ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Темный план
В Тираноке оказалось гораздо теплее, чем в Эланардрисе. Постоянный западный ветер приносил с моря теплые потоки воздуха из Люстрии, и морозы не успевали разыграться. Но небо все же затягивали облака, и прилегающая к величественному дворцу Короля-Феникса площадь пустовала. Несколько эльфов торопливо шли по своим делам — они явно предпочитали проводить как можно меньше времени вдали от уюта своих очагов.
Алит присел на мраморную скамью у стены и принялся рассматривать парадные ворота, что вели во дворец. Над ними вздымались две круглые белые башни, увенчанные остроконечными золочеными куполами с жаровнями, где горело голубое магическое пламя — оно оповещало горожан, что Король-Феникс пребывает во дворце.
Город сильно отличался от Анлека. Тор Анрок строили и перестраивали в мирные времена, извилистые улочки чередовались с открытыми площадями и парками, в то время как столица Нагарита с ее грозными стенами и казармами упорно цеплялась за воинственное прошлое. Тор Анрок строился вокруг одинокой горы на равнине Тиранока. Часть его находилась под открытым небом, а вторая половина лабиринтом вырезанных в скале туннелей уходила в толщу скал. Подземные коридоры ярко освещались серебряными фонарями. Куда бы ни обращался взгляд Алита, повсюду преобладало обилие света и красок, в отличие от суровых серых и черных камней Анлека.
Город не нравился князю. Он видел показуху, и не более. Даже огромные дворцовые ворота ни на что не годились. Большинство зданий были роскошными особняками князей и знати или просторными посольствами для гостей из других царств Ултуана. Основная часть населения Тиранока проживала в окружающих столицу пригородах, и каждое утро отправлялась в Тор Анрок верхом и на повозках, а вечером возвращалась домой. Только приближенные к Королю-Фениксу придворные могли позволить себе дорогостоящую жизнь в столице.
Алит пробыл в Тор Анроке уже три дня. Он последовал указаниям Эльтириора и держался ведущих от Орлиного перевала дорог. Его обрадовало, но в то же время и встревожило то, что он сумел пристроиться к каравану купцов и войти в город незамеченным. Для него обстоятельства сложились удачно, но становилось очевидно, что после перенесенных государством тягот бдительность ослабла, и даже в городе короля эльфов к культам и их шпионам относились спустя рукава. На стене и воротах стояли часовые, но они рассматривали проходящие мимо толпы с ленивым интересом.
Третий день Алит приходил на площадь и думал, как проникнуть во дворец и тайно встретиться с Королем-Фениксом. Он прислушивался к разговорам торговцев и выбирающей товары знати. В болтовне преобладали обсуждения модных веяний в одежде и литературе, сплетни из колоний и пересуды о романах между княжескими домами. Никто не упоминал Нагарит или князя Малекита. Алиту начинало казаться, что к наггароттам здесь относятся как к чудаковатым родственникам — те порой обращают на себя внимание очередной странностью, но в остальное время в их дела предпочитают не вмешиваться, чтобы не смущать себя излишними подробностями.
Тем не менее размещенное на берегу Наганата войско свидетельствовало об обратном, и юного князя поражало, что этот факт вызывал так мало разговоров. Даже заточение Морати давно потеряло остроту, и Алит ни разу не слышал, чтобы кто-то упомянул ее имя.
Юноше пришлось признать, что он в растерянности и не знает, что делать дальше. Он стал настолько подозрительным, что не хотел сообщать о своем приезде никому, кроме Бел Шанаара, хотя как князь Нагарита мог по праву войти во дворец и потребовать аудиенции у Короля-Феникса. Он слышал, что Бел Шанаар постоянно проводит открытые приемы, во время которых к нему может обратиться любой эльф, но также уловил некий подтекст, из которого сделал вывод, что попасть на прием непросто. Всех просителей предварительно опрашивали и только потом разрешали предстать перед троном Феникса. Даже если ему и позволят обратиться с просьбой, Алит не хотел обсуждать свое дело публично — а в зале наверняка соберется много просителей, и он не сможет высказать свои подозрения наедине.
Приближался полдень, рынок начал оживать; столицу наполняли жители окрестных городков. Алит неспешно бродил среди растущей толпы. Его серо-коричневая одежда, подходящая для путешествий по диким местам, резко выделялась на фоне ярких воздушных нарядов городской элиты Тиранока. К счастью, большинство принимало его за слугу и не обращало внимания, как принято среди знати, когда под носом у них оказывается низший по положению.
Именно подобное ощущение невидимости и навело Алита на идею.
Ночью он остался в городе, хотя ночлег стоил ему доброй части серебряных монет, выданных на дорогу отцом. После наступления темноты, когда ворота закрывались, в городе начиналась другая жизнь. Зажигались красные и синие фонари, и скромного достатка эльфы, что еще жили в Тор Анроке, заканчивали работу и выходили на улицы. Винные дома открывали двери и погреба, торговцы складывали свои лотки и спешили в соседние заведения.
Алит вошел в одну из таверн недалеко от дворца, и его приятно удивило обилие посетителей в ливреях Короля-Феникса. Среди них попадались старые доверенные слуги, юные пажи, служанки, конюхи, повара и прочие занимающиеся обыденной работой эльфы, что стремились устроить свою жизнь при дворе. Алит приметил подходящую группу — трое мужчин и одна женщина — и расщедрился на приличных размеров кувшин горячего пряного вина. Оно стоило ему всех оставшихся денег, поэтому князь очень надеялся, что потратился не зря. Он поставил на поднос с кувшином пять покрытых красной глазурью глиняных кубков и присел рядом с дворцовыми слугами.
— Добрый вечер. — Алит принялся расставлять на столе кубки. — Меня зовут Атенитор. Я недавно в столице и ищу помощи.
— У тебя эллирионский акцент? — спросила одна из служанок, и Алит начал разливать вино.
Девушка отличалась хрупким сложением даже для эльфийки, а ее улыбка радовала искренностью и теплом.
— Крейсийский, — ответил князь.
Он рассудил, что если бы кто-то знал разницу, то уже заметил бы, что он наггаротт. Видимо, жители Нагарита не часто посещали столицу Ултуана.
— Я Миландит, — представилась девушка и протянула руку.
Алит взял ее ладонь в свою и пожал. Вокруг стола раскатился смех.
— При приветствии надо целовать руку, — объяснил один из молодых эльфов. Он взял ладонь Алита и быстро коснулся губами костяшек среднего пальца. — Вот так. Меня зовут Лиасерин. Рад знакомству с тобой, Атенитор.
Алит повторил его жест, стараясь не выдать смущения. В Нагарите рукопожатие считалось достаточным, а семью и любимых друзей встречали объятием.
— Кажется, я уже продемонстрировал незнание ваших обычаев. — Алит смехом попытался сгладить неловкость. — Хорошо, что у меня появились друзья, способные поправить меня. Понимаете, я охотник, а в горах редко выпадает случай научиться утонченным манерам.
Он обошел вокруг стола, поцеловал руки остальным и кивал, когда они называли свои имена.
