Глава 14
Крыса
Агата Федоровна действительно предпочитала чай другим напиткам. В ее изящном березовом буфете за цветными стеклянными дверцами ютилось полсотни коробочек и мешочков: панокийский белый, шуйский черный, чиванский зеленый, разнотравье на любой вкус. А посредине сего многообразия на самом почетном месте – шестиугольная жестяная коробка, на которой изображена пара шуйцев с кувшинками в руках, которые они пригубили, вкушая цветочный нектар. Что в ней, девушка не решилась спросить.
Тиса грела ладони о фарфоровую чашечку с чабрецовым чаем, вдыхала аромат и довольно щурилась. Вэйна милостиво разрешила ей сварить на аптечной кухне зелье от глухоты для Тараса, да еще настаивала на том, чтобы она взяла с сушильни необходимые травы бесплатно. Помощница отказывалась. Пришли к тому, что возьмет, но при удобном случае купит на базаре и вернет долг.
На столике рядом с диваном лежала газета. Не «Областной вестник» и не «Оранские ведомости», а «Вэйновский глас» с изображением великолепного синего единорога на первой странице. Поерзав на стуле, Тиса все же не утерпела и попросила взглянуть.
– Нравятся древние? Да-а, хороши, – колдунья отпила из чашечки белый панокийский чай и подперла рукой подбородок, скосив глаза на газету в руках помощницы, – живые доказательства былого великолепия. Люди себе льстят, предпочитая думать, что Единый создал их сразу после Сотворения. Давно известно, что Хорн на протяжении множества веков сперва принадлежал древним. Синие же – самые премудрые пташки. Хорошо, что не тщеславные, иначе были бы мы рабами крылатых.
– Он удивительный, – прошептала Тиса, рассматривая змея. Чешуя синего цвета переливалась, как зеркальная мозаика. Длинная шея, не такая изящная, как у белого императорского, и не такая мощная, как у рогача, а самая золотая серединка. Изящный белый рог на лбу. Глаза с вертикальным зрачком словно наблюдают за тобой сквозь легкий прищур. Ух! Ниже в колонке писалось, что представители Бирюзового края собираются в новом году посетить столицу нашей империи. А тот, что изображен на картинке, Эхоленавиц Май-хо-Тан, будет возглавлять посольскую миссию. Цель прибытия – агатит.
– Что это?
– Кварц для накладов, – ответила вэйна, подцепив пальцем маковую баранку. – В твоих часиках есть такой. Если заглянешь под крышку, сможешь увидеть. Этот камешек на большом счету у нашего рода. Есть баснословно дорогие экземпляры.
Тиса кивнула и пролистала газету до конца. Зачем? Что она надеялась увидеть в ней, в тех незнакомых лицах колдунов и колдуний? На последней странице ослепительно красивая вэйна стояла в начале колоннады императорского дворца, вытянув руку в приглашающем жесте. Ниже алела надпись: «Ежегодный Воскресенский бал вновь соберет под куполом дворца весь цвет и славу крассбургского общества».
Тиса отложила газету.
– Снадобье для улыбок, – заметив, что помощница погрустнела, вспомнила вэйна. – Вот что еще надо обязательно успеть приготовить.
– А как оно делается? – Интерес вывел девушку из размышлений.
Колдунья опустила чашку на блюдце и подмигнула.
– Пойдем покажу, ласточка. Накладом усилю его свойства уже завтра. Хотя «забавник» и без того вполне способен поднять настроение. Запомни, используются только соцветия…
* * *
Тиса вернулась во флигель продрогшая. С твердым решением завтра же прикупить себе новый шарф. Накормила сизарей и поела сама. Листок с домашним заданием от Клима лежал на столике и своим осиротевшим видом давил на совесть. Раскрыв брошюру по шуйским мечтаниям, девушка помучила виски надавливанием на Нцы-Ду. Только бы верно точки определила. Полчаса в своих мечтаниях сияла солнышком, наконец представила Строчку. Дар в начале поиска скуксился, словно любителю мяса подсунули кутью вместо жаркого, но потом проглотил, что давали. Туман вынес ее в гостиную Увлеченного клуба.
Первым она увидела заведующего школой одаренных. Старичок мерил комнату вдоль и поперек мелкими шагами, сцепив руки за спиной. И Строчка вертел головой туда-обратно, наблюдая за ним.
– Почтмейстер сказал, что завтра прошение покинет город, – пролепетал одаренный писарь.
– Вряд ли второе письмо что-то нам даст, – хмыкнул шуец. – Я даже уверен, что ничего не даст. Кукиш! Эти твердолобые мордоклювы, изнань их возьми, желают-с полных гарантий. Тьфу! Им, видите ли, не хватает обоснований продлевать субсидию-с.
Бедняга Мо Ши так метался, что Тисе старика даже жалко стало. Ложкин же, что тоже был здесь, недвижимо стоял у окна. Лицо хмурое. Зеленые глаза темны, будто угли потушили. Это показалось Тисе ужасно несправедливым. Такие глаза обязаны гореть, как прежде. Неиссякаемым жадным огнем искателя, стремящегося к великой цели.
– Ничего, Климентий, – потряс маленьким кулачком шуец. Косица его парика согласно закивала, – мы найдем тех, кого наше предложение заинтересует больше, чем этих министерских чистоплюев. Они еще увидят наши имена в энциклопедии времен. Школа прославится! А белогородский индюк мне еще в ножки кланяться будет!
На «индюке» дар крутанул руль, и сознание видящей пронеслось сквозь облака тумана, чтобы через миг выплыть в кабинете главвэя. Глоток горячего терпкого кофе обжег горло. В воздухе витали табачный дымок и запахи кожаной обивки и чернил. Ну почему она опять здесь, рядом с ним, в нем, ведь на этот раз о вэйне и не думала?!
Мужские пальцы отбивали ритм по конверту. А что за адрес, позвольте узнать? Ну конечно. Очередное письмо сиятельному дядюшке, князю Проклию Глебовичу Невзорову, с которым не имеем ничего общего.
Но стоило колдуну вынуть из-за пазухи шелковую полоску, как скепсис поубавился. Демьян неторопливо перебирал ленту в руках. Серебристо-васильковая змейка уверенно скользила меж его пальцев. Ласкалась к ладони, переливалась в свете мошкарной лампы. Вэйн то ли завороженно, то ли задумчиво наблюдал за ее игрой. Погладил шелк большим пальцем, затем поднес ленту к лицу и надолго припал к ней губами.
Тиса выпала в явь с колотящимся сердцем. Провела рукой по лицу, усмиряя дыхание. Ее лента, она все еще у Демьяна. И это ласковое обращение. Что оно значит? Имеет ли какое-то для него значение? Или вэйну просто думается лучше, когда руки заняты, а чья лента, ему безразлично?
Одно плохо. То, что ее сердце по-прежнему предательски реагирует на подобные сцены. Потянулась к трактату за помощью. «Обличение лжи и возвеличивание истины есть верный путь к благородству души…» Читать, просто читать, и никаких лишних мыслей.
* * *
С рассветом в гости заглянула Алевтина с корзиной пирогов.
