Раньше
Гудрун, провинция Сарр,
404. М41

Посадочный модуль разбился, пропахав шестнадцатиметровую полосу в земле, и теперь лежал грудой обломков посреди поля в восемнадцати километрах от эпицентра взрыва.

От разбитого судна поднимались дым и пар. Ануэрт до последней секунды пытался посадить их как можно мягче. Благодаря его мастерству им удалось все-таки не врезаться просто в землю. Но в любом случае мягкой их посадка не была.

Большинство пассажиров потеряли сознание. Из разорванных шлангов со свистом вырывался пар и текла смазка.

Молох выбрался наружу, на землю, усеянную сухой соломой. При крушении он сломал несколько ребер, и теперь они терлись друг о друга, когда он двигался.

— Ой, — произнес он. — Вот дерьмо! Больно.

Пошатываясь, он побрел по скошенным полям. Небо затянула серая дымка приближающегося рассвета. На севере, там, где когда-то возвышались горы Келла, теперь вздымался столб черного дыма.

Рейвенор нагнал его возле небольшой рощи. Ударная волна сорвала с деревьев все листья. Молох остановился здесь, привалившись к разрушенным воротам фермы. Он тяжело дышал, прижимая рукой сломанные ребра. Лицо было измученным и бескровным.

Зигмунд посмотрел на подплывающего к нему Рейве-нора и невесело рассмеялся. Но сразу же сморщился от боли.

— Я больше не могу бежать, — печально произнес он.

— Это хорошо. А то я уже устал за тобой гоняться.

— Это та самая неизбежность, — кивнул Молох, — о которой мы с тобой говорили?

— Она, — сказал Рейвенор, протянувшись сознанием к голове Зигмунда.

Тот не стал сопротивляться.

Когда остальные подошли к ним, тело Молоха лежало на земле возле ворот. Сначала инквизитор почувствовал Кыс и Кару. За ними, чуть в отдалении, по полю хромал Нейл.

Они приблизились и уставились на тело возле ворот. В своей смерти Зигмунд Молох казался жалким и незначительным человеком, совсем непохожим на того, кого надо было преследовать в течение нескольких десятилетий. Непохожим на человека, поимка которого требовала всех этих стараний, самоотверженности и жертв.

— Как я и говорил вам, мы всегда переоцениваем радость грядущей победы.

Кара кивнула. - И все-таки мы победили! — сказала она.