Глава 5
Обоз и башня Вемовея
– Хорошее «мыло» у этого гада, раз даже Хоромовский его не видит. – Игнат Горохов шагал по правое плечо от Демьяна и, удивительное дело, не поспевал за ним даже при своем высоком росте.
– Войслав и раньше дураком не был, а сейчас у него еще и время было подготовиться. Грач отчитался?
– Да, дежурит у секретки.
– Отправь к нему еще Сойку.
– Ладно. Только мне кажется, это бред, – недовольно пробасил Игнат. – Гранев не сунется туда. Стража секретки чуть ли не плевалась на предупредительную депешу.
Они остановились на перекрестье коридоров ССВ.
– Не сунется – нам же лучше. Но Сойку отправь. – Здесь Невзоров покинул собеседника.
Не успел войти в одну из арок в портальной зале, как его окликнул Жигаль, который, судя по всему, только что появился в одном из вэйновских проходов.
– Демьян, дружище! Погоди. Тебя не выловишь, ей-богу. Расскажи, что у вас там? Слышал, твои обшаривают источники по панокийской границе. И как?
– Пусто! – Главвэй махнул рукой. – Слушай, Юлька, давай позже.
– Куда торопишься?
– На ежегодный совет мануфактуры.
– Вот те на, – хмыкнул чтец. – Ты же говорил, что годами в своем вэйноцехе не появляешься.
– Решил, что пора нарушить традицию.
Переход порталом, и Демьян ступил на одну из улиц Крассбурга. Не успела Тиса насмотреться на прекрасную архитектуру домов и встречных элегантно одетых прохожих, как колдун остановил извозчика и нырнул в крытые сани. Дорога заняла не более десяти минут. Всего лишь. Главвэй откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. В сумраке девушка разглядывала его лицо до мельчайших подробностей и не могла насмотреться. На миг ей показалось, что она вся там, с ним, что может протянуть руку и коснуться этих губ, жесткой ладони, лежащей на перевязи скипа. Демьян неожиданно открыл глаза, и Тиса вздрогнула всем бестелесным своим существом. Казалось, он смотрит на нее! Словно знает, что она здесь. Но нет. Опустил взгляд на руки. В ладонях заскользила васильковая ленточка с серебристым краем, пальцы привычно теребили гладкую ткань.
Волшебство окончилось с криком возницы: «Приехали, барин».
Великолепное здание мануфактуры из идеально гладкого темно-бурого камня говорило о себе: «Я основательно и серьезно, построено в исконных традициях в бесконечно далеком N-ном году». Огромные кирпичные столбы держали на себе массивные кованые ворота с гербом вэйноцеха. Демьян приложил на входе ладонь к уменьшенной копии герба и беспрепятственно проскочил мимо полосатой сторожевой будки, направляясь через мощеную площадь к крыльцу. По пути пропустил три гужевые повозки. На входе парочка охранников при скипах одарила его внимательными взглядами. Узрев оружие в руках пришедшего, вэйны тут же подняли свое.
– Где управляющий, ребята? Совет уже начался? – спросил Невзоров, продемонстрировав знак ССВ на ладони. На лицах молодцов высветилась догадка, и они вытянулись в струнку.
– Святая Вэя, – прошептал один.
– Можно просто Демьян Невзоров, – поправил главвэй. – И?..
– Ваше благородие, совет уже идет, мы проводим! – отчеканили привратники, разглядывая его во все глаза. – Управляющий как-то сказал, что вы можете появиться, только…
– Что только? – не понял Демьян.
– Только сомневался.
– Ясно.
Главвэй распахнул двустворчатую дверь и вошел в зал, где за овальным столом сидели управляющие мануфактурой. Около двадцати одаренных, многие почтенного возраста, при париках.
– Приветствую, премногоуважаемые! – по-светски поклонился Невзоров с дружелюбной улыбкой. – Немного опоздал, прошу великодушно извинить.
– Демьян Тимофеевич, мы не ожидали, что вы появитесь. С вашей занятостью в спецстраже… – встал с места мужчина. На лице его отразилась смесь эмоций из растерянности, тревоги и недовольства одновременно.
– Харитон Власович, в ногах правды нет. Присаживайтесь. Моя занятость на самом деле весьма велика, не хотелось бы тянуть рысака за хвост. Что я упустил? – Демьян принес себе свободный стул от окна и подсел в круг рядом с Харитоном.
– Мы обсуждали разработки вэйноцеха на предстоящий год.
– Замечательно! И что решили, списки уже есть?