— И что привело охотника в Тор Анрок? — спросила Ламендас.
Она выглядела немного старше остальных; Алит дал ей около восьмидесяти лет, может чуть больше.
— Амбиции! — с улыбкой воскликнул Алит и залихватски поднял брови. — В южном Крейсе мой отец считается лучшим охотником, но сдается мне, что князья начали ценить его работу меньше, чем когда он был молод. Я понял, что если хочу прославиться, мне придется отправиться в Тор Анрок или в колонии — знаете, я еще ни разу не ступал на палубу корабля!
На сей раз смех за столом прозвучал дружелюбнее. Алит почувствовал, что новые знакомые начинают относиться к нему теплее, и продолжил:
— Естественно, я ищу место при дворце. Могу я поинтересоваться, как получить там работу?
— Это зависит от того, что ты умеешь делать, — ответила Ламендас. — Нужды в охотнике во дворце нет.
— Я могу разделывать мясо, — быстро ответил Алит. — Охотник умеет обращаться с ножом не хуже, чем с луком, вот я и подумал, что могу пригодиться на кухне.
— Тебе повезло, — вставил Ачитерир, совсем молодой мальчик не старше тридцати лет. — Повара вечно ищут помощь. Каждый прием Короля-Феникса собирает все больше и больше гостей. Поговори с Малитрандином, Смотрителем Дворцовых Очагов.
— Малитрандином?
Миландит, которая располагалась справа от Алита, наклонилась к нему и указала на стол по другую сторону камина. Там сидели шестеро эльфов более почтенного возраста и увлеченно спорили над листом бумаги. Другая рука девушки нежно, будто невзначай погладила его по бедру.
— Это мой отец, он сидит с другими дворецкими. — Под столом она положила руку на колено Алита. — Я могу вас познакомить, если хочешь.
— Буду очень признателен, — ответил Алит и попытался встать. Пальцы Миландит на его колене сжались, и юноша остался сидеть.
— Не сейчас, дворецким не понравится, если мы потревожим их во время отдыха. Я отведу тебя к нему утром.
— А где мне найти тебя утром?
— Ну, если ты нальешь мне еще бокал вина, — промурлыкала Миландит, — то найдешь меня в своей постели…
В фонаре в углу маленькой комнатки Миландит мигал магический огонь, заливая все вокруг приглушенным желто-зеленым светом. Алит вытянулся на спине и уставился в потолок; его согревало тепло лежащей рядом девушки. Князь боялся, что совершил ужасную ошибку. Дома казалось бы немыслимым провести ночь с Ашниелью до свадьбы, и Каентрас был вправе потребовать сурового наказания за такой проступок, не говоря уже о том, что Алит покрыл бы позором репутацию семьи. Может, у низших сословий дело обстояло по-другому? Остальные слуги не выказали ни подозрений, ни осуждения, когда Миландит привела его в свою комнату в одном из длинных крыльев дворца.
Алиту пришла в голову неожиданная мысль, от которой он невольно улыбнулся. А если Миландит узнает, что провела ночь с князем Ултуана — более того, наследником одной из самых влиятельных семей Нагарита? Но пока он представлял ее удивление, настроение снова помрачнело. Откровенная, полная страсти ночь разительно отличалась от отношений с Ашниелью. Никакого кокетливого флирта и еле уловимых намеков на физическую близость, просто взаимное желание двух эльфов. Казалось, что Ашниель намеренно сдерживала оказываемое ему внимание, чтобы завлечь и раздразнить влюбленного юношу, а потом увильнуть от обещанного.
Миландит шевельнулась, и князь повернулся к ней, провел взглядом по гладкому изгибу обнаженной спины и разметавшимся по золотистой подушке каштановым волосам. Девушка придвинулась к нему поближе и полуоткрыла глаза.
— Я думала, усилия прошлой ночи утомили тебя, и ты спишь, — прошептала она, поглаживая его грудь.
Алит наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Мне надо многое обдумать, — ответил он. — Город полон неожиданных соблазнов, а простой охотник не привык к ним.
Миландит улыбнулась и потянулась. Этим же движением она подкатилась вплотную к Алиту и положила голову ему на грудь. Затем принялась перебирать его волосы.
— В городе много удовольствий, но мне показалось, что наша ночь в новинку для тебя, — сонно пробормотала она.
Алит не ответил, и она посмотрела на него. Глаза девушки округлились, и ей пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы подавить смешок.
— Я не знала, что в Крейсе такие целомудренные охотники! — захихикала она. — Если бы знала, я бы вела себя… нежнее.
Алит посмеялся вместе с ней — его совсем не смутила собственная неопытность.
— Если ты не поняла, что это был мой первый раз, то у меня, наверное, талант!
Миландит сжала ладонями его щеки и поцеловала в губы.
— Новичкам везет? — сказала она. — Конечно, существует простой способ это проверить.
Когда Алит прижал к себе девушку, все прочие мысли разом вылетели из его головы: Нагарит, Каентрас, Ашниель, культы — все растворилось в миге счастья и удовольствия.
Алит старательно трудился на кухне, а в свободное от работы время исследовал дворец Короля-Феникса. Когда он не был занят свежеванием кабанов, птицы или кроликов для поваров, его внимание делилось между изучением плана дворца и общением с другими слугами, особенно с Миландит. За бокалом вина или сонным шепотом поздно ночью в постели Алит узнал от нее добрую часть придворных сплетен. Девушка отличалась природной наблюдательностью и общительностью и многое могла поведать о повседневных ритуалах дворцовой жизни, кроме того, она была знакома с большинством слуг и стражников, населявших цитадель. Алит ощущал некоторую вину за то, что втайне использует их отношения, но Миландит всегда с удовольствием рассказывала новому возлюбленному о Тор Анроке и особенностях жизни в столице. Она не скрывала желания иметь рядом родственную душу и предаваться физической близости, не накладывающей серьезных обязательств.
То, что узнал Алит, не внушало ему особой надежды. Бел Шанаар редко оставался один, его дни были заполнены приемам и встречами с важными персонами. Его семья — особенно сын Элодир — постоянно сопровождала короля на торжественных церемониях. Даже когда государственные и семейные дела не требовали его непосредственного внимания, за Королем-Фениксом тенью следовал его дворецкий, Палтрейн. Его роль походила на роль Геритона в Эланардрисе — верный канцлер дома Анар заправлял многими делами от имени Эолорана. Палтрейн был главным советником и приближенным Бел Шанаара. Он приглядывал за работой дворца и мог призвать к ответу любого его обитателя, от служанки до капитана гвардии. В его обязанности входил не только присмотр за домашними делами; Палтрейн принимал самое живое участие в переговорах между Тираноком и другими княжествами.
Внимание Алита привлекла еще одна заметная при дворе фигура — Миландит как-то вечером мимоходом упомянула о нем. Меланхоличного вида эльф по имени Каратриль служил главным герольдом Короля-Феникса. Родом он был из Лотерна, и когда Алит навел справки, то узнал, что в свое время Каратриль носил звание капитана гвардии, а затем выполнял обязанности посла Бел Шанаара во время первого похода Малекита, когда тот попытался захватить Анлек и попал в ловушку в Эалите. Алита заинтриговала новость о том, что Каратриль был немного знаком с Нагаритом и князем, и он решил при первой же возможности поговорить с герольдом.
