15
Червь в сердцевине яблока
Война зовет
Каэла Менша Кхайн
В первый момент Фулгриму показалось, что он ослышался. Не мог же этот чужак и в самом деле утверждать, что Хорус, самый преданный сын Императора, способен изменить своему отцу и бросить свои армии в гражданскую войну? Это заявление смехотворно; Император никогда не назначил бы его на пост Воителя, если бы не был абсолютно уверен в его преданности.
Он пристально всматривался в лицо Эльдрада Ультрана, ища малейшие признаки насмешки. Или это какая-то ужасная ошибка? Нет, подобное оскорбление не может остаться безнаказанным. Фулгрим все еще искал причину странного поведения чужака, а голос в его голове уже ревел от ярости:
Этот подонок-ксенос пытается посеять между вами семена раздора!
— Это безумие! — вскричал Фулгрим, едва не задохнувшись от гнева. — По какой причине Хорус мог так поступить?
Воин-гигант за спиной Эльдрада замер в боевой стойке, остальные эльдары в доспехах, словно из кости, потянулись за мечами, но прорицатель, поднявшись с земли, движением посоха приказал им остановиться.
— Боги Хаоса искушают его душу видениями торжества и славы. Эту битву ему не выиграть.
Лжет, лжет, лжет, лжет, лжет.
— Боги Хаоса? — крикнул Фулгрим. Красный туман ярости уже наполнил его тело огненной энергией. — Во имя Терры, о чем ты толкуешь?
Бесстрастная маска на лице Эльдрада мгновенно слетела, сменившись выражением ужаса.
— Ты странствуешь в варпе и ничего не знаешь о Хаосе? Кровь Кхайна! Теперь я понимаю, почему они выбрали вашу расу!
— Ты говоришь загадками, ксенос, — бросил Фулгрим. — Я этого не потерплю!
— Ты должен меня выслушать, — взмолился Эльдрад. — То, что вы называете варпом, является пристанищем невероятно злобных существ, обладающих неудержимой и пагубной энергией. Эти божества существовали с самого начала времен и переживут грядущий пожар Вселенной. Хаос — это червь в сердцевине яблока, рак души, пожирающий ее изнутри. Это смертельный враг всех живых существ:
— Тогда Хорус отвернется от них, — заявил Фулгрим.
Он опустил руку на эфес серебряного меча, и пурпурный кристалл замерцал еще интенсивнее. Голос невысказанной воли снова зазвенел в голове:
Убей его! Он всех вас заразит своей ложью! Убей его!
— Нет, — возразил Эльдрад. — Хорус не сможет отвернуться, ведь они обещают то, чего он желает больше всего на свете. Он поверит, что делает это ради человечества, но в своем ослеплении не увидит реальности. Боги Хаоса соткали вокруг него пелену лжи, но это лишь внешняя сторона, и недалекие люди будут ссылаться на ложь, объясняя его предательство. Истина более прозаична. Тщеславие Хоруса, горевшее ровным огнем, было раздуто в ревущее адское пламя, и оно станет проклятием Галактики на целую эпоху.
— Я должен бы убить тебя за такие слова! — пригрозил Фулгрим.
— Я не стараюсь тебя разозлить, я только пытаюсь предостеречь! — вскричал Эльдрад. — Ты должен меня выслушать. Еще не поздно остановить все это, но необходимо принимать меры немедленно. Предупреди своего Императора о предательстве, и ты спасешь миллиарды жизней. Будущее Галактики в твоих руках!
— Я не желаю тебя слушать! — взревел Фулгрим, обнажая меч.
Эльдрад отшатнулся, словно его толкнула невидимая сила. Его темные глаза вспыхнули при виде клинка и лицо исказилось от гнева и отчаяния.
— Нет! — выкрикнул Эльдрад.
Неизвестно откуда налетевший ветер завыл в ушах ошеломленных свидетелей этой сцены. Меч Фулгрима, описав сверкающую дугу, метнулся к шее прорицателя.
За долю секунды до того, как клинок коснулся тела Эльдрада, в воздухе просвистел громадный меч и остановил смертоносный выпад. Перед глазами Эльдрада взорвался фейерверк искр, он попятился от Фулгрима, а воин-призрак уже снова поднимал оружие, чтобы нанести удар примарху.
— Они заражены скверной! — крикнул Эльдрад. — Убейте их!
С обнаженным мечом в руке Фулгрим ощутил значительный прилив сил, и даже на лезвии клинка возникли багряные разводы изменяющегося энергетического поля. При первом же выпаде примарха против прорицателя его гвардейцы Феникса и капитаны вскочили со своих мест, и загремели первые отрывистые выстрелы.
Эльдарские воины в костяных доспехах ринулись в бой с душераздирающими воплями, но болтерный огонь уничтожил часть из них, не дав сделать и пары шагов. Фулгрим оставил воинов своим капитанам, а гвардейцы Феникса набросились на гигантского призрака в золотом шлеме.
