День 263
Предгорья Маканайтского хребта, 13.33
Благодаря ли счастливому стечению обстоятельств, или так было угодно Богу-Императору, но за вчерашний день им удалось беспрепятственно пройти через холодные, извилистые перевалы Маканайтского хребта. За весь этот удивительный день, казалось, не произошло ничего, что напомнило бы о войне. Не было слышно ни тревожных сигналов ауспекса, ни рокота моторов высоко в небе. Наполнив фляги и канистры холодной солоноватой водой из горных ручьев, они, окрыленные внезапно открывшимися перспективами скорого возвращения, с новыми силами двинулись вверх по узкому скалистому ущелью. Они отправились еще затемно, с того самого места, где прошлым вечером Ле Гуин приказал им остановиться, чтобы дать возможность хоть немного передохнуть, воспользовавшись недолгими часами ночной прохлады. Колонна с самого начала пошла быстро, хотя водителям порой приходилось и нелегко, когда они во тьме, снашивая шины и стачивая гусеницы, то осторожно проводили свои машины по дну глубоких пропастей и расщелин, то стремительно загоняли их вверх по каменистым насыпям…
Примерно в час пополуночи достигнув верхней точки горной седловины в местечке, обозначенном на кар те как перевал Рагнара, колонна начала спуск к широким предгорьям северного склона.
Вилтри ехал с экипажем «Линии смерти». Ему предложили занять место стрелка, который погиб в дороге несколько дней назад. От него не ждали, что он будет выполнять какие-либо обязанности: он ехал как пассажир.
Ле Гуин сам сел за руль, чтобы на время сменить уставшего Эмдина, который сразу же залез на сиденье командира в башне и мгновенно уснул там безмятежным сном младенца. Вилтри же, усевшись на расположенное внизу металлическое сиденье стрелка спонсон-ного орудия, очень скоро понял, что ему вряд ли удастся уснуть на этом месте. Шум, издаваемый «Яростью Пардуса», был временами просто ужасен, а тряска при движении не шла ни в какое сравнение с тряской в самолете даже во время самой жуткой турбулентности. Вот уж трясло так трясло! Именно трясло, а не раскачивало, как бывает, когда самолет проходит атмосферные зоны с различной плотностью воздуха. Здоровые булыжники вылетали из-под мощных траков и тяжело ударяли по бронированному корпусу танка и его гусеничным щиткам. Несмотря на прохладу, которая обычно устанавливалась в горах в ночные часы, внутри было довольно жарко, не говоря уже о спертом, влажном воздухе, наполненном запахами дыма, машинного масла и потных, давно не мытых тел. И вдобавок ничего не было видно. Ночь в этот раз выдалась безлунная, и кромешная тьма, казалось, поглотила все вокруг. Машины конвоя шли с затемненными фарами, а кабина танка, в котором ехал Вилтри, освещалась лишь одной тусклой лампой красного света, не считая холодного мерцания утолщенных стекол дисплеев управления.
Когда Ле Гуин прокричал экипажу, что они наконец достигли высшей точки в этой части горной цепи Маканайтского хребта, Вилтри оставалось лишь принять на веру эти слова.
Между тем понемногу начало светать, хотя рассвет и обещал быть сегодня туманным и облачным. Отдохнув, Эмдин вновь занял место водителя, а Ле Гуин и Вилтри перешли в башню, где, встав у открытых люков, высунулись наружу. Их лица сразу же овеяло холодом и сыростью, а облака выхлопных газов, оставляемые вереницей тяжело катящихся по ущелью бронемашин, не давали свободно дышать, но и это стало приятной переменой после затхлого воздуха в кабине танка.
Все еще приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то увидеть.
Сейчас колонна конвоя медленно продвигалась по извилистой дороге перевала, змеей проползая сквозь усыпанные камнями и почти лишенные растительности холмы северных предгорий. Впереди начиналась горная долина, но опустившийся на нее густой туман сделал совершенно невозможным разглядеть хоть что-нибудь на большом расстоянии. Позади же, как гигантские тени на фоне бледного, медленно проясняющегося неба, высились отвесные скалы Маканайтского хребта.
Из-за изрезанной линии горизонта наконец появилось солнце, но туман в долине все еще не спешил рассеиваться, так что колонне пришлось войти в область с пониженной видимостью.
Вскоре они проехали мимо нескольких имперских грузовиков, брошенных на обочине, — явное свидетельство того, что какая-то другая колонна уже следовала этой дорогой. И действительно, около десяти утра они догнали хвост идущего впереди конвоя. По числу машин он превосходил их вдвое, но зато и двигался намного медленнее.
Теперь им пришлось подстраиваться под эту новую скорость. Ле Гуину, который выдвинул танк в авангард своей части колонны, удалось связаться по воксу с командующими вторым конвоем. После краткого обмена информацией стало ясно, что их новые товарищи путешествуют, так же как и они, под командованием самовыдвинувшихся офицеров. Вся система подчинения в танковых и пехотных частях давно была разрушена в результате страшных потерь среди командного состава. Ле Гуин также понял, что в сложившейся ситуации танкисты его соединения будут вынуждены принимать удары на себя — просто в силу того факта, что они теперь стали эскортом погруженной в грузовики многотысячной пехоты.
Ле Гуину было особенно приятно узнать, что несколько танковых экипажей из его бывшего полка теперь отступают с этой колонной. Обмениваясь шутками, он какое-то время весело беседовал по воксу с капитаном Волем.
— Рад был услышать его голос, — пояснил он, обращаясь к Вилтри, как только положил трубку на рычаг. — Ходили слухи, что его «Старый стронций» подбили у Ворот Ульев Тринити. Оказывается, нет, жив еще курилка…
Уж кто-кто, а Вилтри прекрасно понимал его чувства. Он помнил, как сам не раз бывал счастлив, когда ему доводилось слышать голоса старых друзей, чудом оставшихся в живых.
В этот раз такого не будет…
Постепенно туман начал редеть, но небо все еще не прояснялось. Они достигли какого-то редкого подлеска, посреди которого тянулось нечто, уже напоминающее проезжую дорогу с асфальтовым покрытием. Начиналась долина Лиды, которая теперь будет тянуться до самого побережья.
Какие-то части уже прошли этот путь до них. По обеим сторонам шоссе, а иногда и прямо на дороге стояли брошенные единицы бронетехники, причем с большинства было снято все их боевое снаряжение. Продвигаясь дальше, колонна миновала многочисленные овощные базы и агрокомплексные сооружения, которые, по-видимому, еще несколько недель назад были оставлены своим персоналом. Создавалось впечатление какого-то вселенского опустошения. Не только кладовые и амбары, но даже и силосные ямы были пусты. Если покинутые жителями постройки не были сожжены, то из них было вынесено все, что только можно было вынести. Загоны для скота были раскрыты, огромные ротонды птичьих инкубаторов пустовали. На некоторых полях можно было увидеть ряды свежевырытых могил.
Шоссейная дорога подошла к реке и далее следовала вдоль ее русла. По мере продвижения колонны по берегам все чаще стали попадаться разоренные фермы, разграбленные усадьбы, покинутые сельскохозяйственные станции посреди распаханных полей. Вскоре целая деревня — опустевшая и полуразрушенная — оказалась на пути отступающего конвоя.
Где-то около полудня они достигли огромного скопления обгоревшей, покореженной военной техники, разбросанной на целые километры вдоль дороги, которая была основательно разбита и усеяна воронками от взрывов. Эта катастрофа произошла уже дня три назад, не меньше. Теперь вот танкам, оснащенным бульдозерными ковшами, вместе с несколькими уцелевшими БРЭМ системы «Атлас» приходилось растаскивать эти обломки, чтобы сделать возможным дальнейшее продвижение колонны. Это, конечно же, был авиаудар — тут Вилтри не мог ошибиться.
Далее ужасные следы войны стали повсеместны. Теперь уже каждый отрезок разбомбленного шоссе был усеян остатками бронетехники атакованного конвоя. В придорожных канавах валялись почерневшие незахороненные трупы, но еще больше мертвых тел — в основном чудовищно раздутых — плавало лицом вниз в разрушенных гидропонных системах, выстроенных вдоль шоссе. Следующие три поселка городского типа, мимо которых проехал конвой, были не просто, как предыдущие, покинуты и разграблены — они были полностью снесены с лица планеты мощными бомбовыми ударами.
Вот через эту когда-то живописную, а ныне вызывающую лишь жуткие ассоциации местность и должна была пройти теперь колонна Ле Гуина. Перед ними предстали тысячи гектаров пахотной земли, которые были буквально обуглены в результате ковровых бомбардировок противника. Фермы, деревни, целые города сровняли с землей. От некоторых лесных массивов не осталось ничего, кроме расщепленных взрывами пней, выступающих из выжженной почвы. Воронки от взрывов, наполненные дождевой водой, изуродовали ландшафт на многие километры. Из разрушенных гидропонных систем вытекали целые реки какого-то густого органического «супа». Эта жидкость, выливаясь из прорванных плотин, местами запрудила шоссе. С шипением рассекая ее потоки, колонны машин поднимали в воздух тучи брызг.
Теперь уже не туман заслонял от солдат небо, но гарь, все еще остававшаяся в воздухе после недавних бомбежек. Кроме того, колеса и гусеницы их бронетехники выбрасывали вверх облака пепла. Через оптику своих скопов они могли видеть, что десятки поселений по всей широкой истерзанной долине были разрушены до основания и теперь стояли окутанные дымом пожарищ, которые после налетов не утихали еще долгие дни.