– Вот, иду к Отрубиным. – Хозяйка мялась на пороге, теребя ворот тулупа. – Дай-ка, думаю, кулечек постоялице занесу.
Тиса поблагодарила, приняв подарок, и пригласила в дом вместе выпить молока с пирогами. На что Алевтина с радостью согласилась.
– Я еще вчера к вам заходила, да не застала дома, – призналась она, скидывая валенки в сенях. Корзину оставила у порога и потопала в носках и тулупе на кухоньку. – Все повиниться хотела.
– Повиниться? – удивилась Войнова.
– Угу. – Хозяйка опустилась на табурет, сложила руки на коленях. – Вы, ради Бога, простите за тот срам, что Тарас мой учинил!
А, вот в чем дело! Тиса подвинула кружку с молоком Алевтине, но та осталась равнодушна к угощению.
– Вы не серчайте на него, пожалуйста, – взмолилась женщина. – Он все по морю своему окаянному тоскует, дуралей. Как списали его на берег оглохшим, так будто подменили. Все опостылело ему теперича, видите ли! Ни меня, ни детей не видит, будто нету нас. Дедуля помер, ему плевать. Все печь боками греет да о бутылке грезит, трутень. Уши-то не руки, чего лежишь, спрашивается? Верно же? А раньше-то каким человеком был, Тиса Лазаровна! – Кадушкина шмыгнула носом. – Подарки с морей детям привозил. По дереву как работал, люди издалече смотреть приезжали. А теперь мастерская паутиной заросла. Но он не пьяница, – спохватилась хозяйка, – не пьяница, Тиса Лазаровна. Он только…
Тяжелый вздох завершил тираду.
А Тиса впервые увидела ту, другую Алевтину. Мать большого семейства, уставшую тянуть на своих плечах хозяйство в одиночку. Другая бы на ее месте уже сломалась, а эта не унывает, обычно как ни встретишь – смеется.
– Не беспокойтесь, Алевтина Борисовна, я все понимаю.
– Значит, вы не собираетесь съезжать от нас? – осторожно вопросила женщина.
– Зачем съезжать? Наоборот, хотела просить вас готовить на мою душу. Вы как-то говорили, что найдете и для меня тарелку в большой семье. Я готова платить, сколько скажете.
На то жалование, которое сейчас имела в аптеке, она может себе это позволить. Ведь может же?
Хозяйка так обрадовалась, что еле усидела на табурете, обещая готовить как никогда вкусно. К щекам ее вернулся былой румянец. Алевтине даже жарко стало, и она принялась расстегивать пуговицы тулупа.
Видя это, Тиса раскрыла форточку. Как позже оказалось, зря. Ой, зря она это сделала.
В тот момент, когда девушка как раз хотела поведать хозяйке о снадобье от глухоты, в форточку влетела… крыса! Самая настоящая. Нет, крыльев грызун не имел. Просто один не в меру вредный мальчишка решил это проверить наверняка, запустив зверька в окно.
Крыса, вытаращив глаза и растопырив лапы и хвост во все стороны, спланировала прямо на стол рядом с чашкой Али и опрокинула ее. Молоко растеклось по столешнице. Секунду очумевшее животное смотрело на женщин, а те – на него. Затем мигом нырнуло под стол. Тут надо сказать, что в отличие от постоялицы Алевтина не растерялась ни на секунду. Схватив прихват, женщина с гиканьем понеслась за крысой в комнату и не хуже зверька нырнула под кровать, мутузя там железякой и громыхая на всю комнату. И, что удивительно, через минуту хозяйка заправски вытащила оглушенную крысу за хвост.
– Я поймала ее, Тиса Лазаровна! – шумно дыша, провозгласила победу раскрасневшаяся лицом Алевтина. Дождавшись кивка оторопевшей жилицы, она понесла честно добытый трофей прочь из флигеля и уже в сенях заголосила: – Устька! Ну, засранец, держись у меня! Выпорю так, что седмицу сидеть не сможешь! Погоди, доберусь до тебя!
Не считая этого незаурядного случая, в остальном день понесся по накатанной. Тиса отправилась в аптеку в бодром настроении и занялась приготовлением следующих по списку снадобий. Из разговора женщин на кухне узнала, что колдунья с утра наложила наклад на бутыли с забавником, отнесла их сама в малую кладовую и ушла. А куда ушла – этот секрет вэйны, как оказалось, давно уж не секрет ни для кого: на городскую площадь в большой шатер. С сего дня до Сотворения Агата Федоровна будет вместе со старым погодником Мотей Зябовичем «втайне» готовить сюрприз горожанам – формировать вэей из снега ледяные горки для народа. И, коли останутся время и силы, долгожданный всеми салют наколдуют, о котором в губернии слагают хвалебные оды.
В какой-то момент увлеченная работой Войнова не заметила, как замурлыкала под нос мотив. И лишь когда на нее стали лукаво поглядывать работницы, шепча предположения о причине ее хорошего настроения, осознала, что напевает не что иное, как панокийскую песню, под которую танцевала с Демьяном на Горке. Чур ее! Чуть шумовку из рук в кипящий котел не выронила. Вспомнилось видение с ленточкой, и девушка еще ко всему прочему покраснела, а потом помрачнела.
Тиса переложила взвар на совесть ответственной Дуняши и поспешила к малой кладовой. Провернув ключ, вторглась в прохладное сумрачное помещение с длинными рядами склянок и бутылей. Зажгла свечу и шагнула к полкам. Раз есть забавник, усиленный вэей, возможно, здесь найдется и что-то от приворота. Полчаса девушка, щурясь, читала всевозможные надписи на бумажках, приложенных к снадобьям, но так и не нашла даже близко подходящего.
Вечером вернулась Агата Федоровна, и Тиса поспешила ее встретить. Когда колдунья, осмотрев проделанную работу, собралась подняться по лестнице в свои покои, Войнова решилась на вопрос:
– Агата Федоровна, скажите, пожалуйста, есть ли какое-нибудь средство от приворота?
Хозяйка аптеки обернулась, с лица ее сползла усталая улыбка.
– Приворот и все вэй-действия с ним не приветствуются Вэйновием, – ответила настороженно. – Почему ты спрашиваешь?
– Просто… одна моя знакомая хотела узнать, – промычала помощница.
– Всем известно, что от качественного приворота лечит лишь время, – невнятно просветила помощницу колдунья. – Советую твоей знакомой написать в вэйностражу о привороте и ждать, пока наклад сам спадет. Месяца два-три обычно.
Появился старина Пантелеймон и помог хозяйке подняться по ступеням в ее покои, по пути рассказывая, какая бойкая шла днем торговля в аптеке. Тиса какое-то время стояла у перил, переживая потерю надежды. Затем она взяла себя в руки и, воспользовавшись тем, что кухня опустела, занялась снадобьем от глухоты. Итак, берем в сушильне цветы клевера, корни лопуха, измельченный в порошок волчий гриб. Все это богатство кладем в котел, добавляем воду и томим в печи, не давая закипеть. Взвар должен получиться густым как кисель. Из-за гриба. Затем отвар сцеживаем и остужаем. Сливаем в банку, добавляем водку и кусочек прополиса, закрываем плотно крышкой, взбалтываем и несем в темный уголок кладовой. После Сотворения снадобье можно будет использовать.
