Глава 25
Чем больше проходило времени, тем сильнее Оззи одолевали сомнения. Он просто не понимал мир, в котором оказался. К примеру, погода здесь никогда не менялась — стояла постоянная влажная жара с легким ветерком, дующим в одном и том же направлении. Раз уж планета обращена к солнцу всегда одной стороной, здесь должны быть сильные ветра, перераспределяющие тепло между светлой и темной сторонами, а не этот легкий зефир. Конечно, остров мог находиться в центре штилевой зоны, то есть ветра сюда просто не попадали, а ревели где-то за неприятно далеким горизонтом, рождая шторма, затрудняющие мореходство.
В своем портативном модуле Оззи создал несколько моделей подобных планет, но они только подтверждали его теорию. Хотя ни одна модель не учитывала, что планета вращалась внутри газовой оболочки. Как подобное явление могло подействовать на климат у поверхности, ему было неизвестно — для решения этой проблемы в модуле не нашлось подходящих алгоритмов.
Кроме того, вдали над горизонтом виднелась гряда облаков. Каждый раз, поднимаясь на центральную вершину, чтобы пополнить запас дров, Оззи проверял ее положение. Облака не двигались. И именно оттуда дул постоянный ветерок.
Определить дистанцию до ближайшего острова тоже оказалось нелегко. Оззи воспользовался функцией инерциальной навигации и измерил угол визирования поочередно с каждого края острова. Простейшие тригонометрические вычисления выявили расстояние в сорок пять миль, значит, планета была невероятно большой.
Самой большой загадкой оставалась сама газовая оболочка. Он не мог постичь природы ярких искр, парящих в ее глубине. Спектрографический анализ, сделанный при помощи датчиков, говорил о том, что это была вода.
— Ну и что? — спросил Орион, когда Оззи вновь стал ворчать по поводу результатов измерений. — Мы знаем, что надо перебраться на другой остров и найти ведущую отсюда тропу. Какая разница, что там творится на небе?
— Разница огромная, — буркнул Оззи. — Я не понимаю, как образуются эти шары воды. Это не просто столкновение капель, они слишком большие. Некоторые достигают сотен миль в диаметре.
— Ну и? Ты сам говорил, что газ пригоден для дыхания. Почему бы в нем не быть воде?
— Вопрос задан неверно, старик. Ты должен спросить, почему они там оказались?
— И почему же?
— Не знаю, черт побери!
— Их поместили туда, — сказал Точи. — Если эта оболочка искусственного происхождения, создатели намеренно внедрили в нее водяные сферы.
— Спасибо, Точи, — сказал Оззи. Он повернулся к Ориону. — А я хотел бы выяснить, с какой целью это было сделано. Для этого требуется хотя бы базовая информация.
— Например? — спросил Орион.
— Содержание водяных паров в газовой оболочке. Давление. Количество воды, испаряемой сферами. Их температура. И тому подобное. Но с этим оборудованием ничего не получится.
Он раздраженно махнул рукой на свою скудную коллекцию датчиков.
— Но почему это так важно? — не унимался парень.
— Потому что здесь мы наблюдаем действие множества сил. Если я пойму природу газовой оболочки, возможно, я смогу разобраться с этой загадочной планетой.
— Ты говорил, что она очень большая. Больше Сильверглейда?
Оззи сдался.
— Да, старик, похоже на то. — Он вызывающе взглянул на небо, испещренное блестящими точками. — А, пропади все пропадом, у нас есть более срочные проблемы, верно?
— Подготовка почти закончена, — сказал Точи. — Надо только еще раз сходить за съедобными фруктами.
— Обязательно.
Оззи недоверчиво посмотрел на судно. Когда было решено построить лодку, он представил себе гладкий корпус из тщательно подогнанных планок, надутые паруса и самого себя стоящим у руля на пути к следующему острову. В конце концов, если уж волновое лезвие снова работает, плотницкое дело будет нетрудным. Но в энциклопедических файлах модуля постройке лодок уделялось совсем немного внимания, и пришлось построить нечто вроде плота. Судя по виду, он мог держаться на воде не лучше, чем кирпич.
Они начали с того, что срубили по одному из всех пяти имевшихся на горе видов деревьев, и Точи приволок их к берегу. Все бревна затащили в море. Пальмовые стволы постепенно пропитывались водой и все больше погружались в воду, и только один вид растительности обладал запасом плавучести — высокие нескладные деревья с густой кроной, состоящей из длинных серых ветвей. И, конечно же, реже всего встречающиеся на острове.
За следующие пять дней они вырубили на горе почти все такие деревья. Оззи и Орион, работая по очереди, обрубали ветви волновым лезвием, а Точи стаскивал вниз уже относительно гладкие бревна.
Затем настала очередь изготовления веревок; к счастью, эта тема в энциклопедии модуля оказалась более детализированной. Высушенные пальмовые листья оказались такими жесткими и острыми, что Оззи и Орион в первые же минуты работы в кровь изрезали пальцы. От острых, словно бритвы, краев пострадали даже манипуляторы Точи. Пришлось воспользоваться швейными принадлежностями и приспособить для защиты рук старые перчатки. В конце концов у них все же получилось достаточное количество веревок, чтобы связать бревна. Три связки бревен длиной по пять метров составили плавучую основу, а поперек них были настелены более тонкие стволы, обеспечивающие жесткость конструкции. Прямоугольный парус связали из тех же пальмовых листьев, хотя по виду он больше напоминал не ткань, а плетеную циновку.
Орион предвкушал плаванье на плоту, заранее радуясь удивительному приключению. Точи, как обычно, проявлял сдержанное одобрение. И только Оззи чувствовал себя так, словно ему предстояло убедить друзей в том, что Деда Мороза в реальном мире не существует: он считал подобную затею пригодной только для младших школьников.
Оззи забросил на плечо свой рюкзак, и все трое отправились вглубь острова на поиски продуктов: они обнаружили здесь несколько пригодных для еды видов фруктов, и все они росли на кустах или невысоких пальмах, неподалеку от берега. Вскоре Оззи уже принялся срезать плоды с веток карманным ножом и складывать их в рюкзак.
По обе стороны от него сквозь густую поросль продирались Орион и Точи. Они не скрывали радостного волнения перед скорым отплытием. Оззи пожалел, что не мог разделить их настроение. Каждый раз, глядя на газовую оболочку, он сознавал, что пропустил нечто важное. Зачем создавать такой феноменальный артефакт, а потом помещать в него обычную планету? Газовый ореол был явно создан для тех, кто мог летать. Водяные сферы и воздушные коралловые рифы, о которых рассказывал Йоханссон, могли быть базами или гнездами для существ, не испытывающих потребности в гравитации, живущих предельно свободной жизнью. Если цивилизация сильфенов обладает фактическим местом обитания, то, по мнению Оззи, более подходящего мира и представить было невозможно.
