2. Мы семья
Спустя полчаса, Ханна Марин ворвалась через парадную дверь своего дома, ласково потрепала своего мини-добермана по кличке Дот, и кинула свою сумку из тисненой змеиной кожи на диван в гостиной.
- Извините, я опоздала! - крикнула она.
На кухне пахло томатным соусом и чесночным хлебом. Отец Ханны, его невеста Изабель, её дочь Кейт, уже сидели за обеденным столом.
Большая миска с пастой и салатом стояли посередине стола, а тарелка, салфетки и стакан с водой Перрье одиноко ждали на месте Ханны.
Когда она приехала на Рождество - а случилось это через несколько секунд после того, как мама Ханны села на самолет до Сингапура, где теперь была ее новая работа, - Изабель решила, что каждое воскресенье они будут обедать в столовой, чтобы все могли почувствовать себя настоящей семьей.
Ханна плюхнулась на своё место, стараясь не замечать взгляды окружающих.
Отец улыбнулся ей ободряющей улыбкой, а Изабель сделала такое лицо, что невозможно было понять: пыталась ли она сдержать газы или была разочарована опозданием Ханны к семейному ужину.
Кейт, напротив, склонила голову с сожалением.
И Ханна была уверена, что знала, кто из них заговорит первым.
Кейт пригладила свои и без того идеально прямые каштановые волосы, ее голубые глаза округлились.
- Ты была у своего психоаналитика?
Динь-динь-динь!
- Ага.
Ханна сделала большой глоток Перрье.
- Как все прошло? - спросила Кейт с интонацией Опры.
- Помогает?
Ханна надменно фыркнула.
По правде, она считала встречи с Мэрион ерундой.
Может быть ее лучшие подруги могли продолжать жить после смерти Эли и A, но Ханне приходилось переживать смерть не одного друга, а двух.
Сегодня все напоминало ей о Моне: клетчатое пальто от Бербэрри, в котором она выводила гулять Дота на задний двор, - Мона подарила его ему на день рождения в прошлом году.
Когда она открыла гардероб в коридоре, на глаза ей попалась серебристая юбка от Джилл Стюарт, которую она одолжила у Моны, но так и не вернула.
Когда она смотрелась в зеркало, чтобы отвлечься от пустой болтовни Мэрион, она увидела сережки-капельки, которые они с Моной украли из магазина Банана Репаблик прошлой весной.
Она увидела и еще кое-что: едва заметный шрам в форме буквы Z на подбородке, оставшийся после того, как Мона сбила ее своим джипом, после того как Ханна поняла, что Мона и есть А.
Она ненавидела то, что ее будущая сводная сестра знала каждую деталь событий, происходивших с ней этой осенью - в особенности то, что лучшая подруга пыталась убить ее.
Но, опять же, весь Розвуд уже был в курсе; местные СМИ больше ни о чем другом говорить и не могли.
И еще более странно, что все просто помешались на А.
Местные дети уверяли, что получали сообщения от некого А, но все из них, конце концов, оказывались сообщениями от брошенных бойфрендов или завистливых одноклассников.
Даже Ханна получила несколько сообщений с подписью "А", но это был всего лишь спам:"Я знаю все твои грязные секреты! Кстати, не хочешь скачать три рингтона за доллар?". Такой бред.
Кейт не сводила с Ханны глаз, возможно в ожидании того что её вывернет на изнанку.
Ханна быстро взяла чесночный хлеб и откусила огромный кусок, чтобы ей не пришлось разговаривать.
С момента как Кейт и Изабель вошли в этот дом, Ханна проводила все время взаперти у себя в комнате, или отвлекалась с помощью шопинг-терапии в торговом центре Кинг Джеймс, или пряталась в доме у своего парня Лукаса.
Несмотря на то, что их отношения дали трещину еще до того, как умерла Мона, Лукас оказывал ей невероятную поддержку.
Теперь они были неразлучны.
Ханна предпочитала не находиться дома, потому что как только она оказывалась на виду у папы, он сразу начинал назначать ей маленькие обязаности, чтобы Ханна и Кейт могли сделать их вместе: убрать одежду Ханны из нового гардероба Кейт, вынести мусор или убрать снег с крыльца дома.
