Состав из порожних грузовых капсул прошел сквозь ультрафиолетовую антибактериальную зону и выехал из горловины Небесного Крюка под щелчки срабатывающих сложных систем захватов и стыков магнитного рельса. Случайные вспышки искр и ходовые огни время от времени слабо озаряли внутренности складского комплекса у подножия космического элеватора. Точно такой же состав из капсул двигался в противоположном направлении, только контейнеры были загружены вакуумными упаковками с лиофилизированным урожаем. Под скрежет шестерней состав из шести капсул перешел на восходящую линию, и они поднимались по стальной рампе, пока не встали вертикально. Включилась приводная головка транспортера, и капсулы умчались в ночь. Через два часа они будут в зоне микрогравитации погрузочной станции в нижней точке геостационарной орбиты. Там разгрузочные механизмы освободят их, переместив груз в зону ожидания очередного межзвездного грузового корабля. Все происходило без участия человека.

Внизу, во дворе, пустые капсулы со скрежетом остановились, оказавшись под немигающим взглядом терагерц-волнового сканера. Дважды прокричала тревожная сирена, и состав отъехал в сторону. Все шесть капсул автоматически открылись. Наконечники манипулятора, похожего на паука, опустились с потолка и принялись обследовать внутренности капсул, выплевывая в темные углы струи едкой пены. Сенсор засек нечто внутри одной из капсул и запустил подпрограмму профилактической обработки. Существа из других биосфер никогда не проникали сюда во время погрузки выгрузки, вредитель из другого мира мог погубить всю экосистему планеты.

Предполагалось, что ничто живое не должно подниматься или спускаться по Небесному Крюку — никаких пассажиров, только инертный груз. Взлетно-посадочная полоса в Ноль-Первом, которую можно было бы считать космопортом, являлась единственным местом контакта между другими планетами и колонией, хотя пользовались ею крайне редко. Иногда там разгружались транспорты с товарами, но чаще корабли приходили, чтобы забрать и увезти урожай. Экипажи этих кораблей не утруждали себя тем, чтобы сойти на землю; заниматься швартовкой и отгрузкой они предоставляли своим когитаторам. Никто не хотел задерживаться на Виргер-Мос II дольше, чем это необходимо.

Сопла отыскали свою мишень и обрушили на нее потоки горячей жидкости, но биологическая форма внутри капсулы прошла сквозь стену кипящего дождя и выбралась на пол хранилища. Автоматическая система не была запрограммирована на то, чтобы отличать существо с разумным поведением от инопланетного вредителя, и никак не отреагировала, пока человек снимал с себя пластоидный костюм, защищавший от холода, и, сложив его, убирал в рюкзак, висящий у него за спиной.

Он снял сумку с плеча и разделил ее на две части, после чего пошел прочь. Вновь прибывший наугад пробирался по складу, аккуратно обходя автопогрузчики, пока не достиг одной из немногих доступных для человека ремонтных зон. Ею не пользовались десятилетиями, и открыть дверь было непросто; зато, сделав это, человек смог выбраться из сооружения на главную дорогу.

Поскольку хозяева очень хорошо все подготовили, никто в Сорок Четвертом не увидел мужчину; во всяком случае, пока он сам этого не захотел.

Он переоделся в неприметный, но хорошо оснащенный костюм для путешествий и, выйдя за пределы городка, вернулся по своим же следам и вошел уже с востока. Создавалось впечатление, что он появился с равнины, прямо из теплого и пыльного вечера.

Ему не нужно было спрашивать дорогу или сверяться с подробной топографической картой, скопированной из файла Департамента Терра Колониа. Все подобные городишки одинаковы; не в буквальном смысле — расположением улиц и домов, — но своим характером. Динамика, индивидуальность поселения была такой же, как и у множества других человеческих миров.

Идя на огни и шум таверны, Мендакс продолжал познавать Город Сорок Четвертый. Он хотел понять его, и во многих отношениях ему это уже удалось.

Он вошел в пивную, и все взгляды обратились на него. Это и понятно: неизвестный гость в таком захолустье был сродни чуду. Он еще шагал через комнату к автобару у дальней стенки, а обсуждение, кто он и откуда, уже началось.

