18
ВООРУЖАЙТЕСЬ
Вскорости из палатки появился обер-капитан пехоты Нюмарк, сопровождаемый четырьмя капитанами. Несмотря на ночной холод, он вспотел. Гонец странным образом куда-то исчез.
Нюмарк переговорил с капитанами кавалерии, вскочил на коня и ждал, пока те отошлют своих капралов выстраивать копейщиков и рыцарей рядом с пехотинцами. Пешие солдаты вставали и оборачивались к нему, услышав приказы своих сержантов.
Когда все собрались, Нюмарк отсалютовал войскам и прокашлялся.
— Друзья! — Он начал снова, на этот раз громче: — Друзья! Товарищи! Нас предал тот, кто был нам так дорог. Наш отход сюда был частью коварного замысла генерала Гутцмана. Нет никакой армии из Аульшвайга. Генерал пошел против нас в союзе с армией чудовищ. Форт захвачен.
Войска недоуменно зароптали, но скоро ропот перешел в гневные крики.
— Пошел ты в задницу, Нюмарк! — закричал какой-то стрелок.
Обер-капитан замахал руками, призывая всех к молчанию.
— Это правда! Я получил донесение из форта. Генерал Гутцман атаковал форт во главе армии крысолюдей. Лорд Шедер оборонялся до последнего, но с половиной войска противника не сумел совладать. Форт пал.
Крики перешли в вой, и солдаты всех родов войск рванулись вперед. Только ругань и затрещины сержантов удержали их на месте.
— Поверьте мне, — вскричал Нюмарк, и руки у него тряслись, — я разгневан и ошеломлен не меньше вашего. Но мы не сможем победить неприятеля. Надо отступить в Аульшвайг и помочь барону Каспару удерживать границу, пока не удастся сообщить о нападении в Альтдорф и вызвать подкрепление.
— Если генерал Гутцман взял форт, — крикнул один рыцарь, — тогда мы с ним, с кем бы он ни заключил союз!
— Глупцы! Вы не понимаете! Генерал Гутцман мертв! — взревел Нюмарк. — Убит своими бесчестными соотечественниками!
Вой стих до ропота: воины переваривали услышанное. Они были ошеломлены и спрашивали друг друга, как такое вообще возможно.
Ропот прервал новый голос:
— Генерал Гутцман жив! Форт еще не взят!
Войска обернулись. Нюмарк и его капитаны подняли головы.
По дороге, огибающей рощу, ехал верхом рыцарь с бело-голубыми вымпелами на копье. Его вели два человека и сопровождала компания оборванцев. Когда они оказались на свету, войска радостно взревели: это был генерал Гутцман.
Райнер, держа генеральского коня под уздцы, заговорил снова:
— Ваш генерал здесь, ребята! Он поведет вас на нечисть, которая осаждает форт. И на труса Шедера, который предал всех нас.
Радостные возгласы эхом прозвучали в горах. Райнер увидел капитана Хальмера, Матиаса и их подразделение впереди войска — они делали то, что он велел, и громко требовали расправы над Шедером. Ну вот и молодцы.
У Нюмарка отвисла челюсть, впрочем, как и у капитанов пехоты. Райнер сиял. Можно ли лучше рассчитать появление на сцене? Просто совершенство, шедевр, сторицей окупивший тяжкую, отвратную подготовительную работу. Это и правда было нелегко. Гутцман успел окоченеть, и пришлось ломать ему руки-ноги, чтобы запихнуть мертвеца в доспехи Матиаса. Пришлось умыть ему лицо и срезать веки, чтобы глаза были открыты. Матиас плакал. Карела вырвало.
Привязать генерала ко второй лошади Хальмера тоже оказалось совсем не просто. Он весил невесть сколько и все время съезжал набок. К счастью, у Матиаса был зимний плащ, длинный и тяжелый, которым они прикрыли сложную систему веревок и подпорок. Увы, голова у парня была поменьше, чем у Гутцмана, и шлем пришлось надевать с силой, особо не церемонясь. Что поделаешь, при полном освещении обман бы немедленно раскрылся — даже если это будет мерцающий свет факелов. Шлем был необходим, чтобы скрыть неподвижность генеральского лица.
— Принимайте командование, генерал! — крикнул один копейщик. — Ведите нас на форт!
Райнер сглотнул. Вот и начинается самое сложное. Он заговорил громче:
— Генерал был серьезно ранен при обороне форта и не сможет говорить и сражаться, но он еще в состоянии держаться в седле. Он поведет вас! Он примет командование! В седло, рыцари и копейщики. В седло, стрелки! Вооружайтесь, пикинеры и мечники! Нам необходимо выиграть этот бой!
Войска радостно заголосили.
— Стойте! — заорал Нюмарк, отчаянно пытаясь перекричать их. Похоже, ситуация окончательно выбила его из колеи. — Мы не смеем… мы… Это безумие! Форт взят, говорю же вам! Даже во главе с генералом мы не справимся! Надо отступать!
— Не слушайте его, — кричал Матиас. — Он — приспешник Шедера! Он тоже предаст нас.
