16
ДА ПРИМЕТ ТЕБЯ ШАЛЛИЯ
Райнер и Черные сердца неслись вслед за Молотодержцем по извилистому, слегка наклонному коридору, держа в руках факелы. Дорога была каждая секунда: чем дольше тоннель останется открытым, тем больше крысолюдей нападет на беззащитный форт. На бегу Молотодержец рассказал Райнеру, что задумал Шедер:
— Командир и не думал предавать Империю. Он лишь хотел дискредитировать Гутцмана и завоевать доброе имя в Альтдорфе, одержав великую победу над опасным врагом.
— И что, он сделал все это из ревности?
Райнеру было трудно поверить.
— Не из ревности, — сухо ответил меченосец. — Долг. Гутцман хотел дезертировать. Шедеру было необходимо его остановить, но если генерала не выставить предателем перед собственным войском, оно восстанет, и граница останется без защиты. Шедер не знал, как ему быть, пока инженеры не обнаружили крыс.
Райнер нахмурился:
— И он наворотил эту композицию с мертвыми крысами за столом, чтобы представить, будто Гутцман в сговоре с ними?
— Именно.
Райнер кивнул:
— И он собирался обрушить тоннель, когда выйдет лишь половина крысиной армии, чтобы люди увидели угрозу, но потом одержали легкую победу?
Меченосец кивнул:
— Теперь ты понял. Блестяще, верно?
— Вот только не сработало, — проворчал Халс.
— Крысолюди предали нас, — сердито сказал меченосец.
Райнер закатил глаза:
— Обалдеть можно!
Молотодержец поднял руку, и они остановились.
— За следующим поворотом, — произнес он, запыхавшись.
Райнер кивнул:
— Хорошо. Джано!
Тот протянул свой факел Герту и осторожно двинулся в темноту. Вскоре он вернулся, глаза горели нетерпением.
— Готовятся спускаться. Шесть, нет, семь солдат-крыс и десять рабов. Будут удерживать тележку на веревках, чтобы та шла медленно вниз. — Он ухмыльнулся. — Поможем ускориться?
— А тележка? В ней все еще есть бочонки с порохом?
— Есть.
Райнер довольно фыркнул:
— Чудно. Тогда оставим факелы здесь и пойдем быстро и тихо. Герт, Джано, Даг, Франка, заряжайте луки и арбалеты. Остальные — пригнитесь. Когда они нас заметят, вы четверо стреляйте, а мы побежим. Надо бы покончить с ними с первой атаки.
Остальные кивнули.
— Ну, тогда вперед.
Они выложили факелы в линию на полу и приготовили оружие.
Халс покосился на Франку.
— А что, девчонка не останется здесь?
Райнер скрипнул зубами.
— Нам нужно максимальное прикрытие.
— Но…
— Не сейчас.
Халс заворчал и уставился на свои сапоги.
— Спокойно, Халс, — сказала Франка, — я уж как-нибудь постараюсь не угодить тебе в спину.
— Да она кролику глаз с пятидесяти шагов вышибет, — заметил вслух Павел.
Халс гневно воззрился на него.
Они двинулись по коридору, пригнувшись, лучники и арбалетчики шли в арьергарде. Райнер, Павел, Халс, Йерген и меченосец образовали переднюю линию. Когда они вышли из-за поворота, в первое мгновение показалось, что вокруг непроглядная темнота, но потом стены впереди залил слабый лиловый свет. Еще несколько шагов — и они увидели крыс с тележкой. Семеро солдат-крыс стояли вокруг, командуя толпой голодных изможденных рабов, которые привязывали веревки к задней стенке тележки шириной почти во весь тоннель. Еще одна веревка, покрепче, прокинутая сквозь кольцо в стене тоннеля, удерживала тележку на месте на верхнем конце рельсов, круто уходящих вниз во тьму.