Ты должен его убить! Прорицатель должен умереть, иначе он все разрушит!
Фулгрим бросился за прорицателем, и гвардейцы Феникса золотыми алебардами отвели от него удар огромного меча гиганта. Примарх перекатился по земле, уклоняясь от столкнувшихся клинков, поднялся и бросился в погоню за тем, из-за кого возникло кровопролитие. Эльдрад Ультран в сопровождении воинов в темных доспехах отступал к странному, изогнутому сооружению, у основания которого уже начал разгораться неяркий призрачный свет.
— Я пытался тебя спасти! — крикнул напоследок Эльдрад. — Но ты уже превратился в нерассуждающее орудие Хаоса.
Примарх Детей Императора взмахнул мечом, но прорицатель исчез во вспышке света, и серебряное лезвие только рассекло воздух. Странные постройки оказались пунктами телепортации, и Фулгрим взревел от разочарования.
Он обернулся к разгоревшейся битве, и в этот момент из дула танка, скользящего над землей, вылетела очередь энергетических снарядов. Первые выстрелы машины были одиночными и тщательно прицельными из-за присутствия прорицателя, но теперь эльдаров ничего не удерживало от массированного обстрела. Пилот летающего танка так круто заложил вираж, разворачивая свою машину, что корма почти коснулась травы. Эльдары ожидали бегства Фулгрима, но примарх Детей Императора никогда не уклонялся от схватки, не был намерен отступать и сейчас.
Он высоко подпрыгнул, и пилот, осознав опасность, попытался быстро набрать высоту. Но было уже поздно. Меч Фулгрима пробил корпус и оставил в борту зияющую прореху.
Расколотая передняя секция танка рухнула на землю, остальная часть перевернулась, зазубренным краем задела поверхность и с ужасным треском переломанных костей завалилась набок.
Из обломков взметнулся гигантский столб света, и Фулгрим торжествующе рассмеялся. Крутанув в руке меч, он снова обернулся на лязг оружия; на его глазах ужасный воин-призрак свалил с ног одного из гвардейцев Феникса и добил его ударом массивного кулака. Доспехи развалились на части и из тела жертвы брызнула кровь. Фулгрим увидел у ног машины еще три исковерканных тела своих элитных гвардейцев и злобно зарычал.
Его капитаны в сверкании неуловимых мечей сражались с воинами в костяных доспехах, чьи пронзительные крики заглушали удары стали о кость. Фулгрим покинул место крушения танка и нацелил меч на военную машину, увенчанную золотым шлемом.
Словно ощутив его приближение, воин-призрак повернул голову и отбросил мертвое тело гвардейца Феникса. Фулгрим ощущал присутствие разума в корпусе машины, знал о его желании отомстить и понимал, что это существо жаждет его уничтожить так же сильно, как сам Фулгрим стремился разрушить этот странный симбиоз материи и духа.
С удивительной для Фулгрима скоростью воин-призрак метнулся ему навстречу, поражая своим проворством. Примарх шагнул вперед и наклонился, уворачиваясь от косого удара, тотчас выпрямился и нанес рубящий удар по тонкой руке. Лезвие оставило в корпусе вмятину толщиной с палец, после чего соскользнуло, однако Фулгрим всем своим телом ощутил сотрясение от удара. Кулак боевой машины устремился ему навстречу, угодил в грудь и сбил с ног, украшенный орлом нагрудник при этом раскололся надвое. Фулгрим застонал от боли и ощутил на губах привкус крови.
Боль казалась невыносимой, но, вместо того чтобы его сломить, она вызвала прилив энергии, и Фулгрим с диким ликующим криком рывком вскочил на ноги. Перед лицом болтались обломки забрала, и он сорвал их, коверкая металл и размазывая по лицу пудру и тушь.
Теперь Фулгрим был больше похож на жестокого дикаря, а не на примарха Детей Императора, и он опять бросился на воина-призрака. Огромный меч взметнулся ему навстречу, но Фулгрим быстро поднял свое оружие, и два лезвия столкнулись в огне и грохоте. Пурпурный камень в рукояти Фулгрима полыхнул пламенем, и оружие воина-призрака рассыпалось дождем костяных осколков.
Гигант отступил на шаг, но Фулгрим продолжал атаку, и теперь он схватил меч обеими руками, намереваясь нанести решительный удар по ногам противника. Он с яростным воплем полоснул врага по коленям, и серебряное лезвие с радостным свистом рассекло шарниры. Из раны вырвались яркие кольца энергетических волн, гигантский воин еще мгновение, качаясь, стоял, а затем рухнул на землю.
Прикончи его скорее! Уничтожь то, что находится в голове, и это будет для него страшнее смерти!
