Между друзьями нет секретов
В четверг днем Ханна смотрела на свое отражение в зеркале ванной на первом этаже.
Она наложила немного тона на швы на подбородке и поморщилась.
Почему швы должны так болеть? И почему доктор Гейст зашил ее лицо черными нитками? Разве он не мог использовать приятный телесный тон?
Она в раздумье взяла свой новый BlackBerry.
Телефон ждал ее на кухонном столе, когда отец привез ее сегодня из больницы.
На коробке с BlackBerry лежала записка, в которой было написано: "С возвращением домой! Люблю, Мама".
Теперь, когда Ханна уже не была на грани смерти, ее мать как обычно целыми сутками работала.
Ханна вздохнула и набрала номер, написанный сзади бутылька тонального крема.
— Привет, горячая линия Бобби Браун! — прощебетал веселый голосок на другом конце.
— Это Ханна Мерин, — сказала Ханна оживленно, пытаясь подражать своей внутренней Анне Винтур.
— Могу я записаться к Бобби для макияжа?
Девушка сделала паузу.
— Для этого вы должны связаться с агентом Бобби.
Но мне кажется, что она очень занята…
— Вы не могли бы сказать номер ее агента?
— Я не думаю, что мне можно…
— Конечно вы можете, — ворковала Ханна.
— Не скажу.
Немного побормотав и позапинаясь, девушка попросила Ханну подождать, кто-то другой взял трубку и дал Ханне телефонный номер 212.
Она записала его помадой на зеркале в ванной и повесила трубку, чувствуя себя противоречиво.
С одной стороны, поражало, что она все еще может заставлять людей делать то, что она хочет.
Только королевы школы могли делать это.
С другой стороны, что если Бобби не сможет скрыть недостатки лица Ханны?
Раздался звонок в дверь.
Ханна нанесла еще тонального крема на швы и направилась в холл
Это, вероятно, была Мона, пришедшая на помощь для прослушивания парней-моделей для ее вечеринки.
Она сказала Ханне, что хочет заказать ей самых горячих, каких можно было купить.
Ханна остановилась в фойе рядом с гигантским керамическим горшком раку ее матери.
Что Лукас имел в виду вчера в больнице, когда сказал, что Ханна не должна доверять Моне? И более того, к чему был тот поцелуй? Ханна мало о чем другом думала с тех пор, как это произошло.
Она ожидала увидеть Лукаса сегодня утром в больнице, приветствующего ее журналами и латте Starbucks.
Когда его там не оказалось, она почувствовала разочарование.
И во второй половине дня, после того, как отец высадил ее, Ханна задержалась на сериале "Все мои дети" на целых три минуты прежде, чем переключить канал.
Два героя в на экране неистово целовались, а она смотрела на них широко раскрыв глаза, ощущая покалывание, проносящееся вверх-вниз по ее спине, и внезапно осознавая.
Не то чтобы ей нравился Лукас.
Он был не в ее стратосфере.
И просто, чтобы убедиться, она спросила вчера вечером Мону, что та думает о Лукасе, когда та закинула ей наряд для возвращения домой, который она выбрала из шкафа Ханны, — узкие джинсы Seven, обрезанный плед-жакет Moschino и очень мягкую футболку.
Мона сказала:
— Лукас Битти? Огромный неудачник, Хан.
Всегда им был.
Так что вот так вот.
Больше никакого Лукаса.
Она бы никогда никому не сказала о поцелуе.
Ханна дошла до парадной двери, заметив по дороге, как белоснежные волосы Моны блестели сквозь матовые панели.
Она чуть не упала, когда открыла дверь и увидела, что Спенсер стоит позади Моны.
И Эмили с Арией шли по дорожке к дому.
Ханна задалась вопросом, не сказала ли она случайно им всем прийти к ней в одно и то же время.
— Ну, какой сюрприз, — нервно сказала Ханна
Но это Спенсер, обогнув Мону, первой прошла в дом.
— Нам нужно с тобой поговорить, — сказала она.
Мона, Эмили и Ария проследовали за ней и сели на кожаный диван Ханны цвета ириски, на те же места, как тогда, когда они были подругами: Спенсер в большом кожанном кресле в углу, а Эмили и Ария на диване.
Мона села на место Эли, на шезлонг у окна.
Когда Ханна искоса смотрела на Мону, она почти могла принять ее за Эли.
Ханна кинула на нее взгляд, чтобы понять, не злится ли она, но Мона выглядела вроде как… нормально.
Ханна села на кожаную тахту.
— Мм, о чем мы должны поговорить? — спросила она Спенсер.
Ария и Эмили тоже выглядели немного озадаченными.
— Мы получили сообщение от Э после того, как покинули твою палату, — выпалила Спенсер
— Спенсер, — зашипела Ханна.
Эмили и Ария тоже уставились на нее.
С каких это пор они говорят об этом в присутствии других людей?
— Все нормально, — сказала Спенсер.
— Мона знает.
— Она тоже получила сообщение от Э.
Ханна вдруг почувствовала слабость.
Она взглянула на Мону для подтверждения, а Мона сидела с серьезным выражением лица.
— Нет, — прошептала Ханна.
— Ты? — ахнула Ария.
— Сколько? — запнулась Эмили.
— Два, — призналась Мона, глядя на контур своих угловатых коленей через ее темно-оранжевое шерстяное платье C&C California.
— Я получила их на этой неделе.
— Когда я вчера сказала об этом Спенсер, то представить себе не могла, что вы тоже их получали.
— Но это бессмысленно, — прошептала Ария, оглядываясь на других.
— Я думала Э отправляет сообщения только старым подругам Эли.
— Возможно, мы все ошибались, — сказала Спенсер.
У Ханны скрутило желудок.
— Спенсер рассказала тебе о внедорожнике, который сбил меня?
