Глава седьмая
Три часа спустя подводная лодка, арендованная Нейлом, отчалила от шестьдесят первого дока. Она представляла собой двадцатичетырехметровую, сужающуюся к носу трубу из стали и керамита, с бесшумным кавитационным двигателем, расположенным посредине, и двумя турбинами в носовом отделении.
Лодка спускалась в иссиня–черную мглу, включив прожектора, расположенные на носу.
Через шлюз они вышли в длинный прямоугольник канала, прорубленного в синеющем льду, а затем в открытые воды, расположенные под гигантским ульем. Миновали спускавшиеся от поверхности и исчезавшие в черной глубине гигантские башни опор и буровых установок, коричневые от смазки и обросшие минеральными отложениями. По тому же каналу в обратном направлении шло несколько грузовых лодок, везущих в улей руду. Их прожектора казались во тьме огоньками–приманками глубоководных рыб.
На борт поднялись девять человек: Рейвенор, Тониус, Бэллак, Кыс, Плайтон, Нейл, картайка, а также Лацик и водитель–сервитор, арендованный Гарлоном вместе с лодкой.
— Ну и толпу вы с собой притащили! — прокомментировал Лацик, встретившись с Кыс в ангаре.
— Их имена вас не касаются, — откликнулась Кыс.
— Я их и не спрашивал, — сказал ей Лацик, не сводивший изучающего взгляда с кресла жизнеобеспечения Рейвенора.
На встречу Лацик явился в грязной рабочей одежде: потрепанном, латаном–перелатаном комбинезоне на меху и стеганом плаще. Кроме того, он тащил неряшливый заплечный мешок.
— Оружие? — спросил у него Бэллак.
— Просто инструменты торговли, — ответил Лацик, протягивая мешок дознавателю, чтобы тот мог досмотреть его.
Гирам занял место впереди, между Нейлом и пилотом. Остальные могли видеть через открытый люк по–спартански обставленную рулевую рубку с креслами. Под темными лобовыми иллюминаторами мерцала аппаратура.
Лацик оказался достаточно умен, чтобы не пытаться разводить Нейла на разговор. Как только они вышли в открытые воды, Гарлон протянул Гираму серый кейс, в котором лежали невероятно дорогие часы. Лацик бросил внутрь краткий взгляд, уложил кейс в мешок и включил навигационный модуль на приборной панели. Когда тот прогрелся, проводник ввел в него девятнадцатизначное число. Ключ. Изображение на мониторах замерцало и поплыло, поскольку графики изменились и требовали перерисовки. Затем на экране возникла карта, похожая на красную паутину, где белым цветом отображался проложенный маршрут и маркер текущего положения.
— Приличное расстояние, — произнес Нейл.
— Минимум восемь часов, — ответил Лацик, — если, конечно, не возникнет каких–либо задержек.
— Задержек? — спросил Нейл.
— Обрушения льда. Подводные течения. Думаю, ничего более неприятного в это время года быть не должно.
— А что, бывает и что–то более неприятное?
— Например, водовороты. И уж поверьте, если бы существовал хоть малейший риск попасть в один из них, мы ни за что бы не покинули ангара.
— Это Дом? — показал Нейл на навигационный дисплей.
Лацик покачал головой:
— В настоящее время Дом находится глубже, примерно в сорока километрах к юго–западу от этой позиции. Но масштаб карты слишком большой, чтобы отобразить его. А то, на что вы указываете — Беринт восемьдесят восемь, одна из глубоководных буровых установок, сидящая в двухкилометровой дырке, прорезанной в паковом льду. Она послужит для нас оправданием выхода в данном направлении. Добравшись до восемьдесят восьмого, мы изменим курс.
Остальные с удобством расположились в пассажирском отсеке. Плайтон приникла к одному из небольших бронированных иллюминаторов, выгибая шею то так, то этак, чтобы разглядеть что–нибудь наверху или в глубине. Они погрузились уже на три сотни метров, где вода была черной и кристально чистой, но над ними маячили зеленые сумерки.
— Жутковато, — пробормотала Мауд.
На нее оглянулась Ангарад.
— Я говорю про всю эту воду над нами. Давление. Холод. В случае чего, даже если и удастся выплыть к поверхности, поверхности–то там и не будет. Только толща льда.
Ангарад пожала плечами и отвела взгляд. На нее мало что могло произвести впечатление.
— И что, весь океан закован льдом? — спросила Плайтон.
— Целиком и полностью, — ответил Рейвенор, — если не считать нескольких аномальных разрывов. Толщина льда в среднем составляет полкилометра. Основательная крыша
— Очень не вовремя выяснилось, что у меня клаустрофобия, — произнесла Плайтон, скорчив гримасу.
— Ты же путешествовала в космосе, — произнесла Ангарад. — По сравнению с ним это ничто.
— Этот океан способен убить тебя так же молниеносно, — произнесла Плайтон. — К тому же у каждого из нас могут быть личные небольшие фобии, верно?
— У меня нет личных фобий, — ответила Ангарад, что вызвало смех у Мауд.
— Там есть какая–нибудь жизнь? — спросила Плайтон.
— Примитивные водоросли. Колонии бактерий. Планктон. Пусть сюда и не проникает солнечный свет, но на этой луне идут невероятно бурные процессы. Высока геотермальная активность.
— А крупнее ничего не водится?
— Нет. Слухи, конечно, всякие ходят, но — нет.
— Холодно, — произнесла Плайтон, вновь выглядывая в иллюминатор.
— И глубоко, — сказал Рейвенор. — Расстояние до дна океана зависит от места, а кое–где не подлежит измерению.
— Не подлежит измерению? — спросила Плайтон.
— Бездна.
— Что значит «не подлежит измерению»?
— Это значит, что любой инструмент, посланный для того, чтобы измерить глубину, оказывается уничтожен невероятной силой давления.
— А ауспексы? Модары?
— Глубина, холод и давление в подобных местах настолько высоки, что вода начинает вести себя очень необычным образом. Океан не желает отдавать свои тайны. Ты права, Мауд. В определенном смысле это место куда более опасно, чем космос. Океан Утохра является одним из наиболее удивительных мест в Империуме. Возможно, именно поэтому здесь и появился Дом.
— Думаете, мне сильно полегчало после того, что вы рассказали? — спросила слегка побледневшая Плайтон.
— Мне кажется, что с личными фобиями проще справиться, когда знаешь их пределы. Поэтому я и постарался рассказать обо всем как можно подробнее.
— О чем именно? О том, что под нами загадочная бездна, о которой нам ничегошеньки не известно и из которой нам, если что, ни за что не выбраться? — поинтересовалась Плайтон.
Какое–то время Рейвенор не отвечал.
— Пожалуй, мне не стоило встревать в разговор, — наконец произнес он.
Инквизитор проплыл по каюте, приблизившись к Кыс:
— Просто чтобы ты знала: связь потеряна. Воксу не пробиться через воду и лед даже при помощи ретранслятора в улье. Что–то — должно быть, лед, хотя я и не понимаю причин — отражает ментальную передачу. Нам не связаться с Карой.
— Вы разговаривали с ней до отправления?
— Прямо перед выходом. Ей известно, чем мы сейчас заняты. Я приказал ей не волноваться, пока не пройдет неделя.
Рейвенор заметил, что Кыс спокойно и молча смотрит вперед, наблюдая за Лациком через люк, ведущий в рубку управления.
— Мы можем ему доверять?
— Нет, — сказала она, — ни на грош. Как мне кажется, он помогает нам только из–за денег. Впрочем, уже слишком поздно.
— Что, если он окажется предателем?
— Мы все вооружены. А это уравновешивает любую исходящую от него угрозу.
Оценка Лацика оказалась очень приблизительной. Только на то, чтобы добраться до буровой Беринт восемьдесят восемь, ушло почти одиннадцать часов. Проводник винит во всем встречные течения и непредсказуемую аномалию, известную как Глубинный Поток. Странно слышать такое в мире, где предсказания стали наиболее ценным товаром.
Путешествие становится все труднее. Из всех звуков до нас долетает только вялое побулькивание кавитационной системы. Атмосферные модули лодки пребывают не в лучшем состоянии, поэтому внутри становится все холоднее, а воздух застаивается. Я ощущаю дискомфорт своих спутников, исходящие от них запах беспокойства и боязнь замкнутого пространства. Хуже всего приходится Мауд. Неожиданно проявившаяся клаустрофобия начинает угнетать ее уже на физическом уровне. Я не «надевал» Мауд раньше и не стану даже пробовать, пока не получу ее согласия, но я позволил себе мягко внедрить пси–зонды в поверхностные слои ее сознания и теперь борюсь с охватившей Плайтон паникой, воздействуя на частоту ее дыхания и замедляя ее пульс. Я использую метаболические процессы в качестве инструмента для борьбы со страхами.
Но как бы я ни сопротивлялся этому, ее сознание забивается в угол, точно больное животное. Я плаваю в поверхностных мыслях Мауд, среди мелких тревог и туманных опасений.
Я вижу чей–то след.
Он тщательно замаскирован, как будто кто–то двигался по снегу, заметая за собой следы. Настолько тщательно, что нельзя сказать что–то определенное без более серьезного внедрения, для которого сейчас не время и не место.
Но я догадываюсь, с чем имею дело.
Примерно два или три дня тому назад в ней побывало другое сознание. Отпечаток в голове Мауд Плайтон был оставлен куда более грубым вторжением, чем мое легкое, осторожное пси–прикосновение. В течение краткого времени она находилась под серьезным ментальным воздействием.
Но кто? И как? Другого псайкера я ни разу не почувствовал, а сама Мауд практически никогда не отходила от меня. Кыс не стала бы этого делать, да и зачем? Теперь страх начинает наползать и на меня. Что же я пропустил? Кто сканирует моих людей без моего разрешения? На Лацике блокатор. Что, если это не просто лишняя предосторожность? Он закрывается от внешних воздействий или просто что–то скрывает? Или…
Я пытаюсь успокоиться. След может оказаться ложным, может оказаться просто неправильно воспринятым побочным результатом состояния Мауд. Впрочем, ведь и ее беспокойство, как и внезапно открывшаяся клаустрофобия, может быть вызвано агрессивным вторжением.
На мгновение я открываю свое сознание, разбрасывая вокруг него сети. Я чувствую пульсацию сердец и разумов окружающих меня людей, и среди них твердый, непроницаемый отзвук Лацика. Все они на грани, все, кроме Ангарад, которая остается холодна и неподвижна, точно гладь пруда. Нейл нервничает, Бэллак и Карл закрыты и погружены в собственные мысли. Кыс чувствует мое вмешательство и оглядывается с озадаченным выражением лица.
— Все в порядке, Пэйшенс. Расслабься.
Нет, совсем не в порядке. Но что?
Я протягиваюсь за пределы подводной лодки, но море слишком холодное и пустое для того, чтобы я мог заглянуть далеко.
— Восемьдесят восьмая, — объявил Лацик.
Звук моторов лодки слегка изменился, когда пилот развернул судно и сбавил ход. Море над ними было теперь более светлым и лучистым.
Нейл сверился с мониторами на приборной панели и увидел широченное отверстие, искусственную полынью, прорубленную в ледяной толще. Беринт восемьдесят восемь являл собой грязную громаду, торчащую из полыньи, словно кинжал из раны. Нижние сочленения буровых установок уходили в непроницаемые глубины, поднимая наверх облака нагретого ила.
— Вокс ожил, — произнес Нейл.
— Буровой необходимо управлять флотилией подводных лодок, чтобы руководить добычей, — ответил Лацик.
— Тем не менее, помехи очень сильные, — добавил Нейл, покрутив рукоятки прослушивающих скопов и детекторов в попытках избавиться от помех и уменьшить интерференцию.
— Всему виной турбины буровых колонн, циркуляционные насосы и гидравлика, — ответил Лацик, — это если не вспоминать про то, что сигнал рассеивается и отражается в поднимающемся иле, не учитывать вибраций, распространяемых трубами, засасывающими добытую породу, и системами, не позволяющими дыре зарасти льдом. Море — забавное место. Под водой приходится привыкать к большому количеству помех и учиться не доверять сенсорам.