Он заказал механизму за прилавком бутылку скверного местного пива и стал ждать, когда первый горожанин наберется храбрости и подойдет. Он медленно наливал эль в стакан, пользуясь моментом, чтобы незаметно оглядеть комнату. Там и тут стояли кресла для пушпула и игорные столы. Похоже, здесь был весьма популярен регицид, и это замечательно. У него нашлось нечто общее с местными обитателями, и этим стоит воспользоваться.

Примерно треть порции пива была выпита, когда к нему наконец обратился мужчина.

— Прошу прощения, эсквайр, — начал он, поклонившись. — Сайлас Синкад. Позвольте спросить, уж не с ранчо ли Толливер вы?

Это был плохо замаскированный гамбит, призванный вызвать его на разговор, но именно это и требовалось.

— Боюсь, что нет, — ответил он с улыбкой. — Мое имя Мендакс. Я просто, хм, проходил через ваш город.

— О, понятно, — отозвался Синкад, хотя было видно, что он ничего не понял. — Вы приехали на чем-то? У меня есть гараж для вездеходов. — Мендакс уловил запах машинного масла, исходящий от мужчины.

Он покачал головой.

— Я пришел пешком. Из соседнего поселения.

Глаза Синкада расширились.

— Из Два-Шесть? Ничего себе прогулка!

— Два-Шесть, — повторил Мендакс, кивая. — Оттуда. И теперь очень хочется пить. — Он аккуратно сменил тон, уходя от более мягкой и интеллигентной манеры речи к подражанию колониальному акценту механика, коротко выговаривая гласные. — Должен признаться, я просто умираю от жажды. — Он отсалютовал пивной кружкой, и Синкад кивнул и понимающе ухмыльнулся, заказав себе то же самое.

— Смывает пыль, это точно.

Мендакс видел, что соотечественники Синкада — круглолицый мужчина, мальчишка и сурового вида парень в тунике — сидят за игорным столом, стараясь не показывать интереса к вновь прибывшему. — Хочется немножко отдохнуть, — продолжал он, указывая на свои сумки. — И чуток отвлечься.

— Сыграть? — Синкад приподнял бровь. — Вы играете в замки? — Это был упрощенный вариант регицида, известный еще до Великого крестового похода. Мендакс прекрасно его знал, как и множество способов выиграть с помощью жульничества.

Он кивнул.

— Немного.

Синкад почти ушел.

— У нас есть местечко. Присоединяйтесь, если хотите.

— Обязательно. — Мендакс забрал пиво и последовал за ним.

За пару часов он позволил себе потихоньку спустить немного имперских купюр. Выражение лиц Синкада и его приятелей, когда Мендакс предложил покрыть долг золотым империалом, сказало ему то, что он ожидал. Он бросил монету на стол и наблюдал за опешившими горожанами.

Круглолицый, Прэль, хотел казаться авторитетом во всем, но на самом деле это был несносный тип, самоуверенный и самодовольный. Мендакс не был уверен, что сидящие за столом стали бы его терпеть, не будь это маленький городишко, где просто не избежать общества соседа и реакции на любое оскорбление. Суровый мужчина, Киитер, едва не облизнулся, увидев монету. А юноша, его сын, проявил жадность совсем иного рода. Мендакс заметил, что парнишке одиноко среди мужчин и что он отчаянно жаждет чего-нибудь интересного. Теперь они мило болтали, как старые добрые друзья. Настоящий талант — уметь понимать людей так, как умел он. Мендакс без малейшего труда ловко втягивал других в, казалось бы, вежливый и несерьезный разговор. Дело в том, что люди любят поговорить о себе и часто делают это, если только дать им возможность и слегка подтолкнуть.

Мальчишка продолжал прощупывать его, и немного погодя Мендакс понял, что пора раскрыть частичку своих тайн.

— Я путешествую по дальним колониям и всему Доминиону Бурь, — пояснил он. — Я летописец. — Он взглянул на юношу. — Знаешь такое слово, Леон?

Вместо ответа последовал энергичный кивок.

— Вы создаете художественные произведения для Администратума. Документируете славу Империума.

— Славу? — переспросил Эймс с легкой усмешкой и не скрывая язвительность. — Здесь этого добра не слишком много, скажу я вам!

— При всем почтении, я с вами не согласен, — возразил Мендакс. — Золотые моря пшеницы, изумительная синева ваших небес… О сударь, здесь красиво. И тем, кто придет в залы Терры, будет приятно узнать об этом.

