Си Эс Гото
ВИНДИКАР
Камень царапнул по бедру, оставив длинный порез на синтекоже, обтянувшей тело подобно пленке. Под облегающим комбинезоном из ранки выступила кровь, но девушка не обратила на это внимания. Налетел легкий, холодный ветерок, заиграв с покрывавшими ее одежду капельками предутренней росы, и по крепкой, мускулистой девичьей фигурке покатились бесшумные ручейки. Она чуть сместила точку опоры, чтобы дать передохнуть затекшей ноге, и прижалась спиной к сырой каменной поверхности. Это движение заставило сорваться небольшой камушек, устремившийся вниз, к земле, и оставивший за собой едва заметный след пыли, засверкавшей в рассветных лучах. Нийя затаила дыхание, мысленно проклиная саму себя: оплошность, недостойная даже новичка. Но вокруг не было никого, кто заметил бы ее промах, и девушка перевела дух, сбрасывая овладевшее ею напряжение.
Встающее над горизонтом солнце принесло с собой долгожданное тепло, в котором очень нуждались ее мышцы. Оно согрело тело и сделало вынужденное одиночество куда более терпимым. Энергия солнца активировала химические процессы в ткани облегающего комбинезона, позволяя одеянию размять закоченевшие конечности, вернуть подвижность суставам и обеспечить тело питательными веществами. Не ведающему сна убийце утро приносило долгожданный, освежающий отдых. Сохраняя почти полную неподвижность, Нийя торчала в этой расселине уже целых шесть дней, с той самой минуты, как подразделения Имперской Гвардии отправились сражаться с врагом. Она ждала.
Бахжахаин, эльдарская армия Режущего Ветра, Буря Мечей, обрушилась на Орфеанскую Тройню семью днями ранее, стремительной волной прокатилась по всей планете и загнала последних уцелевших имперских граждан в Праведный IV — гигантский город-улей, уходивший глубоко в недра планеты и в то же время пронзавший своими шпилями облака. Воздвигнут он был в длинном, глубоком ущелье, отвесные стены которого обеспечивали ему природную защиту сразу с трех направлений. С юга к городу вела лощина, усеянная гигантскими монолитами, оставшимися стоять подобно сталагмитам после того, как пронесшиеся по поверхности Орфеанской Тройни свирепые ветры проложили этот канал.
Некоторые из этих огромных камней руками скульпторов были превращены в памятники великим воинам, принесшим свет Императора на эту планету. Монумент, посвященный самому Орфеану, изображал героя устремленным вперед, с эффектно вознесенным к небу тяжелым двуручным мечом. По преданию, первопроходец и полководец взял это оружие из мертвых рук эльдарского воина — одного из тех немногочисленных ксеносов, которых пришлось уничтожить, чтобы очистить планету и ввести ее в состав великого Империума Человечества. Пьедестал статуи украшали слова отважного отца-основателя: «Никогда более мы не потерпим осквернения Орфеанской Тройни ксеносами».
Местные легенды гласили, что Орфеан сошелся в бою один на один с последним эльдаром этого мира, отвечая ударом на удар, прежде чем вонзить свой клинок в шею чужака и перерубить тому позвоночник. Когда существо упало на снег, оно успело прохрипеть почти неразборчиво: «Я не последний». Орфеан же только посмеялся над самоуверенной угрозой эльдара и лишил его головы… а заодно и меча.
Теперь же выходило так, что ксенос не слишком-то и ошибался. Он и в самом деле оказался не последним. Прошло уже много веков, но эльдары в конце концов возвратились на Орфеанскую Тройню, и на сей раз куда более многочисленными силами. Армия Режущего Ветра с искусственного мира Биэль-тан обрушилась на поверхность планеты пылающим, сметающим все на своем пути вихрем, легко подавив то жалкое сопротивление, которое пытались оказать мирные поселяне, а затем устремилась к столице. И вот теперь, по прошествии уже шести дней войны, воины Режущего Ветра подобно приливной волне катились по длинному ущелью, сметая наспех возведенные у ее входа укрепления Имперской Гвардии и уже готовясь обрушиться на стены Праведного IV. Когда-то Орфеан посмеялся над нахальством и самоуверенностью эльдар, теперь же они потешались над слабостью и глупостью мон'ки. А вот Нийя никогда не смеялась.
