II
— Вы исполнили все необходимые ритуалы? — спросил лексиканий Фраст.
Приад кивнул.
— Обряд возвращения совершен, сэр. Этим утром, на нашей родной планете. Мы сейчас прямо с корабля.
— Понимаю… — Фраст подошел к конторке и вынул гололитическое перо из энергогнезда. — Так как, говорите, их имена?
Из герметичного окна башни Приад задумчиво глядел на рокритовые фортификации и голый, скалистый пейзаж луны, над горизонтом которой сейчас медленно восходила зеленовато-белая Итака.
— Какие имена?
— Имена павших, сержант.
— А-а… — выдохнул Приад. — Калигнес, Иллиус, Мемнес…
Лексиканий записал.
— Есть опись подвигов?
Приад достал из сумки на бедре запечатанный тубус и вручил его лексиканию.
— Здесь полные послужные списки с подробным перечнем и описанием заслуг. Как их командир, скажу, что все братья заслуживают самых высоких похвал.
— Все будет занесено в реестр.
Приад снял с плеча нартециум и положил его на низкий столик. В контейнере, в автоматически закрывающихся, стерильно чистых колбах, находились драгоценные прогеноидные железы, извлеченные из тел павших. Когда погиб Мемнес, Приаду пришлось самому делать это.
Фраст позвонил в колокольчик и послал за апотекариями, чтобы те забрали нартециум.
— Вам требуется приток новой крови, — сказал Фраст, вернув перо в энергогнездо.
— Так точно.
— Капитан Фобор попросил, чтобы я лично содействовал вам в вашем выборе.
— Для меня это честь, сэр.
— Я приготовил список соискателей из фратрии. Все новобранцы самого высокого качества. Всем не терпится попасть в действующий отряд. А у Дамоклов отличная репутация.
— Рад это слышать, сэр.
— Вы ведь потеряли своего апотекария, не так ли?
— Так точно, сэр. Мемнеса.
— Их выбрать сложнее всего, по опыту знаю. Есть два подающих надежды кандидата. Оба только недавно были возведены в это звание. Сикон и Эйбос. Уверен, что один из них обязательно удовлетворит ваши требования.
— Я в этом уверен, сэр. Хотя я надеялся заполучить Хирона. Я слышал, что произошло на Козане и думал…
— Хирон? О нет-нет… Сожалею, брат, но это абсолютно невозможно.
Приад растерянно оглянулся по сторонам. Атмосфера в крепости ордена показалась ему вдруг мертвенно-стерильной и неприятно холодной.
— Невозможно?
— Да пребудет с тобой милость Императора, — пробормотал лексиканий. — С возвращением на Карибдис, брат!
Карибдис. Луна-крепость. Замок ордена. Босой, облаченный лишь в свободный, белый хитон, Приад стоял на мраморной палубе смотровой платформы, расположенной в самой высокой башне замка. Отсюда можно было одним взглядом окинуть мощные бастионы Железных Змеев: скошенные орудийные башни в узловых местах обороны, массивные крепостные стены, турели пустотных пушек, чьи стволы напоминали ощетинившиеся иглы морских ежей. Приад вдыхал запах камней, прометия, фуцелина, нефти… Запах энергии и грубой силы. Именно здесь Железные Змеи постепенно обрели то, что стало потом их по праву, и именно отсюда, с именем Императора на устах, они отправились на завоевание других звездных миров.
Приад со своими бойцами целых два часа провел в зале стендовых испытаний доспехов, где технодесантники ордена невыносимо медленно снимали с них и благословляли каждый сегмент силовых доспехов Марк VII, после чего броню унесли на тестирование и починку. Затем бойцы час отмокали в теплой целебной воде, которую из минеральных источников закачали в глубокие посудины, сделанные из начищенных до блеска, изогнутых чешуй чорвов. Затем был плавательный бассейн и холодные, жесткие щетки, которые очищали как кожу, так и экзоскелет десантников; потом массаж с мягким орубовым маслом и умащение целебным бальзамом вечно ноющих мест вживления кабельных портов и постоянно воспаленных гнезд биосвязи.
Их волосы вымыли, умастили маслами, расчесали и завили. Лица выбрили и покрыли депиляторным воском — Железные Змеи в своих регулярных боевых экспедициях всегда оставались гладко выбриты, поскольку даже одна такая обработка кожи сохраняла гладкость лица на годы. Считалось, что щетина под неснимаемым порой месяцами шлемом могла стать причиной зуда и раздражения, и отвлечь внимание воина в тот самый миг, когда он должен быть полностью сфокусирован на сражении.
