Причудливый любовный треугольник
В пятницу вечером, ожидая прибытия лимузина, Ханна кружилась по спальне в платье с яркими принтами от Нивс Лави.
Ей прекрасно подходил второй размер, благодаря жидкой диете и шрамам на лице, которые не давали возможности есть твердую пищу.
— Оно выглядит на тебе великолепно, — прозвучал голос.
— Правда, я думаю, что ты слишком худая.
Ханна обернулась.
В черном шерстянном костюме, с темнофиолетовым галстуком и запанками в фиолетовую полоску ее отец выглядел как Джордж Клуни в Одиннадцать друзей Оушена.
— Нет, я не слишком худая, — ответила она, стараясь унять волнение.
Кэйт на порядок худее меня.
Лицо отца помрачнело, возможно от упоминания его совершенной, но ядовитой и невероятно злой падчерицы.
— Кстати, что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Ханна.
— Меня впустила твоя мама.
Он вошел в комнату и сел на кровать Ханны.
Ее желудок сжался.
Отец не был ее в спальне с тех пор как ей исполнилось двенадцать, как раз перед тем как он ушел от них.
— Она разрешила мне здесь переодеться перед твоей мегавечеринкой.
— Ты идешь??? — прокричала Ханна.
— А ты разрешишь мне?
— Да, наверно…
Приезжают родители Спенсер и кое-кто из преподавательского состава, а также обслуживающий персонал.
— Но я думала, что ты хочешь вернуться в Анаполис…как же Кэйт и Изабель?
Тебя не было с ними почти неделю.
Ханна не смогла скрыть горечь в голосе.
— Ханна… — начал ее отец.
Ханна отвернулась.
Она неожиданно почувствовала злось на отца, что он ушел из семьи, что возможно он больше любит Кейт, чем ее, и кроме того у нее все лицо в шрамах, и память о субботних событиях так и не вернулась.
Она ощутила подступавшие слезы, и от этого злость стала лишь сильнее.
— Иди сюда.
Отец обнял ее своими сильными руками, и она склонила голову ему на грудь, ощутив биение его сердца.
— Ты в порядке? — спросил он.
Снаружи загудел автомобиль.
Ханна отодвинула бамбуковые жалюзи и увидела лимузин, который прислала за ней Мона, дворники бешено протирали ветровое стекло, защищая его от дождя.
— Я в порядке, — ответила она неожиданно, весь мир снова перевернулся с ног на голову.
Она спрятала лицо за диоровской маской.
— Я Ханна Марин, и я невероятна.
Отец вручил ей огромный черный зонт-трость.
— Да, точно, ты невероятна.
И впервые за все время, Ханна решила, что ему можно верить.
Как показалось, за секунды Ханну взгромоздили на платформу с подушками, и она только старалась удержать маску, чтобы ее не сбило кисточками.
Четверо великолепных рабов подняли ее вверх и начали медленное шествие на вечеринку на пятнадцатой зеленой улице в загородном клубе Розвуда.
— Пердставляем…торжественное возвращение в Розвуд…неподражаемая Ханна Мэрин! — прокричала Мона в микрофон.
Поскольку толпа рвалась, Ханна махала взволнованно руками.
На всех гостях были маски, Мона и Спенсер превратили помещение в Европейский салон в Ля Казино в Монте-Карло, Монако.
Тут были и стены из поддельного мрамора и драматичные фрески, и рулетка, и карточные столы.
Гладкие, великолепные мальчики разносили подносы с канапе, обслуживали два бара и работали крупье возле игровых столов.
Ханна заметила, что среди обслуживающего персонала не было ни одной девушки.
Диджей поставил новую песню Вайт Страйпс, и все стали танцевать.
Тонкая бледная рука поймала запястье Ханны, и Мона протащила ее через толпу, а заетм крепко обняла.
— Тебе нравиться? — прокричала Мона сквозь бесстрастную маску, похожую на великолепную маску Ханны.
— Естественно.
