Книга: Легенды темного тысячелетия
Назад: Предисловие
Дальше: Си Эс Гото ВИНДИКАР

Стив Паркер
ВОДОПАДЫ МАРАКРОССА

К полудню треск пальбы смолк. Воюющие стороны укрылись в надежных убежищах — никому не хотелось сражаться под палящим солнцем в зените. Меж окопавшимися противниками повисло раскаленное марево.
Улицы и рыночные площади города опустели. Жители Скалы, столицы планеты Кордасса, спасались в домах от жгучей жары. Этого не могли позволить себе бойцы Прето Скалы — войск гражданской обороны города. На протяжении многих часов претосы Одиннадцатого участка сражались, чтобы отбить клочок земли у секты культистов, известной как Дети Милосердного Бога. Еретики заняли большой район западных трущоб и, наплевав на имперский указ, распространявшийся на весь город, тянули из глубоких колодцев зараженную воду.
Но хотя культисты и были способны пить инфицированную воду без последствий, от жгучего солнца они страдали не меньше утомленных претосов.
…Внезапно тишину разорвал оглушительный рев реактивных двигателей. На улицы, за которые шла борьба, упала громадная черная тень. Взметнувшиеся облака пыли заклубились над грязными нищенскими лачугами.
Обескураженные воины обеих сторон зажимали уши руками, силясь заглушить пронзительный вой мощных двигателей, удерживавших в правильном положении большой черный артиллерийский корабль.
Улочки казались слишком узкими для посадки. Пока ошеломленные претосы боязливо рассматривали зависшую в воздухе махину, в хвостовой части бронированного корпуса корабля открылся люк и выдвинулась рампа. И появились они — многочисленные угрюмые гиганты в блестящих доспехах, парами спускавшиеся по рампе и метеорами падавшие с десятиметровой высоты. Стены ощутимо дрожали, когда ноги воинов касались земли. Каждый исполин в зеленых доспехах приземлялся прямо, тут же отходил в сторону и занимал позицию, прикрывая высадку товарищей.
Последним из люка вышел некто в белых одеждах, они развевались вокруг черных доспехов, пока он летел вниз. Пандус втянулся, люк запечатал корабль, тон реактивных двигателей стал другим. Боевой катер набрал высоту и полетел над крышами прочь, вновь открыв улицу палящим лучам солнца.
Пыль запорошила претосам глаза, они моргали, рассматривая возникших среди них великанов.
Чудовище в белых одеждах пророкотало из-под капюшона:
— Кто тут командует? Сделать шаг вперед.
Голос был резкий. Механический. Нечеловеческий. Каждое слово отзывалось вибрацией у претосов в груди.
Вышла невысокая темнокожая женщина.
— Я капитан ус-Калмир, — назвалась она. — Я командую Прето Скала, участок Одиннадцать, — на готике она говорила с сильным акцентом. — К кому я обращаюсь?
Великан шагнул вперед. Он, словно башня, возвышался над женщиной. Подняв закованные в броню руки, он откинул капюшон. Кто-то из младших претосов ахнул и попятился, решив, что ему явилась сама смерть. Вместо лица из-под капюшона показалась белая кость зловещего черепа.
Ловкими пальцами великан расстегнул зажимы, фиксировавшие шлем. Зашипев, кабели отсоединились и змеями отползли в стороны от искусно изготовленной маски. Человек поднял ее.
Под щитком шлема оказалось лицо. Страшно обезображенное, рябое, преждевременно состарившееся в жутких бесчисленных битвах, но все-таки человеческое. Холодные серые глаза встретились со взглядом женщины.
— Вольно, капитан, — проговорил незнакомец. Голос у него был глубокий и повелительный — не такой страшный, когда не усиленный техникой, но более звучный. — Меня зовут Артемий Гром, я капеллан-дознаватель ордена Темных Ангелов, Первая рота, и я служу Императору Человечества.
Он воздел руку, и металлический кулак сверкнул на солнце. Его бронированные собратья тут же двинулись на баррикады культистов. Вскоре послышались выстрелы и крики.
Великан посмотрел вниз, на капитана Прето Скала, и ухмыльнулся.
— Мы прибыли вам на помощь, — пояснил он.

 

— Инквизитор, у меня совсем мало времени, — сказал Артемий, протискиваясь в дверь, предназначенную для людей ростом поменьше. Оказавшись в помещении, он выпрямился и осмотрелся: дорогая мебель, изящные статуэтки, пышные портьеры над стеклянными дверями, ведущими на просторный балкон, — все во дворце правителя призвано было поражать роскошью. Определенно, губернатор Кордассы отвел престарелому инквизитору Хейрону шикарные покои, сам Артемий предпочитал условия попроще. После обжигающей жары улиц воздух в комнате казался приятно прохладным. — Не для того я летел через имматериум, чтобы сидеть на совещаниях.
— Именно потому я вас и вызвал, капеллан-дознаватель, — заявил инквизитор. — Я бы хотел услышать, зачем вы вообще летали через имматериум. Неужели только для того, чтобы попасть на планету, сотрясаемую предсмертной агонией? Слабо верится, что вы собрались покончить с перестрелкой между местными претосами и толпой культистов.
Артемий пересек комнату и подошел к столу инквизитора, не сводя со старика глаз. Маттий Хейрон казался совсем дряхлым. Морщинистая кожа потемнела от здешнего безжалостного солнца. Волосы старик аккуратно зачесывал на правую сторону, причем казалось, что легкие снежно-белые пряди того и гляди разлетятся от малейшего ветерка. На длинном носу с горбинкой красовалось старинное пенсне тонкой работы. Утопавший в складках дорогой кордассанской материи, старец казался хрупким и жалким.
Однако образ не соответствовал действительности. Чтобы понять это, Артемию достаточно было заглянуть в ледяные голубые глаза инквизитора.
«Против него меня предостерегал брат-кодиций Корвус. Что ж, инквизитор, посмотрим, какую роль тебе суждено сыграть».
— Почему бы вам не присесть? — спросил Хейрон.
Артемий с неприязнью взглянул на изысканно украшенный деревянный стул, на который ему указывал старик. Было очевидно, что выдержать человека в тяжелой броне он не способен.
— Прошу прощения. Для вас он и в самом деле не подходит. Давайте выйдем на балкон?
Артемий последовал за стариком.
К вечеру жара спала ненамного. С балкона открывался вид на город до самых оборонительных рубежей. Прямо внизу расстилались принадлежащие планетарному губернатору сады, огороженные и охраняемые. Даже сейчас, когда половина населения страдала и гибла от жажды, садовники поливали цветы и экзотические деревья.
За садами простирались обширные владения состоятельных горожан. Еще одна стена отделяла их от районов победней. На окраинах, у внешних стен города, располагались трущобы, с которыми уже познакомился Артемий.
— Не желаете ли амасека? — спросил старец, наполняя стакан. — Этот напиток делают из чудесного местного винограда.
— Вы просили меня прийти, инквизитор, — напомнил Артемий, отказываясь от предложенного вина. — Давайте вернемся к нашему разговору. Мне нужно заняться делами.
— Что ж, я повторяю вопрос: что это за дела, капеллан-дознаватель? Мне весьма любопытно.
— Я ничего не скрываю, инквизитор, — солгал Артемий. — Мы попали сюда обычным, легальным путем. Предел Пируса переживает катастрофический кризис. Инквизитор Сантос обратил наше внимание на проблему. Уверен, вам это известно.
— Предсказуемо уклончивый и банальный ответ, капеллан-дознаватель. Поймите, я спрашиваю именно о Кордассе. Какие здесь, в этом мире, дела у Темных Ангелов? Отвечайте на поставленный вопрос.
Артемий чувствовал, как слова, тон и жесткая воля инквизитора слились воедино, дабы вырвать из его уст правду. Подобные трюки проходят с людьми, но бесполезны против капеллана-дознавателя.
Из сада выпорхнула яркая пичуга, взмыла над окружавшей его стеной и полетела прочь; ее тень плясала на сияющих белых куполах городских крыш.
— Мы прибыли, чтобы оценить ситуацию на планете и, возможно, оказать местным силам поддержку, если я сочту это нужным. Больше мне нечего добавить.
— Капеллан-дознаватель, в лучшем случае вы сказали полуправду, вызывающую разочарование. Когда это Темные Ангелы действовали без сверхзадачи? Будьте со мной откровенны, и, вероятно, я смогу вам помочь.
— Инквизитор, мы попусту теряем время, — сказал Артемий. — Вы задали вопрос. Не подлежит сомнению, что Темные Ангелы служат божественной воле Императора, и этого должно быть достаточно. Мы не потерпим вмешательства в наши дела, кто бы ни пытался сунуть в них нос. А теперь, если позволите…
Артемий развернулся и зашел обратно в комнату.
— Отчего Темным Ангелам, — со спокойным видом спросил инквизитор, покинувший балкон следом за ним, — вечно не терпится избавиться от общества Инквизиции? В известных кругах этот вопрос задают весьма часто.
«Ах вот что, теперь перейдем к сути проблемы. Интересно, как далеко ты готов зайти, чтобы выжать из меня правду?»
— Бессмысленные гипотезы едва ли пристали Ордо Маллеус, — обернулся к старику Артемий. — Я уверен, что вы могли бы заняться более важными делами.
— Уж не собрались ли вы читать мне нотации? Проживите еще сотню лет, прежде чем хотя бы подумать об этом. Когда появляется Инквизиция, Темные Ангелы спешат ретироваться. Не так ли? И вы туда же, готовы бегом бежать от меня, не желая отвечать на самый простой вопрос.
— В таком случае я тоже спрошу вас, инквизитор, — заявил Артемий. — Я заметил линейный крейсер Ордо Маллеус, «Копье Эксцелсиса», высоко на орбите вместе с Имперским Флотом. Предполагаю, крейсером командуете вы. Намерены ли вы разрешить санкцию Экстремис? Едва ли Кордасса продержится без помощи имперских сил. Интересно, почему вы так долго тянете?
Хейрон обошел вокруг стола, сел и сцепил пальцы рук.
— Инквизиция никогда не действует необдуманно. Пока что я не принял окончательного решения. Если этим людям суждено умереть, то лишь оттого, что мы исчерпали все прочие наши возможности. Их жертва сохранит чистоту Империума. Но вы просто ищете предлога увильнуть от поставленного вопроса. Вероятно, вы не находите Экстерминатус обоснованным? Быть может, мне стоит просто уступить этот мир Хаосу?
«Он смеет сомневаться в моей верности? В моем рвении?»
— Берегитесь, инквизитор, — сказал Артемий. — Вряд ли кто-нибудь служит Золотому Трону столь же ревностно, как Темные Ангелы, тут нам нет равных. Мы готовы умереть, когда потребует Его Божественная Воля. Никогда не сомневайтесь в этом. Никогда не подозревайте обратное. И никогда более не оскорбляйте меня, обвиняя в снисхождении к предателям.
Инквизитор Хейрон успокаивающе поднял руку:
— Прошу прощения, капеллан-дознаватель. Рвение Темных Ангелов в службе известно всем, и мне в том числе. Сам этот факт крайне любопытен. Ибо за маской чрезвычайного рвения часто скрывается тайный позор, разве не так?
«Ах вот как! Все тайное когда-нибудь становится явным. Ищейка напала на след. Что же известно Ордо Маллеус?»
— Тайный позор? Вы хотите сознаться в чем-то, инквизитор? — вопросил Артемий. — Я готов выслушать рассказ о ваших прегрешениях, если это поможет вам обрести Его прощение. Возможно, я смогу наложить подобающую случаю епитимью. — С такими словами Артемий шагнул к двери.
— Я бы хотел официально попросить вашей помощи, капеллан-дознаватель, — сказал инквизитор Хейрон. — Темные Ангелы могут многое сделать для Империума. Вы не откажетесь поступить в мое распоряжение, зная, что я тоже каждым вздохом служу Его Божественной Воле?
— Я не сомневаюсь в вашей преданности, инквизитор Хейрон. Но наше пребывание здесь продлится недолго. Если вы желаете иметь в распоряжении вооруженный отряд, можете подать прошение в мой орден, только лорд милитант замкнет кольцо задолго до того, как вы получите ответ. Я признаю вашу власть, но напоминаю, что она имеет границы. Даже вам, инквизитор, приходится действовать в пределах правовых норм Империума. Я понимаю, как тяжела ваша ноша. И сочувствую вам.
— Как любезно с вашей стороны, — с горечью проговорил Хейрон. — Что ж, не хотите отвечать правдиво… Но знайте, я с вас глаз не спущу. Уж поверьте. Я узнаю цель вашей миссии, какой бы она ни была.
Не оглядываясь, Артемий протиснулся в дверь и пересек прихожую. Эхо от мраморных стен повторяло его шаги.
— Свободны, можете идти, — прорычал ему вслед инквизитор, поднимаясь с кресла.
Темный Ангел не закрыл за собой дверь.

