День 262
В одном из ущелий Маканайтского хребта, 06.47
В лучах восходящего солнца верхние склоны нависающих над ними утесов уже приобретали какой-то ржавый оттенок, а на покрытую горной пылью каменистую землю начинали ложиться длинные тени. Еще было довольно зябко и настолько тихо, что с непривычки ему стало не по себе.
— Какой сегодня день? — спросил Вилтри.
— Два-шесть-два, — отозвался Ле Гуин.
— Значит, я был без сознания… три дня.
— Вы, должно быть, здорово ударились головой. Мы вас перевязали как умели.
— Это вы нашли меня?
Ле Гуин привалился к гусенице «Линии смерти» и немного отхлебнул воды из фляги.
— Нашли самолет. Передовые подразделения моего конвоя увидели впереди клубы черного дыма. У самого входа в ущелье. Поняли — засада. Когда мы дотуда добрались, все было кончено. Не осталось ничего, кроме груды покореженной техники. Мы наткнулись на ваш самолет еще в пустыне, к югу от ущелья. Лежал на брюхе… А вы валялись на песке, метрах в пятидесяти.
— Не помню, чтобы я катапультировался. Может быть, выбросило?
— А что с моей командой? Ле Гуин пожал плечами:
— Мне очень жаль, но не думаю, что кто-то из них смог спастись. Ваша машина вся выгорела изнутри. Мы заглянули туда и нашли лишь пару обугленных тел.
Мы бы не пропустили, если бы поблизости был еще кто-нибудь живой.
Вилтри кивнул.
— Мне дейсвительно очень жаль, — повторил Ле Гуин.
— Здесь нет вашей вины.
— Полагаю, что, наверное, нет и вашей. «Да откуда тебе знать?» — подумал Вилтри.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Ле Гуин. Робарт. Капитан Восьмой бронетанковой дивизии «Пардус».
— Оскар Вилтри, Двадцать первая авиабригада ВВС Фантина.
— Не часто таких, как вы, можно встретить здесь, внизу, — пошутил Ле Гуин.
— Вы отходите к дому?
— Увы, да. Остатки великой сухопутной армады Хьюмела. Мы были у самых Ворот Ульев Тринити, а теперь вот ускоренным маршем идем домой.
— И как там все было?
— У Тринити? Мясорубка. Кровавая мясорубка. Мы-то думали, что подведем крупные силы и возьмем Ульи в течение недели. Но у них, оказывается, были совсем другие планы. Они неожиданно получили серьезное подкрепление из других миров. Затем наголову разбили наши передовые части из первых волн наступления. Они громили нас везде… На сельскохозяйственных террасах, вдоль всего коммерческого шоссе, у паровых фабрик… Небо стало черным. Горела даже земля. Никогда не видел ничего подобного…
Ле Гуин прихлопнул песчаную мошку, севшую ему на щеку.
Так мы были отброшены, и все это вылилось в великое отступление. Пришлось идти назад, через всю пустыню, под постоянными ударами передовых частей противника. Это что-то, доложу я вам. В каком бы аду мы ни побывали у Ворот Тринити, это оказалось ничто по сравнению с адом, через которой мы только что прошли. Невыносимая жара. Катастрофическая нехватка воды, горючего, боеприпасов… У людей нервные срывы, болезни. Незаживающие раны, приводящие к смерти. Ужасный рельеф местности. Непрекращающиеся атаки с воздуха. Бывали дни, когда я думал, что мы никогда не сможем дойти.
— Но ведь еще не весь путь пройден, — напомнил Вилтри.
— Я знаю, но мы уже достигли горного хребта. Еще каких-нибудь два дня, и, если будет на то воля Императора, мы окажемся наконец на равнинных просторах по ту сторону гор.
— Некоторым соединениям это уже удалось, — вдруг вспомнил Вилтри. — Прежде чем… прежде чем я вылетел на задание, я слышал сводку новостей. Сообщалось, что некоторым конвоям удалось войти в долину Лиды и теперь они продвигаются по дорогам Полуострова. Я думаю, что и на западе уже кое-кто прорвался.
— Это хорошо, — сказал Ле Гуин. — Я рад это слышать. Трон Земли! Мы еще поборемся!
— Так вы еще пойдете обратно?
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете, все воздушные операции, в которых я принимал участие… и в которых уже теперь задействованы многочисленные эскадрильи — в основном из космических ВВС, — осуществляются только с одной целью: любой ценой задержать продвижение наземных и воздушных сил Архенеми и выиграть время, чтобы вы, ребята, вернулись домой. Но мы одни не сможем их сдерживать бесконечно. Вот это-то я и имею в виду.
Мы сейчас поднимаем свои машины в воздух в отчаянной попытке сдержать агрессора, но ведь вся война здесь еще впереди…
— И именно нам придется в ней побеждать, я вас правильно понял? — уловил ход его мыслей Ле Гуин. Он поднялся на ноги. — Подъем! Солнце уже встало. Нам нужно отправляться. Давайте-ка пройдем побольше, пока тут не установилась настоящая жара.
Он принялся будить экипаж, все члены которого спали мертвым сном в тени своего родного танка. Неудивительно, ведь только прохладной ночью у них появлялась возможность хоть немного отдохнуть. Подняв свою команду, Ле Гуин послал их будить экипажи других машин. В тишине узкого горного перевала сейчас недвижно стояли колонны танков и транспортеров.
Вскоре заработали их моторы и множество людских голосов разнеслось по ущелью.
Начался еще один день великого отступления.
ТБП на озере Госель, 08.43
Точно в назначенное им время Ван Тул, Дель Рут и Марквол — все, как и полагается, в полном боевом снаряжении — явились на краткий инструктаж, который каждый раз перед вылетом устраивала своим пилотам Джагди, собирая их вокруг большого стола, установленного возле ее палатки. День обещал быть ясным; с самого утра с озера дул легкий ветерок, а яркие лучи солнца, пробиваясь сквозь ячеистую структуру мерцающей камуфляжной сетки, заставляли все, что было под ней, казаться черно-белым и клетчатым, наподобие шахматной доски. Бланшер уже успел сходить к интенданту и принес с собой кувшин кофеина. По какой-то причине, хотя она и не должна была вылетать, на инструктаж пришла и Лэрис Асче в своем мешковатом летном костюме, сквозь расстегнутый воротник которого выглядывала лишь одна нательная майка. Сегодня она как-то странно много улыбалась, но голова у Джаг-ди была слишком занята, чтобы обращать внимание на подобные вещи.
Сейчас командир ждала, когда ее хронометр покажет восемь сорок пять. В ту самую минуту они услышали глухой хлопок, одновременно донесшийся с трех разных пусковых установок. Это группа «Рапторов», которым выпало первым подниматься в воздух этим утром, стремительно взмыла в синеву безоблачного неба.