Он внес в маршрут корректировки, которые затем проверил сервитор. Лодка, разворачиваясь, медленно повела носом, ложась на новый курс, а затем устремилась от места раскопок и созданного им шумового облака.
Уже через пять минут они снова помчались подо льдом в более прозрачной, более холодной воде, направляясь на юго–запад. Грохот, издаваемый буровой, постепенно затихал вдали.
— Здесь холоднее, — сказал Нейл, сверяясь с приборами. — На шесть или семь градусов, и температура продолжает падать.
— Дело в том, что морское дно под нами стало понижаться, — произнес Лацик, бросивший взгляд на пилота, который кивнул в подтверждение его слов. — Мы только что покинули шельф Беринта. Восемьдесят восьмая занимается добычей руды на предельно возможной глубине. Мы вышли из просто глубоких вод в то, что у нас принято называть ПолноВодьем.
— Половодьем?
— ПолноВодьем, — с тусклой усмешкой повторил Лацик, — поскольку здесь нет ничего, кроме воды. Мы проплываем над истинной бездной.
Нейл шумно выдохнул.
— Только не говорите этого Мауд, — сказал он.
— А кто такая Мауд? — спросил Лацик, бросая взгляд на пассажирский отсек.
Нейл ему не ответил.
Лацик усмехнулся еще шире и покачал головой:
— Глубь океана, мой друг. Теперь мы в самом сердце океана.
— Я не ваш друг, — угрюмо откликнулся Нейл.
— Возможно, вы еще и передумаете, — пожал плечами Лацик. — Здесь, в этом вселенском одиночестве, человеку стоит держать в друзьях каждого, кто окажется в зоне досягаемости.
— Шолто?
Коротышка–капитан отреагировал не сразу. Он сидел за главным пультом мостика «Аретузы» вместе с Файфланком и двумя своими главными помощниками, расположившимися по обе стороны от него.
Кара подошла ближе. Она успела поспать, но не чувствовала себя отдохнувшей. Ее это удивило, учитывая то, какая жизнеутверждающая поддержка ей была оказана. Каре снова приснилась встреча с Тониусом посреди некоего заброшенного, пустынного места. Она пыталась задавать ему какие–то вопросы, пыталась вызнать, почему он так странно ведет себя, но Карл только смеялся над нею. Проснулась она в холодном поту, резко и неожиданно, и в висках тут же застучала боль. Рядом с ней в глубоком сне лежал Белкнап, причудливо свернувшись так, что казался мягкой, лишенной каркаса куклой. Минут пять Кара полежала с открытыми глазами, а затем вскочила, услышав вызов селекторной вокс–связи. Осторожно спрыгнув с кровати, нагишом, она ответила до того, как прозвучал второй сигнал, надеясь, что Белкнап еще не проснулся.
— Кара на связи, — прошептала она.
— Проводимо ли для вас прибыть на мостик со всей испарительностью?
— Проблемы?
— Очень любопытственные.
— Буду через пять минут.
Она бесшумно оделась. Белкнап даже не пошевелился.
— Капитан Шолто? — вновь произнесла она.
Файфланк с помощниками оглянулись на нее и отошли в сторону, пропуская Кару. Она подошла ближе и присела на корточки возле высокого капитанского кресла.
— А, это вы, госпожа Кара, — ответил Шолто, глядя на нее с измученной улыбкой.
Выглядел он ужасно: бледный, с обвисшими щеками, изможденный.
— Шолто, с вами все в порядке?
— Простите мое нежизнерадостное отношение, — покачал он головой. — Предположительно перебрал я вчера тупиловки с вашим джентльменом, добрым доктором. Он пьет как верблюд, а я хоть и люблю выпить, но не настолько.
— Так у вас просто похмелье? — улыбнулась она, немного расслабившись.
— Голова ужасна, как вы спрашиваете, все пульсирует и капризит. Никогда снова, как я не один раз говорил себе прежде. И такие сны, что я имел. Просто колостомия кошмаров.
— Зачем вы вызывали меня, Шолто? Рейвенор? Он выходил на связь?
Ануэрт покачал головой:
— Сетка освещалась дважды, без вознаграждения от наших друзей внизу. Они выражать ничто на наши запросы. Я вызвал вас, потому что и сам был вызван в свою очередь, чтобы…
— Шолто! — твердым тоном произнесла Кара.
— Сокращу до мласти, — сказал он. — Господин Богуин нес ночную вахту…
Один из членов экипажа, стоявший у нее за спиной, полный мужчина с Ур–Хейвена, явно не слишком озабоченный вопросами гигиены, энергично закивал.
— Господин Богуин нес ночную вахту, — продолжал Ануэрт, — за этим самым расконкретным пультом, когда обнаружил шум.
— Шум?
— Шум, во всей уверенности.
— Значит, шум, — нахмурившись, повторила Кара. Ануэрт поигрался с настройками вокса:
— Я пытаюсь локальнуть его снова.
— А что именно это был за шум? — спросила Свол. Ануэрт только пожал плечами,
— Хорошо, источник был внутренним или внешним?
Ее беспокойство нисколько не уменьшилось, когда Ануэрт вновь пожал плечами.
Кара медленно выдохнула. Головная боль была просто убийственной.
— Шолто, я едва сохраняю терпение. О чем именно вы говорите?
— Здесь происходит что–то неладное, — произнес Богуин, и Файфланк зарычал в подтверждение.
— Уйди! — приказала Кара.
Она была не настроена шутить, поэтому Ануэрт послушно соскочил с капитанского кресла, уступая его ей. Сам же Шолто замер, стоя возле нее.
Кара немного успокоилась и принялась возиться с настройками пульта управления.
— Вы получили вокс–сигнал? Другое судно? Или просто поймали фантомные отзвуки вокс–пространства Утохра?
Шолто Ануэрт только вновь пожал плечами. Кара мягко повернула наборные диски. По скопу пробежала призрачная волна.
— Гляди! — воскликнул капитан.
— Вижу. Подождите.
Она внесла еще несколько изменений. Волновой сигнал стал чуть чище, и Кара уставилась на его отображение.
— Возможно, что какое–то другое судно пытается запеленговать нас при помощи своего основного ауспекса.
— При всей уверительности, в диапазоне нет другого судна.
— Думаю, что вы правы, — произнесла Кара. — Сигнал не внешний. След оставляет сигнал, исходящий с борта нашего корабля. Позвольте мне только…
Внезапно она замерла будто вкопанная.
— Что такое? — спросил Ануэрт.
Она не осмелилась ему рассказать. Занявшись приборами, Кара увидела свои руки. Точнее, правую руку. На среднем пальце было надето кольцо, которое не только не принадлежало ей, но и которое она точно не надевала.
Спустя один жуткий, стремительно промчавшийся миг, она поняла, что это одно из колец Карла.
— Дерьмо! — прокричала она, будто ужаленная, отдергивая руки от терминала.
Кара попыталась стащить с себя кольцо, но это оказалось невозможно сделать.
Ануэрт по–прежнему не сводил глаз с мерцающего сигнала — желтой синусоиды, кардиограммой плывшего по вокс–экрану.
Он наклонился к аппаратуре и выполнил заключительную, еле заметную настройку, перехватывая сигнал. Из колонок раздался звук.
Звук, заставивший всех задрожать.
Это был плач взрослого мужчины. Он то нарастал, то затихал, наполняясь металлическим отзвуком в динамиках: всхлип за всхлипом, мучительные стенания.
— Это еще что за ад? — прошептала Кара, пытаясь говорить уверенным тоном, но голос предал ее. Внутри все словно заледенело. — Откуда идет сигнал?
— Не знаемо ничего, — откликнулся Ануэрт, — кроме того, что мне это не нравится.
Он протянул искалеченную руку к главному рубильнику вокс–системы и отключил ее. Синусоида сигнала исчезла, экран погас.
Но рыдания, доносившиеся из колонок, не прекратились.
Глава восьмая
— Лучше вам будет самому посмотреть на это, — произнес Нейл.
Их путешествие продолжалось уже тринадцать часов. Сервитор неожиданно замедлил работу кавитационного модуля и притормозил при помощи маневровых турбин. Кыс вошла в рубку управления, позволив Рейвенору воспользоваться своими глазами.
— Вот он, ваш Ведьмин Дом, — сказал Нейл.
Управляемые прожектора подводной лодки высветили что–то в темноте. Прямо под сверкающим ледяным сводом повисла какая–то конструкция.
— Боже Император! — пробормотала Кыс, втискиваясь между Нейлом и Лациком.
— Клевая штукенция, да? — произнес геолог.
Перед ними висел бронированный металлический шар около трехсот метров в диаметре — Ведьмин Дом. Он висел словно вверх ногами, удерживаясь при помощи пяти сочлененных механических лап, вцепившихся в ледяную крышу над ними. Когда они стали приближаться, Дом отступил на несколько шагов, вонзая отточенные когти в наст. Он шагал по нижней стороне ледяной коры так, словно та была обычной землей.
— На Локи рассказывают сказку, — заговорил Нейл, — о ведьминой избушке, бегающей по лесу на куриных лапах.
— Избушка Бабы–яги, — пробормотала Кыс.
— Избушка Бабы–яги.
— Да, она самая, — кивнул Нейл. — А вы что, слышали об этом?
— Это не сказка с Локи. Это древняя легенда Терры.
— Неужели? — спросил Нейл.
— Именно. Стыкуйтесь.
Нейл повернулся к пилоту:
— Стыкуйся.
— Постойте, — покачал головой Лацик. — Вначале необходимо передать подобающие приветствия. Если мы попытаемся приблизиться просто так, Дом убежит.
— Убежит?
— Мне доводилось видеть, как он бежал, словно перепуганный зверь. И двигается он быстрее этой лодки.
— Пусть высылает приветствия.
— Лацик, мой шеф говорит, чтобы ты отправил ему свои приветствия, — передала Кыс.
— Значит, он псайкер, да? — спросил геолог. — Так я и думал.
Кыс с Нейлом обменялись взглядами.
— На данный момент, — произнес Нейл, — нам, прямо скажем, безразлично, что вы там думаете, Лацик. Высылайте приветствия. Делайте то, за что вам платят, или вам придется сейчас покинуть борт через шлюз без дыхательного аппарата и с дыркой от пули в заднице.
— Я не отвечаю за него, — спокойно произнесла Кыс, — но, поверьте, он более чем способен на такое, так что не стоит его злить.
Лацик поджал губы и ввел код связи в приемоответчик лодки. Затем он на всякий случай перепроверил его и нажал на кнопку «отправить».
Они и услышали, и почувствовали отправленный системами импульс. Пришлось подождать.
— И всегда это занимает столько времени? — спросила Кыс.
Лацик поскреб костистый подбородок длинным, худым пальцем:
— Нет. Дом волнуется. Он возбужден. Думаю, это из–за того, что у нас на борту псайкер.
— А он может это почувствовать? — поинтересовался Нейл и, увидев выражение на лице Лацика, пожал плечами. — Ну да, конечно может.
— Он чем–то выстрелил в ответ, — неожиданно подалась вперед Кыс. — О Трон, торпеды?
Нейл склонился над приборной доской. Две стремительные тени отделились от Ведьминого Дома и теперь мчались к ним, оставляя за собой след из воздушных пузырьков.
— Расслабьтесь, — сказал Лацик, — направляющие рыбы.
Ракеты сбавили скорость, поравнялись с лодкой и развернулись в обратную сторону, засветившись и запульсировав. Пилота–сервитора неожиданно скрутил какой–то припадок, после которого он начал действовать абсолютно механически. Его сознание и системы подключились к навигационным блокам Ведьминого Дома. Сервитор повел лодку, следуя указаниям скользящих чуть впереди навигационных рыбин.
Громада Дома нависла над маленькой лодкой, направлявшейся к подсвеченному входу в нижней части бронированной сферы.
Рыбы, промчавшись стрелой, уже исчезли в нем.
— Заходим, — сказал Нейл.
— Всем собраться и проверить оружие, — приказал Рейвенор из пассажирского отсека.
Ангарад поднялась, сжимая рукоять меча, выступающую из ножен. Мауд Плайтон передернула затвор армейского дробовика. Бэллак достал из кобуры свой лазган и проверил заряд. Карл, поднимаясь, дважды щелкнул затвором автоматического пистолета.