Райнер ускорил шаг, но шел на цыпочках и держал меч перед собой так, чтобы клинок не отражал лиловый свет. Остальные тоже двинулись быстрее. Осталось двадцать шагов. Пятнадцать.
Крыс поднял морду, повернулся в их сторону и что-то пропищал, предупреждая сородичей.
— Давай! — крикнул Райнер и помчался вместе с остальными, забыв о тишине.
Не успели два крыса обнажить клинки, а у них из груди уже торчало по стреле. К остальным подоспели Райнер с товарищами и меченосец и рубили вовсю. Еще два крыса упали, но повсюду бегали всполошенные рабы и мешали сражаться. Райнер и компания пробивались сквозь хаос грязных заросших шерстью тел, в то время как оставшиеся в живых три крысы-солдата отступили за тележку.
Франка, Джано, Даг и Герт вскочили на тележку сзади. Франка и Даг принялись стрелять по отступающим крысам, пока Джано и Герт перезаряжали арбалеты. Франка попала в раба.
Йерген и Райнер пробивались вдоль левого борта тележки, меченосец шел справа, рубя рабов, словно густой подлесок. Халс и Павел шли за ним, приканчивая упавших и убивая пиками рабов, которые пытались окружить меченосца.
Джано и Герт выстрелили снова — сразу вслед за третьим выстрелом из арбалетов. Один из крыс-солдат упал со стрелой в спине, но, прежде чем лучники успели перезарядить оружие, рабы наполнили тележку, удирая от людей с мечами, и помешали им.
Райнер и Йерген пробились к задней стенке тележки и бросились на последних двух солдат. Меченосец рубил направо и налево, разбрасывая крыс в разные стороны, но один из рабов повис у него на шее, вцепившись зубами, как бойцовая собака, напавшая на быка. Меченосец с криком отбросил крысу, и та упала с кровавым ошметком плоти в зубах. Меченосец рухнул на колени, пытаясь перекрыть хлещущую из яремной вены кровь. Его перчатки мгновенно покраснели.
Одна из крыс-солдат запустила в Райнера кинжалом. Он отпрянул, и оружие просвистело у самого уха. Позади взвизгнул раб. Йерген пробил крысу, бросившую кинжал, насквозь, Райнер принялся за другую. Та бросила наземь стеклянный шарик, и тоннель заволокло дымом. Райнер замахнулся, надеясь попасть по крысе, прикрывая рог и нос сгибом локтя. Не попал.
— Стреляйте! Стреляйте же!
Он услышал, как рядом улетают в зеленую мглу стрелы, потом писк, но так и не понял, оказался ли выстрел смертельным.
Йерген бросился в туман, описывая мечом восьмерки, но Райнер не услышал ни криков, ни ударов. Он побежал вслед, сердце бешено колотилось — только дураки бьются вслепую. Несколько шагов — и он выскочил из тумана, но дымка перекрыла свет, и было совершенно темно. Он услышал, как возвращается Йерген.
— Достал?
— Нет.
Райнер со вздохом повернулся, спотыкаясь о рельсы.
— Тогда они придут.
— Да.
Остальные заканчивали уничтожать крыс-рабов, когда они с Йергеном вышли из тумана.
— Очистите рельсы, — сказал Райнер. — Надо подпалить фитили и перерезать канат. Один удрал. Они вернутся.
И они принялись сбрасывать тела с рельсов пинками. На тележке Герт проверял бочонки с порохом. Вдруг он застонал.
— Капитан, они вытащили фитили.
— Вытащили что?
— Фитили. Они вынули их из пороха. Я их не вижу.
Райнер выругался.
— Осмотрите тела.
Они проверили трупы, все, и рабов, и солдат, но шнура так и не нашли.
— Капитан, — сказал Павел, — они идут.
Райнер поднял глаза. Далеко внизу по тоннелю по стенам двигался лиловый свет.
— Шулерские кости Ранальда!
— А что, тряпки поджечь не пойдет? — спросил Павел.
