Часть 1
ЛЕТО РЕПТИЛИЙ
Глава первая
Тель-Утан, Нурт, два года до Ереси
Нуртиец пробормотал что-то перед смертью. Он указал на своих противников заскорузлыми от грязи пальцами, проклиная их семьи и их жалкие судьбы. Солдаты научились игнорировать оскорбления, но было в проклятиях нуртийцев что-то, заставившее Сонеку побледнеть.
Нуртиец лежал навзничь на горном склоне. Песок окрасился в красный цвет там, где его прошил импульс. Розовая роба стала жесткой в тех местах, где кровь высохла от жарких лучей полуденного солнца. Его серебристая броня с выгравированным тростником сверкала подобно зеркалу. Его ноги лежали на песке не вполне естественно, намекая на сломанные кости.
Сонека устало прошел к умирающему. Глубокая тьма соприкасалась с красным горизонтом. Заходящее солнце осветило зазубренные кромки скал и бока валунов ярко-оранжевым сиянием.
Сонека отвел в сторону свой сверкающий щит, чтобы нуртиец смог увидеть его глаза. Он опустился на колено.
— Заканчивайте с проклятиями, ладно?
Солдаты столпились вокруг него, наблюдая. Тем не менее оружие они держали наготове. Ветер пустыни овевал их, заставляя шевелиться одежду. Лон, один из пашей Сонеки, уже сломал фалькату нуртийца и зашвырнул ее подальше.
— Все кончено, — сказал он своему врагу. — Ты будешь говорить со мной?
Взглянув на него, нуртиец что-то прошептал. В уголках его губ вздулись кровавые пузыри.
— Сколько? — спросил Сонека. — Сколько вас еще засело в этой дыре?
— Ты… — начал нуртиец.
— Да?
— Ты… ты часто имел свою мамочку?
За спиной Сонеки Лон поднял свой карабин.
— Расслабься, это не худшее, что я слышал, — успокоил его Сонека.
— Но ваша мать — прекрасная женщина, — произнес Лон.
— А, ты тоже захотел с ней?..
Кто-то засмеялся. Лон покачал головой и опустил карабин.
— Последний шанс, — сказал Пето Сонека умирающему. — Сколько?
— Сколько вас еще? — спросил нуртиец сухим шепотом. Он говорил с заметным акцентом, но ясно было, что он вполне овладел языком Империума. — Сколько еще? Вы спустились со звезд, но не делаете ничего.
— Ничего?
— Ничего, если не считать подтверждения, что Вселенная полна зла.
— Так вот что ты о нас думаешь!
Нуртиец посмотрел на него стекленеющим взглядом. Из его рта потекла кровь.
— Он мертв, — заключил Лон.
— Верно подмечено, — произнес Сонека, поднимаясь с коленей.
Он обернулся, посмотрел на людей, собравшихся на склоне. Чуть впереди два горящих нуртийских транспорта извергали в небо сажу и дым. Вдалеке слышались выстрелы из лазганов.
— Потанцуем, — сказал Сонека.
К западу от гор, насколько хватало взгляда, виднелось лишь нагромождение камней. Ландшафт представлял собой извилистую горную цепь, вечернее солнце золотило вершины, между которыми лежали глубокие тени, похожие на бассейны, полные чернил. Сердце Сонеки окутала тьма: Тель-Утан становился ловчей ямой, роковым местом. Восемь месяцев, проведенных здесь, им явно не везло.
Гено пять-два Хилиад была одной из старейших бригад Имперской Армии. Элитные войска из тысячи рот, имевшие свои военные традиции и обычаи, уходящие корнями к эпохе Объединительных войн. Гено пять-два относится к Старой Сотне, полкам, сформированным в Эру Раздора, которые Император, в своем величии, сохранил после Объединения. Большинство остальных полков были расформированы или уничтожены, в зависимости от степени сопротивления новому порядку.
Пето Сонека был рожден в Феодосии и в юности служил в локальной армии, но попросил о переводе в Гено пять-два, прельстившись ее репутацией. Он прослужил в бригаде двадцать три года, добившись звания гетмана, и еще не встречал врага, которого не мог бы сокрушить.