Через четверть часа зал уже вовсю гудел голосами. Оторопь от присутствия владельца быстро сошла, и цеховые мастера принялись обсуждать насущные вопросы касаемо разработок в списке. По многим доводам в пользу создания вещей с накладом Демьян соглашался, вносил свои предложения, выслушивал рекомендации совета. Но по иным оказался категоричен. И Тиса не могла поверить. Он отменил пилюли для животных, огненные подковы для скачек, самозатачивающиеся ножи для скотобоен, еще несколько других и даже травящие порошки от грызунов. Вместо этого просил показать черный список не одобренных советом прожектов и просветить себя по каждому. Три идеи ему понравились, и он включил их в разработку мануфактуры, чем привел в противостояние Харитона и половину совета.
– Демьян Тимофеевич, на что вам этот волновэйный говоритель? Состоятельные семьи и так способны нанять вэйна для говора, если нужно. И хорошо заплатят. А вы хотите, чтобы любой человек в империи мог говорить на расстоянии с кем угодно?
– Верно.
– Но это рискованный прожект! И затратный, требующий массу опытов. Он может не окупиться! Пилюли для извоза куда выгоднее.
– Думаю, что рискнуть стоит, судари. Скажите мне, когда наш цех в последний раз выпускал что-то новое, а не повторял разработки других мануфактур? Девять лет назад? Эта задумка будет успешной, позволит разлученным сотнями верст людям говорить друг с другом. – Демьян потер лоб ладонью и с едва заметной ноткой усталости в голосе закончил: – Услышать того, кто дорог, когда нет возможности быть рядом. Мануфактура же тем самым по-новому заявит о себе.
Климентий смотрел на нее с улыбкой.
– Хороший настрой – залог удачи, но не всегда, к сожалению. Ничего, Тиса Лазаровна. Ваш радужный мост уже держится дольше прежнего. Вскоре вы сможете пройти по нему, уверяю вас.
Дверь в кабинет распахнулась настежь, и на пороге появился заведующий школы одаренных. Мо Ши с негаснущим любопытством осведомился, как прошел новый урок и каковы успехи ученицы его дорогого ассистента.
– Вы мой золотой искун, Тиса Лазаровна! Знаете, кто такой золотой искун? – спросил старик с лукавыми искрами в узких глазах.
– Конечно. – Воодушевление шуйца было заразным. – Тот, кто видит разные расы и его охват более тысячи верст.
– Да-да, дорогая моя, – он заключил ее ладонь в свои горячие руки. – Именно. Не представляете, как я болею за ваши успехи! Вы такая красавица и умница к тому же. А, Клим? Ты так не считаешь?
Кажется, Ложкин внезапно поперхнулся, закашлялся в кулак. Тиса еле удержалась, чтобы не расхохотаться.
– И улыбка у вас обворожительная, – продолжил шалить старик.
Под руку шуйца поднырнул Строчка с книгой в руке и понимающе подмигнул Тисе.
– Простите, Мо Линич. Клим, а эту главу переписывать всю или только помеченные абзацы?
– Помеченные.
– Ой, Клим, а Клара спрашивает, сколько нужно абсида добавлять? – Тесный кабинет вместил в себя и Люсеньку. – Ну этих… синих кружочков?
– По штуке на колбу.
– Я так и думала! Тиса, ты потом в аптеку? Можно я с тобой пойду?
Видящая кивнула.
– Ладно, – развернулся старик, – дерзайте дальше в том же духе, дети мои! Главное – усердие и еще раз усердие! Верно говорю, Тиса Лазаровна?
Заверившись согласием Войновой, заведующий удалился, бодро качая косицей парика. Строчка и Люся последовали его примеру.
Клим задержал взгляд на ученице, затем деловито зашуршал бумагами.
– Давайте еще один обычный поиск малознакомого и будете свободны. Кого – выбирайте сами.
Удобно развалившись в кресле, Тиса закрыла глаза. Да, теперь оно стояло у окна в углу кабинета – и именно для нее было водружено туда несколько дней назад.
Люся, сама того не зная, помогла видящей понять, кто будет объектом для нового поиска. Однако на удачу Войнова особо не рассчитывала.
Белесая мгла десять минут не рассеивалась, словно дар боролся с помехами. А ведь наверняка помехи были из-за «мыла» – оберега от глазастых искунов, который этот вэйн носил при себе. Когда внезапно защита рухнула и перед нею предстал зимний пейзаж, Тиса мысленно поздравила себя и похвалила дар.
На холме раскачивались сосны, звеня обледенелой хвоей. Обоз в дюжину саней полз по склону, как гигантская неповоротливая гусеница.
Заметив, как одни сани нашли на крутую кочку, Григорий Мерзликин чертыхнулся:
– Осторожно! Дракон подери! Тпр-р-ру! – Он кинулся к паре тяжеловозов, придержал за поводья. – Осторожней, остолопы!