— Наша задача сегодня, — объявила Джагди, — поддерживать режим боевого патрулирования, что подразумевает последовательные, посменные вылеты авиагрупп. Три «Раптора», трое наших, затем снова они — и так далее… На протяжении всего светового дня мы должны держать в воздухе шесть машин. Это означает, что, возможно, еще до заката вам придется повторно поднимать в воздух свои самолеты. Это будет совсем не просто — так что держитесь. Общая же картина на сегодняшний день такова: противник продолжает наносить мощные бомбовые удары по побережью. Новости с Полуострова также плохи. Вчера они впервые бомбили Тэду. Однако пока налеты стратегической авиации проходят не через наш район и нас это напрямую не касается. С другой стороны, значительные боевые соединения наших отступающих сухопутных сил уже начинают выходить из горных ущелий. Теперь их движение к побережью должно ускориться. Согласно данным разведки, несколько таких колонн бронетехники намереваются переправиться через реку Саройя к западу от озера Госель. В последнее время они постоянно подвергаются атакам противника.
— С земли или с воздуха? — спросил Ван Тул.
— И так, и так. Ваша задача включает в себя три возможных варианта. Если вы обнаружили дружественную нам колонну, считайте ее главным объектом вашего патрулирования. Не покидайте ее, обеспечивайте ей прикрытие так долго, как только позволяет ваш запас горючего. Если засекли самолеты противника, сближайтесь и атакуйте. Если же заметили вражеские наземные части, то также можете их атаковать. У вас есть ракеты на этот случай. «Умбра», действуйте по обстановке! Облетайте район, а там уж будет видно, как поступить!
— А что, если мы обнаружим вражеский мобильный аэродром? — спросила Дель Рут.
— Включите мозги! Точно определите его местоположение и убирайтесь оттуда поскорее. Мы потом вызовем «Мародеры». То же самое относится к случаю, если вы вдруг увидите боевой строй бомбардировщиков или противника, превосходящего вас более чем в два раза. Тогда включайте вокс и зовите на помощь. Мне нужны герои, но не нужны дураки. — Она сделала паузу. — Есть вопросы? Нет? Хорошо, тогда по машинам.
Джагди и Бланшер пошли провожать трех своих пилотов до их самолетов. Тут Джагди увидела, как Мар-квол и Ларис Асче идут в обнимку, что-то весело обсуждая и смеясь. Подойдя к палубным настилам стоянки серийного номера Девять-Девять, они остановились, и Асче страстно поцеловала Марквола.
— Похоже, Лэрис записала на свой счет еще одну победу, — заметил Бланшер.
— Марквол? Кто бы мог подумать!
— Не так уж это и удивительно. Он недавно сбил свой первый самолет, все говорят о его геройстве… Сейчас его имя у всех на слуху, а она всегда была падка на это.
— Она что, и за тобой ухлестывала? — удивилась Джагди.
— Джентльмену лучше не отвечать на некоторые вопросы, — отозвался Бланшер.
— В чем дело, Мил? Расстроен, что она так и не клюнула на тебя? Это у тебя уже что-то возрастное?
Он посмотрел на нее и снисходительно улыбнулся:
— Если уж тебе так необходимо это знать, она положила на меня глаз примерно восемнадцать месяцев назад, во время наступления на Урдеш. В день, когда я сбил три «Когтя».
— И что же тогда случилось?
— Она взяла меня на прицел, и моя система слежения тут же сообщила мне об этом. Я сначала оторвался, затем развернулся и в конце концов благополучно ушел от преследования.
— Она не твой тип?
— Она, без сомнения, очень привлекательна. Ее жизненные установки — вот то, что совсем не привлекает меня.
Прозвучал сигнал повышенной готовности. Марквол уже сидел в кабине своей «Громовой стрелы». Джагди и Бланшер зашли за бронированное укрытие.
Рэкли закрыл капсулу и напоследок ободряюще улыбнулся своему пилоту. Закрепив шлем и дыхательную маску, Марквол также кивнул ему на прощание. Летчик отрегулировал подачу кислорода в баллон с дыхательной смесью и затем расслабленно откинулся на спинку летного кресла. Трон! Как же он ненавидел взлетать с пусковых установок! Капли пота уже побежали по спине под плотной тканью летного снаряжения. Он смотрел, как диодовый счетчик отсчитывает последние секунды перед стартом. Все системы включены. Клапаны гиперголической смеси открыты. Командный Центр что-то там говорит через вокс… Зажигание стартовой ракеты…
Прерывистый сигнал зуммера. Готовность — пять секунд. Мерцающие камуфляжные сетки механически раздвинулись в стороны, открыв над пилотом бездонное синее небо.
Три секунды… Палец Марквола лег на стартовую кнопку…
Две…
Раздался оглушительный треск, рев, и самолет Дель Рут снарядом ушел в небо. Следом за ней последовал Ван Тул. За ним…
В испуге Марквол оглянулся. Он ведь нажал кнопку. Точно нажал… Он надавил ее еще раз. Ничего. Он грязно выругался.
— «Умбра Восемь», доложите причину задержки!
— Неисправность при запуске! — прокричал Марквол в ответ. — Сейчас попробую стартовать повторно-
Снова неудачно. Неожиданно красные руны за жглись по всей панели управления. Зазвучал сигнал тревоги.
— Вот дерьмо! — в бешенстве прорычал пилот.
— Вас не поняли, повторите! В чем причина?
— Неисправность стартовой ракеты!
— Вас поняли, «Умбра Восемь». Строго соблюдайте процедуру, предписанную на случай обнаружения технической неисправности на старте. Стабилизируйте уровень гиперголической смеси и активируйте глушение реактивных двигателей.
— Слушаюсь, Командный Центр.
Марквол щелкнул сразу несколькими кнопками, тем самым дезактивируя вооружение и бомбовый комплект истребителя, автоматически запечатывая баки с горючим и впрыскивая нейтрализующий химический состав в пусковые ступени стартовой ракеты, так чтобы полностью исключить возможность реакции с выделением летучих реактивных элементов и неизбежного в этом случае произвольного запуска. Теперь понадобятся долгие часы, чтобы как следует промыть пусковые ступени ракеты и вновь зарядить ее на старт.
— «Умбра Восемь» готова к техническому осмотру, — сообщил он по воксу.
Только тогда Марквол увидел механиков, которые со всех ног бежали к его самолету. Некоторые из них сразу же открыли смотровые люки, другие же, подсоединив несколько шлангов, принялись откачивать горючее через краны баков. Подогнали мощный подъемник, и команда специалистов стала снимать с крыльев ракетное вооружение, тут же укладывая его в бронированные зарядные ящики.
К борту самолета приставили стремянку.
Марквол толчком распахнул капсулу.
— Спасибо тебе, Девять-Девять, за то, что совсем не выпендриваешься, — зло прошипел он и, опершись руками о борт, вылез из кабины.
Как только Марквол ступил на палубный настил, к нему тут же подскочил Рэкли:
— Мне очень жаль, сэр. Мне очень жаль. Мы думали, что у него все на четыре-А. Не было ни малейших признаков неисправности.
— А ваша диагностика, случайно, не выявила в нем признаков глубоко укоренившегося невезения, нет? — с горечью спросил Марквол.
Было видно, как помертвело лицо Рэкли.
Однако его механики вели себя совсем по-иному. Многие с трудом сдерживали смех. А стоявшие по соседству механики Четыреста девятой бригады, так же как и другие работники технического персонала базы, ничуть того не скрывая, открыто потешались над незадачливым летчиком. Красный как рак, Марквол слышал сейчас только издевательский смех вокруг. Конечно, что может быть забавнее, чем видеть, как молодой, самоуверенный пилот во время своего первого боевого вылета на только что выкрашенном, броско расписанном самолете терпит такое публичное унижение.
