– Благодарим тебя за появление, Высокочтимый Хранитель Туннелей, произнес один из глубинных гномов, собравшихся перед небольшой комнатой, где содержался пленный дров. Вся группа пожилых свирфнебли низко поклонилась при приближении хранителя туннелей.

Белвара Диссенгальпа передернуло при этом изысканном приветствии. Он так и не примирился с многочисленными почестями, которыми удостоил его собственный народ с того самого злополучного дня, когда дровские эльфы обнаружили его отряд рудокопов в коридорах восточнее Блингденстоуна, вблизи Мензоберранзана. Страшно изувеченный и почти мертвый от потери крови, Белвар с трудом вернулся в Блингденстоун – он единственный уцелел в этой экспедиции.

Собравшиеся свирфнебли расступились, предоставив ему для обзора всю камеру вместе с находящимся в ней дровом. Для пленников, привязанных к креслу, круглая камера казалась сплошь каменным пустым помещением без единой щелочки, кроме обитой железом массивной двери. Однако там было одно окошечко. Зачарованное магией иллюзии, оно не давало узнику возможности видеть или слышать что-либо извне, но тюремщикам-свирфнебли оно позволяло постоянно следить за заключенным.

Белвар несколько мгновений изучающе вглядывался в Дзирта.

– Это дров, – раздраженно заявил он своим низким звучным голосом, в котором слышался оттенок смятения. Белвар все еще не мог понять, зачем его сюда вызвали. – Выглядит, как любой другой дров.

– Этот узник клянется, что встречался с тобой в Подземье, – сообщил Белвару один из старейших свирфнебли. Его голос упал да шепота, а взгляд уперся в пол, когда он закончил свою мысль. – В тот день великой утраты.

Белвар содрогнулся при упоминании того дня. Сколько раз он должен вновь переживать это?

– Возможно, – ответил он, безразлично пожимая плечами. – Я не слишком разбираюсь во внешности дровских эльфов и не имею большого желания учиться этому!

– Согласен, – ответил другой свирфнеблин. – Все они на одно лило.

Во время разговора глубинных гномов Дзирт повернул голову в их сторону, хотя не мог ни видеть, ни слышать происходящего за стеной.

– Может быть, ты вспомнишь его имя, Хранитель Туннелей, – предположил другой свирфнеблин и замолк, заметив внезапно пробудившийся в Белваре интерес к дрову.

Круглая камера была лишена света, но в инфракрасном спектре глаза любого существа ярко сияли. Обычно они казались точками красного цвета. Но глаза Дзирта До'Урдена даже в инфракрасном спектре были явно лиловыми.

Белвар вспомнил эти глаза.

– Магга каммара, – выдохнул он и в ответ на вопрос глубинного гнома пробормотал:

– Дзирт.

– Так ты знаешь его! – хором воскликнули несколько свирфнебли.

Белвар воздел лишенные кистей обрубки рук, одна из которых заканчивалась мифриловой киркой, а другая – головкой молота.

– Этот дров, этот Дзирт, – заикался он, пытаясь объяснить. – Это благодаря ему я стал таким!

Некоторые из присутствующих забормотали молитвы за упокой души обреченного дрова, считая, что хранитель туннелей разгневан этим воспоминанием.

– В таком случае решение короля Скниктика остается в силе, – заключил один из них. – Этот дров должен быть казнен немедленно.

– Но он, этот Дзирт, спас мне жизнь, – громко вмешался Белвар.

Гномы недоверчиво повернулись к нему.

– Вовсе не Дзирт лишил меня рук, – продолжал хранитель туннелей. – Именно он предложил отпустить меня в Блингденстоун. «В назидание» – так он выразился, но я уже тогда понял, что эти слова были сказаны, чтобы умиротворить его жестокого родственника. Правда скрывалась за этими словами, и я знаю, что этой правдой было милосердие!

Часом позже один из советников-свирфнебли, тот самый, который изъяснялся на языке дровов, вошел к пленнику.

– Король решил казнить тебя, – объявил глубинный гном, приближаясь к каменному креслу.

– Понимаю, – ответил Дзирт со всем хладнокровием, на какое был способен. Я не буду сопротивляться этому вердикту. – Он бросил быстрый взгляд на свои кандалы. – Да и не смог бы.

Свирфнеблин остановился и изучающе вгляделся в этого непредсказуемого заключенного. Он полностью поверил в искренность Дзирта. Прежде чем он снова открыл рот, намереваясь подробно рассказать о произошедших событиях, Дзирт закончил свою мысль:

– Я прошу только об одном одолжении.