Вымытый, растертый, умащенный маслом… Уже многие годы Приад не ощущал такой чистоты и свежести. Кожа будто звенела. Аромат казался до одури сладким. Не защищенный фильтрами доспехов, десантник чувствовал, как настойчиво и почти болезненно осаждают резкие запахи его сверхъестественно-острое обоняние.
И легкость в теле он ощущал тоже сверхъестественную. Казалось, стоит подпрыгнуть, и он уже никогда не вернется назад…
Приад и думать забыл, какой значительный вес имеют его доспехи. Какую бы невероятную силу и несокрушимость не придавали они в бою, тяжесть их была чудовищна. Он уже успел привыкнуть к этому бремени, как привык к респиратору, неизменно накладывающему свой отпечаток на его восприятие. Сказать по правде, он уже лет десять не снимал доспехи на сколько-нибудь долгий отрезок времени.
Десять лет… Десять лет назад он стоял на этой самой палубе: в таком же белом хитоне, после таких же омовений. Тогда он глядел на крепость Карибдиса и в душе ликовал. Тогда он был пехотинец, рядовой. Брат Приад, только что отобранный в Дамоклы сержантом Рафоном и апотекарием Мемнесом.
И вот он снова здесь. Уже как брат-сержант Приад, сменивший погибшего Рафона. И Мемнес тоже мертв…
С болью в душе Приад вспомнил, при каких обстоятельствах был удостоен такой чести, и как командование отделением перешло в его руки. Он посмотрел на свои ладони и удивился: без доспехов они были похожи на руки простых людей. Ему даже стало не по себе, когда, сжав кулак, он не увидел, как сгибается могучий молниевый коготь.
С момента гибели Рафона он довольно успешно командовал отделением: на Церере и на Эйдоне они одержали победы, хотя на Церере она оказалась особенно горькой. Теперь же ему придется формировать отделение заново — нужно отобрать кандидатов, способных заменить почти треть его отряда!
Приад посмотрел вверх, на звезды. Он часто так делал, в каком-бы углу Галактики не оказывался, когда хотел найти знакомый ему ориентир. Он не знал имен всех миров Рифа — это входило в обязанность библиария и апотекария — но обычно ему удавалось разобраться в их расположении. В конце концов, ведь именно среди звезд, вернее, в каждой из них, был Бог-Император человечества.
Сейчас узкая лента Рифовых Звезд мерцала прямо над головой — линеарное созвездие, к которому и принадлежала Итака. Служа Императору, Железные Змеи совершали перелеты по всей Галактике, но именно здесь, в этом звездном скоплении, лежало их главное поле битвы. В течение веков орден поддерживал порядок в Рифовых Звездах, взяв на себя обязательство оберегать миры от внешних угроз, особенно от агрессии их древнейшего врага — темных эльдар.
— Порой огромные древние чорвы погружаются так глубоко, что годами не всплывают на поверхность, — донесся до него низкий голос. — И все же не столь глубоко, как ты в своих размышлениях, мой мальчик…
Приад обернулся и тут же рухнул на колени. Воздух наполнился аурой силы и потрескиванием электричества.
— Великий магистр! — ахнул Приад, осенив себя знамением аквилы.
— Поднимись, мой мальчик. Император в своей мудрости одарил тебя крепкими ногами — так пользуйся ими!
Не поднимая головы, Приад медленно встал.
— Посмотри на меня, Приад.
Приад медленно поднял голову.
Сейдон, великий магистр ордена, показался ему тенью: закутанной в мантию, высокой и таинственной. Его плащ состоял из множества блестящих чешуй — панцирных пластин чорвов, плотно подогнанных друг к другу. Все они были сшиты между собой сверхпрочной золотой нитью. Из-под плаща доносилось медленное, ритмичное дыхание теплообменников. Голову магистра скрывал капюшон, но из его глубины, откуда должны были смотреть глаза, исходило слабое сияние.
Он был намного выше Приада.
— Великий магистр…
— В мире есть вещи, в отношении которых Железному Змею позволительно испытывать тревогу, мой мальчик: несметные легионы Извечного Врага, орды зеленокожих свиней, проклятые флоты-ульи… Вот только я в это число не вхожу. Выровняй пульс и дыхание, Приад. Успокойся.
— Я не ожидал увидеть вас здесь, господин.
— У меня правило: встречаться с братьями, вернувшимися после долгого отсутствия и особенно с теми, кто пришелся мне по сердцу. Отделение «Дамокл» было мне по сердцу с тех пор как я велел Дамоклу его сформировать. Один из превосходнейших боевых отрядов, когда-либо созданных нашим орденом. Один из нотаблей, наряду с «Фивами», «Вейями», «Парфянами» и дорогим моему сердцу, смелым «Сципионом». И ты Приад, теперь ты — Дамокл!