Но постойте? Разве не для этого существуют домработницы и дворники? Если бы только дворники могли бы убрать и Кейт тоже.
- С нетерпением ждёте начала занятий завтра в школе, девочки? - спросила Изабель, наматывая спагетти на вилку.
Ханна пожала плечом, почувствовав уже знакомую волну боли, распространяющуюся вниз по руке.
Она сломала её, когда Мона врезалась в нее на своем внедорожнике, еще одно прекрасное напоминание того, что их дружба была притворством.
- Я так взволнована, - заполнила тишину Кейт.
- Я сегодня снова просматривала каталог Роузвуд Дэй.
Внеклассные занятия в школе просто потрясающие.
Они ставят в год по четыре пьесы!
Мистер Марин и Изабель радостно заулыбались.
Ханна сжала зубы так яростно, что ее челюсть заныла.
С тех пор как Кейт приехала в Роузвуд, она говорила только о том, как это волнующе для нее - пойти в школу Роузвуд Дэй.
Хотя какая разница, школа же огромная.
Ханна рассчитывала никогда с ней не пересекаться.
Хотя там легко заблудиться.
Кейт элегантно вытерла губы салфеткой.
- У них отдельные здания для разных предметов, например, здание журналистики, научная библиотека и оранжерея.
Я точно потеряюсь.
Она намотала прядь каштановых волос на палец.
- Я была бы рада, если бы ты показала мне тут все, Ханна.
Ханна чуть не рассмеялась.
Голос Кейт был ещё более ненастоящим, чем 99% подделок солнцезащиных очков от Chanel на eBay.
Она начала эту историю "давай будем друзьями" еще в ресторане Le Bec-Fin, и Ханна вряд ли забудет, чем все это закончилось.
Ханна ускользнула в туалет, когда подавали закуску. Кейт последовала за ней притворяясь милой и обеспокоенной.
Ханна сдалась и наплела Кейт, что она только что получила записку от А...эээ...то есть Моны - Шона Экарда, с которым, по ее мнению, она все еще встречалась, но, поговаривают, его видели в Фокси с другой девушкой.
Кейт немедленно посочувствовала и призвала Ханну угробить их обед, поехать обратно в Роузвуд и надрать Шону задницу.
Она даже сказала, что прикроет её.
Для этого и нужны сводные сёстры, правда?
Нет.
Когда Ханна вернулась в Филадельфию, сюрприиииз! Кейт на нее настучала и сказала мистеру
Марину, что у Ханны в сумочке наберется горсточка перкоцета.
Мистер Марин был так зол, что он отменил поездку и не разговаривал с Ханной несколько недель.
- Конечно Ханна покажет тебе здесь все.
Очень громко сказал мистер Марин.
Ханна сжала кулаки под столом, и постаралась ответить как можно более расстроенным тоном:
- О, я бы с радостью, но у меня невероятно загруженный день!
У ее папы вздернулась бровь.
- Может перед школой или во время ланча?
Ханна закусила губу.
Верный способ продать меня врагу, папа.
Неужели её отец забыл, что Кейт воткнула ей нож в спину на том провальном обеде в Le Bec-Fin в Филадельфии этой осенью - обеде, который должен был быть только для нее и её отца, разве не так? Но он так не думал.
По его мнению Кейт не была предательницей.
Она была идеальной.
Ханна посмотрела на отца, а потом на Изабель и на Кейт, чувствуя себя все более и более беспомощной.
Внезано она почувствовала знакомое щекотание в горле.
Отодвигая свой стул она встала, издала хрюкающий звук и поплелась в ванную на первом этаже.
Она нагнулась над раковиной в конвульсиях.
Не делай этого, говорила она сама себе.
Она уже несколько месяцев не прочищала желудок, но похоже что Кейт была для нее спусковым крючком.
Тот раз, когда Ханну впервые вырвало по команде, произошёл в первый и единственный приезд Ханны к папе, Изабель и Кейт в Аннаполис.