Юноша пробыл во дворце около двадцати дней, прежде чем обстоятельства сложились в его пользу. В большинстве случаев работа на кухне нравилась Алиту, к его немалому удивлению, поскольку отнимала немного сил и давала время подумать о других делах. Он освобождался во второй половине дня. Вечером он занимался изучением дворца, но нормы приличия требовали после наступления темноты проводить сколько-то времени с другими слугами. И вот в один прекрасный день Алиту представился случай увидеть парадный зал Короля-Феникса.
Шел тот самый открытый прием, о которых слышал Алит, и ловким горожанам, сумевшим дать страже взятку или иным способом проскользнуть в зал, позволили наблюдать за действом. Алит в неприметной белой мантии без труда затесался в группу эльфов, а когда вошел в парадный зал, отделился от них и сел на одну из скамей высокого амфитеатра.
Пока князь поднимался по ступеням, он заметил одинокого эльфа; тот сидел в стороне от других, подальше от толпы, что толкалась на нижнем, самом близком к Бел Шанаару, ярусе. По внешнему виду, ливрее и манере поведения Алит предположил, что перед ним Каратриль. Князь обошел верхний ярус скамей и присел рядом с эльфом.
— Ты Каратриль? — Алит решил говорить начистоту, а не пытаться выудить информацию окольными путями.
Эльф удивленно повернулся и кивнул.
— Герольд Короля-Феникса, — ответил он и протянул руку.
— Можешь называть меня Атенитором. — Алит поцеловал протянутую руку. Герольд отдернул ее быстрее, чем требовал этикет, и Алит догадался, что его тоже смущает тиранокский обычай. — Мне это тоже кажется странным.
— Что именно? — спросил Каратриль; герольд уже повернулся к неторопливо входящей в открытые двери процессии.
— Целование рук. Я родом не из Тиранока, и некоторые местные обычаи кажутся мне эксцентричными.
Каратриль не ответил, но приложил палец к губам, призывая к тишине, и кивком указал на двери. Алит посмотрел вниз: в зал вошел Палтрейн в темно-фиолетовой мантии с широким голубым поясом, расшитым сапфирами. Он встал сбоку от трона и поклонился.
Алит впервые в жизни увидел Бел Шанаара. Король-Феникс гордо стоял, одетый в просторный белый наряд, украшенный восстающими из пламени золотыми фениксами. Плащ из черно-белых перьев свисал с плеч и стелился по полу. На голове красовалась великолепная золотая корона — она сверкала в льющемся через стеклянные вставки купола солнечном свете. Лицо было строгим, глаза смотрели только вперед. Бел Шанаар ровным шагом прошел по залу и приблизился к трону. Затем он откинул роскошный плащ и оглядел зал. Даже с такого расстояния Алит видел, как острый взгляд, от которого не могла укрыться ни одна мелочь, прошелся по посетителям. Когда очередь дошла до него, князь едва не вздрогнул.
— Пусть выйдет первый из просителей, — провозгласил Бел Шанаар. Глубокий голос без труда разносился по самым отдаленным уголкам зала.
— После двадцати лет наблюдений это зрелище уже не кажется увлекательным, — тихо произнес Каратриль. — Все равно никто не приходит сюда с серьезными проблемами. Обычно прошения подают для того, чтобы намекнуть на новую возможность для торговли или сообщить о смертях и свадьбах. Все, что сейчас происходит, обычный спектакль; настоящие дела вершатся за закрытыми дверями.
— Хотел бы я увидеть совет Короля-Феникса, — тоже шепотом ответил Алит. Скамьи вокруг них стояли полупустыми, но все же поблизости сидело немало эльфов. Говорить в полный голос он не решился. — Я слышал, что ты побывал в Нагарите.
— Верно, мне выпала честь участвовать в походе князя Малекита. Но это происходило давно, хотя величайший из князей отметил мои заслуги.
— Я тоже сражался на стороне Малекита, — едва слышно прошептал Алит.
Каратриль бросил на него резкий взгляд и наклонился поближе.
— Ты одет как слуга, но заявляешь, что сражался в войске князя Нагарита, — произнес герольд. — Либо одно, либо другое. А может, оба заявления ложь?
— Я говорю правду. Я работаю на дворцовой кухне, и я встречался с князем Малекитом. Я бы хотел поговорить с тобой, но это неподходящее место.
Каратриль одарил его подозрительным взглядом, но все же кивнул.
— Ты не простой слуга, — тихо сказал он, не сводя глаз с Алита. — Очевидно, что ты не тот, за кого себя выдаешь, даже если говоришь правду. Не знаю, какое у тебя ко мне дело, но не забывай, что я всего лишь посланник и не имею власти при дворе.
— Мне нужно, чтобы ты выслушал меня, — ответил князь и со вздохом откинулся на спинку скамьи. — Я понимаю, что у тебя нет причин доверять мне, и не могу привести доказательств, чтобы убедить тебя. Но если ты согласен встретиться, назови время и место по своему выбору и прими любые предосторожности, какие сочтешь нужными. У меня только одно условие — мы должны поговорить наедине.
— Я не люблю интриг, — сказал Каратриль. — Эта черта сильно отличает меня от обитателей дворца. Я поговорю с тобой, но если мне не понравится твой рассказ, я позову стражу, и тебя отведут к Палтрейну. Я согласен на встречу, но не даю никаких обещаний.
— Они мне не нужны. Где и когда мы встретимся?
— Скоро перерыв, можешь подняться в мои покои. Не вижу смысла ждать дольше.
Алит поблагодарил его улыбкой и вернулся к происходящему внизу. Каратриль оказался прав, церемония протекала скучно: один за другим просители восхваляли Короля-Феникса и испрашивали его благословения для грядущих предприятий. Некоторые приходили пожаловаться на установленные Лотерном налоги на проход Морских Врат, хотя один из посетителей решил, что Бел Шанаару крайне важно узнать о его намерении отплыть в Люстрию и обеспечить деревом свою деревню в Иврессе.
После десятого выступления Палтрейн объявил, что сессия окончена. В зал вошли слуги с подносами, где лежало нарезанное ломтиками мясо, и стояли маленькие бокалы и кувшины с подслащенной водой и экзотическими соками. Слуги ходили между рядами скамей, предлагая посетителям освежиться в перерыве.
— Пошли. — Каратриль встал.
Алит последовал за ним по ступеням. Внизу Каратриль повернулся и поклонился Бел Шанаару. Король-Феникс поприветствовал его кивком и бросил любопытный взгляд на спутника герольда. Алит тоже поклонился, но старался избегать внимания Бел Шанаара, чтобы не возбуждать подозрений. Когда князь выпрямился, король уже разговаривал со своим сыном.