На голос вэйна семеро мужиков принялись выправлять сани. Тиса отстранилась и облетела повозку. Под мешковиной светилось что-то белое; приблизившись, поняла: камни. Один из мужиков, толкая сани, дотронулся не до борта, а до груза, и это вызвало еще большую вспышку гнева у Григория.
– Куда ты лезешь, твою ж… Куда хватаешься, спрашиваю?! Кому говорил, камни лишний раз не лапать дырявыми рукавицами!
Он подскочил к провинившемуся мужику и с размаху приложил его скипом по шее так, что тот отлетел в сугроб и застонал.
В этот момент сани сошли с кочки, и вэйн не оглядываясь зашагал к головной повозке, у которой стоял ассиец – рослый, широкий в плечах, в суконном кафтане, не по погоде тонком, расстегнутом нараспашку. Две красные полосы рассекали черный лоб от затылка к переносице. От этого необычного мужчины словно исходила мощь, какая-то дикая неизведанная сила.
– Эти твари безмозглые опять за агатит хватаются, – прошипел Гришка, подойдя к ассийцу. – Еще не хватало, чтобы покупатель отказался от товара. Чего лупаешь зенками, Яг-Бай? – рявкнул он, заметив бесстрастный, полный превосходства взгляд. – Чтобы даже каплей вэи не коснулся агатита! Понял? Товар должен быть без пятнышка. Давай расчищай уже! К завтрашнему вечеру должны прибыть к Студень-реке, кровь из носу. Шевелись, черный!
С безразличным видом ассиец выступил пред головными санями. Здесь сугробы напоминали огромный белый пирог, словно срезанный огромным ножом. Они доставали Яг-Баю до пояса. Чернокожая рука со скипом поднялась вверх, мгновение, и красная волна света сорвалась с бича, пронеслась вперед от обоза на сто шагов, сметая на своем пути снег и расчищая дорогу.
– Тронулись! – проорал Григорий, когда снежные вихри осели, и взобрался на козлы головной повозки.
Открыв глаза, Тиса увидела учителя. Тот сидел на краю письменного стола и смотрел сквозь ученицу с задумчивым видом, дергая себя за светлые прямые волосы, что спадали на его лицо.
– Вернулись. – Мужчина заметил, что видящая очнулась от поиска. – Что скажете?
– Мне удалось увидеть колдуна сквозь «мыло», – похвалилась с довольным видом.
– Вот как, – с интересом отозвался блондин.
– Григория, что приходил с ассийцем к Агате Федоровне и настоятельно убеждал ее продать Фролову аптеку. Очень неприятный тип. Впрочем, одно то, что он служит Фролову, уже говорит само за себя. – Войнова сморщила нос.
– Аристарх Фролов явно не в любимчиках у вас.
– Совершенно верно. Скажу больше, рискуя навлечь на себя недовольство всех клубовцев, – я с полной уверенностью считаю, что надо благодарить Единого за его отказ клубу в ссуде для раскопок. Неизвестно, чем бы подобная щедрость обернулась.
– Думаю, вы сгущаете краски, пририсовывая изнанев лик этому человеку, – заметил учитель с укоризной. – Да, он гордец, каких поискать. Но Фролов за несколько лет воплотил множество идей в городе, причем успешно. Выстроил и поднял фабрику, каменоломню, бани, скотофермы. И все, чем он владеет, считается лучшим в губернии.
– Агата Федоровна говорит…
– Неудивительно, что вэйна выступает против барона, – перебил Тису Ложкин. – Сдается мне, у нее счеты именно с этими колдунами, потому и предвзятое отношение. Я вам говорил уже, что влезать в вэйновские дела чревато. Поверьте на слово.
Войнова встала с кресла. Похоже, ее все же задело, что учитель не воспринял слова всерьез.
– Фролов – успешный делец, никто не спорит, – произнесла, глядя Климу в глаза. – Но как человек он вызывает неприязнь, и пусть мое мнение предвзято, как и у вэйны, однако я никогда не стала бы иметь с ним дела!
Учитель отвел взгляд в сторону и закусил губу.
– Вы страстная спорщица к тому же, – через несколько секунд примирительно усмехнулся он, – и весьма непреклонны в некоторых суждениях.
– Весьма, – улыбнулась в ответ Тиса. Спорить не хотелось. К тому же у нее сегодня непробиваемо хорошее настроение благодаря утреннему видению.
– В этом мы с вами похожи, – хмыкнул блондин.