— Ложь! — взвизгнул Нюмарк. — Я лишь взываю к осторожности!
— Смотрите, кому он нас сдает, — сказал Райнер. Он кивнул Франке, и та, стоя в тени генеральского коня, тайком потянула за веревку, спрятанную под плащом Гутцмана. Рука генерала поднялась, пусть и несколько механически, но поднялась, и Райнер вздохнул с облегчением. В руке генерала болталась окровавленная крысиная голова.
— Смотрите, какие мерзкие твари убивают наших братьев, пока мы тут лясы точим!
Войска с отвращением уставились на длинную морду с острыми зубами, покрытую бурой шерстью. Черные глаза злобно поблескивали в свете факелов — странным образом, они выглядели более живыми, чем у Гутцмана.
— Крысолюди! — закричал Райнер. — Они существуют! Они убивают наших товарищей!
Войска взревели от страха и ярости. Капитан Хальмер и Матиас вскочили в седло и поскакали к Гутцману. Райнер повернул генеральского коня, Франка опустила мертвую руку.
— Стройся! — орал Хальмер. — Стройся за генералом, ребята! Впереди — форт и победа! — Он подмигнул Райнеру. Войска с радостными криками выстраивались в колонну. — Молодца, стрелок. Артист, что и говорить. Теперь я его поведу.
Райнер поклонился, пряча улыбку. Капитан не собирался позволять ему быть голосом Гутцмана хоть секундой дольше, чем это было абсолютно необходимо. Райнер отвернулся. Хальмер орал одному из Матиасовых копейщиков:
— Скельдиц, скачи в Аульшвайг, напомни барону Каспару о клятве помогать в обороне границ Империи. Пусть приведет людей сколько сможет, и быстрее!
Блуждая вдоль колонны в поисках Черных сердец, Райнер заметил Нюмарка у палатки, как-то обмякшего в седле. Тот тупо пялился в землю, пока капитаны покидали его один за другим и принимали командование своими подразделениями.
Черные сердца собрались в последнем ряду первого отряда пикинеров. Райнер присоединился к ним.
— Чего не едешь со стрелками, капитан? — спросил Халс.
— Да вот как-то не жажду бросаться туда в первых рядах. Если бы появилась возможность, я бы просто переждал, покуда все не закончится. Мы свою роль уже сыграли.
— Э-э, нет, — ухмыльнулся Павел, касаясь обрубка уха. — За крысками должок, и я это так не оставлю.
— Ну да, — подхватил Карел. — И я тоже.
— И я, — отозвался Герт.
Йерген кивнул.
— Эй, капитан! — раздался чей-то голос.
Все оглянулись. Навстречу им с трудом плелся Даг, размахивая руками и ухмыляясь. У него был выбит зуб и подбит глаз.
— Ну, я молодец, а?
Райнер вспыхнул.
— Ага, сработало. Гм, извини, что втравил тебя в это.
Даг пожал плечами.
— Бывало и хуже. — Он показал на фингал под глазом. — А вот этому я сломал три пальца, так что мы квиты.
— Ну хоть это успокаивает. — Райнер отвернулся, обмениваясь с остальными неловкими взглядами. Похоже, мальчишка не сообразил, что его посылали на верную смерть.
Во главе колонны Матиас поднял горн и протрубил сигнал «выступаем», войско тронулось вперед. Пехота затрусила вслед за кавалеристами, и Райнер застонал. Он уже и не помнил, когда в последний раз отдыхал. Казалось, из-под ареста они удрали давным-давно, и с тех пор все бегали, сражались и пробирались куда-то. Вот тебе и мирная жизнь игрока.
Пикинеры, напротив, хорошо отдохнули и жаждали действий, присутствие генерала Гутцмана их явно вдохновляло. Они добрались до форта вдвое быстрее, чем это чуть раньше получилось у Черных сердец, и Райнер, Герт и некоторые другие совсем запыхались к тому моменту, когда Хальмер приказал остановиться в полулиге от форта.
Райнер посмотрел вперед. Три человека, раненые и оборванные, помахали солдатам и теперь бежали трусцой рядом с капитаном, что-то возбужденно ему втолковывая. Хальмер кивнул и отсалютовал, и те трое остановились, глядя на проходящую мимо колонну.
Райнер окликнул их:
— Какие новости, ребята?
— Плохие, сударь, — сказал один, тощий парень, раненный в руку. — Очень плохие. Крысы захватили весь форт, кроме цитадели и главных ворот. Даже большая южная стена — у них. Многие из наших погибли.
Райнер отсалютовал.
— Спасибо, что предупредил.
— Зигмар! — простонал Карел. — Мы что, опоздали?
— Ну, с цитаделью им еще предстоит повозиться. Может статься, еще не все потеряно.
Вдали показались черные очертания большой южной стены форта. Хальмер остановился и повернулся в седле, подзывая своих капитанов. Райнер едва мог его расслышать.
— Передайте назад приказ генерала Гутцмана! Кавалерия будет штурмовать форт! Пехота пойдет следом и будет удерживать позиции! Не позволяйте противнику окружить нас!