В тринадцать тридцать три была объявлена воздушная тревога. В десяти километрах к северу несколько ярких вспышек осветило облака и гулко раздались взрывы бомб. Уже через несколько минут они увидели строй вражеских самолетов, идущих на средней высоте в южном направлении. Противник, который уже израсходовал весь свой боезапас, казалось, не обратил на растянувшуюся по шоссе колонну никакого внимания, но их заметили — тут ни у кого не возникло сомнений. Теперь противник наверняка вызовет сюда штурмовые авиагруппы.
Имперская колонна как раз начала переправляться по чудом уцелевшему мосту через один из притоков Лиды, когда, сразу после четырнадцати ноль-ноль, еще раз объявили воздушную тревогу.
Из-за недавно начавшегося дождя ауспекс отказывался давать четкую траекторию приближающихся самолетов противника. Смятение и паника нарастали в колонне по мере приближения опасности. Ле Гуин подготовил орудия танка к бою и включил вокс:
— Прошу подтверждения информации! Дайте их проводку! Подтвердите приближение самолетов противника!
В ответ из барахлящего вокса донеслось лишь что-то.
— Ну, давай же! — рычал Ле Гуин. — Вызывает «Линия смерти»! Дайте их проводку! Дайте информацию!
Вилтри распахнул верхний люк и, наполовину высунувшись из танка, задрав голову, стал напряженно вглядываться в серое, скрытое свинцовыми облаками небо. Вдыхая холодный влажный воздух, он внимательно вслушивался, стараясь уловить хорошо знакомый ему гул авиадвигателей. Между тем, заглушая шум стучащего по броне дождя, отовсюду доносились возбужденные голоса солдат, пыхтение моторов, лязг разворачивающихся зенитных орудий.
Но вот, сначала как бы скрытый за всеми этими помехами, а затем все более и более выходящий на первый план, появился переливающийся звук реактивных самолетов с отклоняемым вектором тяги. Вилтри с тревогой посмотрел на сидящего в кабине Ле Гуина.
— Что такое? — спросил тот, поднявшись к нему.
— Слышишь?
— Откуда это? Подожди-ка… да, точно, они над нами.
— Нет, — сказал Вилтри. — Такой эффект дает акустика долины. На самом деле они сейчас позади нас.
Ле Гуин тотчас принялся разворачивать назад башню «Искоренителя».
— Уводи нас с моста! — крикнул он Эмдину.
— Да пошевеливайтесь вы! — отчаянно кричал высунувшийся из люка Вилтри, обращаясь к шоферам окружающих их грузовиков. — Что застряли?! Дайте дорогу! Двигайте свои тачки!
Не менее двух третей колонны все еще шло по древнему мосту.
Тут Вилтри услышал перемену в звучании реактивных моторов.
— Они приближаются! — заорал он так, чтобы всем было слышно.
Кому-то из хвоста колонны также наконец удалось засечь приближающиеся штурмовики противника. С самого дальнего конца длинной вереницы машин начался яростный обстрел из всех видов противовоздушных становок. В ход пошло все: вращающиеся пулеметы, орудия вертикальной наводки, несколько ракетных платформ «Гидр» с еще не совсем израсходованным боезапасом. Залпы из стрелкового оружия также сотрясли воздух — солдаты, стоя в кузовах грузовиков, один за другим разряжали в воздух свои лазерные винтовки. Сотни других гвардейцев — или безоружных, или слишком испуганных для подобного отпора — повылезали из транспортов и бросились врассыпную, ища укрытие под кронами деревьев и в густых зарослях прибрежного тростника.
Стрельба велась все интенсивнее. Направленные вверх орудия наполнили дождливое небо вспышками раскаленного белого огня и фейерверком пулеметных очередей. Однако вражеских самолетов все еще не было видно.
— Почти все это идет впустую… — произнес Вилтри, заметив, что Ле Гуин пока еще не открывал огня.
Тот хотел было ответить, но…
Что-то молнией пронеслось прямо над ними с юга на север. Реактивный выхлоп потряс людей внизу и заставил сжаться даже самое мужественное сердце. В памяти осталось лишь смутное воспоминание о чем-то розовато-лиловом или темно-красном, что промелькнуло и исчезло, не оставив следа.
Не прошло и секунды, как раздались глухие, гулкие раскаты мощного взрыва. Они увидели, как метрах в трехстах позади них огромный, волнообразно расширяющийся шар вознесся к небу на столбе из дыма и искр.
Тут Вилтри заметил вторую «летучую мышь» — «Адский коготь». Тот только что аккуратно положил запас своих бомб в самый конец механизированной колонны и, очевидно, поразил какую-то серьезную цель… Возможно, танк или бронетранспортер. Стена яркого, почти неоново-белого пламени поднялась над арьергардом колонны. Большие обломки подорванной машины, которые с такого расстояния казались Вилтри маленькими черными пятнышками, разлетелись в разные стороны из этого гигантского огненного фонтана.
Между тем низколетящий «Коготь» перешел на стрельбу из орудий, яростно поливая огнем машины конвоя. Шум его реактивных двигателей был ужасен. Укрывшись в том, что теперь ему показалось хрупкой металлической будкой, Вилтри впервые в жизни испытал на себе ужасный психологический эффект, который оказывает на людей атака с воздуха. Наверное, он здорово замерз, иначе как объяснить то, что тело перестало слушаться, а зубы выбивали дробь.
Нет, его зубы стучат, потому что Ле Гуин открыл стрельбу из своего главного оружия — сдвоенных автоматических пушек, с помощью которых он добавил мощи в и без того ураганный огонь противовоздушных батарей. Весь танк сотрясался, когда он вел огонь, медленно разворачивая башню по мере движения цели. Ухватившись за края люка, Вилтри с ужасом следил за приближением «Когтя». Зеленая трассирующая очередь, выпущенная из «Гидры», почти поразила его, но вражеский самолет лишь слегка, чуть заметно, качнул крылом, никоим образом не собираясь прерывать свой смертоносный, стремительный рейд над колонной.
Орудия «Когтя» ни на мгновение не прекращали стрельбу. Огненные вспышки беспрерывно мелькали в гнездах его бортовых орудий. Пулеметные очереди яростно хлестали по шоссе, разрывами пуль вычерчивая линии на его покрытии. Один из грузоперевозчиков «Карго-8» вдруг весь задрожал, будто целая бригада с отбойными молотками принялась долбить его днище. Пулеметные пули прошили натянутый поверх кузова тент, прострелили шины, выбили стекла кабины. Сварные швы его кузова разошлись, выпуская клубы пыли и дыма. Идущий чуть впереди второй грузоперевозчик этой же серии внезапно накренился и вспыхнул. Вилтри видел, как из кабины стали выпрыгивать горящие, как факелы, люди. Продолжая движение, грузовик сошел с проезжей части и, сбив дорожное заграждение, завалился набок в густые заросли тростника на мелководье. Вода в реке тут же зашипела, приняв в себя охваченную огнем машину, и в воздух поднялось облако раскаленного пара.
«Коготь» пронесся прямо у них над головой, и Вилтри инстинктивно пригнулся, когда одна из пуль отскочила от лобовой брони «Линии смерти». Ле Гуин выпустил несколько трассирующих снарядов вдогонку, но все мимо.
— Не делаешь поправку на скорость! — крикнул ему Вилтри.
— Что?
— Поправку на скорость! Ты не учитываешь скорости его движения!
— Думаешь, у тебя выйдет лучше? — спросил Ле Гуин.
— Надо попробовать, — ответил Вилтри.
Ле Гуин приказал Матредесу спуститься в нижний отсек и освободить заклинившее автозарядное устройство, а сам пересел в кресло командира, позволив Вилтри занять место стрелка.
— Имей в виду, мы не на противовоздушной зенитной установке, — предупредил Ле Гуин. Я знаю, — откликнулся Вилтри.
— Я имею в виду, что у нас нет вертикальной наводки и устройств самонаведения. Строго говоря, мы лишь увеличиваем плотность огня в небе.
— Я знаю, — повторил Вилтри.
Он осмотрел приборы в башне, стараясь быстро сообразить, что к чему.
— Как включить вращение?
— А вот, — сказал Ле Гуин, указывая на рукоятку передаточного рычага. — Надеюсь, ты знаешь, что делать…
— Ну, есть, конечно, кое-какие отличия, но в целом это не сильно отличается от башни «Мародера».
Вилтри устроился поудобнее, припав к призматическому прицелу орудий, затем немного повертел башню.
— Ты, в общем-то, делал все правильно, — сказал Вилтри. — Но тут нужно уметь предвидеть ситуацию. Вы еще не приспособились к воздушным целям. Каждый раз вы рассчитываете, что они будут двигаться как летящие копья или стрелы, но самолеты с отклоняемым вектором тяги ведут себя совсем иначе. Они могут рвануть вверх или в сторону в самый неожиданный момент.
Эмдин уже отвел их танк с моста. Неподалеку стояли охваченные пламенем многочисленные машины арьергарда колонны.
— Они возвращаются! — крикнул Ле Гуин, вслушиваясь в прижатый к уху наушник радиосвязи.
Батареи стоящих на дороге «Гидр» вновь открыли огонь. Вилтри напряг зрение, стараясь сквозь очень несовершенный перископ разглядеть самолеты противника.