— Целая вселенная, такая малая и в то же время такая большая внутри, что ее невозможно познавать, — говорил ему Йоханссон. — Пристанище тайны, скрытое в воплощении высших научных достижений. Этот парадокс привел меня в восторг.
Оззи старался вспомнить, о чем еще рассказывал этот человек, хотя бы какие-то практические детали. Но Йоханссон не вдавался в подробности. Хотя осталось впечатление, что отсюда он вернулся прямо в Содружество.
Через сорок минут рюкзак Оззи был уже полон.
— Этого должно хватить, — сказал он.
— Классно, — усмехнулся Орион, доедавший темно-фиолетовый плод, по вкусу напоминавший малину.
По его подбородку потекли струйки густого сока, и парень стер их тыльной стороной руки.
Оззи воспользовался моментом и внимательно осмотрел парня: на Орионе были только потрепанные шорты, переделанные из старых брюк. Он сильно отличался от того костлявого подростка, каким отправлялся на поиски троп несколько месяцев назад. Постоянное движение и физическая работа значительно увеличили массу его мышц. Бледную кожу покрывали россыпь ярких веснушек, легкий загар, местами переходящий в солнечные ожоги, а с недавнего времени еще и почти постоянный слой грязи. На подбородке уже закурчавилась юношеская бородка, а на голове волосы торчали спутанными прядями, почти не уступавшими афрокосичкам самого Оззи. Еще немного — и он может превратиться в настоящего дикаря; копье в руки, повязку на бедра: и трех тысячелетий цивилизации как не бывало.
«Моя вина, — подумал Оззи. — Надо было с самого начала проявить твердость и отослать его в Лиддингтон. Или, если уж это не удалось, хотя бы заставить его учиться».
— Что такое? — спросил Орион, оглядываясь и стараясь понять, что так внимательно рассматривает Оззи.
— Когда ты в последний раз мылся?
— Я плавал сегодня утром.
— С мылом.
— Ты сам сказал, что мыло слишком тяжелое, чтобы тащить его из Ледяной Крепости.
— Ах да, верно. А как насчет зубной пасты? Ты ей пользуешься?
— Остался только один тюбик, это для тебя. Мои зубы в порядке. А в чем дело?
— Надо что-то сделать с твоими волосами. В них наверняка уже кто-нибудь поселился.
— Посмотрел бы на себя.
Оззи дернул себя за бороду и вдруг осознал, какой пример подает мальчишке.
— Ладно. С завтрашнего дня мы оба возвращаемся к правилам личной гигиены. Договорились?
— Как хочешь, — буркнул Орион и пожал плечами.
В его жесте Оззи узнал собственное обычное пренебрежение.
— Хорошо. Еще я хочу, чтобы ты просмотрел некоторые файлы из моего модуля.
— Что за файлы?
— Кое-какая справочная информация, — неопределенно ответил Оззи. — Ты ведь умеешь читать?
— Оззи!
— Ладно, старик, просто на всякий случай. Завтра и начнем, хорошо?
— Ты же сказал, что завтра отправляемся в путь.
— Знаю. Но ведь на плоту нечем будет заняться, не так ли?
Орион почесал голову: перемены в поведении Оззи явно его озадачили.
— Наверное.
Ночевать они остались на берегу, рядом с плотом. Для сна Оззи и Орион воспользовались палаткой — там было хоть немного темнее, чем снаружи. Точи постоянный свет как будто не беспокоил, но он и не спал, а просто отдыхал.
Орион, вернувшись на берег, раздул костер, а затем стал готовить пойманную Точи рыбу. Оззи подошел к воде с фильтрующим насосом, чтобы наполнить все имеющиеся у них емкости. Морская вода была не особенно соленой, но пить в чистом виде ее все равно не представлялось возможным.
К тому времени когда Орион закончил готовить, Оззи уже начал упаковывать вещи. План на завтра был предельно простым: как только Оззи и Орион проснутся, они спустят плот на воду. Запасов фруктов и сушеной рыбы хватит на несколько дней, а проблема питьевой воды при наличии фильтра была решена. В душе Оззи надеялся, что припасы им не понадобятся. Даже если парус, как он подозревал, окажется бесполезным, у них имелась пара грубо вытесанных весел, да и Точи вполне мог тащить плот за собой. До следующего острова они смогут добраться не позже, чем через пару дней.
Утром Оззи настоял, чтобы Орион почистил зубы. Затем они оба постарались распутать волосы, а Оззи еще решил заняться и бородой, воспользовавшись бритвенным прибором — единственным оставшимся у него предметом роскоши. Алмазное лезвие легко справлялось с растительностью на лице, но отсутствие зеркала сильно удручало Оззи.
— Почему бы тебе не приспособить портативный модуль? — спросил Орион.
Парень коснулся нескольких иконок и поставил экран перед Оззи. Камера превосходно передавала изображение, да еще и с увеличением.
— Спасибо, старик.
Он снова приступил к бритью, на этот раз без особых трудностей. В конце концов, наверное, будет не так уж трудно обучать Ориона.
После завтрака они упаковали в рюкзаки и сумки оставшиеся вещи, а запасы собранной еды сложили в плетеные корзины. Наконец все трое выстроились вдоль кормы плота, построенного на пляже в нескольких метрах от воды. Точи налег посередине, Оззи и Орион по краям, и все вместе стали толкать плот по мягкому песку. К тому времени, когда в передний край плота плеснули небольшие волны, Оззи изрядно вымотался. Он с трудом удержался, чтобы не отвернуться.
Если это проклятое сооружение начнет погружаться в воду, он не представлял, что делать дальше.
Плот слегка нырнул носом, скатываясь с берега, но быстро выпрямился, когда они спихнули его в море целиком. Оззи продолжал толкать, пока не оказался по пояс в воде. Точи проплыл вокруг плота, а потом исчез под водой. Массивный чужак удивил их своей способностью двигаться в воде еще в первый день пребывания на острове. Казалось, что в море он чувствовал себя намного лучше, чем на берегу. Его гибкие выросты становились плоскими, словно плавники, помогая набрать значительную скорость; кроме того, Точи мог надолго задерживать дыхание. В результате у них к столу всегда была свежая рыба.
Орион остановился, когда вода дошла до колен, и гордо усмехнулся.
— Оззи, правда он великолепен?
— Да, старик, плот хорош.
Он еще немного посмотрел на плот, почти ожидая, что тот вот-вот утонет. Борта не так высоко выступали над водой, как ему бы хотелось, и они наверняка осядут, когда плот примет весь груз. Но он держался на плаву…
Метрах в двадцати от берега Точи выскочил из воды, сделал пол-оборота и с громким плеском снова плюхнулся в воду, взметнув тучу брызг.
— Похоже, он доволен, — пробормотал Оззи.
Он вернулся на берег с причальным концом и привязал его к предусмотрительно вбитому в песок колышку.
— Пошли, старик, надо грузиться.
Орион тоже вышел из воды.
— Оззи, а как мы его назовем?
— Что?
— Плот? Как мы его назовем? Каждое судно должно иметь имя.