Он определенно станет теперь объектом насмешек.
Низко опустив голову, юноша сошел с палубных настилов.
— Что, не повезло, Марквол? — сочувственно спросила Джагди. — Ничего, может быть, уже после полудня мы запустим тебя снова.
— Так точно, мамзель, — бросил он, быстро проходя мимо.
Марквол подошел к Асче, которая имела возможность наблюдать весь этот фарс. Казалось, в воздухе еще слышатся отзвуки ее недавнего хохота. Марквол недоуменно развел руками:
— Что тут скажешь? Как такое дерьмо могло случиться? Но может, мы, несмотря ни на что, все-таки перекусим вместе?
Лэрис Асче лишь окинула его презрительным взглядом.
— Как-нибудь в другой раз, убийца, — холодно сказала она и, повернувшись к нему спиной, уверенной походкой зашагала в сторону лагеря.
В небе над тропическим лесом, 09.02
Как в случае воздушной тревоги, Джагди быстро облачилась в летное снаряжение и, использовав стандартный способ вертикального взлета с помощью векторных сопел, легко подняла с палубных настилов уже ожидающую ее «Громовую стрелу». Затем, набирая скорость, она устремилась вверх, где вскоре присоединилась к Дель Рут и Ван Тулу, которые по совету Командного Центра все это время держались в построении ожидания.
— Третий, Шестой! Говорит ведущий «Умбры». Приношу извинения за задержку. У Марквола случились неполадки при запуске, и его вылет отменен. Так что вам придется довольствоваться моей компанией.
— Нет проблем, ведущий, — заявил по воксу Ван Тул.
— Для меня это всегда в удовольствие, мамзель, — отозвалась Дель Рут.
— Что ж, тогда продолжим игру, — сказала Джагди.
Несмотря на непредвиденный, а следовательно, неподготовленный вылет, серийный номер Ноль-Два казался удивительно маневренным и послушным в управлении.
— Мы поднимемся на высоту четыре тысячи и с обычной скоростью патрулирования проследуем курсом один-один-девять.
— Вас понял, ведущий.
— План ясен.
— «Умбра Три», возглавите построение.
— Все будет на четыре-А, ведущий, — донесся из вокса голос Ван Тула.
Устремившись ввысь, они сформировали плоскостное V-образное построение, где Ван Тул занимал позицию на острие, а Джагди держалась слева, на восемь часов от него. Небо было чистым и видимость — отличной, хотя на этой высоте уже было довольно холодно, так что облачка пара все время поднимались с кончиков крыльев и выхлопных труб их самолетов. Если верить монитору ауспекса, в небе сейчас, кроме них, не было никого, за исключением трех «Рапторов» в шестидесяти километрах к востоку.
Джагди чувствовала себя неважно. Она никак не думала, что ей придется лететь так рано, задолго до полудня, когда по расписанию начиналась ее смена. Командир недавно плотно позавтракала, и на этот раз ей пришлось вылетать на полный желудок. Из-за перегрузок у нее, видимо, началось несварение, что сопровождалось постоянным подташниванием. Тогда она добавила немного кислорода в дыхательную смесь, и ей стало легче.
Они уже летели несколько часов, описывая широкую дугу в направлении востока, когда густой тропический лес под ними начал постепенно редеть, уступая место полосе кустарников, протянувшейся вдоль всей горной сьерры, этой естественной границы, разделяющей раскаленные пески Внутренней пустыни и непроходимые заросли джунглей. Вид сверху был грандиозен, погода — прекрасна. Сразу несколько солнечных отражений, сверкая, блуждали по линзообразной капсуле кабины Джагди. Открытые пространства выжженной солнцем земли, которые проносились под ними, лишь иногда немного оживлял вид выступающих скальных пород, колючих кустарников и кактусовых деревьев.
— Я засек какой-то металлический объект, два румба к западу, километрах в четырех отсюда, — сообщил по воксу Ван Тул. — Совсем холодный…
— Давай проверим, — отозвалась Джагди.
Они аккуратно развернули самолеты, тем самым вызвав небольшую, всего в четверть G, перегрузку, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы вызвать у Джагди мучительные спазмы в желудке.
— Первый, у тебя все в порядке? — спросила Дель Рут.
— На четыре-А, — ответила Джагди.
— Ты немного запоздала на повороте, вот я и беспокоюсь.
— Завтрак оказался слишком плотным, — объяснила Джагди.
Они взяли курс на полученный сигнал и вскоре, почти перейдя на высоту бреющего полета, прошли над неизвестным объектом. Два имперских танка и четыре транспортера стояли недвижно, брошенные на неровном гребне одной из многочисленных дюн этого песчаного моря. Никаких следов механических повреждений. Некоторые люки открыты. Ауспекс так и не смог обнаружить там тепловое излучение. Ни от моторов, ни от живых людей.
— Здесь все уже давно мертвы, — заявил Ван Тул через вокс.
— Давайте все-таки пройдем над ними еще раз, — предложила Джагди.
Они заложили вираж на запад и прошли над брошенной техникой повторно, на этот раз уже предельно низко, с перекрытыми дросселями, почти планируя. Долгий внимательный взгляд… Джагди заметила, что песчаные заносы уже начали постепенно скрывать оставленные машины. Она также обратила внимание на небольшой холмик возле одного из транспортеров, холмик вполне мог оказаться занесенным телом.
Это сделал не враг. Точнее, враг не был непосредственной причиной этой катастрофы. Она произошла не вследствие воздушной атаки или наземной засады. Это было медленное вымирание в условиях жестокой, никому не прощающей ошибок пустыни. Из-за чего же они погибли? Может быть, закончилось горючее. Может быть — вода. И то и другое вполне могло погубить их. Джагди подумала, что, должно быть, у них сначала иссякло горючее. Перегретые, забитые песком двигатели тут же заглохли. Техника встала. Люди остались один на один со страшной жарой и мучительной жаждой. Интересно, кто-нибудь из них попробовал дойти пешком? Тел теперь все равно никто не найдет.
Несчастные. Какая бессмысленная смерть! Знали ли они, как близко уже подошли к границе пустыни? Еще каких-нибудь шестьдесят километров — и они уже достигли бы лесной полосы. Впрочем, лучше бы, если бы не знали. Смерть всегда ужасна, но умирать, когда знаешь, что до спасения рукой подать…
Из вокса донеслось какое-то бормотание, что мгновенно вывело Джагди из состояния меланхолической задумчивости.
— Вызываю «Умбру», вызываю «Умбру». От звена «Рапторов» поступил запрос о помощи. Это срочно!
— Дайте их координаты, пожалуйста, — запросила Джагди.
Одиночная строчка данных тут же вспыхнула на ее главном мониторе.
— Данные получены, Командный Центр. Мы недалеко, всего в девяти минутах лета.
Они развернули свои машины вверх и, открыв полный газ, стали стремительно набирать высоту.
— Гони вовсю! — крикнула Джагди.
ТБП на озере Госель, 09.31
— Что, скопсы все еще досаждают тебе?