— Их цель — взорвать мост! Так они хотят остановить колонну.
Вилтри начал медленно разворачивать орудие и затем открыл огонь. Бог-Император, какой же медленной и громоздкой показалась ему башня! Да и стрелять приходилось почти вслепую. «Коготь», конечно же, пролетел над ними без малейшего вреда для себя. Только тут Вилтри начал понимать, с какой техникой приходится иметь дело Ле Гуину. «Линия смерти» была рассчитана лишь на локальные боевые действия с участием пехоты.
Он быстро вернул башню в первоначальное положение и стал разворачивать ее, внимательно следя за приближением второго «Когтя». Приняв за ориентир клубы дыма, поднимающиеся от горящих обломков, разбросанных по дороге, Вилтри начал стрелять, стараясь попасть в условную точку над мостом, откуда, как он предполагал, вражеский самолет вновь начнет взмывать вверх.
Подняв сдвоенные орудия так высоко, как только возможно, «Линия смерти» теперь вела ураганный огонь, причем след от выпущенных снарядов длинным хвостом извивался в небе, по мере того как Вилтри вращал башню из стороны в сторону, целясь не туда, где в тот момент мог быть «Коготь», а туда, где он мог оказаться, когда зенитные очереди покроют расстояние до цели. Так-так, вот уже почти…
Белый с синими полосами «Адский коготь» в последнюю секунду попробовал резко изменить курс и уйти вверх, но горизонтальная составляющая его скорости оказалась слишком велика для осуществления столь экстренной корректировки движения. В результате вражеский самолет пролетел точно сквозь зону обстрела «Линии смерти». Пробитый во многих местах, его корпус порвался на части, а куски обшивки разлетелись в разные стороны. Танк задрожал, когда эта громадина пронеслась над ним. Завалившись в воздухе набок, «Коготь» скользнул вниз, к реке, и, прочертив краем крыла водную гладь, перелетел на дальний берег, где выпустил посадочный парашют и наконец ударился о землю. Гулкие раскаты взрыва сопроводили это падение.
Матредес, Эмдин и другие члены экипажа отметили это событие радостным криком. Ле Гуин в восторге пихнул Вилтри в плечо.
— Тут было больше удачи, чем мастерства, — сказал Вилтри.
— Еще один! — закричал заряжающий, глядя на трансляционный усилитель ауспекса.
Вилтри снова развернул башню. Этот самолет шел на гораздо меньшей высоте. В такой ситуации шансов у Вилтри самому сбить атакующий «Коготь» было крайне мало. Тем не менее он открыл огонь и, вращая орудийную башню туда-сюда, быстро создал «конус обстрела» — прием, хорошо известный стрелкам хвостовых орудий.
Все его зенитные очереди прошли мимо, однако созданная им плотность огня заставила «Коготь» изменить линию атаки и, таким образом, влететь в зону действия орудий одной из «Гидр», которые все это время вели непрекращающийся огонь. В тот самый момент, когда самолет противника попал в видоискатели четырех длинноствольных автоматических орудий «Гидры», сразу же включилась система наведения, которая точно зафиксировала его в прицеле. Выдержав несколько тяжелых попаданий, мощная зенитная установка плавно развернулась более чем на сто пять градусов. Сразу после ее залпа «Коготь» сначала взмыл вверх, а затем взорвался, сверкнув ослепительной желтой вспышкой, чтобы потом дождем обломков осыпаться на речную гладь и дорожное покрытие.
После этого ни одного штурмовика уже не было видно над долиной. Ле Гуин крепко пожал руку Вилтри.
Летчик тяжело дышал; его сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. В первый раз с тех пор, как сбили «Г как Грета», он почувствовал, что может быть кому-то нужен, что он еще на что-то способен. Он помог уберечь мост от уничтожения — а это уже немало. Сейчас Вилтри снова ощутил в себе то чувство уверенности, которое здесь, на Энозисе, стало понемногу возвращаться к нему, — то доверие к жизни, которое он вновь начал обретать, общаясь с Бекой Мейер.
Потеря самолета вместе с вверенным ему экипажем, казалось, окончательно убила в нем веру в себя, но теперь, после того как он неожиданным образом снова почувствовал себя в центре событий, жизнь опять представилась ему в новом свете. В конце концов, война ведь всегда требует человеческих жертв. Люди погибают. Машины уничтожают друг друга. Командирам вроде Вилтри остается лишь винить себя и сожалеть о потерях. Так всегда было и всегда будет, ибо по всей Галактике, везде, где когда-либо обитали люди, с незапамятных времен идет война…
Здесь, в башне «Искоренителя», среди гогочущих и веселящихся людей, с которыми он был едва знаком, в одно неуловимое, но крайне важное для себя мгновение Вилтри вдруг ясно осознал; чувство вины и сожаление о прошлом будут преследовать его до конца дней, если только в нем сейчас не победит воля к жизни. Та воля к жизни, что может помочь ему сражаться с врагами рода человеческого pi разыскать единственную женщину, которая была так добра и внимательна к странному незнакомцу из чужого мира.
Между тем колонна двинулась дальше. Дождь шел все сильнее, и им пришлось плотно закрыть люки танка. Долина впереди представлялась мрачным, выжженным пепелищем, и конвою Содружества предстояло еще преодолеть долгий, трудный путь, прежде чем войти в те далекие, но родные города, небо над которыми уже давно почернело от постоянных пожаров.
ТБП на озере Госель, 19.12
За последние тридцать часов их наручные индикаторы зажигались аж восемнадцать раз. Они могли в это время тренироваться, готовить свои самолеты, спать, есть, просто отдыхать после вылета, но воздушная тревога, которая объявлялась теперь с раздражающей регулярностью, заставляла их тут же бежать в укрытие и там терпеливо ждать, когда строй вражеских самолетов пройдет над их районом. И каждый раз такое совместное ожидание в темных блиндажах никак не способствовало снятию напряжения, возникшего между обитателями авиабазы. Недавно двое механиков Космического Флота и несколько военнослужащих ПС О устроили потасовку, а случайный разговор Ранфре с одним из пилотов «Рапторов» наверняка перерос бы в драку, если бы не вмешательство хладнокровного Милана Блан-шера.
Но, пожалуй, худшим из всего был спор, который разгорелся между Джагди и Блэгуером. За весь этот период при объявлении тревоги пилотам ТБП лишь трижды разрешили поднять в воздух свои перехватчики, тогда как все остальные разы они вынужденно стояли под камуфляжными сетками.
«Ну какая от нас здесь польза?» — не раз слышала Джагди недовольные возгласы летчиков.
Мнение Блэгуера было таково — и в этом его поддерживали Марсинон и ведущий бригады «Молний»: по самому своему определению ТБП на Госеле была организована для перехватов и потому им следует тщательно выбирать свои цели. Семь воздушных тревог были объявлены, когда массовые построения бомбардировщиков, численностью по три-четыре сотни самолетов, прошли над ними на север, в направлении морского побережья. Три госельские авиабригады вряд ли смогли бы нанести серьезный урон такой грозной силе, а запуски самолетов непременно бы обнаружили их секретный аэродром. Тогда из мощного строя бомбардировщиков вышли бы несколько групп, которые, без сомнения, и разбомбили бы обнаруженную базу перехватчиков.
— Лучше, оставаясь на аэродромах, тщательно соблюдать режим маскировки и реагировать лишь на тецели, с которыми мы легко можем справиться, — говорил ей Блэгуер.
— Пройдет еще день-два, и в небе будет столько «летучих мышей», что мы вообще не сможем поднять в воздух наши самолеты. Нас сюда послали, чтобы мы совершали перехваты, так давайте же, черт возьми, совершать их!
— Вы предлагаете нам непродуманный и самоубийственный план ведения войны!
— Все, что я предлагаю, — это не отсиживаться, а сражаться! — огрызнулась Джагди.
Позже, во второй половине дня, им в четвертый раз был разрешен боевой вылет. Командный Центр Управления Полетами, расположенный на побережье, поручил ТБП срочно приступить к сбору разведданных вдоль реки Саройя. Назрела крайняя необходимость в точной оценке числа и расположения отступающих воинских частей, так чтобы Муниторум мог более эффективно осуществить массовую эвакуацию — крупномасштабную наземную операцию, которая уже началась в Эзравиле и Тэде. Центр Управления также надеялся, что удастся обнаружить один, а возможно, и несколько гигантских мобильных аэродромов, предположительно расположенных на севере пустыни, с которых противник совершал эти ужасные налеты на побережье. Командование, очевидно, рассчитывало, получив их координаты, направить туда бригады «Мародеров», которые, нанеся удары с воздуха, могли бы тем самым ослабить мощь стратегических бомбардировок Архе-неми.
Поговаривали, что уже не осталось ни городка, ни крупного мегаполиса как на побережье, так и на Полуострове, который бы не подвергся ковровой бомбардировке. Совершенно независимо от беспрецедентной по своим масштабам эвакуации пехотных и бронетанковых соединений на побережье также начался и массо вый исход гражданского населения. Лишенные какой бы то ни было помощи со стороны Муниторума и не имеющие возможности воспользоваться услугами морского транспорта, большинство местных жителей, стихийно объединившись в огромные караваны беженцев, неорганизованно двинулись на запад, в направлении Ингебурга и Северной Общины. Просочилась информация о панике и кровавых беспорядках среди отступающих. Несколько колонн беженцев было атаковано. Число жертв было столь пугающе, что Джагди даже не могла заставить себя повторить то, что сама зачитала пилотам и механикам «Умбры».