За прошедшие века величественная статуя Орфеана обветрилась и потрескалась, и сейчас Нийя спряталась в узкой вертикальной щели, образовавшейся на лице изваяния. Девушка постаралась как можно глубже втиснуться внутрь и уложила ствол винтовки на каменный выступ, удерживая ее под почти отвесным углом так, чтобы в прицеле была видна песчаная площадка у самого подножия монумента. Именно на эту точку неделю назад указал инквизитор Партон, обладающий псайкерским даром. Инквизитор укрылся в своих комфортабельных апартаментах на верхнем уровне шпиля Благочестия, одной из самых высоких точек Праведного IV. И вот уже четыре дня Нийя не сводила прицела с площадки. Ей оставалось только ждать, прислушиваясь к отдаленному рокоту неотвратимо приближавшейся армии ксеносов и редкому, слабому потрескиванию лазганов последних защитников из рядов Имперской Гвардии. Что ж, не одни лишь эльдары умели играть с судьбой.
Винтовка давно стала продолжением руки девушки, будто лишившись собственного веса и не доставляя ни малейшего неудобства. Это оружие было лучшим другом снайпера и самым преданным соратником. Нийя назвала ее «Шларин» — эльдарское словечко, означавшее «бесшумная смерть». Прошло уже много времени с тех пор, как она собственноручно собрала эту винтовку в храме Виндикар, и ни разу с того дня они не расставались. Нийя дорожила ею ничуть не меньше, чем собственным телом. Вместе они составляли единое существо, исполняющее волю Императора. В качестве платы Император даровал искупление ее душе, позволяя Нийе наслаждаться любыми, сколь угодно греховными удовольствиями, которых жаждала ее натура.
Инквизиция аугментировала ее тело и сделала возможным использование ксенотехнологий для создания ее винтовки. Шларин являла собой причудливое сочетание изготовленных руками ксеносов деталей, включая, в том числе, эльдарский гравитонный ускоритель, позволявший совершенно нивелировать отдачу и добиться почти абсолютной бесшумности выстрела. Начальник Нийи, лорд Партон, принадлежал к радикальному крылу Инквизиции и наслаждался иронией того факта, что технологии ксеносов служат делу их уничтожения. За эти шесть дней, проведенных наедине со своей винтовкой, Нийя окончательно убедилась в том, что эльдарские компоненты наделили Шларин собственной душой.
Солнце поднималось все выше, посылая сверкающие лучи к Праведному IV; к стенам города протянулись длинные тени, подобные пальцам гигантских демонов. Яркий свет ударил в глаза, и хотя глазные имплантаты начали стремительно темнеть, Нийе пришлось прищуриться, чтобы разглядеть на горизонте авангард Режущего Ветра.
Несколько эльдарских танков класса «Сокол» мчались по пыльному ущелью, их силуэты вырисовывались на фоне солнца. Меньшие по размерам колеблющиеся тени, скорее всего, принадлежали реактивным байкам и орудийным платформам «Гадюка». Нийя различала даже силуэты стоящих на броне эльдарских воинов, чьи продолговатые шлемы отбрасывали длинные остроконечные тени, подобно стрелкам указывающие на город за ее спиной. Эльдары приближались, и скоро ассасин-виндикар уже могла сквозь завесу пыли, поднятой войском, рассмотреть зеленые и белые цвета доспехов искусственного мира Биэль-тан. Теперь Нийя видела даже насаженные на длинные стволы ружей и древки знамен головы старших офицеров Гвардии Орфеанской Тройни, служившие чудовищным свидетельством всей серьезности намерений эльдар.
Нийя подвигала плечами, заставив мышцы вначале напрячься, а затем — расслабиться. Потом она сделала глубокий вдох, играя с собственным спокойствием так, словно оно тоже было всего лишь мышцей. «Неужели, — подумала ассасин, — других защитников Праведного IV не осталось? Партон упоминал о Темных Ангелах — бывалых истребителях эльдар, выполнявших эту работу еще со времен инцидента на Тартаре. Но здесь они пока не показывались».
Неожиданный рев в небе заставил Нийю вскинуть голову и выглянуть из трещины, в которой она укрывалась. Формой напоминавший слезу, пролом расширялся посредине, благодаря чему она и сумела забраться внутрь, когда войска Имперской Гвардии неделей ранее укатили прочь по ущелью и скрылись за горизонтом. В верхней точке, почти у самого лба Орфеана, трещина сужалась до едва заметной полоски. В небе над собой Нийя увидела рой черных десантных капсул, устремившихся к долине, разрывая стратосферу подобно метеоритному дождю. До девушки долетел едва слышный радостный крик людей, оборонявших городские стены. В дело вступили Адептус Астартес.