Тиса сняла передник и спрятала в тумбу ключи. Надев пальто, повязала вокруг шеи тонкий шерстяной платок – теплый пока так и не удосужилась купить. Колокольчик проводил девушку звоном.
Снова обратная дорога сквозь неспящий город, заглядывая в светящиеся окна домов, слыша смех и веселые колядки. Через молчаливый мост, где колючий ветер не дает долго стоять, а тьма над рекой не позволяет разглядеть кабанью стаю. На улицу Коромысловую, к дому Кадушкиных с резными, но провисшими в петлях ставнями. Откуда взялась старушка Никифоровна, Тиса так и не поняла. Как в той сказке – «как выскочит, как выпрыгнет».
– Тиса Лазаровна, чтой-то вы по темну одна бродитя? Алька-то побаяла мне, что нынче ее негодник сотворил-то! Это же надо как сына сбаловать, чтоб он крысями-то в окна кидаться взялся! Ну уж дождалась душечка моя многострадальная! Всыпала Лявтина ему хворостин, чтоб неповадно было-то! И еще мало паршивцу такому! Меня б позвала, так и я б пожигляла! Дрянной мальчишка у ней растет. Ох, балованный. Как пить дать лиходеем вырастет, не иначе! Помяните мое слово!
Тиса кое-как распрощалась с соседкой и зашла во двор, щелкнув засовом. К ноге метнулось белое пятно и завиляло хвостом. Девушка присела и почесала пса за ухом.
– Что, Силач? Смотрю, уже не такой худой. Отъелся у Алевтины.
Собака лизнула ее руку, а в тишине раздалось шмыганье чьего-то носа. На пороге ее крыльца на корточках сидел мальчишка.
– Ты почему торчишь здесь один? – приблизилась к нему Тиса.
Ребенок поднялся и, не поднимая глаз, с насупленным видом пробубнил:
– Мамка сказала, домой не пустит, пока прощения не попрошу. Тиса Лазаровна, простите меня, пожалуйста.
Развернулся и потопал домой. Даже не дождался ее ответа, вот поросенок.
– Устин, скажи мне, зачем ты это делаешь? Слышишь?!
Она уж думала, что не ответит, так и сбежит, как обычно, но он обернулся.
– А зачем вы живете тут? Это не ваш дом, а дедов!
Вот тебе на. И как с детьми говорить? Поделился бы один вэйн с ней своим даром убеждения. Тьфу. Нашла кого к ночи вспомнить, Балда Ивановна.
Не успела зайти во флигель, как прибежала Алевтина с тарелкой гречки, заправленной мясной подливой. И новыми извинениями – теперь уже за сына. Тиса успокоила хозяйку, сказав, что не держит обид. Единый, да если бы все неприятности в жизни были именно такими, она была бы счастлива.
– Устину не нравится, что я живу в доме его дедушки.
– Мало ли что ему не нравится, – возмутилась мать и тут же вздохнула. – Скучает он по нему, конечно. Дедуля-то все время с ним проводил, когда Тарас оглох.
Тиса воспользовалась удобным случаем и рассказала о снадобье.
Новость Алевтина восприняла с такими восторгом и благодарностью, что Войновой стало совсем неловко.
– Вас нам сам Бог послал! – воздевала руки к небу хозяйка. – Травницу да целительницу. Пусть святая Пятерка выпросит у Единого вам счастья за вашу милость!
– Погодите, пусть еще поможет сначала. И готово лекарство будет только через декаду, – ворчала постоялица в ответ, уже не зная, куда деться. – Давайте лучше пока заплачу за первую неделю «обедов-ужинов». Сколько с меня?
Наконец девушка проводила воодушевленную хозяйку и поужинала в одиночестве под треск поленьев в печи. Гречка оказалась вкусной, не хуже чем у Камиллы. Немного помечтала, как требовало домашнее задание, но на эксперимент с новым поиском Строчки не решилась. Пусть еще прошлые впечатления в голове улягутся. Зато, заглянув к каждому на пять минуточек посредством дара, убедилась, что у близких все благополучно. На том и уснула.
Как ни остерегалась, предутренняя дрема все же унесла ее снова к вэйну. И в этом видении она узнала, что такое говор по-вэйновски. Странное дело, когда слышишь другого человека, но не видишь его, зато можешь отвечать. И почему колдунам это дано, а другим нет? А потому, что они – избранники небес. В отличие от провинциальных ворон кое-кто еще из рода князьев будет.
Сегодня их сиятельство выходили на говор с управляющим собственного вэйноцеха.
– Демьян Тимофеевич, я верно вас понял, вы хотите присутствовать на ежегодном совете?
– Именно.
– Но…
– Что не так, Харитон?
– Вы же никогда раньше не интересовались… – Невидимый собеседник запнулся, должно быть, решив, что сболтнул лишнего.
– Мое упущение, – согласился главвэй, – и я намереваюсь его исправить.
Естественно, настроение с утра испортилось. Собираясь в аптеку, Тиса то и дело выдавала едкие реплики, большинство из них адресовались колдуну. «Князь решил-таки обойти владения свои! – ворчала она. – На пилюли для животных и прочие не менее славные разработки вэйноцеха изволят любоваться их сиятельство!»
Сейчас, попадись ей главвэй, она, скорее всего, наговорила бы ему кучу гадостей. Да, она злилась. И, что самое несправедливое, от этого было тошно лишь ей одной, Невзорову-то ничегошечки. Вон невозмутимый какой был в видении, что Жоркина кобыла.
Даже любимая работа не вернула видящей хорошего настроения. Мало того, к вечеру душу принялось подгрызать беспокойство. Лишь потом Тиса поняла, что ее состояние было вызвано предчувствием последующих событий. Как еще назвать то, что, вернувшись с работы домой раньше обычного, она, не осознавая причины своего желания, первым делом пустилась в «поиск». Сначала видящей показалось, что зря беспокоилась. А потом…
Черно-белый мир оборотня открылся ей вкупе с чутким медвежьим обонянием. Широкое поле окружало со всех сторон. Снег приминался и приятно хрустел. Мягкие лапы несли легко и быстро. Ее появление спугнуло зайца. Беляк задал стрекача, и Рич пустился его догонять, весело порыкивая от азарта. Вроде бы все спокойно, вот только… взгляд случайно цепляет троих человек вдали у молодого ельника. Один из них – Рамил. Она узнает его по фигуре.
Дар послушался беспрекословно – в один миг сознание видящей покинуло медвежонка, чтобы взглянуть на Рича со стороны уже глазами его отца. Рамил повернул голову, и Тисе предстали его собеседники. Это были… нет, не люди. Даже она поняла это, не имея никакого опыта в расовых определениях. Просто в их обманчиво ленивых движениях и жестких, отмеченных шрамами лицах проглядывалось нечто звериное, необузданное и беспощадное. Что один, что другой роста высокого. Здоровяки такие – Кубач бы позавидовал. Одеты дорого, безрукавки кочевников обтягивали мощные торсы. А сколько оберегов на толстых шеях – целые связки. Люди Бут-Шеро, это точно. Тиса ощутила, как холодеет ее душа. Демьян оказался прозорлив. Они здесь. Но зачем? Единый, только бы не из-за Рича.