— Так точно, господин.
— Петрок хорошо о тебе отзывался. На Эйдоне тебе удалось произвести на него впечатление, а произвести впечатление на моего прославленного библиария — это дорогого стоит!
— Я не заслуживаю таких похвал, господин.
— Мне сказали о гибели Мемнеса. Мы, как положено, оплакали его в крепости. Большая потеря…
— Да, господин.
— Кто еще?
— Калигнес. Иллиус.
— Калигнес… Мне он всегда нравился. Было в нем что-то от Фея… в его манере поведения. А Иллиус имел несомненные задатки лидера. Мог бы однажды и сам повести в бой свое отделение.
Приад ничего не сказал, но очевидно был потрясен. Несмотря на то, что в состав фратрии входило не менее тысячи десантников, великий магистр ордена говорил так, будто лично был знаком с каждым.
— Тебе еще очень долго будет не хватать этих воинов, — сказал Сейдон.
— Сэр?
— О таком человеке, как Мемнес, горевать будет каждый. Это облегчит тебе переживание потери, но Калигнес, Иллиус… По опыту знаю, что лидер отряда более всего жалеет об утрате рядовых десантников. Никто не будет горевать о них так, как командир, которому были известны их привычки и особенности.
— Не сомневаюсь, господин, но гибель Мемнеса — это для меня очень большая потеря.
— Естественно. Ты уже думал о замене?
Приад кивнул.
— Я был дерзок, мой господин. Я хотел получить в свой отряд такого опытного человека, как апотекарий Хирон…
— Только не Хирон, мой мальчик. Забудь о нем. Хирон больше не войдет ни в одно отделение.
— Господин, я… я слышал, что случилось на Козане. Погибло все отделение «Ридатес», кроме апотекария Хирона. Это определенно была не его вина.
Сейдон повернулся и окинул взглядом лунный пейзаж.
— Нет, в том не было его вины. Люди погибают во время войны, и бойцы отряда «Ридатес» доблестно встретили свою смерть. Хирону повезло выжить, но я знаю точно: он предпочел бы избежать такого рода везения. Я бы желал, чтобы его поскорее вернули в строй, в одно из боевых отделений, но недавно произошел ряд событий, которые полностью исключают такую возможность.
— Милорд?
— Присмотрись к другим, Приад. Послушай свое сердце. Я знаю, ты сделаешь правильный выбор.
— Благодарю вас, господин. Я постараюсь, но… — голос Приада умолк, еще до того, как тот закончил фразу.
Бесшумный, как привидение, великий магистр ордена удалился.
В тот миг, когда соискатель вложил всю силу в свой удар, брат Натус крякнул и, отклонившись, перенес вес тела на левую ногу. Цнокой, зажатый в руках соискателя, просвистел у Натуса над правым плечом, и воин, крутанувшись вокруг оси, мастерски нанес посохом удар по ребрам противника. Согнувшись пополам, тот навзничь опрокинулся на соломенный мат.
Ксандер и Андромак громко рассмеялись и зааплодировали. Натус ухмыльнулся и, нагнулся вперед, протянув соискателю свою аугментическую левую руку, чтобы помочь подняться.
— Хорошая попытка, — сказал Натус. — Но ты слишком далеко совершил выпад и потому раскрылся.
— Все понял, сэр, — кивнул кандидат и заковылял обратно на край площадки, где его ожидали другие соискатели.
Уже трое из них сидели, потирая синяки и ушибы.
Приад вместе с Пиндором, Кулесом и Сциллоном стоял у дальней стены тренировочного зала. Как и все Железные Змеи, находящиеся в помещении, — и ветераны отделения «Дамокл», и новички, взыскующие места в отряде, — он был в эластичном костюме из темно-серой кожи, отставляющем непокрытой голову и обнаженными — кисти рук и стопы. Плотно облегающее трико подчеркивало контуры его мощного тела. Прорезиненные утолщения костюма прикрывали синтетические наросты кабельных контактов и выступающие импланты.
Лишь лексиканий Фраст был облачен в мантию — длиннополый серый эвкой из шелка, по краям расшитый красным и белым бисером. Лексиканий сидел на каменном гимнастическом брусе, делая заметки в инфопланшете.
— Следующий! — громко крикнул он, щелкнув пальцами.
Очередной соискатель шагнул на мат и поднял оставленный предшественником цнокой. Двух метров длиной, бронзовый цнокой представлял собой учебное оружие, но по форме и весу оно полностью соответствовало остроге морских охотников. Цнокой не имел заостренного лезвия, но его один конец слегка расширялся, принимая форму плоской лопатки.