Десантные капсулы с грохотом врезались в землю повсюду вокруг статуи Орфеана, оставляя глубокие воронки в песчаной почве и раскалывая камень словно стекло. Ударные волны покатились по ущелью, обрушивая лавины с высоких склонов и вынуждая Нийю вжимать подошвы сапог в стенки разлома, чтобы удержаться в щели и не потерять линию прицела.
Из приземлившихся модулей высадились три отряда космических десантников ордена Темных Ангелов, и яркие утренние лучи заиграли слепящими отблесками на безукоризненно начищенной, призрачно-зеленой силовой броне воинов, на бегу вскидывающих оружие. Буквально пару раз взмахнув рукой, капитан заставил своих десантников рассредоточиться по ущелью, занять позиции среди монолитов и установить тяжелые орудия.
Тем временем волна эльдарского войска замедлила движение. «Соколы» и «Гадюки» остановились вдалеке от ряда монолитов, пропуская вперед реактивные мотоциклы. Байки стремительно сокращали расстояние до Темных Ангелов, оставляя позади основные ударные силы, словно эльдары насмехались над лучшими воинами Империума. Один из мотоциклов, управляемый эльдаром в шлеме с высоким плюмажем, вырвался вперед всех прочих. Машина виляла между монолитами, накреняясь и поворачивая с немыслимой скоростью и маневренностью, осыпая все перед собой градом сюрикенов, выпущенных из установленной над передним колесом катапульты.
Темные Ангелы открыли ответный огонь, выслеживая мечущиеся силуэты через прицелы болтеров, — снаряды пронзали пыльную завесу. Болтерная очередь отбарабанила ритм по скатам вырвавшейся вперед машины, раздирая в клочья стабилизаторы, и заставила байк, вращаясь вокруг оси, врезаться в монолит и исчезнуть в огне взрыва. Вырисовывающиеся на фоне солнца «Соколы» и «Гадюки» дали залп, обрушивая снаряды на монолиты, за которыми укрывались космические десантники.
Нийя следила за разворачивающимся перед ее глазами сражением. Эльдарская артиллерия накрыла дно ущелья плотным огнем, молотя по гигантским каменным плитам и превращая их в фонтаны разлетающихся осколков. Темные Ангелы лишались даже такого ничтожного укрытия и становились легкой добычей для всадников на стремительных байках. Быть может, десантники и появились как раз вовремя, чтобы успеть возвести последний оборонительный рубеж на пути к городу, но Нийя видела, что это сражение уже проиграно. Окинув по-матерински нежным взглядом изящный ствол Шларин, виндикар еще раз убедилась, что нужная точка у подножия статуи находится в перекрестии прицела, и расслабилась, выжидая. Эх, если бы только Адептус Астартес сумели подготовиться к битве так же, как она.
Пронзительный визг заставил капитана Темных Ангелов обернуться и упасть на землю — прямо над его головой пронесся один из эльдарских байков. Капитан перекатился и вскинул болтер, выпустив очередь зарядов вслед удаляющемуся эльдару, а затем, не прекращая стрельбы, вскочил на ноги.
Машина взвизгнула и вильнула в сторону, оставляя за собой дымный след, а потом и вовсе утратила равновесие и зарылась носом в землю, прочертив в песке длинную борозду. Эльдар-наездник спрыгнул, совершив в полете изящное крученое сальто, и приземлился на корточки спиной к десантнику. Ксенос вытянул из заплечных ножен длинный двуручный меч и уже в следующее мгновение устремился к Темному Ангелу; плюмаж, венчающий продолговатый шлем, развевался на ветру.
Отбросив в сторону болтер, капитан выдернул из набедренного крепления цепной меч и поднял его перед собой, ощущая, как по оживающему оружию прокатывается волна энергии. Почти все его отделение уже пало в бою, и капитан оставался последним из Темных Ангелов, стоящих между эльдарами и Праведным IV. Песчаное ущелье было завалено изувеченными телами космических десантников и дымящимися обломками эльдарских байков вперемешку с осколками монолитов.