Нейл выхватил оружие из кобуры, снял его с предохранителя и убрал обратно, после чего оглянулся на Кыс.
— Готова?
В ладони Пэйшенс вплыли два кайна. Она кивнула.
— Мы готовы, — объявил Нейл.
Подводная лодка медленно входила в стыковочный бассейн Дома.
Мощные гидравлические зажимы, что когда–то вцеплялись в подводные лодки, вынимая их из бассейна и закрепляя возле причала, давно проржавели и стали бесполезны. Теперь они свисали как клешни чудовищных дохлых крабов, обросшие водорослями. Когда лодка всплыла, взломав корочку льда, покрывавшую поверхность бассейна, Лацик открыл верхний люк и выбрался, чтобы закрепить судно при помощи цепей и крючьев, свисавших с решетки пирса.
В стыковочном ангаре царил полумрак, нарушаемый только прожектором лодки и несколькими люминесцентными полосами на сводчатом потолке. Скелетные каркасы причала и разлагающихся стыковочных зажимов отбрасывали странные, пугающие тени, а по маслянистой, чуть колеблющейся поверхности воды скользили бледные, туманные отблески. Пара ржавых металлических лестниц позволила гостям выбраться на платформу причала. Нейлу пришлось открыть более широкий боковой люк, чтобы Рейвенор тоже смог покинуть лодку и подняться к дорожке.
— Здесь дышать нечем, — тихо проговорил Карл.
В воздухе Дома чувствовался тошнотворный привкус, характерный для помещений со слишком частой рециркуляцией и плохой фильтрацией. Так бывает на звездолетах, слишком долго не заходивших в порт. В ангаре было тихо, если не считать постукивания о борт грязных льдинок, затихающего гула турбин и тихого полязгивания, когда кто–нибудь делал шаг. Нейл, Лацик и Плайтон включили фонари.
— Холодно. — Мауд задрожала, застегивая плащ.
Тем не менее, ее настроение немного улучшилось, когда она выбралась из подводной лодки.
— Сюда, — сказал Лацик, качнув фонарем.
— Почему они не приведут это место в порядок? — громко поинтересовался Карл.
— Это вам не перевалочная станция и не верфи, — ответил Лацик, махнув своей длинной рукой. — Обитатели Дома ожидают, что их гости будут готовы покинуть их без промедления и не требуя ремонта или припасов.
— Обитатели? — спросил Рейвенор. — И много их?
— Об этом у нас с ними разговоров не было, — пожал плечами Лацик. — Пойдем.
Бэллак и Нейл отстранили его и пошли первыми. Металлические поверхности палуб, стен и машин вокруг них были покрыты ржавчиной, ярь–медянкой и колониями водорослей. В конце причала виднелось темное отверстие люка, который явно был открыт так давно, что коррозия не позволила бы ему снова закрыться.
Палуба под ногами задрожала. В доке зазвенели и залязгали цепи и незакрепленные механизмы. Прибывшие похватались за оружие.
— Не паникуйте, — произнес Лацик, — Дом просто шагнул, чтобы получше закрепиться. Привыкайте.
Люк вывел их в служебный туннель, светильники в котором либо давно перегорели, либо были разобраны на запчасти. Лучи фонарей выхватывали странные узоры на стенах, образовавшиеся явно не в результате коррозии.
— Посмотрите, — произнес Карл, наводя фонарь.
Подсвеченная поверхность стены, казалось, полностью была покрыта удивительным плотным узором, напоминающим гравировку. Когда дознаватель медленно повел лучом, остальные увидели, что этот узор покрывает все вокруг.
— Что же это такое? — спросила Кыс, наклоняясь, чтобы рассмотреть рисунок с более близкого расстояния.
— Отпечатки пальцев, — сказала Ангарад.
— Нет, этого не мо…
— Отпечатки пальцев, — повторила картайка.
— Она права, — сухо проскрежетали в темноте динамики Рейвенора. — Человеческие отпечатки пальцев.
Отпечатки были нормальных размеров, но прилегали друг к другу настолько близко, что пустовали лишь незначительные фрагменты стен. Казалось, будто их оставили многие тысячи прикосновений, что, конечно, было странно, поскольку не может палец выдавить столь идеальный рельеф на поверхности гладкого металла.
— Должно быть, их выгравировали, — произнес Карл, — но мастерство художника поразительно. Интересно, у кого это было столько свободного времени, чтобы выгравировать столько отдельных, идеальных отпечатков?
— Это Дом! — раздражающе бесцеремонно откликнулся Лацик.
— Что удивительнее всего, — произнес Рейвенор, — каждый отпечаток уникален.
Он ощутил неловкость. Впервые Рейвенор почувствовал, как Ангарад испытывает нечто близкое к страху.
Через тридцать метров служебный туннель вывел их в просторный, похожий очертаниями на барабан зал. Здесь также не было света. Лучи фонарей помогли обнаружить шаткую металлическую спиральную лестницу возле одной из стен, поднимающуюся к люку в потолке. Центр зала был занят грузоподъемником. Решетчатая клеть окружала опущенную прямоугольную плиту, покрытую слоем грязи и мазута. Над ней в потолке открывался зев шахты.
Повсюду громоздились металлическая рухлядь и ржавеющие обломки машин. По разные стороны виднелись еще две двери, навсегда запечатанные ржавчиной и тленом.
Как и в туннеле, стены полностью покрывали отпечатки пальцев.
— Будем подниматься? — спросил Нейл.
— Будем ждать, — ответил Лацик.
— Чего?
— Просто ждать. Нам нельзя вламываться к ним. Теперь парадом командуют они.
Ожидание проходило в напряженном молчании. Дом вновь мягко покачнулся, сделав очередной шаг.
— Это… — начала было Плайтон.
— Чшшшшшш! — сказал Нейл.
Он не сводил глаз с темнеющей над их головами шахты подъемника, где появилось пятнышко света. Оно было слабым и размытым — просто грязно–желтая светящаяся пушинка, медленно спускающаяся. Раздался отдаленный приглушенный лязг каких–то мощных машин и звуки трения металла по металлу. Лифт опускался.
Подъемник медленно выплыл из шахты, принося с собой потоки света. Лифт представлял собой открытую прямоугольную платформу, в точности соответствовавшую геометрическим параметрам плиты, лежащей внизу. Он опустился на нее с громким металлическим лязгом. На платформе лифта было беспорядочно расставлено с полудюжины коптящих масляных светильников и закрепленных в бутылках свечей. Посредине стояла фигура, закутанная в закрытый, доходящий до самого пола плащ, скрывавший даже ее лицо. Фигура была худощавой, низкорослой и вполне могла бы принадлежать ребенку или подростку. Рейвенор решил не пытаться сканировать ее. Ему не хотелось провоцировать обитателей Дома
С шеи новоприбывшего свисал огромный ржавый ключ. Казалось, что этот старинный инструмент некогда, еще до Ереси, предназначался для запирания врат какого–либо бастиона.
Все прибывшие почувствовали на себе взгляд стоящего перед ними.
— Эти люди пришли к вам в поисках связности, — громко произнес Лацик дрожащим от волнения голосом. — Я их проводник.
Какое–то время после этих слов было слышно странное бормотание: неразборчивый быстрый шепот шелестящих, шипящих голосов, накладывающихся один на другой.
Затем все смолкло. Чинным, спокойным жестом обитатель Дома пригласил гостей взойти к нему на подъемник.
Направляя свое кресло к платформе, Рейвенор уже понимал, что это было только первое знакомство с псайк–колдовством Дома.
Глава девятая
Лифт медленно поднялся на восемьдесят метров по направляющим шахты, доставив их в просторный амфитеатр, освещаемый стоящими по краям свечами и лампами. Полом здесь служили металлические решетчатые плиты. По внешнему краю зал огибала приподнятая дорожка, огражденная от основного пространства железными перилами. На стенах можно было разглядеть несколько тяжелых служебных люков.
Прибывшие оказались на самом краю этого зала. Над их головами, едва различимые в свете свечей, нависали массивные опорные балки и какие–то черные каркасные конструкции.
Гости крутили головами, осматриваясь и пытаясь сориентироваться в сложившейся ситуации. Их оружие, конечно, чтобы не спровоцировать неприятности, не покидало ножны и кобуры, но было готово сделать это в любую секунду.
Ангарад посмотрела на Нейла и кивком указала ему на противоположную от лифта стену. От подвесной дорожки поднимались широкие металлические ступени, точно та кие же, как те, что вели на саму эту дорожку из зала. Верхняя лестница, огражденная перилами, нависала над внутренним кругом, неожиданно обрываясь в воздухе, и никуда не вела.
Это видели все. Нейл пытался вглядеться в мрак, господствующий под сводом помещения. Может быть, лестница была нужна, чтобы оттуда спускать что–то?
Закутанный в балахон человек сошел с платформы, и они собирались уже последовать за ним, но тут он остановился и снова повернулся к ним лицом.
— Клыки ада! — прорычал Нейл.
На окружной дорожке над их головами неожиданно возникла дюжина фигур в балахонах, идентичных той, что привела их сюда. Никто не слышал, чтобы какой–либо из люков открывался, и пламя свечей не дрожало. У каждого из новоприбывших на шее болтался ключ, но ни один из ключей не был похож на другой.
— Кто–то о чем–то переговаривается, — тихо произнесла Плайтон. — Я скоро уже не выдержу.
Вокруг снова завздыхали, зашипели непонятные голоса. Рейвенор рискнул потянуться сознанием вовне. Положение было рискованным, но он уже не мог просто ждать. Практически сразу он наткнулся на мощную ауру фоновой псионической активности. Казалось, будто даже стены и палуба пропитались ею. Она мягко и медленно пульсировала, точно дышала, но исходила не от скрывающейся под капюшоном фигуры. Все обитатели Дома оказались абсолютно «пусты» и инертны. Аура трепетала повсюду вокруг них, словно они каким–то образом оказались прямо внутри активного, неимоверных размеров разума.
Или как если бы сам океан, начинающийся за стенами Дома, был чем–то живым.
— Я ищу связности, — произнес Рейвенор.
Лацик не стал возражать и отошел в сторону.
— Я ищу связности, — повторил инквизитор.
Фигура, доставившая их сюда на подъемнике, медленно направилась к своим собратьям, расположившимся на дорожке.
— У вас есть имена? Дар речи? — спросил Рейвенор.
— У нас есть и то и другое, — ответила одна из фигур.
Голос говорящего был отчетлив и хорошо различим, хотя и казался всего лишь шепотом. Кроме того, он явно принадлежал молодому человеку, хотя по нему и нельзя было установить пол собеседника.
— Может, скажете, как вас зовут? — спросил Рейвенор.
— А вы скажете, как зовут вас?
— Это существенно для нашей сделки?
— Нет, — произнесла другая фигура, — хотя для того, чтобы обрести доподлинную связность, необходимо истинное познание о вас. Но это не наша функция. Познать вас должен Дом.
— Какова же ваша функция?
— Мы просто смотрители Дома.
— Понятно. Но как же Дом будет познавать меня?
— Он уже изучает вас. Но вы можете ускорить процесс, поведав о причине своей бессвязности.
Рейвенор повернул свое кресло к Плайтон:
— Мауд?
— Да, сэр?
— Мне хотелось бы, чтобы ты вместе с мистером Лациком спустилась вниз и сопроводила его к нашему судну, а потом приглядела бы за ним.
— Постойте… — начал было Лацик.
— Скажите, требуется ли еще пребывание здесь нашего проводника? — спросил Рейвенор у обитателей Дома.
— Его функция завершена.
— Вы слышали, что сказали смотрители, Гирам, — обратился к геологу Рейвенор. — Я благодарю вас за услугу, которую вы оказали нам, когда помогли найти это место и прибыть сюда, но мне не хотелось бы, чтобы вы были рядом во время наших переговоров. Прошу вас, оставьте нас и подождите возле подводной лодки, и тогда мы останемся друзьями.
Лацик с тревожным и явно несчастным видом окинул зал взглядом. Он понимал, что находится не в той ситуации, когда может предоставить какой–либо весомый аргумент или пытаться противиться. Ему даже удалось вернуть усмешку на свое узкое лицо, прежде чем поклониться.