Гено пять-два через многое прошла, и Сонека часто вспоминал Фоечиона, с которым полгода вместе сражался против зеленокожих на ледяных пустошах, и Зантия, с которым он выбирался из многих ловушек, устроенных противником.
Но на Нурте, а в особенности Тель-Утане, их ждало такое сопротивление, какого они не встречали никогда. Достаточно было сказать, что лорд-командир Наматжира был взбешен настолько, что мало кто рисковал находиться рядом с ним.
Сонека прикрылся своим сияющим щитом. Он был строен для своих сорока двух стандартных лет. У него были угловатая голова с тяжелыми щеками и резкими чертами лица, полноватые губы и особо привлекающие женщин белые зубы. Кожа его отливала бронзой в свете нуртийского солнца, как, впрочем, и у остальных. Он подал знак рукой, и его солдаты рассыпались но склону. Его кентавр негромко жужжал двигателями, чтобы рвануть с места, но Сонека приглушил его. Пока предстояло идти пешком.
День пошел на убыль полчаса назад. Ночь, как они убедились, принадлежит нуртийцам. Сонека надеялся подвести своих солдат как можно ближе к командному посту ТК23 до наступления темноты. Последнее сражение с обитателями планеты значительно притормозило их продвижение. Выбивание нуртийцев с их земель было сравнимо с выдергиванием заноз.
Солдаты Сонеки с каждым шагом выглядели все более усталыми. Униформа была неудобной, с тугими застежками, броня из грубой, шероховатой кожи выглядела более неудобной, чем робы их противников. На спинах украшенных мехом доспехов можно было видеть вышитые номера рот. Каждый воин нес легкий рюкзак, подсумок с боеприпасами, длинный меч и позвякивающие при ходьбе бутылки с водой. Стандартным вооружением являлись лазганы, но некоторые бойцы несли тяжелое оружие поддержки. Все они были здоровыми, не обделенными мышечной массой мужчинами. Их головы прикрывали шипастые шлемы серебристого или оранжевого цвета. Шеи закрыты накидками или все тем же мехом. Сияющие щиты из оранжевого металла с черными полосами посредине отражали заходящее солнце.
Солдаты Сонеки носили кодовое имя Танцоры, и носили его уже восемьсот лет. И в последние минуты умирающего дня Танцоры готовились к худшему сражению в своей жизни.
— А это кто? — прошептал Бронци. — Ты не знаешь?
Паша Тче, занятый едой, лишь пожал плечами:
— Ну кое-что слышал.
— Что? — Бронци ударил Тче по руке.
Тче был пашой по продовольствию, он значительно превышал Бронци в размерах и обычно не позволял так с собой обращаться, но сейчас лишь устало взглянул на гетмана.
— Специалист, по их словам.
— По чьим словам?
— По словам адъютантов уксора.
Джокеры достигли командного пункта ТК23 на час раньше и расположились в восточном крыле старого кирпичного форта. Точка на карте № 23 была заставой нуртийцев, лежащей всего в восьми километрах от Тель-Утана, захваченной Имперской Армией две недели назад. Форт составлял часть петли-ловушки, которую лорд-командир Наматжира сжимал вокруг города противника.
Гуртадо Бронци, шестидесятилетний ветеран, обладающий изрядной харизмой, высунулся в дверной проем и вглядывался в даль коридора, ведущего во внутренний двор. Он увидел, что Хонен My со своими помощниками ведет беседу с огромным незнакомцем. Просто гигантом, облаченным в серое пальто. На плече незнакомца висел покрытый копотью болтер.
— А он не маленький, — произнес Гуртадо, теребя золотую коробочку, висящую на цепочке у него на шее.
— Не пялься на него, — посоветовал Тче.
— Я просто говорю. Он даже больше тебя.
— Прекрати.
— Он всего лишь оказался там, куда я смотрел, Тче, — сказал Бронци.
Что-то происходило, Гуртадо просто чувствовал это. Что-то происходило вот уже несколько дней.