Капитаны передали приказ своим людям; эхо прокатилось по всей длине колонны.
В двухстах ярдах впереди Матиас снова затрубил, на этот раз «быстрый сбор» — три громкие быстрые ноты, потом повторил снова и снова.
Райнер и компания вытянули шеи, пытаясь увидеть что-то, но лошади загораживали обзор. Зубы у Райнера скрипели от напряжения. Если крысы уже захватили надвратную постройку, атаку можно в принципе и не начинать. Их отрежут от собственного форта — какая же это осадная армия без лестниц, осадных машин и артиллерии?
Наконец Павел выдохнул:
— Открывают.
Райнер наклонился вбок и увидел сквозь мелькающие конские ноги, как поднимается решетка и распахиваются массивные дубовые ворота. Он с облегчением вздохнул.
Матиас протрубил «атаку», и всадники перед отрядом пикинеров, к которому присоединился Райнер, двинулись вперед. Райнер подавил сожаление, видя, как копейщики и стрелки прибавляют рыси, это было так знакомо, потом они перешли в галоп. Как же здорово лететь вперед, целясь из пистолетов, и враг все ближе, но… Тут упал один копейщик, потом другой, и кто-то сказал, что крысы стреляют со стен из своих странных орудий. Он вздрогнул. Лучше уж не оказаться первой мишенью стрелка.
Под предводительством Гутцмана, поднявшего в мертвой руке позаимствованное у кого-то копье, Хальмер, Матиас и копейщики ринулись в черную дыру ворот по четверо в ряд с яростными боевыми кличами. Рыцари и стрелки тут же поскакали за ними.
Пикинеры с криками падали справа и слева от Райнера под градом пуль. Казалось, пули взрываются, с легкостью пробивая кирасы, словно тонкую ткань. Наконец Черные сердца вместе с пикинерами добрались до ворот и выбежали из-под смертоносного дождя. Грохот сотен сапог отражался от стен тоннеля, почти заглушая шум битвы, идущей внутри. Райнер взвел пистолеты, Франка, Даг и Герт приготовили луки и арбалеты. Остальные обнажили мечи.
И они вошли в форт.
Прямо впереди копейщики и рыцари ударили в темную массу крысолюдей, да так, что Райнер ногами почувствовал отдачу. Крысы взлетали в воздух, хлестала кровь, передний ряд рыцарей поднимал врагов на копья. Других смяла конная атака. Райнер увидел, как копыто боевого коня сокрушило крысиный череп, словно яйцо. Крысы отшатнулись, пища от очевидного испуга.
В центре переднего края вставала на дыбы и била копытами лошадь Гутцмана. Генерал сидел прямо, флажки на его копье развевались. Казалось, сама природа, а может, и Зигмар в сговоре с Райнером и помогают ему поддержать великую иллюзию: одновременно с началом атаки сквозь тучи над фортом пробился свет Маннслиба, озарив Гутцмана неземным бело-голубым ореолом. Его доспехи блистали, крысиная голова в руке отливала черным и серебром.
Крысы-стрелки прицелились в кирасу генерала и выстрелили. Пули пробивали одну за другой дыры в броне, но генерал был несгибаем. Крысы отступали перед невиданным чудом.
Вдохновленные сверхчеловеческой доблестью генерала, копейщики и рыцари теснили противника с удвоенным пылом. Они оставили копья в спинах крыс с переднего края, выхватили мечи и молоты и крушили ими все вокруг себя. Стрелки разряжали пистолеты направо и налево, потом брались за сабли. Капитаны пехотинцев орали, требуя, чтобы их люди прикрыли фланги, и четыре роты пикинеров вытянулись в длинную изогнутую линию, в то время как единственная имевшаяся в наличии рота стрелков палила по правому флангу крысиного воинства. Райнер и его товарищи бежали в последнем ряду пикинеров, чтобы схлестнуться с крысами слева.
Им, однако, пришлось перейти к погоне — крысы отступали. Деморализованные внезапным ударом в тыл и неуязвимостью Гутцмана, воодушевившей его солдат, они беспорядочно отходили, оставляя за собой гнилостную вонь.
— Зигмаром клянусь, — воскликнул Халс, — мы сделали это! Им крышка.
— В цитадель! — закричал Хальмер.
Рыцари и копейщики рванулись вперед, но перехватить торопливое отступление крыс им не удалось. Остальные войска спешили следом, спотыкаясь о трупы людей и лошадей, лежащие на залитой кровью мостовой.
Карел остановился на мгновение, заметив знакомый позолоченный шлем.
— Капитан, глядите! Обер-капитан кавалерии Оппенгауэр!
Райнер обернулся. Круглое розовощекое лицо Оппенгауэра смотрело в небо, на нем застыло выражение ужаса. Одного глаза не хватало, борода была вся в сгустках крови. Кирасу разрубили три алебарды. Без обычной улыбки жизнерадостный старик выглядел как-то странно. Райнер перевел дыхание и сказал:
— Оппенгауэр и его солдаты при полном вооружении. Видимо, пытались совершить вылазку.
— Вылазку? Но это безумие! Одна рота?