Три самолета-разведчика — «Молнии» — должны были подняться в воздух, чтобы совершить широкий облет территории в сопровождении тройки «Громовых стрел», которым было предписано держаться от них на расстоянии выстрела. Согласно ротации распределения вылетов, эскорт обязаны были предоставить «Рапторы». Фамилия самого Блэгуера стояла в списке летчиков сопровождения, но он, очевидно опасаясь роста влияния Джагди, не желал оставлять ТБП. Блэгуер заявил, что если она так стремится поднять в воздух свой самолет, то командиру «Фантина XX» как раз сейчас предоставляется такая возможность.
Джагди разгадала его уловку, прекрасно понимая, что в ее отсутствие отношение к «Умбре» может измениться — и не в лучшую сторону. Она отклонила это предложение, ссылаясь на повреждения, которые получила ее «Громовая стрела» во время последнего вылета. На самом деле преданные ей механики уже привели машину в полный порядок, однако были в курсе всего и знали, что сказать Блэгуеру, если бы ему вдруг пришло в голову спросить их о состоянии самолета. Кроме того, они умышленно сняли капот двигателя серийного номера Ноль-Два, время от времени разыгрывая пантомиму ремонтных работ. Джагди же вместо себя назначила Асче в группу с Уолдоном и Земмиком.
Марквол едва мог скрыть разочарование. Его очередь пришла давным-давно, а теперь, когда серийный номер Девять-Девять починили и подготовили к старту, он имел все основания быть на месте Земмика или Уолдона.
После того как с пусковых установок запустили все шесть самолетов и мерцающие камуфляжные сетки снова закрыли взлетные площадки, Джагди решила его разыскать. Она нашла Марквола в его палатке, когда он играл в реджисайд с Ван Тулом.
— Не уделишь мне минутку?
— У меня как раз есть кое-какие дела сейчас, — произнес Ван Тул и незаметно выскользнул из палатки.
— Надевай летный костюм, — сказала командир Маркволу. — Я ставлю тебя на следующий срочный вылет, готовься!
Юный пилот кивнул, но выражение его лица оставалось мрачным.
— Меня следовало поставить уже на этот вылет, и вы прекрасно знаете это.
— Это зависит от того, что ты понимаешь под словом «следовало», Вандер, — заметила Джагди. — Ты и Асче теперь не ладите друг с другом. Разъединить вас сейчас, по-моему, неплохая идея.
Марквол покраснел, но, пожалуй, больше от гнева, чем от чего-либо еще.
— Она… — начал он. — Я не знаю, что я ей такого сделал…
— Ты еще не знаешь Лэрис, Вандер. Не то что я. Я-то знаю, что она за птица. Один из лучших пилотов, с кем я имела честь когда-либо летать. Но вместе с тем… на редкость упряма, горда. Всегда полна амбиций и готова самоутверждаться — везде, где бы ни находилась. Такой уж у нее характер. Она должна летать лучше всех, иметь самый внушительный счет воздушных побед и… быть рядом с лучшим из пилотов-мужчин своего звена. Недавно у тебя было то, что ей так нравится. Репутация складывалась довольно благоприятно. Но затем этот неудачный запуск…
— Я стал всеобщим посмешищем.
— Лишь на десять минут. Я не слышала, чтобы кто-то еще потом вспоминал об этом. Но Лэрис… Это был настоящий удар по ее гордости. Она выбрала тебя как возможную будущую знаменитость, а ты неожиданно сделался объектом насмешек. Кто-нибудь другой мог бы, конечно, плюнуть на это и не обращать внимания, но только не Лэрис. Она почувствовала, что, возможно, этот смех также касается и ее. Кстати, это не лишено основания.
— Так что же, она теперь меня отшила? Не будет больше со мной разговаривать? Бросила так же быстро, как прежде накинулась?
— Боюсь, что это вполне в ее духе, — сказала Джагди.
— Здорово, — только и смог вымолвить Марквол.
— Ты всегда можешь доверять Лэрис… но только как пилоту, в небе. А как человек, она крайне ненадежна. Я, конечно, понимаю, Вандер, это всегда легко говорить, но тебе надо жить дальше. Идет война… Я уверена, что через один-два вылета ты уже будешь гораздо спокойнее ко всему относиться. Ты сумеешь нам показать все, на что способен, и я не удивлюсь, если она потом вновь тобой заинтересуется.
Марквол хмыкнул.
— Хотя, конечно, обжегшись на молоке… — усмехнулась Джагди.
К девятнадцати ноль-ноль небо над озером начало темнеть, а звено разведчиков с сопровождающим их эскортом все не возвращалось. Последняя запланированная радиосвязь с ними была минут сорок назад, после этого они перестали отвечать, Больше не было ни одного сообщения от них ни по модарной, ни по ауспексной связи.
Пилоты «Умбры», собравшись у командного пункта, нервно прохаживались перед его входом, перебрасываясь короткими фразами. Нервы у всех были на пределе. Нависающие над лагерем маскировочные сетки, казалось, и у здоровых людей могли вызвать клаустрофобию.
— Я требую поднять в воздух новое звено. Пусть они проведут боевое патрулирование с целью розыска пропавших самолетов, — заявила Джагди командующему Марсинону.
— Запрос отклоняю, — сказал тот. — По крайней мере сейчас. Давайте не будем торопить события. У них еще горючего почти на час лета…
— Это зависит от того, в каком режиме они летают, — возразила Джагди. — Одно серьезное воздушное сражение — и вы можете в своих расчетах смело сократить это время наполовину. Я вынуждена повторить запрос.
Они находились в помещении командного пункта, слушая, как кондиционеры гудят над головами. Круглые зарешеченные лампы на стенах освещали комнату, в которой несколько штабных офицеров Космического Флота сидели перед пустыми экранами дисплеев.
— Ну, есть что-нибудь? — спросил Марсинон.
— Какая-то активность в квадратах четыре и девять-два, командир, — сообщил главный оператор. — Вероятно, движение самолетов противника. Но все это очень далеко и никак не может быть связано с нашим звеном.
— Не могли же их всех посбивать, — пробормотал Оберлитц, глава Семьсот восемьдесят шестой бригады «Молний», невольно озвучив тайный страх, который старались скрыть все остальные.
Оберлитц был коренастым человеком с тонкими губами, которые он имел привычку облизывать, когда нервничал. Как и Джагди, он очень волновался за своих пилотов. Сейчас, чувствовала она, он был на ее стороне в этом споре с Марсиноном и главой «Рапторов».
— Я вам официально повторяю свой запрос, — с нажимом сказала Джагди. — Разрешите мне поднять самолеты, пока ситуация не изменилась и мы не вынуждены тихо сидеть под сетками.
Марсинон вопросительно посмотрел на Блэгуера. Тот молча кивнул.
— Запрос удовлетворяется, — выдохнул Марсинон.
Джагди тут же выбежала из блочного строения командного пункта. Толпа летчиков уже стояла у входа, нетерпеливо ожидая приказа командования.
— Бланшер! Марквол! Мы летим! По машинам!
Их самолеты давно ждали на пусковых установках.
К моменту, когда трое летчиков облачились в костюмы пилотов и проверили свое снаряжение, их механики уже подготовили машины к взлету. Джагди, Бланшер и Марквол кинулись к палубным настилам, и команды наземного обслуживания помогли им забраться в капсулы кабин и надежно закрепиться в летных креслах.
— Подтвердите готовность! — запросила по воксу Джагди.
— Говорит Второй. Все на четыре-А.
— На связи Восьмой. Готов к взлету.
Марквол почувствовал, как учащается его пульс. Он протянул руку и похлопал по краю главной приборной панели.
— Ну что, Девять-Девять, на этот-то раз ты меня слышишь? — прошептал он. — На этот раз все, давай без шуток. Игры кончились. Теперь — только ты и я…Вандер Марквол и «Двуглавый орел».
Механически звучащие голоса инспекторов Командного Центра, которые давали последние инструкции перед стартом, доносились из вокса. Вот уже начали раздвигаться камуфляжные сетки…
Раздался сигнал отсчета готовности. Пять секунд… Последняя команда механиков бросилась за стены укрытия. Марквол положил большой палец на кнопку стартовой ракеты.
— Звено «Умбра», на взлет! — раздалось в воксе. Марквол нажал кнопку и тут же почувствовал, как огромная сила вдавила его в летное кресло.
В небе над тропическим лесом, 19.30
Они стремительно взмыли, и красные точки от выбрасывающих огонь форсунок их двигателей загорелись как звезды на фоне быстро темнеющего фиолетового небосклона. Лишь легкая дымка облаков кое-где покрывала небо, а в десяти километрах к западу показатель облачности достигал всего трех десятых. Внизу же, насколько хватало взгляда, раскинулся темный — в этот час почти уже черный — тропический лес.
— Поднимаемся на девять тысяч, ребята, — скомандовала Джагди. Курс — четыре-четыре-два.
— Вас понял, ведущий, — отозвался Бланшер.
— Приказ получил, — сообщил Марквол. — Выполняю.
Первые тридцать секунд полета он напряженно смотрел на панель приборов, ожидая, что вот-вот зажжется лампочка сигнала неисправности. Нет, пока ничего. Даже двигатели звучат на удивление ровно.