— Что это был Э.
И что ты знала, кто Э.
Лицо Моны было бледным.
Спенсер скрестила ноги.
— В любом случае мы получили новое послание.
— Очевидно, Э не хочет, чтобы ты помнила, Ханна.
Если мы продолжим подталкивать тебя в этом, Э навредит нам.
Эмили начала похныкивать.
— Это действительно страшно, — прошептала Мона.
Она не прекращала качать ногой, что она делала только тогда, когда была очень напряжена.
— Мы должны пойти в полицию.
— Возможно, должны, — согласилась Эмили.
— Они могли бы помочь нам.
Это серьезно.
— Нет! — почти взвизгнула Ария.
— Э узнает.
Это все равно, что… Э может видеть нас, постоянно.
Эмили сжала зубы, глядя на свои руки.
Мона с трудом сглотнула.
— Думаю, я знаю, что ты имеешь в виду, Ария.
С тех пор, как я получила послание, я чувствовала, что кто-то наблюдает за мной.
Она посмотрела на них большими и испуганными глазами.
— Кто знает, может Э наблюдает за нами прямо сейчас.
Ханна вздрогнула.
Ария лихорадочно осмотрела душную гостиную Ханны.
Эмили заглянула за детский рояль Ханны, будто Э могла сидеть там, скрючившись в углу.
Затем Sidekick Моны загудел, и все слабо вскрикнули.
Когда Мона вытащила телефон, ее лицо побледнело.
— О Боже мой.
Еще одно.
Все собрались вокруг Моны.
Ее новое сообщение было запоздалой электронной открыткой ко Дню Рождению.
Под изображением счастливых воздушных шаров и глазированного торта, который она бы никогда не съела в действительности, было сообщение. "Счастливого запоздалого Дня Рождения, Мона! Так когда ты собираешься сказать Ханне о том, что ты сделала? Я предлагаю подождать, пока она наконец не отдаст тебе твой подарок ко Дню Рождения.
Ты можешь потерять дружбу, но зато ты получишь подарок! — Э".
Кровь Ханны заледенела.
— То, что ты сделала? О чем Э говорит?
Мона побледнела.
— Ханна… все в порядке.
Мы действительно сорились ночью на моей вечеринке.
Но совсем чуть-чуть.
Честное слово.
Мы должны просто забыть об этом.
Сердце Ханны колотилось, как автомобильный двигатель.
Во рту мгновенно пересохло.
— Я не хочу опять начинать сориться после аварии, потому что это не имеет смысла, — голос Моны был высоким и отчаянным.
— Я не хотела тебя расстраивать.
И я чувствовала себя ужасно после нашей ссоры на вечеринке, особенно, когда думала, что потеряла тебя навсегда.
Я просто хотела бы забыть об этом.
Я хотела помириться с тобой, устроив эту замечательную вечеринку и…, - прошло несколько болезненных секунд.
Включилось отопление, заставив всех подпрыгнуть.
Спенсер откашлялась.
— Вы не должны ссориться, — мягко сказала она.
В первую очередь, Э старается отвлечь вас от выяснения того, кто присылает эти ужасные сообщения.
Мона бросила признательный взгляд на Спенсер.
Ханна опустила плечи, чувствуя на себе взгляды остальных.
Последнее, чего она хотела, — говорить об этом с другими.
Она не была уверена, хочет ли говоить об этом вообще.
— Спенсер права.
Вот, что делает Э.
Девушки погрузились в тишину, таращась на квадратную бумажную лампу Naguchi на кофейном столике.
Спенсер схватила Мону за руку и сжала ее.
Эмили схватила руку Ханны.
— О чем еще были твои сообщения? — Ария тихо спросила Моне.
Мона опустила голову.
— Да так, кое-что из прошлого
Ханна ощетинилась, сосредотачиваясь на заколке в виде лазурной птицы в волосах Арии.
У нее было ощущение, что она знала, на счет чего Э насмехался над Моной, — насчет того времени, когда Ханна и Мона еще не были подругами, а Мона была тупой и непопулярной.
Какой секрет не давал покоя Э больше всего? Когда Мона ходила по пятам позади Эли, желая быть такой же, как она? Когда Мона была предметом всеобщих шуток? Они с Моной никогда не обсуждали прошлое, но иногда Ханна чувствовала, что болезненные воспоминания не оставляли ее, пузырясь на поверхности их дружбы, как подземный гейзер.
— Ты не обязана ничего говорить, если не хочешь, — быстро сказала Ханна.
— Многие из сообщений Э касались нашего прошлого. Также, как и твоего.
Есть много того, что нам хотелось бы забыть.
Она посмотрела в глаза Моны, надеясь встретить в них понимание.
Мона сжала руку Ханны.
Ханна заметила, что Мона носила серебряное кольцо с бирюзой, которое Ханна сделала для нее в Jewelry II, несмотря на то, что оно больше походило на одно из корявых классных колец Розвуд Дэй, которые носили только кретины, чем на милую безделушку из Tiffany.
Маленькое пятнышко в колотящемся сердце Ханны потеплело.
Э была права в одном. Лучшие друзья делились всем.
И теперь они с Моной тоже могли поделиться.
Прозвенел дверной звонок, три коротких боя азиатского гонга.
Девушки подпрыгнули.
— Кто это? — испуганно спросила Ария.
Мона встала, встряхнув своими светлыми волосами.
Она нацепила большую улыбку и пошла к входной двери.
— Кое-что, что поможет нам забыть о наших проблемах.
— Что-то вроде пиццы? — спросила Эмили.
— Нет, десять парней из Филадельфийского филиала модельного агентства Вильгельмины, конечно, — просто сказала Мона.
Будто было абсурдно подумать, что это могло быть что-то другое.
