7
ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Замок барона Каспара Жечки-Коломана возвышался над плодородной равниной Аульшвайг, словно волк, высматривающий курятник. Он был выстроен, чтобы охранять перевал от Империи, в те давние времена, когда с той стороны действительно можно было ожидать нашествия, — небольшая, но надежная крепость словно вырастала прямо из скал. Расстилающаяся внизу долина напоминала о том, какой могла бы быть Империя, если бы не долгие годы войны: изумрудная зелень полей незрелой пшеницы, сады с яблонями, грушами и грецкими орехами. Крошечные деревушки из камня и дранки примостились среди зеленых холмов, шпили сельских святилищ возвышались над соснами.

Барон Каспар был беспокойным молодым человеком, постарше Райнера, но по темпераменту — сущее дитя. Бледный, остролицый, с угольно-черными волосами и темными глазами, он крутился и ерзал на своем месте, пока продолжался роскошный обед, устроенный им в честь гостей в высоком, увешанном флагами банкетном зале холодного имения.

— Так, стало быть, генерал Гутцман в добром здравии? — спросил он, давя кинжалом горошины на вилке. Он говорил на языке Империи с мелодичным акцентом жителя гор.

— Более чем, милорд, — ответил Оппенгауэр, на миг перестав жевать. — А ваш брат князь Леопольд? Здоров ли он?

— О да, о да, лучше и быть не может. Впрочем, сюда, в эту глушь, доходит так мало вестей о моем брате и генерале Гутцмане. — Он ткнул мясо ножом явно сильнее, чем требовалось.

Оппенгауэр развел руками:

— Разве мы не здесь, милорд? Разве мы не привезли необходимый вам груз? Или я не передал сердечный привет от генерала?

— Верно, но никаких вестей. И никакого ответа.

Оппенгауэр кашлянул и покосился на Райнера:

— Давайте не будем портить отличный обед государственными вопросами, хорошо? Когда отпустим бедняг Бомма и Майерлинга к их людям, мы с вами сможем поговорить на любые темы.

Каспар поджал губы:

— Хорошо. Хорошо.

Но Райнер заметил, что барон нервно покачивал ногой под столом и дернул ею в последний момент.

Райнер ждал, что Оппенгауэр или Матиас начнут светскую беседу. Но те молчали, и он прочистил горло:

— Стало быть, барон, горное дело у вас поставлено хорошо?

Оппенгауэр и Матиас замерли, не донеся вилки до рта.

Каспар строго глянул на Райнера и фыркнул:

— Гм, да! Разумеется, работы продвигаются. Мы смогли нанять много людей и с привезенным вами оборудованием сможем еще больше расшириться. Горное дело — отличное лекарство от моей вынужденной праздности. С нетерпением жду возможности показать брату сталь, которую мы добываем.

Райнер с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. Сталь в оловянном руднике. Уже интересно.

Когда обед подошел к концу, Матиас пригласил Райнера в кордегардию перекинуться в карты с ним и его людьми. Искушение малость постричь золотое руно с этих овечек было велико, но Райнер притворился, что устал и мается животом, и ушел к себе. Однако в своей комнате он просидел недолго.

Каспар и Оппенгауэр перенесли послеобеденную выпивку в библиотеку, вознамерившись обсудить «государственные дела» у камина. Райнер хотел послушать этот разговор и, как только ушел лакей, которому поручили показать Райнеру его комнату, вышел в коридор и направился вниз. Замок был почти безлюден. У Каспара не было ни жены, ни детей, здесь жило лишь несколько рыцарей, и те сейчас играли в карты с Матиасом, так что по дороге в библиотеку надо было разве что постараться не попасться на глаза нескольким слугам. Другое дело — как услышать, что происходит за толстой резной дубовой дверью.

Он прижал ухо к дверям, но различил лишь неясные голоса и потрескивание дров в камине. Вероятно, снаружи есть балкон, и можно попробовать оттуда. Он прокрался по коридору до следующей двери и прислушался. Огонь там явно также горел, но голосов не было, и он рискнул войти.

За железной каминной решеткой пылало пламя, и Райнеру на миг стало не по себе: а вдруг тут все же кто-то есть? Но многочисленные глаза, уставившиеся на него, принадлежали всего лишь охотничьим трофеям — здесь были олени, лоси, медведи, волки и кабаны.