— Конечно, — сказал он, — у меня нет ни малейшего желания ссориться с вами. В этих местах человеку необходимо иметь как можно больше друзей.
Плайтон повела дулом ружья, переброшенного через плечо.
— Пойдем, — сказала она.
— Присматривай за ним, Мауд.
Плайтон кивнула. Она все еще не привыкла к прямому телепатическому общению.
Мауд следом за Лациком поднялась на платформу лифта и дернула за рычаг. Через некоторое время они медленно поплыли вниз.
Рейвенор снова развернулся к смотрителям Дома:
— Расскажите мне о подробностях, которые необходимо прояснить.
— Опишите в общих чертах параметры своей бессвязности, — ответила одна из фигур. — Позвольте Дому узнать вас.
— И как именно мы обретем связность?
— Правильный ключ откроет правильную дверь, — сказал смотритель.
Спутники Рейвенора обменялись встревоженными взглядами.
Рейвенор устремил свое кресло вперед и остановился только тогда, когда оказался прямо под обитателями Дома, наблюдающими за ним с приподнятой дорожки.
— Я ищу связность, — провозгласил он, словно разговаривая не с ними, а с окружающими его чертогами. — Меня зовут Гидеон Рейвенор. Нет никакого смысла скрывать. И я ищу… что ж, это скрывать также не имеет смысла… ищу своего давнего врага. Он неоднократно ускользал из моих рук и разрушал все планы по его поимке. Вселенная слишком велика, а он сейчас может быть где угодно. Поэтому я решил найти кого–нибудь, кто сможет подсказать мне, где и как можно выследить его. Это лучше, чем тратить жизнь на самостоятельные бесплодные блуждания. Ведьмин Дом Утохра издавна славится своими предсказаниями. Ходят слухи, что точность Дома в подобных вопросах просто удивительна. В прежние годы своей жизни я был имперским инквизитором. Верным служителем ордосов Геликана. Попытка искать правды и помощи в подобном месте — это поступок радикала или еретика. Те, кого я называл раньше своими повелителями, не позволили бы мне даже заикнуться об этом. Но теперь я стал доведенным до отчаяния отступником, действующим без ведома и позволения Священной Инквизиции. Я уже не инквизитор. Возможно, я обрекаю себя на проклятие, но я точно буду проклят, если не узнаю, где он.
Бормотание голосов Дома усиливалось. Кыс почувствовала себя неуютно, когда поняла, что они напоминают ей шум стаи металлических птиц из Петрополиса. Она боролась с собой, боясь разреветься. Признание Рейвенора, даже если оно было произнесено только для того, чтобы убедить Ведьмин Дом, было тяжело слышать. «Я больше не инквизитор. Возможно, я обрекаю себя на проклятие».
А возможно, все они уже прокляты.
— Человека, которого я ищу, зовут Зигмунд Молох, — закончил Рейвенор.
Голоса продолжали кружить, а в их шепоте становилось все больше свистящих звуков и резкости. Они струились вокруг Рейвенора то потоками ураганного ветра, то хрупким дыханием призраков.
И все теперь слышали, что говорят эти голоса:
— Молох, Молох, Молох…
Вернувшись во мрак нижних коридоров, Плайтон вместе Лациком сошла с платформы, обернулась и снова потянула за рычаг, чтобы пустая платформа возвратилась обратно.
— И как нам подниматься наверх? — спросил Лацик.
— Молись Трону, чтобы это не понадобилось, — ответила Плайтон.
Дорогу они себе освещали при помощи масляных светильников, позаимствованных с подъемника. Плайтон навела свет лампы на винтовую лестницу.
— Куда–то она да ведет, — сказала Мауд. — Если что, выясним, куда именно, но лифт им может понадобиться больше, чем нам. Пойдем.
По служебному туннелю они вернулись к парковочному бассейну.
— Так, значит, вас зовут Мауд? — весело спросил Лацик.
— Не разговаривай, — ответила она.
Они прошли мимо болтающихся ржавых цепей и гниющей аппаратуры по погруженной в сумрак пристани. Подводная лодка тихо лежала под ними, привязанная Лациком к ограде тяжелыми морскими цепями. Верхний и боковой люки были по–прежнему открыты, и оттуда лился бледный электрический свет.
— Проверка связи, — произнесла Плайтон в линк.
В ответ раздался голос сервитора–водителя.
— Что ж, ждать, может быть, придется долго, — сказал Лацик, присаживаясь на край пирса и болтая ногами над бассейном. Лампу он поставил возле себя. — Разве не стоит скоротать время за дружеской беседой, а, Мауд?
— Не разговаривай, — ответила она.
Глава десятая
— У меня есть предположение, — произнес Карл.
— Касательно чего? — спросил Рейвенор.
— Касательно того, как все здесь может работать, — ответил Тониус.
Они все еще продолжали ждать на нижнем уровне амфитеатра. Обитатели Дома не шевелились, не разговаривали и даже никак не отреагировали на возвращение пустого подъемника. Перешептывающиеся голоса налетали и исчезали подобно легкому ветерку.
— Рассказывай, — подтолкнул дознавателя Рейвенор.
— Мне кажется, что все дело не только в Доме. Скорее, здесь расположен какой–либо материал или предмет, используемый для фокусировки. Думаю, что куда важнее то, где именно расположен Дом.
— Интересная мысль. Продолжай.
— На мой взгляд, все дело в океане. Да, думаю, именно в океане. Так или иначе, но он откликается и резонирует с… — Он помедлил. — На самом деле мое предположение слишком надуманное и незавершенное…
— А по–моему, ты уже прошел половину пути, — сказал Рейвенор. — Отличное рассуждение, просто недостаточно глубокое. Я согласен с тобой в том, что океан участвует в процессе, исполняя функцию резонирующей среды, но, на мой взгляд, настоящую тайну хранит сама луна.
— Утохр?
— Да. Скажи, как часто мы встречаемся с кристаллами или прозрачными материалами, которые используются для гаданий или предсказаний? Чувствительные кристаллы, магические кристаллы, кристаллы, способные преломлять и фокусировать пси–импульсы?
— Вроде хрустальных шаров?
— Точно. Техника их использования и вера в нее столь же стары, как и человечество, к тому же мы не единственный вид, оценивший по достоинству этот метод.
— Эльдары?
— Именно эльдары. Кристаллический резонанс. Не станет большой ошибкой определение «костей духа» как органически выращенных камней. Луна, на которой мы находимся, знаменита своими богатыми залежами всевозможных минералов. И Ведьмин Дом…
— …использует Утохр в качестве гигантского хрустального шара, — усмехнувшись, продолжил Карл. — Значит, я угадал?
— Не уверен. Но если угадал, то хоть аналогия и грубовата, но примерно так и обстоят дела в действительности.
Карл казался очень довольным собой.
— Ты уже практически превзошел меня, дознаватель. Скоро мне нечему будет тебя учить.
— В этом–то я разбираюсь, — засмеялся Карл.
Трепещущий шепот внезапно прекратился. Неожиданно обрушившаяся на них тишина казалась угрожающей. По Дому прошла дрожь, когда он снова выправлял положение.
— Дом готов, — произнесла одна из закутанных в балахоны фигур.
— Поднимайтесь на наш уровень! — приказала другая.
Рейвенор направил свое кресло по ступеням наверх, а его сопровождающие двинулись следом и остановились уже возле смотрителей.
Раздались громкий металлический лязг и шипение гидравлики. От выгнутого куполом потолка на телескопических креплениях медленно и грузно опускалась широкая круглая платформа. Платформа располагалась точно по центру внутреннего нижнего круга, но была на несколько метров меньше в диаметре. Она опускалась до тех пор, пока не оказалась над окружной дорожкой ровно на той же высоте, на которой та в свою очередь возвышалась над полом. Край круглой платформы соприкоснулся с верхней ступенькой уходившей до того «в никуда» лестницы, пришвартовавшись к ней при помощи магнитных замков. Человек, стоявший на нижнем уровне, вполне мог бы пройти под ней, не нагибаясь.
Круглая платформа представляла собой толстый, изъеденный коррозией железный или стальной диск, подвешенный на шести телескопических стержнях, каждый из которых в настоящее время был выдвинут до предела. Эти стержни выступали подобно колоннам по краю подъемника. Черные сваи и опорные балки под крышей постепенно выступали из темноты в медленно нарастающем призрачном свечении дюжины фотолюминесцентных ламп.
Платформа пустовала, если не считать единственного объекта: посреди нее вертикально возвышалась полуоткрытая дверь. Деревянная старая дверь. Самая обычная дверь в самой обыкновенной раме.
Какое–то время Рейвенор и его спутники разглядывали ее. В это время Дом снова шагнул, и дверь качнулась, словно подул сквозняк. Она закрылась с хлопком, а затем вновь приоткрылась на ширину ладони.
— Сдаюсь, что это такое? — спросил Нейл.
— Дверь, — ответила Ангарад, с которой, как уже заметил Рейвенор, всегда можно рассчитывать на предельно прозаический ответ.
— Дверь, — эхом откликнулся Карл. — Но разве это может быть тем, что я думаю?
— Это, надо полагать, зависит от того, что именно ты думаешь, Карл, — ответил Рейвенор.
Мимо них прошли смотрители Дома, несущие на платформу светильники и расставляющие их по краю диска. Рейвенор тоже поднялся на платформу и приблизился к двери. Остальные нехотя последовали за ним.
— Трехсторонние пропилеи? — рискнул предположить Тониус, стараясь говорить шепотом. — Э–э… трипортал?
— Я подумал о том же, — произнес Рейвенор. — И вновь меня впечатлила твоя дедукция. Как и познания в тайных науках и эзотерике. Откуда тебе известно это понятие?
— Вроде бы, — пожал плечами Карл, — наткнулся на упоминание о нем несколько лет назад, когда занимался самообразованием. Как же назывался тот текст?.. Не могу вспомнить,
— «Кодекс Атрокс», сочинения Сарника, — тихо произнес Бэллак. — А также «Охряная Книга», — Прежде чем продолжить, он обвел взглядом Рейвенора и Тониуса. — Доступ к таким работам ограничен, но, как и Карл, я воспользовался своим статусом дознавателя, чтобы ознакомиться с ними. Три года назад, когда мы с инквизитором Фенксом пребывали на Мирепуа, к нам обратились за помощью в расследовании деятельности культа, который, как утверждалось, обладал функционирующими трехсторонними пропилеями. Как выяснилось в итоге, все это был только обман, но я провел исследования. И эта дверь внешне походит на деревянные гравюры, прилагавшиеся к работе Сарника.
— Точно, Сарник, — кивнул Тониус, — именно там я и видел.
— И что, предполагается, мы должны поверить в то, что перед нами настоящий трипортал? — спросил Бэллак, обходя раму с другой стороны так, чтобы остальные видели его через приоткрытый дверной проем.
— Уж не знаю, чему вы так радуетесь, — пробормотал Нейл, — но, может быть, кто–нибудь расскажет мне, о чем вы вообще говорите?
— Карл? Бэллак? — спросил Рейвенор.
Тониус шагнул вперед, оказавшись возле двери с противоположной стороны от Бэллака. Он осторожно приблизился к ней. Дверь слегка покачнулась в раме, будто на нее подул ветер.
— Трехсторонние пропилеи, — произнес Карл.
— Ты уже не первый раз говоришь это, — упрекнул его Нейл.
— Дверь с тремя направлениями, — поправился Карл Тониус, смерив презрительным взглядом огромного охотника за головами. — Мифическое устройство, предназначенное для гадания и прорицаний. Принципы его действия никогда не получали объяснения даже в псионических терминах, хотя, возможно, это всего лишь тотем, фокусирующий ментальную волну. Сложный фетиш.
— И как это работает? — спросила Кыс. — То есть, как им воспользоваться?
— Одна из ее сторон здесь, — произнес Тониус.