Человек был действительно большим. Он горой возвышался над уксором Хонен, правда, мало кто мог бы посмотреть на нее снизу вверх. Но тем не менее незнакомец очень высок, два двадцать или даже два двадцать пять. Такие габариты свидетельствовали о генетическом усовершенствовании. Скорее всего, это был Астартес. Хонен разговаривала с ним, запрокинув голову и кивая на фразы, которые Бронци не мог расслышать, Уксор выглядела такой же, как всегда: полной энергии и эмоций, остроглазой и бойкой. Гуртадо подозревал, что характер и мимика Хонен были компенсацией за ее кукольное телосложение.
Бронци глянул в казарму, где разместились его Джокеры, Бойцы играли в кости, пили и развлекались как могли. Кто-то чистил оружие и полировал броню, пытаясь стереть красную пыль, затвердевшую от долгого пребывания в пустыне.
— Я пойду прогуляюсь, — обратился гетман к Тче.
Чавкая, паша взглянул на ноги Гуртадо. Тот был еще в доспехах, но уже успел разуться. Пальцы ног выглядывали из дырок в шерстяных носках.
— Просто надо развеяться, — сказал Бронци, сняв броню и скинув ее на горячий пол. — И воды набрать, — добавил он, указав на пустые бутылки.
Увидев, что гигант исчез, Гуртадо ощутил разочарование. Уксор теперь разговаривала со своими помощниками во внутреннем дворе.
Как только он вошел во двор, Хонен повернулась. Вечер окрасил небо в фиолетовый цвет.
— Гетман Бронци? Вы что-то хотели? — спросила она. Ее слова прозвенели кусочками льда.
В ответ Бронци дружелюбно улыбнулся и показал на пустые бутылки.
— Иду к насосу, — ответил он.
Уксор подошла к нему, оставив своих помощниц. Маленькая, тоненькая, она походила на подростка. Обувь на высоких каблуках лишь подчеркивала ее миниатюрность. У нее были круглое лицо, маленький рот и иссиня-чёрная кожа, а глаза казались огромными. То, что в столь молодом возрасте она обладала такой ответственностью и властью, являлось полностью ее заслугой. Бронци считал ее особенной: прекрасной и утонченной, он чувствовал власть, исходящую от ее маленькой фигуры.
— Идете к насосу? — спросила она, перейдя с низкого готика на эдесситский.
Она часто так поступала. У нее была привычка, разговаривая с людьми один на один, переходить на их родной язык. Бронци предполагал, что демонстрация владения языками должна была подчеркивать ее искренность и интеллект. В Эдессе, откуда он родом, это называлось выпендриваться.
— За водой.
— Раздача воды уже закончилась, гетман, — произнесла Хонен. — По-моему, это просто прикрытие вашего любопытства.
Гуртадо пожал плечами:
— Ну, вы меня знаете.
— Именно поэтому я подумала о любопытстве.
Она пристально смотрела на него. Ее взгляд скользнул вниз, к его босым ногам. Уксор старалась не выпустить на лицо улыбку. Разуваясь, Гуртадо именно на это и рассчитывал — на ее чувство юмора.
Он стоял перед ней, втянув живот и пытаясь выглядеть при этом непринужденно.
— Тяжело? — Она ухмыльнулась.
— Что?
— Брюхо удерживать?
— Не понимаю, о чем вы, уксор, — ответил он.
Хонен кивнула:
— А я не понимаю, почему вас до сих пор не комиссовали, гетман Бронци. Разве у нас отменены требования по физическому состоянию?
— И ограничения по весу, — произнесла одна из четырех девочек-подростков, помощниц Хонен.
— Очень смешно. Можешь поиздеваться, — сказал Бронци.
— Могу, — насмешливо согласилась помощница.
— Я все еще лучший боевой офицер, который у вас есть.
Хонен нахмурилась:
— Возможно, тут есть доля правды. Поэтому умерьте любопытство, Гуртадо. В ближайшее время вам сообщат все, что нужно знать.
— Специалист?
Хонен метнула вопросительный взгляд на своих помощниц, при этом явно применив свой цепт. Они сразу же отвели глаза, схлопотав психический выговор.
— Кто-то проболтался.
— Что за специалист? — настаивал Бронци.
Она снова повернулась к нему:
— Я все сказала.