Оззи приоткрыл рот. «Полное отчаяние»? «Титаник-2»? Орион ждал, глядя на него с простодушной радостью. Они ведь потратили немало сил и времени на постройку чертова плота.
— Ну, не знаю, — протянул Оззи. — Может, «Первопроходец»?
— Черт! Здорово, Оззи! Мне нравится. — Он повернулся к плоту. — Я нарекаю этот корабль «Первопроходцем». Благослови Бог его и всех, кто на нем поплывет.
Божье благословение было точно необходимо тем, кто на нем поплывет.
— Ладно, давай перетаскивать вещи.
Он подхватил пару корзин и снова шагнул в воду.
Через пятнадцать минут погрузка была закончена. Точи, сверкая блестящими от воды разноцветными перьями, выбрался на берег и энергично отряхнулся.
— Мы готовы? — спросил он через транслятор модуля.
— Причин оставаться на берегу больше нет, — ответил Оззи.
Они стали забираться на решетчатый настил, что вызвало опасный крен, особенно когда через борт перевалился Точи. Оззи снова проверил осадку. Вода плескалась уже почти вровень с палубой. За бортом появились мелкие рыбки. Беспокойство Оззи вызывала ожидаемая встреча с более крупными особями.
— Экипаж, прошу занять свои места.
Оззи сел с одной стороны, Точи устроился посередине, а у другого края расположился Орион. Все взялись за весла и начали грести. Поначалу ничего не получалось, но потом Оззи стал отсчитывать ритм, и они научились координировать силу гребков. Метрах в ста от берега Оззи ощутил ветерок.
— Хватит, — объявил он. — Давайте испробуем парус.
При помощи веревок они с Орионом подняли плотный квадрат из пальмовых листьев на четырехметровую мачту, прежде бывшую самым высоким на острове деревом. Натянутые веревки тревожно потрескивали. Плот уже отошел от берега, и волнение заметно усилилось.
Оззи с тоской оглянулся на берег.
— Мы движемся?
Гибкий отросток Точи окунулся в воду.
— Мы движемся.
— Ура!
Орион радостно захлопал в ладоши и стал всматриваться в темные пятна, обозначавшие другие острова архипелага.
— К которому острову мы направляемся?
— Интересный вопрос, — сказал Оззи. — Точи, не мог бы ты направить нас ко второму слева островку? Мне кажется, он ближе всех.
— Я буду стараться, — ответил Точи.
Он опустил в воду установленный на корме руль, представлявший собой широкую деревянную лопасть на грубо вырезанном штыре.
Вдали от берега ветер ощущался заметнее. Оззи сидел на краю плота, болтал ногами в воде и смотрел, как постепенно уменьшается оставленный ими остров.
* * *
Благодать цивилизации не ощущается, пока она не окажется под угрозой краха. Тот долгий день на Элане показал Меллани, насколько близка она была к гибели. Страх обострил в людях желание выжить, и оно заставило их пренебречь всеми правилами. Она никогда не забудет, как в последние часы стояла у маленькой червоточины в долине Туркино, как нарастали нетерпение и паника, как толкались и отпихивали друг друга люди. И это притом что сильные духом вроде Саймона Рэнда пытались удержать их в рамках.
Какими далекими казались ей эти события всего лишь неделю спустя! Она стояла у огромного окна в пентхаусе Алессандры на шестьдесят пятом этаже небоскреба и смотрела на Саламанку. Ночные города почему-то всегда казались самыми яркими, и столица Нью-Иберии не была исключением. Этот богатый мир находился в первой зоне космоса, и его население приблизилось к двум миллиардам. В одной только Саламанке проживало около двенадцати миллионов человек. Здесь, в центре, высота небоскребов из стекла и металла была оправданным финансовым вложением, дома стояли в строго расчерченной сетке улиц, а дальше контуры кварталов становились более неопределенными, пока не сливались в сплошное сияние окрестностей у самого горизонта. Яркие линии улиц пересекали неизбежные серебристые нитки железных дорог и путепроводов, обеспечивающих движение пассажиров и грузов между различными районами и межпланетной станцией ККТ. Может, ей это просто показалось, но этой ночью поездов было меньше, чем раньше. Обычная деятельность в Содружестве во время вторжения почти прекратилась, и только теперь миры возвращались к прежней, относительно спокойной жизни.
Меллани подняла голову и заметила эфемерное мерцание силового поля, окружавшего город. Этот барьер, уменьшивший яркость звезд, вызывал странное ощущение. Силовые купола имелись во всех крупных городах, но их никогда не активировали, разве что только для защиты от самых сильных ураганов и торнадо. Теперь купола стояли постоянно, даже над Дарклейк-сити.
— Все по-прежнему, не так ли? — спросила подошедшая Алессандра. — Когда я вернулась, мне почему-то казалось, что все должно измениться. Но вид города успокаивает. Я часами стояла у окна и просто смотрела.
ККТ потребовалось несколько дней, чтобы восстановить нормальный график движения. Даже сейчас миллионы беженцев из захваченных миров, ищущих приют на других планетах Содружества, имели приоритет по сравнению с другими пассажирами. Станция на Уэссексе еще не полностью восстановила свою работу. Специалисты все еще ремонтировали генераторы, поврежденные во время энергетической атаки, предпринятой Найджелом Шелдоном. Из-за этого поезда во всем этом секторе второй зоны космоса ходили нерегулярно, хотя подключение к унисфере было восстановлено во всех мирах. Но линия между Августой и Нью-Иберией действовала стабильно, и Алессандра смогла вернуться домой через три дня после последнего полета «Отчаянного».
Меллани была в пентхаусе Алессандры впервые. Два дня назад она покинула причудливый астероид Оззи, пройдя через червоточину на Августу последней из всех беженцев Элана. До этого она все время проводила с Дадли, то успокаивая его, то отдыхая, чтобы восстановить силы. Без вставок, поддерживаемых РИ, ее самоуверенность несколько уменьшилась, и она уже не знала, чем обернется ее дальнейшее расследование. Возможно, в разрозненных воспоминаниях Дадли имелась еще какая-то информация. Чтобы убедиться, что она получила от него все до капли, потребуется еще немало времени. Сейчас же он был надежно спрятан в одном из дешевых отелей Октиера, в том самом, где в детстве часто проводил каникулы. Его там никто не отыщет — по крайней мере, в ближайшем будущем.
Руки Алессандры легли на плечи Меллани.
— Беженцы из Рэндтауна рассказывали какие-то странные истории. Кое-кто утверждает, что побывал на космическом корабле чужаков.
— Они лгут. Это была старая законсервированная жилая станция промышленного предприятия в глубоком космосе, ныне списанного с баланса ККТ. К счастью, червоточина оказалась рабочей.
— Интересно. — Алессандра помассировала ей шею. — Это единственная часть информации, запрещенная к опубликованию старшим руководством. Директива дана всем СМИ. Кто-то оказал на них давление. И довольно значительное.