— А вторая — здесь, — произнес Бэллак из–за двери. — Но если пройти сквозь нее… — Тут дознаватель помедлил, поскольку ни у него, ни у Тониуса не возникло желания продемонстрировать это на своем примере. — Вообще, Кыс, поговаривают, что в результате окажешься возле третьей стороны. Третье направление. Субъект перемещается дверью в другую точку пространственно–временного континуума, в которой можно получить ответ на тот вопрос, ради которого и организуется предсказание.
— Портал? — спросила Кыс.
Бэллак пожал плечами.
— Да, портал, — сказал Рейвенор. — Говорят, что эта дверь способна перенести человека в другое место. А точнее говоря, более чем в одно место. Количество переходов зависит от последовательности действий и сложности заданного вопроса.
Он отвернул свое кресло от двери, и все его спутники собрались вокруг.
— Не ожидал я такого, — произнес Рейвенор, — что глупо с моей стороны. Полагалось, что если все это не простое надувательство, то Ведьмин Дом хранит какую–то по–настоящему темную тайну. Именно за ней мы и пришли сюда. Вот только мне почему–то не хочется пользоваться ею.
— Мне тоже, — произнес Тониус.
— А я все еще не могу переварить ваши объяснения, — признался Нейл.
— Это просто старая деревянная дверь, — со свинцом в голосе произнесла Ангарад.
— Мы должны ею воспользоваться.
Все обернулись на Кыс. Она смотрела за тем, как обитатели Дома устанавливают на краю платформы чадящие лампы и свечи.
— Именно затем мы и пришли сюда, как вы и сказали. И нет такого правила, которого бы мы при этом не нарушили. Мы знали, что влезаем в темные еретические дела. Мне это все ни капельки не нравится, но именно так обстоит дело. Назад пути нет.
— И что ты предлагаешь? — спросил у нее Тониус.
— Нет, что ты предлагаешь? — бросила в ответ Кыс. — Сбежать? Вернуться домой? Сдаться? Если так, то, дай мне Трон терпения, это надо было сделать еще несколько месяцев назад. Мы зашли уже слишком далеко, чтобы теперь привередничать.
— Ты права, Пэйшенс. Спасибо, что выступила в качестве голоса разума.
— Почему–то я себя не ощущаю слишком разумной.
— Мы сделаем это, — сказал Рейвенор. — Вернее, некоторые из нас. Я не собираюсь рисковать сразу всей группой. Кто–то должен остаться здесь и прикрывать нам спину.
— Это при условии, — с насмешкой в голосе произнесла Ангарад, — если перед нами не просто старая дверь, которую раскачивает сквозняком.
— Да, именно при этом условии, — произнес Рейвенор. — Может быть, пойдешь со мной и сама все проверишь? Бэллак, Карл, вы тоже идете. Гарлон, ты остаешься вместе с Пэйшенс и приглядываешь за этой дверью.
Лицо Нейла помрачнело. Он бросил взгляд на мечницу.
— Нет, я… — произнес он и осекся.
— С ней все будет в порядке, Гарлон, обещаю. Я позабочусь о ней. Кроме того, она и сама может за себя постоять. И ее сознание восхитительно прочное и изумительно эластичное. Она способна справиться со многими опасностями внемирья.
— Но… — Нейл негодовал.
— Твоя сила мне необходима здесь. И Кыс также должна остаться, чтобы держать ментальную связь. Не спорь со мной, Нейл.
— Я никогда не спорил с вами.
— Гарлон, я знаю, что для тебя значит эта картайка. Мне все известно. Я буду ее защищать.
Нейл неохотно кивнул. Он поймал на себе взгляд Ангарад и отсалютовал ей, ударив кулаком себя по груди, как было принято у кланов Картая. Мечница ответила ему тем же.
Рейвенор установил глубокую связь с сознанием Кыс.
— Я попытаюсь разговаривать с тобой.
— А я постараюсь услышать.
— Прикрывайте нас, Пэйшенс.
— Обязательно.
Край платформы был заставлен свечами и лампами. Еще больше светильников было расставлено на окружной дорожке. Верхнее освещение зала слегка потускнело и замерцало.
Впервые за полчаса вокруг ненадолго закружили шепчущие голоса. Как только они стихли, дверь плотно захлопнулась с громким лязгом и раздался звук поворачивающихся древних механизмов замка.
— Дом готов принять вас, — произнес один из смотрителей.
— Дверь готова к тому, чтобы ее открыли, — сказал другой.
Закутанные фигуры расположились неровными рядами вокруг команды Рейвенора.
— У кого из вас нужный ключ? — спросил инквизитор.
Снова раздался пугающий шепот.
Один из смотрителей выступил вперед, сжимая ключ, свисавший с его шеи.
— У меня, — произнес он, и остальные обитатели Дома что–то спокойно забормотали, будто поздравляя избранника.
— Кто идет, а кто остается? — спросила еще одна из закутанных фигур.
— Я остаюсь, — ответила Кыс.
— И я, — проворчал Нейл.
Один из смотрителей жестом руки приказал им следовать за собой. Все, кроме избранника, медленно спустились с верхней платформы на дорожку. Кыс пошла за ними, но по пути обернулась.
— Храни вас Император! — окликнула она остальных членов команды.
— Боюсь, что не в этот раз.
— Тогда вы храните их, Гидеон, — произнесла она, а затем отвернулась и спустилась по лестнице.
Нейл пошел было за ней, но вдруг остановился, подбежал к Ангарад и грубо поцеловал ее в губы.
— Проклятие! — прорычал он. — Мне бы очень хотелось увидеть вас снова живыми. Даже тебя, Тониус.
— Буду считать минуты, мой драгоценный, — усмехнулся Карл.
Нейл протопал по ступеням и встал возле Кыс среди молчаливых смотрителей, не сводящих глаз с двери на платформе.
— Так, значит, ты и эта воительница… — прошептала Кыс.
— Заткнись!
— И давно уже?
— Всего два слова, Кыс. Захлопни варежку!
— Мой рот на замке, — усмехнулась она. — В отличие от твоего. Или ее.
Гарлон бросил на нее испепеляющий взгляд.
— Ты так пропустишь все представление, — произнесла Пэйшенс, с улыбкой кивая на платформу.
Улыбка вышла кривоватой, и, глядя на разворачивающиеся события, Кыс начала молиться.
— Вы подтверждаете свою готовность начать? — спросил смотритель, оставшийся возле двери.
— О, жду, не дождусь, — сказал Тониус.
Ангарад казалась скучающей. Бэллак сжал здоровой рукой приклад оружия.
— Подтверждаем, — ответил Рейвенор.
Смотритель снял ключ с шеи и вставил его в древний замок на двери. Ключ повернулся с громким треском давно не смазываемого механизма.
Дверь открылась.
Тониус фыркнул. Сквозь дверной проем они могли видеть противоположную сторону платформы и непрерывное кольцо мерцающих ламп и тонких свечей.
— Я впечатлен, — заметил Тониус.
— Тихо!
— Сюда, — проинструктировал смотритель, направляя их в дверь.
Они шагнули вперед.
Дверь захлопнулась позади них, и замок сам собой заперся.
Нейл обернулся к Кыс. В ее изумленно расширившихся глазах читались испуг и недоверие.
— Святое, мать его, дерьмо! — произнес Гарлон. — Ты видела?
— Да, — ответила Кыс.
Они видели, как их товарищи вместе с избранным смотрителем проходят через дверь, видели, как та захлопывается.
Теперь на платформе не было ничего, кроме закрытой двери.
Глава одиннадцатая
— Что это было? — спросила Плайтон, неожиданно вскакивая.
— Ты о чем? — откликнулся Лацик.
Он играл в кости, бросая их на свой плащ, разостланный поверх решетчатого покрытия дока.
— Это было похоже на дверь, — ответила Плайтон, поднимая дробовик, — Словно где–то с силой захлопнулась дверь.
— Дом стар и полон загадочных звуков, — заметил худощавый геолог. — Привыкай.
Она ничего не ответила, подошла к люку и посветила фонарем в служебный туннель. В темноте ничто не шевелилось. Мауд включила линк.
— Проверка, — произнесла она.
— Без изменений, — протрещал в ответ голос сервитора из подводной лодки.
Плайтон вернулась обратно, очередной раз пройдя мимо проржавевших машин, отбрасывающих тени. Освещение в доке слегка замерцало, когда Дом в очередной раз шагнул. Цепи зазвенели и закачались.
Лацик сидел там же, где она оставила его.
— Что вы делаете? — резко спросила Мауд.
— Играю в кости, — ответил он.
— Вы только что что–то делали со своим плащом! — отрубила она, вскидывая дробовик.
— Да, Мауд. Я играю в кости на своем плаще! — Он устремил на нее взгляд выпуклых воспаленных глаз, а на его истощавшем лице возникло почти комическое выражение искренности.
— Ну ладно, — произнесла она, опуская оружие и снова усаживаясь на ржавую катушку для кабеля.
— Вы слишком нервничаете, Мауд, — заметил Лацик.
— Не разговаривайте со мной.
Меня поразило то, как эмоционально Карл начал произносить фразу: «Я же говорил вам, что это пустая трата времени».
— Я же говорил вам… — И тут голос его подвел.
Как и все мы, он ошеломленно озирается.
Я тоже никак не могу в это поверить. В инстинктивном страхе я простираю сознание вовне, окидывая окружающий мир взглядом своего разума.
Это не фальшивка. А если и фальшивка, то не поддающаяся проверке даже моим сознанием.
Мы уже не на борту Ведьминого Дома. Мы не на Утохре, и, готов побиться об заклад, не в системе Кито, и даже не в субсекторе Геликан. Внутренний хоролог моего кресла только что сбился со счета, стер данные и запустился заново. Последствия прохода через портал или, возможно, знак того, что мы уже не в том времени, в котором заходили в него.
Это оглушает меня, приводит в благоговение и абсолютное смущение. Я вижу, как Бэллак, открыв рот, смотрит куда–то вдаль; как Карл склоняется, чтобы коснуться пальцами горячей сухой пыли; как Ангарад прищуривается и медленно тянет картайский меч из ножен. И только смотритель Дома, сжимающий в руках свой ужасный ключ, кажется невозмутимым. Жаркий ветер колышет темный балахон нашего проводника.
— Все в порядке? — спрашиваю я.
Мы стоим в зное и пыли среди красных песчаных дюн, окруженных зловещим кольцом острых черных вулканических глыб. Сильный пустынный ветер бросает в нас пылью, и я слышу, как мелкие камешки постукивают по корпусу моего кресла. Небо кажется затянутым красной дымкой и перекрученными облаками, сквозь которые едва пробивается слабый свет умирающей кроваво–красной звезды, похожей на пулевое отверстие.
Я понятия не имею, где мы очутились.
Постепенно поворачиваясь вокруг своей оси, я снимаю на пикт каждый миллиметр окружающей нас земли, сохраняя снимки во внутренних банках данных. При помощи систем кресла я собираю образцы пыли, реголита и воздуха, изучая их при помощи ауспекса. Эти земли мертвы. Жара непереносима, и камни вокруг нас горячи, точно в аду.
Все реально. Мы не во сне, иллюзии или трансе ауто–сеанса. Все взаправду, и у меня остается только один выбор: смириться с этим или сойти с ума.
Дверь находится у меня за спиной, она выглядит дико посреди этого нигде. Она высока, прочна и плотно закрыта. Я вижу, как к ней поворачивается Бэллак. Он дергает за ручку и понимает, что дверь заперта.
— Господин… — произносит он, глядя на меня.
Бэллак редко называет меня так. Должно быть, он очень сильно напуган.
Я сам приближаюсь к двери, взбивая пыль лопастями своего кресла, и объезжаю ее с другой стороны. Она столь же целостна и реальна, как и окружающий нас новый мир. Одна из сторон плотно захлопнутой двери подставлена жгучему чуждому солнцу, а другая находится в тени. И сама дверь отбрасывает длинную, продолговатую тень в красной пыли.
— О Трон! — проскулил Карл.
— Мне бы хотелось знать, где… — произносит Ангарад, сжимая меч в ладонях. — И как именно… Короче, где мы?..
— Не нервничай.
— Я хочу знать, где мы! — рычит Ангарад, глядя на смотрителя.
— Успокойся!
Направляя в мечницу волну уверенности, я заставляю ее остановиться раньше, чем она схватит проводника за горло.