Урок закончился, и девушка засобиралась уходить. Люсенька уже ждала ее у порога. Однако пока Тиса надевала пальто и вязала на шее шарф, прогуляться с девушками в центр города надумал Строчка, объяснив, что нужно заглянуть на почту. Неожиданно Климентий вспомнил, что и ему необходимо в центр, чтобы зайти в книжную лавку. В итоге из клуба вышли впятером – Клара оставила свои пробирки и поддержала компанию.
По дороге Люся со Строчкой опять завели разговор о Маниле. По просьбе Виталия Перышкина повторила рассказ о позавчерашних приключениях, чем снова вызвала у него порыв сложить оду храбрости девушкам. Войнова поблагодарила балагура и попросила перестать петь ей дифирамбы или хотя бы переключиться на Люсю. Клара кривила губы, но, надо отдать ей должное, так и не высказала ни одной ехидной фразочки. Напротив, она даже поинтересовалась, как видящая догадалась, что Косеслав Лыков именно тот, кого ищет привидение. Климентий Ложкин снисходительно улыбался, глядя все больше по сторонам, и лишь изредка останавливал взгляд на ученице, когда та отвечала Строчке и Люсе. Его похвала видящей относительно того случая показалась сомнительной.
– Я уважаю риск, если, конечно, то, ради чего рискуешь, этого стоит. Вы могли упасть с обветшалых ступеней и разбиться, Тиса Лазаровна. Но этого не случилось. Привидение могло повредить ваше сознание, но не повредило. Вам повезло. Надеюсь, этот благочинник понимает, насколько обязан вам.
– Но это ж как Лыкову посчастливилось! Раз – и ты богатый г-граф! – не унимался Строчка. – Вот откопаем курган, как взмахну я пером Г-гатчиты, как превращу в золото… Да хотя бы эту лавку! Как стану богатым! Эх!
– Главное, за ухо перо себе не заложи по привычке, писарь, – фыркнула Клара. – Озолотишься весь от головы до пят.
Свернули на улицу Осташенкова, на которой Тиса еще ни разу не была. И здесь она вновь ощутила на себе чей-то взгляд. Странное чувство, похоже, что ложное. Девушка заозиралась, но никто из прохожих не выказывал прямого интереса к ее персоне. Спустя минуту позади послышался звон бубенцов, и кто-то окликнул ее по имени.
Сани подкатили к компании клубовцев, и видящая узнала в сидящей в них паре Сергея Зыкова и Лизу Отрубину.
– Тиса Лазаровна, Люсия Аркадьевна, добрый день! – выскочил из повозки благочинник и подал руку невесте, помогая сойти с подножки. – Как удачно вас встретили. Мы хотели вас найти, даже заехали к вашим родителям, Люся. – Сергея было не узнать: уверенный в себе и не скрывающий радости молодой человек. – Моя невеста очень желает поговорить с вами.
Посмотрев Лизоньке в глаза, Тиса поняла, что стала для нее почти идолом, как и Люся, – с такой признательностью Отрубина глядела на нее и Перышкину.
– Спасибо! – Лиза обняла девушек одну за другой. – Я никогда не забуду, что вы сделали для Сережи, для меня. Он мне все рассказал. Вы отказались от благодарности, но, может быть, примете ее в таком виде? С разрешения будущего мужа и золовки я отобрала вам по вещице из числа семейных драгоценностей Зыковых.
Она вложила гранатовую серебряную брошь в виде стрекозы в ладонь Перышкиной, вызвав у нее возглас восхищения. Тису же Отрубина отвела на пару шагов в сторону и протянула кольцо. На вид – самое простое, из почерневшей бронзы с малахитом.
– Оно с накладом. Меняет цвет с зеленого на желтый, когда рядом кто-то задумывает недоброе или чувствует к тебе неприязнь.
– Не стоит… – видящая покачала головой.
– Стоит, – оборвала ее Лиза. – Ты же любишь малахит, судя по ожерелью, что было на тебе на балу? Я прочла карточку и сразу уверилась, что оно подойдет тебе в подарок как ничто другое. Кольцо Недобрых помыслов. Подумала, поможет тебе вовремя разглядеть происки Озерского. А сегодня узнала, что Ёсь отбыл из Оранска сразу после бала. Тайно уехал, оставив мать и сестру, и слух ходит, что очень надолго. Но кольцо все равно тебе пригодится. Ты же видящая.
Тиса ощутила облегчение. Оказывается, незаметно ее все же тяготило «внимание» Озерского к собственной персоне.
– Уехал? Ты уверена?
– Да. Лееслава проболталась. Так ты берешь кольцо или нет? – надула губки Елизавета. – Не одной же тебе хочется хорошие поступки совершать, в конце концов.