 

Артемий вышел из дворца губернатора и тут же окунулся в пульсирующий жар яркого света. Он миновал ряды ливрейной стражи, укрывшейся в тени сводов арок, сложенных из массивных глыб песчаника. Когда капеллан-дознаватель проходил мимо, они становились по стойке «смирно» и салютовали ему. Артемий был первым Астартес, которого им довелось увидеть.
«Они смотрят на меня как на ксеноса».
Почти трехметровый Артемий возвышался над всеми кордассанцами — низкорослыми и выносливыми людьми с миндалевидными глазами и черными, словно гагат, волосами. Здесь солнце палило так жгуче, что Артемия вовсе не удивлял местный непреложный обычай непременно носить урут — белую хламиду с капюшоном, выходить без которой на люди позволялось только военным. До появления здесь Миссионарус Галаксиа наказанием за нахождение вне дома без урута была смерть.
Когда Артемий перемещался по городу в белом балахоне с капюшоном — одеянии, положенном ему по сану капеллана, — местные улыбались и кланялись ему. Они полагали, что великан из другого мира чтит их обычаи.
После того как он вышел из главных ворот поместья правителя, к нему присоединились два брата из его ордена. Братья-сержанты Сириил и Огион встали по обе стороны от Артемия и зашагали с ним в ногу.
Взглянув на братьев, Артемий заметил, как потемнели кожа и волосы Огиона.
«Моя кожа должна была бы стать такой же. Тринадцатый имплантат защищает наши клетки от негативного воздействия здешнего безжалостного солнца».
До вербовки Сириил жил в мире пустынь и всегда был темнокожим. Когда он говорил, на смуглой физиономии сверкали белые зубы.
— Как вы приказали, капеллан-дознаватель, мы набрали армию и сосредоточили войска у восточных ворот. Возражений не поступало. Большая часть гарнизона города отправлена на передовую для усиления Имперской Гвардии. Прето Скала пытаются поддерживать порядок среди беженцев. Горожане главным образом прячутся от солнца в домах. Многие умирают от жажды и чумы.
— Братья, эти люди чувствуют, как смерть дышит им в затылок, — произнес Артемий. — Все говорят, что бойцы Кордассанской Гвардии — умелые и бесстрашные воины. Боюсь, что лорд-милитант допустил серьезную ошибку с этой своей ловушкой на Кордассе. «Носороги» готовы?
— «Носороги» заправлены горючим и полностью готовы, брат-капеллан, — ответил Сириил.
— Огион?
Брат-сержант отчеканил своим характерным сиплым голосом:
— Исполняющим обязанности командира оставшихся в живых полков Гвардии является полковник Рхамис ут-Халарр, третий взвод Кордассанских гренадеров, Первая рота. Местный. И он, и комиссар Клова Брантин вчера вернулись с передовой. Они готовят город к длительной осаде. Линию фронта могут прорвать со дня на день.
— Поэтому у нас очень мало времени, — заключил Артемий.
— Они оба хотят познакомиться с вами, капеллан-дознаватель. Полковник пригласил вас в командный пункт. Он может поделиться информацией в обмен на нашу помощь.
— Интересно, сохранится ли у него это желание, если я буду вынужден отказать ему в непосредственной помощи? Отлично. Брат-сержант Сириил, можете идти и проследить за предстартовой подготовкой. Выступаем, как только я вернусь на военную базу. Оба отделения должны быть готовы.
— Так точно, брат, — с легким поклоном сказал Сириил, после чего свернул в переулок и спешно двинулся по направлению к казармам. От жары он не страдал.
Артемий продолжал свой путь. В какой-то момент краем глаза он заметил движение и резко обернулся. Десятки низкоросликов в страхе попятились в тень и шмыгнули за углы домов. На двух гигантов-иноземцев из-за укрытий поглядывали дети Скалы.
Они были всклокоченные, в изодранных урутах, которые из белых превратились в грязно-коричневые. Все как один дошли до стадии крайнего истощения.
— Беспризорники — и так далеко от трущоб? — удивился Артемий.
— При всем моем уважении, — ответил Огион, — но перед вами мальчишки и девчонки из знатных семейств. Чума давно выкосила большинство трущобных детей. Этим же богатство родителей отсрочило неминуемый конец. Но скоро и их ждет участь бедняков.
Артемий почувствовал сострадание.
Но стоило ему осознать это — он сразу подавил незваное чувство.
«Слаб тот, кто печалится о несправедливости Вселенной. Сохрани меня Император от западни жалости».
— В смерти — тени богатых и бедных равны, — заметил он. — Нам повезло, ибо мы погибаем в славе сражения, праведно служа Золотому Трону. Только такое служение способно возвысить нас, чтобы мы встали рядом с Ним.
Огион склонился перед капелланом-дознавателем и произнес:
— Твои слова, брат, всегда вдохновляют. — В этот момент оба Темных Ангела свернули в сторону штаб-квартиры командующего. — Мы счастливы служить под твоим началом.
Нерешительно ступая, толпа детей качнулась вперед из тени, стремясь не упустить из виду странных пришельцев. Однако ни у одного не хватило сил поспеть за космодесантниками.
Несколько детей заметили на нагруднике Огиона сияющего имперского орла. Они запели гимн верности Империуму. Вскоре к первым присоединились остальные, все старательно напрягали пересохшие глотки, чтобы их услышали. Но Темные Ангелы быстро скрылись из виду, и скрипучая песня замерла в раскаленном неподвижном воздухе.