Марквол, который сидел на берегу озера, с удивлением поднял голову. Это был жрец Каутас. Легкий ветерок с озера развевал полы его широких синих одежд.
— Мне не показалось, что вас это хоть сколько-нибудь заботит! — огрызнулся Марквол.
Айятани пожал плечами:
— Я никогда не искал этой должности. Не думаю, что это то, о чем я их просил. Но такова, видно, моя судьба. Из церкви постоянно присылали напоминания, что у них есть для меня работа… по специальности. Так что вполне можешь мне доверять.
— Вы, кажется, как-то особенно веселы сегодня. — Каутас присел рядом с Маркволом:
— Иллюзия, уверяю тебя. Я все такой же зловредный сукин сын, каким был вчера.
Каутас достал металлическую флягу из глубокого кармана своих одежд и, запрокинув голову, сделал из нее большой глоток. Марквол почувствовал запах ликера. Жрец даже не подумал предложить ему алкоголь — хотя бы из вежливости.
— Эй! — удивленно воскликнул Марквол.
— «Эй» что?
— Ничего.
— До меня дошли слухи, что у тебя недавно было какое-то великое крещение, небесный мальчик.
— Меня зовут Вандер Марквол. А что касается ваших слов, то это все чушь, что бы вы там себе ни имели в виду. Кстати, я сейчас понял, почему у вас такое необычно веселое настроение.
— В самом деле?
— В самом деле.
— Ну так просвети меня, Вандер Маркен.
— Марквол. Если вы уже за завтраком начинаете принимать спиртное, то неудивительно, святой отец, что к девяти часам все видите в розовом свете.
Каутас хихикнул и сделал еще один глоток.
— Кто сказал, что я начинаю принимать спиртное за завтраком? Это привычка уже безнадежных пьяниц. Я, молодой человек, начал принимать спиртное много лет назад…
Марквол покачал головой:
— При всем уважении к вам, святой отец, я не понимаю, что вы здесь делаете.
— Ну как… Я увидел, как ты тут сидишь. Совсем один на берегу. Выглядишь ужасно. Вот я и решил подойти и разделить с тобой твое мрачное настроение. Я, знаешь ли, иногда испытываю склонность к меланхолии.
— Я имел в виду другое. Энозис… Озеро Госель.
Каутас выковырял камешек из прибрежной грязи и, широко размахнувшись, швырнул его в озеро. У него была сильная рука. Улетев очень далеко, камешек плюхнулся в маслянистую воду, вызвав рябь, которая стала кругами распространяться по всей изумрудной поверхности озера.
— Почему камень упал туда? — спросил Каутас.
— Вы его туда бросили.
— Да, но… — Он вдруг умолк. — Нет, ты прав. Я его бросил. Сейчас еще, черт возьми, слишком рано, чтобы проводить заумные философские аналогии. Или слишком поздно. Как бы то ни было, я здесь, потому что я упал именно сюда. Вообще этот вопрос я собираюсь задать Богу-Императору, когда мне, как представителю великого сонма жрецов Беати, будет наконец даровано высочайшее разрешение на право небесной аудиенции перед Золотым Троном.
— Желаю удачи.
— Удача здесь совсем ни при чем. Это вопрос веры.
— Мне не кажется, святой отец, что у вас ее слишком много. Честно говоря, вы производите впечатление… очень озлобленного человека.
— Не может быть! Как же так? Я ведь на этой базе, чтобы оказывать здесь духовную поддержку. И медицинскую помощь. Думаю, из-за последнего меня и прислали сюда. Я ведь поначалу был медиком, прежде чем стать айятани.
Марквол внимательно посмотрел на него:
— По-моему, вы не преуспели ни в том, ни в другом.
— Да, пожалуй… — тяжело вздохнул Каутас. — Вот и тебе не помог…
Какое-то время они просидели в молчании. Скопсы вовсю кружили над ними. Наконец Каутас прокашлялся и сказал:
— Хорошо. Давай тогда проверим меня на профпригодность. Скажи, от чего у тебя такое мрачное на строение?
Марквол кисло улыбнулся:
— Из-за самолета… Из-за женщины.
— В самолетах я не разбираюсь, — сказал Каутас. — Шумные, громадные горы металлолома. Женщины более по моей части. Она тебя что, отвергла, или ты ей почему-то не подходишь, или, может, это случай неразделенной любви?
— Э-э… наверное, первое. Отвергла. Прошлой ночью она сама клеилась ко мне, будто, кроме меня, и нет никого, а этим утром…
— Ну, тебе надо научиться переносить такие удары.
— Вообще-то, я еще не все сказал.
— Да? Гм… Даже исходя из того, что ты сказал, ясно, что тебе нужно это перенести.
— Значит, перенести?
Каутас глубокомысленно кивнул.
— Знаете, святой отец, похоже, вы и сами-то в этом ничего не смыслите.
— Не может быть! Вот тебе и раз…
Возникла еще одна долгая пауза, во время которой Каутас в очередной раз приложился к фляге.
— Хорошо, — прервал паузу Марквол. — Расскажите-ка лучше про себя. Вы-то почему так напились?
Каутас почесал в затылке и тяжело вздохнул.
— Потому что я хочу быть там, — произнес он наконец. — Только там. Сейчас, когда она наконец вернулась. А я не могу, потому что я застрял здесь.
— Кто вернулась?
— Беати, Вандер Марквол. Беати…
В небе над пустыней, 09.32
Они спикировали так стремительно, как только позволяли их двигатели. Про себя Джагди порадовалась, что им удалось долететь почти на целую минуту раньше запланированного.
Звено «Рапторов», обнаружив в открытых пространствах пустыни отступающий конвой, уже успело организовать его патрульное сопровождение, когда прогремели первые выстрелы внезапной атаки. Когда легкие, заправленные под завязку танки противника, очевидно неся в себе полные боекомплекты, при поддержке более тяжелых гусеничных машин вдруг выскочили из-за барханов наперехват измотанной долгим переходом имперской колонне.
«Рапторы» уже выпустили все свои ракеты, поразив несколько довольно серьезных целей. Горящие обломки бронетехники усеяли песчаные дюны.
— Рады вас видеть, «Умбра», — приветствовал их по воксу «Раптор Один». — Теперь мы сможем больше внимания уделить понаехавшим сюда «Адским ударам».
— Вас поняла, ведущий. Заходим на атаку, — отозвалась Джагди..
«Рапторы», которые до этого продолжали делать свое дело, нанося орудийные удары, теперь один за другим ушли вверх, освободив место для самолетов «Умбры». Машины «Рапторов» были традиционно черного цвета. По прибытии на озеро Госель они категорически отказались их перекрашивать, хотя Джагди и усматривала в этом скорее проявление гордыни, чем верность традиции.
Между тем внизу растянутые по пустыне танковые дивизии противника, умело используя дюны как прикрытие, выпускали залп за залпом из главных орудий своих машин по хаотично перемещающейся имперской бронетехнике.
Джагди видела, как одна из «Химер» взлетела на воздух, а из треснувшей платформы «Гидры» вырвались языки пламени. Белые следы инверсий в небе, плотные облачка, вырывающиеся вместе с ослепительным огнем после каждого залпа, черные клубы дыма, поднимающиеся от обломков покореженной техники, — все это густой пеленой стало застилать панораму пустыни.