Лиза снова стала похожа на себя, и Войнова улыбнулась.
– Возьму.
– Тогда вот карточка к нему из цеха. – Отрубина вложила в руку видящей колечко и маленький листок из пожелтевшей бумаги. – И вот еще что. Мы завтра обручаемся с Сережей. Решили не ждать, – пояснила она, наблюдая удивление на лице собеседницы. – Приходите с Люсей в собор. Нам будет приятно видеть вас. Мои батюшка с матушкой так ответ и не прислали, – на миг на лицо Лизы набежало облачко невеселой задумчивости. – Ну да не захотят явиться, как-нибудь переживем. А вы приходите.
Она еще раз повторила приглашение для Люси, после чего жених с невестой уселись в сани и укатили.
– Ой, покажи колечко, пожалуйста. Очень миленькое, – Люся оценила украшение. – И моя брошь правда чудесная? Какие же они хорошие люди!
Тиса подняла глаза на учителя и Образцову, ставших невольными свидетелями сцены. Любопытство на лице брюнетки сменилось скептической усмешкой. Войнова надела кольцо на палец и порадовалась, что камень остался зеленым. Если не обманывает вэйновская вещица, то Клара ей зла не желала. И никто в этой компании.
– Похоже, это ваше первое дело на стезе искуна, Тиса Лазаровна, а для Люси – потусторонника, – заметил Ложкин, – которое принесло пользу как вам, так и этой молодой паре. Каково чувствовать, что вы смогли помочь? И получить благодарность за помощь, а? – Он заглянул в глаза ученице. – Разве работа искуном не сделает полнее вашу жизнь, не наполнит ее смыслом?
Климентий и за пределами кабинета продолжал учить. И конечно, в чем-то был прав.
– Это была именно помощь от души, Климентий Петрониевич, – вздохнула Тиса.
– Пусть. Но поверьте, от предназначения не убежать. – Блондин не собирался отступаться.
– То есть если она искун, то у нее и выбора нет стать кем-то другим? – хмыкнула Образцова. – Это несправедливо.
– Простые смертные работают ради куска хлеба, Клара. А счастливчики занимаются тем, к чему лежит талант или дар. Зачем даровитому зодчему, к примеру, малевать картины, которые – сущая посредственность, когда он способен строить дворцы? В основе своей выбор диктует либо нужда, либо одаренность. У кого одаренность с ноготок, тому многого ожидать не приходится. Разве то, чем ты занимаешься, это твой выбор? Возиться в грязи – предел мечтаний? – с некоторым раздражением спросил Ложкин.
– Может, и выбор, тебе не понять. – Брюнетка отвела взгляд в сторону и плотно сжала губы.
– Ой, только не ссорьтесь! – Люсенька подхватила подругу под руку и заглянула ей в лицо. – Мы же курган ищем! Разве это не здорово?!
Энтузиаст-Строчка выдал целую тираду, каким они важнейшим делом занимаются. Ложкин и Клара продолжали молчать. Тиса не вмешивалась, ее мысли неожиданно снова унеслись к Демьяну. Вэйн был иного мнения. Он защитил ее, предоставив самой решать, стать искуном или нет. Взял слово с чтеца, что тот не расскажет в Вэйновии об одаренной видящей. Тогда, в начале зимы, он не был равнодушен к ней. Затем появилась Лилия, и… И все же, если он с баронессой, то зачем изменил своим правилам и отправился в вэйноцех? Убрал из разработки пилюли для животных. Зачем? Заговорила вина перед брошенной провинциалкой? Или в его сердце все еще есть уголок для нее?
Появление еще одних саней и еще одних знакомцев отвлекло от дум.
– Смотри-ка! Очаровательная Люсия Аркадьевна! Тиса Лазаровна, знаменитая метательница ножей! И их спутники из Одаренки! Честь имеем! Невероятно рады вас видеть!
Сани остановились на обочине; удивительным делом в них умещалась дюжина мужчин и девушек, знакомых и незнакомых Тисе. Благочинники Иван, Алеша, усач Павел перемахнули через борта и отправились здороваться. Целовали ручки девушкам, потеснив хмурого Ложкина.
– Твой барон! – Войнова услышала, как Клара прошипела на ухо Люсе. – Удели ему внимание.
Молодой человек приятной наружности, в котором угадывался тот самый партнер Перышкиной по танцам, вслед за благочинниками покинул сани и поклонился Люсеньке, а затем и встал с ней рядом.
Иван обмолвился о Сергее и подмигнул видящей, показывая тем самым, что в курсе перемен в жизни друга. Он был рад за него, о чем и сказал.
