Величественные колонны высились в зале тремя длинными рядами. Каждая была произведением искусства, созданным силой сотен дворфских мастеров. Каждая колонна была украшена уникальным узором, в который мастер вложил душу. Даже накапливавшаяся столетиями пыль не могла скрыть этого великолепия. Проходя через зал, пятеро путников, а особенно Бренор и Атрогейт, живо представляли себе грандиозные собрания, что проходили здесь когда-то. Пробуждение Предвечного вызвало серьезные разрушения, но большая часть того, что некогда составляло славу Гаунтлгрима, осталась нетронутой. Спутники прошли через десятки залов, по множеству лестниц и коридоров с дверями, ведущими в особняки и подвалы, мастерские и кухни, столовые и учебные классы. Гаунтлгрим до освобождения рассветного гиганта был больше, чем Мифрил Халл, цитадели Фелбар и Адбар вместе взятые. Славная родина клана Делзун.

— Я сбился со счета, — объявил Бренор, когда компаньоны уже почти миновали обширный зал.

Он упер руки в бока, уставился на металлическую табличку на ближайшей к нему колонне и покачал головой.

— Двадцать три, — сказал Дзирт, и все взгляды обратились к дроу. — Это двадцать третья пластина в зале.

Он сказал это с такой уверенностью, что никто не усомнился в его словах, но все же спутники оглянулись назад, чтобы увидеть и осознать, сколь много величественных колонн они миновали. Палата действительно была огромной, ее потолок терялся в тенях наверху.

Бренор покачал головой, посмотрел влево-право, затем повернулся и указал на колонну в центре ряда.

— Средняя из двадцати, — объявил он и с уверенностью, подаренной троном и подсчетами Дзирта, пошел к пластине, схватил за ее край и потянул, с легкостью сдвинув в сторону и открыв нишу.

Она отличалась от предыдущих шести — была уже и выше. Бренор просунул голову внутрь и увидел далеко вверху — вероятно, в самой вершине колонны — знакомый зеленый огонек.

— Корень, — заметил он торжествующе.

Это было место для седьмой чаши из десяти, и подошедший Джарлакс вручил Бренору сосуд с водой. Бормоча заклинание, дворф вылил волшебную воду в чашу и проследил, как из водоворота появился элементаль.

Почти мгновенно корень поймал существо.

— Других в этом зале нет, — объявил Бренор, устанавливая пластину на место. — Теперь на юг.

— Тогда вперед, — сказала Далия, проходя мимо, но Боевой Топор быстро остановил ее.

— Юг — это налево, — объяснил он.

Воительница беспомощно пожала плечами, и дворфы с Джарлаксом пошли вперед, к ведущей из комнаты двери, а Дзирт присоединился к Далии.

— Откуда он знает? — спросила эльфийка.

— Видимо, трон подсказал… — ответил дроу.

— Я не про устройство комплекса, — перебила Далия. — Откуда он — да любой из вас — знает, где юг, а где север?

Дзирт улыбнулся. Он ответил бы, если б мог. Обитатели Подземья просто знали такие вещи.

— Может, это влияние небесных тел, — предположил он. — Наверное, когда Луна и Солнце движутся по небу, их энергия ощущается даже здесь.

— Я этого не чувствую, — грустно ответила эльфийка.

Дроу улыбнулся еще шире.

— Когда ты наверху и хочешь определить направление, как ты это делаешь?

Далия посмотрела на него, приподняв бровь.

— Ты смотришь на небо или горизонт, если знаешь, как по ним определять направление, — сказал Дзирт. — Ты знаешь, где солнце встает и садится, и поэтому можешь определить, где какая сторона света.

— Но вы не можете знать этого здесь.

Эльф снова пожал плечами.

— Но разве ночью в лесу твой слух не становится острее?

— Это совсем другое.

— Неужели?

Далия хотела что-то ответить, но передумала и остановилась. Она несколько мгновений смотрела на дроу.

— Ты сможешь чувствовать направление в Подземье так же легко, как и на поверхности, если проведешь здесь больше времени, — сказал Дзирт.

— Кто хотел бы оставаться в Подземье дольше, чем необходимо?

Замечание воительницы задело Дзирта. Он хотел бы рассказать ей обо всей красоте мира, лежащего под Фаэруном. Даже Мензоберранзан, который Далия, как эльфийка с Поверхности, могла бы увидеть только в качестве рабыни, был местом необычайной красоты. Дзирт выбрал Поверхность своим домом, и он действительно любил звезды и даже солнечный свет, хотя он долгое время причинял боль его чувствительным глазам. Он видел красоту лесов и рек, облаков, полей и величественных гор. Но он знал и о красоте, которую можно встретить в Подземье, хотя и не так часто. Дроу редко бывал здесь в последние полвека, — возможно, именно это помогло ему взглянуть на свою родину другими глазами. Он оценил ее красоту — и созданную дворфами, и естественную.

