Своим выраженным делением на родственные и неродственные российские социальные сети демонстрируют культурную особенность российского общества и приверженность традициям. При этом каждый тип отношений, родственных или неродственных, характеризуется сильными, средними или слабыми связями. Существенное различие между западными и российскими социальными сетями заключаются в характере и силе связей. Сила связей определяется эмоциональной и функциональной поддержкой и напрямую относится к определенной степени доверия с учетом того, что эти факторы проверяются в течение истории отношений.

Эмоциональная привязанность играет наибольшую роль в межличностных отношениях, будь то в общественной или деловой жизни, и определяет выбор ближайших и наиболее полезных отношений, то есть сильных и средних по силе связей. Если в отношениях присутствует эмоциональная привязанность, то готовность кооперироваться и оказывать помощь выходит за рамки рационального выбора. Разницу между разными по силе связями можно определить следующим образом.

– Сильные связи предоставляют высочайший уровень эмоциональной и функциональной поддержки и отражают самую высокую степень доверия между членами группы (доверие, основанное на идентификации).

– Средние по силе связи очень функциональны, но в меньшей степени предоставляют поддержку по сравнению с сильными связями, где велика роль эмоциональной поддержки. Степень доверия в средних связях можно рассматривать как доверие, основанное на сформированных отношениях, что отражает сильную позитивную уверенность, базирующуюся на взаимной симпатии.

– Слабые связи характеризуются самым низким уровнем эмоциональной и функциональной поддержки и низкой степенью доверия. Уровень доверия в слабых связях представляет доверие, основанное на знании, то есть известной предсказуемости.

Членство в каждой социальной сети отражает различную силу связей, существующих в конкретной группе (см. рис. 1).

Рис. 1. Сила связей в различных сетях

Россияне используют сильные и средние связи для получения влияния и доступа к ценным ресурсам. Эти отношения закреплены высокой степенью доверия и взаимных обязательств и тем самым функционируют как мосты между сетями. Слабые связи в России не работают в роли мостов из-за недостатка доверия и взаимных обязательств, характеризующих этот тип отношений.

Говоря другими словами, чем больше усилий затрачивается на формирование отношений, тем дольше они прослужат и тем более значительными они будут в результате. Эти отношения отражают опыт, совместные жизненные истории, определяют взаимоприемлемые нормы понимания и взаимодействия, формируют единообразное чтение и понимание сигналов и исполнение социальных кодов, тем самым придавая смысл всем взаимодействиям внутри группы. Эти функции относятся исключительно к российским сетям, они крайне локализованы и трудны для понимания иностранцами.

Принадлежность к сети личных связей дает людям чувство принадлежности и узнавания, что очень важно в бурной российской среде. Это дает людям чувство, что они не одиноки. В личных связях россияне находят свои преимущества – привилегии и поддержку; соединение людей с различными талантами, способностями и позициями в обществе в одной группе приносит огромные преимущества. Композиция российских социальных групп отражает комплементарный характер, что делает их сильнее и продуктивнее в решении различных задач. Каждый участник привносит свои особые способности в пользу социального, человеческого и экономического капитала группы, предотвращая внутреннюю конкуренцию.

Формулируя определение структурной сплоченности и независимые пути, которые сводят участников отношений вместе, Moody и White (2003) подчеркивают, что «группа структурно сплочена настолько, насколько набор независимых путей взаимных отношений среди всех пар участников держит ее воедино». То есть российские социальные сети представляют собой кластеры, состоящие из равнозначных участников, и удаление одного из членов группы не влияет на ее целостность и выживание.

Обсуждая силу кластерных структур, Moody и White (2003) объясняют, что «в отличие от структурно слабосплоченных групп, коллективы, не зависящие от индивидуальных участников, менее поддаются сегментированию. Наличие нескольких путей, проходящих через несколько участников, устраняется; альтернативные связки среди членов все еще присутствуют для поддержания социальной солидарности. Информация и ресурсы могут передаваться несколькими путями, что затрудняет миноритарное владение ресурсами внутри группы. Таким образом, неравенство власти, подразумевающееся в слабосплоченных группах, не так ярко выражено в сильных структурах. В общем, структурно сплоченные сети характеризуются уменьшением монополии власти, появляющейся в результате использования структурных разрывов (Burt, 1982), так как незначительные разрывы локального характера не имеют особого значения в целом, не влияя на целостность всей группы».

Исключением являются бизнес-группы, имеющие централизованную форму, которые объединяются вокруг лидера. Эти группы наиболее уязвимы в случае, когда лидер покидает группу. Роль лидера бизнес-группы очевидна для участников и критически важна для функционирования группы. На роль лидеров можно посмотреть под другим углом – тот, кто способен разъединить группу, тот способен контролировать поток ресурсов, протекающих через нее.

Большинство российских персональных сетей сформированы из групп с несколькими независимыми связями, представляющими сильную форму структурной независимой сплоченности, что делает российское общество менее уязвимым против социальных волнений.

Сложность межличностных отношений и, следовательно, структуры связей зависит от национальных и культурных устоев населения России, которые, в свою очередь, отличаются от устоев, привычных для Запада и предложенных Granovetter (1973; 1983), чьи выводы изначально объясняли иную структуру сетей социальных связей. Высококонтекстная культура российского общества формируется под воздействием сложной структуры человеческих отношений, в которых эмоциональная и функциональная нагрузка позволяет населению выживать в изменяющейся среде.

Главное различие между низко- и высококонтекстными культурами состоит не только в значениях и понятиях, встроенных в саму культуру, но также во внешней, или видимой, структуре межличностных отношений. Сама природа отношений отражает внутреннюю роль, суть и нагрузку различных межличностных социальных связей. Следовательно, можно предположить, что сложная структура социальных сетей, существующая в российском обществе, также может присутствовать в других странах с высококонтекстной культурой, таких как Китай, Япония или Испания, и в дальнейшем может быть обнаружена в простых структурах низкоконтекстных обществ, таких как США, Великобритания, Израиль или Швеция. Этот феномен может рассматриваться как контекстно-зависимая природа социальных сетей.

Сети личных связей могут рассматриваться как небольшие миры со своими негласными правилами, процедурами, устоями, правилами взаимодействия и стилями общения…