Каратриль повел Алита к северной башне и вверх по винтовым лестницам. Эта часть дворца была неизвестна Алиту, поскольку доступом к ней обладали лишь те слуги, которые имели при себе печать Короля-Феникса, и стояли они в придворной иерархии намного выше обычного кухонного работника. Каратриль прошел между часовыми в дверях четвертого этажа беспрепятственно; Алит робко следовал позади. Через несколько шагов по коридору герольд бросил на Алита предупреждающий взгляд: напоминание, что, если возникнет нужда — стража Короля-Феникса рядом.
Они прошли по длинному, застеленному ковром коридору — полы в крыле слуг были просто каменными — и Каратриль свернул направо, в другой проход. Там он открыл широкую дверь слева и жестом пригласил Алита внутрь.
Покои герольда состояли из двух комнат. Первая отводилась под гостиную с низкими кушетками, столиками и небольшим очагом. Через открытую арку в стене Алит разглядел скромно обставленную спальню.
— Я провожу здесь мало времени, — пояснил Каратриль, когда заметил любопытство гостя. — Я решил, что лучше не обставлять свои покои во дворце как дома, иначе я буду скучать по нему еще больше.
— Еще больше?
— Я очень скучаю по Лотерну. Но что поделать, служение Королю-Фениксу — великая честь, и я не могу отказаться от своих обязанностей, повинуясь прихоти. — Каратриль закрыл дверь и жестом пригласил Алита присаживаться. — Я бываю там достаточно часто, чтобы вспомнить, как сильно я люблю этот город, но в то же время моих визитов не хватает, чтобы удовлетворить желание остаться там подольше.
— Да, тяжело жить вдали от дома, — с искренней симпатией согласился Алит.
Он покинул Эланардрис не так давно, но его частенько посещало желание поскорее вернуться туда. Даже если оставить позади болезненные воспоминания об Ашниели, он все равно любил горы больше всего на свете.
— Да, и вот что любопытно. — Каратриль уселся напротив князя. — Я путешествовал по всему Ултуану и узнал множество вещей, которые могли остаться незамеченными для тех, кто повидал свет меньше меня. Ты называешь себя Атенитором, именем крейсийского происхождения, но акцент выдает, что родом ты не оттуда. Если не ошибаюсь, ты говоришь как эллирионец.
Алит улыбнулся и покачал головой.
— Близко, но неверно, — он закинул руку на спинку кушетки. — Я наггаротт. Хотя мой акцент может быть тебе незнаком, поскольку я родился на востоке, рядом с горами.
— Я никогда не посещал те места.
— Очень жаль, потому что тебе не довелось увидеть не только захватывающую дух красоту Эланардриса, но и мудрость и дружелюбие дома Анар.
— Я еду туда, куда посылает меня Король-Феникс. Я не выбираю цель путешествия сам, — со вздохом ответил Каратриль. — Если я где-то не бывал, так это потому, что Бел Шанаар не нашел причины отправить меня туда.
— Все может измениться, — произнес Алит. — Я думаю, что интерес Короля-Феникса к Нагариту вскоре значительно возрастет.
— Почему? — Каратриль нахмурился и наклонился вперед.
— Я буду говорить чистую правду, потому что доверяю тебе, хоть и не могу понять почему. Но я хочу, чтобы ты доверял мне.
— Бел Шанаар говорит, что у меня честное лицо. — На губах Каратриля заиграла улыбка, и Алит впервые заметил, что у герольда есть чувство юмора. — Он доверяет мне больше всех после своей семьи и дворецкого. Я сохраню в тайне все, что услышу от тебя, если твой рассказ не будет представлять угрозы Королю-Фениксу. Мое положение при дворе основано на заслуженной репутации благоразумного эльфа.
— Я наслышан о твоей репутации. — Алит встал и обратился к Каратрилю. — Я Алит, сын Эотлира, внук Эолорана Анара. Я князь Нагарита и пришел в Тор Анрок для того, что просить помощи Короля-Феникса.
Каратриль долго молча рассматривал Алита. Улыбка полностью сошла с его лица. Но затем она вернулась, еще шире чем раньше.
— У тебя есть способности к драме, Алит, — произнес он. — Я весь внимание.
Князь пересек комнату и сел рядом с герольдом.
— Мне нужно поговорить с Королем-Фениксом наедине, — сказал он. — Ты сможешь мне помочь?
Каратриль отстранился, увидев искреннюю мольбу на лице юноши, и снова принялся рассматривать своего гостя. В конце концов он встал и направился к шкафчику у стены. Достал из него два хрустальных бокала и бутылку серебристого вина. Мерными движениями разлил его по бокалам и вернул бутылку в шкаф. Один из бокалов он предложил Алиту и снова сел рядом с ним. Алит взял напиток, но не притронулся к нему. Он пристально изучал лицо Каратриля, пытаясь угадать его намерения.
— Ты поставил меня в весьма сложное положение, — произнес герольд. — Я не могу поверить тебе на слово, по крайней мере сейчас. Тем не менее если ты говоришь правду и приехал в столицу тайно, то мне будет трудно навести справки и не выдать тебя.
— У меня есть рекомендательное письмо от деда, оно в моей комнате, — начал Алит, но Каратриль отмахнулся.
— Я не обладаю правом судить о подлинности подобного документа, — ответил он.
Герольд снова задумался. Он рассматривал Алита с цепкостью и бдительностью ястреба, который пытается предугадать движения добычи. Алит сидел тихо — он понимал, что никакими словами не сможет подтолкнуть выбор Каратриля в ту или иную сторону.
В конце концов герольд принял решение и кивнул.
— Принеси мне письмо, и я передам его Бел Шанаару, не открывая, — заявил он. — Если Король-Феникс согласится принять тебя, то мой долг будет исполнен. Если нет, то тебя ждет плохой конец. Хотя со стороны может показаться, что мы ослабили бдительность по отношению к культам и прочим нарушителям, на самом деле мы остаемся начеку.
Алит поставил бокал на стол и сжал руку Каратриля.
— У меня нет слов, чтобы поблагодарить тебя за доброту! Я сейчас же принесу письмо и надеюсь, что Король-Феникс сочтет его подлинным.
— Я подожду тебя в юго-восточной обеденной зале, — с этими словами Каратриль поднялся и открыл дверь, чтобы показать, что разговор окончен.
Алит в нетерпении ринулся к выходу, но все же вспомнил о манерах, остановился и поклонился герольду. Каратриль ответил на его поклон и жестом отослал прочь.
Весь день после разговора с Каратрилем Алит провел в нервном ожидании. Наследник дома Анар был сам не свой во время вечерней встречи с Миландит и прочими слугами и решил отправиться спать пораньше — и в одиночестве.
На следующее утро он с радостью принялся за привычную работу на кухне: она немного отвлекла его от беспокойств, но юноша так и не смог привести мысли в порядок. Правильно ли он поступил, когда доверился Каратрилю? Убедит ли Короля-Феникса письмо деда? Даже если Бел Шанаар согласится принять Алита, как добиться встречи наедине?
Каждый раз, когда двери кухни открывались, Алит поднимал голову. Он сам не знал, кого ждет: посланника или стражи. То и дело бросаемые на дверь взгляды вызвали недовольство главного повара, властного эльфа по имени Ятдир, который командовал кухней, как капитан своими солдатами.