На востоке, там, где небо было особенно темным, уже стали появляться звезды. Видимость была настолько хорошей, что Марквол смог различить вдали — в сотнях километров к северо-западу — мерцающее зарево, напоминающее вспышки молний, что на самом деле, он это знал, означало ковровые бомбардировки побережья.
Пятнадцать минут они летели строго на юг, затем плавно изменили курс, отклонившись на запад. После следующих двадцати минут, которые показались ему необычно долгими, Марквол услышал по воксу сообщение Бланшера:
— Обнаружены какие-то самолеты. Значительные силы. В зоне нашей досягаемости — около двадцати километров.
Он послал сигнал другим «Стрелам», и их ауспекс-ные системы зафиксировали траектории самолетов противника.
— Они под нами. Высота — четыре тысячи. Идут двумя группами, — раздался в воксе голос Джагди. — Оставаясь на прежней высоте, идем на сближение. Командный Центр, вы видите их?
— Так точно, ведущий «Умбры», но никаких дополнительных данных сообщить не можем.
— Сближаемся. Орудия к бою! Звено, держать строй!
Возникла еще одна пауза, во время которой слышался только могучий ритм работы двигателей и шипение поступающей в маску кислородной смеси.
Марквол напряженно всматривался вниз, стараясь разглядеть хоть что-нибудь на фоне чернеющего тропического леса. Заметные пока только на экранах аус-пекса самолеты противника должны были вот-вот стать доступными визуальному наблюдению. Нет, все еще ничего не видно. Лишь рваные клочья ночных облаков, тонкой пеленой протянувшихся над землей на высоте пять тысяч метров.
— Я засек транспондерный след, — сообщил Блан-шер. — Четкий сигнал. Это — Уолдон и как минимум одна из «Молний».
— «Умбра Девять», «Умбра Девять»… Говорит ведущий «Умбры». Мы над вами и уже на подходе. Как слышите? Прием.
Пронзительный визг радиопомех заполнил канал связи. Затем они услышали голос Уолдона. Даже сквозь помехи в нем слышался страх. Страх… или боль.
Ведущий «Умбры», ведущий «Умбры»… Вызывает Девятый. Плохо слышно, повторите.
— Идем на сближение, Девятый. Какова обстановка?
— На помощь! На помощь! — неожиданно ворвался голос, который сразу заглушил Уолдона.
— Кто говорит? Назовите себя! — запросила Джагди.
— «Умбра», вызывает «Подзорная труба Четыре». Прошу немедленной поддержки!
Одна из «Молний». Судя по голосу, летчик сейчас находился в ступоре.
— Пожалуйста, доложите обстановку, — запросила Джагди еще раз.
Пилот «Молнии» и Уолдон стали отвечать одновременно, так что уже ничего нельзя было разобрать.
Все это время Марквол неотрывно вглядывался вниз. Неожиданно он заметил бледный след реактивного выхлопа. Затем — это было отчетливо видно на черном фоне леса — то тут, то там замелькали узкие полоски света.
— Ведущий, говорит Восьмой. У них обстановка такая, что их обстреливают. Я вижу внизу всполохи от выстрелов. Повторяю: вижу внизу всполохи.
— Пикируем и атакуем! — приказала Джагди.
Все три «Громовых стрелы» заложили вираж и вошли в крутое пике. По мере того как они приближались к цели, неясная, размытая картинка на экране аус-пекса становилась все более четкой. Под ними пролетали четыре машины. Уолдон, осуществляя прикрытие, шел вплотную за «Молнией», в то время как два неопознанных самолета уже почти настигли их. Пилот «Умбры» старался уклониться от их орудийного огня и все время маневрировал, бросая свою машину из стороны в сторону.
Группа Джагди вошла в зону сражения. Небо осветилось пулеметными трассами. Марквол своими глазами увидел «Молнию», которая была уже подбита и теперь оставляла за собой длинный след раскаленного дыма. Этот-то след и делал нечетким изображение траектории самолета-разведчика на мониторе ауспекса. Уол-дон же держался на шесть часов к своему подопечному.
Примерно в семистах пятидесяти метрах за ними неслись две вражеские «Саранчи», ведя непрерывный огонь.
Неожиданно в «Громовую стрелу» Уолдона угодило сразу несколько снарядов. Куски металлической обшивки разлетелись в разные стороны, ярко блеснув в последних лучах заходящего солнца. Марквол не мог поверить собственным глазам — Уолдон умышленно старался закрыть своей лучше защищенной машиной летящий уже на честном слове самолет-разведчик. Ему никогда еще не доводилось видеть такой самоотверженности и…
Нет! Эспир… Эспир сделал для него то же самое.
— Уолдон! — закричала Джагди.
— Снаряды кончились, ведущий. У меня падает гидравлическое давление…
Снаряды кончились! Значит, они уже успели побывать в чертовски трудной переделке.
Бланшер и Джагди немного опережали Марквола и первыми пересекли курс «летучих мышей», которые сразу же бросились от них в разные стороны. Бланшер, точно угадав направление, включил сопла с направляемым вектором тяги и тут же начал подъем вслед за одной из них, стремительно набирающей высоту.
Как ни странно, Джагди на этот раз просчиталась, и другая «летучая мышь», уходя от атаки, удачно нырнула ей под крыло. «Саранча» прошла совсем рядом, но Маркволу все же удатось, резко развернувшись, бросить свой самолет в погоню. Он выстрелил. Изогнутые молнии лазерного разряда сверкнули невероятно ярко в полумраке сумерек.
«Саранча» увернулась и взмыла вверх. Марквол — за ней. Сейчас он был весь сконцентрирован на преследовании, хотя это и не помешало ему расслышать сообщение Джагди:
— Обнаружена еще одна авиагруппа. Они стремительно приближаются…
Марквол стал лихорадочно вертеть головой, стараясь окинуть взглядом сразу все направления. Откуда их ждать? Под каким углом?
«Саранча» попробовала было оторваться, выполнив «свечку», но юный летчик тут же плавно повернул сопла, тем самым изменив вектор тяги. В результате его Девять-Девять встал вертикально и ушел хвостовой частью в сторону, после чего пилот «Умбры» превратил этот кувырок самолета в техничный поворот.
«Саранча» же снова устремилась в сторону Уолдона и «Молнии».
Яркая вспышка вдруг осветила небо. На какую-то секунду приборы в кабине Марквола сошли с ума из-за мощного электромагнитного возмущения.
— Одной гадиной меньше! — донесся голос Бланшера. Ему удалось сбить еще одну «летучую мышь».
— Восьмой! — вызвала Джагди.
— Я на хвосте!
Марквол выполнил «бочку» и бросил свою машину вниз, вслед за «Саранчой», за полетом которой, если не считать изображения на экране ауспекса, можно было следить лишь по перемещению ее выхлопных огней на фоне чернеющего леса. Развив огромную скорость, самолет «Умбры» сблизился с противником, и Марквол увидел, как красная точка реактивного выхлопа скользнула по перекрестью его прицела. Он скорректировал наводку и зафиксировал цель.
Раздался выстрел. Он точно попал во что-то, потому что шрапнель разлетелась по сторонам. Но где же враг?
— Он ушел вверх! Вверх! — услышал он крик Уолдона.
Марквол задрал голову и увидел, как «Саранча», чей силуэт неожиданно стал ясно различим на фоне бледного вечернего неба, избрав почти вертикальную траекторию, стремительно уходит от него в фиолетовую высь.
За врагом тянулась тонкая струя дыма. Что ж, по крайней мере, он попал и вывел противника из боя!
Затрещал вокс.
— Ведущий «Умбры»! Ведущий «Умбры»! Это вы?
— Так точно. Лэрис, ты?
— Подтверждаю. Мы на подлете к вашей позиции. Идем на сближение. Имейте в виду: их тут до черта.
Марквол услышал, как Джагди выругалась. Он набрал высоту и сделал небольшой круг. В вышине, к югу от них, все небо просто искрилось яркими точками.
Лэрис и Земмик неслись на базу, и более десяти вражеских машин преследовали их по пятам.
— Восьмой и Второй, за мной! — приказала Джагди. — Четвертый, мы идем наперехват! Сможете поддержать?
— Никак нет, ведущий. У нас с Земмиком боеприпасы на нуле. Повторяю: боеприпасы на нуле.
— Вас поняла. Тогда быстрее домой. Мы справимся.
Марквол увидел, как ярко вспыхнули два выхлопных огня, когда Бланшер и Джагди, включив двигатели на полную мощность, бросились навстречу приближающейся авиагруппе. Открыв дроссель, он добавил газу и устремился вслед. Земмик и Асче, набрав огромную скорость, молнией пронеслись под ним, здорово тряхнув его Девять-Девять выхлопной волной своих двигателей.
Когда три «Громовых стрелы» из группы Джагди лихо ворвались в первые ряды противника, небо буквально раскалилось от ослепительных трасс их перекрестного огня. Огонь «летучих мышей» был столь интенсивен, что казалось, будто ярчайшие звезды целыми охапками вдруг посыпались с неба.
Сначала Марквол ощутил легкую вибрацию в корпусе «Громовой стрелы», когда несколько снарядов прошли совсем рядом, а затем и сильный удар, который потряс его левое крыло. Он машинально надавил кнопку активации орудий и тут же заложил крутой вираж, инстинктивно сложившись в «замок», так как перегрузка в четыре с половиной G представляла реальную угрозу его здоровью.
Вспышка справа на какое-то время ослепила Мар-квола, так что он чуть было не врезался в летящую навстречу «Саранчу». Судя по победному крику, который донесся из вокса, Бланшер, очевидно, вновь пополнил список сбитых им самолетов.