Меллани повернулась и решительно взглянула в классически красивое лицо женщины.
— Невиновна.
— Хм. — Алессандра провела пальчиком по щеке Меллани. — А ты изменилась.
— Я была там, где высадились чужаки. Знаешь, это помогает сосредоточиться.
— Я с этим не спорю, милая.
Она наклонила голову для поцелуя, но Меллани подняла руку.
— Не сейчас.
— Вот как? — Одна из тщательно выщипанных и подкрашенных бровей Алессандры слегка приподнялась. — Тебе бы лучше поскорее вернуться в обычное настроение. К позднему ужину я жду Робина Далсола, первого помощника Голдрича. Я хочу знать, сколько денег намерена наш президент вбухать в укрепление Флота для нанесения ответного удара. Вы с ним отлично поладите, он всего десять лет назад прошел процесс омоложения.
— Сама с ним трахайся, — буркнула Меллани.
— Меллани, милочка, я больше этим не занимаюсь, да мне и ни к чему. Для этого есть ты и еще пятьдесят других.
— Вот и позови кого-нибудь из них.
— Мы уже разговаривали на эту тему, мне надоело.
— Мне наплевать на бюджет Флота, да он и не останется в тайне. Цифры опубликуют, как только проект передадут в сенат.
— Боже упаси, дорогая. Дело не в том, что мы узнаем, а в том, когда мы это сделаем. Я лучше всех остальных, потому что первой сообщаю горячие новости.
— А как же мой сюжет? — Меллани почти перешла на крик. — Только он сейчас и имеет значение. Господи, на нас напали, и мы могли бы расследовать это дело. Нет ничего важнее. Я пришла сюда узнать, кто будет мне помогать и когда мы начнем работать, а не сосать член какого-то ублюдка.
Алессандра нахмурилась.
— О чем ты?
— Звездный Странник! — прошипела Меллани. — Я хочу выследить его.
— Какая чепуха! — Алессандра театральным жестом поднесла палец ко лбу. — Ты ошиблась. Я уже все проверила. Фонд «Кокс» абсолютно легален и до сих пор процветает. Банни вроде бы удалось побеседовать с одним из попечителей — мисс Далтрой. Она сказала, что их финансирование прозрачно и отчеты предоставляются комиссионерам каждые восемнадцать месяцев, как положено. Можешь сама их просмотреть, если хочешь.
— Что?
Меллани не могла поверить своим ушам.
— Ты ошиблась, дорогая. Ничего страшного. Все мы рано или поздно ошибаемся. Могу дать тебе совет: перестань возиться с Дадли Боузом, у него масса физических проблем. Такое часто случается у оживленных после смерти. Со временем они от них избавляются.
— Нет. — Меллани покачала головой. — Нет, это не так. Дадли просто… — Неожиданная догадка настолько потрясла ее, что даже мурашки побежали по телу, и Меллани замолчала. Она недоверчиво покосилась на Алессандру, с трудом удерживаясь, чтобы не попятиться от нее. — Я не понимаю.
— Ты совершила ошибку, — сказала Алессандра. Ее улыбка стала холодной и неискренней. — Уже не первую. А я не из тех, кто дает три шанса. Честно говоря, ты держишься в шоу только благодаря репортажу из Рэндтауна. Этот сюжет был многообещающим. Но взгляни фактам в лицо, милая. Ты не следователь. Господи, да ты такая тупая, что не смогла окончить колледж. В наше время хоть какая-то степень есть почти у каждого. Так что давай остановимся на том, что у тебя хорошо получается, — будешь вилять своей хорошенькой задницей перед тем, кого я тебе укажу. Понятно?
Меллани опустила голову и даже сумела всхлипнуть.
— Да.
— Хорошая девочка.
Алессандра обеими руками обхватила голову Меллани и поцеловала ее в лоб, словно благословляя.
— А теперь почему бы тебе не переодеться к приходу Робина? Знаешь, он о тебе спрашивал. Думаю, твое выступление в Рэндтауне произвело на него впечатление. Ты теперь знаменита, милочка.
— Хорошо.
Меллани вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь, и направилась в холл пентхауса.
— У двери есть какая-нибудь дополнительная охрана? — поинтересовалась она у РИ.
— Только стандартные системы безопасности и аварийные датчики.
— Отлично.
Она почти бегом бросилась к высоким двойным дверям. Створки перед ней распахнулись, и Меллани торопливо осмотрела отделанный мрамором вестибюль: перед ней были двери еще трех пентхаусов, два лифта и лестничная клетка. Эл-дворецкий, подключившись к домовой системе, определил, что лифты поднимаются наверх. Меллани боялась, что Алессандра последует за ней и застанет в вестибюле, поэтому свернула на лестничную клетку и стала спускаться.
— Останови для меня лифт на шестьдесят втором этаже, — обратилась она к РИ.
Лифт ее ждал, и Меллани, выбежав с лестницы, шагнула в кабину. Створки закрылись.
— Фойе, — сказала она РИ. — Там много людей, я буду в безопасности.
— В чем дело, Меллани?
Она прижалась лбом к прохладной металлической стене и помолчала, пока не унялось сердцебиение.
— Я не сообщала Алессандре название благотворительного фонда.
— Она легко могла выяснить его сама.
— Пожалуйста, проверь все еще раз.
— На прошлой неделе документы общего доступа были исправлены.
— Проклятье!
Она подняла голову, словно ожидая, что Алессандра ворвется в лифт через потолок, как в какой-нибудь безумной постановке ВСО.
— Теперь получается, что фонд «Кокс» непрерывно работал с самого момента образования и до сих пор перечисляет пожертвования различным научным учреждениям, — сказал РИ.
— Но ведь ты же знаешь, что это фальшивка.
— Мы знаем, но таковы официальные данные.
— Как они это сделали?
— В финансовом секторе имеются способы подделки открытых отчетов, хотя для этого требуется немало усилий.
— Она выдала меня, — вслух воскликнула Меллани. — Алессандра сказала, что я вышла на их след. А через них и на Звездного Странника. Это могла сделать только она, и никто другой. О господи!
У нее задрожали ноги, совсем как в Рэндтауне, когда она увидела мобайлов.
— Это серьезное обвинение, — заметил РИ.
— Ты испытываешь меня? Если бы Алессандра действительно провела проверку, она бы обнаружила то, о чем я ей говорила. У Звездного Странника не было бы времени прикрыть свою задницу; такая искусная подделка заняла бы много времени. Нет, это было прямое предостережение на тот случай, если я останусь в живых и начну выдвигать обвинения. Единственный человек, с которым я говорила, — это Алессандра! Значит, она на него работает, разве нет? Алессандра, как и наш президент, именно те агенты, о которых предупреждает Йоханссон.
— Ничего определенного на этот счет мы сказать не можем. Хотя, судя по ходу событий, это весьма вероятно.
Двери лифта открылись, и Мелани выглянула в фойе. Она поспешила к выходу, где в ожидании клиентов стояло несколько такси.