Неожиданно вражеские противовоздушные транспортеры выпустили в воздух несколько спорадических трассирующих очередей.
— Где наша не пропадала! Вперед! — крикнула Джагди.
Ван Тул пошел в атаку первым, стремительно проведя свой самолет сквозь адскую мозаику дыма и пара. Одна из трассирующих очередей сверкнула совсем рядом. Он выпустил ракеты наведения и тут же увел свою «Громовую стрелу» в сторону.
Огненный смерч прошел по поверхности пустыни. Два танка разорвало на мельчайшие части, — видимо, сдетонировал боекомплект.
Дель Рут последовала за товарищем, выбрав более хитрую, извилистую траекторию. Она прошла над самым краем позиции противника, тем самым умело облетев ураганный огонь его зенитных батарей. Выпущенные ею ракеты вывели из строя один из танков, порвав его гусеницы. Однако, вместо того чтобы сразу улететь, Дель Рут еще какое-то время оставалась на небольшой высоте, открыв огонь по вражескому транспортеру с пехотинцами. Ее счетверенные орудия разнесли его на куски, и, уже удаляясь, она диким криком, который был слышен через вокс, отметила свою удачную атаку.
Уже на подлете к цели Джагди развернула свой самолет вокруг оси, готовя вооружение крыльев к бою. Она опять почувствовала приступ тошноты, но усилием воли подавила резь в желудке.
Танк… Нет, этот уже слишком близко. А вот еще один, на одной линии с ним… Она подождала, пока тот попадет в окуляр ее скопа, и произвела выстрел. Ракеты, вылетев, оставили за собой тонкие изогнутые следы белого дыма.
Танк взорвался, когда Джагди уже высоко поднялась над пораженной ею целью.
Она еще долго продолжала подниматься. Долго. До тех пор пока не увидела «летучих мышей».
ТБП на озере Госель, 09.33
О чем-то задумавшись, Каутас глубоко вздохнул.
— Ты знаешь, что сейчас происходит на Геродо-ре? — неожиданно спросил он.
— Геродор? А где это?
— Один из миров в звездном скоплении Хана, примерно девять недель лета отсюда.
Марквол только пожал плечами:
— Откуда мне знать… Наверное, и там воюют.
Каутас вновь вздохнул:
— Вот эту черту, ты уж меня прости, я часто замечаю у строевых военных. Они, как правило, имеют удивительно слабое представление о целостной картине всего происходящего. О великой стратегии войны. Они с легким сердцем оставляют это на усмотрение тактиков, высших командных чинов и священнослужителей.
— У строевых военных, как правило, есть довольно много прямых обязанностей, чтобы они могли еще думать о чем-то другом, — тут же отреагировал Марквол.
Каутас улыбнулся:
— Что ж, верное замечание.
— Разве неправда, что истинное призвание имперского воина — честно нести свою службу и сражаться, не задавая лишних вопросов? Это-то вы не ставите под сомнение?
— Нет, но немного любопытства никогда не повредит. Вот скажи, зачем вы здесь воюете?
— Как зачем? Чтобы вырвать Энозис из лап Архе-неми!
— Это конечно, ну а помимо этого?
— Ну… чтобы продолжить великий Крестовый поход и освободить священные миры Саббат.
— И какова, значит, главная цель?..
— Победить!
Каутас опять хлебнул из фляжки. На этот раз, правда, он предложил и Маркволу. Гордый сын Фантина замотал головой.
— Почему же миры Саббат так важны для нас? — допытывался айятани.
— Ну, со стратегической точки зрения…
— Нет, Марквол. Я хочу от тебя услышать, почему они нам так дороги.
Тысячи лет назад святая Саббат от имени Бога-Императора очистила эти миры от полчищ Хаоса. Теперь мы вновь хотим себе вернуть то, что когда-то она Даровала нам.
— Вот именно. Эти миры принадлежат святой Саббат. Они стали священными благодаря ее святому прикосновению. Моя главная обязанность как айятани — служить Богу-Императору, но прежде всего я — жрец Саббат, великой Беати. Нас, айятани, обычно делят на две группы. На тех, кто постоянно пребывает в ее великих храмах и усыпальницах, и тех, кого называют «имхава», — бродячих проповедников, которые, как и я, решили последовать по ее стопам и поклялись всю жизнь скитаться среди звезд, распространяя ее великое учение.
— Пока все ясно, — сказал Марквол.
— Этот Крестовый поход продолжается уже почти двадцать лет. Военмейстер Макароф, если только моя информация достоверна, сейчас гонит свои войска вперед, приняв очень рискованное решение атаковать Архе-неми в самое сердце, захватывая его центральные планетные системы. Но тем самым он оголил фланги, и враг тут же направил свои силы в это слабое место, надеясь сбить наступательный порыв Крестового похода и, изолировав Макарофа, поставить его армии в крайне уязвимое положение. Мы и есть эти фланги, Марквол. Как Энозис, так и планетные системы скопления Хана. Именно здесь исход боевых действий предопределит полный успех или полное поражение всего Крестового похода. Если мы проиграем здесь, то будет уже не столь важно, каких успехов смог достичь Макароф в своих авангардных боях. Все его победы будут сведены на нет. Враг прекрасно понимает это, А теперь, если верить слухам, у него появилась еще даже более сильная мотивация. Говорят, что на Геродоре возродилась Беати…
Марквол глупо заморгал:
— Такое что… возможно?
Каутас поджал губы:
— Конечно, это непростое испытание даже для веры имхава-айятани, но, похоже, это все-таки правда. Сейчас Геродор, как и Энозис, подвергся ужасному натиску орд Хаоса. Если один из этих миров падет, наш фланг будет прорван и Крестовый поход окончится крахом. Но если падет Геродор и вместе с ним погибнет Беати, то для Империума это будет еще более страшная потеря.
— И вы хотели бы сейчас быть там? — понимающе спросил Марквол.
— О, если б ты только знал, как я хочу этого! В сердце каждого айятани сейчас горит желание быть на Геродоре, рядом с Саббат. Но такова уж моя судьба, мой жребий — застрять здесь и, повинуясь служебному долгу, оказаться вовлеченным в круговерть совсем иного сражения, вместо того чтобы совершить долгожданное паломничество пред ее светлый лик.
Подул свежий ветерок, который поднял рябь на поверхности озера. Зашелестели и закачались ветви папоротниковых деревьев, растущих вдоль берега.
— Мои собственные проблемы кажутся мне теперь такими незначительными… — признался Марквол. — Возможно, вы не такой уж плохой советчик и утешитель, как я подумал сначала.
Каутас сокрушенно покачал головой:
— Нет, у меня хорошо выходят только две вещи, Вандер Марквол. Я хорошо умею напиваться и жаловаться на свою судьбу. Я теперь лишь бессмысленно коротаю день за днем в ожидании конца.
— Конца чего?
— Конца этой войны. Конца этого мира. Моего собственного конца. Уж не знаю, какой из них придет первым, но любой будет означать для меня встречу с великой Беати.