Райнер мрачно покосился на цитадель:
— Возможно, им приказали.
Карел уставился на него.
— Но… зачем?
Райнер пожал плечами:
— Шедер продолжает убирать всех, кто может ему противостоять.
Впереди целое море крыс окружило цитадель, поднимаясь до середины стен, словно грязный коричневый снег. Часть из них взбиралась по лестнице, но большинство просто карабкалось по горам трупов своих сородичей. Защитники цитадели палили по ним со стен, но их сил было явно недостаточно. Ворота цитадели пылали странным зеленым огнем.
Справа горели конюшни и некоторые другие служебные постройки, озаряя происходящее ослепительным оранжевым светом. Наверху ревели орудия, со стен градом сыпались камни. Райнер различил крысиные орудийные расчеты на главных укреплениях, возящиеся с большими пушками форта.
— По нам палят наши собственные пушки, — с горечью заметил Герт.
Натолкнувшись на своих собратьев, спасающиеся бегством крысы непроизвольно дали понять впереди идущим, что сзади им всем грозит опасность.
Буквально за несколько секунд, повинуясь приказам командиров, выкрикивающих их писклявыми голосами, незащищенный фланг крысолюдей ощетинился копьями и мечами.
Сначала по ним ударила кавалерия, теперь вооруженная лишь мечами, атака на приготовившегося к ней противника оказалась не слишком успешной. Райнер видел, как надают люди и кони, насаженные на вражеские копья.
Потом в бой вступили пикинеры и меченосцы. Райнер бежал с отрядом пикинеров и палил по шипящей крысиной массе из обоих пистолетов, потом сунул их за пояс и обнажил меч. Герт выстрелил из арбалета, отбросил его и взялся за топор. Перезаряжать времени не было. Павел и Халс проталкивались со своими пиками в первые ряды.
Райнер выругался:
— Назад, идиоты! Пусть пикинеры атакуют!
Они проигнорировали его.
Рота разом ударила в стену крыс, вминая пиками первый ряд во второй и дальше. Мерзкие твари хлынули вперед, пытаясь задавить людей числом.
— Не дайте им прорваться! — кричал Райнер.
Райнер с товарищами рубился в третьем ряду, расправляясь с теми, кто пытался обогнуть передний край. Было даже не важно, куда бить, — всякий раз под клинок попадало очередное поросшее шерстью тело. Крысы падали, словно колосья под серпом жнеца, но на их место заступали новые — бесконечный поток чудовищ: щелкали желтые зубы, кривые мечи отрубали руки и ноги, крысы откусывали людям пальцы и вырывали когтями глаза. Райнер практически сразу получил с десяток ран, а рядом один за другим падали поверженные пикинеры. Халс и Павел сражались, неутомимые, словно машины. Йерген со смертоносной грацией раскручивал меч. Герт крушил крысиные черепа топором. Даг размахивал кочергой, словно пьяный. Франка потеряла кинжал, которым убила очередную крысу, и отбивала атаки коротким мечом.
По всей линии боя имперцы понемногу остановили крысолюдей и начали теснить их. Ворота цитадели были уже близко. Но как только Райнер подумал, что вот, уже можно прорваться к ним, повсюду, крича и корчась от боли, люди и крысы стали падать под шквалом разрывных пуль. До них добрались крысы-стрелки с южной стены форта. Хуже того, они развернули артиллерию форта. Бабахнула пушка, и обезглавленная лошадь в нескольких метрах от Райнера взвилась на дыбы. Другая упала, оставшись без ног. Очередное ядро пропахало в передних рядах траншею, калеча и людей, и крыс.
— Им что, наплевать на собственные войска? — в ужасе спросила Франка.
Райнер пожал плечами:
— Думаешь, крыса может понравиться другой крысе?
Рыцари и копейщики удвоили усилия, стремясь прорваться к воротам цитадели и отчаянно пытаясь выбраться из-под обстрела. Они прорубали кровавую дорогу в сплошном ковре из крыс, в то время как огневой вал косил все новых и новых людей. Крысы кинулись к флангам в надежде окружить их. Чтобы защитить фланги, роты пикинеров отступили, словно сложились два крыла, и сомкнулись за спинами всадников, образуя нечто вроде квадрата, со всех сторон теснимого крысами.
Матиас снова и снова трубил «атаку», Хальмер ревел:
— Открывайте! Открывайте ворота!
Райнер усомнился, что это вообще возможно, ведь позади подъемной решетки огромная деревянная дверь превратилась в пылающий зеленый ад.
Перед решеткой расположилась команда крыс, целясь из оружия, которое Райнер уже видел раньше в тоннеле. Одна крыса держала медный резервуар, соединенный кожаным шлангом с пистолетом в руках у другой, из пистолета изливалось пламя, которое липло к деревянной двери, словно сироп. Тяжелая дубовая дверь истлевала на глазах, и Райнер с ужасом понял, что крысы могут оказаться достаточно худыми и проворными, чтобы пролезть между железными прутьями решетки и прорваться внутрь цитадели; огромная дверь ворот очень скоро перестанет представлять для них препятствие.
