ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Еще тридцать миль и три боковые ветки от проселочной дороги. Лес стал менее густым, «крыша» над дорогой исчезла, и они выбрались к собственно подножью гор. Появилось много скал и темно-красная земля. Большую часть гор окутывал туман.
Они продвигались навстречу рассвету. Солнце вставало, смутно проглядывая сквозь серую пелену, застилавшую небо. Время от времени из одутловатых, неприятных туч шел дождь. Внизу и на западе, словно сработал очередной пуск спинрада, полыхал горящий топливный склад, точно предупреждая об опасности. От него в небо поднимался черный дым, по форме напоминавший перевернутый конус. На большой высоте дым заполнял все небо от края до края.
Несколько раз за ночь они останавливались, чтобы сменить водителя и немного размяться, походив около грузовика. Когда над дорогой появлялись просветы в ветках, через которые виднелось небо, они вылезали из машины и смотрели на пожар в предрассветных сумерках и мерцающие звездочки вертолетов или самолетов, патрулирующих из конца в конец долину и прибрежную низменность.
После «Юкера» две следующие боковые ветки были совсем короткие. Одну они едва заметили. Заброшенная или не обустроенная с самого начала дорога заросла так густо, что они с трудом разглядели ее. Никакого столбика с номером или названием участка, только небольшая придорожная канава, которую Фальк обнаружил, лишь выбравшись из грузовика.
Вторая ветка сворачивала вправо и вела к участку, когда-то расчищенному от деревьев и кустарника, но теперь снова захваченному растительностью. Небольшой участок с тремя сборными домиками, два из которых теперь исчезли, остались только их фундаменты. А о единственном уцелевшем домике напоминал только выгоревший остов. Ни ограды, ни ворот, ни таблички, только надпись, сделанная краской по трафарету, на опаленной стене уцелевшего домика: «Гризелд».
Участок 25 211 когда-то разрабатывался более широкомасштабно.
Проход был проложен вдоль ущелья в крутом горном склоне. Горловину шахты расширили при помощи взрыва, а затем укрепили, используя наполненные камнями ящики из проволочной сетки. Почва здесь была представлена красноватыми песчаниками, на которых могли расти только самые выносливые растения. Между укрепленными стенками остался след от тракторных то ли колес, то ли гусениц. Кромка обширного кратера маячила над окрестными скалами, словно неприступный Олимп.
Ущелье выходило на обширную площадку, усеянную красными скалами и кучами вынутого грунта. Видимо, здесь предпринимались действия по добыче полезных ископаемых в ряде открытых карьеров. Они напомнили Фальку о производстве, виденном им у Маблхэда. Карьеры углублялись уступами, вырезанными экскаваторами или лазерными врубовыми машинами. На равнине за проходом располагались несколько огороженных площадок для проведения работ со сборными домиками и времянками, шлакоблочными строениями заводского изготовления. Также там находились и машины — большегрузные экскаваторы и самосвалы, поставленные в ряд и накрытые огромными цветными полотнами из промышленного лайтекса. Потребовалось немало денег и времени, чтобы доставить сюда все это оборудование. Себерг не понимал, насколько преждевременно он начал действовать. Когда АП наложила вето на его заявки, он обеспечил сохранность техники, надеясь вернуться и возобновить работу, одержав победу в юридических баталиях. Дешевле, чем перегонять спецтехнику и грузовики от горы в другое место.
Это доказательство упертости и предпринимательского оптимизма Себерга почти тронуло Фалька. Этот человек не имел ни малейшего — да, ни малейшего! — представления, с каким сопротивлением ему придется столкнуться в действительности.
Участок 25 211, очевидно, открывал гораздо большие перспективы, чем другие заявки по Айбёрну.
Тяжелая цепь с навесным замком запирала ворота в ограде, перекрывшей проход от ущелья, изолируя его укрепленную горловину перед тем местом, где она расширялась и переходила в ближайшую огороженную делянку.
За рулем сидел Прибен. Он подвел грузовик вплотную к воротам.
— Здесь? — спросил он.
— Да, — ответил Фальк.
Он успел задремать, но сразу же проснулся, как только они свернули с проселочной дороги. Было холодно. Он стал растирать руки.
— Почему здесь?
— А ты посмотри, — посоветовал Фальк.
— Ну и? Участок побольше. И что из того?
Фальк спрыгнул на землю и направился к воротам. Тал и Раш пошли с ним. Он не переставал задавать себе вопрос, насколько много можно рассказать Рашу.
— Оборудование тут выглядит лучше, чем в других местах, — произнес Фальк. — Нам всем надо остановиться и отдохнуть.