 

В кабинете с картами, расположенном глубоко в недрах штаб-квартиры сил обороны, было даже прохладней, чем в покоях инквизитора. В полумраке вокруг обширного стола расположились три человека, свет от зеленого экрана с картой делал их лица похожими на жуткие маски. Вдоль черных каменных стен выстроились, загадочно помаргивая огоньками, работящие когитаторы. Здешняя техника работала не один век.
«Брат-технодесантник Ульво был бы в восторге».
— …Как вы понимаете, капеллан-дознаватель, — говорил тучный высокопоставленный кордассанец, — Скала фактически изолирована от других очагов сопротивления. Так долго мы продержались только благодаря космодрому. Скалу строили на экваторе специально для того, чтобы легче было осуществлять запуски. На всей Кордассе второго такого города не найти.
Говоривший, полковник Рхамис ут-Халарр, был старшим по званию офицером Гвардии Кордассы. В свете экрана его щеголеватый коричневый мундир приобрел блеклый оттенок, и золотые эполеты смотрелись отнюдь не величаво. Впрочем, взгляд их обладателя, устремленный на Артемия, был по-военному жестким.
Справа от полковника стоял некто, ростом повыше и более сухощавый. Инопланетник. Он взирал на карту из-под козырька странной фуражки. Обдумывая отображенные на дисплее тактические данные, он машинально барабанил по крышке стола пальцами аутентической руки.
Иномирца звали комиссар Клова Брантин. Закончив изучать карту, он откашлялся и воскликнул:
— О, если бы вы раньше присоединились к нам, капеллан-дознаватель! Я не хочу вас обидеть, но Гвардия Кордассы уже давно могла бы воспользоваться помощью Астартес.
Артемий игнорировал замечание комиссара и обратился к полковнику:
— Цель нашего прибытия, конечно же, разглашению не подлежит. Я не имею права говорить с вами о ней. Вам достаточно знать, что мы действуем на благо Империума. Мы собираемся прямо в сердце поразить тех, кто разрушает мир Кордассы. Возможно, это вас немного утешит.
Полковник ут-Халарр кивнул и сказал:
— Да услышит Император мои молитвы о том, чтобы вы заставили их заплатить за содеянное, капеллан-дознаватель. Я видел, как эти культы превращают мой народ в диких безумцев. Однако если вы не дадите мне хотя бы общего представления о вашей миссии, я едва ли смогу предложить вам адекватную помощь.
— Моим Темным Ангелам не требуется помощь, нам нужна только информация, — Артемий постучал пальцем по карте, светившейся на экране. — Вот эта река Иммен. Не она ли — причина ваших внутренних беспорядков? Смут в трущобах?
— Безусловно, — ответил полковник. — Во время засухи город снабжает водой только река. У нас повсюду расположены глубокие колодцы, которые сохраняют запас воды. Многие почитают реку священной.
— Терпимо ли относится к подобным верованиям инквизитор и здешняя миссия?
Заговорил комиссар Брантин:
— Почитание реки они полагают безвредным. Вернее, во время перехода к Имперскому господству Экклезиархия сочла его безвредным.
— Во время перехода?..
— Флот эксплораторов заново открыл Кордассу только двести лет назад, — пояснил Брантин. — Чтобы не провоцировать гражданскую войну, Адептус Терра постановили, что процесс возвращения Кордассы в лоно Империума должен проходить постепенно. Поэтому пользующихся уважением местных мужей избрали временно исполняющими обязанности правительства.
Артемий поднял бровь. Обычно в Империуме такая терпимость встречалась крайне редко. Тем не менее здесь, в зоне Гало, где присутствие Империума было минимальным, подобные подходы казались весьма мудрыми.
— А сейчас река забирает жизни вместо того, чтобы их поддерживать?
— Так и есть, — согласился полковник. — У людей в течение стандартной недели проявляются симптомы чумы: мокнущие болячки, жирные белые личинки в пустулах, под конец — некроз мышц. Ужасное зрелище, перед едой на такое смотреть не стоит. Не успели мы сообразить, в чем дело, — как тысячи жителей уже заразились.
— Местная миссионария сообщила нам о первых случаях болезни, — добавил комиссар. — Теперь, как вы уже могли видеть, городские колодцы и русло реки огорожены колючей проволокой. Имперским указом запрещено пить речную воду. Отряды Прето Скала постоянно патрулируют территорию, но их удручающе мало. Тех, кто по-настоящему отчаялся, не останавливает даже угроза смертной казни. Сразу по прибытии ваши люди помогли уже претосам, верно? В стычке с Детьми Милосердного Бога?
— Да, мне сказали, что этот культ называется именно так, — кивнул Артемий.
— Псы, погрязшие в ереси, — зло выругался полковник. — Они всюду трубят, что их не берет чума, и горожане стекаются к ним. Они вербуют отчаявшихся, измотанных жаждой людей, нападают на патрули претосов и распространяют ересь по всему городу.
— Они на самом деле неуязвимы? — спросил Артемий.
— В этом-то и дело! Мы провели вскрытие сотен тел еретиков, но всё напрасно. К биологии их неуязвимость не имеет никакого отношения.
— Но должен же у них быть отличительный знак, — заметил Артемий. — Какой-нибудь символ? Или, быть может, клеймо?
— Да, — ответил полковник. — Они клеймят всех, кто присоединяется к культу.
— Опишите мне его.
— Это выжженный на груди, плече или бедре круг, пронзенный заостренными спицами, которые расходятся из центра. Когда смотришь, тошнит от одного только его вида.
— И неудивительно, — согласился Артемий. — Ибо это наиболее скверный из всех знаков, самая мерзостная метка нечисти. Звезда Хаоса — антитезис всему, за что борется Империум.
— Разрази их Император! — взревел комиссар Брантин. — Дети Милосердного Бога поклоняются демонам?
— Они купили неуязвимость, — пояснил Артемий, — ценой собственных бессмертных душ. Слуги Хаоса мастерски используют обострение кризиса в своих целях. Ведь это так просто — обращать отчаявшихся. Расскажите мне, откуда берет начало река.
— Ее воды текут с Дхаргийской возвышенности вниз, к городу Маракроссу, — ответил комиссар Брантин и ткнул в экран, показывая на карте место к северо-востоку от Скалы.
— Маракросс… — повторил Артемий.
«Все так, как ты говорил, брат-кодиций».
— Это самые новые карты, которые нам передал с орбиты боевой флот Горгорус, — сказал капитан ут-Халарр. — Вы можете видеть, что по своему расположению Маракросс — уникальный город. Он стоит вокруг искусственного озера у подножия массивной арочной плотины, в висячей долине, вот этот полукруг на краю плато.
— Не шаткое ли у города положение? Наверняка можно сломать плотину и уничтожить расположенные там силы.
— Так-то оно так, только плотина — слишком прочное сооружение. Она выстроена с расчетом на невероятное давление. У Гвардии Кордассы нет ничего, что могло бы ее обрушить. Кроме того, чтобы подобраться к ней, нужно захватить город. Капеллан-дознаватель, история войн планеты Кордасса впечатляет. Наши города долговечны. И Маракросс тому наиболее совершенный пример.
Артемий внимательно изучил сделанный с орбиты снимок. Маракросс в самом деле производил впечатление — и оборонительными свойствами местности, и инженерными сооружениями. Город приютился в изгибе нагорья. С двух сторон его защищали высокие утесы. Сзади возвышалась плотина, которая протянулась на всю высоту плато. Спереди город был отгорожен стеной, не уступающей фортификациям самой Скалы. Река Иммен низвергалась из стоков плотины, текла по каналам города, затем проходила через систему шлюзов.
— Какова высота плато? — спросил Артемий.
Ему ответил комиссар:
— Над равнинами оно поднимается почти на два километра.
— Вы пробовали напасть с воздуха?
— Сначала — да. Сейчас у нас нет таких возможностей. Нынче мы стянули все силы к линии фронта. В основном мы полагаемся на сухопутные войска. Кроме того, если хорошенько присмотреться, то можно увидеть: как только еретики захватили город, они укрепили оборонительные сооружения. Тяжелые болтеры, лазерные пушки, противовоздушная артиллерия — они стянули в Маракросс оружие со всей планеты. Вопреки своему безумию, псы отлично подготовились.
«За оккупацией Маракросса стоят не только еретики. Корвус, пока твои предсказания оправдываются самым удивительным образом. Интересно, где скрывается то, чего ты не смог разглядеть?»
— Итак, плотину слабым местом не назовешь. Вы запрашивали орбитальный удар по самому городу?
— Первое время нет, — ответил полковник. — Мы надеялись взять Маракросс невредимым. Но вскоре это стало невозможно — на наши границы наседали, и чума косила наши полки. Когда мы наконец запросили тактический удар, Имперский Флот ответил отказом. Причем никто не соизволил обосновать отказ.
«Вот вам влияние инквизитора Хейрона в действии. Чего он добивается в случае с Маракроссом? Он мог бы покончить с чумой одним ударом».
— Ваши воды оскверняет сила Хаоса, — заявил Артемий. — Сейчас еретики ощущают себя в полной безопасности, сидят в Маракроссе и раньше времени празднуют победу над этим миром. С мизерными поставками воды от боевого флота Горгорус вам едва ли удастся пережить грядущую осаду. Если падет столица, та же участь ожидает космодром. А погибнет космодром — планета пропала.
Артемий перевел взгляд на комиссара:
— Вы понимаете, что это значит, учитывая, что основная инстанция, утверждающая решения здесь, — Инквизиция? Удачно, что моя цель также находится в Маракроссе. — Тут Артемий снова посмотрел на полковника Кордассы и продолжил: — Может статься, что Темные Ангелы в ходе операции покончат с вашей чумой.
Ут-Халарр склонился перед огромным космодесантником:
— Если вам что-нибудь потребуется, скажите — и я постараюсь вам помочь.
В глазах военного светилась надежда.
«Пропади она пропадом, твоя надежда, гвардеец, — подумал Артемий. — Если на то будет воля Императора, то я преуспею в своих замыслах, а вместе с этим придет конец чуме. Ничто не отвлечет меня от охоты».
— Вы можете сделать две вещи, — сказал он вслух. — Только две. Во-первых, я бы хотел, чтобы все карты и прочую информацию по Маракроссу скопировали мне на инфопланшет, сейчас же.
Полковник ут-Халарр кивнул в знак согласия.
— А во-вторых? — спросил комиссар Брантин.
Артемий нахмурился.
— Держите этого проклятого инквизитора подальше от меня.