— Стрелки! Конные и пешие! — призвал к себе помощь Хальмер, и стрелки открыли огонь по крысам огнеметам. Четыре крысы почти в тот же миг упали в корчах. Одна, падая, уронила пистолет огнемета, и тот принялся беспорядочно разбрызгивать огонь, который первым делом подпалил вторую крысу. Та заплясала на месте, вереща и отчаянно силясь отстегнуть ремни канистры.
Пламя перекинулось ей на спину, ослепительная вспышка — и всё: на месте, где она стояла, разорвался огненный шар, сбивая с ног других оказавшихся поблизости крыс, сжигая их заживо.
Взрывная волна отшвырнула первый ряд рыцарей на второй, солдаты кричали от боли, когда им в грудь и лицо попадали куски раскаленной меди. Ржали раненые лошади.
Путь к воротам был открыт, хотя те все еще горели. Матиас снова протрубил «атаку», и войско Хальмера двинулось вперед. Хальмер и другие кавалеристы продолжали кричать, требуя, чтобы в цитадели открыли ворота.
Решетка не поднималась.
Матиас снова затрубил и пригрозил стенам цитадели кулаком:
— Впустите же, чтоб вас!
На лбу у него разорвалось кровавое пятно, и он осел в седле.
Хальмер закричал. Райнер поднял глаза. Выстрел прозвучал из цитадели. Кто-то в надвратной комнате стрелял по рыцарям. Пальнули еще раз и еще, попав Гутцману сначала в голову, потом в грудь. Генерал не дрогнул. Матиас же медленно сполз с коня и рухнул лицом наземь, горн звякнул о брусчатку. Райнер сглотнул. Бедный малый, жалко, что такого верного Империи воина так подло убили.
Еще один выстрел пробил плечо Хальмера. Тот схватился за руку и пришпорил коня в сторону ворот.
— Что вы творите, ненормальные? Мы же пришли к вам на помощь!
Райнер застонал. Он-то уже догадался, кто там стреляет.
И снова грянул залп, на этот раз по Гутцману. Плохо было то, что если решетку так и не поднимут, люди Хальмера окажутся беззащитны перед орудиями, бьющими с южной стены форта, выкашивающими сразу по два-три человека. Хальмер привстал в стременах и заревел, обращаясь к войскам, стоящим в каре:
— Окружить цитадель! Гетцау!
Райнер обернулся. Ему махал Хальмер.
Райнер поспешил к капитану, пригнувшись, хоть и не знал, спасет ли это его от пуль.
Хальмер горячо спорил с другими капитанами, когда рядом с его лошадью показался Райнер.
— Это единственный способ! — рявкнул он, затем повернулся к Райнеру. — Гетцау, ты уже однажды удрал из нашей цитадели. Не хочешь ли теперь пробиться в обратную сторону?
— Гм, если вам без разницы, капитан…
— Кто-то должен войти в цитадель, чтобы заткнуть эти ружья и открыть ворота, кто-то, кто не боится ослушаться Шедера…
— Да, сударь, но как…
— Есть подземный ход от надвратной постройки в южной стене форта к башне цитадели.
Райнер оглянулся на надвратную постройку — туда, откуда они, собственно, пришли. На пути копошились полчища крыс.
— Сударь…
— Да знаю я, — огрызнулся Хальмер. — Вот это мы и обсуждаем. Кто-то должен провести тебя туда, а потом попытаться отбить боевые позиции на южной стене.
— Капитан, — сказал кто-то за спиной у Райнера. Все обернулись. Это был Нюмарк, бледный как смерть. За спиной у него стояли меченосцы. Нюмарк расправил плечи. — Капитан… мне за многое надо ответить. Позвольте это сделать мне и моим людям.
Хальмер, похоже, оторопел.
— Э-э… вы старше меня по званию, обер-капитан. Я не могу вам приказывать. Но если таково ваше желание…
— Это мой долг.
— Отлично. Гетцау, собирай своих людей. Обер-капитан будет вас сопровождать.
Райнер отсалютовал и вернулся к товарищам, которые все еще бились в составе роты пикинеров. В желудке было такое ощущение, будто туда накидали камней. Нестись по полю боя под открытым огнем — настоящее самоубийство. С другой стороны, оставаться здесь за пределами форта было так же опасно. Лучше уж хоть что-то делать.
— Черные сердца! — позвал он. — Ко мне! Приказ генерала.
Люди Райнера подались назад, позволяя пикинерам занять их места, и приблизились к командиру. Окружавшие тем временем придвинулись к цитадели, так что до них теперь не долетали пули и ядра с южной стены форта, стрельба из цитадели прекратилась, как только солдаты Хальмера отошли от надвратной постройки.
— Что стряслось? — спросил Халс.
— Есть ход в башню цитадели под главной сторожкой у ворот. Нам надо войти и открыть ворота. — Он покосился на стену. — И выяснить, кто стреляет в генерала.
— Ход в… — Павел выругался. — А когда мы пытались вырваться наружу, Гутцман что, не знал о нем, а?