— Да-да, я узнаю все, что мне нужно, когда будет нужно, — произнес он, помахивая бутылками.
— Успокойте своих людей, гетман, — сказала она, собираясь уходить.
— Танцоры прибыли? — спросил Гуртадо.
— Танцоры?
— Они уже должны быть здесь. Пето мне проспорил. Их ведь еще нет?
Глаза Хонен сузились.
— Нет, их еще нет. Мы ожидаем их с минуты на минуту.
— Ясно. Тогда я прошу дать мне разрешение на розыск и выяснение, почему они задерживаются.
— Ваша тревога за друга делает вам честь, но разрешения вы не получите.
— Скоро стемнеет.
— Именно. Поэтому я не хочу, чтобы вы бродили за периметром.
Бронци кивнул.
— Мы разобрались с этим? В вашем мозгу не сформируется никаких остроумных, но неверных истолкований моего приказа?
Гетман покачал головой.
— Лучше бы так и было. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, уксор.
Хонен ушла стуча каблуками и на ходу отдавая приказы через цепт своим помощницам. Те устремились за уксором, бросая на Бронци насмешливые взгляды.
— Давайте, глазейте. Суки, — пробормотал он.
Гуртадо вернулся в казарму.
— Тче?
— Да, гет?
— Собирай солдат. У тебя десять минут.
— Это разрешено, гет? — вздохнул Тче.
— Абсолютно. Уксор дала мне знать, что не хочет реверансов вокруг да около. Скажи ребятам, чтобы все было быстро и профессионально. Это шанс для них показать себя.
— Значит, без реверансов?
— Да, Тче, Быстро и профессионально. Ты понял?
— Да, сэр!
Гуртадо обулся и понял, что неплохо бы еще зайти в туалет.
— Пять минут, — сказал он паше.
Он нашел уборную, зловонную яму с известкой в конце коридора, расстегнул ширинку и вздохнул с облегчением. В соседней душевой мылись солдаты, он слышал их пение.
— Сегодня ночью вы останетесь тут, — раздался голос у него за спиной.
Бронци напрягся. Голос был тихим, но твердым. Сильным, как притяжение мертвого солнца.
— Думаю, я сначала закончу здесь свои дела, — ответил гетман, не оборачиваясь.
— Сегодня вы останетесь здесь. Никакого веселья и игр, никаких нарушений правил. Вам ясно?
Бронци застегнул ширинку и повернулся.
Позади него стоял тот самый специалист. Бронци не спеша оглядел его. Святая Терра, он не просто огромный, а настоящий гигант. Черты его лица надежно скрывала тень капюшона.
— Это угроза? — спросил Гуртадо.
— Неужели я должен угрожать вам?
Бронци сузил глаза. Смелости ему было не занимать.
— Ну попробуй, если хочешь.
Специалист расхохотался.
— Вижу, вы не робкого десятка, гетман.
— Лишь потому, что вы застали меня в неудобный момент.
— Бронци, правильно? Я слышал о нас. Самая бесстыжая морда в Имперской Армии.
Гуртадо не смог сдержать улыбку, но его пульс участился.
— Я ведь мог покалечить тебя, сынок, — сказал он.
— Вы могли попробовать, — ответил специалист.
— И покалечил бы, не сомневайся.
— Да, возможно. Но не стоит. Не стоит вредить друзьям. Позвольте мне быть откровенным с вами. Сегодня ночью кое-что произойдет, и вас там быть не должно. Не лезьте туда. Вы сами скоро все узнаете, а пока поверьте мне на слово.
Гетман неотрывно смотрел на него.
— Возможно, я поверил бы тебе, если бы ты открыл лицо и назвал свое имя.
Специалист словно замялся.
На мгновение Бронци показалось, что он действительно сейчас опустит платок, закрывающий нижнюю часть лица.
— Назвать тебе мое имя? — спросил незнакомец.
— Хотя бы.
— Альфарий.
Во рту Гуртадо пересохло. Он похолодел.
— Ты лжешь. Лжешь! Этого не может быть.