Расположившись высоко над полем битвы, Нийя увидела спускающийся с орбиты «Громовой ястреб», но, взглянув на капитана Темных Ангелов, поняла, что тот не продержится до прибытия подкрепления. Неохотно приподняв ствол Шларин, она переместилась внутри разлома и взяла на прицел атакующего эльдарского экзарха. Тут и думать нечего: ей не достать этого ксеноса. Нийя с одинаковой легкостью могла определить, когда горло еретика находится в зоне досягаемости ее длинных имплантированных когтей, а когда пуля не сможет преодолеть расстояние до головы чужака. Экзарх находился слишком далеко. Девушка поняла, что время еще не пришло, пожала плечами, медленно выдохнула и вернула прицел Шларин на прежнюю точку.
Экзарх взметнулся в воздух, в прыжке преодолев последние метры, отделявшие его от Темного Ангела. Меч ксеноса взметнулся с неуловимой для человеческого глаза скоростью и нарисовал ритуальный орнамент в воздухе, прежде чем прочертить вертикальную полосу. Капитан шагнул навстречу эльдару, отбил выпад и поднырнул под лезвие, одновременно горизонтально выставив навстречу меч.
Оглушительно затрещали энергетические поля, и два клинка столкнулись; зубья цепного меча заскрежетали, высекая искры из мерцающей стали эльдарского оружия. Но экзарх не стал состязаться в силе, вновь взмыв в воздух, едва его ноги коснулись земли. Темный Ангел развернулся на пятках, с трудом успев отразить своим мечом почти невидимый горизонтальный удар энергетического оружия ксеноса.
Два клинка снова встретились, и капитану пришлось напрячь все мускулы и нагрузить сервоприводы силовой брони, чтобы выдержать нечеловеческую мощь эльдара. Но ксенос проявлял подлинные чудеса ловкости; его ноги описали в воздухе дугу, словно взбегая по невидимой стене, пролетели над скрестившимися мечами и ударили в висок Темного Ангела. От неожиданности капитан пошатнулся, открывшись буквально на долю секунды. Не медля и мгновения, экзарх отдернул свой меч назад и, перехватив обеими руками, ударил словно копьем, погрузив лезвие прямо в загривок космического десантника чуть ниже линии волос у самого горжета.
Когда Темный Ангел тяжело осел на землю, экзарх победоносно закричал, обращаясь к восходящему солнцу. Нийя услышала едва различимый вздох отчаяния, донесшийся со стен Праведного IV. Она вновь глубже втиснулась в трещину, съежившись так, чтобы как можно дальше забраться в огромный монолит и не попасться на глаза зорким эльдарам.
Словно отозвавшись эхом на этот ее бесшумный жест, армия Режущего Ветра Биэль-тана, стоявшая в резерве вдалеке от монолитов, пришла в движение и вновь покатилась по ущелью. Танки класса «Сокол» без каких-либо затруднений шли над трупами и обломками, устилавшими поле битвы. Благодаря антигравитационным приводам, сиявшим неизвестными энергиями, они почти не тревожили даже песок под собой. Остатки движущихся в авангарде байков рассыпались широким полукругом перед армией торжествующего экзарха. Еще несколько минут, и ровная колонна эльдарских машин, казалось, заполнила собой все ущелье. И в самом ее центре возвышался эльдарский экзарх, шлем которого отражал красноватый свет восходящего солнца.
Безмолвие ущелья нарушалось лишь тихим шепотом ветра, и Нийя затаила дыхание. Затем сквозь шелест песка пробился пронзительный, стремительно нарастающий вой двигателей. Не дрогнув ни единым мускулом, Нийя подняла взгляд и увидела пикирующий с неба «Громовой ястреб», мчащийся к узкой полоске еще свободной поверхности между эльдарами и стенами Праведного IV. Ксеносы встретили челнок плотным огнем, осыпая снарядами зеленую броню десантного корабля Астартес, тот в свою очередь ответил ревом штурмовых болтеров и лучами лазеров. За сотню метров до поверхности «Громовой ястреб» включил маневровые двигатели, взметнув в воздух тучу песка, скрывшую его приземление.
Даже сквозь непрекращающийся рев турбин превосходный слух Нийи различил отчетливое клацанье и шипение открывающегося десантного люка и грохочущие шаги гигантов, спускающихся по металлическому трапу. Затем двигатели взвыли громче, и «Громовой ястреб» вновь взмыл в небо, обстреливая эльдарские ряды из всех своих орудий. Сквозь завесу медленно оседающей пыли стало возможно различить массивные силуэты.