— Имя? — задал дежурный вопрос Фраст.
— Диогнес! — был ответ соискателя.
Испытуемый был высок и строен; его волосы были стянуты в небольшой пучок на затылке.
— Начинайте, — сказал лексиканий.
Слегка нагнувшись вперед и широко расставив ноги, Натус принял привычную для поединка позицию — классическую лаоскрэ или, иначе, палубную стойку, которая помогала морскому охотнику держать равновесие в лодке во время качки. Взяв шест двумя руками за середину, Натус выставил один конец вперед, для отражения удара, а другой отвел назад и вниз, всегда готовый в наименее ожидаемый для противника момент одним резким движением нанести удар от пояса. Диогнес принял похожее, но чуть более прямое положение, и противники закружили по залу. «Он скоро будет сбит с ног, — подумал Приад, — слишком уж высоко расположен у него центр тяжести».
Диогнес качнул шестом в сторону Натуса, но тот концом своего шеста его отклонил и тут же нанес мощный удар в ответ. С металлическим звоном, который не уступал удару колокола, Диогнес блокировал диагональный удар противника и верхним концом своего шеста сам провел жесткий выпад. Когда же Натус его парировал, соискатель ловко скользнул обеими руками по древку своего цнокоя, после чего, сблизившись с противником и загребая оружием, как веслом, произвел резкий захват под колени.
Натус жестко приземлился спиной на мат, сбив дыхание и извергнув из груди какой-то отрывистый, нечленораздельный звук. Теперь настал черед соискателей хлопать в ладоши. Андромак и Ксандер вновь рассмеялись.
— Неплохо… — с досадой сказал Натус, когда соискатель помог ему подняться.
— Повторим? — спросил Диогнес.
— Моя очередь, — выступил вперед Сциллон, забирая цнокой у Натуса.
Сциллон был признанным мастером в работе с острогой, и в том, что касалось охоты на чорвов, у него были лучшие показатели среди всех Дамоклов после Приада.
Когда началась схватка, Приад перешел на ту сторону зала, где сидел Фраст.
— Интересно… — пробормотал лексиканий.
С самого начала отборочного тура, начавшегося утром, Диогнес был первым соискателем, одержавшим победу в схватке с бойцами «Дамокла».
Избегая стандартных приемов и, на первый взгляд, почти не готовя атаку, Сциллон двинулся вперед. Он закружил вокруг противника, обрушив на него ураган ударов — сверху, снизу, с боков, — так что молодой боец был вынужден, парируя, пятиться от него через всю площадку. Воздух наполнился звоном бронзы.
В тот миг, когда казалось, что он неминуемо будет выброшен за красную черту, проведенную по краю настила, Диогнес вдруг собрался и произвел целую серию штыковых ударов. Это вынудило Сциллона сначала изогнуться, а затем отпрянуть в сторону. Приад заметил, что самым примечательным в соискателе был его нетрадиционный стиль ведения боя. Диогнес часто менял захват, так что большинство его ударов могло быть перенаправлено, и цнокой в его руках буквально порхал. Порой, желая увеличить радиус действия оружия, он не боялся наносить удар одной рукой.
Конечно, снятие с шеста одной из рук во время схватки никогда особо не поощрялось. Наполовину ослабленный захват — и вдвое большая вероятность того, что оружие будет выбито у тебя из рук!
Диогнес блокировал три искусных штыковых, выпада Сциллона и затем, порвав дистанцию, нанес удар снизу — да так удачно выбрал момент, что Сциллону, для того чтобы избежать перелома ребер, пришлось отпрыгнуть назад. Однако он оступился, и Диогнес, воспользовавшись внезапным преимуществом, выкинул вперед руку с шестом, намереваясь по широкой дуге пробить Сциллону в голову.
Но со стороны Сциллона то была лишь уловка. Он взметнул свой шест и хлестким ударом перехватил кисть Диогнеса. Выбитый из рук, цнокой соискателя закрутился в воздухе. Затем Сциллон концом своего шеста пихнул Диогнеса в грудь, и тот повалился на мат.
Раздались дружные аплодисменты.
— Победа Сциллона! — провозгласил Фраст.
— Нет! — вмешался Приад.
Аплодисменты тотчас умолкли. Приад указал на левую ступню Сциллона, которая плотно стояла на красной линии.
— Заступ! Победа Диогнеса!
Сциллон добродушно выругался, обнаружив ошибку, и помог Диогнесу подняться.
— Один есть, — сказал Приад лексиканию. — Можете его отметить.