— Я возвращаюсь к Дадли, — сказала она.
— Отличное решение. А что потом?
— Расскажу Пауле Мио обо всем, что узнала. Тебе известно, где она?
— Да.
* * *
Казимир остановился в конце 34-й платформы на межпланетной станции Рио среди ожидавших очередной поезд пассажиров. Кольцевые поезда земных маршрутов почти не прерывали работы во время вторжения, несмотря на то что даже эта ветка замерла, когда Найджел Шелдон направил всю получаемую с Луны энергию на Уэссекс. В отличие от межпланетных пассажирских линий ККТ, здесь поезда пошли уже через несколько часов.
Быстрое восстановление земной инфраструктуры порадовало Казимира. Что его расстраивало, так это отношение местных жителей. Обитателей Санта-Моники временное отключение энергии, казалось, тревожило сильнее, чем потеря двадцати трех миров, захваченных чужаками. Местный мэр, в отличие от гражданских властей в других мирах, и не подумал предоставить приют несчастным беженцам, ищущим новое место для жизни в Содружестве. Похоже, что земляне видели в нашествии праймов очередную новость о неприятностях, случившихся где-то далеко и с кем-то другим. Было ли это проявлением невежества или высокомерия, он не понимал, но их равнодушие стало еще одним примером отличия их мировоззрения от его собственного.
По крайней мере, последние несколько дней показали, что в обществе нарастало волнение. Казимир ждал, когда все успокоится и можно будет продолжить миссию, а тем временем бродил по набережной Санта-Моники, смотрел новости в барах или подключался к информационным каналам в своем маленьком гостиничном номере. В местных шоу звучало сильное беспокойство о том, что нападению может подвергнуться следующая группа планет, а когда-нибудь на линии фронта окажется и сама Земля.
Никаких признаков продолжения активности чужаков, выходящей за пределы пострадавших миров, пока не наблюдалось. Теперь, когда эвакуация гражданского населения была успешно завершена, новости о распространении праймов стали поступать значительно реже. Флот оставил небольшие подразделения армии на Аншане, Балкаше и Мартабане; аэроботы и отряды солдат-профессионалов вели партизанскую войну, затрудняя сооружение новых генераторных установок. Все понимали, что это были всего лишь символические меры. Праймы намеревались построить переходы на поверхности захваченных планет, и численность их армий неуклонно увеличивалась, внушая серьезные опасения. Ожидалось, что адмирал Кайм вскоре объявит о контрнаступлении с целью уничтожения ближайших активных червоточин чужаков. Большинство аналитиков в новостных шоу предсказывали при этом полное разрушение опустевших городов ядерными зарядами.
Вернувшиеся корабли-разведчики регулярно патрулировали завоеванные миры, восполняя отсутствие информационных сетей. До сих пор чужаки не открыли ни одной новой червоточины взамен уничтоженных последним полетом «Отчаянного». Кое-кто из технических экспертов и тактиков предлагал автоматизировать оставшиеся корабли и предпринять подобные атаки на оставшиеся переходы праймов, но Флот публично отказался обсуждать этот план. Комментаторы также выразили свое мнение: биосфера захваченных миров была так сильно повреждена, что Содружеству ничего не оставалось, кроме как забыть о них навсегда; и жертвовать ради них уцелевшими кораблями было бы неразумно. Кораблям приказали оставаться в резерве на случай нового нападения.
Вразрез с официальным мнением, единственный успех человечества в день нашествия стал почти легендарным, и в адрес экипажа погибшего корабля во всех новостных шоу звучали похвалы, составлявшие разительный контраст с саркастическими замечаниями и намеками, направленными против Флота и администрации президента Дой.
Казимира удивляло, что сражению над Уэссексом уделялось так мало внимания. С точки зрения стратегии оно было куда более важным, чем самопожертвование «Отчаянного». С другой стороны, популярность ККТ за прошедшую неделю значительно снизилась. Даже в этих чрезвычайных обстоятельствах ее эффективная работа воспринималась как нечто само собой разумеющееся: и быструю эвакуацию беженцев, и восстановление переходов на станции Наррабри обыватели сочли нормой для этой компании.
Над 34-й платформой зажглись янтарные огни, и «Беннор-АС767» подтащил двадцать двухэтажных вагонов. После отправления предыдущего состава прошло всего пять минут, но на платформе уже собралось более трех сотен пассажиров. Двери разошлись, и из вагонов стали выходить люди. Ожидающие в нетерпении подались вперед, но Казимир немного задержался. Он постоянно обшаривал взглядом толпу, отыскивая тех, кто не спешил войти в вагон. Программы визуального совмещения обрабатывали все замеченные им лица и вычисляли цели, указывая процент совпадения. Повторная проверка показала, что угрозы для него никто не представлял.
Процесс обработки данных требовал немало сил, но Казимир снова и снова запускал его на всем пути от древней обсерватории в Андах. За эту поездку ему пришлось сделать восемь пересадок — сперва был арендованный внедорожник, на котором он путешествовал по горам, потом такси, затем местные поезда и самолет до Рио. И каждый раз, какой бы глупостью это ни казалось, он повторял процедуру проверки. Он знал, что услышит от Стига, если совершит хотя бы одну ошибку. Элвин не уставал повторять, насколько важна работа курьера. Информация с Марса имела огромное значение для всего движения Хранителей. Если бы Стиг успел завершить перепрофилирование, возможно, он сам бы взялся доставить ее из Южной Америки в безопасное убежище в Лос-Анджелесе. Таким образом Казимир был полон решимости не допустить никаких проволочек или ошибок и доказать, что способен выполнять самые важные поручения.
Он шагнул в вагон перед самым отправлением, не забыв оглядеть оставшихся на платформе, и снова запустил проверку, хотя на этот раз и не был уверен в результате. В подсознании возникло какое-то неприятное ощущение. Что-то его встревожило.
Ни одно из увиденных им лиц не могло быть тому причиной. Что-то не так с общей картиной? Если бы его взяли в клещи, на платформе должны были остаться по крайней мере двое из участников операции. Он осторожно повернулся, наблюдая за перроном, но там толпились только новые пассажиры, расстроенные и рассерженные при виде закрывшихся перед носом дверей.
Казимир послал сообщение на одноразовый адрес в унисфере. В офисе «Макс-транзит Лемюля» будут знать, что он уже на последнем этапе. Оттуда они начнут сканировать поезд на предмет электронной активности в случае секретной операции. Если что-нибудь обнаружат, он узнает об этом только в «ЛА-Галактик». Как и Стиг по пути с Октиера.
С сознанием выполненного долга он прошел еще несколько вагонов и выбрал себе место поближе к выходу. Следующая остановка будет в Мехико-сити, а потом уже в «ЛА-Галактик». Элвин без конца твердил, насколько ценна эта информация для движения Хранителей и как важно не провалить задание. Вторжение чужаков еще больше усилило смысл его слов. Казимир уже начал опасаться, что в своем стремлении безукоризненно выполнить миссию он становится параноиком.