«Летучие мыши» метнулись вверх. Марквол разогнал свой Девять-Девять и также начал набирать высоту. Экран его ауспекса был просто переполнен размытыми зелеными пятнами, так что уже ничего нельзя было разобрать.
Что-то промелькнуло мимо — самолет прошел выше и куда-то в сторону. Он решил, что это Джагди. Затем вниз, строча из пулемета, промчалась какая-то «Саранча».
Описав дугу, Марквол заметил самолет Бланшера, который на бреющем полете проносился сейчас над лесом, атакуя сразу две «Саранчи», в то время как другая пара «летучих мышей» уже гналась за ним по пятам. Марквол направил вниз конус своей машины и бросился за преследователями.
— Восьмой! В сторону! Живо в сторону! — раздался голос Джагди.
Марквол уже услышал завывающий сигнал системы слежения. Он рванулся влево, затем заложил вираж вправо и тут же включил гасители скорости. Сигнал тревоги умолк. Что-то пронеслось прямо над ним и потом быстро ушло в сторону.
Пилот опять добавил газу и поднялся выше. «Летучие мыши», которых преследовал Бланшер, разлете лись в стороны, и тот остался один на один с теми противниками, что буквально приклеились к нему и теперь яростно обстреливали его хвостовую часть.
— Второй, в сторону! — вскричал Марквол. — В сторону!
— Они слишком близко! Прикрой меня!
Устремленный вверх самолет Бланшера трясло и болтало после того, как лазерные разряды прожгли его хвостовой стабилизатор.
В отчаянии Бланшер выполнил торможение с помощью отклоняемых сопел, но его «Громовую стрелу» занесло вверх, а не вниз, так что «летучие мыши» промчались под ним. К тому времени Марквол уже был у них на хвосте и потому также проскочил под Бланшером вслед за ними. Милан затормозил слишком резко, и теперь ему приходилось медленно набирать скорость, каждую секунду ожидая, что двигатели заглохнут.
Между тем одна из «летучих мышей» исчезла, рванувшись в сторону так стремительно, что Марквол даже не успел заметить, ушла она вверх или вниз. Он атаковал оставшуюся, разрядив свои лазерные батареи, а затем, переключившись на зенитки, добавил еще, выпустив длинную очередь из счетверенных орудий.
«Саранча» вдруг зашипела и выпустила сгусток пламени, который, падая вниз и выписывая спирали, скоро превратился в большой огненный шар, выбрасывающий брызги воспламененного ракетного топлива. Конец «летучей мыши» был настолько ужасен, что Маркволу пришлось быстро увести свою «Громовую стрелу» в сторону, чтобы избежать опасного действия взрывной волны.
Это был второй сбитый им самолет.
Джагди заложила вираж, выровняла свою машину и буквально вспорола вражеский самолет, когда он попытался нырнуть под нее и тем самым уйти от обстрела. Совершенно разбалансированная, трясясь как осенний лист на ветру, «Саранча» отлетела в сторону и, охваченная пламенем, стала терять высоту.
Еще два врага пронеслись мимо, но Бланшер был уже у них на хвосте, ведя по ним просто сумасшедший огонь. Одна из «летучих мышей» взорвалась, превратившись в облако искр, которое, постепенно замедляясь, все еще летело по инерции какое-то время и лишь затем начало стремительно падать. Другой же противник рванулся от него в южном направлении.
Неожиданно какой-то самолет зашел машине Джагди в хвост. Это случилось так быстро, что сигнал тревоги застал ее врасплох. Сразу три попадания из зенитных орудий подбросили вверх хвостовую часть «Громовой стрелы», и множество красных рун, означающих сигнал тревоги, мгновенно высветилось на дисплее панели приборов.
После тяжелой борьбы с заклинившим рычагом управления, который отказывался бросать самолет в пике, командир до упора вывернула руль управления влево, тем самым опасно увеличивая перегрузки. Она хрипела от напряжения, когда разворачивала носовую часть своей машины.
И вдруг перед ней возникла закладывающая вираж «Саранча», которая двигалась, пожалуй, слишком медленно, чтобы ее пилот мог рассчитывать на успешный исход сражения с таким опытным противником, как Джагди. Это было для нее как подарок от самого Бога-Императора!
Она уже навела свои счетверенные орудия. Открыла огонь. Вибрация в корпусе самолета от длинной зенитной очереди лишь стабилизировала полет ее верного Ноль-Два.
Уже смертельно раненная, «Саранча» опустила носовой конус и вошла в крутое пике. Длинная огненная дуга отмечала ее последний путь до самой земли. Затем была яркая вспышка среди густых деревьев.
— Они рассыпаются в разные стороны! — крикнул Бланшер в вокс.
Джагди заложила широкий вираж, попутно проверяя эту информацию на своем ауспексном экране:
— Подтверждаю, Второй.
Уцелевшие «летучие мыши» в беспорядке полетели на юг.
— Что, преследуем? — в азарте спросил Марквол. Кровь у парня, судя по голосу, все еще кипела.
— Отставить, Восьмой. Мы поворачиваем к дому.
Обратно им пришлось лететь сквозь ночь, и каждый сейчас чувствовал себя одиноким в темноте летной кабины. Уже на подлете, в девяти километрах от госель-ской ТБП, они увидели, как что-то полыхает огнем в глубине тропического леса.
В кромешной тьме камуфляжные сетки казались черными, и наземные службы, чтобы указать им путь, зажгли сигнальные огни. «Умбра Один», «Два» и «Восемь», ориентируясь на их сияние, зашли на посадку и уверенно приземлились на свои палубные настилы.
ТБП на озере Госель, 21.02
Рэкли вытянул Марквола из кабины и помог спуститься на землю. Прибежали механики, готовые осмотреть самолет сразу после приземления. Пар от перегретых двигателей заполнил воздух взлетной площадки. Маскировочные сетки уже опять смыкались над ними, сигнальные огни были потушены, и по всей базе возобновился режим затемненного освещения.
Марквол стянул с себя шлем и наконец полной грудью вдохнул ночной воздух, пропитанный пряными запахами тропического леса. Из кустарников, из-под густых деревьев — отовсюду доносилось жужжание вездесущих насекомых.
— Ну что, все в порядке, пилот? — спросил Рэкли.
— С недавних пор у меня настоящий счет, — с удовлетворением произнес Марквол.
Рэкли довольно ухмыльнулся. Не годилось летчику-истребителю иметь на борту только один знак воздушной победы. Но вот если их больше…
— Сколько еще отметок я должен поставить, сэр? — спросил Рэкли.
— Давай-ка будем поскромнее. Я всего лишь сбил еще одного, Рэкс.
— Есть второй! — громко провозгласил Рэкли, и команда наземного обслуживания единым радостным криком встретила это известие.
Некоторые прыгали в восторге, а несколько человек даже подбежали к Маркволу, чтобы пожать ему руку.
— Знаете, что в лесу что-то горит? — спросил юноша, стараясь перекричать весь этот гвалт.
— Ничего не слышал об этом, сэр, — откликнулся Рэкли. — Вам лучше пройти сейчас в сектор распределения.
Марквол кивнул и напоследок похлопал свой Девять-Девять по обшивке.
— Присмотри за ним, Рэкс, — сказал он.
— Не беспокойтесь, сэр, все будет сделано, — уверил его главный механик.
Команда техников проводила его троекратным ура, когда пилот сходил с палубных настилов своей взлетно-посадочной площадки. Обремененный тяжестью летного снаряжения, Марквол, прихрамывая, пошел по лесной тропе, ведущей к Командному Центру.
Там сейчас царило необычное оживление. Не успевшие переодеться Лэрис Асче и Земмик, все еще в летных костюмах, наперебой рассказывали Дель Рут, Кор-диалю, Ранфре и Ван Тулу о каких-то перипетиях недавней схватки. Служащие базы и несколько пилотов «Рапторов» тоже внимательно слушали, обступив их со всех сторон. Марквол увидел, что Бланшер с кем-то беседует, стоя под навесом у входа в здание Командного Центра.
Он направился туда, пройдя мимо шумной толпы пилотов, откуда то и дело доносились громкие возгласы и взрывы хохота.
Оказалось, что это Каутас беседует с Бланшером. Оба курили палочки лхо. Марквол удивился, каким бледным и искаженным было сейчас лицо его старшего товарища по звену. Каутас улыбнулся при виде молодого летчика.
— Давай сюда, Вандер, — позвал он его.
— Спасибо, — сказал Бланшер и пожал Маркволу руку.
— За что?
— Я думаю, та двойная атака вполне могла бы меня прикончить, если бы ты вовремя не отогнал эту свирепую парочку.
— Ерунда. Вы ведь сами ушли от одного из них.
Бланшер пожал плечами:
— Как бы то ни было, это была отличная работа. Ты сбил двоих, не так ли?
— Если бы, — отозвался Марквол. — Одного-то точно — чистая работа. В другого попал, но тот остался на лету.
Каутас сунул левую руку в карман мантии, достал оттуда серебряный портсигар и, открыв, предложил Маркволу.
— Нет, спасибо, святой отец, — вежливо отказался юноша.
— Смотри какой правильный! — воскликнул Каутас, переглянувшись с Бланшером и пряча обратно в карман портсигар с палочками лхо. В другой руке жрец держал бутылку амасека. — А как тогда насчет этого?