— Вы… Вы бывали на Терре? — спросил потрясенный Леон.

Теперь Мендакс знал, что парень — его.

— Мой юный друг, я там родился.

— И как там? — спросил Прэль. — Действительно так, как говорят?

Мендакс торжественно кивнул, подчеркивая важность момента.

— Все так, и даже более того, эсквайр Прэль.

— Н-не могли бы вы рассказать нам о… ней? — Леон напряженно подался вперед, ловя каждое слово гостя.

— О чем?

— Обо всем! — Воздух вокруг юноши, казалось, потрескивал от возбуждения. — Я всегда мечтал увидеть систему Солар!

Мендакс понимающе улыбнулся мальчишке и с важным видом кивнул всем остальным.

— Я планирую побыть здесь немножко. Уверен, смогу кое что вам рассказать.

Позади него открылась дверь таверны, и в комнате вновь на мгновение стало тихо. Мендакс обернулся и увидел строгого на вид мужчину в оранжевой фуражке и серых одеждах, широко шагавшего через зал. Люди начали разворачивать стулья, чтобы сесть к нему лицом.

— Орен Яцио, — пояснил Эймс. — Он у нас телеграфист, приносит еженедельную сводку новостей, полученных по проводам.

— Здесь в самый раз ее прокручивать, — заметил Прэль. — В частных домах нет проводов, как в Два-Шесть или в столице. И где же еще народу скоротать вечерок, если не здесь, а?

— Интересно. — Мендакс смотрел, как Яцио заправляет толстую бобину в аппарат возле бара.

Телеграфист прочистил горло.

— Сегодня новости из центра дошли до сельскохозяйственной колонии Виргер-Мос II. Говорит Терра. — Он с важным видом нажал на кнопку, и из невидимых громкоговорителей под потолком забубнил механический голос.

Вместе со всеми Мендакс сидел тихо и слушал непрерывный поток проимперской пропаганды. Все в порядке. Магистр войны вынужден отступать. Одержаны победы на Калте, Мертиоле и на Сигнус Прим. Вам нечего бояться. Император победит.

Мендакс улыбнулся, глядя, как они слушают. Он был немножко разочарован: здесь для него не найдется достойный противник, и все будет так же просто, как везде.

Когда бобина закончилась, начали обсуждать услышанное. Мендакс видел все мелкие неувязки и дезинформацию, которую собравшиеся в таверне принимали за непогрешимую истину. Он прикинулся уставшим, и тогда Эймс сказал, что у него есть комнаты внаем. Еще пара золотых монет подкрепила сделку, и угрюмый мужчина велел своему сыну проводить летописца домой.

Леон просто из кожи вон лез, пытаясь донести багаж Мендакса. Они вдвоем зашагали по главной улице. Тем временем приближалась ночь, и воздух стал обжигающе холодным.

— В доме только ты и твой отец? — спросил мужчина.

Юноша кивнул.

— «Черный кашель» унес мою маму два года назад.

— Мне очень жаль.

— Спасибо. — Леон насупился. Он не хотел говорить об этом. — А где вы родились на Терре? В Мерике или Ги Бразиле? В Бании?

— Знаешь горы Аталантики? Я вырос в городке, немного похожем на этот, хотя ландшафт там совсем другой. — Это было редкой правдой в его арсенале лжи, зато такие подробности являлись базой для надежной легенды.

— Знаю-знаю! — Леон с энтузиазмом фанатика заговорил о великих равнинах давно исчезнувшего океана и горах, деливших их надвое. Он повторял стандартные описания, и Мендакс понял, что парень пересказывает страницы пикт-книг, читанных сотни раз. Пока они шли по улице, мальчишка буквально засыпал его вопросами. Бывал ли Мендакс на Луне? А в Городе Просителей? На что похож Императорский Дворец? Видел ли он когда-нибудь космодесантника?

— Я бывал в обществе Астартес, и не раз. — Примарха тоже, хотя этот факт он оставил при себе. — Они точно боги войны, созданные из плоти и стали. Ужасные и прекрасные.

Леон тихо и благоговейно вздохнул.

— Как бы я хотел их увидеть!