За беседой Тиса краем глаза посматривала на Люсю и барона. Парень с титулом был обходителен, даже надолго приложился к ручке девушки, однако та особого расположения не выказывала.
– Мы на каток едем, давайте с нами? – предложил Павел, подкрутив ус пальцем. Похоже, он слегка навеселе.
Барон поддакнул, косясь на Люсю.
– Разве вы не на службе, уважаемые? – фыркнул Климентий.
– У нашей пятерки законный отгул, – задрал нос Алешка.
– Вы нашли оборотней? – полюбопытствовал Строчка.
Тиса с интересом ждала ответа.
Благочинники переглянулись, и достался бы Алешке подзатыльник от Ивана, если бы он вовремя не увернулся.
– Болтун! Растрепался на балу! – ругнулся Иван. – Простите, Тиса Лазаровна, нам запрещено говорить о служебных делах.
Войнова рассмеялась.
– Молчите тогда уж.
– Нет, вам по секрету скажу, – прошептал Павел ей на ухо, – с учетом, что никому не проговоритесь. Не нашли мы их. Эти хори будто под землю провалились!
Иван толкнул приятеля под бок локтем.
– Ладно-ладно, – усач развел руки в стороны, мол, простите, барышня, молчу по долгу службы. – Так как насчет катка? Давайте, места найдутся! – И смело приобнял девушку за талию.
– Будет весело! – пообещал Алексей.
Тиса опять почувствовала на себе взгляд, даже меж лопаток зачесалось. Да что ж такое? Кто-то из прохожих?
– Нет, ребята, к сожалению, не располагаю временем. – Она отстранилась от веселого благочинника.
– Люся с вами поедет, – снизошла до разговора до сего момента горделиво молчавшая Клара. – Ты же хотела на каток, верно?
Брюнетка намекала, что Перышкиной нужно сесть в сани и продолжить общение с бароном. Однако Люсенька решила поступить по-своему.
– Я не поеду, – она сжала муфточку, – у меня срочные дела.
– Другие дела подождут. – Образцова махнула рукой.
– Спасибо, но мне правда некогда сейчас.
– Очень жаль. – Барон приложился губами к ручке Перышкиной, наклонился и что-то шепнул на ухо, отчего та прошептала: «Простите, потом как-нибудь».
– Эй, может, поедем уже?! – Выкрики ожидающих в санях заставили благочинников и барона вернуться в их честную компанию, чтобы продолжить путь к катку.
– И что за срочное дело у тебя? – напустилась на подругу Клара, когда сани исчезли за поворотом. – В аптеку? Мешаться под ногами?
– Нет. Мне надо навестить одного хорошего друга, – ответила та и улыбнулась так светло и счастливо, что у брюнетки на несколько секунд отнялся язык. Этого хватило, чтобы Люся помахала друзьям и поторопилась перейти на другую сторону дороги, влившись там в толпу прохожих. Ноги несли ее в пекарню Творожковых.
«Все же решилась», – подумала Тиса, проводив подругу взглядом.
– Пора и мне бежать в аптеку, – засобиралась она, вспомнив о времени.
Распрощавшись с оставшейся троицей, видящая уже прошла шагов десять, когда ее нагнал Ложкин, держа в руках дамскую перчатку.
– Вы уронили.
– Ой, спасибо, – поблагодарила и потянулась за своей вещью.
Однако Клим не отдал так просто.
– Позвольте, – он взял девушку за руку и сам надел ей перчатку.
Оторопев от такого внимания учителя, Войнова наблюдала за мужчиной. Тепло его рук оказалось приятным. В светлых волосах затерялась пара снежинок.
– Теперь идите. – Он поднял взгляд. Зеленые глаза блестели, а что на самом их дне, Тиса так и не смогла разгадать. Насмешка? Назидание? Или что другое? – Не опаздывайте на следующий урок, Тиса Лазаровна.
Непонятно. Видящая развернулась и послушно отправилась дальше. И ей все казалось, что кто-то смотрит вслед. Возможно, на сей раз это был учитель. Но девушка не обернулась.
* * *
В аптеке на кухонном столе лежал список из трех снадобий, оставленный Агатой. Так что следующую пару часов ее помощница провела за любимым занятием в компании трех работниц. Затем вернулась хозяйка, ездившая на рынок за травами И Тиса наконец смогла рассказать о своем видении.
– Говоришь, везли агатит? – удивилась вэйна. – Несколькими санями?
– Да. На продажу, насколько поняла. Так что пока этим двоим не до вашей аптеки, что радует.
– Но откуда у Аристарха столько накладного кварца? – вопросила Агата Федоровна, поднимаясь по ступеням лестницы.