Армия Режущего Ветра неподвижно замерла, выжидая, пока новый противник покажет себя. Нийя почти что ощущала напряжение людей на стенах города; его защитники гадали, осталась ли хоть какая-то надежда теперь, после того как всего лишь за неделю была сметена Имперская Гвардия и даже прославленные Адептус Астартес потерпели поражение.
Когда пыль осела, эльдары и граждане Праведного IV поразились зрелищу, представшему их взорам: целое отделение терминаторов мчалось над пустыней навстречу ксеносам-захватчикам. Его сопровождали три огромных дредноута, выглядящих неуклюжими. Их орудия уже изрыгали огонь. Над дредноутами, маневрируя, насколько это позволяли дующие в ущелье ветра, парил «Громовой ястреб», выпуская очередь за очередью по порядкам ксеносов. От городских стен до Нийи вновь донеслись восторженные голоса. Она сделала глубокий вдох и, разминая шею, покачала головой из стороны в сторону, снова возвращаясь к отстраненному наблюдению за сражением и ожиданию своей минуты.
Спаренные сюрикеновые пушки изумрудно-зеленых «Соколов» зашипели и завизжали, выпустив несколько залпов по приближающимся терминаторам Темных Ангелов. Более мощные орудия тем временем нацелились в небо, чтобы ответить «Громовому ястребу»: звездные пушки подергивались от переполняющей их энергии; ввысь взмывали ослепительные копья света, с ревом разрывая воздух, прежде чем растечься расплавленной плазмой по мощной броне темно-зеленого челнока.
«Громовой ястреб» кружил над полем битвы, уворачиваясь и виляя, словно судно посреди бушующего моря. Орудия самого челнока не умолкали ни на мгновение, хотя боевым сервиторам было непросто реагировать на его непредсказуемые маневры. Заряды адского пламени рассекали воздух, разлетаясь смертоносной шрапнелью, осыпавшей броню «Громовых ястребов» и эльдарских воинов.
Тем временем из строя эльдаров выступили вперед три гигантские зеленые шагающие машины и сорвались на бег в то мгновение, как отделились от общей массы войск. Они полыхали лазерными орудиями, извергали пламя, устремляясь навстречу приближающимся дредноутам.
Терминаторы Темных Ангелов обогнали своих громоздких собратьев и врезались в самую гущу эльдарских войск, обрушивая удары силовых кулаков на зеленые доспехи, размахивая тяжелыми громовыми молотами и цепными мечами, и все это — не переставая поливать противника очередями из штурмовых болтеров.
Неторопливые дредноуты встретили вражеские шагающие машины огнем автопушек, переламывая их изящные лапы, а затем своими массивными, снабженными гусеничными траками ногами раздавили пилотов-ксеносов, пытающихся выбраться из-под обломков. Оставив за спиной пылающие остовы эльдарских шагателей, дредноуты сосредоточили все внимание на «Соколах», предоставив терминаторам разбираться с пехотой чужаков. Но было уже поздно.
«Громовой ястреб» судорожно вздрогнул, приняв в брюхо точно рассчитанный залп сразу трех «Соколов». Ракеты и лучевые орудия поразили его почти единовременно, пробив броню и вспоров двигательный отсек. Охваченный пожаром темно-зеленый челнок сорвался с небес и, превратившись в пылающий метеорит, рухнул в ущелье, окатив сражающихся волнами песка.
Едва «Громовой ястреб» рухнул, «Соколы» пришли в движение, перемещаясь вперед и рассредоточиваясь среди монолитов, лишая тем самым дредноуты неподвижных мишеней. Орудия эльдарских танков при этом не замолкали ни на минуту, осыпая вражеские машины огнем до тех пор, пока два дредноута не исчезли в пламени взрывов.
Теперь терминаторы оказались в весьма плачевном положении, окруженные со всех сторон более легкими и подвижными эльдарами. Хотя ксеносы и гибли десятками, но время Темных Ангелов было уже на исходе.
Внезапно «Соколы» откатили назад, прекратив обстрел последнего из дредноутов, а экзарх, оставив терминаторов, устремился к неповоротливому механическому воину. Предводитель ксеносов прыгал и кувыркался, уворачиваясь от очередей дредноута, танцевал и вращался, пока не оказался невредимым у самых ног огромной машины. Затем экзарх прыгнул и, сделав сальто, приземлился прямо на голову древнего саркофага, заключавшего в себе дух и мозг ветерана-космодесантника. Демонстративно поиграв мечом, ксенос по самую рукоять вонзил сверкающий клинок между броневыми плитами дредноута, перерезая кабели. Махина громко зашипела и остановилась.