Марквол поднялся:
— Не смейте так думать. К чему столько пессимизма? Мы еще вполне можем победить: и здесь, и на Геродоре. Так и запишите. Крестовый поход окончится триумфом, а Беати будет жить в веках! Только не забывайте, что пораженческие настроения даже одного из нас неизбежно прибавляют силы врагу. Кстати, — Добавил он, — вам не приходило в голову, что, быть может, именно по воле Беати вы находитесь сейчас здесь?
Каутас не ответил. Юноша пожал плечами и пошел вверх по пологому берегу в сторону базы.
— Марквол!
Летчик обернулся. Жрец стоял на берегу и смотрел ему вслед.
— Что, святой отец?
— Ведь то, что ты сказал, означает, что и тебе также было предначертано появиться здесь.
В небе над пустыней, 09.35
Небо буквально потемнело от «летучих мышей». Тут уж, без преувеличения, стало страшно. Огромная волна стратегических бомбардировщиков — наверное, сотен пять, не меньше, — темной штормовой тучей проходила над ними на высоте примерно десять тысяч метров. Еще два роя примерно такой же численности шли следом с интервалом десять километров.
Большинство из них летели к намеченным зонам бомбометания на морском побережье и никак не отреагировали на незначительные боевые действия на самом краю пустыни, но небольшая группа — двадцать, или около того, — все же покинула свой строй и, ведя с собой несколько десятков истребителей сопровождения, очевидно, собиралась атаковать отступающую колонну Содружества.
Джагди услышала, как Дель Рут и один из пилотов «Рапторов» принялись отчаянно выкрикивать предупреждения:
— Массовый налет! Числом не менее пятисот, летят на северо-восток из внутренних районов пустыни, высота — десять тысяч.
Сама же Джагди сейчас была слишком занята, преодолевая перегрузки, возникшие из-за маневров, предпринятых ею, чтобы уйти от атаки стремительно приближающихся истребителей противника. В основном «Адских бритв», но попадались и машины совсем другой конструкции, с длинными двугранными крыльями и оттянутыми назад кабинами, из-за чего они были похожи на причудливых длинношеих птиц. Перегрузки сейчас крайне негативно сказывались на ней: кишки, казалось, просто заворачивало.
Джагди как раз выровняла самолет, когда услышала приказ из Командного Центра, предписывающий имперским летчикам немедленно покинуть район воздушного сражения.
— Говорит ведущий «Умбры», — заявила она по вок-су. — Вынуждена отклонить приказ. Повторяю, вынуждена отклонить ваш приказ. Необходимо немедленно поднять в воздух все самолеты, иначе колонна будет уничтожена.
При нынешнем положении вещей менее чем через двадцать минут у нее, как и у других пилотов звена «Умбра», горючего останется только на то, чтобы дотянуть до родной базы. У «Рапторов», вероятно, и того времени нет — минут десять, не больше.
Между тем вражеские истребители-бомбардировщики — все как один броско выкрашенные «Адские когти» — уже с пронзительным воем налетали на осажденные сухопутные соединения Империума. Они сбрасывали на них свои смертоносные комплекты, которые, падая, озаряли поверхность пустыни ослепительными разрывами воздушно-топливных бомб. Горело все — танки, ракетоносители, военные грузовики… Какая-то «Гидра» яростными очередями прошивала воздушное пространство.
Тут Джагди увидела, как черный клин — «Раптор» — скользнул вниз, под ее самолет, преследуя один из пикирующих «Когтей». Он атаковал, промахнулся, затем на бреющем полете прошел над танками противника. Ни Дель Рут, ни Ван Тула сейчас не было видно, но затоона могла слышать их голоса по воксу. Все в порядке — они оба уже ввязались в драку, они в игре.
Не сбрасывая скорости, Джагди выполнила «бочку», провернув свою «Громовую стрелу» вокруг продольной оси, и тут же атаковала «Коготь», который как раз начинал проход над уже рассеянными группами бронетехники Содружества. Ее первые лазерные разряды прошли далеко от цели, но и этого было достаточно, чтобы вспугнуть вражеский бомбардировщик и заставить его круто уйти вверх, преодолевая тяжесть так и не сброшенного бомбового запаса. Джагди сразу же развернула самолет, скорректировала его скорость и вновь открыла огонь, выпустив несколько лазерных разрядов, которые прошили хвостовую часть «Когтя». Машина противника мгновенно рассыпалась на части. Не было никакой вспышки, но в результате «сухого» взрыва вслед за вылетевшим легким облачком последовали целые металлические секции и части фюзеляжа. Отскочив назад, громадные обломки неожиданно оказались на пути истребителя Джагди. Все произошло слишком быстро, чтобы можно было избежать столкновения. Она услышала звуки многочисленных ударов по стальной обшивке. Какой-то бешено вращающийся черный объект врезался в капсулу кабины, оставив в ее армированном стекле разветвленный звездообразный след. Следующий удар потряс одно из крыльев, серьезно повредив руль высоты, так что командиру тут же пришлось компенсировать этот дефект в управлении, энергично используя руль направления и регулятор наклона. Но и это было еще не все. Что-то большое — похожее, как ей почудилось, на обломок моторного отсека — со всего маху влетело в корпус и, произведя удар, отскочило от носовой части серийного номера Ноль-Два. Такое столкновение вполне могло оказаться фатальным.
Понадобилось все мастерство Джагди, чтобы выправить положение «Громовой стрелы» и продолжить полет. Теперь, сидя в летном кресле, затянутая ремнями снаряжения, она могла видеть помятую обшивку конуса носовой части. Сигнальная система оповещала сразу о нескольких повреждениях.
Джагди взглянула на дисплей панели приборов. Лаз-пушки вышли из строя. Одно из двух: или в результате столкновения погнулись их дула, или порвало кабели подачи питания от энергобатарей.
Пилот вывела лазпушки из режима повышенной готовности и затем переключила рычажок активации на счетверенные орудия. Старые добрые зенитки — теперь это единственное оружие, которое у нее осталось.
Какой-то «Ралтор» пролетел над ней, заложив отчаянно крутой вираж вверх. Сразу за ним, не отставая ни на метр, гнались сразу три «Бритвы». Не жалея снарядов, они буквально поливали противника огнем, но и за ними самими велась погоня — Ван Тул преследовал преследователей.
Джагди плавно вывела свой самолет на подъем и, держась под острым углом, на четыре часа к Ван Тулу, стала стремительно набирать высоту. Ускоренно сжигая топливо, она приблизилась к нему — лишь для того, чтобы стать свидетелем его очередной победы. Лазпушки «Умбры Три» ослепительно сверкнули, и ведущая «Бритва» взорвалась и запылала грязным, дымным пламенем, словно подожженная бочка с прометием. Ван Тулу пришлось совершить резкий маневр в сторону, чтобы избежать столкновения с этим горящим куском металла, который, потеряв управление, теперь подчинялся только гравитации.
Джагди продолжала набирать высоту, чувствуя, как от страшного напряжения у нее сводит челюсти. Она обрушила на самолеты противника град огня, но уже не смогла выручить преследуемый «Раптор». Пораженный сзади одной из «Бритв», он потерял ровность хода и весь затрясся. В стороны полетели целые куски фюзеляжа, и вскоре машина стала выбрасывать клубы черного дыма. «Раптор» ушел по дуге в сторону и затем, охваченный пламенем, устремился вниз. Джагди увидела, как пилот катапультировался, — в небе раскрылся белый парашют.