Райнер отвесил им шутовской поклон и закрыл за собой дверь:

— И вам тоже, милостивые государи.

Он подошел к высоким окнам с бархатными шторами и открыл одно. Балкона не было, лишь железная решетка, чтобы не свалиться вниз головой со скалы, на которой стоял замок. Райнер высунул голову и посмотрел влево. В библиотеке были такие же окна. Возможно, человек, обладающий достаточной ловкостью и стальными нервами, и смог бы пробраться по узкому карнизу, проходящему под окнами, и приникнуть к решетке, но и тогда вряд бы что-либо услышал: окна были плотно закрыты, так как на улице было холодно, тяжелые гардины сдвинуты. И все же разговор шел такой, что Манфред отнюдь не отказался бы узнать его содержание. Райнер поглядел вниз с утеса на острые камни и содрогнулся.

Пожав плечами, чтобы унять дрожь, он перекинул ногу через ограждение. За спиной кто-то басисто расхохотался. Он дернулся и едва не упал, потом оглянулся. Он был готов поклясться, что смеялись в комнате. Смех повторился, и на этот раз он определил источник звука. Камин.

Райнер перекинул ногу обратно и закрыл окно, потом тихо подкрался к камину. Оттуда доносились приглушенные голоса. Он пригляделся и с удивлением понял, что сквозь огонь можно разглядеть библиотеку. Были видны нервно притопывающие ноги Каспара, сидящего в высоком кожаном кресле. Райнеру и раньше доводилось встречать такие камины, очень разумно устроенные, чтобы обогревать сразу два помещения, но в опутанном интригами Альтдорфе, где уединение ценилось чрезвычайно высоко, многие из них просто заложили.

— Но когда? — раздался голос Каспара. — Почему вы не скажете, когда?

Райнер приблизился к камину, насколько смог. Было жарко, очень жарко, и рев пламени почти заглушал все прочие звуки, но, затаив дыхание, он смог разобрать грохочущий ответ Оппенгауэра:

— Скоро, милорд. Мы только что завербовали последнюю партию людей, но потребуется некоторое время, чтобы их обучить и понять, насколько им близки наши цели.

— Но, проклятие, я уже готов! Я устал ждать! Гнить в глуши, покуда Леопольд восседает на троне! Подумайте, что мы могли бы сделать с этой страной, если бы у власти оказался по-настоящему проницательный человек! — Он ударил ладонью по ручке кресла.

— Это случится, — сказал Оппенгауэр. — Не бойтесь.

Райнер еще подался вперед: огонь почти заглушил слова обер-капитана. Щека Райнера горела, левый глаз пересох.

— Генерал хочет этого не меньше, чем вы, милорд. Вы знаете его историю. У него тоже масса неудовлетворенных амбиций. Подождите немного, и вы сбросите с трона своего инфантильного брата и воцаритесь сами. Когда вы станете правителем, а Гутцман займет пост главнокомандующего, Аульшвайг будет таким, каким вы хотите его видеть. Другие приграничные князья покорятся вашему могуществу, и вы объедините жителей Черных гор в одну великую нацию. Нацию, которая, возможно, сможет однажды посоперничать с самой Империей.

— Да, — закричал Каспар, — это моя судьба! Мы это сделаем! Но как скоро? Как скоро?

— Очень скоро, милорд, — сказал Оппенгауэр. — Очень скоро. Самое позднее, через два месяца.

— Два месяца! Целая вечность!

— Отнюдь нет. В следующем месяце, когда я привезу еще партию «груза», вы узнаете окончательный план генерала. А еще через месяц мы потихоньку двинем свои силы так, чтобы получилась ловушка с эффектом неожиданности.

Райнер отошел от камина, потирая горящее лицо. Так вот в чем дело. Если это правда, тогда у Манфреда действительно есть причина «убрать» Гутцмана. Сразу по возвращении в форт Райнер мог расправиться с генералом и исчезнуть из этих холодных гор. С другой стороны, существовали очень серьезные причины подождать. Золотые причины.

Пришло время поговорить со старыми товарищами.