Райнер повел их туда, где Нюмарк собирал двадцать своих мечников. Нюмарк выглядел еще более испуганным, лицо его было серым и мокрым от пота.
Райнер отсалютовал:
— Мы готовы, обер-капитан.
Нюмарк кивнул:
— Очень хорошо. Меченосцы Карробурга, я запятнал ваше доброе имя своей сегодняшней трусостью, и вы не должны умирать за меня. Пожертвуйте собой не ради меня, но ради спасения жизни ваших товарищей, тех, кого я помог предать в руки этой мрази.
Мечники обнажили оружие, лица их были мрачны. Их сержант отсалютовал:
— Мы готовы, обер-капитан.
Они выстроились в два ряда, прикрывая щитами Райнера и его людей с обеих сторон. Кто-то прошептал в ухо Райнера:
— Ну, не подведи, мальчик.
Нюмарк обернулся.
— Капитан стрелков! Готовы?
Капитан стрелков кивнул и дал знак своим людям продвигаться к южной стене цитадели. Мечники Нюмарка и Черные сердца последовали за ними. Стрелки остановились сразу за тремя рядами пикинеров. Каждый второй встал на одно колено.
— Пикинеры! — крикнул капитан стрелков. — Пропустить!
Те обернулись и разомкнули ряды. Крысы ринулись в образовавшийся промежуток, но им не хватило скорости.
— Огонь! — крикнул капитан стрелков, и его люди разрядили пистолеты прямо в узкий проход, выкосив разом четыре ряда крыс.
— Вперед! — крикнул Нюмарк. — Карробург, в атаку!
Меченосцы помчались туда, где упали подстреленные крысы, подняв оружие и выкрикивая название своего города. Райнер и его спутники бросились следом под прикрытием мощных тел, закованных в броню, и круглых щитов. Мечники ударили по крысам, как валун, упавший в грязную лужу. Звук стали, разрубающей мясо и кости, звучал музыкой в ушах Райнера.
Отряд обогнул угол цитадели — крошечный островок людей в крысином болоте. Меченосец, который обратился к Райнеру, упал рядом с ним, копье попало ему в пах. В руке, которой он только что держал щит, была отрубленная голова убийцы. Еще один мечник рухнул с другой стороны. Остальные сомкнули ряды.
Упал и третий, вскрикнув, когда пуля пробила его кирасу. Металл словно растаял от пули, и плоть под ним вскипела. Крысы на стенах обнаружили их. Мечники подняли щиты над головами. Райнер усомнился, что это поможет.
Между двумя мечниками просвистело крысиное копье и пробило Райнеру бедро. Он споткнулся, но Герт подхватил его и заставил встать.
— Держись, капитан.
Райнер глянул вниз. Рана была глубокая. Штаны покраснели от крови.
— М-мать!
Ну хоть не чувствовалось. А, нет, больно, ох, как же больно. Он едва не упал. Герт снова поймал его.
— Можешь идти, капитан?
— Постараюсь.
Райнер захромал вперед, боль отдавалась в ноге с каждым шагом. К счастью, чем ближе они подходили к сторожке, тем меньше становилось крыс — в конце концов, те интересовались преимущественно цитаделью. Но имелся в этом и ощутимый минус — стрелкам с южной стены форта было проще целиться. Упали еще два мечника. Даг закричал и потряс левой рукой, на которой не хватало двух пальцев, из обрубков хлестала кровь.
Наконец они оказались в тени главных ворот южной стены форта, а за ними все еще гналась толпа крыс. Нюмарк ударил в тяжелую дверь яблоком на рукояти меча.
— Впустите! Впустите нас!
Из-за обитой железными гвоздями двери раздался голос:
— Приказ командира Шедера. Никого сюда не впускать.
— Мы действуем по приказу генерала Гутцмана, чтоб вас! Впустите.
После короткой паузы послышалось, как отпирают засовы и поднимают задвижки. Райнера мутило — явно последствия ранения. Он схватился за стену, чтобы устоять на ногах.
— Все нормально, капитан? — спросила Франка.
— Едва ли. Но ничего не поделаешь.
Дверь распахнулась, и они увидели несколько перепуганных стражей. Нюмарк протолкнул Райнера вперед.
— Застрельщики. Внутрь. Быстро.
Товарищи Райнера протолкнулись вслед за ним и огляделись. Это была крошечная комната, уже забитая стражниками, которым пришлось потесниться, чтобы впустить вновь прибывших. Посередине стояли стол и стулья, на стенах на специальных подставках висело оружие, винтовая лестница в углу вела на верх стены. Вдоль левой стены расположились машины, которые опускали и поднимали решетку.
Мечники подались вслед за Черными сердцами, но крысы, улучив возможность захватить сторожку, яростно атаковали. Упал еще один воин. Остальные мечники обернулись спинами к выходу, рубя и кромсая врагов.
— Внутрь, чтоб вас! — проревел Нюмарк. Колени его тряслись. Он едва не выпустил меч из рук.