Райнер покачал головой.
— Инженеры все точно рассчитали. Слишком короткие фитили — и тележка взорвется, не доехав. Слишком длинные — крысы успеют потушить их внизу.
— Кому-то придется поехать вниз, держа факелы в руках, — сказала Франка. — Но это самоубийство.
Райнер кивнул. Кому-то придется вручную поджечь бочонки, когда тележка въедет в крысиный тоннель, но кто это сделает… Он огляделся, пытаясь решить, кем можно пожертвовать. Даг. От парня с самого начала были одни неприятности — неуправляемый, он больше вредил, чем помогал, и ему никто не доверял. И он был яростно, до безумия предан Райнеру. Попроси его Райнер сделать это — ведь сделает же. С другой стороны, мальчишка такой дурной и ненадежный, что, скорее всего, опять все испортит. Времени на раздумья не было. Надо делать выбор прямо сейчас. Он…
— Я пойду, — сказал Джано.
Все подняли глаза.
— Что? — спросил Райнер.
Тильянец был бледен как мел. Он сглотнул.
— Я пойду. Хотел этого всю жизнь. Поклялся отомстить крысам, когда они перебили мою семью. Едва ли мне удастся убить крыс больше, чем здесь? Мечом и арбалетом — ну, десять, двадцать, пусть пятьдесят. Здесь — сто, тысяча.
— Парень, ты ж помрешь, — проговорил Халс.
Франка была в ужасе.
— Не надо.
— Ты нам нужен, — сказал Райнер. Он уже мог различить морды наступающих крыс. Их было не меньше тридцати, все солдаты.
— Вам надо, чтобы кто-то это сделал, — сказал Джано. — Принесу факел.
Он развернулся и убежал.
Остальные смотрели друг на друга невидящими глазами.
— Ты позволишь ему это? — спросила Франка.
— Кому-то придется.
— Ага, — произнес Павел, косясь на Дага, как недавно Райнер. — Но…
— Кому-то, кто может это сделать, — сказал Райнер. — Герт, вскрой бочонки. Сколько успеешь.
Герт кивнул и вскарабкался на тележку, доставая топорик. Он принялся рубить крышки бочонков.
Джано появился с двумя факелами. Он запрыгнул на тележку сзади и перекинул ноги через борт. Йерген подошел к канату и занес меч.
Джано обернулся к Райнеру и снова сглотнул:
— Капитан, хороший вы человек. Рад биться за вас. Граци.
— Ты тоже славный человек, Остини. Джано. — У Райнера ком стоял в горле. — Да примет тебя Шаллия, — с трудом выговорил он.
До крыс было уже каких-то сто шагов. Они бежали.
Герт спрыгнул с тележки.
— Готово.
Джано отсалютовал факелом.
— Руби канат.
Райнер попытался придумать какие-нибудь уместные слова, но Йерген не колебался. Он рассек толстый канат с первого удара, и тележка понеслась по рельсам. Джано раскинул руки и открыл рот. Сначала Райнер подумал, что он кричит, но потом различил слова: Джано пел разудалую тильянскую песню.
— Дурак несчастный, — глухо сказал Халс.
Франка отвернулась, закрыв глаза рукой. Райнер услышал, как она всхлипнула.
Тележка быстро набирала скорость. Крысы заметили ее и кинулись кто направо, кто налево, но их оказалось слишком много, и тележка, врезавшись в них, раскидала крыс, словно ударной волной, кого-то раздавила и размазала по стенам. Некоторых разрезали надвое железные колеса. Иные зацепились, и их поволокло, разбивая подпрыгивающие на камнях головы.
Потом тележка скрылась из виду в темном коридоре, куда не достигал лиловый свет. Райнер еще мгновение смотрел вслед, но уцелевшие крысолюди поднимались и нашаривали оружие.
— Ну что же, — сказал он лишенным всякого выражения голосом, — идемте.