Ханна ударила по бедру.
— И мне нравяться игральные столы.
Кто-нибудь что-нибудь выиграл?
— Они выиграли горячую ночь с горячей девченкой — с тобой Ханна! — прокричала Ханна, прыгая позади них.
Мона захватила ее руку, дерево покачнулось с ликованием.
Спенсер была похожа на блондинку Одри Хепберн в ее черном атласном платье в виде трапеции и восхитительных шлепках на босу ногу.
Когда Спенсер обняла плечи Моны, сердце Ханны подпрыгнуло.
Так как она решила не давать Э. поблажек, записки Э. Моне способствовали тому, что она воспринимала ее старых друзей.
Yesterday, in between rounds of their Mandy Moore drinking game, Mona had told Hanna, "You know, Spencer’s really cool.
Я думаю, что она могла быть частью нашего отряда.
Ханна ждала годы чего то подобного от Моны.
— Классно выглядишь! — прошептали над ухом Ханны.
Перед ней стоял парень, одетый в подогнанные штаны в тонкую полоску, белую рубашку с длинными рукавами, жилет в тонкую полоску, и длинноносую маску птицы.
Сказочные белокурые волосы Лукаса показались из под маски.
Когда он потянулся и сжал ее руку, сердце Ханны заколотилось.
Она задержала на секунду его руку в своей, и отпустила прежде, чем кто-то мог это заметить.
— Твоя вечеринка — это что-то. Сказал Лукас.
— Спасибо, на самом деле это было не сложно. Встряла Мона.
Она пихнула Ханну.
— Хотя, Ханна может быть
Та отвратительная вещь, которую носит Лукас, это что маска? Ханна поглядела на Мону, жалея, что она не могла видеть ее лицо.
Она просмотрела через плечо Лукаса, притворяясь, что она была отвлечена чем-то, что происходило за столом для игры в блэк-джек.
— Могу ли я поговорить с тобой минутку? — спросил Лукас.
Наедине. Мона теперь болтала с одним из официантов.
— Я в порядке, — пробормотала Ханна.
Лукас отвел ее в укромный уголок, и снял маску.
Ханна попыталась успокоить торнадо нервов, грохочущих в ее животе, пытаясь не смотреть ни на супергвоздику Лукаса, либо на его зовущие губы.
— Могу ли я снять твою маску? — он спросил.
Ханна осмотрелась и была уверена, что никто не увидит ее смущенное, испуганное лицо, и затем она позволила Лукасу снять маску.
Лукас поцеловал ее прямо в ее шрам.
— Я скучал по тебе. — Прошептал он.
— Ты видел меня менее, чем пару часов назад.
Ханна хихикала.
Лукас криво улыбнулся.
— Это было вечностью.
Они целовались в течение еще нескольких минут, прижатых вместе на единственной подушке кушетки, не обращающей внимания на неблагозвучные шумы вечеринки.
А потом Ханна услышала свое имя через тонкие занавески палатки.
— Ханна, — звал голос Моны.
— Ханна, где ты? Ханна подскочила.
Мне нужно вернуться.
Она подняла маску Лукаса с длинным клювом птицы и пихнула ее ему.
— Ты должен это надеть.
Лукас пожал плечами.
— В ней слишком жарко.
Я думаю, без нее обойдусь.
Ханна потуже завязала свою маску.
— Это маскарад, Лукас.
Если Мона увидит тебя без нее, она тебя выгонит взашей.
Лукас казался расстроенным.
— Ты всегда делаешь все, что говорит тебе Мона? Ханна напрягалась.
— Нет.
— Хорошо.
Ты и не должна.
Ханна одернула кисточку на одной из подушек.
Она вновь посмотрела на Лукаса.
— И что ты ждешь, чтобы я сказала? Она моя лучшая подруга.
— Мона так и не сказала тебе, что она сделала на той вечеринке? Лукас был раздосадован.
Ну…
Ханна стояла неподвижно.
— Я же сказала, что это не имеет значения.