Один за другим мечники пятились к двери, в то время как Павел и Халс кололи крыс пиками у них над плечами. Но по мере того как они заходили, оставшимся снаружи приходилось все тяжелее. Еще один мечник упал, за ним еще один. Наконец Нюмарк, вокруг которого все плотнее смыкались крысы, втолкнул последнего бойца в дверь.
— Закрывайте! Закрывайте, идиоты!
Он плакал от страха, но продолжал отчаянно рубиться.
Сержант мечников захлопнул дверь, и стражники опустили тяжелый засов.
Сквозь толстые дубовые доски было слышно, как голос Нюмарка перешел в вопль:
— Зигмар, прости меня! Зигмар…
Звук замер на полуслове, послышалось, как алебарды рубят доспех и человеческую плоть, и все в переполненной комнате вздрогнули.
Сержант Нюмарка сотворил знак Молота и закончил мольбу своего капитана:
— Да простит его Зигмар.
— Мы могли его впустить, — сказал Халс.
— Он этого не хотел, — отозвался сержант.
Райнер повалился на каменную лестницу и осмотрел рану. Копье оставило в его левом бедре глубокий рваный след, от одного вида которого боль усилилась. Франку передернуло.
Внутри было больше двадцати человек, они едва уместились. Некоторые мечники перевязывали свои раны. Даг истерически хихикал, обвязывая платком культи среднего и безымянного пальцев.
— Все в порядке, Даг? — спросил Райнер, сняв куртку и отрывая рукав от рубашки.
Даг странно ухмыльнулся и поднял искалеченную руку, сгибая и разгибая уцелевшие пальцы.
— Лучше некуда, капитан. Стрелять еще могу.
Райнер разорвал рукав на полоски.
— Ребята, у вас тут вода есть? Хотя водка была бы даже лучше.
Один из стражников достал из буфета фляжку и протянул ему. Райнер отвинтил пробку и уже было поднес флягу к губам, но вспомнил про свой обет. Он выругался. Хренов Ранальд, осталось еще как минимум девятьсот девяносто шесть человек, прежде чем ему снова можно будет пить. О чем он вообще тогда думал? Он вылил водку на рану. Боль была нестерпимая. Райнер заскрежетал зубами. Франка туго перевязала рану. Райнер едва не ослеп от боли, он быстро отвернулся, чтобы не наблевать на девушку. И в итоге наблевал на Павла.
— Спасибо тебе пребольшое, — сказал пикинер, отпрянув.
— Извини, приятель. Сам не ожидал. — Райнер заставил себя встать и повернулся к сержанту стражников. Нога чудовищно болела, но идти он мог. — Где тайный ход? — спросил он сквозь сжатые зубы.
Сержант показал на стену, отведенную в сторожке под оружие:
— Лундт, Корбин, откройте.
Два стражника вынули четыре тяжелых гвоздя из рамки, сняли со стены накладную панель, за которой и показалась узкая лестница, спускающаяся куда-то во тьму.
— Так Гутцман жив? — спросил сержант.
— Ага, — сказал Райнер, помогая Герту встать. — И он хочет, чтобы вы удерживали свою позицию любой ценой. Пусть ни одна крыса не пройдет.
— Слушаюсь. Не беспокойтесь об этом.
Черные сердца и мечники Нюмарка встали и приготовились. Райнер отсалютовал их сержанту.
— Спасибо за сопровождение. Да хранит вас Зигмар.
— И вас тоже, — сказал мечник. Он повернулся и повел людей по лестнице вверх на южную стену.
Йерген встал.
— Капитан?
Райнер удивленно взглянул на него. Он не припоминал, чтобы мастер меча прежде сам обращался к нему.
— Что, Ромнер?
Йерген кивнул на мечников:
— Я больше пригожусь там, с ними.
Райнер посмотрел на сержанта мечников.
— Возьмете его?
— Драться умеет?
— Как несколько тигров.
Сержант хмыкнул:
— Тогда присоединяйся, рубака.
И Йерген пошел по лестнице.
Райнер обернулся к своим людям:
— Готовы, ребята?
Они кивнули. Райнер снял со стены факел, пригнулся и шагнул в темноту.
Тайный ход был узким и прямым. В конце обнаружилась вторая лестница и дверь в потолке. Райнер нашел запор и отомкнул его, затем уперся в дверь спиной. Дверь не подалась.
— Штейнгессер, Кийр, — позвал он, хромая вниз. Герт и Халс протиснулись мимо остальных, поднялись и налегли как следует.
Сверху донеслись какие-то приглушенные звуки, потом беспорядочные шаги.
Дверь распахнулась, и в Черные сердца прицелились стоящие кольцом стрелки, державшие пальцы на курках. Герт и Халс подняли руки.
Райнер последовал их примеру.
— Стойте, братцы. Мы люди.
Стрелки отошли, но продолжали глядеть на них с опаской.
— Кто вы? — спросил сержант.
— У меня донесение для командира Шедера, — сказал Райнер, вместе с товарищами медленно поднимаясь по лестнице. Они оказались в кордегардии прямо рядом с камерой, где прошлым вечером их заточил Гутцман. В комнате сидела целая рота стрелков, держа пистолеты на коленях. Герт и Халс, очевидно, приподняли некоторых из них вместе с дверью. Кроме сержантов, офицеров больше не было.
