Глава 15
Схватка у Студень-реки
Если не считать, что теперь их окружала роскошь, то в остальном положение не изменилось. Они продолжали оставаться пленниками. Фролов неохотно дал добро на перевод искунов из комнаты для слуг в зеркальный чертог. Это помещение имело шесть углов и находилось на вершине одной из башен. Золотой потолок, пол из черного мрамора. Мозаика зеркал в позолоченных завитках по периметру, внизу у стен – козетки, обитые кровавого цвета бархатом. В центре чертога возвышалась помпезного вида золотая тумба со стеклянной крышкой. Вот на оном пьедестале некогда и хранилась драгоценность Фролова – рубиновая подкова, которую успешно выкрала парочка ловкачей. Если Клим с любопытством рассматривал новую темницу, то Тису от золота просто тошнило. Как и от их отчаянного положения. Побег не удался. И нынешнее пребывание на вершине башни, в комнате без окон, зато с дверьми, которые стерегли уже четверо стражников, убивало надежду на очередной побег. А еще Мерзликин услужливо предупредил, что от чертога до покоев с фонтаном натыкано столько вэйновских ловушек, что беглецам лучше даже нос не высовывать за порог. Мол, целее будете, уважаемые искуны.
Они сидели на одной из козеток и беседовали. Слава Единому, учитель полностью пришел в себя после объятий великана.
– Ну как, вспомнила их лица? – поинтересовался Климентий, когда она через памятованы просмотрела ту давнюю сцену с погоней на мостовой.
– Не совсем. Было темно, и я на Рыльцева в основном смотрела. Последним бежал. Он заметный был, фигура крупная, кушак к тому же сейчас редко кто в подобный узел вяжет. А те двое впереди неслись, быстрые, словно ласки. Ты бы видел, как они шустро в реку нырнули. Лиц, жаль, не разглядела.
– Ничего, все равно теперь тебе легче будет найти их.
– И что дальше, Клим? – Тиса устало вздохнула. – Найду я их, и что? Этих оборотней убьют сразу же, как только я укажу место укрытия. А с нами что будет? Меня объявят золотым искуном и продадут, а Поню заберут местные служанки? Боже…
Девушка уронила голову на ладони. В глазах нещадно защипало. Демьян, как ты мне сейчас нужен!
Поня, которая до этого стояла на сиденье и щупала пальчиком одно из множества зеркал на стене, уселась рядом с матерью и взяла за руку.
Тиса ощутила, как отчаяние, завладевшее ее сердцем, мгновенно истаяло. Видящая оторвала ладонь от лица и взглянула на маленькую ладошку, а потом и на саму девочку. Мелькнуло в голове некое подозрение.
– Ты же сейчас что-то сделала, верно? – спросила она, вглядываясь в серые глаза дочери. И под нос себе шепнула: – Или мне уже мерещится.
Но Поня не разочаровала.
– Тебе же было плохо, – ответила довольно малышка. – А сейчас хорошо. Да?
– А почему мне хорошо стало, ты можешь сказать? – вкрадчиво спросила Войнова.
– Не знаю, – девчушка пожала плечами. – Я просто захотела, чтобы ты не печалилась.
Видящая прикрыла рот ладонью и обменялась взглядом с учителем.
– И часто ты в последние дни помогала мне не печалиться?
– Ну… – мелкая сделала вид, что считает, – немножко.
– Что это может быть? – спросила Тиса учителя.
– Если не совпадение, то, вероятно, дар.
– Убеждения?
Ложкин отрицательно качнул головой.
– Она ведь не говорила, это другое. Но не могу точно назвать что. Поня, как ты понимаешь, что у мамы настроения нет?
– Вот тут чуйстую, – не выговорив правильно слово, она указала себе на живот.
– А у меня какое настроение, можешь сказать?
Малая положила руку на локоть мужчины.
– Вы тоже грустный, дядь Клим, – кивнула важно.
И не успели взрослые и слова молвить, как девочка забрала и дурной настрой дяди Клима.