Глаза его расширились.
— Я действительно переживаю за тебя, Ханна.
А она нет.
Я не думаю, что она вообще о ком то переживает.
— Не оставлять это так. Пусть скажет тебе правду.
Я думаю, что ты заслуживаешь все знать?
Ханна тяжело посмотрела на него.
Глаза Лукаса были блестящими, и его губа дрожала немного.
И фиолетовый синяк горел на его шее, в память в недавних шалостях.
Она хотела коснуться его ее большим пальцем.
Не произнося ни слова, она одернула занавес и вернулась как ураган на танцпол.
Брат Арии, Майк, демонстрировал свой лучший танец девочке из школы Квакера.
Эндрю Кэмпбелл и его тормозные друзья Шара Знаний говорили о подсчете карт в блэк джеке.
Ханна улыбнулась, когда она увидела, что ее отец болтал с ее старым тренером черлидинга, женщиной, которую она и Мона конфиденциально назвали Скалой, потому что она имела сходство с профессиональным борцом.
Она наконец-то нашла Мону, сидящую в другом загруженном подушками анклаве.
Эрик Кан, старший брат Ноэля, завис над ней, шепча в ее ухе.
Мона заметила Ханну. И вскочила.
— Слава Богу, ты избавилась от неудачника Лукаса. — простонала она.
— Почему он ошивался вокруг тебя? Ханна поцарапала стежки под ее маской, ее сердце, внезапно застучало.
Внезапно, она должна была спросить Мону.
Ей нужно было точно знать.
— Лукас сказал мне, что тебе не стоит доверять.
Она попыталась улыбнуться.
— Он сказал, что есть что-то, о чем ты должна мне рассказать, что то очень плохое.
Она вытаращила глаза.
— Он наверное имеет в виду какую-то ерунду.
Это так глупо.
Мона скрестила ноги и промолвила.
Я думаю, я знаю, что он имеет в виду.
Ханна тяжело сглотнула.
Комната внезапно запахла ладаном и скошенной травой.
Был взрыв аплодисментов за столом для игры в блэк-джек; кто-то победил.
Мона придвинулась поближе к ней, и произнесла прямо в ухо Ханны.
— Я никогда тебе про это не рассказывала, но я и Лукас встречались после 7 класса.
И я впервые его поцеловала.
Я порвала с ним в тот год, когда мы стали друзьями.
Он меня еще после этого пол года доставал.
Я не уверена, что он с этим справился.
Ханна села, ошеломленная.
Она чувствовала, что была на американских горках, когда ты находишься на самой вершине, и потом падаешь вниз.
— Ты и Лукас…. вы встречались? — Мона потупила глаза и поправила выбившийся локон золотых волос обратно под маску.
— Извини, что не рассказала раньше.
Лукас… он ведь неудачник. Ханна.
Я не хотела, чтобы ты тоже считала меня неудачницей.
Ханна провела руками через волосы, думая о своей беседе с Лукасом тогда в воздушном шаре.
Она рассказала ему все, и его лицо было настолько невинно и открыто.
Она думала о том, как страстно они целовались, и невинные шалости утром и разговоры, которые он вел, когда она проводила пальцами вверх и вниз по его шее.
— Итак, он пытался быть моим другом и говорил противные вещи о тебе… чтобы отомстить за то, что ты его бросила? Ханна запиналась.
— Да, думаю, в этом дело. — грустно сказала Мона.
— Он не заслуживает доверия, Ханна.
Ханна встала.
Она вспомнила, как Лукас сказал, что она была хорошенькой, и как приятно ей было слушать это.
Как он читал ее сообщения на личной страничке, в то время как медсестры меняли емкости капельницы.
Как, после того, как он поцеловал ее в больничной палате, сердцебиение ханны никак не могло утихнуьб еще в течение целогополучаса, она отследила это по показаниям кардиомонитора.
Ханна сказала Лукасу о ее пищевых проблемах.
И о Кейт.
И ее дружбе с Эли.