— Это то самое место? — спрашиваю я. — То место, где я получу свой ответ?
— Что ж, учитывая, что Молоха я нигде не вижу, то думаю — нет, — простонал Карл.
— Все не так просто, — говорю ему я. — Я прав, смотритель?
— Вы сделали только первый шаг, — все тем же бесполым голосом отвечает проводник. — Только первый шаг. Ваш вопрос оказался довольно сложным. Предполагаю, что дверь потребуется открыть еще несколько раз.
— Тогда почему мы еще здесь? — требовательным тоном вопрошает Карл.
— Успокойся! — снова посылаю я, но в этот раз уже Карлу.
— Дом пожелал показать вам это место. Причины мне неизвестны, — отвечает смотритель. — Нам не объясняют подобных вещей. Это не наша функция.
— И что дальше? — спросил Бэллак.
Из всех моих спутников он легче всех справился с потрясением.
— Надо подождать, — отвечает наш закутанный с головы до ног гид.
— Я не хочу ждать, — тут же отзывается Ангарад. — Не хочу оставаться здесь. Что–то приближается.
— Ничего не чувствую, — отвечаю я после проверки.
— А я ничего не вижу, — добавляет Бэллак.
— Что–то приближается, — продолжает настаивать Ангарад, — что–то плохое. Эвисорекс чувствует его.
Длинная сабля дергается. Чтобы удержать оружие, картайке приходится сжимать его обеими руками.
— За тем хребтом, — произносит мечница.
Я окидываю взглядом горный хребет, на который она указала: длинная и невысокая черная базальтовая полоса, гнилыми зубами выступающая из дюн. Я ничего такого не ощущаю, но, кажется, позади каменных обнажений собирается облако пыли.
— Ради Трона! — бросает Карл. — Я хочу убраться отсюда подальше! Мы можем уйти? Пожалуйста!
— Успокойся и…
Вот теперь и я чувствую это. Чувствую то же, что и все они: погибель… Стелящееся, проползающее в самую глубь чувство близкой погибели и ужас, столь же невыносимый, как и всепроникающий красный свет, ужас, черный, как тени варпа.
— Не нравится мне все это, — произносит Бэллак.
— Смотритель?
— Надо дождаться, пока дверь будет готова, — отвечает проводник.
— К чертям дверь! К чертям эту проклятую дверь! — кричит Карл, бросаясь к порталу. Он молотит кулаками по дереву и дергает ручку. — Во имя Трона, наставник! Он обегает дверь с противоположной стороны и пробует снова. — Пропустите нас! Дайте нам пройти!
— Прекрати, Карл. Прекрати сейчас же.
Но Карл Тониус не остановится. Он поддался панике и продолжает молотить, молотить и молотить…
В покое и тишине амфитеатра Кыс оглянулась на Нейла.
— Ты это слышал? — спросила она. Они оба посмотрели на дверь.
— Ничего такого. Просто Дом ищет новую опору.
— Нет, — сказала Пэйшенс. — Разве ты не слышал стук? Словно кто–то колотил в дверь с противоположной стороны?
— Нет, — не слишком уверенно ответил он.
Неожиданно дверная ручка стала дергаться то туда, то сюда.
— Дерьмо! — воскликнул Нейл, делая шаг вперед. Кыс остановила его.
— Мы можем только ждать, — сказала она.
— Карл!
Когда команда Рейвенора оторвала его от двери, Тониус уже был мокрым от жары и страха.
— Простите, — произнес он, — простите.
— Смотритель? — позвал Рейвенор.
Проводник подождал еще несколько секунд, а потом подошел к порталу и вставил ключ в замок. Повернув его, он снова открыл дверь.
— Сюда, — произнес смотритель.
Они поспешили проскочить внутрь, позволив двери захлопнуться позади них. Рейвенор услышал, как она снова закрывается.
Пот, покрывающий их тела, сразу же стал липким. И даже сильнее, чем в первый раз, их ошеломило ощущение того, что они неожиданно оказались абсолютно в другом месте. Причиной тому стали не только изменения в освещении и температуре воздуха, но и едва заметный перепад в силе гравитации и давлении, смена запахов и самого духа места.
Бэллак достал свое оружие и принялся озираться. Они оказались в каменном монастыре, возведенном в стиле имперской готики. Здание было старым, источенным временем и стихиями. Где–то неподалеку о невидимый отсюда берег разбивались волны. Небо было темным, ночным. В его гладкой черноте высыпали звезды.
— Наставник? — прошептал Тониус.
Рейвенор пытался заставить свой внутренний хоролог снова заработать. Скачущие показания прибора выдавали полную ерунду.
— Наставник!
Рейвенор снова обратил внимание на окружающий его мир и просканировал территорию.
— Мне знакомо это место, — сказал он.
— Дверь заперта, — объявила Ангарад.
Портал возвышался во мраке за их спинами и смотрелся так же нелепо, как и посреди пустыни.
— Заперта с обеих сторон, — добавила мечница, обойдя дверь и снова попытавшись ее открыть.
— Эти звезды, — произнес Рейвенор. Карл посмотрел на небо:
— Я… я их не узнаю.
— Но мы должны были узнать их, — сказал Рейвенор. — Сейчас проверю их по своим архивам.
— Постойте, постойте…
— Мы находимся в здании капитула Ордо Маллеус на Гудрун, — произнес Бэллак. Он повернулся к ним лицом. — Хотелось бы выдать что–нибудь пооригинальнее, сэр, но так и написано на этой стене.
Бэллак указал им на древнюю, поблекшую мемориальную доску.
— Но здесь же все в руинах, — сказал Тониус.
Они прошли по галерее к грозящим обвалиться остаткам главного строения, двор которого полностью зарос сорной травой. Эти места оставались заброшенными уже многие годы. Вывалившиеся из стен камни покрывали заросли кустов и ползучих растений, покачивающихся на ночном ветру, налетающем с моря.
— Но я же улетел отсюда всего год назад! — прокричал Бэллак. — Все было цело, клянусь, все было цело и…
— Это произошло не год назад и даже не еще на год раньше, — произнес Рейвенор. — Я не знаю, в каком времени мы очутились. Думаю, дверь показывает нам какую–то важную линию судьбы. Полагаю, сейчас мы находимся в собственном будущем.
— Смотрите… — сказала Ангарад.
На другой стороне залива, о неровные берега которого в ночи билось море, виднелся одинокий, печальный силуэт великого города.
Мертвого уже долгие годы.
— Великий Трон Терры, — пробормотал Рейвенор. — Это Дорсай. — Он повернулся к смотрителю. — Открывайте портал, — приказал инквизитор.
— Дверь еще не готова.
— Мы должны уйти отсюда! Сейчас же!
Ключ смотрителя снова отворил перед ними дверь, тут же захлопнувшуюся за их спинами.
С противоположной стороны их встретил летний вечер. Вдаль, до леса, тянулись поля, с которых недавно собрали урожай. По медленно темнеющему небу бежали стада белых облаков, уже подкрашенных сумерками.
Примерно в ста метрах от них, посреди стерни, одиноко высился деревянный стул.
Птицы пели, порхая в сумерках у них над головами или прыгая с ветки на ветку в кустах. В глубине неба проступили первые звезды. Одинокая фигура двигалась к стоящему в поле стулу.
Рейвенор развернулся и посмотрел на своих спутников. Они стояли перед запертой дверью, невозможным образом выступающей из холма, распаханного под поле.
— Оставайтесь здесь! — приказал Рейвенор.
— Но… — произнес Бэллак.
— Оставайтесь здесь и не предпринимайте ничего, пока я не подам знак.
Инквизитор поплыл над рядами сухой соломы, спускаясь со склона к деревянному стулу. Фигура уже приближалась к нему, с трудом поднимаясь наверх.
Рейвенор резко остановился в десяти метрах от стула, стоявшего посреди круга из соломы, оставшейся после сбора урожая. Круг имел пять метров в диаметре, и стул стоял точно в его центре. Рейвенору были знакомы сложный узор, сплетенный из соломы, и особая форма каймы.
Инквизитор парил в стороне от него, дожидаясь, пока идущая ему навстречу фигура не поднимется по склону.
Человек приблизился, шагнул в круг и, тяжело дыша, занял свое место. Старый стул стоял чуть под углом, опираясь на неровную почву.
— Ну, здравствуй, — наконец произнес мужчина, вытирая платком лоб.
Это был толстоватый, начинающий стареть человек в зеленом шелковом костюме, застегнутом на плотный ряд пуговиц. Его густые темные волосы и борода были идеально ухожены.
— Я уж начал волноваться, доберетесь ли вы сюда. Вы ведь Гидеон Рейвенор, верно? Ну да, конечно же это вы. Наконец–то мы с вами встретились. — Он наклонился вперед. — Скажите, вам известно, кто я?
— Да, — сказал Рейвенор.
— Превосходно! — ответил Орфео Куллин. — Тогда давайте поговорим.
Глава двенадцатая
Мауд мерила док шагами. Палуба звенела и слегка раскачивалась. Лацик наблюдал за Плайтон с веселым интересом.
Она задумчиво поглядела на свой л инк, но уже в который раз решила, что не стоит мешать происходящему сейчас в верхнем зале Дома.
Убирая линк в карман плаща, она услышала неясный звук.
— Что это было? — требовательно спросила она, поворачиваясь к Лацику.
— Ты о чем? — усмехнулся он.
— Я слышала шум.
— Снова? Мауд, перестань! Ты слишком нервничаешь. У тебя уже начинается паранойя.
Плайтон приблизилась к нему и вскинула тяжелое армейское ружье.
— Я слышала шум, — прошипела она, — звонок линка.
— Тебе померещилось.
— Встань и отойди назад! — приказала она.
Лацик поднялся и отошел на несколько шагов. Его плащ остался разостланным на палубе, и игральные кости были разбросаны по нему.
Не сводя глаз с Лацика и держа ружье правой рукой, Мауд наклонилась, сгребла плащ за воротник и отбросила его в сторону.
— Эй! — закричал Лацик.
Кубики покатились по палубе, в большинстве случаев проваливаясь сквозь решетку и падая в воду.
Опустившись на колени, Плайтон обшарила карманы плаща левой рукой, по–прежнему не сводя взгляда с геолога.
— Прибереги свои «эй» для кого–нибудь другого, — сказала она, когда ее левая рука извлекла из глубокого кармана старый, побитый линк. — Лживый выродок!
— Да ладно тебе, — произнес Лацик. — С каких это пор людям запрещается носить с собой линк?
— С кем ты говорил? Кому подавал сигнал?
Лацик ответил не сразу. Его узкие губы сжались в тонкую, напряженную линию под острым носом.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Мауд, — произнес он, опустив глаза.
— Кто это был, Лацик?
Он снова посмотрел на нее, и на его лице медленно расцвела широкая улыбка. Для того чтобы понять причину его веселья, Мауд не потребовалось оборачиваться. У нее внутри все похолодело, когда она почувствовала, как в ее затылок упирается дуло.
— Как я уже говорил, — произнес Лацик, — в этих местах человеку необходимы друзья.
Нейл достал из кармана полоску вяленого мяса и зубами оторвал от него кусок, после чего протянул еду Кыс. Но Пэйшенс только покачала головой.
— От ожидания мне всегда жрать хочется, — произнес он.
Из–за двери уже больше часа не доносилось ни звука.
Нейл и Кыс маялись от безделья, время от времени поднимаясь на верхнюю платформу и рассматривая дверь с более близкого расстояния. Смотрители по–прежнему сохраняли неподвижность каменных изваяний.
— Так, значит, вы с Ангарад?.. — поинтересовалась Кыс.
— Это личное.
— И долго уже продолжается это личное?
— А это важно?
— Важно ли для Гидеона?
— Не хочу его обижать, — нахмурился Нейл, — но это его не касается.
— Думаю, ты прекрасно понимал, насколько это важно для него, иначе бы не стал скрывать.
— Заткнись, Кыс. Ты ничего не знаешь.
— Ты и сам понимаешь, что знаю… — Она неожиданно замолчала и перевела взгляд куда–то в сторону. — Нейл…
Охотник за головами потянулся за пистолетом, но было уже слишком поздно.