Фулгрим вскочил на извивающийся корпус машины, издал ликующий военный клич и ударил кулаком по золотому шлему. От мощного удара поверхность дала трещину, и он ощутил, как из его руки брызнула кровь. Фулгрим не обратил внимания на боль и продолжал снова и снова молотить по голове врага, чувствуя, как под его неистовым натиском расползается металл. Гигант еще судорожно рвался подняться и сбросить с себя Фулгрима, но тот ударил мечом, и клинок с легкостью отсек громадный кулак.
В конце концов золотой шлем раскололся, Фулгрим раскрыл его и обнаружил внутри гладкую керамическую пластину с выгравированными серебряными рунами и прошитую золотыми нитями. На поверхности пластины мерцали драгоценные камни, а в самом центре пульсировал красный рубин. Фулгрим физически ощущал исходящие от камня флюиды страха. Он протянул руку, чтобы вырвать камень из гнезда, и даже не услышал, а ощутил в душе панический вопль. Камень оказался горячим на ощупь, в его глубине метались огненные линии, извивались смутные фигурки и менялись картины чуждой жизни.
Из камня на него обрушился поток ярости и ненависти, но сильнее всего чувствовался непереносимый, всепоглощающий ужас забвения.
Фулгрим со смехом раздавил камень в кулаке и услышал горестный стон. Серебряный меч в руке стал горячим, и, опустив взгляд на рукоять, примарх увидел, что камень сияет аметистовой звездой, словно упиваясь душой, вылетевшей из рубина.
Непонятно как, но вслед за торжеством победы Фулгрим ощутил мимолетное прикосновение к тайне, исчезнувшее так же быстро, как и появилось.
Удивительное ощущение сверхъестественной силы исчезло, и Фулгрим обернулся к полю битвы посмотреть, как сражаются его капитаны. Астартес бились против воинов в костяных доспехах, и каждый клинок исполнял замысловатый смертоносный танец, поскольку им противостояли невероятно искусные фехтовальщики. Оставшийся танк замер в отдалении, ожидая момента, когда можно будет поддержать своих соплеменников огнем пушек, но пока его орудия были бесполезны.
Фулгрим поднял меч и ринулся в бой.
Эльдрад вскрикнул, почувствовав, как душу Кираэна вырвали из кристалла и, одинокую и беззащитную, бросили в бездну. Он ощутил также неутолимый и ужасный голод Великого Врага, поглотившего душу воина, и вытер горькие слезы раскаяния. Он бесконечно сожалел о том, что настоял на переговорах с варварами мон-ки. Никогда больше он не поверит, что люди могут испытывать что-то, кроме кровожадности, и прорицатель поклялся навсегда запомнить урок, оплаченный гибелью Кираэна Златошлемного.
Воздух вокруг него еще дрожал после перехода через портал с поверхности Тарсиса, и беззащитные ребра скелета мира-корабля, состоящие из духовной кости, источали псионические стоны протеста. Эльдрад чувствовал агрессию, овладевшую душами всех находившихся на борту эльдаров, и стремительный жаркий стук сердца аватара Кровавого Бога, доносившийся из запечатанной кельи в самом центре мира-корабля.
Как же он сразу этого не заметил? Фулгрим уже встал на тропу тьмы, его душа втянута в тайную войну, хотя он и сам пока не подозревает об идущем сражении. Мрачные, злобные силы борются за контроль над ним, и, хотя он еще сопротивляется, для Эльдрада конечный исход борьбы был ясен. Теперь прорицатель знал, что именно закрыло мысли Фулгрима от его взгляда, — силы тьмы ревностно оберегают свою жертву, чтобы никто не мог разгадать их замыслов.
Меч… Эльдрад должен был понять, как только впервые бросил на него взгляд, но происки Великого Врага отвлекли его внимание сладкими иллюзиями и сделали слепым к его присутствию. Эльдрад понимал, что сущность могущественного противника, проникшего сквозь врата эмпирей связана с этим мечом и его влияние неумолимо завладевает сознанием примарха Детей Императора.
У Эльдрада оставался лишь один путь.
— К бою! — крикнул он.
Фулгрим должен быть уничтожен до того, как покинет Тарсис.
В ответ на его призыв весь скелет мира-корабля загудел жаждой битвы.
Течет кровь… возрастает ярость… просыпается смерть… Война зовет!
Последний из вопящих эльдаров пал от меча Фулгрима, а в крови Люция, словно музыка, еще пело радостное возбуждение битвы. Его меч шипел от крови чужаков, и мускулы ожили, показывая все искусство, на которое были способны. Мегарахниды тоже обладали почти сверхъестественной скоростью — это были жестокие убийцы — и сражались, следуя слепому инстинкту, но эти воины, многие из которых, как заметил Люций, были женщинами, бились почти с таким же мастерством, как и он.
Они исключительно хорошо владели оружием. Одна из эльдаров, женщина, сражавшаяся с мечом и топором, даже сумела нанести Люцию несколько ударов. Его доспехи были в нескольких местах пробиты, и, если бы не его нечеловеческая ловкость, он мог лежать сейчас на ее месте.