– На балу я слышала, как его спрашивали о новом месторождении, мол, что у вас за выработка, что потребовала больших затрат и охраны. А Фролов тогда не желал отвечать.
– То-то, говорят, на каменоломни сейчас проезд перекрыт. Аристарх везде на дорогах своих дуболомов выставил. Значит, вот что за новое месторождение у него. Ну, Аристарх! И здесь ему повезло. Как потом не поверить в его рубиновую подкову?
Они поднялись в гостиную, где колдунья опустилась на диван и скинула сапожки. Горничная принесла хозяйке домашние туфли.
– Однако семь саней с камнями! – не успокаивалась вэйна. – Покупатель у него серьезный выискался. Мелочиться не желает.
– И странно, что Григорий всем запрещает камни трогать.
– Это как раз не странно. Для чистоты наклада желательно, чтобы агатит не набрался чужой салармакуны, или, как бы попроще сказать… что-то вроде тепловых отпечатков.
Тиса кивнула и, подумав немного, неуверенно спросила:
– Агата Федоровна, я бы хотела больше знать о вэйнах. Вы могли бы дать мне что-нибудь почитать? Что-то, чтобы я стала больше понимать… м-м-м…
Слова пропали, но, слава Единому, колдунья ее поняла.
– Конечно, ласточка моя! Мне приятно, что ты заинтересовалась нашей братией, – лукаво блестя глазами, проворковала она. – Пойдем в библиотеку, подберу тебе литературу. И, если что будет непонятно, спрашивай, не стесняйся.
Покидая аптеку, девушка уносила с собой в сумке книгу в красивом переплете под названием «Вэелогия и вэезнания. Из древности до наших дней».
Вечер Тиса провела с Поней, погуляв с девочкой в сквере. Обещала малышке в следующий раз повести ее к себе в гости. Вернувшись во флигель, Войнова вспомнила о везущих агатит вэйнах. И любопытство взяло вверх. Наверное, она становится настоящей видящей.
Обоз на сей раз уже не полз, а стоял над обрывом реки. Странной широкой реки, воды которой в вечернем свете, казалось, сияли, были совершенно неподвижны и не покрыты льдом, как все нормальные реки.
– Добрались наконец, – бурчал Григорий себе под нос. – Нашли где встречу назначать, сволочи! Это ж всю вэю на обогрев истратишь, пока доберешься!
Ассиец не отвечал. Он стоял у самого края обрыва и глядел вдаль.
Несколько мужиков осторожно приблизились к краю и в страхе охнули:
– Это ж сколько мертвяков здесь замуровано!
Только теперь, отстранившись, Тиса разглядела реку как следует. И не река то вовсе, а будто огромный студень. А в них точно живые застыли воины, по несчастью нашедшие смерть в этом сияющем «холодце», упав с обрыва во время битвы. Оружие и доспехи на ратниках – времен панокийской войны, на лицах застыли гнев, растерянность, боль. Не в силах наблюдать жуткую картину из нескольких сотен мертвецов, застывших в реке, видящая вернулась в сознание ворчащего Григория и с облегчением восприняла тепло чужого тела, его дыхание и сердцебиение. Почему она не сбросила видение и не вернулась во флигель после такого потрясения, Тиса сказать не могла. Возможно, просто не успела.
Если бы не Григорий, то проглядела бы, как из сосновой чащи показалась пятерка вэйнов, лица которых с каждой секундой меняли облик на новый. Должно быть, наклад какой-то. Не хотят показывать истинные лица, догадалась она.
Григорий Мерзликин подобрался весь, удобней перехватил скип и стрельнул глазами в ассийца. Тот с бесстрастным видом уже стоял рядом с ним по правое плечо.
– Отсюда вы тронетесь с завязанными глазами. Либо сделки не будет, – глухо сказал один из пятерки.
Возмущение Мерзликина быстро завяло, и он, сцепив зубы, позволил накинуть себе, ассийцу и всем своим людям на глаза «пелену». Из объяснения подчиненным – «временный наклад, ломающий ориентацию».
Вэйн продолжал зло ругаться себе под нос, утверждая, что он мог бы снять с себя эту изнаневу «повязку» одной левой. Полюбовавшись на не соответствующую реальности серую равнину перед глазами Григория, Тиса отстранилась и свободно поплыла рядом с телегой, без помех наблюдая путь, которым повели обоз. Ей хотелось досмотреть взрослые игры колдунов, тем более ей это ничем, кажется, не грозило.