Свирфнеблин позволил ему продолжать, испытывая любопытство к необычному ходу мыслей этого дрова.

– Пантера, – сказал Дзирт. – Ты найдешь в Гвенвивар неоценимого помощника и верного друга. Когда меня не станет, ты должен проследить за тем, чтобы пантера была отдана какому-нибудь достойному хозяину, возможно Белвару Диссенгальпу. Обещай мне это, добрый гном, прошу тебя.

Свирфнеблин потряс своей безволосой головой, но не отвергая мольбу Дзирта, а из простого недоверия.

– Король, при всем сожалении, не мог пойти на риск и оставить тебя в живых, – мрачно сказал он. Но внезапно широкий рот глубинного гнома расплылся в улыбке, и он быстро добавил:

– Но ситуация изменилась!

Дзирт вскинул голову, едва смея надеяться.

– Хранитель туннелей помнит тебя, темный эльф, – объявил свирфнеблин. Высокочтимый Хранитель Туннелей Белвар Диссенгальп поручился за тебя и принял на себя обязанности по твоему содержанию!

– Выходит... я не умру?

– Разве что ты сам захочешь наложить на себя руки.

Дзирт с трудом вымолвил:

– И мне будет позволено жить среди вас? В Блингденстоуне?

– Это еще не решено, – ответил свирфнеблин. – Белвар Диссенгальп поручился за тебя, а это уже великое дело. Ты отправишься жить к нему. В зависимости от ситуации... – Он оборвал свою речь, неопределенно пожав плечами.

Последовавшая за освобождением прогулка по пещерам Блингденстоуна была воистину осуществленной надеждой для истомившегося дрова. Все в городе глубинных гномов было полной противоположностью Мензоберранзану. Темные эльфы превратили огромную пещеру, в которой расположился их город, в прекрасное произведение искусства. Город глубинных гномов тоже был красив, но его черты сохранили естественные особенности камня. В то время как дровы пользовались пещерой как своей собственностью, обтесывая ее согласно своим замыслам и вкусам, свирфнебли вписывали себя в созданные природой конструкции.

Мензоберранзан был огромен, его своды терялись в необозримой высоте, чего не могло быть в Блингденстоуне. Дровский город состоял из отдельных фамильных дворцов, каждый из которых служил и неприступной крепостью, и жилищем. Город глубинных гномов давал ощущение родного, дома, как если бы весь комплекс за громадными каменно-металлическими дверьми был единым сооружением, общим прибежищем от вездесущих опасностей Подземья.

Точно так же отличались очертания города свирфнебли. Отражая характерные особенности этой низкорослой расы, опоры и ярусы Блингденстоуна были закругленными, гладкими и изящно изогнутыми. Мензоберранзан же, наоборот, был городом углов, таких же острых, как пики сталактитов, городом узких проулков и внушающих подозрение террас. Дзирт подумал, что эти два города отличаются друг от друга точно так же, как и народы, которые их населяют. Внешний облик этих городов в точности отражал душевную сущность их обитателей.

В отдаленном углу одной из внешних пещер притаилось жилище Белвара крошечное каменное сооружение, возведенное вокруг еще более крошечной впадины.

В отличие от большинства домов свирфнебли, с их открытыми фасадами, дом Белвара имел входную дверь.

Один из пяти сопровождавших Дзирта стражников ударил в эту дверь толстым концом булавы.

– Приветствуем тебя. Высокочтимый Хранитель Туннелей! – прокричал он. – По повелению короля Скниктика мы доставили дрова.

Дзирт отметил уважение, звучавшее в голосе стражника. Тогда, более десяти лет тому назад, он боялся за Белвара и терзал себя мыслью, что отрубить руки значит поступить гораздо более жестоко, чем даже убить несчастное создание.

Калекам трудно жить в беспощадном мире Подземья.

Каменная дверь широко распахнулась, и на пороге вырос Белвар, приветствуя посетителей. И в ту же секунду взгляды Белвара и Дзирта скрестились, точно так, как перед их расставанием десятью годами ранее.

Дзирт видел перед собой того же гордого, не растерявшего чувство собственного достоинства гнома, которого когда-то знал, только взгляд его стал угрюмым. Дзирт не хотел смотреть на руки свирфнеблина: слишком много неприятных воспоминаний было связано с этим. Но взгляд его неизбежно скользнул вниз по бочкообразному торсу Белвара, к обезображенным рукам, свисавшим по бокам.