— Битва окончена? — спросил рыжеволосый сержант.
— Что? Едва ли. Но почему вы тут? Где ваш капитан?
— Нам велели сидеть тут, пока не будет приказа брать стены, сударь, — ответил сержант и отсалютовал. — Но приказа так и не было пока. Капитан Бэр пошел уточнить ситуацию, но не вернулся. — Он нервно закашлял. — Э-э, а что, правда, что генерал снова с нами?
— Да, сержант, — произнес Райнер, улыбаясь как можно шире. — Он вернулся, чтобы вести нас в бой, и он приказывает вам взять большую южную стену. Путь вам как раз расчищает рота мечников. Идите, и да ведет вас Зигмар!
— Но наши капитаны…
— Нет времени. Я пошлю их вслед за вами. Идите. Идите же!
— Есть, сударь! — улыбнулся сержант. — Сюда, ребята! Наконец-то действуем!
Стрелки аж подскочили, так им не терпелось сделать уже хоть что-нибудь, и заторопились к потайной двери.
Райнер и его спутники направились к лестнице, по которой накануне уже выбирались из башни цитадели.
По пути Франка покачала головой:
— Не понимаю. Шедер хотел убить Гутцмана. Все так. Но чтобы ценой собственной жизни?
Райнер пожал плечами. Он не знал, что ответить.
Ворота наверху лестницы оказались распахнуты, стражи там не было. Снаружи доносились выстрелы и голоса, но коридор пустовал. Дверь в обеденный зал также стояла открытой. Они заглянули внутрь. Помещение было забито пикинерами, все мрачно смотрели на главный вход.
Форт содрогнулся от попадания пушечного ядра.
— Значит, крысы все еще удерживают пушки, — сказал Карел.
— Йерген с ними разберется, — сказал Халс и сплюнул, чтобы не сглазить.
Черные сердца подошли к выходу во двор и выглянули наружу. Там они обнаружили целую толпу копейщиков и стрелков на конях, солдаты ждали приказа вступить в бой, но, как и стрелки в башне, не имели командования. Они были напряжены, всеми фибрами жаждали сорваться в бой, но без приказа им лишь оставалось следить за происходящим: как горстка людей колотит в северную дверь надвратного помещения, как пылают ворота, которые, казалось, вот-вот рухнут, как отчаянно у северной стены сражается с крысиной армией войско Хальмера. Райнер заметил, что кавалеристы уже почти обезумели от грохота и лязга оружия, криков людей и коней, крысиного писка. Их товарищи умирали в каких-то двадцати метрах, а они могли лишь стоять и слушать.
У самых ворот расположилась рота стрелков, к которой был приписан Райнер, солдаты спорили, глядя на стены.
— Тише! — крикнул Райнер. — Грау!
Капрал обернулся. Райнер подозвал его к себе. Тот спешился и подбежал вместе с двумя другими солдатами.
— Где вы были, Майерлинг? Фортмундер уже голову вашу требовал.
— Теперь это уже не важно. Что тут творится? Гутцмана там, снаружи, рубят на куски. Что ж не выезжаете?
— Хотелось бы, — сердито сказал Грау, — но ребята Шедера забаррикадировались над воротами и поддерживают подъемный механизм. Он запер нас, предатель.
— Шедер не предатель, — сказал Йедер. — Это ловушка. Люди из Аульшвайга, переодетые имперцами, пришли выманить нас на верную смерть.
— Дурак, — сказал третий, плотный светловолосый мужчина, которого Райнер не знал. — Там Гутцман, я ж лицо его видел.
— Ты чего? — спросил Йедер. — Гутцман не будет так скверно держаться в седле, даже если захочет. Хренов самозванец сидит так, будто у него не ноги, а палки.
— Это Гутцман, — сказал Райнер. — Я только что от него. Он серьезно ранен, но не останется в стороне, пока вы здесь.
Йедер уставился на него.
— Это Гутцман? Правда?
— Правда.
Грау выругался.
— Некоторые из капитанов пытаются взломать дверь. Остальные собачатся с Шедером в комнатах Гутцмана.
Райнер провел рукой по волосам.
— Полное безумие.
— Жалко, старина Уркарт больше не с нами, — сказал Павел. — Он бы вынес эту дверь одним ударом.
— Если б только у нас были стеклянные шарики, как у крыс, — сказал Халс, — мы б их живо выкурили.
Райнер взглянул на него и поднял брови.
— Обалдеть можно. Пикинер с мозгами. — Он внимательно осмотрел двор. — Франка, тащи из стойла мешок, наполни его сеном. И да, еще бы веревки. Карел, будь добр, бочонок пороха из арсенала. Павел и Халс, ламповое масло и жир с кухни — сколько сможете утащить. И большой горшок. Быстро. Встречаемся на стене у южных ворот. Хорошо?
Они разошлись, и почти тут же ворота с грохотом обрушились, разлетелась целая туча искр. В дыму Райнер различил очертания крыс, пытающихся пролезть через решетку.
— Ох, только бы нам не опоздать!