К середине дня пришло известие, что Бел Шанаар попросил подать в его покои легкий обед. К огромному беспокойству Малитрандина, все кухонные слуги оказались заняты на пиру княгини Лириан, жены Элодира. Малитрандин приказал Алиту отнести поднос с приправленным травами мясом и пряным хлебом и взялся сам проводить его на верхние этажи дворца, где находились королевские покои.
На верхних этажах тянулись широкие, величественные коридоры. Их украшала мозаика из граненых камней и скульптуры, как классические, так и современные. Алит не стал тратить время на то, чтобы любоваться искусством, да и желания у него не возникло, поскольку Малитрандин торопливо шагал по коридору и бросал на него через плечо нетерпеливые взгляды. Они прошли мимо часовых, одетых в легкие кольчуги с золотыми нагрудными пластинами и вооруженных висящими на поясе парными мечами — длинным и коротким. Часовые не обратили внимания на Малитрандина, зато наградили презрительными взглядами Алита, когда он проходил мимо. В конце длинного коридора обнаружилась неприметная дверь из выбеленного дерева. Малитрандин негромко постучался и открыл ее, жестом пропуская Алита вперед.
Покои короля очень удивили юношу. За скромной дверью его ждала полная противоположность пышным украшениям и одеждам двора. Он мог бы сравнить ее с изящной красотой лебедя рядом с вызывающим великолепием павлина.
Личные комнаты Короля-Феникса были обставлены неброско, но изысканно, и даже несведущий взгляд Алита оценил элегантную отделку и мастерство работы: точеные ножки высоких столов, причудливое чередование геометрических и природных узоров в резьбе вокруг очага. Все было белым, включая ковер на полу. Единственным пятном цвета среди белизны оставался сам Король-Феникс — он сидел у огня в переливающейся алой мантии и держал на коленях открытую толстую книгу. Без церемониальных одежд и короны он выглядел более доступным и напомнил Алиту деда, хотя Эолоран обычно выглядел суровее.
— Поставь сюда, — сказал Бел Шанаар, указывая на низкий столик рядом с собой.
Алит с поклоном повиновался. Бел Шанаар наклонился вперед и принялся изучать содержимое подноса. Он осторожно приподнял двумя пальцами ломтик мяса и бросил взгляд на Алита; стоявший у двери Малитрандин не мог разглядеть его лица.
— Это ивресский лев? — спросил Бел Шанаар и помахал ломтиком перед Алитом.
— Саферийский, ваше величество, — ответил тот.
— Правда? — воскликнул король. — И в чем же разница?
Алит замешкался и бросил взгляд на Малитрандина.
— О, дворецкий, ты можешь идти, — пренебрежительно взмахнул мясом Бел Шанаар. — Когда мы закончим, стража проводит мальчика на кухню.
— Да, ваше величество, — выдавил Малитрандин и с поклоном удалился, хотя король и так уже перестал обращать на него внимание.
— Ну? — спросил Король-Феникс. — В чем отличие саферийского льва?
— Его мясо коптят три года, ваше величество, на костре из волшебного дуба и белой травы, — ответил Алит. Он благодарил судьбу за то, что Ятдир взял на себя труд не только обучить его правильной разделке мяса, но и основам приготовления. — Потом его вымачивают в…
— Можешь заканчивать представление, Алит, — прервал его Бел Шанаар. Он ловко сложил тонкий ломтик и закинул его в рот. Алит терпеливо ждал, пока Король-Феникс прожует пищу Тот наконец проглотил мясо и улыбнулся. — Ты неплохой актер, да и мясник тоже. Скажи-ка, почему бы мне не позвать стражу и не арестовать тебя как наемного убийцу?
Алит открыл было рот, но тут же и закрыл, настолько его ошеломило внезапное обвинение. Он быстро собрался с мыслями.
— Разве вы не читали письмо моего деда?
— Ко мне следует обращаться «ваше величество», — спокойно сказал Бел Шанаар. — Даже если ты князь — я твой король.
— Конечно, ваше величество, приношу глубокие извинения, — поспешно поправился Алит.
— Письмо действительно написано Эолораном Анаром, в этом я уверен. — Король-Феникс вытащил из складок мантии пергамент. — Оно заверяет личность и надежность доставившего его и просит оказать ему посильную помощь. И больше оно не говорит мне ни о чем. Ни о твоих намерениях, ни о политических симпатиях твоего деда. Я давно знаю Эолорана Анара и очень уважаю его, но, по всей видимости, он не питает ко мне ответной симпатии. Я не видел Эолорана при дворе уже семь сотен лет. Как ты можешь объяснить это?
И снова Алит не знал, что сказать.
— Я не могу говорить за деда, ваше величество, равно как и отвечать за его поступки или их отсутствие, — выдавил он. — Мне известно только, что он не любит анлекский двор и отстранился от светской жизни, чтобы наслаждаться покоем и уютом Эланардриса.
— Да, это похоже на того Эолорана, с которым я сражался под Бричан Тор. — Король-Феникс засунул письмо обратно в карман мантии и жестом пригласил Алита присесть в кресло напротив. — Нагарит остается для меня загадкой, Алит, и я не могу сказать, что полностью тебе доверяю. Ты тайно проник в мой дворец и выдаешь себя за слугу. Ты застал врасплох моего главного герольда и выпросил аудиенцию со мной. Меня успокаивает лишь то, что мои покои охраняются заклинаниями, и никому не удастся пересечь порог с оружием и не поднять тревогу. Так что можно считать, что я в безопасности. Что тебе нужно от меня?
— Я и сам точно не знаю, — признался Алит. — Мне известно только, что анарцы, верный Нагариту и Ултуану род, стали жертвами некой политической игры или вендетты, и мы не сможем выбраться из нее без посторонней помощи.
— Рассказывай.
Алит пересказал все случившееся с недавних пор в Эланардрисе, начиная с возвращения Малекита и угроз Морати — и до обвинения в поддержке культов и домашнего ареста. Князь не отличался даром рассказчика и частенько путал порядок событий, от чего Королю-Фениксу приходилось постоянно задавать вопросы или заставлять его возвращаться к моментам, которые он пропустил. Тем не менее Алит старался сохранить в тайне содействие Эльтириора, и когда Бел Шанаар спрашивал его, откуда взялись те или иные сведения, он давал расплывчатые ответы.
— Ты сам понимаешь, что я не имею особой власти в землях за пределами Тиранока, — произнес Бел Шанаар, когда рассказ подошел к концу. — Жители других княжеств отвечают перед своими правителями, а князья отвечают передо мной. Возможно, если бы речь шла не о Нагарите, я бы и сумел вмешаться, но между троном феникса и Анлеком всегда существовали крайне натянутые отношения.
Король встал и подошел к высокому, узкому окну; полуденное солнце залило лицо Бел Шанаара. Он продолжал говорить, не поворачиваясь, будто не хотел встречаться взглядом с Алитом в тот момент, когда тому предстояло услышать о его решении.