Ложкин тряхнул шевелюрой и удивленно хмыкнул:
– Очень любопытно. Это определенно дар.
Тиса улыбнулась, найдя забавным выражение его лица, и подумала: вот почему она так храбро говорила с Мерзликиным. Понька постаралась. Однако такое бесстрашие может ей выйти боком.
– Понюш, замечательно, что ты так умеешь, – приобняла она девочку, – только давай ты будешь в следующий раз спрашивать сначала, ладно? Вдруг я хочу погрустить.
– Захочешь, чтобы тебе оставалось плохо?
– Да, милая. Просто иногда людям надо переживать свои собственные чувства. Даже плохие. Если чувства часто менять на другие, более приятные, то люди могут запутаться и наделать ошибок.
Подумав, девочка согласилась.
Тиса не расслышала звука открывающейся двери и заметила горбуна, лишь когда тот уже занес в комнату поднос.
– Наум пришел! – хихикнула малышка и побежала к карлику.
– Здравствуй, Поня, – прожевал он слова, метнув виноватый взгляд в сторону искунов.
Войнова тоже поспешила приблизиться к низкорослому человечку, как обычно, принявшемуся перечислять, что находится под крышками судков. Она приняла из рук Наума поднос и шепотом спросила:
– Это же вы нам помогли ночью с охраной, да?
Какое-то время они смотрели в глаза друг другу. Затем горбун, оглянувшись, вместо ответа протянул руку и прикоснулся к виску видящей.
И Войнову неожиданно затянуло в чужое воспоминание. Удивительно яркое, наполненное запахами и звуками кухни.
Маленькие руки снимают с корзины круглую плетеную крышку, среди снеди находят бутылку из бурого стекла. Пробка снимается со скрипом, и в бутыль всыпается желтого цвета порошок из бумажного свертка. Затем пробка и крышка возвращаются на свои места, а в кухне появляется миловидная девушка в сером платье прислуги. У нее на шее ожерелье из цветных поделочных камушков. Волосы цвета спелой ржи заплетены в длинную косу, на носу родинка.
– Рада, что я вас встретила, Наум Федотович! – подойдя к карлику, шепнула она. – Скажите, пожалуйста, м-м… а господин Яг-Бай снова уехал? Вторый день ношу еду к его покоям и возвращаюсь с полной корзиной. Чи уехал далече, как в тот раз?
Щеки девицы чуть порозовели.
– Нет, он в горах, Ася. К ночи вернется.
– Ладно тогда, – на лице девушки расцвела улыбка, – побежала кормить наших сменных.
Картинка сменилась, и Тиса увидела начальника стражи. Усач распекал нерадивых охранников.
Еще пара мгновений, и видящая снова оказалась в зеркальном чертоге.
– Спасибо вам, – тепло поблагодарила она Наума.
У дверей послышался кашель одного из охранников, и горбун испуганно отступил ко входу.
Бесшумно сработал замок, и пленников снова обступила звенящая тишина. Все же в прошлой комнате у них был хотя бы какой-то натуральный свет в маленьком окошке под потолком, а сейчас – только искусственный, от вэйновских свечей с люстры. Золотой люстры, естественно. Если бы не часы на руке, так и вовсе бы день-ночь спутали в этой зеркальной коробке.
Понино волшебство долго не продлилось, уже после полудня Тиса не находила себе места. Хорошо, поесть успела, когда еще кусок в горло лез. К перчатке оборотня она не спешила притрагиваться – приняла решение для себя, что пока разумней насколько можно оттягивать поиск воров.
И какая, спрашивается, перчатка, когда около четырех начнется рискованное предприятие по поимке отступника?! Она должна видеть Демьяна!
Бесполезно отсидев некоторое время у непроницаемой синей стены, видящая переключилась на поиск возможных приближенных главвэя.