Он направился вверх по коридору, его товарищи с мрачными лицами двинулись следом.
— А как мы узнаем, что сработало? — спросил Халс на бегу. — Как мы узнаем, что бедняга не угробил себя зазря?
— Никак, — сказал Райнер. Они пришли туда, где оставили факелы, теперь факелов было на два меньше. Он поднял один. — Остается только молиться. — Он посмотрел вниз в тоннель. — Пошли быстрее, не хватало еще, чтобы крысы нас догнали. И этот порох может здорово тряхнуть…
Не успел он закончить, как что-то громыхнуло, и в них ударила волна горячего воздуха. Райнер зажал уши ладонями, боясь, что от давления лопнут барабанные перепонки. Секунду спустя их всех сбило с ног могучим ударом. Прежде чем они успели упасть на пол, еще раз оглушительно громыхнуло, потом еще раз, все громче и громче. Их словно толкала по коридору гигантская рука. Их тряхнуло несколько раз так сильно, что Райнера подняло с пола и шарахнуло об стену. Он рухнул сверху на Павла, который вопил, зажав уши. Райнер его не слышал.
Стены, пол и потолок тоннеля пошли трещинами, сверху сыпались, словно снег, камни и пыль. Кусок камня размером с Райнерову голову упал рядом с его ногой. Потом все стихло. Райнер остался на месте, ожидая новых взрывов. Уши заложило, и он пытался избавиться от этого ощущения, двигая челюстью. Взрывов больше не было. Райнер сел. Тоннель кружился вокруг него.
— Пошли, ребята, — сказал он, с трудом поднимаясь. — Нас тут в любую минуту может завалить.
— А? — Халс приложил ладонь к уху.
— Что? — спросил Герт.
— Повтори, — попросила Франка.
Райнер с трудом мог их расслышать. Он указал вверх по тоннелю.
— Бежать! — заорал он. — Надо бежать!
Остальные кивнули и попытались встать, качаясь и пошатываясь, словно пьяные. Райнер оперся о стену, голова шла кругом. Зигзагами они потрусили вверх, путаясь в собственных ногах. Не успели они сделать и двадцати шагов, как из прохода вырвалась стена дыма. Сначала остро запахло порохом, как на поле битвы, потом почувствовался какой-то химический запах, от которого слезились глаза, хотелось кашлять и блевать. Сквозь слезы Райнер различил зеленый оттенок дыма.
— Быстро! — кашлянул он.
Отряд помчался со всех ног, прикрывая лица куртками и рубахами.
— Должно быть, взорвалось какое-то их странное оружие, — выдохнула Франка.
— Или целая тележка, — отозвался Райнер.
Они выскочили из камина в гостиную каменного особняка и увидели, что Гутцман неподвижно лежит на полу, окруженный кучами крысиных трупов. В комнате витала какая-то дымка.
Райнер подошел к нему, явно испытывая неловкость.
— Генерал, вы живы? Где Карел?
Гутцман едва приподнял голову и улыбнулся.
— Получилось? Мы тут… почувствовали.
— Да, но…
Из вестибюля прибежал Карел и отсалютовал:
— Капитан, рад вас видеть. Крысы остановились. После взрыва некоторые повернули назад, но больше из тоннеля они не выходили.
— Слава Зигмару, — буркнул Павел. — Может, Остини помер не зря.
Карел обернулся к нему.
— Тильянец мертв?
— И меченосец, — сказал Райнер.
Карел сотворил знак Молота и склонил голову.
— Хоть бы это все было не зря, — с горечью произнес Халс. — Так много крыс успело выйти до взрыва. Может, и разницы уже никакой.
— Они только начинали вывозить осадные машины, — сказал Карел. — Хоть от этого мы избавлены.
— Надо вернуться в форт… немедленно, — приказал Гутцман. — Но сначала отрубите крысе голову и… дайте мне.
Райнер скривился.
— Зачем?