 

Почти весь день два бронетранспортера «Носорог» резво катили по твердой пыльной равнине Альхааль в верховье реки Иммен. Они проезжали мимо туш громадных брюхоногих — местных сухопутных моллюсков с раковинами величиной с дом, не желавших пить ядовитую воду из ближайшей реки и умерших от жажды.
Долгое время по сторонам мелькал один живучий сухоцвет да колючие кустарники, слегка оживлявшие выжженный солнцем пейзаж. У самой реки погибли все растения и животные. По берегам лежали, распространяя зловоние, раздутые серебристые трупы амфибий.
На заднем сиденье одного из бронетранспортеров ехал Артемий. Он изучал инфопланшет, пытаясь отыскать слабое звено в защите Маракросса. Вариант со сливными трубами и шлюзами не годился — из-за давления воды проникнуть в город через них не представлялось возможным. Как и подняться по скалам: сторожевые посты еретиков располагались удачно и были начеку. Попытку взобраться по каменной стене быстро обнаружат, после чего людей Артемия перестреляют. Судя по всему, командующий защитниками Маракросса обладал изрядным военным опытом.
Широкая рокритовая автомагистраль, соединявшая Маракросс с остальной частью континента, была тщательно заминирована.
В конце концов Артемий решил вести свои силы через густой лиственный лес, который возвышался по обоим берегам рассекавшей долину реки.
Вдобавок к размышлениям, как лучше пробраться в город, Артемия снедала тревога: непосредственно перед тем, как Темные Ангелы покинули Скалу через восточные ворота, к ним прибыл посланец от комиссара Брантина и сообщил, что инквизитор Хейрон со свитой покинул столицу планеты. «Химеру», личную боевую машину инквизитора, в последний раз видели, когда она выехала из южных ворот города и затем свернула на восток.
Итак, инквизитор урвал преимущество во времени и стартовал первым, хотя чего он добивался — оставалось тайной.
«Откуда старый ворон узнал, что мы направляемся в Маракросс? Ни полковник, ни комиссар не могли предать моего доверия».
— Капеллан-дознаватель, мы приближаемся к лесу, — доложил брат Балтур, сбавляя скорость.
— Отлично, — отозвался Артемий и по вокс-связи обратился к своим людям в обоих «Носорогах»: — Приготовьтесь, сейчас будем высаживаться. Дальше пойдем пешком.

 

За спинами Темных Ангелов садилось солнце и заливало все оранжевым светом. Оно согревало землю последними лучами, прежде чем грядущая ночь придет и высосет из равнин и плоскогорий все тепло. Через лес шел небольшой отряд Артемия — два тактических отделения, каждое по девять десантников из Шестой роты, плюс брат-апотекарий Таррос. Над головой, словно огни, перемигивались звезды. Овальная луна Кордассы — ахл-Голусс — начала свой путь по ночному небосводу.
Впрочем, Артемий ничего этого не видел: широкие круглые листья над головой наслаивались друг на друга, образуя непроницаемый купол.
Темные Ангелы медленно пробирались между толстыми белыми стволами, генетически усиленное зрение десантников было способно распознать малейшее движение в густых тенях впереди.
Час следовал за часом — и ни звука вокруг, лишь сапоги топали по жесткой земле.
Шагавший в голове колонны Артемий внезапно остановился. Впереди между стволов он разглядел кое-что подтверждавшее его худшие опасения. На окутанной тьмой поляне, не разводя костра, чтобы не привлекать внимания врага, в окружении нескольких человек сидел инквизитор Хейрон.
Артемий жестом отдал приказ космодесантникам окружить отряд сующегося не в свое дело инквизитора. Но прежде чем первый из Темных Ангелов успел выйти из-под прикрытия деревьев, знакомый голос произнес:
— Не пытайтесь застать нас врасплох, капеллан-дознаватель. Вы пришли как раз вовремя. Мое терпение не безгранично.
«Будь проклято его чванство! Да, лишнего внимания избежать не удалось, и это чрезвычайно усложняет возложенную на меня миссию».
Артемий вышел на поляну.
— Немного света? Рискнем? — спросил его Хейрон.
— Я бы не стал, инквизитор, — ответил Артемий. — Мне отчетливо видно и вас, и ваших людей. Что, во имя Императора, вы тут делаете?
— Вы, Астартес, очень хорошо знаете, что мы ждем вас. Довольно долго я раздумывал, как попасть в Маракросс. Мне даже в голову не пришло просить о помощи космодесантников. Но вот вы сами тут как тут. Император явно мне благоволит. Впрочем, что-то я забыл о хороших манерах, давайте-ка я представлю вам собравшихся.
Глядя на сидящего перед ним инквизитора, Артемий едва не рычал от раздражения.
В своих роскошных апартаментах Хейрон показался космодесантнику беспомощным. Сейчас на нем были мастерски изготовленные черные силовые доспехи с инквизиторской монограммой «I». Даже в темноте Артемий видел замысловатую филигрань священных символов на массивных оплечьях. С брони, закрывавшей грудь Хейрона, свешивались инквизиторские розетты и печати чистоты. В руке он держал богато украшенный лазпистолет, на поясе в ножнах висел силовой меч.
— Инквизитор, у меня нет ни времени, ни желания слушать вас, — заявил Артемий.
— Нет, я все-таки представлю, — без страха перебил его инквизитор. Он показал на крупную бледную фигуру слева поодаль и сказал: — Этот, пожалуй, самый большой — Клегг шестьдесят шесть.
Настоящий зверюга ростом не уступал Астартес, но его туша имела менее благородные очертания. Он не был обычным человеком. Голову его защищал шлем — сложное сооружение из титана и пластиковых трубок, по которым поступали гормоны, стимуляторы и супрессивные средства. Вместо пальцев на руках торчали массивные и острые, словно бритва, адамантитовые когти. Живая марионетка, Клегг 66 был печально известен как аркофлагеллянт инквизитора.
Слева от великана-раба расположился некто в капюшоне и одеянии Адептус Механикус.
— Техноадепт Оссио, — представил Хейрон. — Принадлежит к культу Машины.
На Артемия поверх сложного дыхательного аппарата глядели немигающие глазные окуляры. Из-за спины техноадепта торчал мощный сдвоенный механодентрит — бесценный механический придаток, столь любимый приверженцами Бога-Машины.
Справа от инквизитора сидел ветеран Имперской Гвардии с изуродованным шрамами лицом. Он был почти таким же старым, как Маттий Хейрон, но куда более крепким.
— Генерал-майор Адам Гудвин, — назвал имя и звание сидящего инквизитор.
Старый ветеран встал, официально поклонился капеллану космодесантников и произнес:
— Прежде я служил в Сто двенадцатом Кадийском полку. Капеллан-дознаватель, мне доводилось сражаться бок о бок с Темными Ангелами. Почту за честь вновь биться вместе.
— Я слышал о вас, генерал-майор, — ответил Артемий. — Слава идет впереди вас. Но вынужден вас огорчить: во время нынешней операции ни с кем сражаться бок о бок мы не намерены. Инквизитор ошибается, если полагает, что я собираюсь облегчить его работу.
Генерал-майор взглянул на Хейрона. Тот, как будто не слыша, что сказал Артемий, продолжил:
— А это Орфия Ле-Гранж, — с гордостью представил он худощавую женщину средних лет, одетую в темно-фиолетовое. — Она из Адептус Астропатика.
Орфия сидела, прислонившись спиной к стволу дерева, и тасовала колоду карт. Капеллан-дознаватель явно ее не интересовал.
«Так вот как ему стало известно о наших целях. Должно быть, она покопалась в голове у комиссара или полковника».
Псайкер Ле-Гранж излучала силу. Артемий почувствовал тошноту, когда к нему в поисках бреши в психических защитах прикоснулся чужой разум. Она желала знать, зачем он здесь.
Мысли Артемия обратились к братьям-космодесантникам, которые были беззащитны перед такими вторжениями. Хотя ему претило скрывать правду от подчиненных, присутствие у Хейрона псайкера в очередной раз подтвердило, что он поступает правильно, соблюдая секретность.
«Скрытность порождает ложь. Но если бы братьям из Шестой роты было ведомо, кого мы разыскиваем, леди-псайкер в свою очередь узнала бы это от них. И всему Империуму стало бы известно о позоре нашего ордена.
Нет. Мне доводилось видеть, как братья сражаются и умирают за то, о чем даже не догадываются. Надо спасти честь Темных Ангелов и навсегда смыть порочащее орден пятно».
Артемий навел на псайкера болт-пистолет:
— Только попробуй влезть в мою голову, и все увидят, что внутри у тебя. Ясно?
— Ну что вы, капеллан-дознаватель, — покачал головой инквизитор и медленно поднялся со своего места. — В этом нет никакой необходимости. К тому же, — с усмешкой продолжил он, — неужели вы станете стрелять в единственного человека, способного помочь нам пробраться внутрь? Ни за что не поверю.

 

Долго ждать не пришлось.
У Артемия не было выбора. Из-под прикрытия окутанных полночными тенями деревьев он изучал громаду стены, ограждавшей Маракросс, и думал о том, что Хейрон говорил правду: единственную слабину в обороне города можно было найти в мозгах самих защитников.
То есть в сфере, подвластной Орфии Ле-Гранж.
С неба струился серебристый свет луны. Из больших ворот шлюза в центре стены извергалась река Иммен. Тонны воды пенились и с ревом устремлялись в долгий путь — к столице и дальше. Казалось невероятным, что при таком количестве воды жители Скалы умирают от жажды. В обманчиво живительной влаге глаза не могли разглядеть инфекции — но на самом деле поток нес смерть.
И на всей стене тоже царила смерть. С высоких зубчатых бойниц на длинных ржавых цепях свисали сотни тел простых горожан. У многих высохших на солнце трупов не хватало голов, рук или ног. Гладкий белый камень стен окрасился буро-красными потеками.
Этой же самой кровью был намалеван отвратительный символ в нижней части стены — круг, пронзенный заостренными спицами, расходящимися из центра.
Звезда Хаоса.
Там были и другие знаки, большей частью Артемию незнакомые, но омерзительные — их принадлежность к темным богам варпа сразу бросалась в глаза. Один из символов привлек внимание капеллана, ибо неоднократно повторялся на стене: три вписанных в треугольник круга, соединенные двумя наклонными штрихами, и объявший все это круг побольше.
«Здесь видна рука служителей Нургла — бога болезней и разложения. Значит, с ним предатель заключил союз».
— Ну, так что? — прошептал стоявший за спиной Артемия инквизитор Хейрон. — Согласны? Только сотрудничая, мы сможем ворваться в город.
Артемий перевел взгляд на высокие зубчатые стены, гребни которых были увенчаны орудийными башнями с тяжелыми болтерами. В широкой зоне обстрела между лесом и главными воротами рыскали лучи прожекторов.
«Без больших потерь добраться до ворот не удастся. И потом, двери очень прочные. Если их не открыть со стороны города, пробраться внутрь не получится. Сколько мелта-бомб понадобится, чтобы прожечь дыру в пластали такой толщины? А у нас ни одной нет».
Уже в который раз Артемий пожалел, что с орбиты отбыл «Непреклонный», боевой крейсер Темных Ангелов. Арсенал лэнс-излучателей легко бы пробил в стене брешь.
Что ж. Другого выхода нет.
Придется воспользоваться замыслом инквизитора, Император его задери.