— Я не смогу ничего сделать, пока твой дед не обратится ко мне напрямую. Или ваш князь, Малекит, хотя последнее кажется мне маловероятным. Ваши противники сплели сети лжи с завидным умением, и в то же время никак не затронули мой авторитет.
Бел Шанаар повернулся, и юный князь увидел на его лице сочувствие.
— Все, что я могу предложить, — это убежище в Тор Анроке. Я сохраню твой секрет и сделаю все, что смогу, чтобы твоя жизнь во дворце протекала приятно, не выдавая твоего имени и не привлекая к тебе внимания. Конечно, ты сможешь вернуться в Нагарит, когда пожелаешь, и я предоставлю документы и эскорт, который проводит тебя до границы. Я также наведу справки у Малекита о его планах, но не буду упоминать дом Анар. Если пожелаешь, я могу отослать твоему деду сообщение — может, он решит приехать в Тиранок и открыто поговорить со мной о ваших проблемах. Я приведу в дело все рычаги давления, но не могу ничего обещать.
Для Алита зима тянулась медленно, хотя все же оказалась отмечена некоторыми событиями. Бел Шанаар приложил усилия, чтобы не привлекать к нему внимания и, не вызывая подозрений, взять его под свою опеку. По дворцу прошел слух, будто Король-Феникс решил, что новый работник весьма сообразителен, и из кухонного работника Алита повысили до личного слуги правителя Тиранока и королевской семьи. В частности, в его обязанности входила забота о Юрианате, старшем племяннике Бел Шанаара. Новая должность позволяла князю носить печать Короля-Феникса, и его возможности по изучению дворца значительно возросли.
Какое-то время другие слуги обсуждали это повышение, но уже не в первый раз Бел Шанаар выделял кого-то из прислуги, и большинство сходилось во мнении, что звезда Алита скоро закатится. Хотя все отмечали, что юноша ловок и прилежен, его находили несколько неотесанным для дальнейшей карьеры при дворе. Завистники списывали неожиданную милость на эксцентричность Короля-Феникса и его добродушную симпатию к деревенским манерам Алита.
После повышения Алит заметил, что их отношения с Миландит изменились. Носитель печати Бел Шанаара получил доступ к тем частям дворца, куда девушка не могла попасть, и теперь она часто выпытывала у него последние сплетни о королевской семье. Алит понимал, что связывающая их страсть угасает, и если раньше Миландит относилась к нему как к источнику удовольствия, то сейчас рассматривала в качестве бездонного колодца слухов. Он также не мог упустить иронию того, что их ожидания друг от друга поменялись местами. Постоянные расспросы девушки сильно расстраивали князя; они шли вразрез как с его врожденным чувством такта, так и с растущим убеждением, что любые сплетни — проявление предательства по отношению к семье Бел Шанаара.
Алит старался не привлекать к себе лишнего внимания и не поссориться с Миландит и ее друзьями, поэтому в течение зимы виделся с ней все реже и начал делать вид, будто безразличен к ее заигрываниям. Как и следовало ожидать, к середине зимы до него дошел слух, что девушка решила оставить его в покое, и ее внимание привлек один из дворцовых стражников. За кувшином ивресского вина оба сошлись на том, что хорошо провели вместе время, а дальше каждый пойдет своей дорогой, не тая обиды.
Хотя теперь Алит чувствовал себя в безопасности, его начало одолевать одиночество. Дворец казался ему клеткой, и он скучал по дому. Тиранокские горы находились в нескольких днях пути от столицы, и хотя зимы здесь стояли более мягкие, чем в Нагарите, у него не оставалось времени на охоту.
Одиночество только усугублялось тем, что с севера не доходило никаких известий. Бел Шанаар заверил юношу, что отправил в Эланардрис гонца, но Алит боялся, что герольд не добрался до цели, либо что его семья не смогла переслать ответную весточку. Сведения из Нагарита поступали крайне скупо, и в долгие зимние месяцы Алиту начало казаться, что родное княжество отделяют от Тиранока не ледяные воды Наганата, а широкий океан.
Поэтому расстроенный и одинокий Алит часто бродил по коридорам королевского дворца или поднимался на рассвете на стены Тор Анрока и смотрел на север. Некоторых из его новых друзей тревожило подобное поведение. Алит заверял их, что просто устал и скучает по дому, и обещал, что с приходом весны оживет. Но весной его тревоги отнюдь не рассеялись. Когда купцы пытались проехать в Нагарит, их заворачивали на границе без объяснений. Те скудные новости, что доходили до столицы, вызывали недоумение. Снова завязались стычки между армией Анлека и культами удовольствия, и казалось, будто князь Малекит с трудом держится за свой трон. Некоторые князья выступили против него и поддерживали культы, другие сохраняли нейтралитет и выжидали, чем закончится для Нагарита борьба за власть. Алит становился все возбужденнее и при любом удобном случае старался выяснить, какие семьи замешаны в противостоянии — но он ни разу не услышал упоминания о доме Анар.
Поскольку тревожные новости продолжали поступать в столицу, Алит принял решение вернуться в Эланардрис. При помощи Каратриля он сообщил Бел Шанаару о своем намерении, и в ответ его снова позвали в покои Короля-Феникса.
Бел Шанаар с мрачным выражением на лице стоял у высокой арки окна и оглядывал южные окрестности Тор Анрока. Он повернулся на звук закрываемой двери.
— Я не могу позволить тебе покинуть Тор Анрок, — сказал король.
— Что? — выпалил Алит, совершенно позабыв о манерах. — Что вы хотите сказать?
— Я имею в виду, что сейчас будет глупо отпустить тебя из-под моей защиты. И я не думаю, что такое решение принесет тебе пользу.
— Но я нужен моей семье…
— Нужен? — строго переспросил Бел Шанаар. — Ты что, великий воин, и, если дойдет до сражения, твое появление перевесит чашу весов?
— Я не это хотел сказать, ваше величество, — юноша постарался взять себя в руки.
— Тогда, может, они считают, что здесь, вдали от кровавых споров, тебе угрожает опасность, и в Нагарите тебя будут охранять лучше?
Алит в недоумении покачал головой. Онзнал, что должен вернуться в Эланардрис, но Бел Шанаар сбивал его с мысли своими вопросами.
— Уверен, мои родные считают, что я в безопасности, — произнес юноша. — Но если дому Анар грозит беда, мой долг помочь им.
— А мне кажется, что твой долг сохранить в живых будущее своего дома, — с непреклонным видом заявил Бел Шанаар. — Хотя мне больно говорить это, но может статься, что ты последний из анарцев. Ты позволишь умереть своему роду, чтобы удовлетворить любопытство? Ты поставишь под угрозу будущие поколения анарцев, потому что боишься неопределенности?
Алит промолчал, хотя на лице юноши ясно читался ответ — да, он бы поступил именно так. Бел Шанаар нахмурился.
— Позволь мне высказаться откровенно, Алит, — произнес Король-Феникс. — Я не разрешаю тебе покидать дворец, пока ситуация не прояснится. Я взял тебя под опеку, но происходящее в Нагарите, а именно сражения между отрядами Малекита и еретиками, сильно меня беспокоит, и я собираюсь не спускать с тебя глаз.