Поезд уже отошел от платформы, и он начал гадать, как теперь выглядит Стиг. Клеточное перепрофилирование, должно быть, уже завершено, и у него будет новое лицо, что позволит снова заняться боевыми операциями. Стиг был не из тех, кто мог подолгу сидеть на одном месте и ничего не делать.
Джастина устроилась в дальнем углу отдела безопасности ККТ на станции «ЛА-Галактик» и молча наблюдала, как разведка флота координирует операцию слежения в кольцевом поезде. Операция началась сразу, как только пришло сообщение о том, что Казимир остановился в отеле Санта-Моники. Несмотря на вторжение чужаков, она лично по нескольку раз в день проверяла, как идут дела. И каждый день слышала в ответ одно и то же: Казимир тянет время, ведет себя как обычный турист. Выжидает.
Видеть его изображение в реальном времени и не иметь возможности поговорить с ним или дотронуться до него было очень непривычно. Она чувствовала себя в роли ангела-хранителя, наблюдала за любимым с недосягаемой высоты, следила, чтобы его молодость и наивность не навлекли на него несчастья. Безусловно, ее мучило и чувство вины, но Джастина каждый раз убеждала себя, что со временем он все поймет. Как только он убедится, что ошибался, как только поймет, что был игрушкой в чужих руках, — они смогут начать все сначала. Представить себе их совместную жизнь после того, что происходило, она была не в силах и оттого чувствовала себя такой же безрассудной, как Казимир.
И вот вчера с ней связался Алик Хоган. Казимир получил инструкции с одноразового адреса и сел в поезд до Рио. Его следующие действия вызвали у нее замешательство. Казимир посетил древнюю обсерваторию в Андах и сразу же отправился в обратный путь. Уединенное местоположение обсерватории лишило их возможности проникнуть внутрь и узнать, что он получил. Незаметно проследить за его внедорожником на тропе в горах тоже было очень нелегко.
Поверхностное исследование киберсферы показало, что обсерватория обслуживала ассоциацию университетов и финансировалась из многих корпоративных, правительственных и образовательных фондов. В данный момент оперативники флота уже окружили заведение и ждали приказа войти внутрь. Но только после того, как Казимир доставит посылку по назначению.
Масштаб и очевидная важность происходящего послужили Джастине отличным предлогом лично отправиться в Лос-Анджелес в сопровождении двух телохранителей из службы безопасности сената. Алик Хоган сам руководил операцией, хотя и не мог не прислушиваться к ее мнению.
— Кольцевой поезд вышел из Рио, сенатор, — доложил Хоган. — Теперь ждать осталось уже недолго.
— Хорошо.
Из вагона он сразу отправил сообщение на одноразовый адрес. Оперативник Хранителей, возвращающийся с Октиера, сделал то же самое. По всей видимости, это их стандартная процедура.
— Вы считаете, что Казимир Макфостер выйдет здесь?
— Весьма вероятно. Но у меня достаточно людей, чтобы проследить за ним, куда бы он ни направился. Не беспокойтесь, сенатор, он от нас не уйдет.
— Рада это слышать.
Она слегка кивнула ему, позволяя отойти. Хоган с натянутой улыбкой возвратился к своей команде. Все его служащие не отрываясь следили за мониторами и что-то негромко говорили оперативникам.
— На этот раз все было не так, как при Пауле Мио: руководители операции учли все возможные мелочи. На самой станции «ЛА-Галактик» и вокруг нее дежурило больше сотни оперативников, готовых сопровождать Казимира до места передачи посылки, где бы оно ни находилось. Их размещение заняло целых два дня, исключив возможность демаскировки. Тарло считал, что прошлая неудача была связана с тем, что Хранители внедрились в службы «ЛА-Галактик» и получили доступ к специализированным каналам коммуникации с самыми современными глубоко засекреченными кодами. При таких технических возможностях они еще до конца года смогут завладеть всем Содружеством.
Джастина подключилась к внутренней сети ККТ и увидела, как кольцевой поезд прошел через переход между Рио и Мехико.
Казимир вышел из вагона в терминале Карральво станции «ЛА-Галактик». День был в самом разгаре. Солнечный свет беспрепятственно проникал в огромные полукруглые окна, сияя на отшлифованных колоннах. Он прошел до конца перрона и стал спускаться по изогнутому пандусу, чувствуя через подошвы знакомую дрожь от проходящих через гигантское здание поездов. Движение составов восстановилось почти до обычного уровня, хотя толпы пассажиров в центральном вестибюле заметно уменьшились.
В конце пандуса он медленно оглянулся, словно не зная, куда повернуть. Никто не обращал на него внимания. Предупреждения об опасности от Хранителей не поступало ни визуально, ни через киберсферу.
«Наверное, я становлюсь чересчур подозрительным», — подумал он.
Казимир направился через вестибюль к восьмому выходу, где снаружи находилась стоянка такси. Еще четверть часа — и он с триумфом вернется в контору «Макс-транзит» и отдаст мемокристалл с информацией с Марса. Он едва удержался, чтобы не похлопать рукой по потайному карману на ремне, где был спрятан крошечный диск.
С уверенной улыбкой на лице он стал проталкиваться через толпу пассажиров, суетившихся в главном зале станции. Благодаря ему Хранители смогут сделать еще один важный шаг, приближающий отмщение Дальней. Лишь один раз он свернул с пути борьбы ради той ночи в Доме Тюльпанов. Но он не жалел об этом. Брюс понял бы его, как никто другой. Джастина давно стала частью его самого. Без нее нет смысла жить, ради нее он согласен идти на любой риск. А той ночью, когда он ее увидел, время, казалось, повернуло вспять. Она сохранила свое чувство к нему, и это представлялось Казимиру чудом, о котором он даже не смел просить Небеса.
Но чудо свершилось, истинное чудо. Она испытывала к нему те же чувства, что и он к ней. Казимир еще сильнее укрепился в своих намерениях избавить Вселенную от Звездного Странника — хотя бы только ради Джастины. Он хотел, чтобы между ними исчезли все преграды. Каким бы замечательным стал этот мир. Каким невероятным и чудесным могло быть их будущее.
До стоянки такси оставалось около двухсот метров, когда у выхода на шестую платформу он увидел стоящего мужчину. Что-то в нем… Аккуратно подстриженные волосы, молодой, около двадцати лет, как и сам Казимир, в обычном синем пиджаке поверх кремовой рубашки. Он стоял — совершенно спокойно и естественно — с портативным модулем в руке, читая что-то на развернутом экране. С этой позиции, если бы ему вздумалось поднять голову, молодой человек мог видеть всех, кто пересекал вестибюль. Он вполне мог быть обычным горожанином. Но что-то в его профиле заставило Казимира замедлить шаг. Он показался ему странно знакомым. Давние воспоминания всколыхнулись с такой силой, что Казимир ощутил физическую боль и содрогнулся всем телом.
