ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ

Слева. Справа. Укол. Хорошо.

Коул отбил в сторону кривой кинжал убийцы, на сей раз, к счастью, лишенный яда, и отступил назад.

Его подготовка была весьма напряженной, это было тяжелее, чем все, с чем он сталкивался раньше. Понятия деньи ночьне имели никакого смысла в этом мрачном месте, казалось, не успел он рухнуть в свою постель, как его уже тычками пробуждают для очередных бессчетных часов спарринга. Он узнал, куда лучше ударить человека кинжалом, чтобы убить быстро и тихо. Он и Темный Сын выслеживали друг друга на разрушенных улицах священного города, и каждый стремился избежать обнаружения и застигнуть соперника врасплох. Коулу все еще не удавалось превзойти наставника, но шамаатанец часто высказывался о его успехах.

— Ты был подобен инструменту, — сказал Темный Сын. — С зазубренной кромкой, не сосредоточенный и тем не менее небезнадежный. Теперь ты становишься оружием.

— Оружием, — повторил Коул. — Ангелом смерти.

Темный Сын нахмурился.

— В этом еще нужно убедиться. Прежде чем мы здесь закончим, тебя ожидает последнее испытание. Оно позволит проверить все, чему ты научился.

Убийца повел его по широкому проспекту с рухнувшими зданиями, освещая путь факелом, который держал в руке, одетой в перчатку. Наконец они пришли к груде покосившихся стен, образовавших узкий проход. В нем стояла темнота.

— Участок развалин перед нами — настоящий лабиринт переулков, — объяснил Темный Сын. — Где-то внутри него находится человек — твоя цель. Ты должен его выследить. Когда найдешь, должен убить.

— Убить его? — повторил Коул с некоторой тревогой. — Что он сделал, чтобы заслужить смерть?

Темный Сын помолчал.

— Это имеет значение? Он — враг Телассы.

Коул поразмыслил. Он потопил лодку, которая преследовала «Искупление», но в ней было полно стражников, полных решимости причинить вред ему и его товарищам-беглецам. Кроме того, это было обезличенное деяние. Он никогда раньше не убивал человека лицом к лицу. Не со сталью в руке.

— А что это за враг? — настаивал он.

Шамаатанец прищурился.

— Самый худший. Из тех, что хотели бы предать Телассу мечу. — Он умолк на мгновение. — Ты сказал, что ты — ангел смерти.

— Я — герой, — ответил Коул.

Темный Сын вздохнул.

— Разница между героем и убийцей — только в способности первого оправдать всякое темное деяние перед любым, кто готов слушать. Даже перед самим собой. Особенноперед самим собой.

— Мой отец был не таким, — заявил Коул. — Он всегда поступал правильно. Он стоял за слабых и угнетенных.

— Как будешь и ты, — ответил убийца. — Как только всадишь Проклятие Мага в спину Салазару и освободишь Сонливию от его тирании, ты получишь право называть себя героем.

Коул сделал глубокий вдох. «Я покажу ему — во мне есть то, что для этого нужно». Он вытащил свой кинжал и вступил в лабиринт.

Было темно, так темно, что он видел не дальше, чем на несколько футов перед собой. Где-то рядом журчала вода. Двигаясь по проходу, он повернул налево, затем — направо. Коул перемещался так, как учил его Темный Сын, на носочках, чтобы не производить шума. Он слышал, как мимо него пробегали крысы, но не обращал на них никакого внимания. Где-то в этом расползающемся лабиринте находится человек, который заслуживает смерти.

Ему приходилось в это верить.

Впереди замерцал свет. Низко пригнувшись в тени, он прижался спиной к стене и застыл в ожидании. Свет мигнул еще раз и исчез. Коул поднялся и начал тихо пробираться туда, где заметил свечение.

Он прислушался. В тишине лишь слабо журчала вода, попискивали крысы… и — да, вот оно, негромкое бряцание доспехов человека, который беспечно идет неподалеку от него.

Отправившись вперед, на звук, и двигаясь как можно тише, он крепко сжал кинжал. Свет появился вновь и стал усиливаться. Наконец на перекрестке двух переулков Коул засек свою цель.

Этот человек оказался на несколько дюймов выше него. На нем была бронзовая кольчуга и шлем, полностью закрывающий голову, в правой руке — длинный меч, в левой — фонарь. Не обращая внимания на производимый шум, он повернул в одну сторону, затем в другую, держа клинок перед собой и поднимая фонарь повыше, чтобы вглядеться в полумрак, окружающий его со всех сторон.

Убедившись, что человек на него не смотрит, Коул пополз вперед. Он был уже в дюжине футов, когда воин неожиданно повернулся и поднял фонарь. Откатившись в сторону от света, юный Осколок спрятался за разрушенной стеной, едва достававшей ему до пояса. Он слышал, как воин подходит все ближе. Коул затаил дыхание и беззвучно чертыхнулся. Если дойдет до прямого противостояния, то ему мало не покажется.

Свет приблизился и резко остановился. Шаги прекратились. Коул слышал прерывистое дыхание из-под шлема. Он напрягся, готовясь броситься в сторону, как только воин рванется вокруг стены.

Свет замигал и затем стал удаляться, шаг за шагом его мишень отступала все дальше. Коул снова задышал. Это было так близко.