Но опасения Дзирта не оправдались. Он изумленно раскрыл глаза, когда увидел «руки» Белвара. На правой искусно подогнанный протез, охватывающий культю, заканчивался головкой выкованного из мифрила молота, на котором были выгравированы замысловатые руны, изображения земной элементали и каких-то иных существ, незнакомых Дзирту.

Левый протез Белвара был не менее живописен. Это была кирка, также выполненная из мифрила, покрытая рунами и резьбой, изображающей летящего дракона. Дзирт ощутил магическую силу в руках Белвара и понял, что многие свирфнебли, как художники, так и чародеи, сыграли свою роль в создании этих протезов.

– Удобно, – заметил Белвар, дав Дзирту время изучить его мифриловые руки.

– Красиво, – прошептал в ответ Дзирт, имея в виду, что это не просто молот и кирка.

Эти руки были, безусловно, великолепны сами по себе, но для Дзирта гораздо важнее был тот скрытый смысл, что стоял за их созданием. Если бы какой-нибудь темный эльф,. в особенности мужчина, приполз в Мензоберранзан в таком обезображенном состоянии, он был бы отвергнут; своей семьей и скитался бы по городу беспомощным бродягой до тех пор, пока какой-нибудь раб или другой дров не положил бы конец его мучениям. В сообществе дровов не было места для немощных. Тут же перед ним предстало свидетельство того, что свирфнебли не только приняли Белвара, но и позаботились о нем так, как только могли.

Дзирт оторвал взгляд от рук гнома и посмотрел в глаза хранителю туннелей.

– Ты вспомнил меня, – произнес он. – Я боялся...

– Поговорим позже, Дзирт До'Урден, – перебил его Белвар. Перейдя на язык свирфнебли, он обратился к стражникам:

– Если ваше дело закончено, можете удалиться.

– Мы в твоем распоряжении. Высокочтимый Хранитель Туннелей, – ответил один из стражников, и Дзирт заметил, как Белвар поежился при упоминании своего титула. – Король послал нас в качестве сопровождения и охраны и велел оставаться при тебе до тех пор, пока не откроется правда об этом дрове.

– В таком случае уходите, – ответил Белвар, и в его гулком голосе послышалось нарастающее раздражение. Глядя прямо в глаза Дзирту, он закончил: Мне уже известна правда об этом дрове. Я вне опасности.

– Прошу прощения, Высокочтимый...

– Считай, что ты прощен, – резко оборвал его Белвар, чувствуя, что стражник намерен возразить. – Уходите. Я поручился за дрова. Он под моей опекой, и я совсем не боюсь его.

Стражники-свирфнебли низко поклонились и медленно двинулись прочь. Белвар ввел Дзирта в открытую дверь, затем повернул его лицом к выходу и украдкой показал на двух стражников, предусмотрительно занявших позиции рядом с соседними зданиями.

– Они слишком пекутся о моем здоровье, – сухо обронил он на языке дровов.

– Тебе следует быть благодарным за такую. заботу, – ответил Дзирт.

– Я благодарен! – огрызнулся Белвар, и краска гнева вспыхнула на его лице.

Дзирт понял, что было скрыто за этими словами. Белвар не был неблагодарным, просто он считал, что не заслуживает подобного внимания. Дзирт придержал свои догадки при себе, не желая вводить гордого свирфнеблина в еще большее смущение.

Внутри жилище Белвара было скудно обставлено. Каменный стол и единственный стул, несколько полок с горшками и кувшинами составляли всю его мебель, еще здесь был очаг с железной решеткой для приготовления пищи. Комната, находившаяся за проемом, обрамленным грубо отесанным камнем, представляла собой небольшую пещерку и служила спальней. Она не имела никакой мебели, за исключением гамака, натянутого от стены к стене.

Еще один гамак, приготовленный для Дзирта, был свален на полу, а на задней стене, поверх множества котомок и сумок, висела кожаная куртка, сплошь обшитая мифриловыми кольцами.

– Мы подвесим его в передней комнате, – сказал Белвар, показывая на второй гамак рукой-молотом..

Дзирт хотел было поднять гамак, но Белвар остановил его рукой-киркой и круто повернул к себе.

– Позже, – объяснил свирфнеблин. – Сначала ты должен рассказать мне, зачем явился. – Он внимательно оглядел изорванную одежду Дзирта и его покрытое ссадинами грязное лицо. Было очевидно, что какое-то время этот дров скитался по туннелям Подземья. – И откуда ты.

Дзирт опустился на пол и прислонился спиной к стене.

– Я пришел, потому что мне некуда было идти, – честно ответил он.