Уже спустя четверть часа Тиса знала, что чтец Юлий с управным Политовым обосновался в отделе искунов ССВ, а основная группа опервэйнов численностью в две дюжины расположилась на поляне в лесу близ Студень-реки. Мужчины перепроверяли каждый свое оружие, творили наклады, негромко переговаривались, обсуждая, выгорит ли сегодняшнее дело. Рыжий Родион Забегай, как всегда, говорил больше всех и гарантировал отступнику теплое место в исподе.
Оставив лесную поляну, Тиса нашла даром Горохова и мысленно удовлетворенно выдохнула, заметив рядом с ним Демьяна. Вэйны сидели на козлах грузовых саней, первых в длинном обозе, и смотрелись весьма любопытно в широкополых зипунах и при кудлатых бородах.
– …Ловко мы их спеленали, – басил Игнат, глядя из-под нависшей на лоб шапки. – Одежка неудобная, в плечах давит. Но эти нас приняли за своих. Долго твое убеждение-то проработает?
– Нам хватит, – отозвался Демьян, поправив ложную бороду.
– Что теперь? Сваливаем камни в зеленую реку?
– Да. Ориентир – та кривая сосна.
И действительно, как только обоз подполз к приметной корявой сосне, четыре телеги на полозьях опасно накренились из-за уклона земли. Обрыв кручи зазиял справа.
– Пора, – прошептал Демьян, и в этот момент их сани со скрежетом начали заваливаться на бок. Вэйны успели соскочить. Замах скипом освободил двоих коней-тяжеловозов. Раздался грохот камней. Бруски белого агатита прорвали холщовый полог кузова и лавиной ринулись в пропасть.
– Осторожно! Все с саней, живо! – скомандовал обозным мужикам Демьян. – Распрягайте коней!
Пожалуй, только Тиса заметила, как с его скипа тонкой нитью сорвалась белая вэя и понеслась поземкой над снежным настом к очередным саням. Спустя несколько секунд следующие три повозки опрокинулись одна за другой, избавляясь от ценного груза. В общей суматохе Демьян толкнул плечом лежащие на боку головные сани, и те плавно поехали под своим весом к краю обрыва, а затем, эффектно заскрежетав осью, рухнули в провал.
– Отлично, – удовлетворенно хмыкнул Невзоров, подойдя к краю берега и созерцая тонущие в желейных водах Студень-реки обломки телеги и каменную россыпь. – Теперь ждем гостей.
Пятеро вэйнов появились внезапно. Вместо лиц – калейдоскоп сменяющихся ежесекундно личин. Бурые плащи до пят, в руках – скипы. Один из них, коренастый, увешанный оберегами так, что за связкой и шеи видно не было, вышел вперед и грязно выругался.
– Что тут, мать вашу, происходит?! – Он понесся к краю речного обрыва и еще раз красочной бранью оценил обстановку. – Чтоб вас драконы задрали! Какого здесь?..
– Вот, покорно просим прощеньица, – виновато пробурчал Демьян в бороду. – Тут склон наледью затянуло. Не уследили.
Коренастый развернулся и с размаху залепил ему скипом по лицу. Игнат дернулся, но Невзоров поднял руку, подавая знак и одновременно словно прикрываясь от нового удара.
– Не уследили?! – громогласно проорал вэйн. – Да я шкуру с вас сейчас сдеру, изнаневы олухи!
– Как сдерете? – пробормотал Демьян, отступая и потирая щеку. – А камни доставать кто будет? Разве не это сейчас важно? Они коль осядут на донце, еще тяжелей тащить будет. Сейчас вместе вэей как поднимем…
– Я тебе подниму! – с новой силой разорался коренастый вэйн. – Только протяни скип, руки поотрываю!! Кому было сказано – не лапать агатит?! – Обернулся к своим. – Нет! Эти колдунишки приобозные совсем одурели, а? Прошлые были более вменяемы, или мне показалось? А эти дубины безмозглые, на кого вэя только дар потратила? – Колдун сплюнул и мрачно вынес: – Придется доложить Войславу. И пусть он сам их иссушит.
– Иссушит!? – изобразил страх Демьян.