Раш пожал плечами.
— Всего несколько часов, — настаивал Фальк. — Поесть, поспать, заправить грузовик. Потом можно ехать дальше, через горы, например в сторону Фурлоу Питс.
— На это уйдет два-три дня, и то если дорога нормальная, — заметил Раш.
— Вот поэтому и надо всем хорошенько отдохнуть.
Раш пристально посмотрел на него:
— Тут дело в другом, да? Нутром чую. Ты что-то ищешь.
— Раш, мы все что-то ищем. — Фальк улыбнулся улыбкой Блума.
— Видишь там, — Раш указал на черный дым в небе, — где горит склад?
— Да.
— Так вот, это уже не смешно. Если что-то знаешь, расскажи мне. Будешь последним уродом, если не расскажешь.
— Хорошо, — сдался Фальк. — Давай сначала проберемся за ворота. И я расскажу тебе все, что думаю по этому поводу.
Раш вздернул подбородок, поразмыслил над его словами, затем чихнул и, повернувшись, посмотрел на ворота. Он протянул руку, и Фальк, чуть помедлив, передал ему свой МЗА.
Раш прицелился в висячий замок и выстрелил. Громкий хлопок эхом прогремел по ущелью. Только дымок подхватил ветер от дезинтегрированного замка. Раш вернул излучатель Фальку и осторожно вытащил разбитую цепь. Оплавленные концы от высокой температуры светились красным. Как и ячейки металлической сетки, соприкасавшиеся с этой частью цепи.
Навалившись плечом на правую створку ворот, Раш протащил ее по грязи, открывая. Фальк и Тал распахнули другую створку. Прибен провел грузовик в образовавшийся проход, и они снова закрыли ворота позади него.
Котлован карьера был открыт ветру, который с шумом задувал через все делянки, дребезжал окнами сборных домиков и старался сорвать полотнища, накрывавшие крупную технику. Лужи бередила мелкая рябь, словно от подземной вибрации.
Ветру действительно удалось стащить с одного из грузовиков лайтексное полотнище и зашвырнуть его на соседний сборный домик, и тот оказался накрытым, будто саваном или отброшенной хирургической маской.
Они поставили свой грузовик за складом, осмотрели местность вокруг, а затем пробрались в один из домиков. Внутри было темно, холод пробирал до самых костей, пахло сыростью. Ветер, завывая, бился в крышу и в окна. Они обнаружили два кабинета, кухню, раздевалку с запирающимися шкафчиками и спальню с койками. Раш и Прибен внесли Бигмауса внутрь и уложили на одну из коек. Вальдес зажег небольшие обогреватели, работающие на ядерной энергии, и принялся выяснять, нельзя ли включить электричество.
— Генератор в соседнем блоке, — сказал он. — Пойду гляну.
Из крана текла зеленоватая затхлая вода. Фальк сомневался, что кипячение как-то улучшит ее. Тал и Ленка нашли кладовку и раскопали там коробки из-под сухарей, в которых хранились саморазогревающиеся консервы с этикетками «ПроФуд», и ящик бутылок бескалорийной «Колы». Они открыли несколько бутылок и выпили, продолжая молчать. Включились лампочки, сначала тускло, затем на полную мощность.
— Молодец, Вальдес! — воскликнул Раш и поднял бутылку.
— Едим, — проговорил Фальк. — Давайте есть.
Они тут же похватали консервы и принялись подогревать их. С этикеток жизнерадостно улыбался Рустер-Бустер. Фальку достались квазимакароны с квазисыром. Он уплетал уже вторую банку, когда вернулся Вальдес.
— Чего меня не подождали? — сказал он.
— Да их полно, — отозвался Фальк.
— Полно, — повторила Тал по-английски и рассмеялась.
Фальк улыбнулся.
По домику начало расползаться тепло, хотя по-прежнему пахло сыростью. Ощущению теплоты способствовала и наступившая сытость. От «Колы» у Фалька началась отрыжка, но он все равно открыл вторую бутылку. Эта оказалась со вкусом гниловатого лайма. Он взглянул на этикетку. «НоуКалФрик©». Это вызвало у него улыбку.
Фальк принялся разбирать обнаруженные бумаги. Попадалась всякая ерунда: планы карьерных работ, ведомости по оплате поставок, платежки, наряды. Он нашел регистратор, набитый геодезическими отчетами, и начал просматривать их. Страницы были холодные на ощупь. Списки состава плотности руд, извлеченных из образцов, сопровождались датами. Самому раннему было двенадцать лет, самому позднему — два года. На некоторых стоял фирменный логотип. Фирменный бланк компании «Разведывательный океан».