– Когда ты покинул свой город, Дзирт До'Урден? – мягко спросил Белвар.

Даже когда глубинный гном говорил тихо, его голос звучал с чистотой мелодичного колокола. Дзирт восхищался богатейшими модуляциями этого голоса и тем, как малейшие изменения тона передавали чувства, испытываемые гномом, будь то сострадание или угроза.

Дзирт пожал плечами и откинул голову назад, устремив взгляд в потолок.

Мысленно он вернулся в прошлое.

– Много лет назад... Я потерял счет времени. – Он взглянул на свирфнеблина. – Время мало что значит в туннелях Подземья.

Судя по потрепанному виду Дзирта, правдивость его слов не могла подвергаться сомнению, но, тем не менее, Белвар был удивлен. Он направился к столу, стоящему в центре комнаты, и уселся на стул. Белвар видел Дзирта в бою и был свидетелем того, как тот сокрушил земную элементаль, – а это нешуточный подвиг! Но если Дзирт говорил правду, если он один жил в туннелях Подземья, то уважение к нему хранителя туннелей могло еще возрасти.

– Ты должен рассказать мне о своих приключениях, Дзирт До'Урден, – велел ему Белвар. – Я желаю все знать о тебе, чтобы лучше понять причину твоего появления в городе врагов твоего народа.

Дзирт замолчал, раздумывая, с чего и как начать. Он доверял Белвару (да и был ли у него иной выбор?), но не был уверен, поймет ли свирфнеблин мотивы, побудившие его отвергнуть безопасное существование в Мензоберранзане. Смажет ли Белвар, живущий в общине, где царит дух дружелюбия и сотрудничества, понять трагедию того, что зовется Мензоберранзаном? Дзирт сомневался в этом, но опять-таки, разве у него был выбор?

Он неторопливо поведал Белвару о своей жизни за последние десять лет: о надвигавшейся войне между Домом До'Урден и Домом Ган'етт; о своем столкновении с Мазоем и Альтоном, когда он завладел Гвенвивар; о Закнафейне – учителе, отце и друге Дзирта, принесенном в жертву, после чего Дзирт решил порвать со своим кланом и его свирепой богиней Ллос. Белвар понял, что Дзирт говорит о черной богине, которую глубинные гномы называют Лоле. Даже если у Белвара и были какие-то сомнения по поводу намерений Дзирта тогда, десять лет назад, когда они встретились впервые, то теперь хранитель туннелей пришел к убеждению, что его догадки в отношении этого дрова были абсолютно верны. Белвар поймал себя на том, что переживает за Дзирта по ходу его рассказа о жизни в Подземье, а эпизоды столкновения с василиском и о битве с братом и сестрой заставили его просто содрогнуться.

Дзирт еще не успел поведать о причине своей тяги к свирфнебли – о страданиях одиночества, о боязни утратить себя как личность, подчиняясь первобытной потребности выжить любой ценой, – а Белвар уже все понял. Когда Дзирт подошел к описанию последних дней своей жизни вне Блингденстоуна, ему пришлось тщательно подбирать слова. Он еще не совладал со своими чувствами и страхами о том, кем он является на самом деле, и был не готов делиться своими сокровенными мыслями, как бы сильно ни доверял своему новому другу.

Хранитель туннелей сидел и молча глядел на Дзирта, когда тот завершил свою историю. Белвар понимал, какую боль испытывает Дзирт после этого рассказа. Он не настаивал на дополнительных сведениях и не допытывался о подробностях страданий, которыми Дзирт не захотел поделиться.

– Магга каммара, – еле слышно прошептал глубинный гном.

Дзирт вскинул голову.

– Клянусь камнями, – пояснил Белвар. – Магга каммара.

– Клянусь камнями, воистину так, – согласился Дзирт.

Долгая и неуютная тишина повисла в комнате.

– Впечатляющий рассказ, – тихо сказал Белвар. Он потрепал Дзирта по плечу и удалился в соседнюю комнату-пещерку за свободным гамаком. Прежде чем Дзирт успел подняться, чтобы помочь ему, Белвар повесил гамак на крючья, вбитые в стену.

– Спи с миром,. Дзирт До'Урден, – произнес Белвар, поворачиваясь и собираясь уходить. – Здесь у тебя нет врагов. Никакие чудища не прячутся за камнем моей двери.

Затем он ушел в другую комнату, а Дзирт остался наедине со своими смятенными думами и чувствами. Беспокойство не покинуло его, но надежды, без сомнения, вновь воскресли.