– Да, нас устраивает цена, – раскатисто произнес здоровяк с тугой желтой косой и раскосыми глазами. Видимо, он был в этой паре главным, так как второй, седой, в основном молчал. Его длинный левый клык торчал поверх нижней обветренной губы. – Завтра тебе пригонят лошадей, а ты сам приведешь его к нам. Тогда и получишь остальное.
Рамил ответил на родном языке. Должно быть, согласился, так как оборотни важно кивнули.
Глава Рупув продолжил говорить что-то на своем.
– Какой еще вэйн? – прорычал угрожающе седой.
На сей раз Рамил выдал более длинную речь.
– Не его собачье дело, – взвился желтокосый, – пусть только сунет свой мокрый вэйновский нос в дела Бут-Шеро – лап недосчитается! Я лично его на корм молодняку пущу после того, как разделаю на куски.
Он поднял руку, и Тиса с ужасом увидела, как та частично превращается в лапу с огромными когтями.
Тут видящая запаниковала. Сам факт, что торг мог касаться ребенка, казался чем-то немыслимым. Ведь не мог же родной отец продать сына? Мог, и уже продал. Боже! Первое и самое верное, что пришло на ум, – это Демьян. Он должен знать, что они хотят забрать Рича! А уж кто кого на куски порвет, это еще время покажет.
Тиса вспомнила о Граче. Где же этот длинный нос? Слышал ли он разговор?
Дар воспринял вопрос по-своему. Слой тумана пронесся перед глазами, и вот она уже… сидит, цепляясь тонкими лапками за сосновую ветку. Почти над головами собеседников. Каков удалец. И не видно, не слышно его.
Посчитав разговор законченным, оборотни скрылись в гуще ельника. Грач вопреки ожиданиям Тисы не стал их преследовать. Вместо этого поднял себя в воздух взмахом крыльев, устремился вверх и, набрав высоту, взял направление на восток.
Ночью Тиса мучилась тревожными снами, которые перемежались с обрывками видений. В них у нее были крылья и брюхо щекотал ветер. Далеко внизу редкие селения подмигивали ей желтыми огоньками. К четырем часам ночи видение полностью отвоевало у снов ее внимание.
Видящая в теле птицы миновала пригород Крассбурга и закружила над большим поместьем с двумя башнями, в котором далеко не сразу признала дом вэйна. Завершив пятый круг, Грач аккуратно стал снижаться. Замелькала черепица крыш, каменная с редкими барельефами кладка, и перед ней показалось распахнутое окно, раму которого придерживал сам хозяин дома. Обнаженный по пояс, волосы смяты, видно, что только поднялся с постели. Но в глазах не было и тени сна.
Грач перекинулся и первым делом прошел вглубь чужой спальни к столику, где налил себе из графина воды в стакан и залпом выпил.
– Явились оборотни Бут-Шеро, – хрипло выговорил оборотень и прочистил горло кашлем. – Завтра в Рупув пригонят табун.
– Все же жадность в людях неискоренима. – В стремлении прикрыть раму Демьян хлопнул ею сильнее, чем требовалось. – Хотелось хоть раз обмануться в ожиданиях.
Грач дернул плечами.
– Саялэ собирается сегодня уже доставить парня в «Глотку». Полагаю, после полудня выдвинутся.
Демьян откуда-то уже вытащил сигару и закурил. Затем предложил Грачу, но оборотень благоразумно отказался.
– Что ж, придется навестить кочевника и убедительно просить изменить намерения. Благодарствую за службу, крылатый.
– Эм… – Грач помялся с ноги на ногу, прежде чем просить. – А можно я поживу в твоей квартире пару седмиц?
– Ключи возьмешь там, где оставил. – Вэйн усмехнулся. В полутьме сложно угадывалось выражение его лица.
– Спасибо, Демьян! Я влюбился в твою парную с накладом!
– Ладно, лети уж, вольный птах. Не держу.
Глава 15. Бойцовский клуб «Рваная глотка»
Распахнув глаза, видящая какое-то время смотрела на беленый потолок и выпирающую на нем балку. Но пред внутренним взором продолжал стоять вэйн. Его поджарое сильное тело. Его лицо. Руки. Несколько недель уже она не видела его со стороны. Единый! Лучше бы не видела и дальше.
Ей не хотелось не то что вставать с постели, даже двигаться. Мало того, мысли не желали оформляться в нечто стройное и логическое. С момента, как Демьян узнал о гнусном замысле Рамила, на девушку вдруг снизошла непоколебимая уверенность, что колдун все исправит. Ни малейшего сомнения – он поговорит с Рамилом, применит к тем оборотням свой могучий дар убеждения, и все уладится. Главное, что Рич останется в таборе. Словно переложив на плечи вэйна собственные волнения, Тиса решила, что теперь ей можно на минутку расслабиться. Или не минутку. Кажется, она снова уснула, и, когда проснулась, за окном уже пищало по-синичьи позднее утро.
Боязнь пропустить еще один урок заставила девушку преодолеть недомогание и доплестись до подвесного умывальника, дабы взбодрить себя тремя пригоршнями воды в лицо. До школы одаренных она тоже добиралась в два раза дольше. В итоге сильно опоздала. Кажется, когда она брала черепашьим штурмом сквер, Манила попыталась что-то ей шептать. «Бесполезно, ваша бестелесность! Сегодня можете хоть в горн трубить, вряд ли это подействует». Тиса дошла до перил общежития и оперлась на них, чтобы перевести дух. На крыльце, стоя к ней спиной, Клара разговаривала с какой-то пожилой женщиной, одетой в криво застегнутый на крупные пуговицы ватник.
– Клара Герасимовна, она снова дурно смотрит, – встревоженно говорила последняя. – Ой, чует мое сердце, скоро снова засобирается! Вам бы побыть дома.
– У меня дел по горло, – отмахнулась от тетки Клара, – пусть Катюшка за ней присмотрит.
Брюнетка плотнее запахнулась в накинутое на плечи пальто.
– Но вы же знаете, Ариша только вас и слушает. Снова шепчет, что вы вместе его отыщете. Боюсь, кабы худа какого не случилось.
– Ладно, сегодня пораньше постараюсь освободиться, – вздохнула Клара, поджав губы, – иди домой, Февронья.
– Вы уж, пожалуйста, Клара Герасимовна, не запамятуйте!
На этом тетка попрощалась, спустилась с крыльца и потопала восвояси, переваливаясь с ноги на ногу, будто кряква. А Клара, так и не заметив видящую, скрылась в дверях общежития. Войнова лишь недоуменно вздернула брови. Более странного разговора она еще не слышала.
Подходя к дверям Увлеченного клуба, Тиса сожалела, что не придумала достойного оправдания своему опозданию. И уже представляла укор в зеленых глазах Клима. Однако удача сегодня была на ее стороне. Люся и корзинка с пятью котятами, которых она по доброте душевной сегодня приволокла в клуб, заняли львиную долю внимания руководителя клуба, отвлекая от всего прочего.