— Покажу ее… людям. — Гутцман поднял бровь. — Так надо… надо было сделать тебе… когда ты пришел ко мне.
Вернуться в форт. Легче сказать, чем сделать: крысы больше не вылезали из тоннеля, но многие все еще крутились у выхода, и Райнер не мог понять, то ли они собираются откапывать своих погребенных под обвалом собратьев, то ли просто не хотят идти на форт, раз армия не в полной силе. В любом случае, выйти из шахты было невозможно.
— На холмах есть тропа, — сказал Гутцман с носилок, которые Павел и Халс соорудили из своих пик и куска красного штофа. Груда одеял защищала его от холода. Он баюкал отрубленную крысиную голову, словно дитя. — Главный инженер как-то сказал мне, что они пробили… тайную лестницу… за шкафом наверху. Она ведет… в горы… над шахтой, а оттуда в форт. — Он усмехнулся. — Сказал, на случай обвала. Но я начинаю думать… у нее другое назначение.
— Поищем ее, — ответил Райнер, поморщившись. В горле у Гутцмана клокотало, он часто делал паузы. Точно не жилец.
После отчаянных поисков в верхних комнатах — в прошлом красивых помещениях, которые инженеры превратили в грязные спальни и завалили засаленной одеждой, бумагами, книгами и инструментами, они наконец обнаружили лестницу за дверью в задней стенке шкафа в бывшем роскошном будуаре. Потайной ход открывался нажатием на глаза резного грифона над дверцей шкафа. Он представлял собой высеченную в скале узкую винтовую лестницу, которая оказалась слишком тесной и крутой для носилок, так что Йерген, самый сильный из мужчин, понес Гутцмана на спине.
Через сто ступеней лестница закончилась каменной дверью. От нажатия на ручку дверь бесшумно отворилась, пропуская отряд в маленькую пещеру.
Райнер осторожно вошел в пещеру. Тут явно обитало какое-то животное, но сейчас его не было на месте. Он подполз к отверстию и выглянул наружу. Пещера выходила на узкую козью тропу на высоком крутом склоне. Внизу виднелись постройки и укрепления, принадлежащие шахте, едва заметные: ночное небо заволокли тучи.
Райнер поманил остальных за собой и выбрался на тропу. Ветер все еще бушевал над скалами. Он вздрогнул. Его спутники по очереди вышли, Халс и Павел опять несли Гутцмана на носилках.
Генерал указал на юг.
— Идите по тропе. Она ведет… на холмы над фортом. Там будет ветка… обходная. Со стороны Аульшвайга. Пока южная стена… все еще наша…
Райнер дал всем знак идти вперед и зашагал рядом с генералом.
— Эта тропа позволяет обогнуть форт?
Гутцман ухмыльнулся.
— Эта и другие. Бандиты… ходят, где хотят. Но не стоит… защиты. Никакая армия… не пройдет.
Райнер с трудом сохранил равновесие при очередном порыве ветра. Сердце ёкнуло.
— Полагаю, да.
Они спешили, но идти было трудно, особенно Павлу и Халсу, которые несли Гутцмана. Бывало и так, что тропа круто взбиралась вверх по уступу скалы, и генерала приходилось передавать из рук в руки. А то она сужалась до невозможности и пролегала прямо над обрывом, так что под тяжестью ноши было легко сорваться вниз. В какой-то момент тропа проходила под нависающей скалой, и всем пришлось пробираться по ней ползком. Павел и Халс толкали и тянули Гутцмана, передвигаясь на четвереньках.
Они то и дело роняли его, волокли по неровному камню, неловко перехватывали, но генерал ни разу не пожаловался, только умолял их торопиться.
— Если эта мразь доберется до моих людей… — повторял он, — перебью их всех… над землей и под землей.
Отряд добирался до форта в два раза дольше, чем если бы они двигались по перевалу, но наконец, миновав поросший соснами гребень холма, они увидели внизу укрепления.