— Ты в этом уверен? — спросил Мендакс, входя в дом. — Там, где они, всегда война. Они для этого и созданы. — Мальчишка будет барометром, решил он. С его помощью можно определять настроение общины, а заодно и всей колонии.

Юнец с трудом сглотнул.

— Я столько о них читал! Но не понимаю… — он спохватился и умолк, остановившись перед дверью гостевой комнаты.

— Не понимаешь чего? — поинтересовался Мендакс, забирая ключ из рук Леона.

Леон глубоко вздохнул.

— Как они могут воевать друг с другом? Брат против брата? Это же бессмысленно!

— Для Хоруса Луперкаля смысл есть.

Услышав это имя, мальчишка передернулся.

— Как? — повторил он. — Какое безумие разделяет легионы и заставляет их нападать друг на друга? Больше двух солнечных лет прошло, а война по-прежнему идет, и конца ей не видно. Даже отсюда она кажется такой близкой. — Он покачал головой. — Резня на Исстваане и все, что случилось потом, могло быть делом рук лишь безумца!

Мендакс взял свои сумки и вошел в комнату.

— Я бы не стал гадать, — ответил он. — Никогда не пытайся постичь мысли и пути людей из Легионес Астартес, Леон. Они не такие, как мы. — В его голосе невольно прозвучала нотка редкого и неподдельного благоговения. — Они на порядок выше нашего недоразвитого человечества.

Он закрыл дверь комнаты и постоял в тишине, пока не убедился, что мальчишка ушел. Следующий час он при свете лампы обшаривал квартирку с ауспиком в руке, предоставив прибору выискивать электромагнитные волны, тепловые излучения или что-то иное, свидетельствовавшее о наличии подслушивающих устройств. Мендакс знал, что ничего не найдет, но обыскать дом на предмет «жучков» было в добрых профессиональных традициях разведчика. В конце концов именно традиции шпионажа помогали выжить таким, как он.

Мендакс распаковал багаж и развесил одежду. Жилье было даже лучше, чем он ожидал, — скромное, но удобное. Он заметил следы давнего прикосновения женских рук, теперь едва различимые. Память о покойной хозяйке.

Когда все было готово, Мендакс открыл меньший из саквояжей и снял тонкие потайные стенки, скрывавшие его настоящее содержимое. Он включил кварцевую стабилизацию частоты и перевел систему в режим бодрствования. Автономные когитационные программы устройства произведут серию тестов, чтобы убедиться в его работоспособности. Хотя никаких проблем не ожидал, потому что система была очень надежной.

Пока устройство самонастраивалось, Мендакс расстегнул жакет, извлек маленький записывающий стержень, спрятанный во внутреннем кармане, и отсоединил его от головки микрофона, вшитой в манжету. Он снял со стержня панель в форме диска, чтобы изменить запись, произведя черновой монтаж. Здесь у него была полная запись радиопередачи Яцио, голос и общее построение программы в мельчайших подробностях. Когда устройство оттестировалось, Мендакс вставил стержень в порт данных, и система сделала перезапись.

Внутренности саквояжа представляли собой набор самых современных микроэлектронных и кристаллографических матриц. Устройство было способно выполнять множество функций: вокс-связь, узкочастотные и широкочастотные передачи в разных диапазонах, постановка многочастотных помех, радиоэлектронное подавление, имитационное моделирование, синтаксический анализ данных и многое другое. Мендакс сомневался, что кто-либо на Виргер-Мос II способен хотя бы осознать истинный потенциал этого устройства. Даже в центральных мирах техника такого рода была редкостью и находилась под запретом.

Стержень издал негромкий свист, и он его вынул, потом вынул из саквояжа экран, чтобы проверить формы волн искусственно сгенерированного голоса. Мендакс помедлил, разглядывая рисунок, как художник мог бы оглядывать чистый холст, прежде чем сделать первый мазок.

Он подождал; было сухо и жарко, и на работу, которую ему предстоит сделать, потребуется некоторое время. Он стряхнул с плеч тунику и закатал рукава нижней рубашки, устраиваясь поудобнее, прежде чем взять в руки редактирующее стило.

Если бы сейчас кто-нибудь находился в комнате с Мендаксом, он смог бы заметить знак, вытатуированный на внутренней стороне его предплечья: зеленое изображение мифической гидры с поднятым хвостом и тремя зубастыми, вызывающе оскалившимися головами.