Тяжелые люки, расположенные вдоль стен амфитеатра, распахнулись настежь, и оттуда в проход выскочили люди: дюжина матерых, крепко сложенных мужчин в грязной боевой броне и теплых, отороченных мехом накидках. Они вскидывали свои лазерные карабины и ружья с профессиональной уверенностью, вполне согласующейся с каменным выражением их лиц.
Нейл и Кыс замерли и медленно подняли руки. Вокруг не было ни укрытия, ни свободного места, чтобы оказывать сопротивление. Один из мужчин ткнул стволом карабина в лицо Нейлу, наклоняясь и забирая его пистолет.
— Кто вы? — спросил Нейл.
Ни один из новоприбывших не ответил. Двое из них согнали смотрителей в кучу. Обитатели Дома смиренно подчинились, не выказав возмущения ни звуком, ни жестом.
— Приглядывайте за бабой, — прокатился эхом голос.
Нейл и Кыс обернулись. В сопровождении еще двоих наемников к ним приближался огромный человек. Его кираса мерцала перламутром в свете ламп. Лицо этого человека казалось сплошным нагромождением мертвенно–бледных шрамов. Полоска обесцвеченных волос на голове казалась еще одним застарелым рубцом. Закованной в латную перчатку рукой он сжимал пси–сканер.
— Она телекинетик, — произнес он, бросая взгляд на Кыс и махая ей сканером. — Я прикончу тебя, если увижу хоть малейший намек на использование псионики.
— Люциус, мать его, Уорна! — прорычал Гарлон.
Огромный охотник за головами окинул его взглядом.
— Давно не виделись, Нейл, — произнес он. — Похоже, у тебя и в самом деле наступили поганые деньки, если уж ты нанялся к подобному дерьму. Братишка, ты же работаешь на Трон. Проклятие, ты меня разочаровываешь. Это может повредить нашей репутации.
— Уж кто бы говорил, — ответил Нейл.
Кыс уставилась на Люциуса Уорну. Это безжалостное чудовище истязало Шолто Ануэрта. Последнее, что про него было известно, — это то, что он работает на их врагов. И она не сомневалась, что продолжает работать, а это значило…
— И что здесь происходит? — спросил Нейл.
— Все уже произошло, — ответил Уорна. — Вы попытались разыграть небольшой гамбит, но мы его побили. Мы победили. Вы проиграли. Конец песенке.
Глава тринадцатая
— Значит, это была ловушка.
— Это? — Орфео Куллин обвел окружающий мир руками, показывая и на скошенное поле, и на темнеющее небо. — Нет, это не ловушка. Мы просто беседуем.
— Но Ведьмин Дом, дверь с тремя путями… это была ловушка, — произнес Рейвенор.
— Ловушка то, ловушка это, — засмеялся Куллин, — ловушки, ловушки, ловушки! Знаете, Гидеон, похоже, излишняя подозрительность — это профессиональная деформация инквизиторов. Да, кстати, надеюсь, я могу называть вас Гидеоном?
— А можете и не называть. Я всюду ищу ловушки, поскольку Зигмунд Молох обладает удивительным даром расставлять их на каждом шагу, и я уже имел сомнительное удовольствие попадаться в них.
Куллин задумался над его словами.
— Ну, — спокойным тоном произнес он, — если это ловушка, вам вряд ли станет легче от понимания того, что вы в нее уже угодили. Думаю, вы со мной в этом согласитесь?
— Я никогда не недооценивал хитрости Молоха, — ответил Рейвенор. — Единственное, что меня пока удивляет, так это его способность возвращаться с того света.
Инквизитор осторожно просканировал окрестности. Куллин, сидящий в центре круга, был непроницаем. В лесу за его спиной читалось присутствие других людей — без сомнения, это было прикрытие на всякий случай, — но они находились слишком далеко, чтобы представлять непосредственную угрозу. Тониус, Бэллак и Ангарад оставались на вершине холма, возле двери.
— Где Молох? — спросил Рейвенор. — Он так боится встретиться со мной лично?
— «Где Молох?» — это серьезный вопрос. Важный вопрос, за ответом на который вы и прибыли на Утохр. Думаю, дверь очень постаралась дать вам ответ. Она привела вас сюда. Молох совсем рядом, но я лучше умею вести подобные переговоры. Вот только не знаю, что вам про меня уже известно?
— Достаточно, чтобы не недооценивать и вас. Но вы совсем не похожи на Молоха. Вы принадлежите совсем другой породе зла. Фасилитатор. Наемник. Проститутка…
— Вот только давайте обойдемся без грязных намеков, — нахмурился Куллин. — Давайте проявим взаимную учтивость. Поговорим как джентльмены.
Над их головами в постепенно темнеющем небе распевали птицы. И их трели звучали так невинно.
— Вы подстроили все это только для того, чтобы поговорить? — спросил Рейвенор.
— Если честно — нет, — ответил Куллин, откидываясь на спинку стула. — Произошло нечто воистину удивительное. Все подстроилось само собой. О, конечно, мне пришлось озаботиться кое–какими необходимыми усовершенствованиями и изменениями в ситуации, чтобы все прошло гладко… Но, в общем и целом, произошло только то, что должно было произойти. — Глаза Орфео искрились хитрецой. — Удивительно, не правда ли? Вот поэтому–то я и решил, что нам необходимо побеседовать.
— Хорошо, говорите.
— Тогда перейдем к делу. — Куллин кивнул и смахнул соломинку, прилипшую к его куртке. — Постараюсь изложить все простыми словами. Вы гоняетесь за Зигмундом Молохом уже долгое время, и, как я понял, у вас на то есть веская причина. Будь я имперским инквизитором — типун мне на язык! — сам бы всей жизни не пожалел, чтобы прихлопнуть его. Вы нескончаемо кружитесь друг вокруг друга, обмениваясь тычками и оплеухами, рискуя и срывая чужие планы. Так продолжается уже многие годы. И будет продолжаться вечно, насколько я могу догадываться, если, конечно, кто–нибудь не вмешается и не поможет вам довести дело до конца.
— И этот кто–то — вы?
— Отчасти. Работая на Зигмунда, я обнаружил некоторые странные факты, Гидеон. Узнал то, что вряд ли понимает кто–либо из вас.
— Например?
— Вы повязаны судьбой. Скованы единой общей судьбой.
— Это просто забавная и напыщенная метафора, описывающая мою непрерывную погоню за еретиком Зигмундом Молохом. Если это лучшее, что вы можете…
— Стоп, стоп! — произнес Куллин, поднимая руку. — Успокойтесь. Это не метафора. Мои слова стоит понимать буквально. С того самого момента, когда вы встретились в первый раз, произошло нечто такое, что сплавило вас воедино, вплетя в великий космический узор.
— Какой еще узор?
— Ах, именно об этом мне бы и хотелось поговорить с вами.
— Что за ерунда. Можете приступать к своей игре, если должны. Мои люди готовы ко всему. — Рейвенор отдал короткую команду, и его спутники, оставшиеся на холме, тут же вскинули оружие.
— Я не собираюсь сражаться с вами, — произнес Куллин. — Вот в чем суть. Каждый раз, вступая в сражение, мы упускаем из виду то, что на самом деле важно. И имя ему — Слайт.
Рейвенор помедлил, прежде чем ответить:
— Даю вам две минуты, Куллин.
Орфео облизнул губы и улыбнулся:
— Вы проделали весь этот путь до Утохра потому, что, как вам показалось, это единственный способ узнать, где скрывается Зигмунд. Хороший план. Честно, просто замечательный план, хотя бы потому, что Молоха посетила та же идея. Отправляясь с Танкреда, Зигмунд решил, что единственный способ сбежать от вас — это посоветоваться с будущим и установить вашу роль в нем. Ему тоже понадобилась связность. Разве не забавно? То, что вы оба выбрали совершенно идентичный образ действий? — Орфео наклонился вперед и постучал указательным пальцем по виску. — И все это только потому, что вы думаете одинаково. Я ведь уже говорил, что вы повязаны одной судьбой.
Рейвенор не ответил.
— Мы прибыли на Утохр примерно за три недели до вас. Я предпринял необходимые шаги и добился права проконсультироваться с Ведьминым Домом. И что же мы узнали, когда дверь наконец отворилась? То, что вы тоже направляетесь к Ведьминому Дому, одержимые той же самой идеей. Должен вам сказать, я был озадачен. А вот Зигмунд пребывал в восхищении. Он просто не мог дождаться того момента, когда сможет расставить для вас последнюю, очень неприятную западню. Помнится, мы уже обсуждали с вами его страсть к ловушкам. Но мне удалось его отговорить. Все происходящее очаровывало меня, бросало вызов моему таланту фасилитатора. Понимаете ли, я ведь мыслю совсем иными категориями, нежели Зигмунд. Мы с ним воспринимаем разные вероятности событий, а потому и великолепно дополняем друг друга. Зигмунду все это казалось игрой в регицид, где вы — только фигурки на доске, выполняющие одну стратагему за другой, и прочий подобный вздор. Но я был напуган.
— Напуганы?
— Смыслами. Бывают совпадения, а бывают и совпадения. Многое, конечно, можно объяснить объединяющими вас общей историей и опытом. Ваши знания и таланты очень близки, и вы оба блуждаете в одних и тех же потемках. Вы оба решили наведаться в Ведьмин Дом? Хорошо, с этим я могу смириться. Совпадение. Но что привело вас обоих на Юстис Майорис? Что приводило вас на другие миры, на которых вы встречались с ним?
— Мы антагонисты, Куллин. Я охочусь на него. Тут нет никакой тайны.
— А что насчет Танкреда? Из всех мест в секторе вы выбрали в качестве зоны поисков именно Танкред. Мы не оставили ни единого следа, по которому вы могли бы за нами направиться. Что привело вас туда? Догадка?
И вновь Рейвенор не ответил.
— Значит, я прав, да? — улыбнулся Куллин, поглаживая бороду. — Догадка. Догадка здесь, чуточку интуиции там, щепотка случайности и стечения обстоятельств. Разве это вас самого не пугает? Ну хоть капельку?
— И каким же будет ваше объяснение? Только не начинайте снова про общую судьбу.
— Именно этим я в последнее время и занимался. В течение нескольких дней я изводил Зигмунда расспросами. Он и раньше рассказывал мне о ваших прежних встречах, но мне необходимо было услышать все снова, не упустить ни одной детали. Он оказался достаточно любезен и терпеливо рассказал мне все в таких подробностях, что я будто бы сам побывал там и увидел все собственными глазами. Отчетливо, как днем. Увидел, что связывает вас обоих, — Куллин поднялся и обошел стул кругом, не выходя при этом за пределы выложенного стеблями кольца. — Вас связывают силы варпа, Гидеон, связывают с тем, чтобы вы справились с великой задачей. Но ни один из вас не понимал, что вами просто пользуются. И оставь я вас полагаться только на собственные возможности, никогда бы и не поняли этого. Хотя, может, и успели бы все осознать в самое последнее, краткое мгновение, когда смерть уже потребует вас к себе. Варп избрал вас в результате тщательных поисков, а затем приставил к работе. Сами того не понимая в своей кровавой возне, все эти годы вы служили фасилитаторами. Акушерками.
— Для Слайта, — проговорил Рейвенор.
— Ваша догадка сияет, как новая крона! — Куллин захлопал в ладоши. — Я знал, что вы не разочаруете меня, Гидеон. Да, именно для Слайта. Губительные Силы желают, чтобы Слайт был рожден. Не спрашивайте зачем, меня они на свои посиделки не приглашают… — Орфео усмехнулся собственным словам. — Но могу биться об заклад, что концовка будет ужасающе кровавой.
— Рождение Слайта предсказано, — встревоженно произнес Рейвенор. — Братия предрекла его. И вы сами были там, Куллин. Но время уже вышло. Пророчество не осуществилось.
— Неужели? Вы в этом уверены? — Куллин посмотрел на Рейвенора так, будто ему что–то было известно. — А может, все уже случилось? Или… подумайте сами, Гидеон. Рождение демона в нашей реальности, вероятно, должно представлять собой длительный и тяжелый труд. Возможны осложнения. Давайте согласимся на мгновение, что если вы с Зигмундом в своей слепоте способствовали родам с первого своего знакомства, то схватки продолжаются уже сколько? Шестьдесят лет?