Сбив неприятеля, оставшиеся «Бритвы» — желая уйти от ее преследования, как думала Джагди, — сразу рассыпались в разные стороны. Удалившись на некоторое расстояние, они все камнем спикировали вниз, ныряя под ее самолет и на ходу разворачиваясь. Она же аккуратнейшим образом выполнила обратное движение по вертикали, так что снова оказалась на выгодной для атаки позиции по отношению к одному из них.
Эта «летучая мышь» была красного цвета. Джагди мельком успела рассмотреть эмблему в виде распотрошенной туши на ее носовой части. В своем желании вырваться вражеский летчик заложил отчаянно крутой вираж и бросил самолет вниз, к самой поверхности раскаленных песков пустыни. Увидев, как «Бритва» скользнула сквозь ее прицел слева направо, Джагди развернула свою «Громовую стрелу» вокруг оси, так что машина противника снова вернулась в перекрестье, двигаясь теперь уже справа налево. Сигнал системы наведения сообщил о захвате цели.
Большой палец командира опустился на кнопку. Она тут же почувствовала вибрацию в стальном корпусе самолета и услышала сдвоенный механический лязг автоматических орудий. Затем Джагди увидела, как вылетели снаряды. «Бритва», казалось совсем неповрежденная, выровняла свое положение, но затем вдруг сложилась, словно бумажная, выпустила струйку дыма и стремительно понеслась к земле.
Джагди развернула истребитель и увидела, как раскрывший парашют пилот «Раптора», покачиваясь из стороны в сторону, медленно пролетает сквозь туман струящегося дыма.
Внезапно его разорвало.
Его просто разнесло на части. В одно мгновение он превратился в теплый пар и рваные куски мяса, а парашют — в смятые клочья белой ткани.
Один из самолетов противника — неизвестной Джагди конструкции — промчался мимо, все еще ведя огонь из бортовых орудий.
Волна ярости захлестнула командира. Она стремительно развернула свою машину, бросившись в погоню за длинношеим убийцей, но возникшее ускорение оказалось сейчас слишком велико для нее. Джагди едва успела сорвать с себя дыхательную маску, прежде чем весь ее завтрак вышел обратно, буквально выдавленный из тела чудовищной центробежной силой.
— Бог-Император… Бог-Император… — прохрипела она, задыхаясь.
В глазах у Джагди начало мутиться, даже несмотря на то, что ее «Громовая стрела» сейчас шла ровно и без ускорений. Голова все кружилась…
Ее снова стошнило, и она, прижав к лицу маску, жадно вдохнула воздушную смесь. Во рту остался отвратительный кислый привкус. Джагди, конечно, понимала, что уже слишком долго летит, не меняя курса. Еще не прозвучал сигнал тревоги от системы слежения, а она уже была внутренне готова к этому.
Кто-то взял ее на прицел. Она собиралась резко уйти в сторону, но руки предательски ослабли, а все тело дрожало как в лихорадке. Тут же пилот ощутила, как несколько раз после точных попаданий вздрогнула ее «Громовая стрела».
Она сделала глубокий вдох и, собрав все силы, повернула рычаг управления, тем самым закладывая крутой вираж влево. Как вихрь «Стрела» пронеслась сквозь строй четырех «Адских когтей», которые уже готовились пройти над колонной Содружества. У Джагди даже не было времени, чтобы открыть по ним огонь.
Ее преследователь, очевидно, был опытным летчиком. Он упорно держался у Джагди на хвосте, и электронная система слежения то и дело подавала сигнал угрозы.
Так и не в силах унять дрожь, командир нервно оглядывала небесное пространство и картинку заднего вида на мониторе. Где же он? Где?
А, вот. Точно на шесть часов по отношению к ней — все как по учебнику. Еще один из тех «длинношеих» штурмовиков. Джагди увидела его только мельком, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, что, какими бы эффективными ни были эти машины, они не могли направлять вектор тяги. Нигде не было видно вращающихся сопел. Они были быстры, маневренны, но принадлежали к устаревшему типу самолетов.
Джагди бросила «Стрелу» вверх, на мгновение зависла, но тут же лягушкой отскочила в сторону, вынуждая «летучую мышь», выскочив из-под нее, занять крайне уязвимое положение.
Затем командир, скользнув вниз, села противнику на хвост и сразу же продемонстрировала все возможности своей смертоносной пушки.
Вражеский самолет вспыхнул, как сигнальная ракета.
Чтобы избежать зенитного огня, Джагди тут же увела свою машину в сторону. В этот момент она услышала по воксу, что у двух уцелевших «Рапторов» горючего осталось только на обратный путь. Они уже улетали.
— Третий! Шестой! Вы еще со мной? — вызвала свою группу Джагди.
— Так точно, ведущий, — отозвался Ван Тул.
Последовала пауза.
— Подтверждаю получение вызова, — донесся из вокса охрипший голос Дель Рут. — Я, правда, сейчас занята немного…
Описав небольшой круг, Джагди удалось разглядеть самолет Дель Рут, который оказался на тысячу метров выше и примерно с километр к западу от машины. Сразу две «Бритвы» гнали ее, повторяя все ее виражи и сводя на нет любые попытки оторваться. Между тем за «Громовой стрелой» Дель Рут уже тянулся белый дымовой след…
Джагди открыла дроссели и устремилась наперерез «летучим мышам», чтобы тем самым сбить их с преследования. Затем она перевернула самолет на «спину» и, видя, как теперь качается над ее головой грозящая гибелью земля, уже обратным ходом скользнула вниз.
— Я беру их на себя! — крикнула она в вокс. — Отрывайся и беги, Эгги!
— Слушаюсь, мамзель, — ответила Эггуила Дель Рут. — Жаль, что так вышло.
— И чтобы вернулась живой! — приказала Джагди и повернула назад.
Теперь, когда Дель Рут и «Рапторы» вышли из боя, только она и Ван Тул оставались в воздухе.
Если, конечно, не считать полчища «летучих мышей».
Через три минуты горючего останется только на обратный путь…
Джагди увидела «Бритву» и сразу же зашла на атаку, но, прежде чем она приблизилась, две или три «летучие мыши» оказались у нее на хвосте. Заложив вираж, командир круто развернула свою машину, так что даже умудрилась получить семидесятиградусный угол наводки по отношению к одной из них. Но когда она потянула спусковой крючок, выстрела не последовало.
Дело в том, что стремительный поворот повлек за собой перегрузку девять с половиной G, и электрические автозарядные механизмы, видимо, просто не смогли в этих условиях доставить снаряды в дула орудий.
Теперь уже, задним числом, Джагди порадовалась, что недавно лишилась своего еще не переваренного завтрака. С перегрузкой девять с половиной G, которая замедляет даже действие зарядных механизмов, она непременно им поперхнулась бы и приняла бы наиглупейшую смерть, которую только можно себе представить.
Выйдя из этого сумасшедшего поворота, Джагди ловко зашла в хвост к одной из «Бритв» и в нескольких местах прошила ее корпус пулеметным огнем.