Внезапно белый свет залил уборную. Бронци бросился к окну. В темноте он увидел вспышки от выстрелов и взрывов сражения, случившегося за горным хребтом. Перестрелка началась менее чем в десяти километрах от поста. К окнам подбегали солдаты, желая увидеть все своими глазами.
— Пето… — прошептал Гуртадо.
Он отвернулся от окна и стал пробираться через толпу солдат, выискивая специалиста.
Но тот уже исчез.
Мир словно обезумел. В первые секунды Пето Сонека подумал, что его рота попала в засаду. Сверху сыпались тысячи светящихся снарядов, оставляя в сумеречном небе огненные следы. Солдаты попадали на землю, а Сонека заметался из стороны в сторону, поскольку взрывалось сразу и везде.
Сквозь горячий воздух он увидел троих бойцов, объятых пламенем. Неподалеку три танка, приписанных к его роте, превратились в факелы, брызжущие осколками.
Несмотря на разведку Танцоров, несмотря на их технику и подготовку, несмотря на постоянную проверку поверхности планеты экспедиционным флотом с орбиты, нуртийцы смогли устроить им сюрприз.
Технологии нуртийцев были хуже имперских. Они обладали огнестрельным оружием и техникой, но сражаться предпочитали клинками. Победа над ними не должна была стать затруднительной.
Но с самого начала этой войны стало понятно, что противник обладает чем-то еще, чем-то, чего нет у Империума.
Лорд-командир Наматжира обозвал это «воздушная магия». Название, к сожалению, приклеилось. Магия сдерживала мощь Империума восемь месяцев. Магия практически уничтожила когорту титанов под Тель-Кхортеком. Магия была причиной исчезновения дивизии Шестого Потока в песках Гоманци. Из-за магии ничто не летало над Тель-Утаном, из-за чего все попытки уничтожить город ударами с воздуха, ракетными обстрелами, орбитальной бомбардировкой провалились. Высадить десант тоже оказалось невозможно. Тель-Утан приходилось атаковать по суше.
Это было первой встречей Сонеки с магией. Все слухи об этом явлении, переходящие из роты в роту, подтвердились. Знания нуртийцев простирались далеко за границы понимания землян. Этим кузнецам дьявола подчинялись стихии.
Ударная волна бросила Сонеку на землю. Во рту остался привкус крови, а в нос забился песок. Он приподнялся на руках и увидел трупы солдат Гено пять-два, лежащие вокруг него, почерневшие и еще тлеющие. В свете взрывов он замечал все больше тел. Горел даже песок.
Паша Лон подбежал к нему, что-то крича. Пето видел, как его рот открывается, но ничего не слышал.
Лон подхватил Сонеку под мышки. Слух возвращался короткими вспышками.
— Гет… мы… невозможно… — кричал Лон.
— Что? Что?
— …много… давайте… идиоты…
Огненный шторм внезапно закончился. Взрывы, крики и выстрелы замолкли, уступив место абсолютной тишине.
— Дьявол! — внезапно очень громко выкрикнул Лон.
Он увидел нуртийцев.
Пехота нуртийцев — они звали себя эхвенуртами — выходила из темноты ровными рядами. Их оружие и доспехи мерцали, отражая отблески вспышек. Их фалькаты бешено вращались. Некоторые воины несли в руках знамена с изображением речной рептилии, символом королевской семьи Нурта. Фалькаты оказались удивительно мощным оружием. Два с половиной метра длиной, нечто среднее между копьем и выпрямленной косой. Половину длины составляла прямая рукоять, вторую половину длинное лезвие со слегка изогнутым крюком, внутренняя грань которого была бритвенно острой. Вращая фалькату словно цеп, эхвенурт легко отрубал своим врагам руки и головы. Это оружие разрезало любой металл, сокрушить его можно лишь с помощью жидкого азота, но использовать в бою азот было затруднительно. Последние канистры с жидким азотом были истрачены на уничтожение оружия павшего противника.
Эхвенурты начали наступление на имперские войска. Первые же Танцоры, которые попались им на пути, были расчленены длинными фалькатами. Отрезанные руки и головы подлетали в воздух, а песок вокруг мгновенно залило кровью. Прозвучало несколько выстрелов из лазганов, но вряд ли это можно было назвать достойным сопротивлением.