Алит без труда догадался о том, о чем король умолчал.
— Ты собираешься держать меня заложником, на случай, если анарцы окажутся предателями.
Бел Шанаар пожал плечами.
— Я должен принять в расчет все возможности, — ответил он. — Хотя на данный момент я верю, что ты и твоя семья соблюдаете принесенные клятвы верности, в первую очередь вы храните верность Анлеку и Нагариту. А куда повернет это княжество, мне пока неизвестно. Будет довольно глупо позволить возможному шпиону, который хорошо изучил Тор Анрок, вернуться в Нагарит. И будет еще глупее упустить преимущество при переговорах с твоим домом. Твой дом решил вовлечь меня в эту игру, так что теперь наши судьбы сплетены. Я использую все фигуры, что есть в моем распоряжении.
Алит пораженно смотрел на короля: он не мог поверить своим ушам.
— Я требую обещания, что ты не будешь предпринимать попыток покинуть мой дворец. Если ты откажешься его дать, я заключу тебя под стражу. — Тут лицо Бел Шанаара смягчилось, и он подошел к юноше. — Я не желаю тебе зла, Алит, и я молю богов о том, чтобы твоя семья выжила и смятение в Нагарите закончилось как можно быстрее.
Алит отчетливо понимал, что у него нет выбора. Если он откажется дать слово, его бросят в темницу в подземельях дворца. Он не только лишится свободы, но даже в такое неспокойное время скандал не пройдет незамеченным, и многие будут задаваться вопросом, кто он такой. Излишнее внимание — это угроза его жизни и безопасности семьи. Князь сделал глубокий вдох и собрался с мыслями.
— Именем богов, что нас слышат, я клянусь честью князя Нагарита и Ултуана оставаться под защитой Бел Шанаара и не делать попыток покинуть Тор Анрок без разрешения короля или до изменения обстоятельств.
Бел Шанаар кивнул.
— Мне жаль, что так получилось, Алит. Когда ты станешь правителем дома Анар, ты поймешь, что власть вынуждает нас принимать тяжелые решения. Если я что-нибудь узнаю, то сообщу тебе, и ты должен пообещать поступить так же.
— Обещаю, ваше величество, — с церемонным поклоном ответил Алит. — Я могу что-то сделать для вас, пока я здесь?
Бел Шанаар покачал головой.
— Нет, это все.
Лето слабеющими пальцами еще пыталось удержаться в Тор Анроке, когда до Алита начали доходить слухи о донесениях командиров с северной границы. В них говорилось, что в небе над Нагаритом стоит дым. Высланные через реку разведчики находили сгоревшие до основания деревни и множество трупов на улицах. Провидцы предвещали, что с севера идет тьма, и вскоре всю столицу охватила волна тревожных пересудов.
Князья через своих герольдов присылали известия, что культы снова набирают силу. Двадцать лет они провели в укрытии, завлекали последователей и плели заговоры. А сейчас по чьему-то приказу начали нападать на войска правителей Ултуана, осквернять храмы и похищать неосторожных эльфов.
Даже в Тор Анроке подняли головы малые секты, которые поклонялись Атарте и Эрет Кхиали, и фанатики предпочитали сражаться до смерти, чем сдаться в плен. При возрождении культов во дворце воцарилась всеобщая подозрительность, и несколько сотен солдат было отозвано с границы для охраны цитадели и города.
Через пятнадцать дней после начала беспорядков Алит получил послание, где говорилось, что Король-Феникс желает его видеть. Следуя указаниям, юноша заторопился в южный зал. Там уже собралось огромное множество князей Тиранока с семьями, а также небольшая армия советников и слуг. Алит не мог разглядеть, что происходит, поэтому начал незаметно протискиваться в передние ряды.
Бел Шанаар и его сын Элодир стояли рядом с троном в дальнем конце зала. Возле них Алит увидел Каратриля. Но его взгляд привлек высокий эльф в золотом доспехе с изображением свернувшегося дракона на нагрудной пластине и пурпурном плаще до пят. На поясе у воина висел длинный меч, что само по себе было крайне необычно, поскольку посетителям дворца не разрешалось носить оружие в присутствии короля, а под мышкой он держал украшенный серебристо-серой короной боевой шлем. Лицо эльфа отличалось суровыми, резкими чертами, а черные глаза и волосы блестели темным светом. Алит сразу узнал князя Малекита.
— Со мной пришло три тысячи солдат и рыцарей, и им нужен постой, — говорил князь. — Снова обстоятельства сложились таким образом, что насущные нужды отодвигают гордость на второй план, и я вынужден просить убежища в Тор Анроке.
Бел Шанаар спокойно, с каменным лицом разглядывал Малекита.
— Это тяжелая ситуация, Малекит, — произнес Король-Феникс. — Без сомнения, постигшие Тиранок беды не идут в сравнение с бедствиями Нагарита, но даже в столице фанатики пытаются подорвать законную власть. Боюсь, что сейчас я не смогу предоставить такую же помощь, какую оказывал в прошлом.
— Мне ничего не нужно от Короля-Феникса, кроме понимания и терпения. — Малекит едва заметно склонил голову. — Те, кто стремится лишить меня власти, уже выдали себя, и на сей раз, когда я нанесу ответный удар, он не пощадит никого. Многие в Нагарите готовы сражаться за меня, но сейчас дорога в Анлек для меня закрыта. Мне нужно убежище, чтобы собрать верные мне силы. Вскоре я начну новую кампанию за освобождение Нагарита от укоренившейся там заразы, и избавлюсь от нее навсегда.
Суровое лицо Малекита пылало гневом: щеки подергивались, а глаза горели глубокой яростью. Алит уже видел похожее выражение — тогда Малекит говорил о том, что идет повидаться с матерью после прорыва в ворота Анлека.
— Хотя благодаря неожиданности враги сумели одержать несколько побед, у них не хватит смелости и ресурсов для ведения длительной войны, — продолжал князь. — Ранее я предлагал им милость. Теперь я обещаю лишь скорую расправу.
— Быстрое восстановление стабильности в Нагарите послужит интересам всего Ултуана, — сказал Бел Шанаар. — Я не могу отказать тебе в праве получить убежище, но сразу предупреждаю, что больше никто из наггароттов не пересечет границу без моего разрешения. Это понятно?
— Согласен, — ответил Малекит. — В такие времена трудно отличить друзей от врагов, так что я воздаю должное твоей осторожности. А теперь прошу прощения, мне необходимо повидаться с матерью.
Бел Шанаар ответил не сразу. Алит знал, что Малекит уже несколько раз навещал мать после ее заточения, и сейчас его просьба казалась вполне резонной, учитывая бедствия в Нагарите. Но даже в таком случае при упоминании Королевы-Ведьмы по спине Алита пробежал холодок страха, к которому примешивалась глубоко сидящая ненависть. Зал охватила тишина — эльфы ожидали ответа Короля-Феникса.
— Конечно, — наконец вымолвил Бел Шанаар. — Хоть я не питаю особой любви к Морати, я не могу отказать тебе.