Битва еще не началась. Крысы толпились на темном перевале, вне пределов видимости из палаточного лагеря. Впрочем, они могли и не волноваться — на северной стене никого не было, лагерь тоже пустовал. Все силы были сосредоточены на южной стене, луки натянуты, пистолеты заряжены, пушки наготове, все ждали, что армия из Аульшвайга пройдет по южному перевалу. План Шедера удался как нельзя лучше.
Райнеру хотелось бесконечно длинной рукой постучать защитников по плечу, заставить их обернуться и заметить угрозу сзади. Но предупредить их не представлялось возможным. Даже если бы он заорал во все горло, его никто бы не услышал.
— Застрельщики! — закричала Франка, показывая пальцем.
Райнер глянул. По пустому лагерю кто-то пробирался. Первый был уже у северной стены и выглядывал из незащищенных ворот.
Райнер обернулся к носилкам Гутцмана.
— Начинается, генерал. Надо спешить. Скажите, как пройти к дальней стене.
Генерал не отвечал.
Райнер подошел ближе.
— Сударь!
Гутцман смотрел на звезды.
Райнер опустился на колени.
— Генерал?
Райнер потряс Гутцмана. Тот уже закоченел. Халс и Павел со стоном опустили носилки на землю. Остальные собрались вокруг.
Райнер поник головой.
— Что за ублюдок этот Зигмар, — сказал он вполголоса.
— Что? — переспросил Халс. — Богохульствуешь?
— Зигмар говорит, что хочет, чтобы его бойцы умирали на поле брани, и вот один из лучших, и что? — Райнер сглотнул. — Он угас как раз перед началом битвы всей своей жизни. — Райнер поднял глаза в небо. — Поцелуй меня в задницу, волосатая ты обезьяна.
Павел, Халс и Карел отшатнулись от него, словно боясь, что с неба ударит молния и испепелит Райнера. Остальные неловко переминались с ноги на ногу.
— Мы все же должны их предупредить, — сказал наконец Карел.
— Зачем? — Райнер встал. — Они сейчас и так всё узнают. Смотри.
Отряд проследил за его взглядом. Крысы маршировали по перевалу, накрыв его, словно живым ковром. Тут и там виднелись артиллерийские орудия, правда, ни одной осадной машины видно не было — те просто не удалось вытащить. Спустившись с перевала, крысиная армия разлилась, словно патока из кувшина, и потекла мимо ровных рядов палаток. Тревога так и не прозвучала. Если стену кто-то и охранял, застрельщики заставили их замолчать.
— Но мы могли бы предупредить людей, которых Шедер послал на юг, — сказала Франка. — Если мы быстро доберемся до них, это может еще что-то изменить.
— Ага, — ответил Райнер. — Оно, конечно, хорошо, но их ведет в бой Нюмарк, который, несомненно, действует по указке Шедера. Он убьет нас, не выслушав.
Карел нахмурился.
— Думаю, все же надо попытаться.
Райнер с несчастным видом кивнул.
— Ну да, парень. Боюсь, мы просто должны.
— Там внизу есть и кавалерия, — сказала Франка. — Я слышала, как Нюмарк собирал капитанов. Не могут же и они участвовать в заговоре?
— Видимо, нет. — Райнер нахмурился в раздумьях. — Там будет Матиас с Хальмером. Может, нам удастся убедить их взбунтоваться.
Халс выругался, глядя на Гутцмана.
— И что ж ты помер-то, дурная голова, ежли б ты к ним пришел, да они потащились бы за тобой в самые Пустоши Хаоса.
Павел кивнул.
— Уж непременно. И я бы с ними.
— Значит, возьмем его с собой, — сказал Райнер. — Он и эта крысиная башка — лучшие доказательства измены Шедера, какие у нас есть.
Павел и Халс снова подняли Гутцмана на носилках, и отряд двинулся на юг.