– М-м, – протестующе промычал Игнат, будто немой.
Коренастый раздавил какую-то мелочь в руке и прежде, чем уйти в портал, бросил оставшимся:
– Присмотрите пока за идиотами, чтоб не сбежали.
Арка перехода потухла, и четверка вэйнов обступила «обозных».
– Эй, вы чего? – спросил Демьян и переглянулся с Гороховым, а затем выпрямился и уже ровным голосом добавил: – Самым верным решением, любезные, сейчас будет для вас сложить оружие.
Один из четверых, что ростом был меньше других и отличался щуплой фигурой, бросил скип на землю, чем вызвал удивленный возглас товарищей.
В этот момент главвэи напали, слаженно и мощно. Первая круговая волна была белой – от Демьяна. Она опрокинула пришедших вэйнов на снег. Замелькали толстые петли зеленой вэи Игната, и двое из противников уже не встали. Третий, что до схватки бросил скип, и не думал сопротивляться. А четвертый попытался побороться, умудрился подняться и даже пару раз провернуть осиновый скип, но был раздавлен двумя потоками бело-зеленой вэи, что буквально превратила его в безвольную куклу в светящемся коконе сети.
– Кто вы такие? – прохрипел он.
– Воспитатели, – усмехнулся Демьян. – Вы, парни, в последнее время плохо себя вели, так что угол вам обеспечен.
Игнат хохотнул:
– В застенках ССВ.
Невзоров обернулся, и только теперь Тиса и сама заметила, что в полусотне шагах за одной из опрокинутых повозок собрались люди из тех, что сопровождали обоз. Они опасливо пялились на вэйновские разборки.
– Эй, ребята, идите сюда! – кликнул их Демьян и призывно махнул рукой. – Помогите, пожалуйста, препроводить этих любезных вэйнов в лесок… Вон туда, – пояснил он дюжине подошедших. – А потом по-дружески советую всем убраться от этого места как можно дальше. Тут скоро будет очень горячо. Боюсь, как бы вас не задело.
Через минуту у обоза остались лишь двое. Главвэи рассредоточились по площадке, спешно чертя несколько вэйграмм на снегу. «Вэя, заключенная в форму, получает векторное направление и целесодержание». Фигуры на снегу вспыхивали, обретая дополнительные черты и четкость, и тут же гасли.
В довершение Демьян закопал в снег любопытную вещь – серебряный куб, испещренный древними письменами.
– Исказитель сработает по первому возмущению эфира, но полностью перекроет возможность портации только через пару минут, – поделился он.
– Две минуты – много. Как бы не удрали, – озаботился Горохов. – На месте Гранева я бы точно метнулся обратно в башню.
– Очень надеюсь, что сумею убедить его остаться. – Демьян похлопал по снежному насту рукой, обтянутой перчаткой, и поднялся с колен. – Ловушки мы, конечно, поставили, но рыбка у нас слишком велика, Игнат. Сетки прорвет. Надо будет сачковать.
– Я-то готов. Наших когда звать?
– Сразу, как появятся, шли весть. А сейчас пополняй наклады. Благо, что источник рядом. Или худо… Думаю, у нас в запасе не более минуты.
Говоря это, Демьян перехватил свой скип и зашептал. Там, где рука обхватывала рукоять, появилось свечение. Игнат последовал примеру. Минута сосредоточенности и тишины. Суровые мужские лица, плотно сжатые губы, уже не прикрытые липовыми бородами, хмурые лбы. Ветер едва шевелил ветви сосен, сбрасывая сухую хвою в недвижимые воды реки. Высоко в небе кричала птица, а за покрывалом лиловых туч мутное пятно солнца неумолимо ползло к горизонту. Видящая молилась – просила Единого уберечь того единственного, без которого ее жизнь потеряет смысл. «Только не вздумай оставить меня одну в этом мире! Слышишь?! Только выживи!» – взывала она к главвэю, глядя в серые глаза.