Люций, нагнувшись, подобрал один из эльдарских мечей, опробовал его балансировку и вес. Оружие оказалось еще легче, чем он ожидал, и рукоять была слишком мала, но лезвие было отличным и изящной работы.
— Ты так ничему и не научился на Убийце? — спросил Саул Тарвиц. — Держись подальше от этого оружия, пока тебя не увидел Эйдолон.
— Я просто осматривал его, Саул, — обернувшись, сказал Люций. — Я не собираюсь им пользоваться.
— Тем лучше, — бросил Саул Тарвиц.
Люций видел, что его друг-капитан почти выдохся — он тяжело и прерывисто дышал, а доспехи были залиты кровью чужаков и его собственной. Несмотря на предостережение Саула, Люций все же не бросил меч убитой женщины.
— Ну, все живы? — весело спросил Фулгрим.
Нагрудник примарха, принявший удар воина-призрака, был покрыт запекшейся кровью, и вообще Фулгрим выглядел довольно непривычно для Люция. Но и в пробитых доспехах, с перемазанным тушью, кровью, пудрой лицом Фулгрим казался радостно оживленным. Его темные глаза возбужденно сверкали, а рука еще крепко сжимала меч.
Люций окинул взглядом поле боя, только сейчас вспомнив о своих товарищах. Оба лорда-командира остались живы, так же как и Юлий Каэсорон, Марий Веспасиан и этот самодовольный ублюдок Соломон Деметр. Из гвардейцев Феникса не выжил никто, их сил и мастерства оказалось недостаточно, чтобы противостоять огромной военной машине.
— Похоже что так, — сказал Веспасиан, вытирая свой меч о плюмаж убитого эльдара. — Надо выбираться отсюда, пока они не вернулись с подкреплением. Этот танк после гибели своего напарника держится в отдалении, но, как только пилот оправится от потрясения, он ринется в бой.
— Выбираться? — повторил Юлий Каэсорон. — А по-моему, надо атаковать второй танк и уничтожить его! Эти ксеносы расстроили мирные переговоры, наша честь требует кровавой расплаты!
— Юлий, ты говоришь, не подумав, — возразил Соломон. — У нас нет дальнобойного оружия, чтобы сбить этот танк, а после того, что произошло с его собратом, он вряд ли подпустит нас ближе. Надо уходить.
Люций презрительно фыркнул. Как это похоже на Соломона Деметра — убегать с поля боя! Он видел, что Эйдолону не терпится продолжить сражение, а вот Марий Веспасиан держит свое мнение при себе и ждет решения примарха, чтобы безоговорочно его поддержать. Он молча молил Фулгрима отдать приказ атаковать танк.
Взгляд Фулгрима остановился на нем, словно примарх чувствовал жажду Люция продолжить драку. Он улыбнулся, и белые зубы ярко сверкнули на испачканном лице.
— Мне кажется, решение уже принято, и не нами, — сказал Соломон, указывая на появившийся свет у основания изогнутого сооружения, где исчез прорицатель.
— Ничего хорошего оттуда не появится, — заметил Тарвиц.
— Борт первый! — закричал в вокс Веспасиан. — Заводи машину, мы направляемся к вам. Мой господин, пора уходить.
— Уходить, — медленно повторил Фулгрим, на лице которого так и застыла улыбка, сейчас больше похожая на оскал. — Куда уходить?
— С этой планеты, господин, — настаивал Веспасиан. — Эльдары возвращаются, а они этого не сделали бы, не собрав достаточно много сил.
Фулгрим поморщился, словно от боли, и прижал пальцы к виску. Первые эльдарские воины уже появились из мерцающего круга света, расходившегося под изгибом портала. Примарх поднял голову, посмотрел, как из яркого пятна выпрыгивают воины — сначала по одному и по двое, затем целыми отрядами. Как и убитые чужаки, лежащие у его ног, эти эльдары были в облегающих доспехах, только синего цвета и с желтыми плюмажами на шлемах. Они продвигались в сторону Астартес осторожно, но быстро и несли в руках короткоствольные ружья. Позади первой шеренги двигались два эльдара в темных доспехах, вооруженные длинноствольными орудиями, нацеленными на штурмкатер.
Люций покрутил головой и напряг плечи, готовясь к новым схваткам, но Фулгрим покачал головой.
— Мы уходим, — сказал он. — Все на борт. Вернемся за нашими павшими воинами, когда уничтожим их мир-корабль, и эльдарам будет некуда отступать.
Люций проглотил разочарование и отправился вслед за примархом к стоявшему на холме штурмкатеру. Моторы уже ревели вовсю, и их гул постепенно переходил в пронзительный вой. Взбираясь по склону, Люций так и не выпускал из рук подобранный меч чужаков.