Казимир остановился, его глаза заволокло слезами.
— Нет, — беззвучно прошептал он.
Он хотел было сделать шаг, но ноги не слушались.
Молодой человек поднял взгляд от экрана и посмотрел прямо на Казимира.
— Брюс, — выдохнул Казимир. — Это ты.
Он шагнул вперед, не обращая внимания на проходящих между ними людей. Это был он, в самом деле он. Брюс Макфостер, как ни в чем не бывало, стоял на станции «ЛА-Галактик». Каждый день Казимир, как только закрывал глаза, видел огромного скакуна, перекатывающегося по беззащитному телу Брюса. И вот Брюс Макфостер стоит перед ним, живой.
— Брюс! — Казимир сделал еще пару шагов. — Господи, Брюс, это же я, Каз!
Брюс, не сводя с него глаз, неторопливым движением убрал в карман свой модуль.
Казимир бросился ему навстречу, раскинув руки.
— Брюс!
Люди шарахнулись в стороны, освобождая ему дорогу.
Брюс Макфостер поднял правую руку. В ней был какой-то предмет. Вылетела вспышка…
Казимир не почувствовал боли. Он ничего не почувствовал. На мгновение все погрузилось в темноту. А потом он увидел далекий белый бетонный потолок терминала Карральво. Он не мог пошевелиться, вокруг стало очень тихо.
«Брюс?»
Над ним склонились лица, но ему не удалось их рассмотреть. Свет начал угасать. Казимир попытался улыбнуться. Он наконец понял, что умирает. Но это не имело значения, потому что в его жизни была…
«Джастина…»
Его виртуальная рука дотянулась до иконки с ее именем.
«Джастина, мне так жаль…»
Прежде чем свет окончательно померк, он успел увидеть ее ласковую, всепрощающую улыбку.
Камера слежения повернулась, чтобы запечатлеть человека, на которого с таким ликующим изумлением уставился Казимир. В этот момент Джастина не сдержала крик. В зале ожидания «ЛА-Галактик» стоял убийца ее брата. Она увидела, как он неторопливо поднял руку и выстрелил из пистолета. Ионный луч разорвал грудь Казимира, выбросив ужасный фонтан крови и обожженной плоти. Тело отлетело почти на пять метров и ничком упало на пол. От ужасного потрясения Джастина задохнулась и едва не потеряла сознание.
Кабинет наполнился взволнованными возгласами. Разъяренный и испуганный Алик Хоган, едва не плача, выкрикивал приказы организовать погоню на станции. Сжатые кулаки мелькали в опасной близости от экранов, словно он хотел сокрушить врага через канал связи. Изображения пошли стремительным потоком. Прозвучало еще несколько выстрелов. Из динамиков послышались пронзительные испуганные крики пассажиров.
К Джастине вернулась способность дышать. Долгий судорожный вдох с трудом протолкнул воздух по сведенному спазмом горлу. На одном из экранов все еще оставалось изображение изуродованного тела Казимира.
— Отвезите меня туда, — с трудом прошептала она.
— Сенатор? — окликнул ее телохранитель.
— Мы отправляемся на станцию.
— Слушаюсь, сенатор.
Эл-дворецкий известил ее о поступлении сообщения с одноразового адреса. Отправитель был определен как Казимир Макфостер.
— Пусть никто к нему не прикасается, — внезапно крикнула Джастина, вскакивая на ноги.
Служащие Флота развернулись в своих креслах и с недоумением уставились на нее.
— Я не хочу, чтобы к нему кто-нибудь прикасался, — повторила она. — Пусть все отойдут.
За дверью кабинета она приказала эл-дворецкому открыть сообщение. В нем содержался адресный код унисферы и одна строчка текста: «Моя дорогая Джастина, ты единственная, кого я любил. Спасибо, что ты есть. Казимир».
Она так разрыдалась, что телохранителю пришлось поддержать ее за локоть.
Работники службы безопасности станции расчистили Джастине проход через плотную взволнованную толпу в зале ожидания. Ей предстояло в одиночестве пройти мучительно долгий путь к лежащему на полу телу. С огромным трудом она заставила себя сделать последние несколько шагов, когда уже стала видна жуткая рана. Но она не сдалась, потому что знала, что заслуживает худшего.
Все оказалось так ужасно, как ей и представлялось. Кровь на белом мраморе. Запах. Его лицо, абсолютно нетронутое, лицо просителя, чьи мольбы были услышаны.
Джастина опустилась на колени рядом с телом, ноги все равно уже слушались ее. Ткань ее дорогого костюма мгновенно пропиталась кровью. Она протянула руку и со страхом дотронулась пальцами до его щеки. Она не раз видела безжизненные тела, включая тело своего брата. Но Казимир был Хранителем, и вставки памяти у него не имелось. Его смерть была окончательной, жизнь прервалась бесповоротно. А она-то считала, что с этим варварством покончили много лет назад.
Потом появится гнев. Ярость. И горькое, отчаянное раскаяние. Сейчас она просто оцепенела. Она не понимала, как это могло произойти, несмотря на все ее могущество и власть, несмотря на приказы и завуалированные угрозы, направленные на обеспечение его безопасности. И вот ее прекрасный возлюбленный лежит перед ней. Мертвый. Навеки.
Джастина услышала, как за ее спиной по мрамору зацокали каблуки. Кто-то решительно шел по проходу прямо к ней. Она знала, кто это мог быть. Джастина в последний раз печально улыбнулась Казимиру, поднялась на ноги и обернулась.
— Сенатор, — заговорила Паула Мио, — примите мои соболезнования.
Улыбка на лице Джастины сменилась жестокой усмешкой. Она опустила взгляд на потемневшую от крови юбку.
— Я говорила им. Я ясно дала им понять, что Казимир не должен пострадать.
— Флот не обеспечил его безопасность.
— Понимаете, я всегда была уверена в своей правоте, я считала его наивным парнем с забитой чепухой головой. Я не могла ошибаться, поскольку прожила уже почти четыреста лет, потому что живу в поместьях и пентхаусах и могу купить его планету. Я должна была защитить его от него самого и от тех, кто его использовал.
— Вы сделали все, что могли.
— Но почему он погиб, следователь?
— Во Флоте имеется утечка информации — возможно, и не одна.
— Он существует? — с отрешенным изумлением спросила Джастина. — Казимир был прав?
— Да, сенатор, Звездный Странник существует на самом деле.
* * *
Ветер и течение в завидном согласии увлекали «Первопроходца» вперед с неплохой скоростью. В другой ситуации Оззи только радовался бы такому стечению обстоятельств. Но не сегодня.
— Впереди что-нибудь есть? — нетерпеливо спросил Орион.
Оззи включил полное приближение визуальных вставок и осмотрел раздражающе далекий горизонт.
— Нет, — ответил он, словно оправдываясь.
