, заставляет на каверзные вопросы отвечать и святые отрывки наизусть повторять». Ксеня поняла, отвернулась. Полада и еще три воспитанницы на всякий случай зарылись в тетради. Рогнеда продолжала буравить меня взглядом.
Ну и ладно.
– Арххаррион запретил мне тренироваться, – сказала я, не глядя на лорда.
Он помрачнел.
– Ну, мы ведь можем ему не говорить, правда? – чуть ли не взмолилась я. – Ведь вы… вы же его не боитесь?
Шайдер прищурил глаза, показав, что оценил мою подначку.
– Тот, кто скажет, что не боится гнева Повелителя Тьмы, – либо глупец, либо врун, Ветряна, – спокойно сказал он. – Не хотелось бы причислять себя ни к тем, ни к другим. Но занятия мы продолжим. Если ты хочешь.
Я просияла, опомнилась и делано грустно уткнулась в тетрадь. Посмотрела искоса.
– Спасибо! Может, он и не узнает…
Шайдер фыркнул, прямо как Кайрос. Насмешливо и чуть презрительно. Я еще ниже склонила голову, потеребила кончик косы, удержавшись от искушения сунуть его в рот, как в детстве.
– Почему вы его так… не любите? Из-за чего враждуете? – тихо спросила я.
Лорд помрачнел, нахмурился, но ответил спокойно.
– Мы не враги, Ветряна. И не друзья, хотя когда-то были. – Я вскинула удивленные глаза. – Давно. Но жизнь порой разводит людей в разные стороны. Даже друзей. Ты еще очень молода, наверное, тебе это… непонятно.
– Непонятно, – призналась я, – к тому же вы и не объясняете. Но я точно знаю, что никогда не отвернусь от Ксени, что бы ни случилось. Арххаррион… Иногда он кажется очень одиноким.
Лорд легко повел плечом, словно отбрасывая неприятную тему.
– Риону дорого досталось то, что он имеет. И он всем пожертвует ради своих целей. И друзья ему не нужны. Запомни это и не обольщайся на его счет, Ветряна.
– Зачем вы так говорите? Вы его совсем не знаете… – растерянно спросила я.
В глазах мужчины промелькнула злость.
– А ты знаешь? Вижу, всё хуже, чем я думал! – ожесточенно бросил лорд. – Надо было сразу тебе рассказать…
– Что рассказать?
Шайдер помялся, потом решительно посмотрел мне в глаза:
– Ты ведь знаешь, что Рион передал тебе часть своей крови и Силы, чтобы спасти Аргард. У слияния есть побочное явление, к сожалению. Оно не просто поддерживает тебя, оно связывает сущности и… порождает влечение. Ты стремишься к нему, желаешь быть с ним, потому что он – часть тебя, потому что в тебе его кровь. В Хаосе слияние использовалось в брачном ритуале, сейчас это запрещено, потому что привязка слишком сильная, ее трудно разорвать. Так что не думай, ради света, что ты что-то испытываешь к нему! Это просто… побочное явление!
Я застыла, не в силах поверить в то, что услышала.
– То есть… Арххаррион знал об этом… действии слияния, когда сделал это? Знал, что я буду так… чувствовать?
– Несомненно, – с горькой досадой бросил лорд.
Я часто задышала, пытаясь унять разболевшееся сердце.
– Это действует… э-э… в обе стороны?
– Не знаю, – поколебавшись, сказал лорд, – думаю, нет. Все же он высший демон, а ты человек, скорее всего привязка односторонняя. Кровь человека в нем, твоя кровь, вероятно, задавлена демонической сущностью, она слишком незначительна, и в ней нет большой Силы… поэтому нет.
Я подняла голову и очень спокойно посмотрела на лорда.
– Спасибо, что просветили, лорд Даррелл, – вежливо сказала я и, отвернувшись, уткнулась в тетрадь. Наверное, выглядела я в этот момент столь жалко, что даже Рогнеда, удовлетворившись, отвернулась.