– Климочка, пусть они поживут пока тут! Пожалуйста-пожалуйста! – сложив ладоши вместе, просила Люсенька. – Я сама буду их кормить.
– Люся, здесь не место животным, пойми это, – упирался стойкий Ложкин.
– Как не место? – не сдавалась девушка. – Очень даже место. Вот в этом уголочке гостиной малыши никому не будут мешать, честное слово! Смотри! Я накрою корзиночку занавеской, вы их даже не будете видеть!
– А как насчет слышать? – фыркнула Клара, выглянув из опытной.
И котята словно по команде дружно запищали.
Клим возвел глаза к потолку, стяжая остатки терпения.
– Тиса! Ну скажи им! – Заметив вошедшую, Люся решила, что найдет в ее лице поддержку. – Им же нельзя на улицу!
Тиса заглянула в глубокую корзинку и оглядела полосатых пушистиков.
– Ничем помочь не могу, – развела она руки. – Но согласна с тем, что на морозе котята погибнут.
– Вот! – воскликнула Люсенька, торжествующе глядя на Ложкина.
Клим окинул взглядом ученицу и неожиданно капитулировал.
– Ладно, – проворчал он. – Но на пару седмиц, не больше! За это время, убедительно прошу, найди им новый дом. Проходите в кабинет, Тиса Лазаровна. – Учитель распахнул дверь перед девушкой с коротким поклоном. – Должен попросить у вас прощения за то, что не смог провести прошлый урок. К сожалению, обстоятельства сложились не в его пользу.
Минуя учителя, Тиса нечаянно оступилась, и Климентий поддержал ее за талию. Помог зайти. «Надо бы потом ощупать затылок, – подумала Тиса. – Возможно, что Клара пробурила в нем дыру пронзительным взглядом».
– Рассказывайте. – Усадив ученицу, Климентий занял свое место. – Продолжительное видение? Я прав?
Кивнув, она не стала таиться и рассказала все, что касалось последней практики в поиске, опуская подробности.
– Я видела Виталия и Мо Ши, он был с вами в клубе. Вы разговаривали об отказе министерства оплатить поиски кургана. И хочу сказать, что сожалею. Мне кажется, они приняли неверное решение.
При этих словах Климентий Петрониевич отвел взгляд на карту с метками и постучал карандашом по столешнице.
– Ничего, думаю, это временное затруднение для клуба.
Тиса успокоилась. Зеленые глаза видящего смотрели с уверенностью, как прежде. Упорства этому человеку не занимать.
– Меня радует, что обучение приносит хоть и сомнительные, но плоды, – усмехнулся блондин. – Кажется, мы нащупали верный путь к освоению вами дара. Продолжим. Надо же вызволить вас из капкана, в котором он вас держит, пока продолжительные неподконтрольные видения не истощили вконец.
Учитель снова помог определить нужные точки на висках. И на сей раз прикосновения холодных мужских пальцев к лицу не показались Тисе чем-то неправильным. Вместе они разобрали мечтания, Климентий указывал на допущенные ошибки. Рассказывая случаи из своего опыта, он помогал ей лучше понимать дар.
– Как только закрепите успех, опробуем поиск по именным предметам. Он сложнее обычного, поскольку подразумевает, что придется стараться увидеть совершенных незнакомцев, имея под рукой лишь их вещи.
Тиса вспомнила, как учитель отказал в помощи двоим горожанам, и чуть было снова не спросила почему. В прошлый раз этот ее вопрос так и остался без ответа. Не стоило повторяться.
– Прошу, на этот раз выходите из видения раньше, чем дар снова запрет сознание в другом человеке, – перед поиском напутствовал Климентий ученицу. Последнее, что девушка увидела, прежде чем закрыть глаза, – обеспокоенное лицо блондина.
Ее окружил запах старых бумаг и пыли, и она осознала, что стоит у стеллажа в школьной библиотеке с вязанкой книг в руках. Третья в очереди. Большой настольный плакат закрывал собой сутулого библиотекаря, знакомого ей по прошлым посещениям сего хранилища. «Библиотека с благодарностью примет в дар любые книги» – надпись на холсте чуть размывалась из-за мутных очков Виталия. Замечательно, у нее снова получилось найти Строчку! Тиса решила дождаться, пока наступит черед парня сдать книги. И тогда она запомнит разговор с библиотекарем слово в слово, чтобы потом повторить его завсегдатаям клуба. Может быть, тогда Клара наконец убедится, что она не самозванка.
Строчка поблуждал взглядом по рядам узких высоких шкафов, забитых под завязку книгами, затем полюбопытствовал, что берет читать подросток впереди него. На стойке лежала толстая книга, с обложки которой щерился разинутой пастью волк. Название: «Зов стаи». Когда Тиса поняла, что пора уносить ноги из видения, было уже поздно.
Они вышли из арки портала на вершине заснеженного холма, громко переговариваясь.
– Демьян, как ты мог? Ты скрывал от нас, что унаследовал титул! Это же надо. Драконьи яйца! Не верю! Дем – князь! Святая Вэя, вот что с ним поделаешь? Отдубасить бы тебя как следует в отместку за молчанку, да жизнь еще дорога.
Тиса поняла, что попала под чужую раздачу. Знакомая троица – чтец, шкалуш и тот, кого называли в компании Скакуном, выговаривала вэйну за то, что он не сообщил им счастливую новость.
– Давайте вы пересчитаете мои грехи после того, как я разберусь с кочевниками.
Внизу на расстоянии полуверсты чернел стан табора. Вблизи его паслись лошади, много лошадей, статных, с густыми гривами. Глядя на них, главвэй с досадой цокнул языком.
– Хорошо. Но потом ты все нам расскажешь, Невзоров! – не отставали спутники.
– Как на духу, – отделался обещанием Демьян и первым стал спускаться с пригорка, удаляясь от полупрозрачной арки перехода.
– Смотри, Скакун, сколько здесь твоих копытных родственников, – слышались позади шутки Юлия.
Кочевники их заметили еще издали. И, судя по тому, как от табуна оторвались три лошади с седоками и понеслись через поле во весь опор, разговаривать с ним кто-то явно не желал.
Демьян тронул за рукав бородача, и тот понимающе кивнул ему в ответ. Мгновенно на них упал белесый колпак портала, и в следующий миг двое вэйнов переместились на средину поля. Всадники неожиданно оказались совсем близко, и Тиса увидела Рича, сидящего в седле впереди отца на кауром жеребце.
Главвэй зашагал навстречу конным, держа в руке скип. Седоки один за другим принялись осаживать лошадей. Двое незнакомых кочевников угрюмого вида устроили друг с другом переглядки. Рамил же сжал плечо сына и глухо ругнулся на языке кочевников. Рич, напротив, радостно замахал рукой.
– Демьян! Привет! А мы едем в соседний город на ярмарку, – возвестил он.
– Вот как? – Колдун приветливо улыбнулся. – Но, медвежонок, боюсь, сегодня поездки не выйдет. Твой отец, видимо, забыл про нашу договоренность. Он обещал познакомить меня со своими друзьями. Верно, Рамил?