Малекит снова поклонился и в сопровождении Элодира покинул зал. Бел Шанаар и Каратриль вышли через другую арку, и как только Король-Феникс скрылся из вида, толпа оживленно загомонила.
— Что случилось? — Алит ухватил за руку ближайшего эльфа, пажа.
Тот в изумлении уставился на него.
— Еретики захватили Анлек и свергли князя Малекита, — ответил паж. Судя по напыщенному виду, он считал себя очень важной персоной, поскольку ему довелось узнать новости раньше других. — Похоже на то, что нагаритские демоны снова дерутся между собой.
Алит прикусил язык и быстро вышел из зала. Он добрался до своей комнаты в крыле для слуг, сел на кровать и уставился в каменный пол. Юный князь ничего не понимал. Каким образом культы сумели снова набрать силу, да так, что никто не заметил? В голове у него было пусто. Он никак не мог осознать случившуюся катастрофу.
Целых три дня во дворце царил хаос. Среди придворных и слуг разносились самые небывалые сплетни. В городе в это время размещали небольшое войско, которое привел с собой князь Малекит, и Алит был постоянно занят поручениями своих господ. Юрианат погрузился в вопросы тиранокской торговли и строил прогнозы о том, как ее может затронуть ситуация в Нагарите, ведь это княжество имело большое влияние в колониях Элтин Арвана. Поэтому он часто не обращал внимания на Алита, что позволило юному князю подслушать немало интересных разговоров, которые обычно велись втайне от него.
Малекит попросил Короля-Феникса созвать князей Ултуана на совет. Его собирались держать в храме Азуриана на острове Пламени, в священном месте, где Аэнарион и Бел Шанаар проходили испытание перед вступлением на трон. Алит видел, как отбывали из дворца Каратриль и прочие посланники; герольд уезжал с весьма мрачным и задумчивым выражением лица.
Но Алита занимали собственные дела. Он ничего не знал о том, что происходит в Нагарите, и неведение сводило его с ума до того, что юноша не спал ночами, а в голову начали закрадываться мысли, как бы нарушить данную Королю-Фениксу клятву и сбежать из Тор Анрока. Наутро он заново приходил к заключению, что надежда на спасение его семьи лежит тут, в столице, а не на севере, и князь оставался во дворце.
Шла подготовка к отъезду Короля-Феникса на остров Пламени. Элодир уехал заранее. В отсутствие короля дворцом предстояло управлять Юрианату, как самому старшему совершеннолетнему князю. Подобная ответственность создавала множество дополнительной работы для советников и слуг Юрианата, и они трудились сутками напролет. Несмотря на усталость, Алит по-прежнему не мог спать и сделался настолько нервным, что окружающие начали избегать его.
Постоянное раздражение едва не вылилось в рукоприкладство, когда Алит услышал, как группа придворных говорит гадости о наггароттах и обвиняет их во всех бедах, что свалились на Ултуан за последние столетия. Лишь случайное вмешательство одного из дворецких с посланием от Юрианата отвлекло анарца.
Вся эта сумасшедшая суета достигла довольно спокойного апогея за день до отъезда Короля-Феникса. В редкие минуты покоя Алит выходил в сад и смотрел на мраморный водопад. Скульптура была выполнена в тончайших деталях, но ей не хватало величия настоящего потока. Горные реки Эланардриса отличались бурным характером и мощью, их брызги и поднимающийся над водой туман затягивали склоны. В сравнении с ними нежное журчание фонтана казалось смешным и нелепым.
— Вот ты где.
Алит повернулся и увидел на белой каменной скамье Миландит. Ее волосы каскадом рассыпались по плечам зеленого шелкового платья. В осеннем солнце она выглядела прекраснее, чем когда-либо, и на миг все мысли Алита растворились в ее красоте.
— Зачем ты так волнуешься? — спросила Миландит и провела рукой по лбу юноши, будто хотела разгладить оставленные тревогой складки.
— Тебе не кажется, что наступили темные времена?
— Кажется. — Она взяла правую руку Алита в свою. — Но что мы можем сделать? Князья все решат на совете, а мы поможем им выполнить их решение.
Она рассмеялась, но погруженному в мрачное настроение анарцу смех показался чуждым.
— Я бы не хотела взваливать на себя подобную ответственность. Ты можешь себе представить, как это: попытаться решить, что сейчас делать? Собирать армии и вести войну — нет уж, такое занятие не для меня.
Зато как раз для меня, подумал Алит. Если грядет война, сын дома Анар должен находиться в гуще битвы. Он взглянул на Миландит, впитывая ее свежесть и красоту. Как же просто будет превратить маскарад в реальность, подумалось ему. Он мог спокойно продолжать жить под именем Атенитора из Крейса, слуги князя Юрианата, и не заботиться ни о чем. Он мог снова начать встречаться с Миландит, а потом жениться на ней и завести детей. Кровопролитие и убийство, тьма и отчаяние останутся заботами князей, а он проживет отпущенный ему срок как простой житель Ултуана.
Но не получится. Его будет постоянно мучить вина, да и привитое с детства чувство долга не позволит свернуть с предназначенного пути. Он Алит Анар, наследник княжества в Нагарите, и он не будет выдавать себя за кого-то другого.
— Ты думаешь о своем, — грустно сказала Миландит. — Тебе скучно со мной?
— Прости. — Алит выдавил улыбку. Он легонько погладил девушку по щеке и волосам и коснулся пальцами ее подбородка. — Я думаю о своем, но мои мысли далеки от приятных.
Миландит улыбнулась в ответ, встала и потянула его за руку.
— Думаю, я сумею тебя отвлечь от них, — пообещала она.
Алит дремал, ощущая рядом с собой тепло Миландит. В полусне он слышал беготню и хлопанье дверей в крыле для слуг, но предпочел не обращать внимания на звуки. Расслабление уходило, мир вокруг начинал неумолимо вторгаться в блаженное забвение. В надежде хоть немного отложить болезненное пробуждение, Алит подвинулся на кровати, спрятал лицо в разметавшихся волосах девушки и нежно поцеловал ее в шею. Она что-то пробормотала, не открывая глаз, и погладила его по спине, проведя пальцем по оставшемуся от кнута шраму.
В дверь яростно застучали. Через миг ее силой снесли с петель. Алит и девушка подскочили на постели, и в комнату ворвался Хитрин, Дворецкий Залов. На его лице застыло перепуганное выражение, граничащее с истерикой. Широко распахнутые глаза остановились на Алите.
— Вот ты где! — дворецкий с криком подбежал к кровати и ухватил Алита за руку. — Твой господин срочно созывает всех слуг!
Алит вырвал руку и оттолкнул Хитрина, хоть тот и считался выше его по званию.
— Что такое? — огрызнулся юноша. — Разве нельзя оставить меня в покое хоть ненадолго? Что за спешка?
Хитрин с глупым видом уставился на него. Рот дворецкого беззвучно открывался и закрывался. Наконец он с трудом сглотнул и одним духом выпалил:
— Король-Феникс умер!