Сонека побежал вперед.
— Очнитесь! — орал он. — Пристрелите их, стреляйте, не дайте им приблизиться!
Но они уже приблизились. Ночной песок усыпало разрубленными трупами и частями тел. В теплом воздухе повисла кровавая морось. Слух вернулся к Сонеке, и он услышал крики своих солдат.
Он бежал не останавливаясь. Одной рукой он стрелял из карабина, в другой держал меч. Сонека выстелил в лицо пробегавшему нуртийцу. Тот упал, его фальката едва не задела Сонеку. Он проткнул еще двигающегося врага мечом.
Пето встал на одно колено, поднял карабин и прицельными выстрелами убил еще двоих. Рядом были Лон и еще три бойца, они поливали эхвенуртов очередями, и те падали под огнем.
— Танцоры! Это Танцоры! — орал в коммуникатор Сонека, стараясь перекричать звуки выстрелов. — ТК-девятнадцать! Необходимо подкрепление, немедленно! Нас атаковали!
— Держитесь, Танцоры, — услышал он в ответ голос уксора. — Мы в курсе происходящего. Направляем войска к вашим позициям.
— Скорее! Нас здесь вырезают!
Один из солдат упал рядом с ним, рассеченный надвое. Хлынула кровь. Обернувшись, Сонека увидел нуртийца, вновь замахнувшегося фалькатой. В попытке защититься Пето взмахнул штык-мечом.
Лезвие фалькаты, казавшееся в вечерних сумерках лишь размытым пятном голубого света, прошло по руке Сонеки, отсекая верхнюю часть ладони вместе с пальцами и разрубая штык-меч у рукояти. Удар был настолько молниеносен, что боли поначалу не было. Сонека отполз назад, глядя на струи крови, хлещущие из его изуродованной руки.
Фальката снова взмыла в воздух, но удара не последовало — атака была блокирована другой фалькатой. Темная фигура промелькнула во мраке и поразила эхвенурта единственным выстрелом из болтера. Воин был гигантом в силовой броне, его лицо скрывал шлем. В одной руке он держал болтер, в другой — фалькату.
— Кто ты? — прошептал Сонека.
Лон подбежал к ним.
— Перевяжи его, — приказал гигант и вернулся в битву.
Он был не один. Пето заметил по крайней мере дюжину бойцов, вмешавшихся в ход сражения. Они вышли из тьмы, как призраки, вооруженные мечами и болтерами. Они двигались с нечеловеческой скоростью и наносили чудовищные по силе удары. За несколько минут они уничтожили почти всех нуртийцев. Их болтеры громыхали, как гром.
— Астартес!.. — Сонека задыхался.
— Все нормально, гет, все нормально, — шептал Лон.
— Это Астартес.
— Вы потеряли много крови. Только не закрывайте глаза.
— Не буду, — пообещал Сонека. — Те люди… они… Астартес.
Лон промолчал. Он смотрел на горизонт.
— Святая Терра, — сказал он.
Тель-Утан горел.
Хонен My наблюдала за горящим городом из окна поста ТК23. Дым затягивал ясное вечернее небо. Ее помощницы вздрагивали при каждой вспышке. Она чувствовала их эмоции. Наконец она отвела взгляд.
— Могу я известить об этом лорда-командира?
— Можете, — отозвался специалист за ее спиной. — Конечно, я сам доложу ему все детали, но передать сообщение о случившемся должны вы.
Хонен отвернулась от окна.
— Спасибо. И спасибо за вашу работу.
— Наша работа на Нурте не окончена. Предстоит сделать еще очень многое, — произнес гигант.
— Я понимаю.
Специалист выдержал паузу, будто сомневался в необходимости продолжения беседы.
— Возможно, наши пути больше не пересекутся, уксор Хонен, — наконец проговорил он. — Я хочу сказать еще две вещи. Первая — Император защищает. Вторая — выражаю восхищение Гено пять-два. У вас отличные солдаты. Генное наследие Хилиада послужило Императору вдохновением при создании нас.
— Я не знала, — удивленно сказала Хонен.