 

В неверном свете лампы, едва разгонявшем полумрак орудийной башни, сидел Масси ут-Хауда и вертел в руках пиктографию покойной жены. Вдруг затрещал и зашипел комлинк.
— Открыть ворота, быстро! — приказал пробивавшийся через статику голос. — Всем стрелкам спуститься вниз.
— От кого исходит приказ? — спросил кто-то по тому же каналу связи.
— От Властелина, идиот. Разве не видишь, что он направляется к воротам?
— Властелин? Правда? — взволнованно воскликнул ут-Хауда.
Ему очень хотелось лично повстречать Милосердного Бога. Иммунная система ут-Хауда, который родился и вырос в Маракроссе, всегда была слабой. И он заразился чумой раньше других. Болезнь пожрала плоть у него на лице, и молодая жена его бросила. Друг семьи пришел к нему и рассказал об одном человеке, который знал, как избавиться от напасти.
Чтобы спастись от неминуемой гибели, нужно всего лишь стать последователем Милосердного Бога. Ут-Хауда страшился смерти, а потому прислушался к наставлениям друга и обещал душу богу разложения, умоляя об избавлении. В конце концов, чего стоит душа? Жизнь можно прожить и почувствовать, а душа — субстанция неосязаемая.
Лицо его сделалось раздутым, странным и настолько отвратительным, что он вдребезги разбил все зеркала в доме. Но в то время как бесчисленные жертвы чумы со стонами и воплями умирали в лужах собственных испражнений, ут-Хауда продолжал существование. У него все зудело, чесалось, мокло и воняло, но он был жив.
Только одно печалило его: когда культ возвысился и захватил весь Маракросс, ут-Хауда, обуреваемый яростью и позором, убил жену и всю ее семью.
Он содрал с них кожу, сварил и съел с другими культистами.
Масси ут-Хауда поднялся со стула и заковылял к наблюдательному посту. Встал возле тяжелого болтера и пристально посмотрел вниз. В свете прожекторов, пронзавших ночную тьму, он увидел две медленно бредущие через зону обстрела фигуры. Одной из них был темный великан в броне со знаком проклятого орла лживого Императора, согнувшийся в три погибели и тащившийся, словно раненый.
— Смерть врагам великого Нургла! — воскликнул ут-Хауда, сердце его наполнилось презрением.
Позади этого великана шел второй. Он одной рукой приставил к спине пленника стрекочущее цепное лезвие, а другой толкал того вперед. И второй был именно таким, как представлял его себе ут-Хауда. Милосердный Бог во всем своем величии. Как он возвышался над имперским рабом! Каким казался могущественным, как сверкали в лучах прожектора его черные доспехи! Ут-Хауда почувствовал, как его омыло преображающее присутствие властелина.
— Откройте ворота, мои верноподданные, — донеслось из устройства связи. — Я пленил сына ложного Императора. — Это был голос из снов ут-Хауды. Наконец-то обезображенному культисту предстоит встретиться с избавителем, спасшим его от болезненной и жуткой смерти. — Немедленно откройте, — снова прогремел чудный глас. — Этим вечером мы вместе надругаемся над плотью врага и разделаемся с ним.
Культисты с ближайших стен побросали посты и заспешили к воротам, стремясь скорее приветствовать спасителя. Ут-Хауда развернулся и со всех сил похромал вниз по ступеням башни, крича:
— Открыть ворота! Открыть ворота!

 

Спрятавшийся под покровом деревьев Артемий не сводил глаз с брата-сержанта Сириила и брата Фаэтона, разыгрывавших свои роли. Наблюдавшие за развернувшимся действом Темные Ангелы напряглись, готовые покинуть укрытие и устремиться к воротам, как только спадет пелена навеянной псайкером иллюзии.
Рядом с Артемием стоял инквизитор Хейрон. Он с заметным беспокойством смотрел на Орфию Ле-Гранж. Леди-псайкер вводила в заблуждение сотню человек, ее вены вздулись от напряжения. Тонкие ручейки крови струились из носа и ушей женщины. Еще немного… Помогало то, что культистам самим хотелось поверить в обман. Только бы Орфии удалось завести двух космодесантников за ворота…
Артемий положил руку на защищенное доспехом плечо инквизитора:
— Они проникли туда, — прошептал он.
Теперь все зависело от двух отважных Темных Ангелов.

 

В тот миг, когда Милосердный Бог вошел в ворота следом за пленником, собравшиеся культисты повалились на колени и прижались к земле лбами, покрытыми струпьями. Каждому не терпелось взглянуть в лицо Властелина, но ни один не решался без позволения поднять глаза.
И все-таки что-то было не так.
Лежа ниц, ут-Хауда ощутил, как изменилось что-то трудноуловимое. Он не понял, когда именно это произошло, но чувство сакрального присутствия исчезло. Уже не испытывая прежнего благоговейного страха, он поднял обезображенное лицо над рокритом. И уткнулся взглядом в широкий ствол болт-пистолета.
— Я под защитой, — заявил культист возвышавшемуся над ним громадному имперскому рабу. — Милосердный Бог даровал мне бессмертие.
— Давай-ка это проверим, — прогремел брат-сержант Сириил.
И кругом воцарилась смерть.

 

— Сделано! — рявкнул Артемий, сообщая информацию по всем каналам связи. — Вперед, братья мои!
Темные Ангелы выскочили из-под прикрытия деревьев и устремились к распахнутым воротам. Артемий бросился вперед, и его башмаки застучали по иссушенной земле. Воздействие псайкера распространялось только на тех, кто находился в непосредственной близости от ворот. Теперь уже слышались выстрелы, скоро орды предателей заполонят улицы. Да будет так! Космодесантники отдают предпочтение решительному бою. Хитрости и уловки пристали лазутчикам и наемным убийцам. В оставшиеся ночные часы преимущество будет на стороне Астартес. С помощью генетически модифицированного зрения, усиленного визорами шлемов, они видели погруженные во мрак улицы так же ясно, как днем.
Когда последний Темный Ангел оказался внутри городских стен, Артемий решил было отдать приказ закрыть ворота. Проще всего гарантировать невмешательство инквизитора — оставить его за пределами города. Но стоило капеллану повернуться, как он тут же увидел Хейрона, который в сопровождении свиты уже входил в ворота. Генерал-майор Гудвин тащил на спине выдохшуюся леди-псайкера Ле-Гранж.
Артемий выругался.
— Среди членов культа, — заметил инквизитор, взглянув на груду оставленных Сириилом и Фаэтоном тел, — свирепствуют самые ужасные мутации, — и он отпихнул с дороги обезглавленный труп, семипалой рукой сжимавший пиктографию улыбающейся женщины. — Сейчас, когда мы наконец проникли в город, какими будут ваши предложения, капеллан-дознаватель?
Темные Ангелы заняли позиции, прикрывая отряд. Брат-сержант Огион запечатал ворота, уничтожив механизм управления. Теперь никто не сможет ни войти, ни выйти.
— Инквизитор, я предлагаю разделиться, — ответил Артемий. — Займитесь поисками вашей цели без нас, я же буду искать свою. Благодарю за помощь псайкера.
— Ну уж нет! — улыбнулся Хейрон. — Наконец-то я решился пробить брешь в стенах Маракросса, и это удалось исключительно благодаря вам. Выжить здесь мы так же сможем лишь под защитой космодесантников. Само собой, я намерен остаться с вами. Боюсь, вам, капеллан-дознаватель, теперь от нас не отделаться. Если только вы не пойдете на государственное преступление и умышленно не убьете имперских верноподданных.
«Не искушай меня, Хейрон. Если будешь ходить за мной по пятам, твои люди погибнут. Как только кто-то узнает о моей цели — его настигнет заряд болтера. Инквизиция никогда не сможет доказать свои подозрения».
Псайкер Ле-Гранж, которая все еще покоилась на спине ветерана-гвардейца, шевельнулась и произнесла:
— На противоположном конце города я ощущаю присутствие. Темное, тошнотворное и ужасное.
Только это Артемию и было нужно.
Темные Ангелы быстро тронулись в путь.
«Все так, как ты говорил, Корвус. Здесь мы его и догоним. В конце концов предателя настигнет кара».