Все началось с того, что воздух перед вэйнами вдруг расплавился и в десяти шагах прорезалась арка перехода, из которой выступили колдуны в бурого цвета накидках. Лицо каждого прикрывал наклад смены лика. Один из них – уже знакомый коренастый. За ним – двое высоких и здоровых вэйнов, словно сбитых на одну колодку. Последний – среднего роста, но статный, с военной выправкой и черным скипом, – именно он и привлек внимание Тисы. Войслав Гранев. Почему-то видящая была уверена, что это он.
– Эй, а где?.. – коренастый осекся, отмечая брошенный людьми обоз.
– Отошли по нужде в лесок, – участливо отозвался Демьян. – Сказали, надолго, и велели не ждать.
– Это засада, – рыкнули двое высоких. Они загородили собой Войслава и мгновенно вскинули скипы из серого граба. – Отступаем в башню!
Яростная грязно-багровая стена вэи понеслась девятибалльной волной в сторону главвэев, собираясь подмять их под собой. Однако на подходе несколько белоснежных и зеленых росчерков разметали ее в клочья.
– Неужели испугались двоих? – В спины беглецам полетел смех Демьяна. – Не ожидал, что твои ребята настолько трусливы, Войслав! Если бы такие, хм, герои воевали в Панокийскую, империя никогда бы не выиграла войну.
У арки перехода Гранев замер. Медленно обернулся.
Тиса не видела лица этого мужчины из-за наклада, но заметила, как напряглись плечи отступника, на шее вспухли жилы, а рука до белых костяшек сжала черный скип.
– Я помню тебя, гончий ССВ, – сипло произнес Войслав. – Зря разоряешься. Не торопись, я убью тебя и твоих псов, но позже.
Он снова шагнул к арке.
– А как же агатит? И последний тотум? – крикнул ему Демьян. – Разве тебя не интересует полное собрание невесомых, Войслав? Полное подчинение источника. Неисчерпаемая вэя.
В этот раз Гранев развернулся куда быстрее и даже ударил скипом в плечо одного из своих телохранителей, дабы тот сдвинулся и не мешал узреть разоблачение Невзорова. Демьян же неспешно закатал рукав и продемонстрировал спираль оберега, что обвивала его руку немногим ниже локтя.
– Последний тотум, Войслав. Обещаю, другого случая его заполучить тебе не представится, – скривил он в усмешке тонкие губы.
Несколько секунд отступник думал, затем перехватил скип поудобнее.
– Уговорил, – прохрипел Войслав пересохшим горлом с ноткой предвкушения. А затем ударил.
Яростное фиолетовое пламя рванулось из черного скипа отступника. Густое, плотное, словно стая голодных драконов, оно пыталось зажать в тиски Демьяна. Раздавить, расплющить, изничтожить. Это тебе не полупрозрачная волна, которую можно разметать в клочья. Тиса беззвучно закричала. Белый щит соткался вокруг главвэя мгновенно, и удар фиолета не принес ему ущерба, хотя заставил отшатнуться.
А потом скипы запели, и началась феерия света и цвета. Оглушенная вспышками вэи, Тиса отлетела в сторону. Сознание только успевало отмечать крохи из увиденного – вот мигнули разом фигуры ловушек, вот словно подкошенный падает на снег коренастый. Вот пара телохранителей бросилась на помощь к Граневу, но их перехватывает Игнат Горохов.
Демьян и Войслав же, точно два вихря – белый и фиолетовый, – кружились, сталкивались друг с другом и отлетали. Движения колдунов размывались в пространстве, скипы разили и искрили, изрыгали молнии и вились змеями, падали огненными дротами. Воздух разрезали всполохи, словно гроза на время сместилась с неба на землю. Войслав бил наотмашь, давя и не жалея вэи. Демьян отступал, вовремя уходил из-под ударов, и Тиса боялась представить, что было бы, задержись он на месте и прими на себя всю мощь этой страшной силы.