Марквол взял у него бутылку и отпил немного. Сначала обожгло гортань, затем горло, затем тепло разлилось по животу. Он протянул бутылку Бланшеру:
— За ваши три сбитых самолета, сэр. Сколько их у вас теперь?
Бланшер сделал большой глоток.
— Я уж и не помню, Вандер, — сказал он и передал бутылку айятани.
— Вы уже знаете, что с ними случилось? — спросил Марквол.
— Не вполне. Я только слышал, что звено попало в очень серьезную переделку на самой границе пустыни. «Молнии» обнаружили там что-то очень важное, а потом на них набросился целый рой самолетов противника. Более сорока машин. Если верить Асче, это был страшный бой. Одну из «Молний» почти сразу же подбили. Другая сбила противника, но тут же и сама была уничтожена. Между тем три наших тоже вступили в дело. Уолдон убрал двоих, а затем, с боезапасом на нуле, вышел из боя, чтобы начать сопровождение последней уцелевшей «Молнии», которая к тому времени была уже здорово потрепана и теперь едва могла лететь на базу. Асче и Земмик решили продолжить бой и кружить там до последнего снаряда, с тем чтобы выиграть для Уолдона, с его «Молнией», побольше времени для отрыва. Сейчас мы еще ожидаем фотоподтверждения, но предположительно Земмик записал на свой счет четыре, а наша дорогая Лэрис — девять сбитых самолетов.
— Девять?!
— Так она говорит, — подтвердил Бланшер.
Бланшер сбил три, Джагди — два. Просто удивительный результат для одного вылета! Тем не менее Даже Земмик мог бы затмить их успех. Но девять! Девять! Это делало триумф Марквола, с его одним сбитым самолетом, столь жалким…
— Девять? — растерянно переспросил он.
— Кажется, так, — спокойно сказал Бланшер.
— Она еще та лиса, — заметил Каутас.
— Должно быть, это рекорд, — пробормотал Марквол.
— Я раньше не слышал ни о чем подобном, — согласился Бланшер.
Бутылка опять вернулась к Маркволу. Он обтер горлышко и сделал еще глоток.
Невдалеке от них галдели и хлопали в ладоши команды наземного обслуживания, поздравляя Асче с ее очередным рекордом. Оторвавшись от бутылки, она потянулась к Земмику и смачно поцеловала его в губы, что было встречено всеобщим смехом и улюлюканьем.
Значит, Земмик… Что ж, четыре сбитых за один вылет — теперь он в сиянии славы.
Марквол отвернулся:
— Я видел пламя в лесу. Что, кому-то не повезло?
Бланшер опустил глаза.
— Уолдону, — тихо произнес он.
Уолдон, сопровождая подбитую «Молнию», не покидал ее почти до самого аэродрома, но, совсем немного не долетев до ТБП, его поврежденная «Громовая стрела» вдруг завалилась на нос, потеряла управление и мгновенно рухнула в заросли тропического леса. Согласно сообщению пилота «Молнии», которому потом удалось удачно приземлиться, он так и не увидел раскрывшегося парашюта Уолдона. Не было никакой надежды.
Неожиданно Бланшер напрягся, и Марквол услышал, как за его спиной кто-то вышел из здания и прошел под навес. Юноша повернулся. Это была Джагди. Ее лицо все еще было вымазано машинным маслом. Вид у нее был мрачен.
— Заходите, — позвала она. Все трое подошли к ней.
— А как же остальные? — спросил Бланшер.
— Оставьте их, — сказала Джагди. — Они так веселятся… Я не хочу портить им праздник.
Они прошли в помещение Командного Центра. Бланшер и жрец-айятани бросили у входа свои окурки.
Глаза их сразу устремились на Блэгуера, который сейчас склонился над главным дисплеем Управления Полетами и что-то напряженно обсуждал с Оберлитцем. Все операторы находились на своих рабочих местах.
Командующий Марсинон сидел за столом, просматривая какие-то текстовые слайды на своем наклонном проекционном экране.
— Все наши воздушные победы подтверждены, — сказала Джагди. — Два у меня, три у тебя, Мил. Один у тебя, Вандер. Отличная работа!
— Спасибо, мамзель.
— Земмик сбил четыре. Как выяснилось после просмотра фотоматериалов, у Асче десять сбитых самолетов.
Каутас присвистнул.
— Неслыханный успех, — подтвердила Джагди. — Хотя, судя по данным фотосъемки, в небе было столько «летучих мышей», что попасть было легче, чем промахнуться.
— Отчего же ты такая мрачная? — спросил Бланшер.
— Мы только что исследовали разведданные, с таким трудом доставленные на базу «Молнией».
Джагди подошла к столику и зарядила в проектор несколько изображений. В воздухе стали проявляться голограммы.
— Это что такое? — не понял Каутас. — Я что-то не разберу…
— Это бронетанковые части, святой отец, — объяснила Джагди. — Так они выглядят с большой высоты. В основном легкие танки-разведчики, но также есть колонны средних танков, моторизованной пехоты и даже несколько частей тяжелой бронетехники.
— Ишь ты, а посмотреть — так просто точки, — удивился Каутас.
Лицо Марквола стало каменным. Он-то разбирался в данных фотосъемки куда лучше священника.
— Святой Трон!.. — тяжело выдохнул молодой пилот.
— Всего девять тысяч единиц бронетехники, — рассказывала Джагди, — идут из северных районов пустыни. Вот эти увеличенные изображения ясно говорят о наличии толстого слоя пыли на обшивке. А вот это видите? В этих знаках на башнях можно узнать символику Кровавого Пакта.
— Они движутся на север, — прошептал Бланшер.
— Без сомнения, — сказал незаметно подошедший к ним Марсинон. — Командование Архенеми, очевидно, полагает, что теперь, когда его авиация своими воздушными ударами успешно разбомбила все стратегические объекты на побережье, Хаосу самое время двинуть вперед наземные силы вторжения. Я уже послал сообщение в Главный Командный Центр побережья. Эвакуация ускоряется. Но я… Я все же сомневаюсь, что мы успеем подготовиться.
— А что теперь будет с нами?
— С нами? Что вы имеете в виду, молодой человек?
— Сэр, мы находимся прямо у них на пути. Сухопутные силы противника, должно быть, уже вошли в лесную зону…
— Да, все правильно. Согласно картинке на экране ауспекса, они сейчас в шестидесяти километрах к югу и быстро продвигаются в нашем направлении. Главный Командный Центр приказывает нам немедленно отходить. Не только нам, но и всем остальным ТБП в лесной зоне. Транспорты прибудут завтра в восемь ноль-ноль.
Джагди взглянула на Марквола и увидела глубокую печаль в его глазах.
— Бывает, приходит время, когда нужно отступать, — сказала она. — Такое случается…
День 264
ТБП на озере Госель, 06.30
Грузовые транспорты должны были прийти через полтора часа. Марквол, стоя на берегу, задумчиво смотрел, как занимается рассвет. Всю эту долгую, по-тропически влажную ночь персонал базы не сомкнул глаз, занимаясь сразу многим, но с одной-единственной целью. Все готовились к отъезду: складывали в ящики оборудование и запчасти, упаковывали в мешки личное имущество, разбирали и укладывали палатки, разукомплектовывали вспомогательные системы обнаружения… Блочные постройки придется оставить. Так же, вероятно, как мачты разнообразных систем слежения и пусковые установки, как все оборонительные укрепления по периметру лагеря. Пилоты улетят на своих самолетах, грузовые транспорты заберут остальное.
Выйдя из Командного Центра, все оставшиеся часы этой ночи Марквол провел, перетаскивая упаковки с оборудованием и добиваясь, чтобы его механики без лишней проволочки одними из первых могли покинуть базу. Рэкли же настоял на том, чтобы они перед отъездом еще раз провели предстартовую проверку Девять-Девять, и ясно дал понять Маркволу, что в любом случае двое из его команды останутся здесь до самого момента его вылета.
По тускло освещенным тропинкам лагеря всю ночь сновали темные фигуры людей и урчащие громадины груженых «Стражей».
Каждый, казалось, был занят делом. Хотя нет, не все. Некоторые пилоты из звена «Умбра» так напились, празднуя успех Лэрис Асче, что Джагди и Бланшеру пришлось принимать строгие меры, чтобы привести их в чувство.
Сама же Асче куда-то исчезла вместе с Земмиком. Их товарищи по палаткам, Дель Рут и Кордиаль, взяли с собой их летное снаряжение. Марквол вызвался перенести вещи Уолдона, но Джагди сказала, что берет это на себя.
Солнце только-только показалось из-за горизонта. Еще с ночи моросило, отовсюду слышался шелест дождя, слегка колышущего густую листву и камуфляжные сетки. Было довольно прохладно.
Вымотанный до предела, Марквол присел на землю, привалившись к бутылкообразному стволу какого-то дерева, и устало обтер рукавом влажное от дождя лицо. Сейчас он пойдет в комнату распределения, где ему еще нужно переодеться, чтобы успеть ко времени, на которое назначен вылет его Девять-Девять.
Мимо него вдоль тропинки промелькнули какие-то тени. Наверное, механики носят ящики с оборудованием. Было слышно, как работает силовой подъемник.
Он даже подпрыгнул, когда странный треск вдруг разнесся по лагерю. Этот звук не утихал несколько секунд и был настолько громок и необычен, что Марквол даже не сразу понял, что, помимо этого, также зазвучал и его наручный браслет.