 

По разрушенным улицам Маракросса гуляло эхо, повторявшее сигналы тревоги, а Темные Ангелы перебегали от укрытия к укрытию, ища в темноте малейший намек на движение.
Многие здания были выщерблены оружейным огнем. Без сомнения, Прето Маракросс бились храбро. Но тот, кто возглавлял предателей, десять тысячелетий упражнялся в военном искусстве. Борьба получилась отнюдь не равная.
На главных улицах угловые здания уцелели лишь наполовину. Обрушившиеся фасады были свидетельством жестокости развернувшейся здесь борьбы. Некоторые дома превратились в обугленные руины, но дым еще поднимался в небо.
Артемий знал, что в первую очередь враг должен был уничтожить все объекты Прето. Если бы хоть один из этих объектов получал сводки разведки, за Темными Ангелами следили бы даже сейчас.
Улицу позади отряда осветила вспышка, за которой последовал оглушительный грохот разорвавшейся крак-гранаты. В то время как остальные десантники двигались вперед, братья Фракий и Марод установили между зданиями растяжку. Толпа культистов, шедшая по следу отряда, на собственной шкуре прочувствовала, насколько это неразумно — пытаться напасть на Темных Ангелов сзади.
Артемий оглянулся. Его колонна двигалась быстро, но инквизитор со свитой, хоть и с превеликим трудом, но не отставал.
Генерал-майор Гудвин передал измученную леди-псайкера великану Клеггу 66, но монстр на бегу так прижал свою ношу острыми когтищами, что несколько царапин на спине женщины уже кровоточили.
Артемий вздохнул и по каналу связи отдал распоряжение брату-сержанту Сириилу:
— Поручи одному из братьев взять псайкера, пока она не умерла на спине аркофлагеллянта от потери крови.
— Будет исполнено, капеллан-дознаватель, — ответил Сириил.
От колонны отделился брат Ольтос и побежал назад. Он забрал ношу у Клегга 66, устроил ее у себя на плечах и снова вернулся на свое место.
Как любой густонаселенный город, Маракросс представлял собой лабиринт, некогда сбивавший с толку приезжих. На улицах и перекрестках валялись кости убитых жителей. В неподвижном ночном воздухе чуть колыхались знамена из драной человеческой кожи, расписанной отвратительными символами. Стены повсюду были испятнаны кровью.
В воздухе смердело мертвечиной, роились мухи.
Артемий держал в памяти сделанные с орбиты снимки, которые видел раньше на инфопланшете. Он безошибочно вел отряд к противоположной от ворот стороне города, а за космодесантниками в окружении свиты поспешал инквизитор. На расстоянии грохот водопада казался нескончаемым шумом, усиливавшимся по мере приближения.
Труднее всего было пересекать мосты и широкие перекрестки. Ауспик Артемия предупреждал о культистах, которые заняли возвышавшиеся над улицами здания.
«Снайперы на верхних этажах и крышах. Разграбили оружейные склады».
На первом простреливавшемся перекрестке Артемий приказал Сириилу и Огиону уничтожить четыре засады, по две на брата. После он повернулся к инквизитору и объяснил:
— Чтобы пересечь это широкое пространство, нужно прежде снять стрелков. Я хочу, чтобы и вы, и ваша свита ради безопасности не высовывались, пока мои братья не освободят дорогу.
— Пустая трата времени, — ответил Хейрон. — Гудвин и Оссио — обладатели аугментических глаз, они отменно стреляют. Почему бы не использовать для борьбы с их снайперами наших снайперов?
— Я считаю, инквизитор, что эта операция всецело в ведении Темных Ангелов. Я не стану приказывать вашим людям, я только прошу держаться в безопасности. Если вы хотите, чтобы ваши бойцы вызвали огонь противника на себя — я не буду возражать. Они по крайней мере послужат приманкой. Вам так хочется пожертвовать двумя вашими людьми?
Инквизитор замялся.
— Думаю, едва ли, — продолжил Артемий. — Пусть со снайперами разберутся Темные Ангелы. К тому же вашим сопровождающим нужно отдохнуть.
— Не стоит относиться к нам так пренебрежительно, капеллан-дознаватель, — огрызнулся Хейрон. — Мы вам еще покажем, уверяю вас.
Но Артемий уже отдавал приказы космодесантникам.

 

Брат Метандес обладал столь примечательным телосложением, что не заметить его было просто невозможно — даже по меркам Астартес он считался великаном. Медленно, но без страха он поднимался по каменным ступеням, помня о возможных опасностях и западнях, которые могли помешать выполнению задания.
Дважды Метандес замечал тонкую железную проволоку, натянутую поперек лестницы, — он осторожно переступал через нее и шел дальше. С улицы разбитые окна заливал неверным оранжевым светом одинокий гудящий фонарь. В какой-то миг на стене высветилась тень Метандеса, затем фонарь моргнул и погас.
Космодесантник добрался до верхней площадки, шагнул к единственному дверному проему и вгляделся в большую комнату. Несмотря на то что в помещении было совершенно темно, своим острейшим зрением Метандес тут же разглядел снайпера. И еще много чего.
У двери противник разбросал осколки стекла, чтобы никто не застал его врасплох. Снайпер явно не принадлежал к числу культистов-горожан, он скорее всего был предателем из Прето.
Метандес замер в ожидании условного сигнала.
Пора!
Когда посреди перекрестка внизу разорвалась крак-граната, черные стены на мгновение осветились ярким белым огнем.
Вспышка ослепила снайпера, он отшатнулся от окна, закрывая глаза руками.
Метандес бросился вперед и вонзил пилообразное лезвие кинжала для ближнего боя в спину культисту. Когда великан-космодесантник выдернул нож, снайпер оказался рассечен почти надвое.
Тело не успело упасть на пол, а Метандес уже отбросил кинжал и вскинул болтер. Гололитический визор-дисплей выдал увеличенное изображение крыши здания на другой стороне улицы.
Там сидел второй снайпер, он еще тряс головой, силясь вернуть зрение. Болтер Метандеса сердито громыхнул один раз, и голова культиста взорвалась, плеснув темным жидким месивом.
— Западный угол очищен. Северный угол очищен, — отчитался в комлинк Метандес.
— В южном чисто, в восточном тоже, — протрещал комлинк другим голосом.
— Хорошая работа, — отозвался капеллан-дознаватель. — Сверьтесь со сканерами. К нам движутся толпы культистов. Я хочу, чтобы вы оказали нам огневую поддержку сверху. Фраг-гранаты — на ваше усмотрение.
— Есть, брат, — ответил Метандес. Он подобрал кинжал, спрятал в ножны, затем проверил магазин болтера.
Внизу ревела приближавшаяся к перекрестку толпа. В свете факелов орали и хохотали уродливые перекошенные физиономии. Одержимые жаждой крови, безумцы палили в воздух и напрасно тратили боеприпасы. Некоторые еретики несли жуткие знамена из человеческой кожи.
Метандес уперся ногой в подоконник, прицелился и прошептал:
— Да познают они ярость Его. О Лев, направляй мои болты! Позволь поразить врага во имя Его.
Болтер космодесантника принялся сеять смерть.

 

Темные Ангелы продвигались вперед, их вел капеллан-дознаватель, ориентировавшийся по картам на инфопланшете. На каждого Астартес приходилось по тысяче врагов, и отряд неминуемо нес потери.
Киррис и Ланидей своими телами закрыли братьев от культистов-смертников, обвязавшихся мелта-бомбами — но дорого продали свои жизни. Храбрые космодесантники оттеснили смертников назад. Взрывами убило сотни еретиков, а Астартес живьем изжарились в раковинах доспехов. Подвиг двух братьев спас орден от куда более многочисленных жертв. Оставшиеся в живых космодесантники бросились на культистов и заставили их заплатить за гибель друзей. Затем апотекарий Таррос с чувством глубокого уважения удалил у павших братьев прогеноиды. Артемий вверил две отважные души бессмертному Императору.
— Все павшие во имя Его погибли не зря, — сказал он космодесантникам, салютовавшим героям. — Огион, спрячь тела. Когда все закончится, мы заберем их и похороним в Башне Ангелов.
Во время стычки на большой базарной площади брат Ольтос, прикрывая отступление спутников инквизитора, пал жертвой плотного лазерного огня. Темные Ангелы жестоко отомстили убийцам. Даже Хейрон с неприязнью воспринял зверство космодесантников.
Псайкер Ле-Гранж опустилась на колени над телом Ольтоса, оплакивая того, кто нес ее, обессилевшую, на своих плечах.
Его больше нет.
Инквизитор мягко увлек Ле-Гранж прочь от тела.
Темные Ангелы не могли позволить чувству печали помешать их дальнейшему продвижению. Напротив, они раскрыли сердца и мысли вопиющему гневу и набросились на врага с еще большей яростью.
Скорость и свирепость космодесантников поражала инквизитора Хейрона. Его свита билась рядом с Астартес, но лишь один из его сподвижников, безмозглый Клегг 66, мог сравниться с ними по числу сраженных противников.
Аркофлагеллянт бросился в гущу мутантов-культистов, повинуясь единственному слову, произнесенному Хейроном. Он не замечал порезов и пронзавших его бледное тело пуль. Клегг 66 бился молча, острыми как бритвы адамантиновыми когтями он косил ряды проклятых и швырял растерзанные тела врагов своего хозяина высоко в воздух.
Когда ночь уступила место зарождающемуся дню, Астартес наконец вышли из лабиринта городских улиц. Они добрались до водопада Маракросса.
Артемию показалось, что он способен носом учуять врага — такое тошнотворное зловоние отхожего места висело в воздухе.
— Инквизитор, — позвал он Хейрона. Они вместе притаились в тени разрушенного склада. Артемий медлил, ожидая, пока запыхавшийся старик переведет дыхание. Прямо перед ними вздымалась к небесам громадная белая стена маракросской плотины.
— Ну и ну, — удивился Артемий.
Инквизитор Хейрон безмолвно кивнул, соглашаясь с ним.
Гигантская вогнутая поверхность поднималась на два километра до самой вершины нагорья. Где-то на высоте трети плотины, в семистах метрах над землей, из стены выдавались сливные трубы, изрыгавшие тонны белой пенистой воды. Водопад с грохотом обрушивался в рукотворное озеро, над поверхностью которого стлался, выползая на рокритовую набережную, прохладный влажный туман.
От озера расходились каналы, на многих шлюзы были закрыты по причине засухи. Их полагалось открывать в другое время года, чтобы вода не подмывала искусственные берега. У озера стояло множество складов и мануфактур, на северо-западе над ними возвышалась громада гидроэлектростанции, на юго-востоке — оскверненный храм Императора.
Артемий заметил, как от гнева зарделось лицо инквизитора, когда тот увидел, что сотворили со Священным Домом Императора культисты. С каменного фасада здания они оторвали золотого орла. Он валялся на земле, весь в экскрементах, над которыми с жужжанием вились тучи жирных мух.
На месте орла теперь висел отвратительный знак Хаоса, сделанный из связанных окровавленной колючей проволокой человеческих костей и украшенный выбеленными солнцем черепами. С многочисленных шпилей храма сотнями свисали высохшие тела жертв Маракросса.
— Наше путешествие подошло к концу, — проговорил Артемий. — Инквизитор, я должен повторить свое предупреждение. Необходимо, чтобы вы не вмешивались в дела Темных Ангелов.
Хейрон не успел ответить — заговорила Орфия Ле-Гранж:
— Господин, оно здесь: присутствие темное и ужасное.
Женщина была бледна. Ее руки дрожали.
— Разве мы сейчас не вместе, Астартес? — спросил Артемия старый инквизитор. За жутким шлемом в форме черепа не было видно лица капеллана-дознавателя, но ощущалось его напряжение.
— Нечто противоестественное, — прошептала леди-псайкер, — окутанное абсолютным злом, — она задыхалась и вертела головой во все стороны, будто отчаянно разыскивая что-то. — Оно смотрит на нас прямо сейчас!
Хейрон обнял Ле-Гранж облаченными в доспехи руками и сказал:
— Иди с Темными Ангелами. Среди них ты не падешь духом.
Артемий не произнес ни слова.
Шаткой походкой леди-псайкер вернулась в строй.
«Она к этому не готова, — сказал про себя Хейрон. — Здешнее зло ошеломило ее».
— И вы должны последовать собственному совету, инквизитор, — заявил капеллан-дознаватель. — Встаньте среди космодесантников. Сражайтесь вместе с ними. От этого зависит, выживите вы или нет.