В какой-то миг эти двое остановились друг против друга отдышаться. Лицо Войслава уже не скрывал наклад. И видящая внутренне содрогнулась, заглянув в глаза отступника – без зрачков и радужки, бледные, источающие фосфорное сияние. Резкие, хищные черты лица делали его страшным.
– Отдай невесомый, гончий, ты все равно умрешь. Я сильнее.
– Люди пропадали на границах губерний… – Невзоров вытер рукавом пот со лба. – Всех иссушил? Ради чего, Войслав? Они не были панокийцами, они были нашими имперцами.
– Жертвы на войне неизбежны, – резкий ответ.
– Сейчас мирное время, Войслав. И то, что ты задумал, – это убийство мирных жителей.
– Для меня война все еще идет! – прогремел отступник. – И Панокия умоется кровью, клянусь! Эти твари ответят мне за гибель сыновей! И твой обрег мне в этом поможет.
Войслав, видимо, посчитал, что разговор окончен, и вскинул скип. Демьян зеркально повторил движение. Две воронки фиолетовой и белой вэи сорвались со скипов и устремились навстречу друг другу. Они увеличились в размерах, взметаясь высоко, выше сосен. Даже Горохов и двое его противников невольно остановились, наблюдая это противостояние сил. Свет от схватки разбавил сумрак вечера, лег на скулы вэйнов, заплясал на стволах деревьев, и Тиса поймала себя на мысли, что не верит в реальность происходящего.
Словно в подтверждение раздался грохот, как раскат грома, и меж колдунами разверзлась земля. Раскололась, раздвинулась черной пастью испода. Комья земли, снега срывались с краев и исчезали в зияющем провале. Войслав отшатнулся, его фиолетовая воронка дрогнула, и этим незамедлительно воспользовался Демьян, продолжая давить противника. Еще немного, и белая вэя поглотила бы отступника, но в последний момент Войслав левой рукой сорвал с себя один из оберегов, спрятанный до сего момента под одеждой, – великолепную подвеску, усыпанную драгоценными каменьями, – и бросил в чрево Хорна, громко выкрикнув какие-то слова на древнем языке. Петля белой вэи попыталась перехватить брошенный оберег, но немного не успела.
А через пару секунд после того, как подвеска исчезла в провале, землю сильно тряхнуло. Сосны закачались, как колосья в бурю. Тиса ощутила подступающий лютый страх.
– Вы как мухи в путах изжившего себя древнего закона, – усмехнулся Войслав. – Все еще избегаете вызовов, печетесь о хваленом равновесии? Верите в эту чушь, когда испод давно можно было низвергнуть к ногам человечества. Дураки! Думали, ваши побрякушки не позволят мне вызвать изнаней? Возможно. Но, увы, эта исподова пропасть так удачно раскрылась, что я не мог не воспользоваться…
Из земной трещины рванулся огонь, заставив вэйнов попятиться, и в следующий миг сразу два чудовища изнанки воплотились из ничего перед отступником. Лавовую огненную кошку Тиса признала сразу. Но даже этот полыхающий в вечерних сумерках монстр померк на фоне другого, будто отлитого из стали существа. Гибким телом оно напоминало гигантскую змею, чешуя которой имела свойство ощетиниваться иглами. Змея, с легкостью смахнув хвостом сразу два обоза в реку, зашипела, раскрыв зубастую пасть. Однако нападать ни огненная кошка, ни игольчатая змея не спешили.
– Уничтожить! – прозвучал тем временем холодный приказ Гранева.
И не надо было пояснять, кого именно касалось сие повеление.
«Нет!» – возопила видящая всем сердцем, когда твари обернулись к Демьяну.
Горохов метнулся к соратнику, встал рядом, поднял скип, и за это девушка была благодарна чернобородому богатырю.
– Это легендарный стальной ерш, верно, Невзоров? Ростовцев со своей дюжиной такого изнаня час мурыжил, пока не растлил.
– Он самый, – процедил с досадой Демьян.
– Может быть, наши еще успеют?
Пожалуй, Горохов не верил собственным словам.