И об Э. Почему он ни разу не упомянул о Моне?
Лукас сидел на скамье невдалеке и разговаривал с Эндрю Кэмпбелом.
Ханна направилась к нему, и Мона, киннулась за не, схватив ее за руку.
— Разберешься с этим позже.
Почему бы тебе просто не выствить его вон? Это твой вечер.
Ханна отодвинула Мону в сторону.
Она постучала пальцем по его жилету в полоску.
Когда Лукас обернулся, он на самом деле был рад увидеть ее, и широко улыбнулся.
— Мона рассказала мне правду о тебе — прошипела Ханна, упершись руками в бока.
Вы ребята раньше встречались.
Губы Лукаса дернулись.
Он тяжело опустил глаза, открыл рот, затем закрыл его снова.
А…
— И это именно то, что ты имел в виду?
Именно поэтому ты рассказал гадости про нее?
— Это не так.
Лукас смотрел на нее, его брови сдвинулись.
— Это было не серьезно.
— Ну конечно, — фыркнула Ханна.
— Ханне никогда не будут нравится парни, которые врут. — добавила Мона, появившись позади Ханны.
Рот Лукаса широко открылся
Красные пятна пошли по его шее до щек.
— Наверное, она предпочитает подружек, которые льгут. ха..
Мона скрестила руки на груди.
— Я никогда не вру, Лукас.
— Нет? поему же тогда та не сказала Ханне, что действительно произошло на той вечеринке?
— Это не имеет значения, — Ханна визжала.
— Конено, я ей все уже рассказала, — вторя ему прошептала Мона.
Лукас смотрел на Ханну, его лицо, становилось все более темно-красным.
— Она сделала с тобой что-то ужасное.
Мона встала между ними.
— Он просто ревнует.
— Она оскорбляла тебя — добавил Лукас.
— Я был единстенным, кто пришел и увел тебя.
— Что? — голос Ханны осип.
— Ханна.
Мона сватила ее руку.
— Все это недоразумение.
Ди Джей поставил новую песню Лекси.
Это была песня, которую Ханна не часто слышала, и сначала она не была уверена, что она ее когда-то слышала.
И тут она вспомнила.
Лекси были специальным музыкальным гостем на вечеринке Моны.
Воспоминания всплыли в голове у Ханны.
Она увидела, себя в облегающем платье цвета шампанского, изо всех сил пытаюшуюся скрыться в планетарии, в разрывающемся по швам платье.
Она увидела как Мона смеется над ней, и потом как она споткнулась и упала на колено, и ударилась локтем о твердый мраморный пол.
Был длинный, болезненный гогочущий шум, поскольку ее платье расползось по швам, а все стояли вокруг нее, смеясь.
Мона ржала громче всех.
Под ее маской широко открылся рот Ханны, и ее глаза расширились.
Нет.
Это не может быть правдой.
Ее память повреждена от несчастного случая.
И даже если это было правдой, имело ли это значение теперь? Она смотрела вниз на свой совершенно новый браслет Paul & Joe, тонкую золотую цепь с симпатичным зажимом в виде очаровательной бабочки.
Мона купила это за нее как подарок типа "добро пожаловать обратно из больницы", она подарла это Ханне прямо после сообщения Э.
— Я не хочу, чтобы мы ссорились когда бы то ни было еще. " сказала Мона в тот момент, когда
Ханна сняла крышку шкатулки из под драгоценностей.
Лукас смотрел на нее испытующе.
Мона выжидающе уперла руки в бока.
Ханна завязывала свободные концы ленты от маски в тугой узел.
— Ты просто ревнуешь. — Произнесла Ханна, обнимя Мону.
— Мы лучшие друзья.
И будем всегда.
Лицо Лукаса вытянулось.
— Понятно.
Он развернулся и пошел прочь.
— Как шило в заднице, — сказала Мона, беря Ханну под руку.
"Да", Ханна сказала, но ее голос был настолько тих, она сомневалась, что Мона услышала