– Я тебе ничего не обещал, – хрипло произнес глава табора, блестя гневным взглядом.
– Память подводит тебя, мой друг. Ну да нестрашно. Отдай ребенка женщинам, и поговорим.
Тиса заметила, что по полю к ним направлялись три соплеменницы – две молодые впереди и ковыляющая им вслед старушка. Она сильно отставала.
Косым взглядом углядела, как двое седоков-кочевников сунули руки за пазуху. Секунда, и блеснуло оружие. Однако применить стрелометы у них не вышло. Демьян что-то шепнул, крутанул скип, и парочка выронила оружие в снег. Рич этого не заметил, так как колдун в следующий момент уже подхватил его под мышки и ссадил с лошади сам. Рамил не препятствовал, но лицом напоминал грозовую тучу.
– Давай беги к матери. Скажи им, что никуда не поедешь.
– Хорошо. – Мальчуган послушался беспрекословно, переводя взгляд с отца на вэйна. Чувствовал ли он напряжение между взрослыми или нет, не ясно, только в следующий миг обнял руку колдуна. – Ты же еще придешь ко мне? Да?
– Не сомневайся в этом, – ответил Демьян. Он потрепал мальца по смоляным вихрам и затем легко подтолкнул в спину. – Беги.
Как только мальчишка попал в руки женщин и направился в табор, вэйн обернулся к Рамилу с совсем другим выражением лица.
– Оборотни, они заставили меня отдать его, – зло прорычал глава Рупув, даже не пытаясь отпираться.
Демьян поднял скип, и Рамил тяжелым мешком свалился с коня, будто его кто-то вышиб из седла. Не кто-то, а сгусток белой вэи, почти неприметный на свету. Неудавшиеся стрелометчики вдруг сорвались с места, гоня коней прочь, в сторону опушки. Тиса только сейчас поняла, что за спиной колдуна уже стоит вся троица его колоритных друзей. Глава Рупув меж тем не старался так сразу подняться и с опаской прикрыл голову руками.
Демьян замахнулся на него скипом и выругался, помянув испод со всеми изнанями вместе, добавив что-то о мрази, которая продает собственного ребенка.
– Благодари сына, – процедил он. – Не трону только потому, что не хочу, чтобы твоя сильно подпорченная морда испугала пацана. Выкладывай все.
Выяснилось, что мальчишку одобрила стая Бут-Шеро и отец обязан был сегодня отвести его в «Рваную глотку», теневой бойцовский клуб, принадлежащий самому влиятельному главе совета кочевников Михосу Багеччу. И да, из Рича готовили бы бойца для арены.
– Что ж, раз сам барон ждет, некрасиво отказываться от приглашения, – сказал главвэй, вернув себе ровное расположение духа. – Навестим его вместе. – Он хлопнул по плечу хмурого Рамила, который решился-таки подняться с колен. – И вот еще что. Сыну заикнешься о своей затее с продажей – языка лишишься.
– Это яблочко давно прогнило, Дем, – сморщил нос Юлий. – Надеется, что оборотни поставят тебя на место и табун с барышами останутся у него.
– Ты не вселяешь в него должного страха, мой друг, – удивленно пробасил шкалуш.
– Ничего, Славогор, – хмыкнул главвэй, – я не в обиде.
– Ладно, я так понимаю, от меня требуется доставка. – Натан деловито потирал холеные руки. – Дайте мне полчаса, однокашцы, и я выведу вас к Ольмени.
Когда Тиса без стука ворвалась в кабинет, учитель перестал делать пометки на полях какого-то свитка и поднял глаза.
– Вы сегодня закончили раньше обычного. Хороший признак.
– Простите, Климентий Петрониевич, – ученица сдернула с крючка свою одежду и принялась второпях надевать пальто, пятясь к выходу, – но мне нужно домой.
– Что-то случилось? – Блондин поднялся с кресла.
– Нет-нет, все в порядке. Я просто вспомнила, что одно дело требует моего скорейшего внимания. – Войнова выскочила в гостиную. Хвала Единому, эти рукава нашлись! – Кстати, я видела Виталия, он в библиотеке. Еще раз прошу меня извинить за столь ранний уход. До свидания!
Махнув рукой, девушка поспешила вон из Увлеченного клуба. А учитель так и остался стоять в дверях кабинета. Спустя несколько секунд из опытной показалась Клара и попросила его взглянуть на образцы.
«Скры, скры, скры». Войнова возвращалась, слушая, как поет снег под подошвами. Слишком медленная песня. А быстрей не получается – ноги заплетаются. Калитку открыла с мыслью, что надо бы выпить сильно сладкого чая, прежде чем уйти в новый поиск.
Что обидно, к вэйну дар ее всегда уносит чуть ли не по щелчку пальцев. В то время как поиск других, даже отца, проходит через «ладушки» с туманом. И сейчас, стоило закрыть глаза, она сразу нашла Демьяна, в сумраке пробиравшегося через толпу, обступающую кольцом ярко освещенную факелами большую арену. Он подталкивал впереди идущего Рамила, если тот начинал мешкать. Позади не отставали Юлий и Славогор. Натана среди них уже не было.
Встречные люди и нелюди, коих здесь оказалось ничуть не меньше, чем первых, не торопились расступаться. Впрочем, Демьян сам не стремился к всеобщему вниманию. Пола его удлиненного драпового сюртука скрывала скип. У ограждения арены, сложенной из толстых брусьев, усач в цилиндре собирал ставки, вертясь на табурете, словно вертепный Петрушка.
Какофонию запахов – курева, перегара, потных тел и псины – перебивал тяжелый дух свежей крови. Должно быть, один из боев завершился, поскольку шестеро молодцов волокли прочь с площадки тушу гигантского волка. По глиняному полу вслед за ним чертился багровый след. Из-под брусьев ограды выскочили дети с ведром и бросились натирать тряпками пол, оставляя разводы. В противовес всей этой дышащей азартом и смертью суете бойцовского клуба во влажном горячем воздухе медленно парили шерстинки.
– Почему ты не пользовался убеждением, друг? – Славогор нагнал Демьяна по правую руку.
– В самом деле, – поддержал его Юлий, – к чему сложности?
– Считайте, что я предоставил своему дару временный отдых.
– Что ты имеешь в виду?
Главвэй промолчал. Он выловил взглядом просторную ложу и теперь целенаправленно двигался к этому будуару, по-другому и не назовешь. Ложа напоминала большой четырехскатный шатер с пологом из яркого шуйского шелка, расшитого золотом и раскрытого со стороны арены для удобного обозрения. Чтобы попасть в чертоги Багеччу, нужно было подняться выше на этаж. Однако проход в коридор с лестницей, ведущей туда, заслоняла собой пара здоровяков-оборотней.
– Добрый вечер, уважаемые. Михос Багеччу здесь? – спросил Демьян.
Те лишь начали возмущаться: «Кто вы такие, чтобы задавать вопросы и называть барона по имени», а Юлий уже ответил: «Тут».