Внезапно над головой сверкнули яркие вспышки, и сильная ударная волна швырнула Люция на землю. Снова над землей с шипением пронеслись огненные заряды, и последовала вторая волна взрывов, взметнув в воздух горящие обломки и клубы дыма. Люций выплюнул набившуюся в рот грязь, поднял голову и увидел на холме чудовищный костер. Объятая пламенем громада штурмкатера лежала на земле, словно подстреленная птица, крылья вывернуты, а в корпусе зияют рваные дыры.
— Бежим! — крикнул Веспасиан.
Эльдары в очередной раз откатились от вершины холма, оставив на краю выжженного пятна своих мертвых воинов. Протяжный вой снарядов, вылетавших из-за баррикады, сооруженной из остатков штурмкатера, чередовался с мелодичным звоном клинков, и ослепительные лучи энергетических залпов прорезали багровеющее небо яркими штрихами. Обломки штурмкатера еще тлели за Астартес, временами взрывались оставшиеся боеприпасы, и трещал раскаленный металл.
Марий глубоко вдохнул, сменил в болтере обойму и приготовился к следующей атаке. До сих пор, несмотря на яростные выпады эльдаров, все Астартес оставались живы, хотя каждый получил по нескольку ран от острых, словно бритвы, дисков, вылетающих из эльдарских ружей. Один из них валялся на земле рядом с ним, и Марий, подобрав снаряд, повертел его в руках. Казалось невероятным, что такой миниатюрный предмет может ранить Астартес, но его края были так остро заточены, что пробивали даже «Марк IV», особенно если попадали в слабое место вроде сочленения.
Это была кровавая битва, требующая от воинов безоглядного героизма и высочайшего мастерства. Марий видел, как Люций одолел сразу трех воинственно завывающих эльдарских женщин. Орудуя двумя клинками — собственным мечом и подобранным мечом ксеносов, он продемонстрировал немыслимую ловкость и убил их всех.
Веспасиан сражался как один из героев Галереи Мечей; его совершенство и безукоризненность могли служить примером для остальных, и он один сдерживал натиск эльдарского отряда в зеленых доспехах и круглых шлемах, вооруженного копьями, испускающими голубой огонь. Соломон и Юлий бились плечом к плечу и истребляли врагов с неистощимой яростью и силой, а Саул Тарвиц действовал с механической точностью и лишь изредка перекладывал меч из одной руки в другую.
А Эйдолон… как сражался Эйдолон?
В разгар боя Марий уловил протяжный крик, больно резанувший по нервам, и обернулся, ожидая увидеть новый отряд эльдарских воительниц. Вместо этого он увидел лорда-командира Эйдолона, а перед ним троих ошеломленных эльдаров. Двое воинов упали на колени и схватились за шлемы, а третий пошатывался, словно под ураганным ветром. Эйдолон шагнул вперед и прикончил их, и Марий остался в твердой уверенности, что вопль, как это ни странно, исходил от лорда-командира Эйдолона.
Скоро размышления о необычном поведении Эйдолона оставили его.
— Где же эта чертова «Огненная птица»? — воскликнул Юлий, пробираясь среди дымящихся обломков.
— Не знаю, — ответил Марий. — Лорд Фулгрим пытался вызвать корабль, но, как мне кажется, эльдары подавляют наши вокс-каналы.
— Проклятые ксеносы, — бросил Юлий. — Я знал, что им нельзя доверять.
Марий не ответил. Он помнил, что Юлий, как и он сам, решительно поддержал решение Фулгрима отправиться на Тарсис. Возражал один Соломон, и, похоже, он все-таки оказался прав.
— Мы все можем здесь погибнуть, — грустно произнес Марий.
— Погибнуть? — переспросил Юлий. — Не смеши меня. Даже если не удастся связаться с флотилией, там не станут долго ждать и пришлют другие корабли. Эльдары это прекрасно понимают и потому так стремятся уничтожить нас, боясь не успеть до подхода нашего подкрепления. Разве эта раса не находится на грани исчезновения? Как ты думаешь, мы с тобой вдвоем сумеем остановить их на этом крае?
Энтузиазм Юлия оказался так заразителен, что трудно было не разделить столь непоколебимую веру в победу. Марий улыбнулся приятелю.
— Обязательно сумеем, — ответил он.
— Внизу что-то происходит! — крикнул Саул Тарвиц.
Марий вскарабкался на край импровизированной баррикады, вслед за ним поднялся Юлий, и они посмотрели вниз, на странное сооружение ксеносов. Марий предполагал, что этот телепорт должен был вести в мир-корабль, остающийся на орбите, и потому они не заметили челнока, доставившего эльдаров на поверхность Тарсиса.
Оставшиеся в живых эльдары собрались вокруг пятна света, а луч стал дрожать и колыхаться, как пламя свечи на ветру. Все они подняли оружие вверх и что-то обсуждали на непонятном языке, звучавшем скорее как песня, а не как разговор.