Ничего необычного он не увидел. Определенно месторождение было перспективным. И ясно, в участок 25 211 вложили немалые деньги. Усиленное оборудование, редкие металлы — похоже, кое-что завезли с другой планеты. Надежное проверенное оборудование позволяло извлечь из такого места добытое усердным трудом состояние. Если бы из четырех сотен инвестиций, которые Себерг сделал в горный хребет Ганбелт, только полдюжины обещали бы принести подобные плоды, как участок 25 211, «Разведывательный океан» в течение десяти лет получил бы неплохую прибыль, и расходы инвесторов окупились бы по большей части за два-три года. Более чем достаточно, чтобы сойти с ума, когда АП не одобрила заявки. Достаточно, чтобы продолжить борьбу в судах, тратя деньги на апелляции.
Но недостаточно, чтобы втягивать ОО и Блок в серьезный военный конфликт. Хорошее оборудование следовало спрятать или засекретить. Как в случае с Фредом и его пресловутыми богатствами: там должно быть намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Или он неправильно понимает прочитанное? Может, через Клиш люди Апфела объяснят ему, что он упускает в этих списках с сухими расчетами.
А может, это просто политика? АП пресекла тайные, далеко идущие планы Блока/ОО? Вполне вероятно, спекуляция Себерга этими земельными участками была лишь благовидным предлогом, чтобы затеять нечто менее материальное?
— Ну и? — произнес Раш. Он вошел в кабинет вслед за Фальком, держа в руках еще одну открытую консервную банку. Она пахла карри.
— Не знаю. Думал, кое-что найду здесь, а, похоже, ничего не нашел.
— То есть ты хотел найти причину, почему мы воюем друг с другом? — спросил Раш.
— Да.
— Да ты еще больше заморачиваешься, чем Прибен, — сказал Раш и отправил в рот целую ложку карри. — Но почему здесь? — спросил он, не переставая жевать. — Почему в этом месте? Ты о чем-то знаешь, но не говоришь.
— Я считал, что война началась из-за разработки минеральных ресурсов, — объяснил Фальк. — Думал, Блок начал гадить по-крупному из-за того, что АП прикрыла им жирный проект по добыче полезных ископаемых.
Раш пожал плечами.
— Но здесь какая-то нестыковка, — сказал Фальк.
— А ты или какой-нибудь там бритоголовый вояка из АП, вы что, эксперты по таким вещам? — спросил Раш.
— Здесь не надо быть экспертом. Casus belli. Все вертится вокруг ресурсов. Типа у меня есть, у тебя нет. У тебя есть и у…
— И я получу.
— Следовательно, это должно быть нечто значительное? То есть не из-за любых ресурсов. А из-за значительных месторождений. И когда прошло столько времени, в конце концов начать эту долбаную войну? Да брось, по-твоему, тут всего лишь чувство неудовлетворенности? Просто делаем то, что втайне всегда хотели сделать.
— Это мое видение истории, — проговорил Раш, отправляя в рот еще одну ложку карри, — и я не прикидываюсь экспертом, Блум. Я так понимаю: войны всегда начинаются по крайне глупым причинам. По причинам, как ты уже сказал, значительным, но крайне глупым. Со стороны это всегда выглядит так: можно было бы и избежать войны, если бы кто-то проявил самообладание и перевел общение в правильное русло. Мы терпим друг от друга целую кучу дерьма? Так почему не терпеть и дальше?
— Итак, ты утверждаешь, что глупо пытаться отыскать разумную причину? — спросил Фальк.
— Угу. Все свалят на полезные ископаемые. Ну, замечательно. Конечно, виновата долбаная земля, а что же еще? Возможно, здесь срабатывает принцип домино, но срабатывает в гигантских масштабах. Один засранец сказал другому засранцу на встрече в верхах не те слова, и затем некий другой засранец не получил свой контракт, к которому так стремился, и поэтому он урезает прибыль по контракту какого-то еще одного засранца, а затем… а затем… а затем… и вот эта гигантская лавина дерьма накрывает всех, сметая все на своем пути.
Фальк пошел обратно через комнаты. В другом кабинете Прибен, расположившись за письменным столом, чистил свой МЗА. Вальдес бесцельно возился с информационным табло, которое никак не хотело работать. Девушки спали, кроме Миллы, при помощи подушки поддерживавшей дыхание Мауса.