Демьян кивнул и просто шагнул на эту воинственного вида двуглавую «стенку». Тиса не поняла, что произошло. Оборотни намеревались скрутить его, но вместо этого отдернули от колдуна когтистые лапы, словно обожглись, и вынужденно расступились. Этого хватило, чтобы мужчины проникли в коридор, стены которого были задрапированы пестрыми тканями.
Поднимаясь по ступеням, Демьян снял с пояса скип, и не зря. Лестничный проход вывел в комнату, слабо освещенную одним факелом. При входе в нее на колдуна чуть было не накинулись двое оборотней, но главвэй вскинул руку.
– Эй, тише, ребятки! – осадил их колдун. – Придержите инстинкты. Мы к барону по приглашению.
Из полумрака комнаты показался еще один, бесшумно ступая по роскошным коврам. Огромный и хищный. Свет факела выхватил из тьмы лицо, и Тиса сразу признала в нем того желтокосого, что в поле сторговался с Рамилом насчет Рича. Он вперил взгляд в главу табора, затем перевел на колдуна, отметил в его руках скип, и ноздри его расширились.
– Приглашение касалось только Рамила Саялэ, – выплюнул слова оборотень.
– Ну а мы с ним пришли. – Демьян совершенно спокойно выдержал гипнотический, будто давящий прищур оранжевых глаз. Похоже, что взгляд колдуна тоже не показался оборотню пушинкой, поскольку его пальцы вмиг отрастили невиданного размера когти. – О, не советую, барс, – предупредил колдун. – Доложи барону о нас, пока не схлопотал от хозяина наказание за преувеличение полномочий.
– Шукар-р… хорошо, – пророкотал оборотень после нескольких секунд раздумья. – Я выставлю вас с его разрешения.
Желтокосый рыкнул подчиненным что-то на языке кочевников и беззвучно скрылся в темноте.
– А если кочевник не захочет говорить, – произнес Славогор, – прорвемся боем.
– Захочет, Славик, – уверенно парировал Демьян. – Азартные люди от природы любопытны.
Не прошло и минуты, как их пригласили в ложу.
Михос Багеччу возлежал на парчовых подушках в компании семерых кочевников. Мужчины курили кальяны и неторопливо переговаривались. Барон выделялся из всех яркой одеждой. Зеленые шаровары, ослепительная от россыпи каменьев безрукавка. Голову, покрытую алым платком, стягивал обруч с безыскусно ограненными изумрудами. В ногах барона ассийка в откровенном полупрозрачном одеянии умасливала ему стопы. Черная кожа девушки отливала синевой. От гладко выбритой макушки к переносице спускались две алые полосы краски. Тиса впервые видела жительницу пустыни, появилось желание присмотреться, но Демьян отвел глаза на хозяина «Рваной глотки».
– Приветствуем вас, почтенные мужи. Барон, – слегка склонил голову колдун, – простите великодушно за вторжение. Мы пришли поговорить.
Он назвал свое имя и имена спутников.
Михос выпустил клуб дыма изо рта, сквозь прищур разглядывая вэйнов, затем молча указал на софу. Демьян опустился на шкуры, скрестив под собой ноги. Его примеру последовали и остальные «гости».
– Этот человек, – главвэй указал на Рамила взмахом руки, – чуть было не продал собственного сына в стаю Бут-Шеро, но вовремя осознал гнусность поступка и явился сказать, что разбивает договор. Просит принять свои извинения.
При этих словах из горла Рамила вырвалось невнятное мычание.
За спину к барону скользкой тенью подсел раскосый оборотень и что-то сказал хозяину на кочевническом.
– Правда не твоя, колдун, – лениво ответил глава Бут-Шеро, однако глаза цепко осматривали вэйна, особенно его ладони. Он потянул из кальяна дым. – Стая уже признала сына этого человека своим братом, и разбивать договор я не стану.
– Вторая часть оплаты еще не взята отцом, ребенок не передан. Значит, сделка пока не состоялась, – возразил Демьян. – Стая найдет себе другого медведя.
Михос сощурил глаза.
– Сам понимаешь, эти полузвери охраняют меня, – барон по-хозяйски положил руку на шею желтокосого, – и всех глав Бут-Шеро. Нам не с руки ссориться с теми, кто прикрывает наши спины. Пусть Саялэ возьмет причитающееся ему и уходит. Ребенка мы заберем сами.
– Барон не в силах приструнить своих псов? – Главвэй вздернул удивленно брови. – Чревато, Михос. Так можно и в зависимость впасть.
Вэйн поднял руку, и его ладонь полыхнула знаком ССВ.
– С этого начинать надо было, – тихо проворчал рядом Юлий. – Глядишь, еще бой какой поглядеть бы успели.
– У меня нет проблем с Вэйновием. – Багеччу неторопливо выпустил клубы дыма изо рта, однако напускная лень с него слетела, как шелуха с поджаренного земляного орешка.
– Будут, Багеччу, – пообещал вэйн. Он вынул из-за пазухи бумагу и развернул лист перед носом барона. – Если стая Бут-Шеро протянет свои лапы к ребенку, этот список попадет на стол Гранитову. Вы еще не знакомы с начальником имперского сыска, Михос Табахович?
Барон сощурился, изучая список. Лицо его на глазах деревенело, превращаясь в застывшую маску.
– Бьешь козырными, колдун, – сухо сказал барон, провожая взглядом бумагу, пока та снова не исчезла под полой сюртука главвэя. Он капризно отдернул ноги от ассийки, которая до сего момента продолжала свое «масляное» дело. – Ты выиграл, не начав партию, – признал Багеччу. – Я отменяю сделку, Саялэ. Сын твой останется при тебе.
Желтокосый, протестуя, рыкнул. Ему вторили еще несколько оборотней откуда-то из глубины ложи. И через еще пару секунд клуб огласился дружным рычанием всей стаи, создавая жуткое эхо под куполом арены. Позолоченные чилимы кальянов отозвались дрожащим тихим звоном. Рамил вздрогнул. Семеро друзей-кочевников барона, что до сего момента держали отстраненный вид, испуганно озирались. В возникшей тишине Михос сварливо выговаривал желтокосому оборотню на языке кочевников. Барс пророкотал что-то в ответ. Перепалка продолжилась.
– Ты раздраконил зверят, Дем, – прошептал чтец под ухом главвэя. – Они уже в мыслях пробуют на вкус твое мясо. Фу, ты не представляешь, какая у них образная думоварилка! Я забыл, что хвостатые внутри стаи могут делиться мыслеобразами, как открытками. Да они все просто повернуты на крови!
Демьян лишь дернул плечами, мол, что удивительного. Последняя рычащая фраза барса меж тем заставила задуматься Багеччу. Главвэй с укоризной покачал головой.
– Чтобы я не вышел сегодня из «Глотки», тебе, барс, и твоим братьям придется весьма постараться, – сказал он. – Но раз уж так чешутся зубы у стаи, предлагаю честный поединок. Насколько знаю, у вас в почете право сильнейшего. Думаю, будет справедливо, что при моем поражении мальчишка и бумага останутся у вас. Но если я выйду победителем, стая поклянется не только не трогать Рича Саялэ, но и прийти мальчишке на помощь при нужде.