— Как ты считаешь, что они делают? — спросил Тарвиц.
Юлий покачал головой:
— Я не знаю, но уверен, нам это не сулит ничего хорошего.
Внезапно луч вспыхнул, и края светлого пятна занялись язычками пламени, словно изнутри действовал мощный поток энергии. В столбе стал формироваться темный и массивный силуэт гуманоидных очертаний, но гораздо выше любого из эльдарских воинов. Марий уже решил, что им придется сражаться еще с одним воином-призраком.
Сначала появилось тяжелое копье, и его широкое лезвие блеснуло загадочными руническими символами, затем показалась бронзовая рука, от которой во все стороны рассыпались яркие блики. Послышался протяжный стон раскаленного металла, и вслед за рукой из портала появилось туловище.
При виде гигантского воина, вставшего у подножия холма, у Мария вырвался полный первобытного ужаса вздох. Огромное существо, возвышающееся над отрядом эльдаров, казалось, было отлито из железа, под поверхностью которого, словно реки лавы, пульсировали вены. От фигуры поднимались спиральные завитки дыма и пепла, они закручивались вокруг головы колосса, венчая его шевелящейся короной, в которой вспыхивали искры.
Лицо казалось застывшей маской ярости, а глаза сверкали раскаленным металлом. Живое воплощение кровавой гибели проревело небесам свое обещание грядущей битвы, воздев могучие руки, и по пальцам монстра потекла густая багряная кровь.
— Великий Трон! — воскликнул Люций. — Что же это такое?
Марий обернулся к Фулгриму, ожидая ответа, но примарх с очевидным удовольствием молча наблюдал за появлением чудовищного существа. Наконец Фулгрим снял свою золотую накидку, уже порванную во многих местах, и обнажил серебряный меч. В сумерках ярко блеснул драгоценный камень на рукояти.
— Мой господин? — окликнул его Веспасиан.
— Да, Веспасиан, — рассеянно отозвался Фулгрим, не глядя на своего лорда-командира.
— Вы знаете, что это за… существо?
— Это их душа и сердце, — произнес Фулгрим, и эти слова, показалось ему, всплыли из самой глубины его сознания. — Их жажда войны и смерти бьется в его груди.
Примарх еще не договорил, а Марий увидел, как бронзовый воин сделал первый шаг, и трава под его ногами почернела и занялась пламенем. Пение эльдарских воинов стало более пронзительным, и они медленно двинулись следом за пламенеющим божеством, их голоса поднимались и утихали в такт его поступи. Десятки эльдарских женщин, рассеянных после атаки, тоже отозвались, и Марий услышал их протяжные завывания со всех сторон.
— Готовьтесь, — предупредил Веспасиан, поднимаясь на фоне тлевших обломков штурмкатера.
Развалины десантного корабля неплохо им помогли, но Марий понимал, что восемь Астартес больше не смогут сдерживать натиск эльдаров, даже если один из этих восьми — примарх.
Огненный монстр ускорил шаги. Марий оглянулся на своих друзей-капитанов и на каждом лице прочел все тот же плохо скрываемый ужас перед монстром. Воплощение могущества тьмы, кровавый идол вызывал в их душах картины адских мучений и огненной ярости, грозившей уничтожить каждого, кто встанет на его пути.
Фулгрим взмахнул мечом и вышел из-за баррикады. Не обращая внимания на крики протеста, несшиеся ему вслед, примарх зашагал навстречу вселяющему ужас существу. Несмотря на то что лицо монстра казалось отлитым из металла, Марий заметил, что при виде примарха тварь изогнула рот в гримасе злобного предвкушения.
Два могущественных божества смотрели друг на друга, и мир вокруг замер, застыл в ужасе перед страшной драмой, разыгравшейся на его поверхности.
Раздался оглушительный яростный рев, и эльдарский бог начал бой.
Фулгрим увидел несущееся ему навстречу огненное копье, отскочил в сторону, и пылающий наконечник пронесся мимо. Он рассмеялся, решив, что эльдарский бог сразу остался без оружия, но тотчас услышал пронзительное предостережение, прозвучавшее в голове, и смех замер на губах.
Глупец! Ты считаешь, что так легко разрушить козни эльдаров?
Он обернулся и увидел, что копье, извиваясь, словно змея, описало в воздухе плавную дугу и летит прямо на него. Полет сопровождался грохотом, словно разом проснулась тысяча вулканов. Фулгрим поднял свой меч и отбил огненную ракету, от вихря раскаленного воздуха у него на лице вздулись волдыри, а волосы занялись огнем.
Фулгрим свободной рукой сбил пламя с головы и вызывающе потряс мечом.
— Неужели ты не хочешь сразиться в честном поединке?! — крикнул он. — Или ты предпочитаешь убивать издалека?