Шайдер хотел что-то сказать, протянул руку, но в это время мистрис Пана заколотила по жестяной пластинке на столе, давая знак, что занятие окончено. Под общий шум голосов я подхватила письменные принадлежности и опрометью бросилась к двери, мечтая лишь о том, чтобы не разреветься у всех на глазах.
* * *
Не знаю, куда я неслась, не разбирая дороги. Выскочила как скаженная из Риверстейна и рванула к пролому в ограде. По детской своей привычке я бежала в лес, где-то в душе надеясь, что он поможет мне. Ветер обнимал меня ледяными лапами, впивался в тело острыми жалами, но я его не чувствовала. Что-то ломалось во мне, разрывало сердце. Побочное явление… просто… побочное явление!
Наверное, я была так смешна в этой своей глупой наивности!
Очнулась в ельнике, у каменной ограды Риверстейна. Заснеженные деревья сейчас не казались мне грозными, наоборот, они скрывали меня ото всех, прятали, защищали от случайных глаз. Здесь, под широкими игольчатыми лапами, снега почти не было, но подол успел промокнуть во время моего бестолкового забега и теперь противно холодил ноги. Лента вывалилась из косы, где-то в сугробах остался и мой платок. Тяжелая голова словно набита старым тряпьем, в котором с трудом ворочаются мысли. Густые темные тени лежали в ельнике черными омутами, угасающий свет солнца почти не пробивался сквозь набухшие снегом кроны.
Я застыла возле шершавого ствола, не сомневаясь, что он придет. И страшась этого.
Он пришел. Остановился в шаге от меня, спокойно осмотрел местность, убеждаясь, что никто на мою жизнь не посягает, и вопросительно поднял бровь.
– Почему ты не сказал мне? – я непонимающе хлопала глазами, сдерживая слезы. – Почему не сказал, что слияние дает не только… силы! Неужели так трудно было просто все мне объяснить, предупредить? Наверное, ты знатно повеселился… Хотя о чем я… Для сильного и могущественного правителя Хаоса я ведь всего лишь человеческая тварюшка!
Арххаррион чуть поморщился.
– Шайдер, конечно. Мой добрый друг не удержался от соблазна тебя просветить на мой счет. Интересно, как много он тебе поведал? Что ж, пожалуй, это к лучшему. Рад, что теперь ты в курсе. Это убережет от возможных недоразумений.
Я растерялась, не ожидая таких слов. А чего я ожидала?
– Но как же… я ведь думала…
Арххаррион вскинул голову, рассматривая меня.
– Что? Что ты думала? Что ты себе выдумала, глупая девчонка? Ты что же – вообразила, что встретила прекрасного принца, который спасает принцесс от драконов? – со злостью сказал он.
– Я думала, что встретила того, кто спасает самих драконов… – тихо заметила я, глядя ему в глаза.
– Лишь потому, что из них получаются отличные сторожевые псы, – ровно произнес демон.
– Я тебе не верю, – мне хотелось заплакать, – почему ты так говоришь? Ты не такой…
– Я – такой. То, что ты нафантазировала обо мне, – лишь глупые иллюзии, ты даже не понимаешь, кого облачаешь в сияющие доспехи. Ты вообще ничего не понимаешь. И я вовсе не благородный рыцарь из твоих человеческих сказок и, поверь, не собираюсь им становиться. Все, что мне от тебя нужно, – Аргард, и только он. Как только я получу обратно свой артефакт, больше ты меня не увидишь.
Я не верила, не хотела верить! Смотрела в его глаза, непроницаемые, затянутые тьмой, в которых не было ни единой искры света, и… не верила. В его жестоком лице не было ничего, что мне так хотелось увидеть, только холод.
– Тогда зачем ты приходишь ко мне? – в отчаянии крикнула я. – Зачем? Я знаю, что это не сон… не сны… Хоть ты и заставляешь меня так думать! Зачем?
Жесткое лицо чуть дрогнуло. Он сжал мои плечи, смуглые пальцы оставляли синяки на коже.