Надо было видеть, как предложение вэйна изменило лица присутствующих. Баггечу, барса и этих любителей кровавых зрелищ. Глаза кочевников зажглись, как те вэйновские факелы вокруг арены. И этот огонь азарта и жажды – немедля просчитать ставку – уже ничем нельзя было потушить.
– Вэйн против оборотня – неравный бой. – Барон сел, потирая ладони о шаровары, черты лица его заострились. – Мы выставим против тебя троих.
– Идет, – не раздумывая ответил вэйн.
– Нет, четверых! – поправил свое решение барон.
– Согласен.
– Давайте уж дюжину, не стесняйтесь, – встрял, усмехнувшись, Юлий.
– Четверых достаточно, – великодушно бросил барон после кивка оборотня.
Желтоглазый вскочил на ноги с невероятной быстротой. Следом за ним неторопливо поднялся главвэй.
– Клянусь по словам твоим, – пророкотал оборотень клятву, плотоядно улыбаясь. – Стая нам в свидетели!
Клуб огласил рык невидимой глазу ликующей стаи.
– У них вэйнощиты в оберегах, – предостерег главвэя Славогор, становясь плечом к плечу с другом. – Тебе понадобится время, чтобы их сломать. Предлагаю бороться вместе.
– Нет, друг. Это только мой бой. Присмотри лучше за Юлькой.
– А ты хитрец, Невзоров, – прошептал чтец. – Ты знал, что так или иначе тебе придется столкнуться со стаей, по– другому вырвать пацана было бы сложно. Чем тебе так дорог этот мальчишка? Признайся, ты нагулял его с черноокой страстной кочевницей?
– Не дури, Юлий. Вы знаете, если что, то…
– Да спрячем мы твоего подопечного, – перебил чтец Демьяна, – не волнуйся. Только давай без неожиданностей, Невзоров. Заканчивай с ними. И пойдем домой – боюсь, скоро мой желудок с голода будет рычать похлеще любого оборотня.
Суета пред боем прошла для видящей незамеченной. Сознание Тисы словно охватило оцепенение. В мыслях пульсом бились лишь два слова: «опасность!» и «бой». И лишь когда ослепительно яркий свет ударил в глаза, а ноги понесли ее к центру арены под шум толпы, она поняла, что это не сон. Поединок начнется независимо от ее желания и страха. Противники ждали колдуна, выстроившись в ряд. Лица здоровяков излучали превосходство. Оборот, и вот уже четыре зверя встали на лапы, вонзая когти в глину. Два огромных волка, почти в рост человека, и еще более крупные медведь и саблезубый барс. Желтокосый в ипостаси имел мраморный окрас с желтыми подпалинами вдоль холки.
Клацнул гонг, и четверка пришла в движение. Оборотни слаженно закружили вокруг вэйна стервятниками, гибкими мощными тенями. Это живое кольцо стало стремительно сужаться. Демьян крутанул скип, и древко оружия ощетинилось внушительными продольными лезвиями. Тиса не успела оценить неизвестное ей до сего дня свойство вэйновского оружия, как начался бой. Огромная пасть барса возникла перед ней буквально в долю секунды. Вэйн увернулся, нырнул под лапу зверя и царапнул скипом его лопатку, оставив красную полоску на жемчужной шкуре. И тут же в обороте сделал выпад и подрезал лапу одного из волков. Послышался скулеж. Затем началось такое безумие, что ее сознание совершенно отказывалось вычленять из мельтешения перед глазами что-либо вразумительное. Светлая мысль, что со стороны наблюдать за схваткой будет удобней, унесла ее в ряды зрителей. Славогор. Она предпочла наблюдать действо его глазами.
На арене происходило нечто невообразимое. Вэйн вертелся юлой. Скип в его руках уже пел свою песню, размываясь в пространстве. Оборотни как бешеные кидались на этот вихрь, отлетали от него и снова совершали прыжки, лязгая клыкастыми пастями. В желании достать колдуна они рычали, ревели и брызгали слюной.
– Сильно напирают, твари! – Шкалуш то и дело сжимал рукоять скипа до боли в костяшках пальцев.
– Они знают, что Дем ломает их защитные обереги, – послышался рядом комментарий Юлия. – И понимают, что тик-так, времечко уходит. Если не разорвут сейчас, то потом и подавно. Однако просчитались голубчики, с Демкой, может быть, только дюжина таких и справилась бы. А я барона предупреждал, между прочим.
Действительно, с каждой новой секундой звери бросались на противника все рьянее и отчаяннее. Первым вылетел из этого смертельного клубка волк со вспоротым брюхом. И замер.
– Все, у второго серого защита сломана! – возвестил радостно чтец.
И пока он еще говорил, арена осветилась белым всполохом. Второй волк покатился к своему раненому сородичу. Белый обруч вэи стягивал его горло, и оборотень кувыркался, тщетно пытаясь его сбросить. Затем из пасти зверя вырвался хрип, и он замер, придушенный. Лишь короткое рваное дыхание говорило о том, что волк все еще жив.
Тем временем медведь и барс пытались вырвать у судьбы последний шанс на победу. Но все закончилось быстрее, чем ожидалось. На этот раз защита пала у медведя, о чем поведал ослепительный всполох. Луч хлестнул оборотня по морде. Медведь зашелся бешеным ревом, который тут же оборвался, поскольку Демьян очередным лучом стянул ему шею, и шипастый сияющий хомут прижал медвежью голову к земле. С барсом вэйн дрался, словно играясь, затем и его защита пала. Мраморному коту достались еще пара царапин и вэйновская сеть. Она спеленала зверя в прыжке, и оборотень рухнул на глиняный пол так, что дрожь земли ощутил каждый присутствующий в клубе.
Бой окончился. На несколько секунд клуб охватила тишина. Затем ее разорвал оглушительный ор впечатленной публики.
– Отлично, к ужину не опоздаем. – Довольный чтец потер руки.
Демьян повернулся лицом к ложе и поклонился стоящему в ней барону. Михос Багеччу с кислым выражением лица склонил голову в ответ, признавая победу. Вэйн обернулся и одним взмахом скипа снял с оборотней удавки и сеть. Неторопливым шагом направился через арену к друзьям. Желтокосый сменил ипостась первым и поднялся. Окликнул колдуна. «Что же этому зверю еще надо?» – возмущенно подумала Тиса, и дар поддержал ее, вновь перенеся сознание к Невзорову.
Оборотень оказался в пяти шагах. Он неустойчиво держался на ногах, накрыв ладонью бок. Сквозь пальцы его сочилась кровь.
– Я недооценил тебя, колдун, – прохрипел барс, буравя взглядом оранжевых глаз бывшего противника. – Почему ты нас не убил?
– Зачем убивать тех, кто лучше других послужит в будущем? – стало ему ответом.
Оборотень гордо отчеканил:
– Рич Саялэ может рассчитывать на нашу защиту. Клятва стаи нерушима.
– Это все, что мне было нужно.
Пару секунд они еще глядели друг другу в глаза. Затем Демьян отвернулся и продолжил свой путь.