– Держи оборону, Игнат. Просто держи, – посоветовал главвэй, поднимая скип и потоком силы отшвыривая от себя стальную гадину.
Ерш зашипел, вздыбил иглы и снова бросился. И уже два луча вэи ударили в змею. Она отлетела, но слишком скоро оправилась, чтобы снова кинуться бешеной смертоносной гадюкой. Очень выносливой и быстрой. Этак она враз вымотает главвэев. Тем временем лавовая кошка тоже вступила в схватку, и Тиса в отчаянии забилась сознанием в своей клетке. Она ничем не могла помочь, только наблюдать. Раскрыв огненную пасть, изнань метнул пару молний-языков в Горохова. Провернув скип, их отбил Демьян, перенаправляя внимание кошки на свою персону. В глазах колдуна отражался огонь. Та подалась вперед. Крылья плоского носа ее расширились, будто втянули воздух. Затем еще раз. И тут произошло нечто странное. Изнань неожиданно перестал атаковать. Он захлопнул пасть и замер.
– Я кому сказал, уничтожить его! – прозвучал хриплый рык Гранева, желающего призвать существо к подчинению.
Однако слушаться огненная ящерица не собиралась, она словно превратилась в обычное кострище и больше двигаться не желала.
– Что за?.. Ну и дракон с тобой! – фыркнул отступник и махнул рукой, подстегивая второго изнаня. – Вперед, в атаку!
Стальной ерш с новой силой бросился на противников. Чудовище извивалось кольцами, топорщило стальные иглы, пыталось насадить на них главвэев. Уже через пару минут схватки Войнова с ужасом увидела, как падает Горохов, держась за окровавленные ноги, оставляя Демьяна один на один с этой кошмарной тварью.
Невзоров сместился в сторону, и только поэтому игольчатый хвост не обрушился на Игната, а пронесся мимо раненого и подцепил на шипы неудачно попавшегося на пути подельника Войслава. Тот умудрился спеленать Горохова, но сам от стальной змеи увернуться не успел. Предсмертный крик пронесся над зеленой рекой.
Войслав же словно не заметил потери соратника и продолжал напряженно и жадно наблюдать за боем противника с изнанем, предвкушая скорую победу.
«Нет! – взмолилась Тиса. – Единый, пожалуйста! Помоги ему, умоляю! Помоги! Пусть я никогда не увижу его больше, но пусть он останется жить. Пожалуйста! Ну где же эта изнанева помощь?!»
На лице Демьяна отразилась мрачная решимость биться до последнего. Когда в его левую ключицу вонзилась игла размером с панокийскую шпагу, видящая мысленно закричала. Морщась от боли и закусывая губу, Невзоров немедля выдернул шип и, зажав левой рукой рану, сместился в повороте. Очередную атаку ерша он отбить успел-таки, но с этого момента силы стали быстро покидать его. С упертостью смертника главвэй отражал удары, отступая. На сколько выпадов его бы еще хватило, неизвестно. Наверное, в самое ближайщее время ерш растерзал бы свою жертву, но опять случилось неожиданное. Когда Демьян пошатнулся и попятился, приблизившись тем самым к лавовой кошке, та внезапно «отмерла». Сотканный из пламени изнань повернул огненную голову к вэйну, а затем склонил ее к земле, на которой продолжал стремительно таять снег, поднимаясь паром и отчасти изливаясь грязными ручьями со склона берега в Студень-реку. Демьян две долгие секунды всматривался в изнаня. На черном от усталости и боли лице отразилось изумление и неверие. Затем вэйн коротко поклонился в ответ. И в этот момент упорно державшая нейтралитет лавовая кошка словно признала в Демьяне нового хозяина. Более того, как только стальной ерш в очередной раз кинулся на вэйна, ринулась на защиту.
С шипением твари испода сцепились друг с другом. Их схватка ошеломляла. Вздымались в небеса комья земли и снега, ломались, как тростинки, сосны, багровело небо. Стальные иглы плавились, а огонь ошметками отлетал на полверсты. Этот клубок принялся утюжить сосны как спички.