 

Артемий разгадал план врага: добыча устроила для охотников западню. Предатель избрал для сражения именно это место, он знал, что Темным Ангелам придется отступать прямо к кромке воды. Больше отходить было некуда. Показания ауспика говорили о массированном биологическом заражении, стягивавшемся сюда со всех районов города. Сейчас, когда в свете дня Астартес лишились преимущества ночного зрения, пришлось дать приказ к открытому наступлению.
«Я один должен противостоять предателю. Только я могу спасти орден. Братья будут прикрывать мою спину. А инквизитор со свитой пусть займется толпой безумцев».
Глупо было играть по навязанным предателем правилам и сражаться на набережной. Боеприпасы кончались, поблизости не наблюдалось никакого укрытия, откуда можно было бы вести боевые действия против такой массы врагов.
— Братья! — передал по воксу Артемий. — Рабы Хаоса наседают и дышат нам в спину. Двигайтесь парами, прикрывайте друг друга. Командирами назначаю братьев-сержантов Сириила и Огиона. Пусть каждая пара займет позицию где-нибудь на крышах или на высоко расположенных балконах близлежащих зданий. Старайтесь заманивать врага в узкие проходы и уничтожать гранатами.
— Есть, капеллан-дознаватель, — хором ответили братья-сержанты.
— Я должен выполнить порученное мне дело. Прикройте меня. Ни один пес-еретик не должен прошмыгнуть мимо вас, чтобы ударить мне в спину.
Гиганты в темно-зеленых доспехах склонились перед предводителем.
— Император смотрит на нас, — продолжал Артемий; он говорил и чувствовал, как его охватил пыл праведного рвения. — Подле нас выслеживает свою добычу Лев. Клыки его готовы вонзиться, когти — рвать. Вы — эти клыки. Вы — эти когти. Да наполнит вас Императорский гнев! Пусть каждый из вас обернется ураганом смерти и обрушится на врага во имя Его!
— Во имя Его! — отозвался хор голосов.
— Благословляю ваше оружие, братья.
Тут Артемий обратился к инквизитору:
— А вы прячьтесь, ибо начинается настоящая битва.
«Не вынуждай меня убивать тебя, Хейрон. Не пытайся мериться со мной силой воли».

 

Из-за спины Артемия, перекрывая грохот водопада, доносились вопли гибнущих культистов, раскаты взрывов гранат, непрестанный низкий рык болтеров космодесантников. Братья расправлялись с ордой Хаоса. Но несмотря на жуткую какофонию, все органы чувств Артемия сфокусировались, подобно лазеру, на существе, которое надвигалось на него из распахнувшихся двустворчатых дверей оскверненного храма.
— Что ж, наконец ты догнал меня, маленький брат, — прогрохотал монстр. Голос исходил вовсе не из месива изуродованного лица, на котором не было даже челюстей, а из динамиков вокса, вмонтированных в видавший виды силовой доспех. Даже усиленный электроникой, голос казался сиплым и больным. — Мне пришлось ждать тебя на этой планете всего лишь, ох, около года.
— Я почти настиг тебя на Трантефе V, — ответил Артемий. У него внутри все клокотало от ненависти, которую он испытывал к этой греховной твари. — Если бы ты тогда не взорвал мост…
На фоне пенящихся потоков воды они сошлись лицом к лицу.
Артемий был рослым, но предатель — еще выше.
«Борролет Осквернитель. Борролет Падший. Предатель-капитан, раб Нургла Нечистого. Теперь-то тебе конец!»
Из-за высоких скал взошло солнце и высветило стоявшее перед Артемием существо во всех жутких подробностях. Космодесантник Хаоса был облачен в черный, испещренный пустулами и нарывами керамит — будто твердый материал страдал от той же болезни, что разъедала гниющую харю существа.
Плечи и колени Борролета украшали зловеще ухмыляющиеся морды, вырезанные из костей его жертв. Некоторые кости принадлежали Астартес, братьям Артемия.
С плеч монстра свисал плащ из человеческой кожи — сшитых воедино лиц, содранных с убитых.
— Тебе нравится мой вид, как я погляжу! — расхохотался Падший.
«Я должен попытаться. Это мой долг. Если я заставлю его раскаяться, не исключено, что он приведет нас к остальным. Быть может…»
— Твой вид печалит меня и вызывает отвращение, — ответил Артемий. — Когда-то ты был избранным сыном самого Императора. Ты стоял подле Льва, примарха. Твои деяния сияющими буквами записаны в анналы нашего ордена. Как ты дошел до такого? Как мог пасть столь низко?
И вновь динамики вокса воспроизвели странный влажный смех:
— Хочешь, чтобы я раскаялся? Я вижу черные жемчужины у тебя на розариусе. Представляю, сколь велико твое желание добавить к ним новые! Оно сжигает тебя. Не такие уж мы разные. Меня тоже обуревают желания.
— Чего может хотеть такое несчастное существо, кроме как вернуться к Священному Императору? Разве ты не желаешь согреться Его прощением? Падший, ты можешь спастись. Я предлагаю тебе это.
Предатель-космодесантник нахмурился, выгнув бровь, и несколько жировых пустул у него на лбу брызнули отвратительной жижей. Гной медленно стекал по его изуродованному лицу.
— Прощение? За что? За то, что я выжил? Когда Калибан уничтожили, меня закинуло в варп с единственной перспективой погибнуть в зубах ужасных тварей. Но Владыка Распада отыскал меня, спас и даровал удивительные способности. Пока ваш фальшивый бог жадно ловит каждый вздох и с трудом поддерживает в себе жизнь с помощью машин и жертвоприношений, Повелитель Распада пожаловал мне бессмертие. Я прожил десять тысяч лет, и еще столько же готов посвятить разрушению твоего дражайшего Империума! Даже сейчас Темные Ангелы утопают во лжи, а ты разглагольствуешь о свете и искуплении. Лицемер! Твои братья гибнут у тебя за спиной, не зная правды. Вина точит тебя, пылает в твоем сердце, сжигает живьем. Тебе надоел бессмысленный фарс, не так ли? Сколько еще смогут Азраил и Изекиил продлевать этот подлый обман?
«Я не могу позволить, чтобы его слова проникли в меня. Он просто хочет подчинить мою волю. Нельзя слушать…»
Зловонный великан посмотрел вдаль, за плечо Артемия, и снова захохотал. Отсмеявшись, он произнес:
— А вот еще один, живущий во лжи. Еще один лицемер. Жалкий пес, алчно глотающий блевотину вашего убогого, обгадившегося Императора.
Артемий услышал шаги нескольких пар ног, ступающих по рокриту. Не оборачиваясь, он уже знал, что это приближается инквизитор со свитой.
— Значит, вот кого вы разыскивали, капеллан-дознаватель, — произнес Хейрон.
— Добро пожаловать на наше маленькое семейное собрание, — прогремел Борролет.
За спиной инквизитора бурно вытошнило Ле-Гранж, она была не в силах вынести пагубную ауру космодесантника Хаоса. Техноадепт Оссио не мог даже поднять глаза на возвышавшуюся перед ним омерзительную тварь.
— Семейное собрание? — переспросил инквизитор Хейрон и посмотрел на Артемия.
Артемий с отвращением увидел, как лишившийся челюстей предатель силится улыбнуться.
«Инквизитор, время вышло. Я предупреждал: не вставай у меня на пути. Этот предатель нужен мне живым. Все остальное не важно. Лучше бы ты остался среди моих братьев».
Артемий стремительно бросился вперед, кулак метнулся к лицу предателя. Борролет подставил тяжелое бронированное предплечье и, отразив первую атаку Артемия, нанес сильный встречный удар в защищенный доспехами живот космодесантника. Астартес опрокинуло назад, но он успел выбить ногой оружие врага, и оно, лязгнув по рокриту, упало с набережной в озеро.
Утрата древнего болтера взбесила предателя, он яростно взвыл. Его вопль напоминал звук скрежещущего металла. Он двинулся на Артемия и занес ногу в тяжелом сапоге, собираясь опустить ее на шлем в форме черепа.
Но тут Падшему в плечо угодил лазерный луч. На таком близком расстоянии он пробил черный керамитовый доспех и насквозь прожег источенную болезнью плоть. Предатель покачнулся.
Артемий услышал, как шипит, остывая, лазпистолет Хейрона.
Борролет еще раз взвыл и, развернувшись, со всех ног бросился к дверям оскверненного храма. По приказу Хейрона спутники инквизитора устремились в погоню за монстром.
— Нет! — рявкнул Артемий.
Он вскочил на ноги и побежал следом, но лишь только разделявшее их расстояние стало сокращаться, из воды вынырнула огромная туша и едва не сбила его наземь.
Артемий отскочил, кувырнулся и снова поднялся на ноги, выхватив болт-пистолет. Затем хлопнул перчаткой по груди и активировал висевший на шее генератор конверсионного поля — священный розариус.
Прямо перед ним на рокритовой набережной корчилось и извивалось нечто распухшее и настолько отвратительное, что по мерзости своей могло поспорить даже с Борролетом Падшим.
Жирное белесое тело длиной более тридцати метров было членистым, как у гигантской личинки жука. Каждый мясистый сегмент окружали красногубые пасти, брызжущие потоками зловонной жижи. Там, куда попадала коричневая жидкость, пузырился и шипел рокрит.
«Так вот он какой, источник чумы в Скале!»
Артемий попытался обежать эту тварь, стремясь не позволить инквизитору начать разговор с Падшим, но маневр не удался: белесое существо не давало ему пройти и каждое его движение встречало потоками отвратительной рвоты.
Артемий выстрелил в жирную тушу из болтера. Снаряды впились в мягкое тело, оставив несколько дыр размером с кулак, но тварь продолжала корчиться и блевать, не пуская Темного Ангела к Падшему, хоть рты ее и вопили от боли высокими душераздирающими криками.
«У меня нет времени искать дорогу в обход. Сейчас посмотрим, как тебе понравится это».
Артемий снова и снова палил в толстое тело, группируя выстрелы так, чтобы в бледной плоти образовалась одна громадная кровавая дыра. На землю хлынули потоки крови, смешавшиеся со зловонными коричневыми выделениями.
Артемий отцепил от пояса фраг-гранату, выдернул чеку и швырнул прямо в зияющую рану.
Разгадав его намерения, чудовище принялось лихорадочно сокращать грузное тело, пытаясь зачем-то подкатиться к Артемию. То ли хотело раздавить, то ли надеялось, что и капеллана зацепит взрывом.
Но тварь была слишком медленной и опоздала.
Раздался приглушенный удар, и туша распалась на две половины.
Артемий бросился наземь.
Отвратительная зловонная жижа, забрызгавшая его доспех, с шипением испарялась. У Артемия не было времени беспокоиться о том, насколько это опасно. Существо все еще оставалось живым — вернее, теперь их стало два, и каждое корчилось и пронзительно вопило.
Артемий ринулся в пробитую брешь — быстро, насколько мог, чтобы враг не успел достать его своими плевками.
Всего за несколько секунд он добежал до дверей храма. И ворвался внутрь.
«Только бы не опоздать».
Увидев представшее его глазам зрелище, он застыл как вкопанный.