— Если вы правы, то шестьдесят шесть.
— Тяжелые роды, — задумчиво произнес Куллин, — да, очень тяжелые.
— Значит, вы предполагаете, Куллин, что наши судьбы связаны Губительными Силами? Объясните мне, как это возможно, чтобы Извечный Враг мог пользоваться мной столько времени, а я бы этого не понял? Я не чья–то там пешка.
— Прошу вас, пешка никогда не понимает, что она — пешка, — произнес Куллин. — Да вы посмотрите на себя. Предавший ордосы беглый отступник, прибывший на Утохр за еретическим предсказанием. Вы явно нечисты.
— И как же варп связал нас? — повторил Рейвенор.
Куллин разочарованно всплеснул руками:
— Это произошло во время вашей первой встречи на Слифе. У меня нет времени, чтобы разжевывать вам все до мелочей, Гидеон. Вы умны и сами все можете понять. А сейчас нам необходимо обсудить с вами куда более важные вещи.
— Какие, например?
— Например, главный повод для этой встречи. — Куллин выдержал паузу. — Я предлагаю вам перемирие. Объединение сил ради достижения общей цели.
— Перемирие? Это мало вероятно, Куллин. Если честно, то мне кажется, что вы просто заманиваете меня в очередную хитроумную ловушку Молоха.
— Если бы мы хотели вас убить, — сказал Куллин, — вы были бы уже мертвы. Мы оставили вас в живых ввиду высокой вероятности того, что вы с Зигмундом нужны друг другу. Вам необходимо объединиться, чтобы бросить вызов Губительным Силам и остановить Слайта.
Рейвенор слегка откатился назад.
— Скажите мне, Куллин, с чего бы это злодею вроде Молоха вдруг захотелось останавливать Слайта? Скорее уж я поверю в то, что он пальцы сотрет до костей, пытаясь помочь рождению демона.
Куллин снова опустился на стул.
— Гидеон, неужели вы и в самом деле ничего не понимаете? Вы просто не разбираетесь ни в том, во что мы на самом деле верим, ни в том, о чем мечтаем. Мы для вас просто зло — зло, которое вам приходится останавливать. Но вы не видите отличий между разными видами зла. Мы все для вас на одно лицо — я, Зигмунд, Слайт. Вы слишком ограниченны. — Он бросил на Рейвенора пристальный взгляд. — Вы же прошли через дверь, Гидеон. Уверен, она показала вам момент или два из будущего. Понравилось?
— Ваши слова неубедительны. Но нет, мне это не понравилось.
— Знали бы вы, что увидели, пройдя через дверь, мы с Зигмундом. Галактика в огне. Эпоха апокалипсиса. Время демонов. Полыхающий остов, оставшийся от Империума, населенный вымирающими жалкими остатками человечества. Вы не желаете такой судьбы, я это знаю. Именно защите общества от подобного рока вы и посвятили свою жизнь. Но и мы также не желаем этого. Наши амбиции без умно отличаются от ваших, Гидеон, и даже находятся с ними в конфликте. Но мы с Зигмундом можем процветать, богатеть и достигать прочих целей только до тех пор, пока существует Империум. Империум — вот поле нашей игры, а человечество — наш инструмент. Мы вплетаем свои планы в сложный узор имперской жизни, чтобы приобрести с этого какую–либо выгоду. Я не хочу, чтобы вам вдруг стал нравиться наш образ жизни, но, поверьте, он абсолютно несовместим с Эпохой Демонов. Слайта необходимо остановить, поскольку альтернатива слишком ужасна для любого из нас.
— Перемирие, — произнес Рейвенор. — Мы с Молохом должны поработать вместе, чтобы разрушить наши оковы и уничтожить Слайта? Вы это предлагаете?
— Гидеон, если вы согласитесь, — кивнул Куллин, — я помогу вам выйти через дверь на Утохр. Затем распоряжусь отправить послание на Беринт с координатами этого места. Я говорю про тот мир, где мы сейчас с вами находимся. После чего вы соберете здесь всех своих людей и мы вместе продумаем план действий.
— А что, если я откажусь?
— Тогда вам никогда не узнать, где мы находимся, а нам придется справляться с проблемой своими силами. От этого может пострадать весь Империум. Если вы отказываетесь, возвращайтесь к двери, и распрощаемся на этом.
Последовавшая за словами Куллина тишина долгое время нарушалась только шепотом вечернего ветерка и щебетом птиц в живой изгороди.
— До свидания, — сказал Рейвенор.
Он развернул кресло и стал подниматься по холму.
— Я разочарован! — прокричал ему вслед Куллин. — Очень разочарован! Вы совершаете ошибку!
Рейвенор даже не стал обращать на него внимания и вскоре воссоединился со своими спутниками.
— Что происходит? — спросил Тониус.
— Кто был этот человек? — поинтересовалась Ангарад.
— Мы уходим, — произнес Рейвенор. — Смотритель, открывайте дверь.
Проводник вставил ключ в старый замок.
На мгновение они снова оглянулись на поле. В сумраке все еще можно было различить, что Орфео Куллин по–прежнему сидит на стуле посреди круга, глядя им вслед.
Он поднес правую руку к губам и послал им воздушный поцелуй.
— Не нравится мне все это, — сказал Тониус.
— Тебе, по–моему, вообще в последнее время ничего не нравится! — отрубил Бэллак.
— Откройте дверь, — повторил Рейвенор.
Дверь заскрипела, отворяясь. За ней виднелись вечерние поля и темно–лиловое небо, на котором уже проступили яркие звезды.
Они шагнули через порог.
Глава четырнадцатая
Их встретили сырые, вонючие подземелья улья.
Здесь было мрачно и стояла невыносимая духота. Вода — и скорее всего не дождевая — капала на них откуда–то сверху, уносясь потом в бездонные глубины подземных стеков. Высоко в небе, не менее чем в тысяче метров, туда–сюда сновали крошечные точки — многочисленные машины проносились между башнями улья.
Из прилегающего переулка донеслись приближающийся топот ног и громкий хохот, отдававший безумием.
— Это неправильно, — произнес Тониус, — совсем неправильно. — Он посмотрел на проводника. — Почему мы не вышли в Ведьмином Доме?
— Обратно часто пролегает не тот путь, что ведет к цели, — вежливо ответил смотритель. — Каким он будет, выбирает дверь.
— И сколько шагов потребуется на то, чтобы вернуться в Ведьмин Дом? — сухо спросил Бэллак.
— Все решает дверь. Это не моя функция, — ответил смотритель.
— Открывайте дверь, — произнес Рейвенор.
Шаги и смех становились все ближе.
— Кто бы там ни приближался, — сказала Ангарад, — их мозги отравлены какой–то дрянью. Я чувствую ее запах.
— Ты можешь что–то унюхать за этой вонью? — спросил Тониус.
Ангарад проигнорировала его и посмотрела на Рейвенора:
— Они очень агрессивны. Будет кровопролитие.
— Откройте дверь, — повторил Рейвенор.
Смотритель попробовал вставить ключ, но тот отказался поворачиваться.
— Дверь еще не готова открыться снова.
— Откройте дверь.
— Придется подождать, пока она не будет готова, — сказал смотритель.
Тониус вздрогнул, когда в темноте стека прогрохотали выстрелы. С громким визгом скользнула по камню пуля. Снова смех и крики. Вопли.
— Бандиты, — произнес Бэллак, вскидывая лазерный пистолет и тщательно выискивая цель в противоположном конце дорожки. — Подогрелись химией и теперь только и мечтают выяснить с кем–нибудь отношения. Что ж, у первой башки, высунувшейся из угла, появится лишняя ноздря.
Снова раздались выстрелы, прозвеневшие уже ближе, и новый взрыв визгливого смеха. Ангарад встала рядом с Бэллаком.
— Только не перестреляй их всех, — сказала она, — Эвисорекс жаждет.
— Ты только представь, что, если бы не вы, я бы не смог здесь позабавиться! — с сарказмом в голосе произнес Бэллак.
— Поблагодарить можешь и позже, — ответила она.
— Ну же, — пробормотал Тониус, — что там с дверью?
Смотритель попытался снова, и в этот раз ключ повернулся.
Багровое марево, обжигающий ветер, красная пыль.
— Проклятие! — выругался Бэллак, вскидывая руку, чтобы защитить глаза от летящего песка.
— Только не снова, — произнес Тониус.
Черные выступы вулканической породы вырисовывались позади ровных красных дюн. Жар, источаемый звездой, похожей на огнестрельную рану, обжигал их кожу.
— Только не сюда, — продолжил дознаватель.
Хладнокровная и смелая в улье, здесь Ангарад неожиданно испугалась.
— Это плохое место, и мы должны сейчас же убираться отсюда, — объявила она. — Что–то приближается.
Она была права. Даже Рейвенор ощущал это в глубине своего сознания: стелющийся зуд и знакомое чувство надвигающейся гибели, захлестнувшее их в прошлый раз, когда они на короткое время оказались в красной пустыне.
Смотритель также явно оказался затронут происходящим. Не заставляя других просить его или приказывать, он воткнул ключ в замок и попытался его повернуть. Безуспешно.
— Давай же, давай!.. — прорыдал Тониус.
Усиливающийся ветер подхватывал песок и швырялся им в людей. Смотритель сделал еще одну попытку.
— Давай же! — закричал Тониус.
Смотритель неистово загрохотал ключом в замке, а затем заколотил кулаками по двери.
— Она не откроется! — прокричал смотритель. В первый раз спутники инквизитора увидели, чтобы кто–либо из обитателей Дома проявлял эмоции. — Она не откроется! Мой ключ не работает!
— Нет! — закричал Тониус.
— Продолжайте попытки, — произнес Рейвенор.
— Смотрите, о кровь моего клана, смотрите! — воскликнула Ангарад.
За грядой черных камней что–то появилось. Поначалу это казалось волной какой–то темной жидкости, бурным потоком переливающейся через скалы и устремляющейся по дюнам. Но это была не жидкость.
— Откройте дверь! — твердо произнес Рейвенор.
— Она не откроется! — прокричал в ответ смотритель. Поток состоял из живых черно–белой окраски существ, стремительно несущихся единым фронтом. Щебет, стрекотание и лай исходили от них. Органическая броня вспыхивала на свету подобно полированной стали. Каждая тварь была размером с человека, туловище опиралось на две ноги и заканчивалось твердым, усеянными шипами и высоко задранным для поддержания равновесия хвостом. Существа, точно спринтеры, низко пригибали головы, вытягивая шеи вперед. Их лапы и животы были цвета грязного льда, а спины и вытянутые морды были черны, точно отполированный оникс, и броня в этих местах казалась наиболее толстой. Зорко всматривались в пришельцев мертвые черные глаза — просто разрезы по бокам морды, чуть ниже мощных рогов. Пасти были полны длинных, похожих на иглы зубов. Четыре передние лапы с серпообразными когтями были прижаты к телу.
От тварей исходил запах, пугавший куда сильнее, чем переливчатые вопли. Да, запах оказался хуже всего, поскольку никто из людей Рейвенора не ощущал прежде ничего подобного. Сухой мускусный и едкий, напоминающий одновременно ароматы полироли, забродившего фруктового пюре и трав, используемых для бальзамирования трупов. Все это присутствовало в нем, и в то же время запах был совсем… чужим.
Он был чуждым в самом предельном значении этого слова.
— Пожалуйста, прошу вас, откройте дверь! — умоляюще провыл Тониус.
Монолитная, клацающая зубами волна неслась на людей, застывших возле одиноко возвышающейся средь пустыни двери. Масса черно–белых тел и хлещущих во все стороны хвостов. Существа были слишком стремительны, слишком проворны, слишком многочисленны. Поднятое сильными лапами, над ними поднималось мерцающее облако реголитовой пыли.
— Трон Святый! — выдавил из себя Бэллак.
Волна была уже рядом. Когтистые лапы взметнулись, готовясь ударить.
— Откройте дверь! — завопил Тониус.
— Поздно, — откликнулся Рейвенор.