Обретя уверенность в том, что его не заметили, Коул выскользнул из своего укрытия. Человек в доспехах опять смотрел в противоположном направлении. Коул крался вперед, медленно приближаясь к цели, дюйм за дюймом. Наконец он оказался за спиной воина, так близко, что учуял запах его пота. У него нет никакого запасного варианта. Если он упустит свой шанс, то воин, вероятно, стряхнет его с себя и пронзит мечом. Мелькающие в сознании воспоминания о провальном столкновении со стражниками напомнили ему об ужасных последствиях неудачи.

«Я — Даварус Коул, — сказал он себе. — И этим я занимаюсь».

Он успокоился. Одним плавным движением он обхватил рукой голову воина и поднял ее вверх. Другой рукой он засунул кинжал под шлем и, полоснув по шее, ощутил, как клинок разрезает плоть. Воин издал слабый всхлип и попытался вырваться. Крепко держа его, Коул чувствовал, как руку заливает теплая жидкость.

В считанные мгновения все было кончено. Человек дернулся и замер. Коул осторожно опустил тело на землю. Он испытывал странные чувства. В этом деянии нет никакой доблести. Это — не достижение и чувства гордости не вызывает. Не тем пристало заниматься герою.

Взявшись за шлем, он рывком снял его с трупа и застыл, потрясенный. Упавший фонарь высветил обветренное лицо адмирала Крамера. Похоже, у него вырезан язык, а синие глаза стали такими огромными в смерти. Казалось, они уставились на него с осуждением.

Коул вспомнил то время, когда они вместе оказались на Опухоли. Крамер был строгим, но справедливым капитаном, человеком, внушавшим уважение. Он — вовсе не преступник, а лишь одна из марионеток Салазара, его вовлекли в дела, которыми он не мог управлять.

«И я убил его».

— Ты хорошо справился, — донесся из-за его спины шепот. Коул даже не обернулся. — Довольно пристойная смерть, — произнес Темный Сын. В его словах не звучало ни злорадства, ни удовольствия, он просто констатировал факт. Во всяком случае, Коул был благодарен за это. — Спроси себя, что сделал бы тиран Сонливии, если бы этот человек оказался его заложником. Хуже этого или нет?

— Я убил его.

— Да, — согласился Темный Сын. — И так же ты убьешь тех, кто встанет между тобой и Салазаром. Людей не лучше и не хуже, чем этот. Людей, которые просто выполняют свой долг. — Голос убийцы звучал устало, почти меланхолично.

Фонарь, горящий на земле, мигнул и внезапно погас, погрузив их в кромешную тьму. Не успел Коул пошевелиться, как он снова загорелся. Перед ними стояла одна из бледных служительниц Белой Госпожи. Пораженный, он не сводил с нее взгляда. «Кто же эти женщины?»

— Дело сделано? — спросила она бесстрастно.

Темный Сын кивнул.

— Он готов. — Помолчав мгновение, наставник добавил: — Или готов настолько, насколько смог. Такая выучка обычно требует нескольких месяцев.

Бледная женщина повернулась к нему.

— Даварус Коул, пришло время исполнить то, что тебе предназначено судьбой. Приготовлен корабль, чтобы отправить тебя вдоль побережья в пролив Мертвеца. Темный Сын, леди Брианна и несколько моих сестер будут тебя сопровождать. Ты отыщешь Бродара Кейна и вернешь себе Проклятие Мага.

— Как? — спросил Коул. — Сейчас он может находиться где угодно.

— На шахте Стенающего Разлома произошла какая-то катастрофа, — ответила женщина. — Если Бродар Кейн погиб там, Брианна поможет тебе установить местонахождение оружия и вернуть его. Если горец еще жив, то мы его выследим.

— Необходимо, чтобы ты вернул себе свою собственность, на которую получил право при рождении, — объяснил убийца. — Теласса не сможет освободить Серый город, пока жив тиран Сонливии. Чем дольше мы откладываем, тем сильнее угроза от Салазара. Только уникальная сила Проклятия Мага даст тебе возможность убить его.

— А что мне следует делать, когда я вновь обрету кинжал? — От одной только мысли выступить против Салазара у Коула дух захватывало, но он никак не мог избавиться от ощущения, что ему что-то недоговаривают.

— Брианна отправит сообщение в Телассу. Тогда наша армия атакует с запада и привлечет внимание защитников Сонливии. Во время возникшего хаоса ты проникнешь в Обелиск и сделаешь то, чему тебя здесь научили.

Коул поразмыслил над услышанным.

— А что случится с Сонливией и ее народом после смерти Салазара?

— Вы будете свободны, — ответила бледная женщина. — Разумеется, Теласса потребует в обмен определенных уступок, таких как единоличное владение Небесными островами. Это честно, не так ли?

Коул кивнул.

— Думаю, да, — сказал он. — Я бы хотел взять с собой Трехпалого.

— Ты имеешь в виду насильника?

— Он — не насильник. Трехпалый иногда грубоват, но у него — золотое сердце. Помимо того, — добавил Коул, — он — моя правая рука.

Выражение лица бледной женщины было, как всегда, непроницаемым.

— Я передам твое желание Белой Госпоже. Тем временем я должна настоять на том, чтобы ты носил это, пока тебя не выведут отсюда. — Она извлекла ошейник из-под своих белых одежд.

Коул состроил гримасу. Быть героем оказалось более сложным делом, чем он думал.

Он снова опустил взгляд на труп Крамера. «Достойный человек, которого заставил творить злые дела этот ублюдок в Обелиске. Я отомщу за тебя, Крамер. За тебя, за своего отца и за всех остальных, кто пострадал из-за тирана Сонливии».

Он посмотрел на окровавленный кинжал в руке.

«Мне действительно очень жаль».