Он вышел наружу. Холодный дождь освежал, и ветер был чересчур противный. Фальк направился к ближайшему карьеру. Большую часть его заполняла вода, превращая в грязный бассейн. По краю карьера вела металлическая дорожка с поручнем, и, похоже, когда-то здесь находилась небольшая насосная с системой труб, проложенных таким образом, чтобы дождевая вода, заполнив карьер, не вышла из берегов. Но за трубами уже давно никто не следил, и теперь дождь побеждал.
Поверхность вот-вот готового выйти из берегов карьера с каждым порывом ветра и дождя покрывалась рябью.
— Фальк, что собираешься делать? — спросила Клиш. Ее голос неожиданно прозвучал в шуме дождя.
— По-моему, пришло время продумать стратегию возвращения, — ответил он, сложив руки на груди и засунув ладони под мышки, чтобы согреться.
— Ты имеешь в виду отключить тебя?
— Нет, я имею в виду найти способ выбраться из этой переделки. Какое-то время погоня стоила того, но сейчас она превращается в безумие. Ты не понимаешь. Ты не видишь, что происходит, Клиш. Нам надо выбираться из этого дома. Выбираться из этой чертовой игры, Клиш. И это не очередное долбаное задание.
— С тобой все в порядке?
— Как никогда, Клиш. Но Бигмаус не в порядке, и вскоре мы не сможем поддерживать в нем жизнь. И другие тоже не заслужили, чтобы застрять в этом дерьме, если есть хоть какой-то реальный способ выбраться отсюда. Можешь поговорить с Бари? Спроси, может, «ГЕО» пришлет за нами какой-нибудь транспорт?
— Конечно.
— Мы находимся на участке Двадцать пять двести одиннадцать. Это в горах, вокруг кальдеры. Клиш, другого приемлемого пути выбраться из зоны боевых действий нет.
Он подождал ответа.
— Строжайшая рекомендация воздержаться от полетов по всему этому региону, — ответила она примерно через минуту. — Полностью. ВУАП взяла под свой контроль всю западную половину Северных Территорий.
— Я предполагал что-то в этом роде. — Фальк постарался не выдать разочарования и, прикрыв глаза, подставил лицо дождю.
— Фальк, сейчас ситуация стала еще серьезнее, — произнесла Клиш. Некоторые ее слова как-то странно искажались, похоже из-за атмосферных помех. — Даже при отсутствии радиосвязи ясно, насколько туго там обстоят дела. Поступают сообщения о крупных сражениях у Антрима и Холл Вали. Виден дым от горящего топливного склада в Фурлоу. Наш источник в АП сообщает о предположении, что в течение ближайших тридцати шести часов территории, подконтрольные Центральному Блоку, выступят с официальным заявлением. Что станет, как ты понимаешь, памятным днем в истории нашего народа.
— Ну ладно. С этим ясно. А если мы продолжим двигаться? Через горы, как можно дальше на восток. Пожалуй, дорога займет еще день или около того. Тогда какой-нибудь транспорт сможет нас встретить? Где-нибудь поближе? Всего-то нужен вертолет с командой медиков.
— Ну-ну, притормози! Не все так плохо, — сказала она. — Я говорила, рекомендовано воздержаться от полетов, но не сказала, что полеты невозможны. Бари как раз изучает, что можно сделать. На западе «ГЕО» арендует несколько частных аэродромов. Он считает, что, может быть, получится тайком слетать оттуда за вами в ближайшие три-четыре часа. Нарушая все запреты и на грани увольнения. Без всякого летного плана, и лететь придется низко и медленно, чтобы не привлекать внимания, но это тоже вариант. Бари считает, что заправку и предполетную подготовку можно списать на непредвиденные обстоятельства. «ГЕО» сообщила АП, что, раз ситуация ухудшается, они начинают вывозить свой персонал из этого региона. Также, по его мнению, есть пара команд, достаточно сумасшедших, чтобы согласиться на такое приключение.
— Насколько он уверен, что все получится? — спросил Фальк.
— Судя по его виду, вроде уверен.
— Ладно. Спасибо. Огромное спасибо, Клиш. Держи меня в курсе.
— Через час или около того будет известно точно. У тебя…
— Что?
— Похоже, у тебя ничего не вышло с «Адапроектом»? — спросила она. Он чувствовал, что она улыбается.
— Да, выглядело весьма обещающе, а оказалась ерунда какая-то. Если выберусь отсюда, то мы-то с тобой сможем свести все, что узнали, воедино и сделать серию неплохих материалов о предвзятости и плохом управлении АП. Что-нибудь такое позабористее. Но это все равно не то, на что я рассчитывал.
— Ты обязательно выберешься, — уверенно произнесла Клиш.