Она привезла с собой Эли, и Эли с Кейт тотчас поладили - это как связь между симпатичными девушками или что-то вроде того. А Ханна тем временем ела попкорн горстями, одну за другой, чувствуя себя толстой и отвратительной.
Когда её отец назвал её поросенком, это стало последней каплей.
Она забежала в ванную, схватила зубную щетку Кейт и вызвала у себя рвоту.
Эли вошла, когда Ханна переживала "вторую волну" рвоты.
Она пообещала Ханне, что сохранит ее секрет, но Ханна многое узнала об Эли с тех пор.
Эли хранила много секретов многих людей и играла с людьми, настраивая их друг против друга.
Как тогда, когда она обвинила в случившимся с Дженной всех подруг, но в действительности причастны были только Эли и Дженна.
Ханна бы не удивилась, если бы узнала, что Эли в тот день вернулась на задний двор и рассказала Кейт обо всем.
Через несколько минут чувство тошноты прошло.
Ханна сделала грубокий вдох, выпрямилась и полезла в карман за своим Блэкберри.
Она стала набирать новое смс-сообщение.
"Ты не поверишь, - писала она,
Мой отец хочет, чтобы я исполнила роль "Велкам Вагона" для психованной Кейт.
(Велкам Вагон - организация, помогающая иммигрантам или переселенцам устроиться на новом месте - прим. пер.)
Мы можем организовать экстренный маникюр и педикюр завтра, чтобы все обсудить?"
Она уже наполовину прокрутила лист контактов, когда поняла, что ей некому отправить смс.
Мона была единственным человеком, с которым она ходила на маникюр и педикюр.
- Ханна?
Ханна обернулась.
Ее отец приоткрыл дверь в ванную.
Его брови были беспокойно изогнуты.
- С тобой всё в порядке? - спросил он мягким голосом, который она так давно не слышала.
Мистер Марин подошел ближе и положил руку на плечо Ханны.
Ханна тяжело сглотнула, опустив голову, возвращаясь к тому времени, когда она была в седьмом классе. До того как её родители развелись, они с отцом были очень близки.
Ее сердце разбилось, когда он уехал из Роузвуда после развода и начал жить с Изабель и Кейт. Ханна боялась, что он променяет некрасивую, круглощекую, с невнятного цвета волосами Ханну на хорошенькую, стройную, идеальную Кейт.
Несколько месяцев спустя, когда Ханна лежала в больнице, после того как ее сбил джип Моны, ее отец пообещал принимать больше участия в жизни дочери.
Но всю неделю, которую отец провел там, он был слишком занят переделкой дома согласно вкусу Изабель - много бархата и кисточек - чтобы выделить для нее время.
Но может быть он собирался извиниться за это.
Может быть, он собирался извиниться за то, что был холоден с ней в последнюю осень, не поинтересовавшись ее версией случившегося... и за то, что бросил ее ради Изабель и Кейт на целых три года.
Мистер Марин неловко похлопал ее по руке.
- Послушай.
Эта осень была непростой для тебя.
И я знаю, что дача показаний на суде в пятницу по делу Йена может обернуться для тебя стрессом.
Я понимаю, что переезд Кейт и Изабель сюда возможно был слишком... резким.
Но, Ханна, это большая перемена в жизни Кейт.
Она оставила своих друзей в Аннаполисе, чтобы переехать сюда, а ты с ней почти не разговаривала.
Ты должна начать обращаться с ней, как с членом семьи.
Улыбка Ханны поблекла.
Она чувствовала себя, как будто отец стукнул её по голове зелёным мятным мылом, что лежало на фарфоровой раковине.
Кейт вовсе не нуждалась в помощи Ханны, ни секунды.
Кейт была похожа на Эли: грациозная, красивая, объект внимания всех и каждого... и искусный манипулятор.
Но пока отец опускал голову, ожидая согласия Ханны, последняя осознала, что он упустил два маленьких слова в конце своей речи.
Два маленьких слова, от которых прямо с этой секунды зависело, как все будет дальше.
Ханна должна была начать обращаться с Кейт как с членом семьи... или по-другому.