Тем не менее он ничего не сказал Далии. Она была в невыгодном положении вне привычных условий, и с ней были четверо спутников, чувствовавших себя под землей как дома. Эльфийке это не нравилось. Дзирт понимал это и, глядя на женщину, чувствовал ее уязвимость. Она пошла бы не тем путем, не останови ее Бренор. Она не знала, как определить направление. В безупречной защите обнаружилась брешь.

И за этой трещиной дроу разглядел шрам — старую глубокую рану: боль в сияющих голубых глазах, нерешительность в обычно уверенном твердом шаге. Готовность к обороне в расправленных плечах.

Это удивило и заинтриговало Дзирта. Ее надменная фраза задела его. Необычайная красота эльфийки, а особенно ее искусство ведения боя завораживали. Но было и что-то еще, покоряющее и возбуждающее любопытство.

— Тяните! Тяните ее! — командовал Стокли Серебряная Стрела своим дворфам.

И первоклассная команда выполняла его указания, заваливая огромную красную ящерицу, опутанную веревками, на пол. Впереди дворфы, которым помогали призраки, сражались против саламандр, но победа над двадцатифутовой, внушающей ужас огненной рептилией была куда более значимой.

Стокли сам приблизился и прикончил ящерицу, для чего потребовалось несколько сокрушительных ударов топором.

К тому времени как он и те, кто охранял тыл, присоединились к остальным, бой уже закончился. Туннель был усыпан телами мертвых и раненых саламандр, среди убитых был и дворф из клана Стокли. Сопровождавшие отряд жрецы сделали все возможное, но один из троих тяжелораненых умер, а других придется нести.

Но дворфы без страха шли вперед, ведомые призраками и своей судьбой.

Часом позже, еще до полудня, они услышали шум, доносившийся из туннеля, по которому они пришли.

Стокли нерешительно посмотрел вперед. Возможно, они могли бы обогнать саламандр, но, если впереди встретится серьезное препятствие, дворфы окажутся загнанными в ловушку.

— Держитесь, парни, — сказал Стокли товарищам. — Прикончим побольше этих тварей.

Ни один дворф не жаловался. С мрачными лицами воины повернулись туда, откуда должны были показаться враги. Несколько призраков из тех, что вели их от Долины Ледяного Ветра, ушли вперед, чтобы встретить наступающего противника, но Стокли так и не услышал звуков сражения.

Только окрик и приветствие: «Мирабар!»

И они появились — примерно два десятка элитных пехотинцев из Щитов Мирабара.

— Вот это встреча! — крикнул Стокли.

Обе группы были рады союзникам, так как последние несколько дней они вынуждены были непрестанно сражаться со слугами Предвечного.

— Стокли Серебряная Стрела из Долины Ледяного Ветра к вашим услугам, — поприветствовал вновь прибывших вождь северян.

Старый дворф с седой бородой вышел из отряда мирабарцев.

— Долина Ледяного Ветра? — переспросил он. — Выходит, вы Боевые Топоры?

— Да, к вашим услугам, — ответил Стокли. — Наша древняя родина Мифрил Халл, но Гаунтлгрим еще древнее.

— Торгар Молотобоец к твоим услугам, рад встрече, кузен, — сказал седобородый. — Несколько лет назад я назвал Мифрил Халл домом. Я поклялся в верности королю Бренору, да поцелует его Морадин, и королю Банаку, которому служил до того, как меня позвали домой в Мирабар.

— Так ты был там, когда умер король Бренор?

— Ни один колокол не издаст более печального звона, — ответил Торгар, — и тяжелы камни на его могиле. Темный день для всего Мифрил Халла.

Стокли кивнул и добавил:

— Темный день для всех дворфов.

Он мог бы подробнее обсудить «конец» короля Бренора, но позже. Приличия требовали проявлять осторожность при разговоре о том, как король дворфов решил уйти, имитировав свою смерть. Прошло много лет, и не следовало распространять слухи.

— Торгар! — раздался крик. — Уродливая задница Обальда!

Старый дворф сразу узнал этот голос, и его накрыли воспоминания о былой войне.

— Это действительно ты? — крикнул вождь мирабарцев. — Или здесь больше призраков, чем я думал?

Но это был не призрак.

Дзирт сделал кувырок вперед и вправо, игнорируя ближайшую к нему саламандру. Он поднялся на ноги и сделал выпад мечами, поразив двух противников, затем услышал крик боли и ворчание позади, когда еще одна саламандра была повержена.

Мечи дроу работали разнонаправленно, нанося мощные удары по копьям противников. Дзирт сделал еще выпад, затем резко повел Мерцающую вверх, отводя копья саламандр. Затем эльф отскочил назад и опрокинулся на спину, но поднялся настолько быстро, что стороннему наблюдателю — как и двоим противникам — показалось бы, что дроу подняла на ноги некая невидимая сила.

Он перерезал горло одной из саламандр и ранил другую в плечо. Ледяная Смерть защищала Дзирта от губительного жара, исходившего от врага.