— А не пора ли возвращаться? — неожиданно донеслось из вокса.
Это был Бланшер. Он возник словно из ниоткуда, ведя за собой Асче, Уолдона, Земмика и Ранфре.
— Рада видеть вас, — приветствовала командир.
— Не думаю, что ты порадуешься, когда мы прилетим домой, — заметил Бланшер, ураганным огнем пробивая себе дорогу сквозь разряженный строй «Адских когтей». — Мы прилетели сюда по своей инициативе, чтобы вызволить вас. Ты, Ван Тул и Дель Рут… немедленно убирайтесь отсюда!
— Дель Рут уже ушла, но… Мы же должны прикрывать колонну!
— Будь серьезнее, Бри! Ты что, не видишь, сколько «летучих мышей» в небе? К тому же и от колонны не так уж много осталось.
Спланировав вниз, Джагди внимательно осмотрела пустыню. Охваченная огнем земля… Множество обломков покореженного металла… И совсем немного все еще способных перемещаться имперских машин. Вопреки всем усилиям истребителей, «Адские когти» разбомбили большую часть колонны, превратив мощное боевое соединение в жалкое скопление выведенной из строя бронетехники.
— Ну так что, теперь мы можем наконец улетать? — спросил Бланшер.
— Да. Теперь, пожалуй, да. «Умбра», выходим из боя и летим на базу!
Все семь «Громовых стрел» эскадрильи Фантина одна за другой покинули раскаленное небо пустыни и стали стремительно уходить в восточном направлении. Они оставляли за собой пылающую землю.
ТБП на озере Госель, 12.02
Только теперь Джагди поняла весь смысл замечания Бланшера. Приняв душ и приведя себя в порядок, она стояла в комнате распределения, которая располагалась в главной сборной постройке ТБП, и прислушивалась к мерному гудению кондиционеров. Ее вызвали на ковер командующий базой Марсинон и лидер авиабригады «Рапторы» Орто Блэгуер. Скуластому, сухощавому Блэгуеру было уже за пятьдесят, и с формальной точки зрения именно у него Джагди находилась в прямом подчинении. Его летные доспехи были такими же черными, как и истребители-штурмовики его звена.
— Разве вы не получили приказ покинуть район сражения? — спросил Марсинон.
Он ей сразу не понравился. Пронзительный, визгливый голос; нескладная, долговязая фигура; здоровенный кадык, который, казалось, выпирал у него больше, чем нос… Сложный аугметический прибор свисал с левой стороны его мундира.
— Так точно, сэр. Однако я, как командир летного звена, оценила ситуацию по-другому. Нужно было спасать жизни…
— И не ставить их под угрозу, — добавил Блэгуер.
Он Джагди тоже не нравился. Набриолиненный, холеный, надменный — типичный представитель летчиков Космического Флота.
— Вы правы, сэр.
— Командный Центр Госеля принял решение отозвать вашу группу ввиду нецелесообразности в сложившейся ситуации дальнейшего продолжения боевых действий в воздухе, — заявил Марсинон. — Тем не менее пятеро ваших пилотов… Одну минутку, дайте посмотреть… Вот: Милан Бланшер, Лэрис Асче, Кэтри Уолдон, Орлонц Земмик и Горан Ранфре — не подчинились приказу Командного Центра. Они самовольно взлетели с аэродрома, привели свои самолеты к месту сражения и вступили в бой.
— Они прилетели к нам с Ван Тулом на выручку, — объяснила Джагди.
— Они пошли на это, потому что ваше поведение вынудило их на такие действия. Знаете, Джагди, это никуда не годится. Я вынужден буду наложить на всех вас дисциплинарное взыскание. И особенно — на вас, командир! Трон! Если бы не крайняя нужда в квалифицированных пилотах, я бы отстранил вас от полетов!
Лицо Марсинона стало багровым, вены на лбу вздулись…
— Вообще-то, я не думаю, что у вас есть такие полномочия, — неожиданно раздался чей-то голос.
Джагди оглянулась. Оказалось, жрец-айятани вошел в комнату в сопровождении Бланшера и Марквола.
— Каутас? — с усмешкой воскликнул Блэгуер. — Идите отсюда, святой отец. У нас тут нечего выпить.
Айятани Каутас посмотрел на командира «Рапто-ров» и ухмыльнулся:
— Не беспокойтесь, начальник. Сегодня я уже принял достаточно. У меня тут был разговор с мистером Бланшером… Отличный малый, доложу я вам. Помощник командира звена «Умбра», как мне его представил мистер Марквол. Марквол — это он. На него вполне можно положиться. Это он познакомил меня с мистером Бланшером.
Марсинон нервно зашуршал своими бумагами и планшетами:
— Вы пьяны, святой отец. Вам лучше уйти.
— Пьян? Да. Верно… И кто бы мог подумать? — не унимался Каутас. — Только все дело в том, что вы не можете налагать дисциплинарные взыскания на звено «Умбра». Честно говоря, вы вообще не можете командовать ими. И знаете почему?
— Что ж, просветите меня, пожалуйста, — устало отозвался Марсинон.
— Потому что вы принадлежите Космическому Флоту. Имперскому Космическому Флоту. Все вы без исключения. И потому никто из вас не может командовать эскадрильей Фантина.
— Это возмутительно… — начал было, вставая, Блэгуер.
— Молчать, ты, набриолиненный! — рявкнул на него Каутас.
Тут Джагди чуть не прыснула.
— Сиди спокойно, черт тебя побери совсем! Вы все принадлежите Имперскому Космическому Флоту…
— Все правильно, святой отец, — сказал Марсинон, который уже, очевидно, чувствовал себя сконфуженным.
— Вот и я говорю: принадлежите Космическому Флоту. Значит, командовать Имперской Гвардией не уполномочены…
— Не уполномочены, — сквозь зубы произнес Марсинон, поняв наконец, куда гнет айятани.
— Тогда заткнитесь! — прикрикнул на него Каутас. — Летчики Фантина принадлежат Имперской Гвардии. Они — исключение! Редкое исключение. Весь их мир… как бы это сказать… Весь их мир — это небо! Поэтому, когда они начали формировать себе гвардейские части, большинство их стало авиационными. Они — не Космический Флот! И никогда им не будут. А значит, это не ваша юрисдикция!
— Спасибо, что напомнили нам, святой отец, — сказал Марсинон. — Командир Джагди, ничего не хотите добавить?
— Я думаю, все уже сказано, сэр, — ответила та. — Эскадрилья «Фантин XX» действительно относится к Имперской Гвардии. Мы прибыли сюда, на эту планету, полные желания вместе с отважными летчиками Космического Флота сражаться за дело всего Человечества. В духе сотрудничества, как это свойственно товарищам по оружию, я принимаю вашу критику и приношу свои извинения. Однако впредь прошу воздержаться от чтения мне нотаций, иначе это неизбежно повлечет за собой осложнения в наших отношениях вплоть до обращений с жалобами в Комиссариат и ведомство лорд-милитанта.
У нас и так слишком много неотложных дел, чтобы мы еще сами начали осложнять жизнь друг другу.
Она отдала честь и, повернувшись, вышла.