Какое-то время они неспешно двигались вдоль берега, затем свернули на перекинутый через реку ветхий деревянный мост, местами дырявый, который на деле оказался прочнее, поскольку выдержал телеги с агатитом. Тиса старалась не смотреть вниз, в речной студень с мертвецами, но оглядывала местность в целом. После перешейка с мостом река разливалась и превращалась в гигантский котлован – чашу с «киселем». В нее полуостровом вклинивался белый скалистый берег, напоминающий очертаниями драконью голову. К этой «голове» и повела обоз пятерка вэйнов. Оказавшись на тверди, прямо на «темени дракона», где по каменистой площадке стелилась подгоняемая ветром поземка, один из пяти колдунов вышел вперед и что-то зашептал. Тиса приблизилась, ожидая услышать неразборчивые фразы. Каково же было ее удивление, когда поняла, что вэйн поет известную военную песню:
На смертный бой идут имперские войска,
Во имя Бога опрокинем стан врага,
И пусть трепещет подлый супостат,
Беги с позором, панокийский гад!..
Куплет за куплетом, Тиса даже заслушалась. Когда-то дед Агап пел эту песню за варевом мази для Рича. Кажется, так давно это было. Сколько она уже в Оранске? Целых два месяца!
Мысль оборвалась, стоило видящей развернуться и пораженно замереть, наблюдая, как в повисшей с последним куплетом полной тишине в ста шагах от нее складывается камень за камнем высокая белая башня. Даже в сумерках угасающего дня она поражала воображение – гладкая, невероятная, с ажурными балконами и лестницей, что как змея оплетала отполированную кладку. Черными кляксами на ярусах башни застыла вооруженная до зубов охрана. Скипы, сабли и стрелометы, что в данный момент были нацелены на стоящих у подножия башни прибывших… Войнова готова была согласиться с Агатой Федоровной – покупатель Фролову достался весьма серьезный. Вэйн из пятерки поднял руку со скипом и крикнул:
– Открывай! Первая поставка. Все чисто.
Выгрузка проходила споро, люди из башни таскали камни в перчатках и очень аккуратно. Григорий наконец-то получил два увесистых мешка с оплатой. Из разговора видящая узнала, что вскоре они доставят сюда еще один обоз с агатитом.
Прежде чем покинуть дельцов, Тиса еще раз полюбовалась на удивительное строение. И лишь теперь до нее дошло, что со стороны башня напоминала не что иное, как винтовой белый рог на голове дракона. Выходит, что скалистый полуостров, врезающийся в котел Студень-реки, изображал святого Вемовея.
* * *
Вынырнув из видения, Тиса отправилась в кухню, приготовила себе мятный чай и вернулась в комнату. Отпивая по глотку, по привычке смотрела в окно. Густую тьму начинающейся ночи рассеивали горящие окна домов. Даже обычно нежилой дом старателей, что подались на каменоломню Фролова, сегодня не отставал от других. В его окнах мерцал отблеск свечи. Должно быть, кто-то из родственников Соломиных приехал снова протопить брошенный дом. Горячий чай постепенно успокаивал взбудораженные мысли от последнего пощекотавшего нервы видения. Когда кружка уж остыла в руках, и свет в доме Соломиных погас одним из первых, Войнова решила, что клин выбивается клином, и ушла в видение того, кого хотела чувствовать рядом.
Ощущение портального перехода навалилось на нее тянущей легкостью. В следующий миг Демьян оказался во дворе собственного серокаменного особняка, освещенного фонарями. Он поднес к глазам стеклянный шарик размером с орех и какое-то время смотрел на него.
– Держи себя в руках, – прорычал он, похоже, сам себе. – Возвращаться туда нельзя.
Тиса не успела отстраниться, как вэйн шагнул к ближайшему сугробу и, набрав полную пригоршню снега, залепил его себе в лицо. Умывшись, Демьян опустился на корточки, вытирая мокрое лицо ладонями.
– Терпение. Ты можешь все испортить, – уже более спокойным голосом прошептал он.
Спустя минуту решительно поднялся и крутанул скип.
Белое облачко растаяло, и видящая стала свидетельницей говора.
– Юлий, ты слышишь?
– Демьян, ты? Неужели соизволил снизойти до меня, грешного?! – Ехидный голос чтеца не узнать было сложно.
– Ты еще в СС?
– Ну да, сейчас прочту одного буйного малого и буду свободен. Зовешь на ужин при свечах?
– Угу. В Вемовейское слетать не желаешь?
– Ух, какие козыри! В родное училище! Когда?
– Сейчас.
– Что?! Сейчас прям? Ночь почти на дворе. Ты с ума сошел?
– Как хочешь, я отправляюсь, только Сивуна возьму.
– Эй, погоди. Я с тобой.
– Тогда встречаемся в портальной через пятнадцать минут. Рысака не забудь. Успеешь?
– Угу, – ворчливое напоследок.