– Потому что не могу бороться с этим. Не могу задавить желание… видеть тебя. Это слияние, Ветряна. Твоя кровь оказалась сильнее, чем я думал, я невыносимо хочу… Хочу быть с тобой.
Он разжал руки, словно осознав, что делает мне больно, нежно провел ладонью по моему плечу.
– Но я тоже этого хочу, – прошептала я.
– Глупая девочка. Ты просто не понимаешь. Но ты все поймешь и захочешь это разорвать, освободиться от меня. И я сделаю это. Конечно сделаю, – сказал он. Пальцы его медленно чертили узор на моей шее, медленно поглаживали спину. – И ты перестанешь так на меня смотреть. И так чувствовать. И больше никогда не бросишься спасать меня из русалочьего озера…
Я мотнула головой:
– Нет…
Арххаррион склонился ко мне. Так близко. Я чувствовала его дыхание на моих губах.
– Да, Ветряна, да. Ты возненавидишь меня за все. И за то, что так чувствовала… И за это – тоже.
Его губы накрыли мои. Жесткие, как я и думала. И теплые. И целует он грубо, даже зло, как хозяин врывается в свою собственность, не чувствуя сопротивления, не слыша моего стона. Он только подхлестывает его, распаляет, и горячие руки сжимают мое тело столь яростно, словно он хочет сломать, раздавить, уничтожить меня. Сильные пальцы нетерпеливо и жадно гладят мою спину, скользят по шее, зарываются в волосы. Он накручивает прядь моих волос на руку, заставляя меня откинуть голову, на миг отрывается от губ и обжигает яростным поцелуем шею, оставляя болезненные отметины. И снова – губы. Держит меня, подчиняет. Его тело горячее, словно пламя, и я знаю, что сгорю в нем, как глупый мотылек, слишком близко подлетевший к огню.
Мне страшно и больно от этой звериной, яростной силы, ломающей меня.
– Не надо…
Я пытаюсь вырваться, отталкиваю его. Хочу сказать, что не надо – так. И как-то робко провожу ладонью по его щеке, отчего демон вздрагивает, словно я его ударила. Тяжело втягивает воздух и хватает мою руку, прижимает к себе. И снова целует. И этот поцелуй такой порочный, такой откровенный и жадный, какой я не могла представить даже в самых стыдливых фантазиях! И там точно никогда не было такого, как он, – темноволосого, яростного, огненного… Темного и соблазняющего, подчиняющего и требующего. Демона. И с какой-то предвкушающей ясностью я понимаю, что он не хочет останавливаться. Не хочет отпускать… Не отпустит.
И я пугаюсь этого понимания, пришедшего откуда-то из глубины сущности. Моей или его? Чьи это были мысли: не отпущу, возьму, моя?
Паника накрыла меня мутной волной, и я забилась в руках демона, пытаясь отстраниться и прерывая поцелуй.
Арххаррион поднимает голову, взглядом скользит по моим губам, синякам на шее. Хриплое дыхание обжигает мне кожу. Он чуть отступает. Из его глаз струится черно-серая мгла, застилает лицо, меняя облик. Тьма клоками облепляет тело, сквозь нее прорываются призрачные черные крылья, когти, закрученные рога… тело его дрожит, изменяясь. Человеческая оболочка перетекает в свой истинный вид, и он становится тем, кто он есть. Демоном.
Я прижала ладонь к распухшим губам, чтобы не вскрикнуть. Арххаррион опустил голову, закрыл глаза, ладони его сжались в кулаки, вспарывая когтями кожу. Он пытался сдержать обращение, и тьма металась вокруг него словно клочья разорванного плаща.
– Прости, – глухо, не глядя, сказал он. Тьма рассеялась, передо мной снова стоял человек. – Я потерял контроль над собой. Этого больше не повторится.
И, отвернувшись, быстро шагнул в тень, на ходу открывая переход. Я рванула за ним.
– Подожди! Рион!
Но пустые тени смирно лежали у деревьев, и его там больше не было. Я села в снег, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Мыслей не было. Только губы горели от поцелуев и внутри текла расплавленная лава, обжигающая и требовательная.