– Чтоб эту кошку дракон задрал! – Войслав выматерился. – Ну да ладно, дело, считай, сделано.
Отступник медленно направился к Демьяну. И по довольной ухмылке на его жестком лице явственно читалось, что если ерш не завершил черное дело, то он с удовольствием сделает это за него и заберет одну вещь…
Вымотанный боем со змеем Демьян не смог долго выстоять перед пятью последовательными ударами фиолетовой вэи. Последний луч сжал его шею и заставил опуститься на колени на грязный снег. Не в силах смотреть на это, Тиса вошла сознанием в Демьяна, чтобы его боль стала ее болью и его сердце стало ее сердцем. «Держись! Только держись, умоляю», – она молила и молилась. Сквозь боль видела, как кружится в воздухе черный пепел – недалеко продолжали биться сцепившиеся в схватке изнани. Чудовища будто растворились друг в друге и превратились в стальной шар, объятый пламенем.
Отступник прошептал наклад, и рука Демьяна вытянулась вперед. От вида последнего тотума на предплечье главвэя бесцветные глаза Войслава засветились.
– Наконец-то! – Дрожащими руками он вцепился в локоть Невзорова, чтобы разглядеть тотум, и через секунду победно рассмеялся. – Все получилось как нельзя удачно! Ты сам пришел ко мне, гончий, и теперь это чертово панокийское племя исчезнет. Панокия падет, я сотру ее с лица Хорна!
– Безумец, – усталым сиплым голосом сказал Демьян, однако Тиса почувствовала, как подобралось его тело, а взгляд будто безразлично отлетел за спину отступника, где шар из стали и огня поменял направление на противоположное. – Тебе не уйти от наших. Очень скоро они будут тут. Ну убьешь ты меня, так тебя все равно достанут. И придется тебе не Панокию стирать, а снова свои грязные портки в Мракоте.
– Ты, мразь, закрой рот! – рявкнул Войслав. – Иначе не увидишь, как я подчиню себе всю мощь источника и разделаюсь с твоей группой. Говоришь, они уже на подходе?
Прошептав нужные слова, он нетерпеливо наблюдал, как нить оберега стала исчезать с тела главвэя и наматываться на его скип. Словно завороженный этим действом, Гранев, видимо, упивался близостью долгожданной мести. Демьян продолжал говорить, но его слова не долетали до отступника: будущий триумф занимал все его мысли. И лишь одна Тиса глазами Демьяна видела, как быстро к ним приближается огненный шар размером с дом – кошмарный клубок расплавленной стали, объятый огнем и сетью молний.
Гранев очнулся, когда услышал треск и шипение за своей спиной, но было уже поздно. Губы главвэя зашептали что-то, и фиолетовое ярмо, что стягивало его шею, исчезло. Одновременно он вскинул ореховый скип, ударив как древком, так и белоснежной вэей в грудь колдуна, отбросив его тем самым на путь смертельного шара, несущегося в сторону разлома. Попытка Войслава отскочить в сторону и выставить щит провалилась. Секунда – и он был слизан пламенем. В последний миг, прежде чем «клубок» рухнул в черноту разверзнутого провала, Тиса увидела, как тело Гранева разрывает на части бешеная сила.
Крик боли еще какое-то время слышался из недр разлома, затем затих. Оглушающая тишина повисла над местом битвы.
Демьян какое-то время смотрел в трещину, затем направился к Горохову.
– Живой?
– Еще да, – прокряхтел Игнат, позволяя товарищу осмотреть раны.
Послышались хлопки крыльев, и на поляну черными тенями стали садиться рысаки с седоками.
Видящая витала меж спешивающимися мужчинами с внутренним упреком – «где же вас носило?», пока не осознала, что самое страшное уже позади! Единый, ты услышал.
– Драконов дры-ын! – воскликнул рыжий Забегай, глядя на горящий бурелом и огромную трещину в земле. – Ну почему меня тут не было?!