 

Яркий солнечный свет лился сквозь дыры в высоком куполе и разбитые, некогда причудливые, витражи. Каменный пол был усыпан обломками деревянных скамей. В воздухе искрились и плясали пылинки.
В золотистых солнечных лучах стоял, тяжело дыша, инквизитор Маттий Хейрон. Он прижимал к шее космодесантника Хаоса рокочущий силовой меч.
В нескольких метрах от Артемия перед инквизитором стоял коленопреклоненный Борролет. Из страшных рваных дыр в древней броне потоками текла кровь. Лоскутами свисала срезанная со щек плоть.
«Как же им удалось?..»
И тут Артемий увидел это.
Клегг 66, могучий аркофлагеллянт инквизитора, медленно умирал на полу — жизнь красными потоками выплескивалась из ужасных ран.
Оссио, приверженец Бога-Машины, в ходе сражения лишился всех аугментов. Его механические и биологические составляющие были далеко разбросаны по плитам пола.
Гвардеец-ветеран вообще куда-то запропастился.
Псайкер Ле-Гранж с закатившимися глазами неподвижно лежала на спине, ее кожа обесцветилась в местах, где кровеносные сосуды полопались во время психического штурма предателя.
Артемий снял с головы шлем в форме черепа. Посмотрел инквизитору в глаза. И не заметил в них ни торжества победы, ни злорадства. Лишь горечь, сожаление и ненависть.
«Ненависть к кому?»
— Итак, — сквозь зубы проговорил Хейрон, — Инквизиция выполнила то, чего не смогли добиться Темные Ангелы. Похоже, что у меня на руках все карты, капеллан-дознаватель. Хотелось бы мне, чтобы мы с вами оказались союзниками. Как бы там ни было, книга теперь достанется Ордо Маллеус. Пришла пора объяснить мне, что связывает Темных Ангелов с этой тварью.
«Он считает, что мы разыскиваем книгу?»
— Какая такая книга?
— Продолжаете играть в игры? Книга принадлежит Инквизиции, и вы это видите. «Либер Нефестум» Молхоя представляет великую ценность для сил Хаоса. Во славу Золотого Трона мой орден обернет эту силу против них же.
Из единственного уцелевшего динамика на груди предателя снова раздался монотонный смех.
— Он полагает, ты явился за книгой, — пробулькал Борролет. — Подари мне жизнь, инквизитор, и я дам тебе книгу и много чего еще. Я расскажу о Темных Ангелах. Ты думаешь, они еретики? О, позволь мне поведать тебе их сокровенные тайны.
«Выходит, брат Корвус, теперь я должен сделать выбор, о котором ты меня не предупредил. Теперь мне самому предстоит решить, какой тропой идти. Меня вынуждает к этому наша тайна. Так кто же: предатель или старый глупец?»
— Откуда тебе могут быть известны сокровенные тайны Темных Ангелов, коварный пес? — вопросил Хейрон.
Ответа инквизитору так и не удалось услышать.
Своды оскверненного святилища эхом повторили мощный хлопок выстрела.
Колокольчиком звякнула, упав на плиты пола, одна-единственная толстостенная латунная гильза.
В лицо инквизитору Хейрону плеснуло кровью. Старик ахнул и затряс головой, пытаясь очистить глаза.
Там, где была уродливая харя Борролета, остался небольшой кусок плоти и торчал наружу голый хребет. Мертвый космодесантник Хаоса качнулся вперед и рухнул.
«Простите меня, братья. Я не мог выстрелить в инквизитора. Я ненавижу его, но не могу еще сильнее запятнать нашу честь его убийством».
Вот и все. Закончились долгие годы поисков, годы одержимости. Больше не было Борролета Осквернителя, Борролета Падшего, капитана-предателя.
Артемий развернулся и широким шагом вышел из храма. Необычайно тяжелый священный розариус давил на шею. Две черные жемчужины, которые он уже заслужил, насмехаясь, подмигивали ему в лучах солнца. За его спиной в гневе неистовствовал Хейрон.
— Капеллан-дознаватель, это только начало! Я задействую все возможности Инквизиции и разберусь с вашим орденом. Если вы замешены в ереси, я это раскрою. Слышите? Даю вам слово, Астартес.
«Держи свое дурацкое слово при себе».

 

После операции на Кордассе из двадцати Темных Ангелов в живых осталось семнадцать. Погибли братья, которых Артемий знал всю жизнь. Этих героев похоронят в Башне Ангелов, где их имена вместе со многими другими впишут в Книгу Памяти и Чести.
Несмотря на то что Маракросс был освобожден, Артемий не мог считать операцию победной.
Он сдержал клятву, данную полковнику Кордассанской Гвардии ут-Халарру. Темные Ангелы уничтожили нечестивое исчадие Хаоса, отравлявшее воды Иммена. Они сожгли его вопившее и изрыгавшее яд тело прометием.
Вернувшись в Скалу, Артемий узнал, что полковник ут-Халарр умер от ранения в голову. Комиссар Брантин похоронил своего друга и товарища. Город был окружен легионами предателя, но когда чума окончилась, а воду из реки снова стало можно пить, защитники города воспрянули духом. Кордассанские гренадеры окопались и подготовились к длительной борьбе.
Хейрон не забыл о нечестивой книге и продолжал ее искать, ибо был уверен, что она спрятана где-то в Маракроссе. Из его свиты уцелел только генерал-майор Гудвин, который в последней битве остался с Темными Ангелами. Хейрон теснил врага, чтобы выиграть время для поисков проклятой «Либер Нефестум».
Канонерский катер космодесантников взмыл над космодромом Скалы, направляясь на стыковку с «Непреклонным», крейсером Темных Ангелов. Артемий собирался с мыслями, готовясь объяснить свою неудачу братьям Крыла Смерти.
«Сколько тайн мог бы разгласить Борролет под Лезвием Убеждения! Скольких Падших мог бы нам выдать! Император, упаси нас от вмешательства окаянной Инквизиции!»
Артемий взглянул на Астартес, которые сидели и молчали, погрузившись в свои мысли. Он не мог им рассказать, ради чего погибли их братья. Это могли знать лишь воины Крыла Смерти. А оставшиеся в живых космодесантники вновь безропотно ринутся в бой, пройдут сквозь ад по приказу великого магистра, и им не надобно другого объяснения, кроме возможности с честью послужить ордену.
«Вот что значит быть Темным Ангелом».
Назад: Предисловие
Дальше: Си Эс Гото ВИНДИКАР