Паника охватила всю базу.
Юноша понял, что доносившийся странный треск был не чем иным, как звуком очередей, выпущенных из пулеметов «Тарантул», которые располагались по периметру лагеря и сейчас бешено обстреливали заросли окружающего леса. Их атакуют!
— О черт! — вскричал летчик и вскочил на ноги.
Его вещевой мешок лежал рядом, и Марквол, сунув руку внутрь, рывком вытащил оттуда служебный пистолет и ремень с обоймами электробатарей.
Что-то пролетело над деревьями и ярко вспыхнуло почти у него над головой. Марквол сразу же почувствовал острый запах фицелина и горящего топлива. Раздались одиночные выстрелы…
Передовые части противника достигли их базы намного раньше, чем кто-либо мог предположить.
Лазерные разряды прошили воздух, разрывая маскировочные сетки и срезая целые ветви с крон деревьев. Огонь «Тарантулов» все усиливался.
— Трон Животворящий! — в ужасе воскликнул Марквол.
По всему лагерю теперь разносились жуткие завывания сирены. Вскинув пистолет, юный летчик кинулся к входу в одно из укрытий для механиков и едва успел нырнуть внутрь.
Мощный разряд из крупнокалиберной лазпушки испепелил землю снаружи. Дрогнула тяжелая зенитная платформа.
Марквол побежал на другую сторону укрытия, но вдруг споткнулся обо что-то…
— Ну что за черт?.. — недовольно пробормотал чей-то голос.
Марквол с удивлением посмотрел вниз. Асче и Земмик — оба раздетые — лежали на полу в обнимку, лишь наполовину укрывшись куском противоосколочного покрывала.
— Марквол?! — с возмущением воскликнула Лэрис, щурясь спросонья. — Ну, если только у тебя нет серьезной причины для…
Один из снарядов с грохотом разорвался совсем рядом, и многочисленные обломки дождем посыпались на укрытие.
— Вот дерьмо! — ужаснулась Асче, вскочив на ноги и лихорадочно натягивая на себя форменные бриджи, затем пихнула ногой Земмика. — Вставай! Живо просыпайся!
Пилот приподнялся, бессмысленно моргая и озираясь по сторонам.
Уже надев футболку, Асче повернулась к Маркволу.
— Какова обстановка? — спросила она.
— Нас обнаружили, — последовал ответ.
Пригнувшись, Марквол двинулся ко второму выходу из укрытия. Держа пистолет в руке, он выглянул наружу:
— Я думаю, они…
Он осекся на полуслове. Три фигуры в красной униформе как раз сейчас подбегали к стене убежища. Не раздумывая ни секунды, Марквол шагнул из-за угла и прострелил голову первому из них.
Тот тяжело рухнул на землю.
Дрожь прошла по телу Марквола, когда он увидел на убитом воине усмехающуюся маску из черного металла.
Один из символов Кровавого Пакта. Кровавый Пакт!..
Тут же прогремело несколько выстрелов, которые совсем рядом пробили стену укрытия. Так и не успев завязать шнурки, Асче подбежала к выходу и, выхватив служебный пистолет, принялась стрелять по зарослям густого подлеска.
— Где Земмик? — спросил Марквол.
— Убежал куда-то… Да ну его! — отмахнулась Асче, выпуская в чащу еще один заряд.
Внезапно ярко-желтый танк-разведчик выскочил из зарослей на территорию секретной базы. Его скошенные башни дернулись назад, когда их дула изрыгнули из себя мощные лазерные разряды.
Целый сектор комплекса укрытий для механиков взлетел на воздух. Кровельную дранку, обломки несущих балок, казалось, подбросило к самому небу. Заскрипело, а затем и рухнуло большое киндервудовое дерево, утянув за собой несколько растяжек маскировочных сеток. Светлые полоски бледного утреннего неба теперь глядели на лагерь. Танк-разведчик прогромыхал дальше, попутно заваливая небольшие деревья, чье падение повлекло за собой разрыв сразу нескольких силовых кабелей, тем самым устроив настоящий фейерверк из ослепительных белых искр, с яростным шипением разлетающихся по сторонам.
Воины Кровавого Пакта бросились вперед. Лежа в удобном укрытии, Марквол и Асче тут же открыли огонь по атакующим и вскоре уложили обоих. Однако потребовалось на удивление много выстрелов, чтобы остановить всего несколько пехотинцев ударного батальона противника. Эти выстрелы истощили все их энергетические обоймы.
Асче громко вырвало.
— Что, не так-то это легко, когда лицом к лицу, не правда ли? — спросил Марквол, помогая подняться согнувшейся в три погибели девушке.
— Это из-за вчерашней выпивки, идиот! — огрызнулась она, отплевываясь.
Неожиданно лазерный разряд прошил пространство всего в нескольких шагах от них. Танк-разведчик уже достиг взлетно-посадочных палубных настилов.
К счастью, какому-то пехотинцу Содружества удалось уничтожить его точным выстрелом из ручного гранатомета. Мощным взрывом снесло башенный отсек танка, и облако белого дыма поднялось над лесом.
Тишина на какое-то время снова вернулась в лагерь. Видимо, эта атака была лишь разведкой боем, которую провел передовой отряд противника. Марквол молился, чтобы идущие за ним следом ударные группы не вышли на них раньше, чем будет закончена эвакуация. За несколько минут до восьми они услышали знакомый звук грузовых транспортов Космического Флота, подлетающих к ним со стороны озера. Громадные воздушные перевозчики сели на илистый берег и, открыв свои огромные трюмы, позволили войти туда выстроившимся в шеренги обитателям авиабазы — командам летного состава, техническому персоналу, работникам наземной службы. На борт самолета, ящик за ящиком, было перенесено все оборудование, оружие и боеприпасы.
Примерно в это же время, как неизбежное последствие недавней атаки, в небе над Госелем появились вражеские самолеты, вероятно осуществляющие прикрытие наступающих наземных частей. Самолеты же авиабазы только еще начинали взлетать со своих пусковых установок.
Одна за другой «Бритвы» пронеслись над базой, сбрасывая свои боекомплекты. Один из стоящих на берегу озера транспортов взлетел, уже охваченный пламенем. Бланшер стартовал удачно. Также не было проблем у Ван Тула и Дель Рут. Затем поднялся в воздух Кордиаль. «Громовая стрела» Орто Блэгуера на взлете столкнулась с идущей на бреющем полете «летучей мышью». Ослепительный взрыв осветил небо. Две «Молнии», одну из которых вел Оберлитц, были сбиты, когда они еще только набирали высоту. Самолет Оберлитца упал в озеро, другой — в лесную чащу на другом берегу.
Вот улетела Асче. За ней последовали два «Рапто-ра». Затем «Молния»… Еще один «Раптор» поднялся в воздух, но был тут же подорван зенитным снарядом. Благополучно взлетел Земмик. За ним Ранфре… Наконец, стартовала Джагди, и ее самолет дважды попал под ураганный огонь трассирующих пулеметов.
Марквол подбежал к своему Девять-Девять. Небо уже было в огне. С ужасом он увидел, что Рэкли с главным помощником все еще дожидаются его у пусковой установки.
— Сейчас же бегите отсюда! Живо! — сорвался на крик Марквол.
— Мы никуда не уйдем, пока не убедимся, что вы благополучно улетели, — спокойно заявил Рэкли.
— Послушайте! Ваш транспорт вот-вот улетит! — орал летчик.
Несколько лазерных молний сверкнули из-за деревьев, одна из которых превратила голову заместителя Рэкли в расплавленную, бесформенную массу. Помощник главного механика рухнул на землю.
— Рэкли, беги! Я умоляю! Во имя Трона!
Марквол выстрелил наугад в чащу леса.
— Кабели отсоединены, сэр. Вы можете взлетать! — проревел Рэкли.
— Да беги же, Рэкли, беги! — срывал голос Марквол.
— Дай-ка мне его сюда, ради Трона! — раздался голос непонятно откуда взявшегося Каутаса, который, подбежав, вдруг выхватил пистолет из рук изумленного пилота. — Теперь бегите, мистер Рэкли, — сказал Каутас.
Механик повернулся и что есть духу пустился бежать к берегу. Покинутый лагерь со всех сторон рассекали лазерные молнии и трассы пулеметных очередей.
Каутас принялся отстреливаться из пистолета.
— Беги и ты, Вандер Марквол, — сказал айятани.
— Святой отец…
— Слушай, а не заткнулся бы ты!
Марквол захлопнул капсулу своей кабины, включил зажигание и подключил сопла с направляемым вектором тяги. Его «Громовая стрела» рванулась вверх и, рассекая остатки камуфляжных сеток, устремилась в уже заполненное дымом небо.
Весь дрожа как в лихорадке, юноша успел бросить последний, безумный взгляд вниз…
Там, далеко внизу, среди деревьев, он увидел фигуру человека, который, широко раскинув руки, словно благословлял его на прощание. Сильный ветер, поднявшийся при старте, развевал его длиннополые одежды.
Затем Каутас повернулся и побежал в направлении солдат в красной униформе, отряды которых постепенно заполняли просеки секретной авиабазы.
Последним, что увидел Марквол, была ужасная сцена, когда далекая, крошечная фигурка Каутаса согнулась и упала на колени. Ослепительные лазерные молнии полетели во все стороны. Каутас, вскинув служебный пистолет летчика, стрелял по ненавистным врагам снова и снова…