В пятнадцати милях по правому борту и теперь уже немного позади них над спокойной серо-голубой гладью поднимался последний из островов. Этот простой темно-зеленый конус был уже четвертым островом, до которого они попытались добраться. После выхода с приютившего их островка морское течение значительно усилилось — настолько, что лишило их возможности поворачивать. Даже при том что Точи всей своей массой налегал на руль, курс плота менялся не больше, чем на несколько градусов.
Они прошли в десяти милях от первого острова. Стоя на поскрипывавшей палубе, они провожали его унылыми взглядами, пока суша не осталась позади. Остров оказался больше, чем тот, с которого они стартовали, с широкими пещерами и обширными лесами. Никаких признаков жилья, несмотря на зрительные вставки, Оззи так и не обнаружил, но тем не менее пейзаж выглядел весьма многообещающим.
Вскоре они оправились от потрясения и повернули точно на следующий остров, видневшийся милях в тридцати от них. На этот раз при помощи весел и закрепленного в постоянном положении руля они подошли к суше на пару миль, но затем течение вновь отнесло их в сторону. Измученные Оззи и Орион не сказали ни слова, но они оба знали, что Точи, если бы захотел, смог бы добраться до берега. Их сильный компаньон предпочел остаться со своими друзьями.
Затем острова стали попадаться все реже, а течение становилось все сильнее. Теперь уже последний клочок суши неуклонно и довольно быстро удалялся.
Оззи сел, прислонившись спиной к мачте, и постарался скрыть свое разочарование. Жесткий квадратный парус под напором ветра выгнулся вперед — больше не было смысла удерживать мачту в вертикальном положении. Течение, словно равнинная река, несло их вперед, и это тоже было странно: обычно моря так себя не ведут. Оззи просто не мог представить себе гидрологических явлений, способных вызвать подобный эффект. Планета подбросила ему еще одну загадку, и он начал опасаться, как бы она не оказалась неразрешимой.
— Я мог бы попытаться подтянуть плот к последнему острову, — предложил Точи.
Оззи с сомнением посмотрел на чужака.
— Скорее, ты просто выбьешься из сил. Давайте воздержимся от активных действий, пока окончательно не впадем в отчаяние.
— А разве мы еще не отчаялись? — пробормотал Орион.
— Пока движемся, все в порядке, — твердо заявил Оззи. — За горизонтом могут оказаться еще острова, а может, даже и материк. Вот если мы остановимся, тогда дело дрянь.
Орион скептически хмыкнул, но спорить не стал.
Точи поднял руль и повернул его лопастью вперед.
К этому моменту, по подсчетам Оззи, они съели уже примерно третью часть запасов свежих фруктов. Если расходовать продовольствие чуть экономнее, еды хватит еще на четыре-пять дней. В конце концов, пища не являлась проблемой: Точи в любой момент мог наловить рыбы, а насос с фильтром обеспечивал их питьевой водой. Теоретически они были способны пересечь целый океан. Вот только насчет долговечности плота Оззи не тешил себя иллюзиями. Пальмовые веревки в тех местах, где терлись о бревна, уже немного разлохматились, надувных жилетов у мореплавателей с собой не было, и Оззи стал размышлять, не понадобится ли им надувная палатка.
Орион разбудил Оззи, тряхнув его за плечо.
— Оззи, я что-то слышу.
Голос парня звучал глухо, словно он чего-то испугался.
— Ладно.
Оззи поднял солнцезащитные очки и, щурясь и моргая, огляделся. Он не собирался засыпать. Вдруг за кормой он заметил узкую полоску пузырьков.
— Господи, мы оставляем след. С какой же скоростью мы идем?
— Не знаю, — мрачно буркнул Орион.
Оззи встал во весь рост и сразу ощутил сильный ветер. Парус отчаянно натянулся, и мачта его еле удерживала.
— Давай-ка спустим его, — предложил Оззи.
Вместе с Орионом они отвязали веревки и уложили на палубу яростно хлопающий серо-коричневый квадрат.
— Есть повод для беспокойства? — спросил Точи.
— Ориону показалось, что он что-то услышал, — сказал Оззи.
— Колебания воздуха могут представлять опасность?
— Зависит от того, что их производит, — пояснил Оззи.
За все проведенное вместе с людьми время, при значительно увеличившемся словарном запасе и целых днях обсуждения одной этой темы, Точи все еще с трудом понимал общую концепцию звуков.
— А ты слышишь? — спросил Орион.
Оззи выпрямился и замер: над водой разносился отчетливый гул, низкий и вибрирующий, словно далекие громовые раскаты, но при этом достаточно громкий, поскольку его не мог заглушить плеск волн, бьющихся о плот.
Оззи посмотрел вперед, стараясь определить источник шума, и вдруг заметил, что горизонт стал расплывчатым. Над водой появилась узкая пелена тумана. Активирование визуальных вставок не дало результата. Звук постепенно нарастал.
— Думаю, нам нужно привязаться, — сказал Оззи. — На всякий случай.
— Что это? — закричал Орион. — Оззи, пожалуйста!
— Не знаю, старик. Честно. Просто решил принять меры предосторожности. Мы далеко от земли, и в случае шторма я бы не хотел, чтобы кто-нибудь оказался за бортом.
Они закрепили веревки за основание мачты и обвязались ими вокруг пояса. Точи отказался от веревки, но вцепился в деревянный настил с помощью двигательных гребней.
Путешественники закончили подготовку и снова посмотрели вперед: туманная завеса стала ближе, а шум превратился в постоянный низкий гул и продолжал нарастать.
Оззи, обхватив высокий ствол рукой, встал около мачты.
— Я не понимаю, — жаловался он. — Нигде не вижу грозовых туч.
Небо над ними оставалось чистым, и водяные сферы в газовой оболочке сверкали так же ярко, как и всегда. Море стало неспокойным, волны неистово несли «Первопроходца» вперед. Плот набрал такую скорость, что начал раскачиваться. Треск и скрип бревен были различимы даже при неумолкающем гуле.
Над горизонтом, словно небольшое движущееся созвездие, поднялись новые мерцающие водяные сферы. Оззи в недоумении следил за ними взглядом. Изменилось ощущение перспективы: казалось, будто пелена тумана стала съеживаться, а горизонт рванулся навстречу Оззи. В следующее мгновение ужасная догадка осенила его, и он все понял.
Не было никакой пелены. Просто над волнами взлетало множество брызг — водяная пыль, выбрасываемая водопадом. Море стекало со скалы, края которой терялись в бесконечности по обе стороны от «Первопроходца».
Прямо по курсу плота показались белые буруны, и одежда Оззи мгновенно промокла от разлетающейся пены. Он успел увидеть, как справа от него море низвергается широкой дугой, уходящей все ниже и ниже до… Под ними не было дна, лишь только бескрайняя бездна газовой оболочки.
На лице Оззи отразилось недоверие, затем превратившееся в гримасу неудержимого гнева. Он запрокинул голову вверх к обманчивым звездам.
— Да вы издеваетесь надо мной! — закричал он в небеса.
«Первопроходец» рухнул с края мира.
notes