Чудовищное железное создание подхватило летящее по воздуху копье. Из глаз и рта монстра посыпались искры, повалил черный дым, и он, развернув оружие, нацелил его в сердце Фулгрима.
Примарх усмехнулся; жажда боя пульсировала в его крови и в каждой клеточке тела. Вот враг, на котором он может испытать свои силы. Какой противник из всех, с кем он сражался, мог серьезно ему противостоять? Лаэры? Диаспорекс? Зеленокожие?
Нет, вот единственное существо, равное ему по мощи, ужасное богоподобное существо, в железной груди которого бьется сердце исчезающей расы. Этот противник не станет размениваться на мелкие пакости и угрозы, это истинный воин, и для него существует только одна цель: убивать.
Такой односторонний подход претил Фулгриму. Что есть жизнь и смерть, как не последовательность ощущений, следующих одно за другим?
Им овладело неукротимое возбуждение, и все чувства неизмеримо обострились. Он ощущал каждое шевеление ветра, овевающего его тело, жар, исходящий от стоящего поодаль чудовища, прохладу вечера и мягкость травы под ногами.
Он наслаждался жизнью и ощущением своей силы.
— Тогда подойди, — бросил Фулгрим. — Подойди, чтобы умереть!
Противники бросились друг к другу. Меч Фулгрима ударил по клинку огромного воина — оружие, только что бывшее копьем, превратилось в гигантский меч. Два лезвия столкнулись с пронзительным визгом, ощутимым далеко за пределами пяти чувств, произвели вспышку антисвета, и те, кто ее видел, на время ослепли. Эльдарский бог оправился первым, и с ревом замахнулся мечом, целясь в голову Фулгрима.
Примарх поднырнул под удар и врезал врагу кулаком в живот, содрогнувшись от соприкосновения с раскаленным железом. Кожа на руке местами обуглилась. Фулгрим со смехом принял боль и, подняв меч, блокировал убийственный удар, нацеленный в корпус.
Бог эльдаров атаковал с первобытной слепой яростью, его движениями руководила расовая ненависть и освобожденная от оков жажда крови. Языки пламени плясали на его руках, и вскоре противников окутали темные щупальца дыма. Серебряный клинок и огненное лезвие с лязгом высекали искры, встречаясь в воздухе, но ни один из бойцов не мог пробить защиту своего противника.
Фулгрим чувствовал, как ненависть к пылающему монстру наполняет его вены; неспособность врага ни к чему, кроме драки и убийства, оскорбляла утонченную натуру примарха. А как же наслаждение искусством и культурой, красотой и изяществом? Такое создание не имеет права существовать. Руки Фулгрима наполнились новой силой, словно поток энергии перетекал из меча в его тело.
Он слышал звуки битвы, развернувшейся вокруг: болтерную стрельбу, крики боли, свист летящих дисков из оружия эльдаров и их завывание, напомнившее плач духов из древних легенд. Примарх ни на что не обращал внимания и сосредоточился только на своей битве — битве не на жизнь, а на смерть. Его меч пульсировал серебристым сиянием, при каждом взмахе по всей длине перекатывались волны света и энергии, а каждый удар сопровождался восторженным ревом. И драгоценный камень на рукояти так ярко сверкал пурпуром, что даже огненный взгляд его врага не раз к нему обращался.
В голове Фулгрима возникла невероятная идея, и, хотя все его существо отвергало такой вариант, он понимал, что это единственный шанс быстро покончить с врагом. Он шагнул почти вплотную к огненному монстру и подбросил свой меч высоко в воздух.
Горящие глаза немедленно обратились вслед за мечом и на мгновение задержались на вращающемся клинке. Монстр вытянул руку, чтобы отбить падавший меч копьем, но, прежде чем он успел метнуть оружие, Фулгрим подпрыгнул и нанес сокрушительный хук слева.
Он вложил в этот удар каждую каплю своих сил и ненависти, и из груди Фулгрима вырвался оглушительный крик. Металл прогнулся, и голову эльдарского чудовища окутал красный свет. Следующий удар Фулгрима пробил шлем, прошел в расплавленное ядро головы монстра и ударился о заднюю стенку черепа.
Голова чудовища превратилась в комок искореженного металла и пламени, и раненый монстр пошатнулся. Из-под шлема брызнули яркие красные лучи, огненные реки пылающей крови горящим фосфором растеклись по металлической коже. Фулгрим ощутил боль в разбитой руке, но подавил ее усилием воли, шагнул вперед и обхватил противника за шею обеими руками.
Жар раскаленного тела прожигал плоть, но Фулгрим уже ничего не чувствовал, он сосредоточился лишь на одной цели: уничтожить врага. С лица эльдарского бога непрестанно струились потоки красного света, в оглушительном реве слышались ярость и биение сердец его создателей. Волна вековой тоски и вожделения ударила в Фулгрима, и он ощутил саднящую боль необходимости, которая переливалась в него из умирающего монстра.