— Как ни странно, но давай предположим, что не выберусь, Клиш.
— А ну, давай! Давай будем фрикинг-си пессимистичны!
Он смахнул с глаз капли дождя.
— Я серьезно, — сказал он. — Слушай меня. Есть одна девушка, аккредитована для сети «Дейта-Скаттер». Зовут Нома Берлин.
— Так.
— Она живет в Саут-Сайте. Это она поделилась со мной материалом о взрыве в Леттсе. А я хотел в ответ поделиться с ней этим материалом. Клиш, передай тогда все ей.
— Ты серьезно? Все-все?
— Да. Если что, отдай ей все. Помоги ей, как помогла бы мне. Помоги ей сделать этот репортаж. Скажи ей, пусть воспользуется своим знакомством с Джиллом Версейлсом из агентства «Рейтер». Вряд ли мы можем сделать для нее что-то большее.
— Ну. Если ты так хочешь, то конечно. И что, эта девушка так хороша?
— Не знаю, — ответил он. — Сейчас она больше похожа на геморрой, но в будущем… Да, в будущем из нее, возможно, что-то и получится. Все, что имеет значение сейчас, так это то, что она совершенно на своем месте.
— А не та ли это девушка, с которой ты так усердно занимался сексом, что сломал бедро?
— Ха-ха, без комментариев, — ответил он и вдруг заметил, что не один.
Появилась Тал. Засунув руки в карманы и опустив голову, чтобы спрятать лицо от дождя, она шла по дорожке вдоль края карьера к нему, не сводя взгляда с дрожащих отражений на поверхности воды.
— С кем ты разговариваешь, когда будто бы сам с собой? — спросила девушка.
Он взглянул на нее.
— Ты часто разговариваешь сам с собой. — Она пожала плечами, насколько это позволяли засунутые в карманы руки.
— Я просто многое обдумываю. И обдумываю — вслух. Мне так проще.
Она кивнула:
— Понятно.
— Например, думаю, как нам лучше поступить, чтобы выжить в сложившейся ситуации, — сказал он.
Она снова кивнула.
— Наверное, опять отправимся в путь, — сказал Фальк. — Постоянно бежать. И придется преодолеть немалое расстояние, прежде чем мы окажемся в безопасности.
Она посмотрела на него. Ветер трепал ее челку.
— Бежать не так уж плохо, — произнесла она. — По крайней мере, когда бежишь, хоть что-то делаешь. Нам уже давно следовало бы научиться убегать.
— Вам некуда было бежать.
— А теперь есть куда?
— Надеюсь, что есть. Мы поручимся за вас. Если доберемся до территории, которая находится под управлением АП, или нас заберут отсюда, мы сделаем все возможное, чтобы власти разобрались в вашей ситуации. И мы сделаем все возможное, чтобы они позаботились о вас.
— Что касается меня, то мне все равно, — сказала Тал. — А вот что до Ленки, она ничем не заслужила такой жизни.
Она смотрела на него. Ему нравились очертания ее лица. У нее были высокие скулы, а подбородок хорошо очерчен, с ямочкой. Она напомнила ему о ветряных двигателях на вершине холма. Под напором ветра они постоянно были в движении, но никогда не падали на землю. На ее лице появилась слабая улыбка, а может, это было просто движение губ в ответ на какую-то внутреннюю боль. Он чуть ли не наяву услышал хлоп-хлоп ветряных двигателей.
Хлопающие звуки стали громче и превратились в совсем настоящие. Тал бросила на него встревоженный взгляд, и они оба повернулись и посмотрели на небо.
Винтокрылый летательный аппарат показался с севера над скалами, окружавшими делянку. Он двигался быстро и низко, явно заходя на посадку. В ту секунду, когда он целиком показался над вершинами скал, звук работающих винтов стал болезненно невыносимым. Между ними и источником шума не было никакой преграды. А скалы, окружающие «Адапроект», отражали и усиливали грохот, доводя его до такой силы, словно его издавала сотня летательных машин.
Вертолет пролетел над ними и исчез из виду, унося свой грохот с собой. Фальк и Тал уже бежали к домику, где располагалась контора этого участка. Позади них летательный аппарат развернулся и полетел в обратном направлении, теперь гораздо медленнее. Он двигался над затопленными дождем карьерами, нависающий, выискивающий.
С самой первой секунды Фальк уже знал, что это был «Камов». Блоковский боевой вертолет, «Камов-18», как тот, что выслеживал их у дома.
— Ты, — сказала Тал на ходу, когда они бежали к домику, — ты и проблемы — неразлучны.