Наблюдая за тем, как гибнут терминаторы Темных Ангелов, Нийя почувствовала покалывание под лопаткой. Ущелье уже было устлано окровавленными телами гвардейцев и космодесантников, а теперь их дополнили еще и остовы дредноутов, трупы терминаторов и даже обломки «Громового ястреба». Конечно, в бою пали не только лучшие из воинов Императора. Нийя видела и останки эльдарских солдат, и дымящиеся груды машин ксеносов. Однако армия Режущего Ветра побеждала, и в конце концов охваченный нетерпением экзарх приготовился занять свое место в самом центре атакующей лавины, жаждущей броситься на приступ осажденного города.
Нийя осторожно расправила плечи — она тоже готовилась.
Послеполуденное время тянулось медленно… Эльдары бродили по полю, где недавно шла битва, собирая тела своих мертвецов. Ксеносам некуда было спешить и эльдары не из тех, кто сломя голову бросается грабить беззащитный город. Нийя наблюдала за тем, как ксеносы с благоговением извлекают священные камни душ из тел своих павших собратьев, а сами тела складывают в огромный погребальный костер у подножия величественной статуи Орфеана. Всякий раз, когда очередной воин подносил свою ношу к все увеличивающейся груде, виндикар сопровождала его прицелом Шларин. Но никто из чужаков не поднял взгляда.
Сооружение погребального костра завершилось только к ночи, и гора тел словно нарочно закрыла собой горделивую надпись на пьедестале статуи. Все войско Режущего Ветра погрузилось в молчание и занялось организацией временной стоянки, где ксеносам предстояло дожидаться первых рассветных лучей. Готовясь уже седьмую ночь провести в неподвижности и холоде, Нийя оказалась в самом сердце эльдарского лагеря.
Не отрывая взгляда от палаток внизу, она провела ладонью по гладкой, холодной поверхности ствола винтовки, на ощупь определяя наличие изъянов и загрязнения. Нийя знала каждый дюйм своего оружия так, словно оно было частичкой ее собственного тела, и при необходимости могла бы провести любые ритуалы очищения даже в абсолютной темноте. А уж проверить состояние оружия, вжавшись в узкую трещину над лагерем врага, было легче легкого.
Первые рассветные лучи озарили горизонт, и в лагере эльдар началось движение. «Они словно питаются от солнца», — подумала Нийя, усмехнувшись про себя. Ее собственные мышцы тоже стали наполняться теплом.
На чистом песке у подножия статуи Орфеана, облаченные в безупречно начищенные изумрудные доспехи Биэль-тана, опустившись на одно колено и склонив голову, стояли воины свиты экзарха. Завидев своего предводителя, решительно шествующего через весь лагерь, они поднимали взгляды и почтительно складывали руки на груди. Развязка многодневного ожидания была уже близка.
Экзарх встал перед воинами и вознес к небу меч, словно пародируя скульптуру, возвышающуюся за его спиной. Все воинство Режущего Ветра стало ударять оружием о землю, и по ущелью прокатилась волна ритмичного грохота, извещающего защитников Праведного IV о намерениях чужаков. Вперед вышла провидица эльдар и касанием пальцев воспламенила погребальный костер.
Нийя, глядя на разгорающееся пламя, переместила вес тела на правую ногу, а левой, в поисках равновесия, прижалась к каменной стене. Едва заметным движением она активировала свою винтовку, и Шларин тихонько свистнула…
Голова экзарха лопнула, разбросав вокруг осколки черепа. Величественный изумрудный воин упал на колени; меч выскользнул из его руки и зарылся в песок. Еще несколько секунд уже мертвое тело сохраняло равновесие, покачиваясь под порывами утреннего ветерка, а затем рухнуло в пыль ничком, уткнувшись в песок нижней челюстью — единственной частью, оставшейся от его головы.
— Никогда более мы не потерпим осквернения Орфеанской Тройни ксеносами, — беззвучно прошептала Нийя, сохраняя полную неподвижность в трещине статуи Орфеана и наблюдая за паникой в стане Режущего Ветра.