— Древняя история, еще до Объединения, — ответил специалист. — Так что не удивительно. А теперь мне пора идти. Было приятно воевать с вами уксор.
— И мне… Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.
— Я Астартес Легиона Альфа, леди. Вы могли бы догадаться, учитывая ваши цептивные способности.
Специалист покинул пост и скользнул во тьму. Он двигался быстро и тихо. Около северных ворот он вдруг обернулся.
— И снова здравствуйте, — сказал Гуртадо Бронци, выйдя из темноты. Он держал специалиста на прицеле своего карабина.
— Мои поздравления, гет. Вы подкрались действительно незаметно.
Бронци пожал плечами:
— Делаю, что умею.
— Я могу помочь вам?
— Надеюсь, что да, — ответил Бронци.
— А эта штука обязательно должна быть нацелена на меня?
— Ну, я не знаю. Так мне спокойнее. Мне нужны ответы, и мне кажется, что я смогу их получить только таким образом.
— Так вы только навредите себе, гет. Все, что вам надо сделать, — спросить.
Бронци прикусил губу.
— Я вижу, вы взяли Тель-Утан.
— Ловко сработано. Снимаю шляпу. Это стоило стольких жизней?
— Что вы имеете в виду?
— Танцоры. Я слышал, что их буквально вырезали вечером. Это тоже было частью вашего плана?
— Да.
Бронци качнул головой.
— Черт бы вас побрал! Вы использовали моих друзей как пушечное мясо, и…
— Нет, гетман. Я использовал их как приманку.
— Что?
Бронци крепче вцепился в карабин.
— Не стоит удивляться, гет. Жизнь полна тайн, и одну из них я разделю с вами. Честность — единственное богатство. Я скажу вам правду в надежде, что вы будете доверять мне.
— Хорошо, — кивнул Бронци.
— Нуртийцы купаются в своей силе. Их не так просто победить, они одержимы Хаосом, хотя вы и не подозреваете, что это значит на самом деле. Моим воинам необходимо было попасть в Тель-Утан, чтобы посеять смятение в рядах нуртийцев. Сожалею, что ваши друзья оказались приманкой, но они отвлекли основные силы противника, и мы смогли войти в Тель-Утан. Я попросил своих солдат спасти столько Танцоров, сколько было возможно.
— Жестоко, но похоже на правду.
— Мы живем в жестоком мире, гет. И отвечать ему взаимностью — единственный способ победить. Мы должны чем-то жертвовать, и кто бы что ни говорил, жертвовать всегда нелегко.
Гуртадо вздохнул и опустил карабин. Внезапно он выскочил у него из рук и врезался в стену, сломавшись пополам.
— Никогда не целься в меня! — прорычал специалист в лицо гетману, прижав того к стене.
— Н-не буду.
— Вот и отлично.
— Вы действительно Альфарий? — задыхаясь, спросил Бронци. Его ноги беспомощно болтались в воздухе. Свободной рукой специалист опустил платок, закрывавший лицо.
— А ты как думаешь?
Когда Сонека очнулся, то увидел огонь. Ночное небо освещал гибнущий в огне Тель-Утан.
Пето мутным взором окинул окрестности. Рука сильно болела. Возле машин суетились их экипажи, оказывая помощь раненым. Сонека посмотрел на Лона.
— Сколько? — спросил он.
— Слишком много, — ответил голос.
Рядом с ним стояли три темные фигуры, они казались смутными силуэтами на фоне пожара. Каждый держал в руках болтер, лица всех троих были скрыты платками.
— Слишком много, гет, — повторил первый.
— Мы сожалеем, — сказал второй.
— Война требует жертв. Мы победили, но ваши потери слишком велики, — подал голос третий.
— Вы… вы Астартес, не так ли? — спросил Сонека, позволяя Лону помочь ему встать.
— Да.
— У вас есть имена?
— Мое имя — Альфарий, — произнес первый.
Сонека с трудом вздохнул и упал на одно колено, как и Лон.
— Лорд, я…
— Мое имя — Альфарий, — сказал другой.
— Мы все Альфарии. Мы — Легион Альфа, и мы едины.
Они развернулись и ушли, растворившись в дыму.