Раненая саламандра попыталась отскочить в сторону, чтобы между ней и дроу появилось некоторое расстояние, необходимое для более эффективного использования копья.

Не успел Дзирт кинуться следом, как над ним пролетела тень. Далия, преодолевшая по воздуху расстояние, разделявшее дроу и его противника, ударила саламандру в голову, повалив на пол. Едва тварь упала, эльфийка развернула посох и пронзила противника острием. Едва металл звякнул о камень под телом поверженного врага, Игла Коза высвободил мощный электрический разряд.

Держа посох, Далия отвела в сторону свободную руку. Казалось, энергия и мощь оружия согревают ее. Женщина откинула голову, прикрыла глаза и широко открыла рот. На ее лице застыло выражение чистого экстаза.

Дзирт не мог оторвать от эльфийки взгляд. И подберись к нему в этот момент враг, то без проблем прикончил бы дроу.

Далия не шевелилась довольно долго, и Дзирт не сводил с нее взгляда все это время.

— У нас проблема, — раздался голос Джарлакса, вырвавший обоих из оцепенения.

— Чаша не вызвала элементаля? — спросил Дзирт.

— С чашей все в порядке, она на месте, — ответил наемник. — Восемь из десяти. Но проблема в том, что девятая пластина разрушена, как и ниша за ней.

Дзирт и Далия обменялись озабоченными взглядами и проследовали за Джарлаксом через коридор и множество маленьких комнат в широкий зал, где их ждали Бренор и Атрогейт — ждали, уперев руки в бока и глазея на груду щебня у полуразрушенной стены.

— Была здесь, — констатировал Бренор, — больше нет.

— Что это значит? — спросила Далия. — Неужели мы теперь не сможем загнать зверя обратно в его клетку?

— Ба! И девяти водных духов хватит, чтобы справиться с монстром! — проревел Атрогейт. Остальные просто посмотрели на него. — Да у них просто нет выбора! — добавил дворф с еще большим напором.

В стороне от него лежали тела двух саламандр, которых Атрогейт прикончил, едва те сунулись в зал. Стараясь придать веса своим словам, он плюнул на трупы, произнес свое обычное «Ба-ха-ха!» и стукнул короля Бренора по плечу.

К удивлению Дзирта, Боевой Топор тоже вернул ему товарищеское похлопывание.

— Тогда вперед! — объявил Бренор. — Демонопоклонники нас не остановят, как и прислужники пламени, и даже этот зверь-вулкан не в силах нам помешать! Я собираюсь вызвать еще одного водного духа и повернуть большой рычаг, и пусть весь мир узнает, что призраки Гаунтлгрима снова свободны!

И спутники двинулись вперед. Дзирт был рад видеть своего друга оживленным и неистовым, как в былые времена, рад, что в нем вновь разгорелось пламя. Однако все больше его вниманием завладевала Далия, которая спокойно шагала рядом с ним. Дроу заметил три небольших прокола в ее правом ухе, располагавшиеся выше алмазного гвоздика.

Следы от сережек?

За этим скрывалась какая-то история — Дзирт был в этом уверен. Эта загадочная женщина продолжала интриговать дроу, и самым удивительным было осознание того, насколько желанным для него является рассказ о серьгах.

Звук текущей где-то над головами воды встревожил ашмадайцев.

— Волшебство возвращается! — крикнула Валиндра. — Главная башня отвечает на зов наших врагов!

— Что это значит? — спросил командир культистов.

— Это значит, что вы потерпите неудачу и ваше Кольцо Страха во славу Ашмадая не будет закончено, — проревел Биалтиматуче, и все, кроме Валиндры, подались назад, опасаясь гнева Демона Ямы.

— Нет, — отрезала лич, махнув скипетром, чтобы пресечь любые возражения со стороны демона. — Это значит, что мы должны поспешить.

— Прямо к Кузнице, — предложил командир ашмадайцев, который уже был здесь много лет назад, когда Силора пришла завершить задание вместо Далии.

Огромная летучая мышь несколько раз перевернулась в воздухе перед Валиндрой и Биалтиматуче, принимая человеческий облик. На лице Дор’Кри отражалась крайняя озабоченность.

— Вода… — начала Валиндра, но вампир покачал головой.

— Нам заблокировали путь, — пояснил он. — Не спутники Далии — слуги Предвечного.

— Тогда они умрут! — проревел Биалтиматуче, и сектанты поддержали его радостными возгласами.

Но Дор’Кри снова покачал головой.

— У них есть дракон, — сказал он. — Красный дракон.

Демон Ямы топнул когтистой лапой с такой силой, что задрожали стены туннеля. Он помчался вперед, и ашмадайцы поспешно убрались с его пути. Культистку, оказавшуюся слишком медлительной, монстр ударил огненной булавой, раздробив плечо, опалив кожу и волосы и отбросив к стене так, что каждая кость в теле несчастной издала отвратительный хруст.

Женщина превратилась в бесформенный комок крови и паленого мяса.

И ашмадайцы дружно приветствовали это.