Почерневшими руками он выдавливал жизнь из противника, и металл стонал от напряжения, как покидающая тело душа. Фулгрим заставил чудовище опуститься на колени и засмеялся от нового ощущения, когда боль от полученных ран смешалась с восторгом от осознания, что он голыми руками лишает жизни другое существо и смотрит, как жизнь утекает из его глаз.
Наверху послышался оглушительный грохот, и Фулгрим, подняв взгляд от своей жертвы, увидел на фоне неба грациозную птицу с хвостом из пламени. Он оторвал одну руку от шеи умирающего божества эльдаров и взмахом кулака приветствовал «Огненную птицу», летящую над землей в сопровождении эскадрильи штурмкатеров и «Громовых ястребов».
Он снова перевел взгляд на поверженного врага; из головы чудовища вырвался луч резкого света и пронзительный шум, словно в сердце звезды произошла ядерная вспышка. Взрыв света, сопровождающий гибель монстра, разорвал железное тело на множество оплавленных осколков. Сила взрыва швырнула Фулгрима в воздух, и он почувствовал, что перед такой мощью не устояли ни его доспехи, ни кожа.
Освобожденная сущность бога обволокла его разум. Он увидел кружение звезд в космосе, гибель расы и рождение нового бога — мрачного принца боли и наслаждения.
Из рева прошедших веков, из жестокой песни кровавого рождения, из бессловесного вопля ничем не сдерживаемых чувств сформировалось имя и одновременно идея…
Слаанеш!
Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш! Слаанеш!
Дети Императора уже приближались к поверхности Тарсиса на крыльях огня, и в этот момент Фулгрим упал на землю, едва успев осознать сформировавшееся имя. Он лежал неподвижно, раненый и обгоревший, но живой. О, насколько сильна в нем жизнь! Он почувствовал на своем теле прикосновение рук, услышал голоса, умолявшие его что-нибудь сказать, но проигнорировал их просьбы. Фулгрим внезапно осознал, что безоружен, и душу охватила непереносимая тоска.
Он с трудом поднялся на ноги, зная, что вокруг собрались его воины, но не видя их, не слушая их голосов. Руки ныли от боли, и он ощущал запах сожженной плоти, однако все его внимание было приковано к серебряному штриху, блестевшему в ночи.
После того как он подбросил оружие вверх, клинок спикировал и теперь вертикально стоял среди травы. Он мерцал в темноте, и в серебряном лезвии отражался свет «Огненной птицы» и приземлявшихся десантных кораблей. Руки Фулгрима сводило судорогой от желания снова схватить рукоять меча, но какая-то часть его сознания отчаянно кричала, умоляя не делать этого.
Фулгрим, пошатываясь, шагнул к своему оружию и протянул руки ему навстречу, хоть и не помнил, чтобы сознательно собирался взять его. Почерневшие пальцы задрожали от напряжения, словно преодолевая невидимый барьер, но остатки видений рождения нового бога на мгновение остановили их.
Только со мной ты сможешь достичь совершенства!
Слова прогремели в его голове, недавние видения сменились картинами только что закончившейся схватки, снова вспыхнула огненная жажда убивать, и вспомнилось ликование, охватившее его после богоубийства, совершенного собственными руками.
В этот момент рухнули последние бастионы его сопротивления, и Фулгрим позволил пальцам сомкнуться на рукояти меча. Тело моментально захлестнул поток обновленной энергии, и даже боль от ран исчезла, словно под влиянием чудодейственного бальзама.
Фулгрим уверенно выпрямился, моментальная слабость была забыта, все тело, до последнего атома, наполнилось энергией. Он увидел, как через мерцающий портал убегают эльдары. Перед изогнутым строением остался лишь один вероломный прорицатель Эльдрад Ультран. Но вот и он, горестно покачав головой, вступил в освещенный круг, и свет внезапно исчез, так же быстро, как и появился.
— Мой господин, — обратился к Фулгриму Веспасиан, весь забрызганный кровью, — каковы будут приказания?
Вероломство эльдаров раздуло гнев Фулгрима до новых, невиданных пределов. Примарх вогнал меч в ножны и обернулся к собравшимся воинам.
Он знал только один способ достойно покарать вероломство эльдаров.
— Мы возвращаемся на «Гордость Императора», — сказал он. — Передай на каждый корабль флотилии приказ готовиться к залпу вирусными бомбами.
— Вирусными бомбами? — воскликнул Веспасиан. — Но ведь только Воитель…
— Выполняй! — оборвал его Фулгрим. — Быстро!
Отданный приказ привел Веспасиана в крайнее замешательство, но он коротко кивнул и отошел.
Фулгрим вперил взгляд в ночную тьму, окутавшую планету.
— Клянусь огнем, — прошептал он, — все миры эльдаров будут уничтожены.
